Екатерина Крюкова:
Всем привет, это Медиадоктор и «Пластическая хирургия с доктором Захаровым». Антон Захаров, привет.
Антон Захаров:
Здравствуйте.
Екатерина Крюкова:
Пластический хирург наш дорогой, уважаемый. Сегодня мы поговорим об операциях после беременности. Антон, как будем подбираться к этой теме? Может быть, я спрошу тебя: всем ли нужны операции какие-то эстетические после беременности?
Антон Захаров:
Вы знаете, это очень актуальная тема для многих женщин. Конечно, не всем так везет, что после беременности, родов и лактации их тело восстанавливается в идеальной форме. Зачастую происходит так, что есть какие-то постлактационные изменения в молочной железе. Есть диастаз прямых мышц в области передней брюшной стенки. Особенно, если это девушка изначально небольшой массы тела, достаточно худая, либо это двойня. Это необязательно должно быть так. Это может быть и у нормостеника. Конечно же перед женщиной, когда она заканчивает такой основной этап взаимодействия с ребенком в отношении лактации. Все эти вопросы встают в полной мере и зачастую обращение к пластическому хирургу - это оптимальное решение. Потому что есть проблемы, которые можно решить в спортзале, есть проблемы, которые можно решить самостоятельно. И есть ситуации, которые можно привести в порядок только с помощью хирургии.
Екатерина Крюкова:
ОК. Смотри, часто говорят, что через год после лактации, после родов тело само придет в норму. Это опять же будет справедливо не для всех?
Антон Захаров:
Это справедливо, действительно, не для всех - это генетически детерминировано. У кого-то процесс постлактационной инволюции в молочной железе он носит такой характер, что действительно железа восстанавливает свою форму и позицию. И нет никакой необходимости что-то корректировать. Но, это скорее исключение, чем правило. У большинства все же есть формирование избытка вялой кожи, ослабление центра тканого каркаса железы. В итоге провисание железистой ткани и в совокупности эти эстетические недостатки, они, конечно, формируют желание у женщины как-то с ними справиться и иметь хорошую форму груди и максимально эстетичный облик.
Екатерина Крюкова:
Инволюция - это возврат к прежней форме груди?
Антон Захаров:
Это имеется в виду тканевые процессы, которые происходят в железистой ткани после завершения грудного вскармливания. Считается по нашим канонам, что как-то вмешиваться в структуру железы и проводить хирургические операции можно через полгода после окончания лактации, не ранее.
Екатерина Крюкова:
То есть, ты советуешь подождать? Полгода - это оптимально?
Антон Захаров:
Это не я советую - это общемировая практика, которая говорит о том, что это оптимальный срок. Это не значит, что это нужно делать обязательно через 6 месяцев. Нужно делать не ранее чем через 6 месяцев. Потому что до этого идут процессы в железе, процессы восстановления, изменения в протоковой системе, изменения в системе соединительной ткани опоры железы. Риски того, что при операции мы получим не оптимальный эстетический результат, если мы оперируем на более ранних сроках, они увеличиваются. Нет смысла их увеличивать. Легче просто дождаться положенного времени и уже потом начать какую-то работу.
Екатерина Крюкова:
Понятно, то есть, если спортом не получилось подкорректировать, кремами подтягивающими тоже, через полгода можно идти консультироваться.
Антон Захаров:
Вы знаете, лифтинг эффект от любых наружных средств на кожу применяемых, он крайне преувеличен. Нужно понимать, что структурные анатомические изменения, которые формируются и в тканях молочной железы, и в мышечном каркасе передней брюшной стенки за счет перерастяжения мышц и расхождения белой линии. Эти анатомические изменения они неустранимы наружным воздействием. Это невозможно. Здесь только хирургическая работа с целью восстановления естественно анатомии этих структур.
Екатерина Крюкова:
А как будет выглядеть в среднем по больнице женщина после кормления, которая имеет некие жалобы? И что мы ей предложим?
Антон Захаров:
Это очень индивидуальный опять же процесс восстановления организма после родов и кормления. Он генетически детерминирован. Он зависит от массы тела, он зависит от физической формы. Он зависит от наличия или отсутствия избытков даже клетчатки. Но, в целом, то ряд типичных жалоб, который включает в себя птоз молочной железы либо постлактационную атрофию, когда есть избыток вялой кожи, дефицит объема и опущение. Это диастаз прямых мышц передней брюшной стенки, за счет того, что мышцы расходятся при повышенном внутрибрюшном давлении, зон белой линии, соединяющей прямые мышца. Она растягивается и даже при работе активной, физической нагрузке, работе в спортзале, направленной на усиление мышечного каркаса. Все равно, мышцы в свое естественное положение вернуться не могут, они остаются в виде куполообразной деформации. Потому что, мышечная ткань может сократиться, а соединительно-тканная перемычка белой линии, которая разошлась, она не может вернуться в исходное состояние самостоятельно. Третья основная жалоба, характерная для женщин после деторождения - это формирование избытка вялой кожи в области передней брюшной стенки. Зачастую это сочетается с наличием рубца после кесарева сечения, либо просто с провисанием кожно-жирового фартука в той или иной степени, зависит от массы тела. Иногда этот комплекс изменений дополняется наличием дополнительных жировых отложений, которые могут беспокоить пациентку. Но, чаще это уже связано с режимом питания. Потому что, если режим питания правильный, то поправляться совсем необязательно в период лактации.
