Дмитрий Еделев:

Здравствуйте, уважаемые наши слушатели, здравствуйте, зрители. Сегодня у нас в студии один из величайших наших соотечественников, многократный чемпион мира, человек очень известный, постоянный руководитель фонда мира, Анатолий Евгеньевич Карпов. Все мы его прекрасно знаем, я, откровенно скажу, когда маленький был, Анатолий Евгеньевич, программа «Время» начиналась с вас, с вашей партии и мы всегда ждали это время. Но сегодня, я считаю, что мне повезло, потому что в студии сегодня находитесь вы и хотелось бы сегодня построить разговор о том, как вы стали великим, как зависело питание и здоровый образ жизни. И я знаю, что у вас мама сегодня еще активная, живая.  Можно рассказать секреты долголетия вашей семьи, Анатолий Евгеньевич?

Анатолий Карпов:

Да. Во-первых, добрый день всем. Сразу очень много тем. Вы знаете, конечно, у каждого человека встает вопрос, как питаться, существуют различные национальные кухни. Надо сказать, что я всеяден в этом плане и, в общем, мне много что нравится, но, конечно, пристрастие у меня основное – это сибирская и уральская, а самое любимое блюдо – это пельмени, как их называют, сибирские или уральские. Вообще неизвестно, я когда стал посещать северный Китай, то вот я думал всё, может быть, пельмени всё-таки к нам пришли из Китая, потому что в Китае пельмени есть. Другое дело, что они у нас вареные, а у них паровые. Но всё равно у них в китайской кухне северных территорий пельмени – это признак именно северных территорий, дают много энергии. Но конечно, для сибиряков и уральцев, когда люди шли на охоту, то пельмени – это просто палочка-выручалочка, поскольку заготовили заранее, там только подогрели воду, бросили туда пельмени и они вот-вот уже готовы, можно подкрепиться и продолжать дальше любимое занятие. В нашей семье, конечно, доминировала уральская кухня всегда, в семье все умели готовить пельмени. Точнее, у нас было разделение семьи на операции. Папа, что папа делал? Папа обычно прокручивал мясо, понятно, что со своими какими-то добавками, секретами. Я занимался сочнями, я их раскатывал аккуратненько, кругляшками. Сестра у меня лепила, сестра и мама лепили. Вот я, кстати, лепить пельмени так и не научился, у меня они не получались, это надо некоторую ловкость рук иметь. Ну и конечно, традиционные пироги, то, что на Урале принято, пироги и с мясом, и с капустой, и с рыбой. Для Москвы и вообще для центральной части России пирог с рыбой, когда мы приехали с Урала, это было откровение, они говорили: «А что такое пирог с рыбой, мы вообще никогда не слышали». А на Урале это достаточно часто встречаемое явление, блюдо, которое мы с удовольствием пробовали в детстве. Потом, скажем, если говорить о моей родине, Златоусте, то только в районе горы Таганай растет такая трава, называется кислица. Это типа щавеля, но интереснее даже, чем щавель. И вот мама замечательные совершенно пирожки с кислицей готовила. Это уже наше, златоустовское.

Дмитрий Еделев:

Анатолий Евгеньевич, а насколько это объединяет, вот такое семейной приготовление и существовали ли традиции, что всей семьей надолго заготавливают? Знаете, говорят, в Сибири заготавливали на много.

Анатолий Карпов:

Нет, у нас пельмени надолго мы не делали, потому что всегда семьей мы могли сделать достаточно быстро, но пельмени – это необходимый атрибут любого большого праздника, и конечно, нового года. На новый год обязательно должны быть заготовлены пельмени в количестве, чтобы их хватило на всю длительность стола.

Дмитрий Еделев:

Анатолий Евгеньевич, а что, кроме пельменей, помогало выигрывать? Всё-таки вы с молодых лет шли очень быстро к шахматной короне и насколько здесь здоровое питание, регулярное питание влияло на ваши победы?

