Надана Фридрихсон:
Добрый день, в эфире Мediametrics, программа «Внутренний рубеж». И сегодня наш гость известной телеведущей программы «Право голоса», Роман Бабаян. Роман, добрый день.
Роман Бабаян:
Добрый.
Надана Фридрихсон:
Спасибо, что нашли время. Хочется для начала Вас поздравить. В октябре Вы стали лауреатом премии ТЭФИ-2017 в номинации «Ведущий общественно-политического ток-шоу прайм-тайма», мы Вас поздравляем.
Роман Бабаян:
Да, есть такое. Длинное название, но, в принципе, смысл ясен.
Надана Фридрихсон:
Да, не могу не спросить. Смотрела видео, когда Вы ещё только идёте на эту премию, какие эмоции Вас захватывали?
Роман Бабаян:
Я же вышел, я же сказал, я говорю: ребята, если честно, то не ожидал. Я действительно не ожидал, и в какой-то момент я даже, опять же, я когда стоял уже на сцене, я говорю: я могу даже объяснить, почему я не ожидал, но потом я передумал. Потому что у меня свои взаимоотношения складывались с этим конкурсом на протяжении достаточно долгого промежутка времени. Практически, с первого дня, как появилось ТЭФИ, отношения, скажем так, мне умудрились не давать ТЭФИ даже тогда, когда я снимал что-то такое, чего не снимал никто в мире. Я очень сильно удивлялся. Вначале расстраивался, да, вначале расстраивался, это начало девяностых, я все понять не мог, что же такое, почему мимо меня всё это дело проходит, хотя мне казалось, что тут уже, как говорится, других вариантов даже быть не может. Но, тем не менее, это происходило. Потом я перестал на это обращать внимание, я даже принял решение, об этом знало всё моё руководство, что я больше в ТЭФИ не играю. Я неоднократно, когда руководство канала принимало решение меня выставить туда, я отказывался, приходил, забирал кассеты, вначале со своими репортажами, потом со своими программами, и говорил, что я в эти игры больше не играю.
Надана Фридрихсон:
Это какая-то обида была?
Роман Бабаян:
Это не обида, это, мне кажется, понимаете, какая штука, я же ещё раз говорю, когда, давайте так, давайте, это не я. Предположим, кто-то в 96-м году снимает, как талибы, абсолютно случайно мы тогда оказались в Афганистане, ну просто абсолютно случайно, это сентябрь-октябрь 96-го года. Мы туда приехали на 2 дня, застряли там, практически, на, почти месяц. И на наших глазах талибы взяли Кабул. Талибы взяли Кабул, они повесили Наджибуллу, массовый исход населения из Кабула, люди уходили через перевал Саланг на северные территории Афганистана, которые контролировал Абдул-Рашид Дустум. У нас в кадре в резиденции Абдул-Рашид Дустума Мазари-Шарифе, Калаи-Джанги - такая, знаете, древняя крепость с рвом, с мостами, как принято там, как говорится, воображать крепость, вот она ровно так и выглядит. В эту крепость приезжают на переговоры со стороны талибов Мулла Гаусс и с ним был ещё два человека в афганской одежде, мы тогда не знали, кто это такие. И вот они садятся в большом зале, с одной стороны Мулла Гаусс, это министр иностранных дел движения талибан, с другой стороны Абдул-Рашид Дустум, хозяин этой крепости, рядом сидел Ахмад Шах Масуд, а рядом сидел Саид Мансур Надери, это лидер исмаилитов Афганистана. Рядом сидел Карим Халили, лидер шиитов. И мы снимаем. И вдруг мулла Гауз говорит, буквально, ещё встреча даже не началась, они только, как говорится, обменялись приветствием. И тот говорит: слушайте, ну как-то нехорошо получается, мы, афганцы, Вы, афганцы, мы здесь сидим, разговариваем, собираемся вести переговоры по поводу наших афганских дел, а шурави ходят и снимают. Шурави, это...
Надана Фридрихсон:
Неверные, чужие.
Роман Бабаян:
Нет, нет, шурави, это советские, это со времён нашего присутствия в Афганистане, шура, это совет на фарси, соответственно, советские, это шурави. Они так называли всех и продолжают называть наших людей в Афганистане. Я никогда не видел Ахмад Шах Масуда таким взбешённым. Он вскочил, стал говорить: это ты мне говоришь, что не надо, чтобы снимал шурави. Ты сидишь, говорит, афганец, но справа от тебя сидит пакистанский генерал и слева от тебя сидит пакистанский генерал. Вы друг с другом разговариваете на урду, и ты ещё чем-то недоволен. На этом переговоры закончились. Эти пакистанские генералы, один из них оказался Насрулло Бабаром, это министр внутренних дел Пакистана и крёстный отец движения талибан. Это человек, который его создавал. Эти, соответственно, вышли, талибы сели в свои джипы с охраной и уехали, переговоры закончились. Оставшиеся люди у нас в кадре создали так называемый Северный альянс, тот самый Северный альянс, который, собственно, спустя годы американцы использовали, как инструмент борьбы против тех же самых талибов, когда начали военную операцию после вот этого террористического акта в Нью-Йорке.
Надана Фридрихсон:
Потрясающе.
Роман Бабаян:
Да. Северный альянс, антиталибская коалиция у нас в кадре. И так далее, и там было очень много вот этих интересных, абсолютно эксклюзивных моментов, которые не снимал никто. Просто потому, что там никого не было, мы там оказались случайно, но, тем не менее, мы это сняли. И вот мы с этими репортажами идём на ТЭФИ, ТЭФИ нам не дают.
Надана Фридрихсон:
А кто победил?
Роман Бабаян:
Побеждает, Вы не поверите, побеждает коллега с НТВ с репортажем из Афганистана, но репортаж такой, познавательный, скажем, больше репортаж. Он рассказывал про дворец одного из афганских богатых людей, и стендап у него в конце этого репортажа был на фоне фонтана во дворце этого человека.
Надана Фридрихсон:
Нет, красиво.