Екатерина Крюкова:
А что касается диастаза, его можно получить и при естественных родах и после кесарева сечения?
Антон Захаров:
Да, он не связан с характером родоразрешения. Он связан с длительной экспозицией высокого внутрибрюшного давления. Потому что, когда матка увеличена в размере, чем больше она увеличена, тем больше прорастает внутрибрюшное давление.
Екатерина Крюкова:
То есть, когда ребенок еще был, диастаз появляется?
Антон Захаров:
Конечно. Постепенно-постепенно, под нагрузкой, мышцы передней брюшной стенки начинают расходиться в стороны для того, чтобы создать дополнительный объем. Просто механически перегружаются, за счет этого расходясь в стороны, формируется типичный круглый живот, который после разрешения беременности остается круглым. Несмотря даже на усиление работы этих мышц, если человек занимается спортом.
Екатерина Крюкова:
ОК. Давайте начнем сверху - с груди, так скажем. Возьмем какой-нибудь сложный вариант. То, что у женщины не осталось жировой клетчатки, все повисло. Как это говорят: тряпочка.
Антон Захаров:
Как-то очень неблагозвучно звучит.
Екатерина Крюкова:
Похоже на это, кто видел фотографии, тот знает. Как понять: нам здесь нужны имплантаты или подтяжка? Или и то и другое? Есть какая-то формула?
Антон Захаров:
Формулы никакой нет. Оценка каждого случая индивидуальна, естественно. Если это только избыток вялой кожи и диспозиция ткани молочной железы: опущение, птоз молочной железы, то мы, конечно, можем рассмотреть вариант просто подтяжки. Но, таких пациентов на самом деле очень мало, потому что компонент в принципе подтяжки молочной железы, дополнительно ведет к уменьшению объема. В сочетании итак с дефицитом объема, связанном с постлактационной атрофией железистой ткани. Скажем так, в большинстве случаев этого остаточного объема не хватает для того, чтобы получить красивый эстетичный контур. Это диктует необходимость одномоментного увеличения молочной железы. В подавляющем большинстве случаев используются силиконовые имплантаты. Конечно, есть и липофилинг молочной железы - это тема, я думаю, будет отдельной передачи: имплантаты против липофилинга. Но, в таких операциях он очень редко применяется, я думаю, мы это обсудим отдельно потом.
Екатерина Крюкова:
Давайте кратенько: почему редко?
Антон Захаров:
Вы знаете, опять же, акцентирую внимание, что это отдельная большая тема. Липофилинг хорош для устранения небольших контурных дефектов. Так как, при постлактационной атрофии и кожном птозе нужно значимый объем. И этот объем необходимо получить одномоментно, а не в разных сессиях с липофилингом, то, конечно, увеличение с помощью силиконовых имплантатов - это операция выбора. Плюс, силиконовый имплантат дает хорошую опору в отличии от липофилинга, который никакой опоры не дает, только просто объемы. Поэтому, для постлактационной атрофии все-таки имплантаты, гораздо более выигрышны.
Екатерина Крюкова:
Очень интересное замечание. Я просто думала, что, наверное, не всем приятна идея имплантата у себя в груди. Сейчас люди отходят немножко в сторону естественности.
Антон Захаров:
Вы знаете, правильно выполненное увеличение с помощью имплантатов в сочетании с подтяжкой молочной железы, оно дает очень естественный облик. Очень естественный облик. Поэтому, это одно другому не мешает.
Екатерина Крюкова:
А, если у нас была большая грудь: третьего, четвертого и далее размеров, нам не хватит просто подтяжки без увеличения имплантатами?