Анатолий Карпов:

Понятно, что все спортсмены серьезно относятся к этим вопросам. Для шахматистов есть определенная проблема, потому что партии длятся долго, если ты плотно покупаешь до партии, то начало партии в проблемах, а если ты покушаешь легко, то в конце партии проблемы будут возникать. Ну и как-то мы пытались приноровиться с малых лет. Всё равно за час лучше до партии не кушать вообще, потому что надо, чтобы уже и мозг настраивался, и вся система была готова к умственной деятельности. Но при этом, конечно, нужно было чем-то легким подкрепляться во время партии, поэтому самое элементарное – это, по крайней мере, чашку кофе выпить, у нас вроде кофе допингом не являлось, не знаю, как сейчас, но никогда этого не было. Хотя когда у нас стали проверять и производить допинг-контроль в шахматах…

Дмитрий Еделев:

И в шахматах?

Анатолий Карпов:

Ну это чисто популистское дело, потому что, я говорю, если бы люди знали, что может стимулировать умственную деятельность, то это применялось бы, конечно, в первую очередь не в шахматах, а я думаю, что в политике, особенно для людей зрелого возраста в первую очередь. Но поскольку политики не знают, что им помогает и что активизирует умственную деятельность, то и в шахматах мы тоже не знаем. Но я считаю, что просто популистски и по глупости, в допинг в шахматах даже ввели алкоголь поначалу, вино, коньяк. Хотя я не понимаю, почему это в допинг-листе находится у стрелков. Я периодически проводил тренировки рядом со стрелками.

Дмитрий Еделев:

А какие тренировки, Анатолий Евгеньевич, шахматист рядом со стрелками?

Анатолий Карпов:

Нет, спортивные центры. Вообще традиционно где я готовился, у меня соседями обычно оказывались хоккеисты, футболисты, художественная гимнастика и баскетбол и пятиборье. Но иногда приезжали стрелки. Вообще они меня и в тир возили, и я по тарелочкам стрелял. И вот они мне говорили, что особенно в стрельбе из пистолета было правильно 20 граммов коньяка до стрельбы. Это укрепляет руку, но и никак не снижает зрение. И собственно, многие и принимали по 20 граммов и потом им коньяк вписали в допинг. Ну а почему, коньяка 20 граммов разве вредит здоровью? Я так понимаю, что определение допинга – это средства, которые стимулируют какие-то свойства организма, но вредят здоровью. А как можно 20 граммов коньяка к этой части привести, как вы считаете, можно? Я считаю, что нет.

Дмитрий Еделев:

Анатолий Евгеньевич, для меня, честно говоря, новость, что 20 граммов перед чемпионатом, перед соревнованиями по стрельбе и точность повышается.

Анатолий Карпов:

Нет, рука укрепляется, рука не дрожит. По крайней мере, это я вам говорил понимание стрелков и тренеров 30-летней давности. И я знаю, что стрелкам потом запретили, у них алкоголь ввели в список запрещенных.

Дмитрий Еделев:

Анатолий Евгеньевич, а помимо шахмат, были ли какие-то занятия параллельно спортом? Вот я знаю, что вроде как говорили, что у вас есть еще параллельно спортивные достижения в других направлениях?

Анатолий Карпов:

Спортивных достижений, может, немного, но я постоянно занимался спортом, в день где-то полтора – 2 часа, когда я вышел на высший уровень, гроссмейстер, потом играл чемпионаты мира, что у меня было? У меня было плавание, в зимнее время лыжи, поскольку я родился в те времена в столице лыжного спорта России и Советского Союза, еще не было открыто других трасс и в основном соревнования и тренировки проводились именно в Златоусте и именно в округе горы Таганай. Там замечательные у нас были трассы, дистанции, в общем, и по погоде всё получалось, не слишком холодно. Хотя были, конечно, и очень морозные дни, но всё-таки зима стояла с постоянной температурой, с хорошим количеством снега, белого снега и невысокие горы уральские, всё это как раз соответствовало всем международным нормам. И поэтому в 60-е годы, вначале 60-х, лыжники самые лучшие, ну я помню, скажем, семейство Колчиных, они оба были олимпийскими чемпионами, оба были чемпионами мира. Кстати, не так давно я их видел на Безвременье, они уехали из России и сейчас у них замечательная лыжная школа в Эстонии. Они живут недалеко от Таллина и сегодня готовят лыжников эстонских. Так что лыжников очень много было. Но вообще из моего города Лидия Скобликова, легендарная олимпийская чемпионка по конькобежному спорту, она в Токио… нет, не в Токио, Токио – это летний. В Иннсбруке она завоевала 6 золотых медалей на разных дистанциях. Это первый такой рекорд был в коньках. Потом для себя я немножко занимался баскетболом, в позднее время я включил теннис, теннисом занимался активно. Но если говорить, если включить, конечно, умные карточные игры, то там у меня достижения есть.