Роман Бабаян:
Красиво, конечно, здорово. Но где здесь новости, называется, информация. И когда этот парень получает ТЭФИ, он выходит, а там знаете, как, по церемонии человек получает ТЭФИ, потом он выходит к журналистам, ему задают вопросы, он там что-то говорит. Он вышел, что-то сказал журналистам, и мне позвонил и говорит: Рома, это не моя статуэтка, это твоя, я сейчас её привезу и тебе отдам. Я говорю: нет, слушай, Саша, не надо, пускай это будет у тебя, все нормально.
Надана Фридрихсон:
Публично он это сказал, что это статуэтка Романа Бабаяна, не моя.
Роман Бабаян:
Мне это было не важно, он мне это сказал по телефону.
Надана Фридрихсон:
Это тоже, конечно, такой момент показательный.
Роман Бабаян:
И таких случаев было несколько, понимаете, 99-й год, мы работали с оператором в Белгороде. По большому счёту, там работала наша съемочная группа, там первые удары по Белграду, это же самое основное, наша съемочная группа, там работала съёмочная группа китайского телевидения, потому что Китай тоже был против, собственно, этой агрессии в отношении Югославии, работали православные греки и одна команда из Японии.
Надана Фридрихсон:
И всё.
Роман Бабаян:
И всё, а потом уже потянулись другие коллеги с других каналов, но на старте это были только мы и достаточно долгий промежуток времени только мы. И даже здесь нам умудрились опять ничего не дать. Я сказал: ну всё, больше мы в эти игры не играем.
Надана Фридрихсон:
Нет, а почему не давали, какой-то договорняк был с какими-то другими программами?
Роман Бабаян:
Я не знаю.
Надана Фридрихсон:
Но как-то должны были объяснить.
Роман Бабаян:
У меня ответа на эти вопросы.
Надана Фридрихсон:
Нет.
Роман Бабаян:
Нет, я просто говорю, как всё это дело выглядело. Но в итоге вот я сказал, я занял такую принципиальную позицию, сказал, что я больше не участвую в этом конкурсе. И, в принципе, руководство моё отнеслось к этому с пониманием. А потом произошли вот эти переформатирования, другие люди стали заниматься конкурсом, Вы же знаете, сейчас это другой совершенно институт, который занимается конкурсом ТЭФИ. И вот в этом году мы получили. И Вы знаете, когда я шёл за этой статуэткой, люди в зале, я иду, они мне поздравляют, но ключевое слово было «наконец-то».
Надана Фридрихсон:
Серьёзно?
Роман Бабаян:
Да.
Надана Фридрихсон:
То есть аплодировали искренне.
Роман Бабаян:
Все говорили «наконец-то», да.
Надана Фридрихсон:
Какое обещание Вы себе дали, когда только собирались на эту ТЭФИ вот предполагая, что в очередной раз, возможно, Вам эту статуэтку не дадут, какое-то обещание себе дали?
Роман Бабаян:
Да нет, никаких обещаний не было. Просто мне было, во-первых, я узнал о том, что мы идём на ТЭФИ за 3 дня до церемонии. Мне позвонило моё руководство и сказало: надо, надо туда пойти. Мы все знаем, но ты должен туда пойти. Я говорю: ладно, хорошо, мы же все люди полувоенные. Ну и, соответственно, я пошёл. Со мной хотела пойти жена, я ей сказал: тебе там нечего делать. Потому что я предполагал, что, собственно, закончится опять вот этой ерундой. То есть всё пролетит мимо нас, как обычно, но она настояла, мы с ней вдвоём туда и пришли.
Надана Фридрихсон:
Подождите, а почему Вы не хотели, чтобы Ваша супруга была в этот момент, если бы произошёл такой казус.
Роман Бабаян:
Потому что на если бы я ставок не делал вообще. То есть, памятуя о том, как это все выглядело до того, как, я думал, что в этот раз опять всё произойдёт ровно таким же самым образом.
Надана Фридрихсон:
Вы не хотели, чтобы она это видела.
Роман Бабаян:
Ну, а зачем.
Поддержка, поддержку оказать.
Роман Бабаян:
Ну, в общем, одним словом, мы пришли, сели и когда, там же помните эту историю, когда Михаил Соломонович открывает конверт, зачитывает имена победителей, а потом раз, там второй победитель. Такое только со мной могло случиться.
Надана Фридрихсон:
Согласна. Наталья Метлина написала тогда на Фейсбуке, отметив, в том числе, Вас в публикации, обращаясь к Вашему продюсеру, как я понимаю. «Дина Айрапетова, это только твоя титаническая работа привела нашего парня к этому бессердечному». Что она имела в виду, как Вы думаете, что Вы доросли до ТЭФИ?
Роман Бабаян:
Она имела в виду, наверное, что Дина Айрапетова, которая шеф-редактор нашей программы.
Надана Фридрихсон:
Шеф-редактор.
Роман Бабаян:
Да. Что она, собственно, имеет большие заслуги в этом самом моменте, скажем так, историческом. Но я абсолютно согласен, потому что я же получил, понимаете, какая штука, ТЭФИ получил ведущий, ТЭФИ дали не программе, но я считаю, что это неправильно. Потому что нет, это, конечно, правильно, это правильно, но было бы значительно более правильно, если бы ТЭФИ получила бы и программа. Потому что опять, понимаете, на сегодняшний день аналогичных проектов очень много на разных каналах. Но мы были первые. И никто кроме нас. Об этом все коллеги знают. Все всё знают.
Надана Фридрихсон:
Публично, давайте честно, об этом все уже забыли.
Роман Бабаян:
Слушайте, публично, может быть, и забыли, но мы же все сидим на одной коммунальной кухне, грубо говоря. И поэтому все прекрасно все понимают, все прекрасно понимают, кого, как зовут, все прекрасно знают, кто на что способен, все прекрасно понимают, кто был первый, кто, что может сделать, а кто чего сделать не может никогда, ни при каких условиях. Наша программа была первая. В таком режиме, как работаем, как мы начали работать, до нас никто не работал. Мы начали работать каждый день, в ежедневном режиме, такого никогда не было. Аналогичные программы все всегда существовали, в лучшем случае, в еженедельном формате. То есть раз в неделю и на этом всё закончилось. Мы же принимали решение, тогда сами очень сильно сомневались, что у нас что-либо получится. Потому что, понимаете, как, я помню, мы сидели на летучке, мозговой штурм, так называемый, мы сидели на летучке, я говорил: ребята, слушайте, вот смотрите, мы хотим за 2 дня, за субботу, воскресенье, а именно таким у нас был изначальный график, первый самый, суббота, воскресенье, за 2 дня мы записывали пять программ. Нет, не 5, 6 программ.