Антон Захаров:
Возможно, но это зависит от того чем обусловлен этот размер. Если этот размер обусловлен огромным избытком кожи и подкожной жировой клетчатки в сочетании с провисанием молочной железы, то конечно, нам понадобится дополнять объем. Если остаточный объем за счет железистой ткани, то мы должны рассмотреть возможность переконфигурирования этой железистой ткани для получения тех эстетичных контуров на которые мы рассчитываем. То есть, это очень разные ситуации. Может быть одинаковый размер молочной железы, одинаковое основание молочной железы и в бюстгальтере одинаковая форма. Но, если мы будем рассматривать анатомию этих органов у разных пациентов, то мы увидим, что в одном случае это за счет железистой ткани, в другом случае - за счет жировой ткани. Степень провисания опущения она разная, и от этого разная тактика. Тактика и в отношении использования или неиспользования имплантатов, плюс еще есть и пожелания, кто-то хочет больше размер, кто-то хочет маленькую грудь на выходе получить. Это очень ситуация многогранная, которая может решаться многогранными путями. Плюс, даже если мы выбираем подтяжку нашей железы изолированную, либо в сочетании с имплантатом, есть много разных методик выполнения этих операций. Их реально больше 30 из тех, которые используются в штатной практике потоково. Чаще всего хирурги выбирают 2-3-4 любимые для разных ситуаций и комбинируют их, либо используют в зависимости от того какая анатомическая ситуация изначально. Поэтом, здесь очень большое дерево возможностей того, когда какая изначальная клиническая ситуация, как мы ее будем решать и что мы хотим получить на выходе.
Екатерина Крюкова:
Женщины не расстраиваются, что приходится больше одной операции себе планировать или с пониманием?
Антон Захаров:
Почему больше одной?
Екатерина Крюкова:
Маммопластика плюс…
Антон Захаров:
Абдоминопластика?
Екатерина Крюкова:
Это тоже, отдельно обсудим живот. Что касается груди: что нужен имплантат и подтяжка.
Антон Захаров:
Это же одномоментное вмешательство.
Екатерина Крюкова:
Да, но прайс увеличивается все-таки.
Антон Захаров:
Прайс увеличивается, но, здесь же вопрос не цены, а результата, на который мы рассчитываем, в первую очередь. По крайней мере для тех людей, которые идут именно за этим. Вряд ли какая-то женщина обращается за улучшением эстетики молочной железы, имея целью минимальное количество вмешательств. Вряд ли кто-то об этом думает. Чаще думают о том. Что они хотят получить, какой результат.
Екатерина Крюкова:
я где-то видела статистику, что 80% пациентов пластических хирургов делают операции в кредит.
Антон Захаров:
Знаете, я не могу согласиться с этой статистикой. Я не виду финансовую отчетность, для этого есть другие специалисты в тех клиниках, с которыми я сотрудничаю. Но, насколько мне известно, из моей коммуникации с пациентами, она очень живая и очень близкая - коммуникация. Все-таки, пациенты предпочитают это делать как осознанное плановое действие. Использование кредитных ресурсов для операций все же в моей практике это редкость. Может быть это связано с особенностями моего пациентопотока. Возможно это так. Но, мои пациенты, они твердо знают, что они хотят, и они приходят за качеством. Они готовы заплатить за это качество, в первую очередь.
Екатерина Крюкова:
Нет, я просто о том, удается ли объяснить пациентам, донести, что нужно не одно вмешательство.
Антон Захаров:
Я думаю, что это не сложно, скажем так, тут вопрос понимания биомеханики. И задача пластического хирурга на консультации - детально объяснить, что он будет делать, почему он будет делать именно это, как это будет выполняться. И, элемент понимания, элемент знания пациентом четкого плана, нам крайне важен. Крайне важен при принятии решения об операции. Кстати о методах подтяжки молочной железы: их очень много, и в первую очередь, они отличаются, какой наружный рубец мы получаем на выходе. Самый простой метод, который используется очень часто очень многими хирургами: так называемая якорная подтяжка. Инверсионный якорь, когда есть разрез вокруг ареолы, есть вертикальный компонент от ареолы до субмаммарной складки. Есть компонент по складке этого рубца.
Екатерина Крюкова:
Такой в форме буквы Т?
Антон Захаров:
Да, в форме перевернутой буквы Т. Это самый простой метод. Он для освоении хирургом самый легкий. Самый легкий в расчете кроя, избытков и разных технических нюансов. Лично я в своей практике категорически против этого метода. Потому что, когда он уже выполнен, он не оставляет возможности оставить внутренние отделы молочной железы без рубцов. То есть, эти рубцы, зачастую, они сходятся по центру. Нет возможности ни одеть глубокое декольте или какое-то платье из лент, или какой-то купальник. В принципе, я считаю этот метод крайне неэстетичным. Несмотря на то, что он самый простой. Именно для хирурга, но он невыигрышный для пациента. Допустим, если мы говорим о лифтинге с вертикальным компонентом. То есть, когда нельзя избежать этого вертикального рубца. Хотя, в очень многих случаях можно вообще добиться хорошего эффекта подтяжки молочной железы в сочетании с увеличением, вообще без вертикальных разрезов и горизонтали. Разрез только вокруг ореолы. Это максимально эстетично, абсолютно нет ощущения. Что прооперирована молочная железа. Но, если ситуация такова, что без вертикального компонента нельзя, то конечно же хочется использовать методику, всегда направленную на оптимизацию эстетики. Я в своей практике использую эль-образный доступ. Когда есть вертикальный компонент и хвост только в сторону. Он гораздо более сложен в расчете, в крое, технически гораздо более сложен. Но, он позволяет добиться лучших эстетический результатов.