Дмитрий Еделев:

Анатолий Евгеньевич, а можно немножко коснуться вашей семьи? Не могли бы вы рассказать, откуда вы, как получился вот такой великий человек, чемпион? Я это спрашиваю потому, что, может быть, не все телезрители это знают.

Анатолий Карпов:

Ну вообще я родился на Урале, в Златоусте. Златоуст – это, может быть, единственный город с русским названием, поскольку до создания демидовских заводов, до этого времени промышленного освоения Урала там жили в основном татары, башкиры и географические названия практически все национальные. Скажем, Таганай – это гора с видом на луну, так скажем. У нас Таганай, река Ай, гора Косотур- это всё татарско-башкирские названия. Но потом, понятно, на Демидовских заводах работали люди уже разных национальностей и основали город Златоуст. Это в честь Иоанна Златоуста. Удивительным образом, что после 17-го года город остался с тем же названием, никто его не переименовал. Сейчас замечательный небольшой город на Урале, но очень важный в промышленном отношении. И сколько мы помнили, практически все и по материнской линии, и по линии отца, все были из Златоуста. То есть, видимо, может быть, приезжие, может, беглые, обосновались там, пришли работать на заводы ну и так, в общем-то, там семейство и развивалось. Отец у меня работал на этом же Демидовском заводе, понятно, что он модифицировался, это не XVIII века завод. Мама тоже поначалу работала там. У меня сестра на 5 лет старше, она сейчас тоже уехала из Златоуста. Всё наше семейство перебралось из Златоуста, потому что были вот эти реформы, сначала хрущевская, потом во времени Брежнева, создание совнархозов. Отец у меня был главным инженером уральского совнархоза, и когда Косыгин реформу провел, и я считаю, совершенно правильно, совнархозы расформировали и восстановили министерства, тогда мы двинулись с Урала уже в Тулу. Я родился в 51-м году и 7 лет я проучился в школе в Златоусте, там я и начала заниматься шахматами. Я играл за команду металлургического завода. Шахматисты завода, на котором работал мой отец, а он там работал уже главным инженером, когда я начал играть, они приходили и жаловались: «Как это так, ваш сын бьет нас со стороны металлургического завода. Почему он не играет за команду нашего завода, вы же здесь работаете». Отец шуткой говорил, и в шутку, и всерьез: «Это выбор сына, он пошел в ту секцию и вообще он верен себе, он играет за команду металлургического завода и это его выбор».

Дмитрий Еделев:

Анатолий Евгеньевич, а часто ли бывало такое в жизни, что вы играли, скажем так, не за тех, за кого нужно?

Анатолий Карпов:

Нет, такого не бывало.

Дмитрий Еделев:

Я имею в виду вы выбирали свой жизненный путь, и подходили и говорили: «А почему не играете за другую команду?».