Надана Фридрихсон:
Неплохо.
Роман Бабаян:
Да, работали мы день через день с Наташей Метлиной, про которую Вы говорили. Три программы у Наташки, три программа у меня. У меня политика, у неё социалка, культура и так далее. Соответственно, 5 программ мы выдавали с понедельника по пятницу, шестую программу мы могли отложить на полку, такую, вечнозелёную какую-нибудь программу, которая, собственно всегда актуальна. Могли отложить на полку, и это давало нам возможность раз в месяц набрать то необходимое число программ, чтобы хотя бы немножечко передохнуть. Я говорил: слушайте, представляете, в каждой программе 12 человек. Шесть программ, 72 человека. 72 человека обычных, вот, предположим, просто обычные люди, попробуйте собрать 72 человека в нужное время, в нужном месте в течение 2 дней. Это проблема бешеная. Я говорю: а мы же собираемся с Вами не просто обычных людей там приглашать в программу, нам необходимы люди первого эшелона. Это была изначально наша задача, такая установочная данность, что это должны быть люди первого эшелона, мы не должны уходить на заместителя, старшего помощника и всего остального, потому что иначе.
Надана Фридрихсон:
Не то.
Роман Бабаян:
Иначе вес программы совершенно будет другим. И поэтому это должны быть люди первого эшелона, то есть люди, от которых зависит принятие решений, что я имею в виду, принятие решений, люди, которые являются инициаторами каких-либо решений общегосударственного масштаба, люди, которые являются ньюсмейкерами и т.д, и т.д. Я говорю: у нас точно получится, это гигантская, совершенно тяжелейшая работа, в первую очередь, продюсеров. И вот над всем надо этим, этой гигантской работыой и стояла Дина наша.
Надана Фридрихсон:
С самого начала, с истоков.
Роман Бабаян:
С самого начала, да, мы 8 лет работаем в этой связке. Поэтому, конечно, то, что ТЭФИ получил я, это всё хорошо. Но телевидение, я всегда говорил, это коллективный абсолютно труд. И поэтому я на следующий же день или, по-моему, через день, когда у нас работа началась, я с этой статуэткой, которая очень тяжёлая, я приехал на работу, и мы там отмечали, я сказал тёплые слова в адрес собственно коллектива, и вот мы вместе порадовались.
Надана Фридрихсон:
Наблюдая за Вами, и в эфирах, и во время интервью, да и в жизни, честно говоря, лично у меня складывается впечатление, что сейчас секунда, и Вы сделаете, что-то такое резкое, что Вы очень эмоциональный человек и очень так поддаетесь, зачастую, этим эмоциям. Я не права в своих наблюдениях?
Роман Бабаян:
Я, конечно, человек эмоциональный, но наблюдая за мной, миллионы людей мне всё время пишут: Роман, ну какое же у Вас терпение, мы завидуем Вашему терпению.
Надана Фридрихсон:
То есть они не видят, как у Вас искры в глазах, порой, возникают, как Вы налетаете на гостя, к столу я имею в виду, так, коршуном.
Роман Бабаян:
Это, да, но есть определённые флажки, за которые заходить нельзя, мне кажется, нужно всегда, во всех ситуациях держать себя в руках. Не всегда это получается, к сожалению, потому что мы все люди живые.
Надана Фридрихсон:
А вот история с Томашем Мацейчуком.
Роман Бабаян:
Было очень просто всё, всё очень просто, я Вам объясню. Когда, Вы же помните эту фразу, которую он принёс в эфире.
Надана Фридрихсон:
Да, конечно.
Роман Бабаян:
Я не буду её озвучивать повторно. Но когда, допустим, Вы или я, или кто-то, то есть люди, которые живут в России, граждане России, когда они это говорят, это совершенно другая смысловая нагрузка. Объясняю, почему. Потому что когда мы об этом говорим, это значит, что мы переживаем за то, что у нас есть те или иные проблемы. Мы очень сильно расстраиваемся, и мы пытаемся найти какие-то пути выхода из этой ситуации, что-то такое, понимаете. Потому что у нас душа болит, грубо говоря. А когда какой-то засланный казачок совершенно непонятно, почему, я не знаю, чем он руководствовался, начинает говорить вот такие слова, это значит, что у него совершенно другая цель. Он таким образом просто нас хотел оскорбить, вот и всё. Мне кажется, что допускать этого нельзя, это две большие разницы.
Надана Фридрихсон:
Но Вы жалеете, что Вы всё-таки перешли эту черту и спровоцировали драку, которая в дальнейшем.
Роман Бабаян:
Никакой драки не было.
Надана Фридрихсон:
Ну перестаньте, там кулаками махали.
Роман Бабаян:
А, там, по-моему, Марков.
Надана Фридрихсон:
Там и Сергей Михеев подключился.
Роман Бабаян:
Михеев ничего не делал, абсолютно, с ним разговаривал.
Надана Фридрихсон:
Он провоцировал и кричал.
Роман Бабаян:
Да, он говорил только что-то там, кричал, это я помню, там, по-моему, ещё и Марков был Сергей, если я не ошибаюсь.
Надана Фридрихсон:
Да, был, совершенно верно.
Роман Бабаян:
Я вот Вам ещё раз говорю, я ни о чём не жалею, потому что я перестал об этом думать ровно через 10 минут после того, как это случилось. А потом, Вы знаете, позиция самого вот этого товарища.
Надана Фридрихсон:
Томаша, да. Она известна была, Вы, когда его приглашали, Вы должны были понимать, что нечто подобное.
Роман Бабаян:
Я его первый раз в своей жизни видел.
Надана Фридрихсон:
Вы его не видели на других каналах?