Екатерина Крюкова:
То есть, опытный хирург. Как понять, что хирург опытный, если он предложит тебе разрез вокруг ореолы или как там: буквой Т?
Антон Захаров:
Знаете, это не связано с опытом.
Екатерина Крюкова:
Это же более сложные техники?
Антон Захаров:
Это связано с тем. Готов ли хирург инвестировать больше количество своего времени и сил в эти результаты. Есть люди с очень большим опытом, но которые не хотят затруднять себе жизнь и делают якорь от края до края, что лишает в принципе пациента получить реально хороший эстетический результат. Но, это их выбор и выбор их пациентов получать такие результаты. Я считаю, что задача хирурга в первую очередь - это работать на максимальную эстетику, на максимально выигрышный визуальный результат, а не для упрощения своей работы. Поэтому я всегда выбираю, возможно, более сложные методики, и для меня более технически сложные в исполнении, но, зато они направлены на то, что как я считаю верным.
Екатерина Крюкова:
Наверное, популярный вопрос, женщины, которые перенесли первые роды, они спрашивают себя: смогу ли я кормить второго ребенка с силиконом? Как вы считаете?
Антон Захаров:
Отличный вопрос. Если операция по маммопластике, какая бы она ни была, выполнена технически корректно, выполнена профессионально, то протоковая система молочной железы не должна быть разрушена. То есть, на зависит это увеличение, подтяжка, увеличение с подтяжкой. Но, протоковая система должна быть состоятельной, что позволит женщине и дальше осуществлять лактацию, если будет такая потребность в жизни. Конечно, выполнение операции с нарушением функции органа - это недопустимо.
Екатерина Крюкова:
Но, такое бывает?
Антон Захаров:
В нашей жизни бывает все, но мы все же оцениваем то, как правильно, а не то как неправильно.
Екатерина Крюкова:
Как понять до следующих родов есть у тебя проблемы с протоковой железой или нет?
Антон Захаров:
С протоковой системой?
Екатерина Крюкова:
Да.
Антон Захаров:
Хирург, который планирует операцию, он должен это учитывать. Если есть какие-то сомнения у пациента, это должно быть обсуждено, это должно быть проговорено. То, какая методика будет выбрана для этой операции. Это крайне важно.
Екатерина Крюкова:
То есть, никак не мешает кормить?
Антон Захаров:
Если все правильно, то нет.
19: 40
Екатерина Крюкова:
Хорошо.
Антон Захаров:
Надо отметить важный аспект, я прошу прощение, что если эта операция выполнена, кормить можно, но это не значит, что форма молочной железы при увеличении на фоне лактации потом, после лактационных изменений, что форма останется прежней. Конечно, и после подтяжки, и без подтяжки, и с имплантатами, и без имплантатов, форма может меняться, учитывая гормональный фон, активность лактации. Очень много разных других факторов. Бывают ситуации, когда после операции и после последующей лактации никаких коррекций не требуется. Все возвращается к тому формату, в котором это было до операции. Ой, до лактации, прошу прощение. Но, бывают и обратные ситуации конечно. Когда есть выраженные изменения вторичные, им нужно выполнять какую-то коррекцию. Это очень индивидуально. Женщины очень часто задают этот вопрос. Предсказать путь, по которому это будет развиваться нельзя. Более того, даже прогнозы, основанные на том, какой была другая лактация, допустим при предыдущем рождении ребенка, не являются объективными. Потому что бывает в другой беременности, все развивается совершенно иначе, изменения в молочной железе совершенно другой характер носят. Поэтому здесь все зависит уже от конкретного случая. И мы уже постфактум смотрим, что получилось, что нам с этим делать.
Екатерина Крюкова:
Если сократить, получается, что после второй лактации у нас могут провиснуть имплантаты и может потребоваться подтяжка.