Анатолий Карпов:

Нет, этих проблем у меня хватило, причем они имели отклик и более того, и последствия и положительные изменения вообще в системе зачета очков, что касается спортивных обществ. Я получил высшее образование, но я продержался, и я не перешел в «Буревестник», хотя давление было ужасное. Мне даже, избегая вот этого слишком пристального внимания и резкого давления, мне пришлось из Москвы уехать. Я поступал в МГУ, а здесь руководство главное «Буревестника» имело большой вес и возможности и, в общем, мне стали чинить препятствия в учебном процессе и мне пришлось отсюда переехать. Но, правда, и шахматные цели как бы способствовали этому, потому что мой тренер был в Ленинграде, Семен Абрамович Фурман, он был моим главным тренером в ЦСКА по шахматам. А я в ЦСКА перешел, когда развалилось общество «Труд», отделился «Зенит», в общем, несколько лет было безвременье. Я пару лет подождал, но вроде никакой активности и востребованности нет и в этот момент на меня вышли представители ЦСКА и я, еще будучи учеником в школе тульской, 20-й, замечательная школа у нас была, я перешел в общество ЦСКА. И собственно, в декабре у меня 50 лет трудового стажа. Я, будучи, в каком же я тогда был году-то? По-моему, 10-й год обучения, последний год в школе, я стал инструктором второй категории ЦСКА, инструктором по спорту.

Дмитрий Еделев:

Анатолий Евгеньевич, если можно, всё-таки вернусь с вопросом: а вот чем питается чемпион во время матчей? Вы сказали, кофе. Но ведь на одном кофе, наверное, не продержишься? Как обеспечить длительное насыщение и сохранение здоровья, потому что чемпионат – все-таки это тяжелая нагрузка, и психологическая, наверное.

Анатолий Карпов:

Это очень большая нагрузка и надо сказать, что внимание на питание, на подготовку, на состояние организма очень большое уделял Ботвинник. Он был, наверное, первым из великих шахматистов, кто серьезно подходил к этому вопросу. И неслучайно Ботвинник затягивал всех шахматистов на матчи весной, потому что он давным-давно понял, что весной у большинства граждан Советского Союза авитаминоз, организм не имеет полных сил, а он на это обращал внимание, он зимой хорошо питался и пополнял свой организм витаминами. И поэтому все матчи, которые играл Ботвинник, они проходили, начинались, по-моему, в марте, в апреле и заканчивались в мае.

Дмитрий Еделев:

С появление витаминов прекращалась активность.

Анатолий Карпов:

Да, матчи заканчивались. Ботвинник всеми секретами не делился, но мы тоже анализировали, я был в первом наборе школы Ботвинника. Кстати говоря, и он нас обучал тому, что в шахматах перегрузки огромнейшие и надо физически быть здоровым и спорту уделять внимание. Я родителям детей, которые приходят в шахматы, объясняю, что если дети стремятся достичь успехов в шахматах, то они на здоровье будут обращать внимание, потому что они поймут, что это будет осознанная необходимость, которую они поймут. Так что не думайте, что шахматы и дети вырастут какими-то слабаками. Ничего подобного. А что касается питания, то вообще-то я не могу сказать, что я в чем-то себя ограничивал, не говоря об алкоголе, потому что он, конечно, с шахматами не сочетается и где-то за 2 месяца до начала матча вообще ничего, даже бокала вина или рюмки водки вообще не позволительно. С точки зрения ассортимента продуктов, в общем, что хотелось, то и кушал. Но самое главное другое было, и непросто мне было доказать это, и столкновения были очень серьезные. Когда я стал чемпионом мира и стал играть матчи на первенство мира, у нас же всё должно было быть согласовано с министерством спорта. Поскольку делегации формировались министерством спорта, то с большим трудом поначалу мне удалось доказать, что на матче на первенство мира должен быть собственный повар. Мне говорили, скажем, на Филиппины, в следующем году будет 40 лет, как состоялся матч на Филиппинах, и тогда были основные у нас дискуссии, споры и, в общем-то, непонимание определенное, потому что я поехал на Филиппины, туда направлен был инспектором Батуринский, который приехал и на коллегии министерства спорта доложил, что отель, в котором будут размещаться команды, 2 отеля было предложено, один Корчному, другой мне, в отелях там 3 или 4 ресторана, один чуть ли не круглосуточный, один японской кухни, другой итальянской, третий местный, всё замечательно. И в этот момент я говорю: «Всё замечательно, но мне нужен повар». На коллегии: «А зачем вам повар, когда рестораны, открытый счет?». «Ну как вы не понимаете? Во-первых, у нас ночная работа». Тогда партии откладывались и ночью мы анализировали. Мы не будем анализировать и бегать в ресторан, нам это не нужно. Кроме того, подготовка перед партией, обед. Иногда надо решать какие-то срочные проблемы и нет времени просто пойти в ресторан. И мы там анализировали, перед нами была шахматная доска, и параллельно стоял суп, и мы могли тут же съесть тарелку супа, но при этом не останавливать наш процесс работы. Ну я уже не говорю о безопасности, потому что… И мне удалось доказать необходимость и более того, там на тот момент человек, который со мной работал, он перешел из ресторана, он был шеф-поваром ресторана, но в какой-то момент тучи начали сгущаться, поскольку какое-то, видимо, воровство было и он сбежал оттуда. И потом он говорит: «Я убежал в последний момент, потому что директор ресторана распоясался, и я пошел бы вместе с ним». Поэтому он бежал и стал работать мясником в райпищеторге. И вот мы его включили в делегацию и там начальница управления кадров районного посмотрела, сначала по горячке она характеристику дала… Молодым людям, наверное, надо объяснить, что в те времена нужно было получать характеристики и разрешение на выезд из страны. И вот она характеристику дала, а потом она сообразила, что «Как это я, начальник управления кадров, никуда не ездила, а тут мясник какой-то поедет на Филиппины, да еще непонятно на сколько». А мы предполагали, что это не 100 будет матчей, но так получилось, 110 дней мы провели. И уже он со мной, где мы были, мы в Абхазии последний сбор проводили, всё, с нами он, готовит, уже знает вкусы членов команды, мои. Вдруг я звоню в Москву, мы возвращаемся, через 2 дня улетать на Филиппины. И мне Батуринский, который руководитель делегации, должен ехать докладывать, что всё приготовили. Причем на матч мы взяли космический черный хлеб, мы взяли воблу, которую делали в Астрахани для подводников, но те продукты, по которым можно соскучиться и которых на Филиппинах точно нет.

Эти продукты мы заготовили. Почему космический? Потому что он был в специальной упаковке, и гарантия давалась, что он сохраняет свои свойства в течение 3 месяцев. Так что мы взяли буханки черного хлеба, причем в количестве на всю команду. Ну и вот Батуринский говорит, что только одна проблема, всё, шахматная литература упакована, всё в порядке, продукты питания упакованы, мы готовы, хоть прилетайте, хоть на завтра улетим на Филиппины. Но вот одна проблема. Я говорю: «Какая?». Ну я и говорил ведь, а он был как раз одним из моих оппонентов по необходимости повара в команде. Говорит: «Ну я же говорил, что повар не очень нужен». Я говорю: «А что вы имеете в виду?». «Ну вот отозвали характеристику, он поехать не сможет, мы не можем выдать ему паспорт, так что мы поедем без повара». Это 78-й год, напоминаю. И тут, конечно, он меня в шоковое состояние поверг, пауза. А мы как раз занимались в большом зале. Ребята говорят, что я в лице изменился, немножко подумал и говорю: «Виктор Давыдович, вы не понимаете, как вы относитесь к этому». «Ну вот отозвали характеристику, и он с нами поехать не может». Я говорю: «Виктор Давыдович, да вы не понимаете, что вы говорите. Я без руководителя делегации поехать могу, а без повара я не поеду». Но Виктор Давыдович был военный, он сообразил, хотя ребята говорят, что была где-то мертвая пауза в течение минуты с другой стороны. Потом он говорит: «Так что же делать?». Я говорю: «Что делать? Идти к министру спорта и сказать, что я на матч не поеду без повара, он мне абсолютно необходим, причем подменить мы не можем, потому что он с нами работал последние 4 месяца, нам этот человек абсолютно необходим». Надо сказать, что министр понял и он, по-моему, он обратился к Суслову. Напомнить надо, что это член Политбюро, второй.