Роман Бабаян:
Никогда я его не видел, у меня в программе он появился первый и единственный раз, и после этого я сказал, после этого случая я сказал, что этого человека мне в программе просто никогда не при каком раскладе больше не будет.
Надана Фридрихсон:
Извините, такой уточняющий вопрос. То есть когда Вам принесли список, Вы увидели некого Томаша, у Вас не было желания в интернете посмотреть, что это за товарищ.
Роман Бабаян:
Нет, желания не было, я спросил, что за человек, мне сказали, человек на таких, достаточно умеренных, нормальных позициях. Но в итоге вот получилось.
Надана Фридрихсон:
Вот она, умеренная оппозиция.
Роман Бабаян:
Да, получилось то, что получилось, и после этого я разговаривал и с продюсерами, которые занимались в этот момент гостями на эту программу, и всё, что нужно было, я им тоже сказал.
Надана Фридрихсон:
Не могу не спросить, потому что в интернете задавались этим вопросом очень много. Видно в кадре, что началась такая мини драка, и мужиков пытались разнять даже продюсеры, даже женщины. А было слышно за кадром, Вы не были в этот момент в кадре, как Вы, видимо, в ухо говорите: нет, я не буду этого делать. То есть женщины, продюсеры пытались их растащить, Вы, видимо, сказали, что разнимать их не будете.
Роман Бабаян:
Да, абсолютно.
Надана Фридрихсон:
Почему так?
Роман Бабаян:
А я что, должен кого-то разнимать?
Надана Фридрихсон:
Но если уже женщины пошли в бой разнимать Ваших гостей.
Роман Бабаян:
Женщинам тоже не надо было просто туда вмешиваться, в этот процесс, вот и всё.
Надана Фридрихсон:
А как должно было развиваться, по Вашему?
Роман Бабаян:
Я не знаю, как это должно было развиваться по-нашему, после этого мы, собственно, подняли вопрос с нашим руководством, мы встречались и просили руководство, чтобы у нас в программе появилась, наконец, как это называется, охрана, служба безопасности.
Надана Фридрихсон:
А, ну, это хорошая такая история.
Роман Бабаян:
Чтобы было, кому заниматься этими вопросами.
Надана Фридрихсон:
Вы затронули уже события Вашего военного, скажем так, прошлого, когда Вы были военным журналистом. Я нашла очень интересное Ваше интервью с потрясающей цитатой, которая меня, правда, поразила. Речь идёт о Югославии, и в Белграде Вы встречались с Владимиром Путиным. Я зачитаю цитату, чтобы наши слушатели понимали, о чем идёт речь. «На встрече я подробно рассказал Владимиру Владимировичу о ситуации в Косово. Рассказал о том, что там происходит с сербским населением, как боевики армии освобождения Косово взрывают сербские храмы, и никто их при этом не останавливает. Президент делал пометки в блокноте, рядом с ним сидел министр иностранных дел, Игорь Иванов. И наследующий день, изменив график поездки, Владимир Путин неожиданно вылетел в Приштину.» То есть я так понимаю, что поговорив с Вами, первое лицо.
Роман Бабаян:
Ровно так и было.
Надана Фридрихсон:
Первое лицо принял какое-то решение, и мы видели потом последствия этого решения. Скажите честно, обычно такие встречи не проходят бесследно. Вы ожидали, что после этого Вам предложат какую-то должность в администрации Президента, в команде Президента. Вы повлияли на решение первого лица, Вы же понимаете, что это каждый день абы с кем не происходит.
Роман Бабаян:
Единственное, о чём я думал в тот момент и, собственно, могу об этом ещё раз сказать. Вы знаете, когда Президент страны для того, чтобы получить информацию из первоисточника, то есть и с земли, по большому счёту, я, обычный корреспондент, то есть я приехал, непосредственно только что был на этом самом месте, где это всё происходит. И когда человек такого уровня для того, чтобы владеть всей полнотой информации, готов разговаривать лично с обычным корреспондентом, слушайте, это дорогого стоит.
Надана Фридрихсон:
Безусловно.
Роман Бабаян:
Это дорогого стоит. Вот я не знаю, много ли таких, вообще, в принципе, случаев. У меня больше такого не было.
Надана Фридрихсон:
Я думаю, вообще, мало, у кого это было.
Роман Бабаян:
Может быть, у кого-то было, но у меня больше такого не было. Мы действительно сидели, и его очень сильно интересовало, что там происходит. Потому что он летел, он заехал в Белград по дороге в Любляну. Туда он летел на встречу знакомства, она так и называлась, по всем информационным агентством так её и называли, встреча знакомства с Президентом Соединенных Штатов, Джорджем Бушем. И соответственно, ему необходимо, он понимал же, в принципе, о чем они будут говорить. Кроме того, что они там познакомятся друг с другом, посмотрят друг другу в глаза, после чего Буш скажет: я увидел там душу. Помните вот эту всю историю. Но помимо всего этого, они же понимали прекрасно, и Путин понимал прекрасно, о чем они будут говорить. Тогда критические точки были какие, вот была ситуация в Косове, где шла уже, вроде бы, как миротворческая операция, в которой участвовали и наши десантники. В составе сил KFOR. Это была ситуация вокруг Ирака, потому что она же развивалась, не просто в 2003-м году прилетели американцы, разбомбили и потом вошли, собственно, в Багдад. Нет, она же развивалась годами, эта ситуация. Они требовали досмотра президентских объектов, Саддам вначале отказывался, потом соглашался, прилетал Кофи Аннан, потом требовали, чтобы он допустил не только в президентский, что такое президентский объект, это дворцы Саддама и дворцы высшего руководства Ирака. Потом стали требовать, чтобы допустили вот эту миссию ООНовскую в мечети, потому что мечети в Ираке, говорили они, я как сейчас помню, говорили, что мечети таких размеров, что на их территории можно спокойно развернуть производство оружия массового уничтожения и т.д., и т.д., это была долгая история. А я в тот момент я приехал из Косово, практически, месяц мы там находились, месяц, то есть вот я только-только пересёк границу с Сербией, с Югославией на тот момент ещё. То же самое, я не вылезал, по большому счёту, грубо говоря из того самого Ирака. И человек, который летит на эту встречу, и он знает, что они в этом будут говорить, он получает от меня информацию, это было прекрасно. По Косово я ему сказал одну простую вещь, понимаете, какая штука, это была не первая наша совместная миротворческая операция с натовцами. Первый раз мы участвовали в миротворческой операции в Боснии, но есть две большие разницы между миротворческой операцией, которая происходила в Боснии и Герцеговине, и миротворческая операция, в которой мы участвовали в Косово. В Боснии у нас был свой сектор ответственности, и только благодаря вот этому, что у нас был свой сектор ответственности, в Боснии сохранились сербы, и по сегодняшний день они там живут. А в Косове натовцы тогда заняли железобетонную позицию, они не дали нам зону ответственности.