Антон Захаров:
Не обязательно имплантат, может грудь иметь некие изменения. Имплантат может быть зафиксирован, молочная железа по нему сместиться. Тут тоже много-много разных вариантов тех изменений, которые могут произойти. Это решается ситуационно. То есть, мы смотрим нужна ли какая-то дополнительная работа. Нужно ли что-то делать, и уже тоже формируем свою тактику повторной маммопластики, опираясь на то, что мы видим на сегодня. Важный аспект, который надо осветить то, то большинство операций по подтяжке молочной железы. Особенно по подтяжке с увеличением, через год могут требовать некий небольших коррекционных действий, потому что сочетание: увеличение и подтяжки, часто дает достаточно большую нагрузку на те рубцы, которые получаются в результате этой операции. Рубцы под нагрузкой имеют свойство заживать не так идеально в плане качества кожного рубцевания.
Екатерина Крюкова:
Рубцы внутренние или внешние?
Антон Захаров:
Наружные, кожные. Как без нагрузки. Соответственно, бывает, что через год мы проводим небольшую коррекцию чисто кожных рубцов. Зачастую это делается под местной анестезией, занимает очень маленькое время, не требует никакой реабилитации. Но, уже без нагрузки мы получаем гораздо лучшее качество этих рубцов и оптимальные эстетические результаты. То есть, многие подобные операции на сроке год требуют небольшой деликатной коррекции. Бывает, что и не требует, это норма, это нормально. Это нельзя оценивать, как какой-то дефект исполнения или какой-то проблемы с качеством. Это технологическая особенность этих манипуляций. Потому то, если будет оставлен значимый избыток кожи, который не будет создавать этой нагрузки, этого напряжения, то будет страдать форма. Если его не будет этого значимого избытка, то нагрузка на кожу будет, рубец может быть грубым.
Екатерина Крюкова:
Спасибо, Антон. Уйдем на короткую рекламу и поговорим про животики.
Антон Захаров:
Конечно.
Екатерина Крюкова:
Возвращаемся в эфир, где говорим об операциях после беременности. Антон Захаров с нами в студии - пластический хирург. Антон, снова привет.
Антон Захаров:
Приветствую.
Екатерина Крюкова:
Скажи, пожалуйста, что касается животов. Давай напомним зрителям - это диастаз, это абдоминопластика и возможно липосакция плюс-минус.
Антон Захаров:
при необходимости. Часто при абдоминопластике мы дополняем это вмешательство липосакцией боков, талии. Для того, чтобы получить более эстетически выигрышный контур.
Екатерина Крюкова:
С чего начнем?
Антон Захаров:
Основная проблема - это диастаз прямых мышц. Потому то, главной задачей абдоминопластики является не удаление избытка вялой кожи или устранение провисания кожно-жирового фартука. Основная задача - это переконфигурирование мышечного каркаса передней брюшной стенки - это основная цель. Часто эта цель сочетается с параллельным устранением пупочной грыжи или грыжи белой линии живота. Уже работа с покровными тканями, она уже носит вторичный характер по этому новому каркасу. Если изменения в покровных тканях есть много разных технологий как мы можем справиться. И с точки зрения хирургии и с точки зрения косметологии что-то мы можем доработать, то каркас передней брюшной стенки должен корректироваться исключительно хирургическим путем. Проблемы диастаза прямых мышц она очень актуальна для женщин после беременности. Ты техника, которая используется для разрешения этой ситуации, она зависит от в принципе анатомического строения передней брюшной стенки у конкретной пациентки. Если мы видим, что избытков кожи нет, избытка жировой клетчатки нет, состояние покровных тканей хорошее, тонус мышц хороший, есть только диастаз и больше ничего. То, мы, конечно, можем использовать эндоскопическую абдоминопластику через небольшой доступ в линии бикини, ушить полностью все мышцы передней брюшной стенки. Или делается эндоскопически через разрез в пупке, этого потом не видно. И восстановить хороший контур передней брюшной стенки, плоский живот получить вообще без каких-то видимых рубцов - это оптимальная ситуация. Но, все же это редкость, когда состояние покровных тканей на столько хорошее, что нам нужно бороться только с диастазом. Если же это сочетается с наличием избытков кожи, с наличием жировой клетчатки, провисанием покровных тканей, тут конечно делать эндоскопическую абдминопластику никакого смысла нет. Мы в таких случаях делаем полноценную абдоминопластику. Это доступ по линии бикини через который мы можем полностью мобилизовать все ткани передней брюшной стенки. По той или иной методике провести восстановление мышечного каркаса передней брюшной стенки и уже дальше удалить те избытки вялой кожи, жировой клетчатки, которые сформированы с хорошим контуром в результате.
Екатерина Крюкова:
А с диастазом, когда женщины говорят: вы просто неправильные упражнения делаете, диастаз можно поправить, ходите в зал побольше.