Дмитрий Еделев:

Второй человек.

Анатолий Карпов:

По идеологии вообще, наверное, первый. Павлов докладывает Суслову по разным спортивным вопросам, потом говорит о готовности к матчу на первенство мира по шахматам и потом говорит: «Михаил Андреевич, одна проблема возникла с поваром у Карпова». Он говорит: «Что за проблема?». Ну и Сергей Павлович начинает объяснять, что характеристику начальница отдела кадров отозвала. Он говорит: «Какая начальница отдела кадров?».

Дмитрий Еделев:

Второй человек в государстве.

Анатолий Карпов:

«Ну вот там райпищеторг…». «Сергей Павлович, я не понимаю, причем здесь отдел кадров? Повар устраивает Карпова и его команду?». Сергей Павлович говорит: «Да, устраивает». «Ну так выдавайте ему паспорт и пусть летит».

Дмитрий Еделев:

Напомню, что у нас в студии сегодня человек-легенда – Анатолий Евгеньевич Карпов. И разговор идет о здоровом питании, о жизни Анатолия Евгеньевича. Анатолий Евгеньевич, вы бессменный руководитель фонда мира. И я знаю, что вы – один из людей, которые посильно участвовали в ликвидации аварии в Чернобыле. Можно коснуться этой небольшой проблемы, Анатолий Евгеньевич?

Анатолий Карпов:

Огромной проблемы. Огромная и масштабы этой катастрофы мы поняли очень быстро, потому что сеть фондов мира, региональных организаций и промышленных групп фонда мира, она была очень разветвленная и конечно, у нас были активисты Фонда мира на чернобыльской атомной станции. Буквально на следующий день они нам уже дали знать, что произошло и поэтому трагедия случилась, катастрофа случилась 26 апреля 86-го года, а уже 29-го апреля мы выделили первые средства в помощь ликвидаторам, первые средства в помощь пострадавшим от аварии. И это была тема одной из главных на протяжении многих лет, я этим занимался, и я первым провел открытую пресс-конференцию в Организации объединенных наций в 1989-м году. Я создал и возглавил оргкомитет в помощь Чернобылю, причем надо сказать, что мне тогда Леонид Петрович Кравченко, бывший министр телевидения Советского Союза дал 24 часа бесплатного вещания. Это он тоже со своей стороны подарил чернобыльцам, и 24 часа марафон был с включениями по странам мира. Мы немалые средства собрали, тогда было собрано, если мне память не изменяет, примерно 300 миллионов рублей, огромные деньги.

Дмитрий Еделев:

Это золотых рублей?

Анатолий Карпов:

Да, это когда рубль был выше доллара. Валютная часть была не такой большой, но всё равно мы получили пожертвования где-то, по-моему, 293 000 долларов. И тогда, учитывая все эти поступления, я создал специальную организацию под названием «Чернобыль Помощь» и все средства, которые пришли на тот субсчет Фонда мира, все эти средства мы перевели на счет организации «Чернобыль Помощь». И долгие годы мы обеспечивали население Украины, чернобыльской зоны и Белоруссии индивидуальными дозиметрами, естественно, помогали питанием безопасным, естественно, одеждой. То есть, очень много мы сделали. Потом мы организовали медицинское обслуживание в Москве. Хочу сказать слова благодарности клиникам министерства атомной промышленности, которые открыты были для нас, и мы наладили с ними сотрудничество. Еще долгие годы, даже после распада Советского Союза ликвидаторы приезжали из разных стран. Но поскольку через Чернобыль прошло больше 760000 людей, кто участвовал в ликвидации последствий, первые дни буквально можно было только одну пробежку сделать с мешком цемента до реактора, сбросить его, никто не смотрел куда, только говорили, в эту зону, сбросить, убежать и всё, человек получал дозу уже опасную. Поэтому на вторую пробежку уже не было времени. И вот так через Чернобыль в течение апреля – мая, до первых дней июня, сейчас я уже точно не помню, 2 или 3 июня, вот за это время прошло 760000 человек, ликвидаторов.