Надана Фридрихсон:
Там был британский сектор.
Роман Бабаян:
Там было американский сектор, британский, итальянский, французский, немецкий и т.д. И в каждом из этих секторов они просто дали добро на размещение одного нашего батальона. А в итоге получилось следующее. Прибегает серб, вот представьте, деревня, есть одна деревня такая, это была немецкая зона безопасности, центр Малишева, и в горах деревня сербская, в этой деревне 13 церквей. 13 сербских церквей, и албанцы пошли на штурм. И сербы прекрасно знают, что с ними произойдёт, если албанцы войдут. Они все стояли и сдерживали вот это нападение, держали оборону. И взяли мужика взрослого, сняли, как говорится, из окопов и отправили за помощью. И тот какими-то горными тропами дошёл до контрольно-пропускного пункта, до КПП, в общем, Малишева нашего батальона ВДВ. Постучал, зашёл, и наши готовы были выдвинуться на помощь, но для того, чтобы выдвинуться на помощь, я разговаривал с командиром батальона, с подполковником, прекрасный парень был, он говорит: Рома, ты представляешь моё состояние, я должен, я просто хочу туда пойти, помочь людям, но я не имею права, потому что для того, чтобы туда выдвинуться даже УАЗиком, не бронетранспортёром, а просто на УАЗике чтобы туда поехать, я должен получить разрешение командования немецкого сектора. То есть немецкий генерал должен дать добро. И так было везде. Я тогда сказал: понимаете, какая штука, а завтра скажут, что Вы же тоже участвовали в этой операции совместно.
Надана Фридрихсон:
Вы так и сказали Владимиру Путину?
Роман Бабаян:
Да, я так и сказал. Даже помните, фильм «Д'Артаньян три мушкетёра», когда они, первая дуэль с гвардейцами кардинала, и они, вроде бы, как вчетвером, а один пацан восемнадцатилетний, Д'Артаньян, а второй раненый. И говорит: а завтра, господа, скажут, что нас было четверо, понимаете. Я говорю, то же самое, завтра скажут, что, ребята, какие проблемы, какие претензии Вы предъявляете нам, это была совместная операция.
Надана Фридрихсон:
И как отреагировал Владимир Путин? Вскинул брови, посмотрел на господина Иванова в этот момент, вот какая была реакция, не запомнили?
Роман Бабаян:
Вы знаете, мы с ним разговаривали когда, я на всю жизнь тоже это запомнил, ты разговариваешь, через 5 минут такое ощущение, как будто ты этого человека знаешь с детства.
Надана Фридрихсон:
Я думаю, он профессиональный в этом плане специалист.
Роман Бабаян:
Я не знаю, профессиональный или нет, то есть никакого вот этого протокола, никакой дистанции, абсолютно ничего. То есть вот он просто, сидим, разговариваем и всё. Реакции я уже точно не помню но это на всё, но я знаю, чем всё это дело закончилась. Он когда туда прилетел, он встретился и с ООНовской администрацией, и с командований сил KFORce, с нашим командованием, с личным составом и так далее.
Надана Фридрихсон:
И вывели наших десантников в итоге.
Роман Бабаян:
Не сразу, но через некоторое время было принято решение о выводе наших десантников, и мы вышли из этой операции. Это было правильно, потому что то, о чем я говорил.
Надана Фридрихсон:
И это, в том числе, было по мотивам разговора с Вами. Я не говорю, что только Вы, конечно, повлияли на это решение, но Вы всё-таки рассказали. Всё-таки Вы амбициозный человек, про Вас все коллеги так говорят, это прекрасно. Но неужели Вы правда не ждали, что вот этот разговор положит начало чему-то большому.
Роман Бабаян:
Вы знаете, я не ждал, но коллеги, видимо, ждали. Потому что, слушайте, я сталкивался потом с тем, что ко мне подходили и говорили: ты пойдёшь сейчас пресс-секретарём к Президенту и так далее, так далее.
Надана Фридрихсон:
Закономерные ожидания.
Роман Бабаян:
Это просто удивительная история, но я Вам честно скажу, что если бы даже мне поступило тогда такое предложение, я бы не согласился. Моя жена не даст соврать.
Надана Фридрихсон:
Почему?
Роман Бабаян:
Потому что это скучно, на мой взгляд, а я занимался самым интересным вообще, в принципе, как я считал и продолжаю считать, самое интересное, что есть в журналистике.
Надана Фридрихсон:
А сейчас согласились бы?
Роман Бабаян:
Сейчас. По крайней мере, подумал бы точно.
Надана Фридрихсон:
Смотрите, Вы проделали колоссальную работу в плане Украины, у Вас было огромное число передач на эту тему, и Вы говорили, что Вы всегда готовитесь к программам, к каждой программе. Плюс я знаю, что из Вашего прошлого у Вас огромное число каких-то там коллег, знакомых, с которыми Вы можете подтвердить какую-то информацию с украинского фронта. Вот если бы вдруг сейчас состоялась Ваша встреча с Владимиром Путиным, ну вот неважно, при каких обстоятельствах, и он бы спросил у Вас, что делать с многострадальной Украиной, что бы Вы сказали?
Роман Бабаян:
Что делать с Украиной. Понимаете, какая штука, Вы думаете, всё зависит от Владимира Путина?
Надана Фридрихсон:
Но он просит Вашего совета, например, вот что бы Вы ему посоветовали с учётом, что не всё зависит, конечно, от него.