Антон Захаров:
Если диастаз есть, никакими упражнениями, даже если в зале заниматься 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, его устранить невозможно. Потому что будут накачиваться прямые мышцы живота, они будут стоять в неправильном положении в куполообразном. Они будут усиливаться, они будут накачиваться, они от этого вместе опять не срастутся. Дефицит соединения в зоне белой линии, он не будет устранен. То есть, будет накачанный круглый живот. Но, плоским он уже не будет. К сожалению, никакого варианта решить эту ситуацию не хирургическим путем не существует. Если это действительно истинный диастаз. Если мы говорим о том, что диастаза нет, а есть расслабление передней брюшной стенки после беременности, то, конечно, с восстановлением его тонуса, все придет в норму. Но, это если действительно полностью каркасная функция белой линии и соединение прямых мышц сохранено, так тоже бывает и это генетически детерминировано. То есть, это характер соединительной ткани у человека, ее прочности, от объема прироста брюшной полости в ходе беременности, от разных гормональных изменений. От очень разных факторов. Мы опять же судим по результату. Диастаз есть - только операция, все.
Екатерина Крюкова:
А в случае с животом тоже надо подождать полгода как с грудью прежде чем делать операцию?
Да, желательно дать восстановиться брюшной стенке и уже потом работать по тканям, когда тонус передней брюшной стенки восстановлен полностью. Потому что это позволит правильно рассчитать не только работу с диастазом, но и другие необходимы меры по укреплению каркаса, скажем так, сделать все по максимуму.
Екатерина Крюкова:
Скажи, пожалуйста, что касается шрама от кесарева, который половинит живот: сверху жировая ткань лезет, а снизу шрам ее скрывает. Бывают некрасивые шрамы рубцы, как-то они корректируются вместе с абдоминопластикой?
Антон Захаров:
В ходе абдоминопластики пластики конечно же этот эстетический эффект устраняется полностью.
Екатерина Крюкова:
Можно выровнять живот, чтобы он так не половинился?
Антон Захаров:
Это необходимая задача. Ради этого в том числе делается эта операция. Весь рубец от кесарева полностью уходит в зону иссечения. Хирург формирует естественный гладкий переход с зоны живота в зону лобка, и тут нет просто другого варианта. Очень важный аспект, на который часто не обращают внимание, но который крайне актуален для женщины потом после выполнения абдоминопластики - это то, какой пупок, как он выглядит. Потому что, конечно же, когда эта операция она выполнилась, проработка всех деталей. Она выполнена на высоком уровне качества, то пупок должен быть красивым. Он должен быть хорошей естественной формы. Он должен быть расположен в некоем объемном углублении. А не быть чем-то по центру плоского живота. Он должен быть соотнесен с правильным рельефом. То есть, если мы посмотрим на красивый женский живот, он абсолютно не плоский, как горизонтальная поверхность. Он имеет определенный рельеф, который делает его эстетичным на самом деле. И этот рельеф после операции он должен быть соблюден. Это важно! Зачастую, хирурги, которые выполняют эти операции, они не уделяют достаточно внимания этим деталям. И номинально: диастаза нет, избытка кожно-жирового слоя нет, но красоты тоже нет.
Екатерина Крюкова:
Выглядит как столб.
Антон Захаров:
Выглядит как некая гладкая поверхность, в которой круглый как иллюминатор пупок, как солнышко. Вокруг с линиями от швов, которыми он был вшит. Это конечно катастрофа, в моем понимании ситуации. Все-таки детализация проработки и проработка эстетики в этой зоне она очень важна. Потому что это визуализированная зона. Это всегда зона, для которой характерен акцент внимания. Женщина всегда обращает на это внимание. Люди, которые на нее смотрят, тоже обращают на это внимание. Это важно, это должно смотреться красиво.
Екатерина Крюкова:
А итоговый шов после пластики живота будет где, и будет ли он заметен?
Антон Захаров:
Итоговый шов должен попадать в линию бикини в низкие трусики от купальника. Если все рассчитано верно. Для того, чтобы потом наименее потом сковывать женщину в выборе одежды любого рода и чтобы визуализация была минимальной.
Екатерина Крюкова:
Скажи, а есть какие-то проверочные вопросы для врача, у которого мы будем делать абдоминопластику? Вот, как с подтяжкой груди мы говорили, что якорь самая проста техника.
Антон Захаров:
Очень сложно. Самая простая и самая некрасивая. Вы знаете, во-первых, положение рубцов. Можно всегда попросить доктора нарисовать, где будет доступ при абдоминопластике, какой он будет формы. Посмотреть, как специалист видит реализацию околопупочной зоны визуально. То есть, есть много нюансов, на которые надо обратить внимание. В первую очередь должны нравиться те результаты, которые доктор готов предоставить. Должно быть какое-то общее понимание эстетики. Важным критерием служит и характер ушивания и позиция доступа. Тут надо проговаривать все детали. То, что для одного пациента важно, для другого не столь. Должно быть общее видение. Я часто об этом говорю: у пациента с врачом должно быть общее видение того, что они хотят получить на выходе.