Дмитрий Еделев:

Это очень много.

Анатолий Карпов:

Это колоссальная организационная была проделана работа и смогли, по крайней мере, затушить вот этот внешний очаг. А эти люди потом разъехались по всей стране. И, скажем, в какое-то время к нам обращение было экипажа женского корабля, по-моему, из Самары, по крайней мере, с Волги. Они просили помощи медицинской, потому что они облучились, потому что Волга и Днепр. А выяснилось, что как раз корабли с Волги перегнали туда на Припять и на Днепр для того, чтобы размещать там чернобыльцев. И упустили из виду, что чернобыльцы-то ликвидаторы меняются, а экипаж кораблей остается один. И вот этих женщин просто забыли там. И они пробыли больше месяца и получили дозу облучения, часть из них заболела.

Дмитрий Еделев:

Но при этом мы понимаем, что это одежда зараженная, это пыль, которую принесли люди.

Анатолий Карпов:

Да конечно, всё, там их можно было держать, хоть и не в самой зоне Чернобыля, но их можно было держать там неделю, может быть, 10 дней. А они пробыли больше месяца. Естественно, мы выделили средства, тогда возможности у нас были и, естественно, мы помогли консультациями и помещением в больницу, размещением в специальные больницы, всё это мы сделали. Но знаете, такие ляпы бывают, что, конечно, это на грани преступления, такая безалаберность, отправили людей и забыли. Но Чернобылем я и продолжаю заниматься. Год назад я получил очень почетную общественную награду украинских чернобыльцев – ликвидаторов, у них одна из самых таких почетных наград сейчас – герой Чернобыля. Эта награда вручается только, если все областные организации ликвидаторов Украины голосуют за. Если хотя бы одна область говорит нет, то всё, эта награда не присуждается. Когда мне вручали эту награду, то один из делегации, мне некогда было ехать на Украину, они приехали в Москву. Они крепко удивились, что вообще их пустили в здание Госдумы, а это год назад, 30 лет катастрофы чернобыльской. И потом они вручают, и кто-то говорит: «Вы знаете, мы уверены, что сегодня ни один из действующих или бывших президентов Украины эту награду получить не может».

Дмитрий Еделев:

Анатолий Евгеньевич, у нас остается достаточно немного времени, хочу задать вам вопрос, который меня постоянно беспокоит. Мне рассказывали, что к спискам погибших во Второй мировой войне, Вы имеете прямое отношение, к составлению этих списков. Так ли это, Анатолий Евгеньевич?

Анатолий Карпов:

Да, это была мечта вообще моего предшественника, а я – третий председатель Фонда мира. Первым был председателем поэт Тихонов, вторым председателем – Полевой, Борис Полевой, «Повесть о настоящем человеке», это я говорю для молодого поколения, повесть о Маресьеве, это написано Борисом Полевым. И вот он был председателем Фонда мира, и он мечтал о том, чтобы мы подвели итог и черту всем бедам и проблемам, которые были в ходе второй мировой войны, в ходе отечественной войны. Он, конечно, мечтал, что мы останки захороним, и сейчас еще находят в болотах псковских, ленинградской области неопознанные трупы, останки бойцов, рядовых и командиров. И он мечтал создать такой банк памяти жертв нашей страны, жертв фашизма в нашей стране. Но тогда невозможно было технически. Как появились компьютеры, так в 1988-м году решением правления Фонда мира по моей инициативе мы приняли решение создать вот этот электронный банк данных потерь советских народов в годы Великой отечественной войны. И 7 лет работали, 7 лет, притом, что мы сразу закупили на средства Фонда мира 200 компьютеров, в 3 смены работали операторы и только к 95-му году, ко Дню Победы, к 50-летию Победы над фашизмом мы закончили основной объем работ. И тогда мы издали первый том книги памяти. Сейчас их уже больше 2000, я думаю. Это огромная работа, но издание любой книги памяти обязано нашему электронному банку данных, который создал Фонд мира, Советского Союза тогда.