Роман Бабаян:
Я бы сказал, очень многое не зависит от него. Понимаете, здесь всё очень просто. Здесь или же мы признаём, допустим, ДНР, ЛНР.
Надана Фридрихсон:
Независимость их.
Роман Бабаян:
Да, независимость там, признаём мы, я не знаю, происходит присоединение, допустим, этих территорий к России. Или же продолжаем ждать, когда, может быть, власть в Киеве применяется, потому что при этой власти ничего не изменится. Ситуация не сдвинется с мёртвой точки вообще никак и никогда. Не буду даже объяснять, почему. Нет никакой заинтересованности, никому это не надо, я имею в виду людей, которые сидят в Киеве. Им не нужно, чтобы эта ситуация разрешилась, абсолютно, их все устраивает. Более того, устраивает не только их, устраивает и товарищей, которые руководят очень многими процессами.
Надана Фридрихсон:
Западные кураторы.
Роман Бабаян:
Да, конечно. Это аксиома, и украинцы могут сколько угодно кричать, что это не так, это ровно так. Поэтому рассчитывать, что что-то измениться при этой власти, нет. Соответственно, есть два варианта. Я говорю, или же мы форсируем события и идём по первому варианту, или же мы ждём, когда поменяется власть в Киеве. К сожалению, других вариантов нет.
Надана Фридрихсон:
Поменяется или мы поменяем сами?
Роман Бабаян:
А как мы можем поменять эту власть?
Надана Фридрихсон:
Мягкая сила, как обычно, Soft Power, свой человек, своя команда.
Роман Бабаян:
К сожалению, Надана, к сожалению, всё, что касается мягкой силы, мы буксуем по всем направлениям. Хорошо, хоть мы стали понимать, вообще, что существует такое понятие, как мягкая сила.
Надана Фридрихсон:
С чего Вы решили, что мы стали это понимать, Вы что-то заметили?
Роман Бабаян:
Нет, мы стали хотя бы об этом говорить, слушайте, да, я заметил, раньше вообще ничего подобного даже и не произносили вслух, и не обсуждали, и не говорили, что необходимо пользоваться этими технологиями и т.д., ничего этого не было. Мы, вот представьте, Советский Союз, 15 республик, мы десятилетиями жили в одной стране. Все говорим на одном языке.
Надана Фридрихсон:
Слава богу, пока да.
Роман Бабаян:
У нас родня кругом, вот кого ни возьмёшь, обязательно найдём кого-нибудь, где-нибудь. И вдруг в какой-то момент страна распадается, и у нас из-под носа выдергивают одну республику за другой. Какие-то американцы, не американцы.
Надана Фридрихсон:
Какие-то европейцы.
Роман Бабаян:
Да, прилетели, и у них всё очень хорошо получается. Что за чудеса. А чудеса объясняются очень просто, мы ничего не делали. Мы нигде ничего не делали. Я Вам больше скажу, мы продолжаем во многих местах ничего не делать.
Надана Фридрихсон:
Роман, а вот есть такая версия, что не американцы прилетели, стали выдёргивать в республики, а что эти республики настолько ненавидели Россию, советское прошлое.
Роман Бабаян:
Да ну, бросьте.
Надана Фридрихсон:
Американцы просто на этом сыграли.
Роман Бабаян:
Да ну, слушайте.
Надана Фридрихсон:
Не согласны с этим?
Роман Бабаян:
Нет, конечно.
Надана Фридрихсон:
Хорошо.
Роман Бабаян:
Вот Вы приедете в любую республику, начиная, я не знаю, пойдём от Таджикистана и закончим Эстонией.
Надана Фридрихсон:
Особенно Эстония. Витрина наша любимая советская.
Роман Бабаян:
Пускай будет Эстония, да, конечно.
Надана Фридрихсон:
Они там расскажут, что.
Роман Бабаян:
Поговорите с людьми.
Надана Фридрихсон:
Кровавый режим, кровавый Сталин.
Роман Бабаян:
Да ну, бросьте, слушайте.
Надана Фридрихсон:
Душили, душили, а вот мы освободились, вот примерно это я услышу.
Роман Бабаян:
Никогда никто ничего не скажет, ничего подобного.
Надана Фридрихсон:
В Грузии, например, такие мысли есть, я думаю, не мне Вам рассказывать.
Роман Бабаян:
Меньшинство людей в Грузии, которые Вам будут говорить подобное, Вы даже можете приехать в Афганистан.
Надана Фридрихсон:
Я думаю, вот в Афганистане другие, конечно, мысли, настроение, я в этом более, чем убеждена.
Роман Бабаян:
Везде другие настроения, это я Вам точно говорю.
Надана Фридрихсон:
Как Вы думаете, вы говорите...
Роман Бабаян:
Но проблема, ещё раз, Надана, то, что мы продолжаем ничего не делать, понимаете, а Вы про мягкую силу. Вот я Вам один пример, хотите?
Надана Фридрихсон:
Хочу, давайте.
Роман Бабаян:
Вот вам иллюстрация. В Ереване есть радиостанция русскоязычная, прекрасная радиостанция, вот будет возможность когда, послушайте их в Интернете. Радиостанция называется Ван. Главный редактор, я приезжал туда, встречался с ребятами, которые работают на этой станции, с главным редактором. И они говорят, мы приходим в российское посольство, Россотрудничество тоже находится в российском посольстве, мы туда приходим. Вы знаете, когда произносишь слово Россотрудничество в любой республике, люди, в лучшем случае, просто улыбаются. Вот интересно, почему. Приходим и говорим: мы сейчас хотим провести какое-то мероприятие российско-армянские связи дружбы и т.д., в детали не будем вдаваться, но смысл такой. Вы можете стать хотя бы информационными спонсорами? Никакой поддержки, ничего.
Надана Фридрихсон:
То есть это Россотрудничество виновато в том, что Армения, например, подписывает соглашение с Евросоюзом.
Роман Бабаян:
Нет, слушайте.
Надана Фридрихсон:
Ну, в том числе.
Роман Бабаян:
В том числе, и в этом тоже, да.
Надана Фридрихсон:
А что с этим делать?