Екатерина Крюкова:
Что касается липосакции. Ты говоришь: мы не каждый раз к этому прибегаем, если у кого-то есть жировые отложения, то можно.
Антон Захаров:
Вообще, в принципе. Нужно понимать очень важный момент: липосакция - это не метод похудения. Липосакция - это метод борьбы с локальными жировыми отложениями с целью улучшения контура. Ни в коем случае не метод снижения массы тела или решение каких-то глобальных вопросов наличия избытков жировой ткани. Да, мы часто дополняем абдоминопластику липосакцией в области тали. Потому что это позволяет высвободить больше объем покровных тканей для смещения к центру и уменьшить обхват талии. Есть, конечно, люди, у которых по анатомическим причинам нужно в том числе дополнять и липосакцию в области боков или может дополнительно в верхнем отделе в сочетании с абдоминопластикой. Но, это тоже индивидуально. Отнюдь не все пациентки, которые прибегают к абдоминопластике нуждаются в каком-то доборе жировой клетчатки. Зачастую это молодые стройные, иногда худые женщины, у которых нет необходимости в этом. Работа, с которыми, связана больше с формированием мышечного каркаса и хороших контуров кожных избытков.
Екатерина Крюкова:
Все-таки правду говорят, что после липосакции жир в тех местах не образуется?
Антон Захаров:
Он не образуется, он просто там хуже откладывается, потому что, те объемные рубцы, которые формируются в зоне где проводится липосакция, они мешают вторичному отложению в этой зоне.
Екатерина Крюкова:
Мешают механически.
Антон Захаров:
Да, на тканевом уровне. Соответственно, будут откладываться где-то в другом месте. Это часто так происходит.
Екатерина Крюкова:
Неприятный эффект какой-то оттянутой пружины его нет?
Антон Захаров:
Ни в коем случае, если все сделано по показаниям, и мы просто добрали некий локальный избыток, который нам мешает получить хорошие контуры, то ничего не должно измениться. Общий объем жировой клетчатки, массы тела и в целом конституции, зависит в первую очередь от характера питания и физической нагрузки. Конечно, если человек не будет корректировать свой образ жизни, будет продолжать иметь повышенный калораж питания, дефицит физической нагрузки. То, конечно, будет увеличиваться масса тела, вне зависимости от того сделал ли ты липосакцию или нет. И наоборот, если баланс соблюден, то не будет никакой проблемы. Повторюсь: липосакция - не метод похудения, ни в коем случае.
Екатерина Крюкова:
А что касается реабилитации? С грудью, наверное, все более-менее понятно. Я слышала, что абдоминопластика - довольно сложная операция. Сложно после нее восстанавливаться, нужно ходить с карсетом, там все опухшее. Есть ли какие-то мысли на этот счет?
Антон Захаров:
Вы знаете, и с грудью, и с животом, реабилитация примерно сопоставима. Это месяц ношения компрессионного белья и месяц строгого ограничения физической нагрузки.
Екатерина Крюкова:
Как же с ребенком носиться?
Антон Захаров:
Женщина должна выбрать, как она технически будет решать эту проблему. Потому что, нарушение режима - это значительное повышение риска осложнений. Особенно на раннем этапе послеоперационного периода. Это все детально проговаривается. Эти детали должны быть изменение образа жизни, они должны быть организованы правильно.
Екатерина Крюкова:
Вы даже спрашиваете: будет ли у вас нянечка на это время или заботливый муж?
Антон Захаров:
Нет, мы просто объясняем, что в течение определенного времени нагрузка должна быть исключена вообще. С определенного периода - минимальна. Со следующего периода может быть чуть больше, и это должно соблюдаться. Делать операцию пациенту, у которого нет лояльности к выполнению рекомендаций, нет способности организовать правильно послеоперационное восстановление, нет никакого смысла. Потому что, в этом случае хороший результат, он практически исключен. Хороший результат - это всегда совместная работа. Хирурга в операционной в отношении реабилитации. И пациенты, которые детально исполняют рекомендации, соблюдают режим и делать все как нужно. Знаете, хирург, когда берет кого-то на операцию, это как сесть с человеком в одну лодку. Каждый на своем весле, нужно грести вместе, чтобы приплыть, куда мы хотим. Поэтому, если нет возможности соблюдать режим, значит не надо оперироваться. Значит нужно ждать, когда эта возможность будет.
Екатерина Крюкова:
Хорошо, понятно. А можно ли сделать все эти операции разом, за один присест?