Дмитрий Еделев:

То есть, то, чем сегодня мы пользуемся, когда выходим в память о наших родных и близких, это Ваша инициатива, я правильно понимаю?

Анатолий Карпов:

Это работа Фонда мира, да.

Дмитрий Еделев:

На самом деле, Анатолий Евгеньевич, большое спасибо за это, потому что я хожу с портретами своих родных и близких, мы благодаря этому помним и вот эта электронная система, она помогает многим из нас. Спасибо большое. Немножко тронут, извиняюсь. Анатолий Евгеньевич, ну и наконец, у нас осталось немного времени, у нас осталось всего 4 минуты, я знаю, что вы думаете о завтрашнем дне и вы являетесь одним из инициаторов, вы инициатор и вы первый директор Центра прикладной медицины и пищевой безопасности, который станет, видимо, ведущим центром в нашей стране по здоровому питанию. Можно ли в двух словах сказать, почему вы это создали и что вы хотите от этого центра, Анатолий Евгеньевич?

Анатолий Карпов:

Ну уже по нашему разговору понятно, что эта тема не чужая для меня, а когда я работал в комитете по экономической политике, то меня попросили вести вопросы продовольственной безопасности. Там много связанных вопросов, вопросы качества продукции, и ВТО, и наше участие в этих программах, опять-таки, продовольственная безопасность, контрафактная продукция и много-много чего. И я думаю, абсолютно правильно создание вот такого центра в Московском государственном университете. С университетом у меня, как я сказал, очень тесные контакты с момента моей учебы, когда я стал студентом первого курса. У меня, кстати, лектором был тогда еще доцент математического факультета Виктор Антонович Садовничий, который сегодня уже многие годы является ректором. И надо сказать, что Виктор Антонович Садовничий - человек очень прогрессивный и развитие университета во многом связано с его усилиями, с его планами, с его настроем и благодаря поддержке Виктора Антоновича Садовничего создан такой центр, который разворачивает свою работу. Я думаю, что у нас и много партнеров появится, и интерес к этой теме огромный, я уже не говорю о генно-модифицированной продукции, и как влияет это на состояние организма. Потом, продовольственная медицина, так можно, наверное, ее назвать, это тоже тема у нас новая. Но вообще-то она как бы внутри и находится. Понятно, что организм подпитывается за счет продуктов и чем мы наполняем организм, либо он будет развиваться нормальным образом, без внешних каких-то влияний, либо мы его будем подтравливать периодически. Но вот это надо поставить всё на научную основу, и я думаю, что…

Дмитрий Еделев:

Анатолий Евгеньевич, подтравливать или развиваться?

Анатолий Карпов:

Да, да. Нет, ну потом понятно, что мы говорим, диета какая-то, при одних болезнях надо избегать одних продуктов, при других – других, но, наверное, можно и продуктами питания минимизировать проблемы уже болезненного состояния отдельных органов.

Дмитрий Еделев:

Анатолий Евгеньевич, а если не секрет, сколько сейчас маме?

Анатолий Карпов:

Маме, даст бог, 98 будет, это уже близко.

Дмитрий Еделев:

Я почему спрашиваю? Потому что без здорового питания, наверное, прожить столько нельзя?

Анатолий Карпов:

Ну да, да. Через 2 недели маме должно исполниться 98 лет. Но она всегда питалась натуральной пищей, никакой химии, никаких добавок, она всегда готовила, на Урале как мы жили, свежие продукты, хорошие продукты.

Дмитрий Еделев:

Спасибо большое, Анатолий Евгеньевич. Я хочу напомнить нашим слушателям и зрителям, что в нашей студии был Анатолий Евгеньевич Карпов – человек, которого представлять нашей стране не нужно. Спасибо большое за интереснейший разговор, Анатолий Евгеньевич, дай бог здоровья вашей маме и долгих лет, здоровья Вам, и чтобы Вы прожили не меньше, чем Ваша мама, потому что Вы очень нужны нашей стране.

Анатолий Карпов:

Спасибо! Всех с новым годом, счастья, здоровья и любви.