Роман Бабаян:
Потому что нужно работать с людьми. Вот у меня друг, у него две дочери, он мне звонит, это много лет назад было, звонит и говорит: слушай, я хочу, чтобы мои девочки учились в русской школе. Две всего школы, две, одна в районе базы, в районе Ленинакана, Гюмри, всего две, на всю республику. В школу можно отдать детей только в том случае, когда один из родителей хотя бы является гражданином России. Если этого варианта нет.
Надана Фридрихсон:
Серьёзно?
Роман Бабаян:
Ты детей отдать в эту школу не можешь. Он говорит: ты можешь как-нибудь договориться, через Москву решить эту проблему. Потом звонит, говорит: я сам её решил, снимается задача. У него сестра здесь, и он оформил сестру опекуном своих дочек, и только после этого девочек взяли в эту школу.
Надана Фридрихсон:
Нет, ну, это дурдом, конечно, бюрократия пола.
Роман Бабаян:
Дурдом, слушайте, с этим дурдомом мы живём уже 20 с лишним лет. Я помню, когда Абхазия, нужно было только завезти учебники для того, чтобы дети учились по нашим книжкам, по учебникам по нашим. Мы ничего этого не сделали, но зато турки, они завезли учебники на турецком языке, интересно, да? А потом турки подогнали паромы и абхазам, у которых на тот момент были на руках только советские паспорта, то есть паспорта несуществующего государства, им разрешили по советским паспортам приезжать в Турцию на этих паромах, находиться определённое число дней на территории Турции.
Надана Фридрихсон:
Слушайте, удивительно.
Роман Бабаян:
И возвращаться. А мы стояли на мосту на КПП весёлая Автодорожная, граница между Российской Федерацией и Абхазией, и никого не пропускали через эту границу, трясли этих людей так, что мама не горюй, понимаете.
Надана Фридрихсон:
Нет вот в турки, которые по советским паспортам пропускают абхазцев, это уникально.
Роман Бабаян:
А вот это есть мягкая сила, понимаете, и вот так 20 с лишним лет. А у нас ничего не поменялось. Вот сейчас в той же самой Армении есть желающие люди, огромное число людей, чтобы их дети учились на русском языке, огромное количество людей. Власти Армении говорят, что у них есть кадры, которые будут учить детей ещё, люди остались, преподаватели со времен Советского Союза, есть новые. Необходимо просто согласовать учебные программы. Обеспечить пособиями, учебниками.
Надана Фридрихсон:
То есть не так много, в общем-то.
Роман Бабаян:
Но мы же буксуем, опять ничего не делаем.
Надана Фридрихсон:
Но почему?
Роман Бабаян:
А я не знаю, почему.
Надана Фридрихсон:
Но ведь умные люди во власти в России, они же должны понимать эти элементарные вещи.
Роман Бабаян:
Элементарные должны.
Надана Фридрихсон:
Они вполне доступные, я думаю, разуму.
Роман Бабаян:
Должны, я думаю, понимают. Но вот в итоге мы имеем то, что мы имеем.
Надана Фридрихсон:
А что мы имеем? Вы считаете, это соглашение с Евросоюзом, это серьёзный колокольчик тревожный или нет?
Роман Бабаян:
Нет, я думаю, что касается Армении, понимаете, здесь какая штука, Армения, это особая республика.
Надана Фридрихсон:
Она в изоляции.
Роман Бабаян:
Её отношения с Российской Федерацией, они абсолютно особые. Потому что безопасность Армении зависит, в том числе, и от России, больше ни от кого.
Надана Фридрихсон:
Это Вы про базу в Гюмри, я так понимаю.
Роман Бабаян:
Да и не только про базу в Гюмри.
Надана Фридрихсон:
Что ещё?
Роман Бабаян:
Я про географическое положение.
Надана Фридрихсон:
Мы географически не связаны, между нами Грузия, которая не очень хорошо относится к нам.
Роман Бабаян:
Я про географическое положение Армении, она находится в том самом регионе, в каком она находится. С одной стороны, у неё Азербайджан, с которым не очень хорошие отношения, да, Надана.
Надана Фридрихсон:
Мягко говоря.
Роман Бабаян:
С другой стороны Турция, с которой вообще замечательные просто отношения.
Надана Фридрихсон:
Но есть и Иран, который быстрее может прийти на помощь Армении, мне кажется.
Роман Бабаян:
Но есть бэкграунд отношений между Арменией и Персией.
Надана Фридрихсон:
Есть.
Роман Бабаян:
Есть.
Надана Фридрихсон:
Но это не мешает с 90-х годов активно сотрудничать.
Роман Бабаян:
Знаете, ложки нашлись, а осадок остался, поэтому всем всё прекрасно понимают.
Надана Фридрихсон:
То есть все вот эти разговоры, что и западные ветры набирают силы в Армении, на Ваш взгляд, всё это глупость.
Роман Бабаян:
Силы такие есть, с каждым днём этих людей становится всё больше и больше. Это звоночек, однозначно совершенно звоночек. Вы знаете, очень много появилось молодых ребят, которых ты можешь ночью разбудить, и они тебе скажут, что Соединённые Штаты, вот ты ночью его будишь, у него от зубов отлетает: Соединённые Штаты оказали безвозмездную помощь Армении на 3 миллиарда. На самом деле, в геноциде армян в Османской империи виновата Россия, потому что.
Надана Фридрихсон:
Стоп, стоп, серьёзно? Уже Россия виновата?
Роман Бабаян:
Слушайте, что я Вам говорю. Потому что Россия тогда, когда турки начали, армяне выступили на стороне Российской Империи, Россия до конца их не защитила и так далее. Арарат отдал Турции Ленин, это правда, Арарат отдал Ленин, и так далее. Откуда берётся эта информация?
Надана Фридрихсон:
Из учебников.
Роман Бабаян:
Кто вдалбливает в головы, нет, не из учебников, кто вдалбливают в голову? Это целая система, работает система, Надана, и работает, надо отдать ей должное, хорошо. Вот та самая мягкая сила, только с другой стороны. Но понимая это, необходимо что-то предлагать своё и так же системно работать. Наша проблема, на мой взгляд, самая большая проблема Российской Федерации, то, что мы ни по одному направлению не работаем системно. А когда ты не работаешь системно, у тебя не всегда всё получается.