Антон Захаров:
Это отличный вопрос. Мое мнение, что это неоправданное повышение рисков и для общего здоровья, рисков ухудшения эстетических результатов. Конечно же, очень многие женщины хотят сделать все сразу, чтобы снять этот вопрос по факту. Но, дело в том, что маммопластика, в идеале это подтяжка с имплантацией, это 1,5-2 часа. Абдоминопластика - среднее время это тоже 1,5-2 часа. Это если от А до Я. То есть, в совокупности это минимум 4-4,5 часа. Если это какой-то сложный, объемный случай, то это значительное увеличение, если это еще липосакция, еще какая-то доработка рубцов, еще что-то. Это значительно увеличивает время в анестезии, что прогнозтически не очень благоприятно. Сочетанное выполнение вмешательств и в области молочной железы и при абдоминопластике зачастую бывает просто невозможно, потому что, отслойка при абдомино доходит до субмаммарной складки. При работе с молочной железой есть тоже моменты, когда необходимо мобилизовывать ткани частично с передней брюшной стенки, чтобы сформировать достаточный объем склона молочной железы. Если это все делать вместе, часто это не просто удваивает сложность реабилитации, это умножает ее одну на другую. Вот представим себе: после абдоминопластики, для того, чтобы пациентке встать с постели, нужно повернуться на бок, свесить ноги, маятником подняться, оттолкнувшись рукой. Потому что нельзя вставать усилием передней брюшной стенки, сгибание туловища. При маммопластике все наоборот: нужно вставать за счет сгибания туловища, нельзя давать никакую нагрузку на руки, нельзя отталкиваться рукой, опираться на руку. Когда это все вместе, это делает практически невозможным правильное соблюдение режима, увеличивает риски осложнения в разы. Конечно, так можно делать в отдельных исключительных случаях, когда есть какие-то серьезные, веские для этого основания. При потоковой работе, когда это делается постоянно, лучше выбирать раздельную тактику. Когда делается сначала абдомино, потом маммопластика, либо наоборот, в зависимости от ситуации. Это значительно упрощает реабилитацию, значительно снижает риски и интраоперационных осложнений, и послеоперационных, и разного рода других. Я в своей практике, конечно, объясняю пациентам необходимость такой тактики. Есть хирурги, которые пытаются представить выполнение одномоментное выполнение этих операций как некое ноу-хау или какое-то свое преимущество. Но, на самом деле, это преимущество иллюзорно. Оно идет за счет пациента, условно говоря.
Екатерина Крюкова:
Оно опасно для пациента.
Антон Захаров:
Оно опасно, оно идет за счет рисков его здоровья, в первую очередь. Опять же, так делать можно. Я в своей практике тоже так делаю в отдельных случаях. Но, это исключение из очень большого правила, для которого есть веские основания. Если это сочетается с избыточной массой тела, либо с необходимостью липосакции, то по всем канонам, мировым стандартам, это заведомо избыточный объем, который несет реально серьезные риски для здоровья. Так делать, в принципе, нельзя.
Екатерина Крюкова:
Понятно. Последний вопрос быстренько спрошу про растяжки, которые и на груди образуются у нас после родов и на животе. Их как-то можно пофиксить с помощью операции или иным образом?
Антон Захаров:
Вы знаете, с помощью операции они устраняются за счет удаления той кожи, где они находятся, в первую очередь. Естественно, если в зону иссечения кожи растяжки не попадают, они находятся в той зоне которая остается, то тут уже нужно работать с качеством кожи. В первую очередь - это косметологические методы уже. После того, как хирург закончил работу, мы перераспределили ткань в правильное положение, на этой коже адекватная нагрузка тканями, находящимися подкожно, адекватное наполнение, эта кожа расправлена, находится в правильной позиции. Дальше уже включается в работу косметолог с целью улучшения качества.
Екатерина Крюкова:
Это лазерная?
Антон Захаров:
Есть много разных методик: это инъекционные методики, это фракционный фототермолиз лазером, это куча сейчас новых технологий у косметологов. Вообще в плане инноваций и современной техники - косметология одна из самых прогрессивных профессий. Буквально каждые полгода - год появляются новые интересные, современные технологии с разным физическим воздействием связанные, которые усиливают их арсенал. Я думаю, что мы в какой-нибудь передаче обязательно пригласим кого-то из косметологов, кто сможет вместе с нами обсудить вопрос коллегиального взаимодействия между хирургом и косметологом. Это крайне интересный вопрос: кто, когда должен включаться в работу и как.
Екатерина Крюкова:
Да, обязательно. Пожелаем легких родов нашим зрительницам и встретимся в следующей программе.
Антон Захаров:
Да, до встречи в следующих выпусках. Спасибо
Екатерина Крюкова:
До свидания, спасибо.