Надана Фридрихсон:
Тут трудно с Вами поспорить. Ещё одна тема, которую я бы хотел с Вами обсудить, это Ваше решение участвовать в парламентских выборах 2016г.
Роман Бабаян:
Вот ровно для того, чтобы сдвинуть хоть что-то вот с тех мёртвых точек, где это всё сидит.
Надана Фридрихсон:
Вот что бы Вы стали двигать, если бы победили, с чего бы Вы начали?
Роман Бабаян:
Мне задавали этот вопрос часто люди, я говорил, что если я процду в парламент, то, скорее всего, я буду работать или же в комитете по информации.
Надана Фридрихсон:
СМИ.
Роман Бабаян:
Ну, да. Комитет по информации или же в комитете по делам СНГ, который Леонид Иванович сейчас возглавляет, Калашников.
Надана Фридрихсон:
У Вас бы это отлично получилось, я думаю.
Роман Бабаян:
Так почему, ровно потому, что, на мой взгляд, зона национальных интересов, зона геополитических интересов и зона исторических геополитических интересов России, это ровно те самые бывшие советские республики на сегодняшний день.
Надана Фридрихсон:
Почему Вы..
Роман Бабаян:
И нам необходимо ломать эту ситуацию, которая у нас сегодня имеется. Нам необходимо эти республики поворачивать в нашу сторону, причём реально поворачивать.
Надана Фридрихсон:
Но как, деньгами?
Роман Бабаян:
Не только деньгами, системной работой. С каждым нужно работать, но мы ничего не делаем, Надана.
Надана Фридрихсон:
Подождите, системно работать, это здорово, а тут приезжают эмиссары из Америки с чемоданом денег, ну вот что выберет любой человек. Системную некую работу или чемодан денег здесь и сейчас. По-моему, вот этот вариант.
Роман Бабаян:
Это всё зависит от того, понимаете, как, это всё зависит, во-первых, от человека, к которому приезжают. Да, к одному можешь приехать с чемоданом денег, а он тебя пошлет, а к другому приедешь, как говорится, он с удовольствем возьмёт и всё. Надо работать с людьми. Не с высшим эшелоном, а с людьми. Вот с обычными людьми, которые живут в этих странах. Почему, потому что, а мы же всё время работаем, вот обратите внимание, мы всё время работаем с элитой так называемой. Вот это ужасное совершенно слово, я его не люблю, но я вот оперирую просто теми словами, которые у нас приняты. В итоге получается что? А в итоге получается, что мы работали с элитой, а потом раз, и эта элита живёт под Ростовом на Дону.
Надана Фридрихсон:
Совершенно верно.
Роман Бабаян:
Да, а мы теряем целую страну. Как работают американцы, рассказать Вам, как они работают? Я Вам расскажу. Всё очень просто, это мои друзья рассказывают, об этом знает абсолютно любой человек в Ереване. Вот любой. Специальный человек есть, представляющий американское посольство. Вы к нему приходите и говорите: я хочу открыть средство массовой информации в интернете, портал какой-нибудь. Он говорит: прекрасно, так здорово, что ты ко мне пришёл, ты даже не представляешь, я сегодня думал, мне бы какого-нибудь человека найти, который бы захотел заниматься чем-то подобным. Ты чем хочешь заниматься? Он говорит: я хочу заниматься проблемами ЖКХ, дороги плохие или проблемами образования. Прекрасно, это просто замечательно, тебя сам Бог ко мне прислал. Отлично. У тебя есть что-то? Он говорит: да нет, я хотел с Вами посоветоваться, может посотрудничаем. Конечно, конечно, дорогой вот тебе деньги, снимешь помещение, сколько человек ты планируешь, что у тебя будет работать? Тот: ну, человек пять. Ну вот 5-10 человек, вот тебе денежка для того, чтобы ты купил оргтехнику, и 13-го числа каждый месяц приходи, я буду тебе давать по 300 $ зарплату на любого работника.
Надана Фридрихсон:
Класс!
Роман Бабаян:
Вот так решается, вот так.
Надана Фридрихсон:
Любой согласился бы, я думаю, ну, многие.
Роман Бабаян:
Приходит другой человек говорит: я - гражданское общество. Он говорит: замечательно, замечательно.
Надана Фридрихсон:
И тебя мне Бог послал.
Роман Бабаян:
И всё повторяется, да. 13-го числа каждого месяца от 5 до 10 человек, приходи за зарплатой, будешь отдавать людям зарплату. И на сегодняшний день в маленькой Армении тысячи, я могу, не знаю, ошибиться, но в интернете есть эта информация, где-то в районе 2000 вот этих интернет порталов и столько же так называемых неправительственных организаций, которые существует. Интересный момент? А потом они раз так, по щелчку от 5 до 10 человек в каждой организации, они раз, и могут выйти, куда угодно.
Надана Фридрихсон:
Это правда.
Роман Бабаян:
А мы работаем с верхушками, мы работам с верхушками, и вот мы доработали с верхушками на Украине.
Надана Фридрихсон:
Как Вы думаете, почему Вы поиграли эти выборы?
Роман Бабаян:
Не знаю.
Ну, давайте сложим Ваш капитал, огромный опыт, личное знакомство с Владимиром Путиным, огромная узнаваемость, хорошая предвыборная кампания, почему проиграли?
Роман Бабаян:
Мне нужно было идти по одномандатному округу.
Надана Фридрихсон:
Расшифруйте, что это значит.
Роман Бабаян:
На этих выборах можно было идти по одномандатному округу. То есть ты берёшь округ какой-нибудь, выдвигаешься по этому округу и идёшь. Можешь идти сам по себе, а можешь идти, как представитель партии. Я пошёл по партийному списку.
Надана Фридрихсон:
Справедливой России.
Роман Бабаян:
Справедливой России. Почему по Справедливой России, я уже это объяснял, потому что мне максимально там свободу обещали действий, я подумал, и потом и другие товарищи мне ничего не предлагали, ни ЛДПР, ни КПРФ, ни Единая Россия, ничего. А эти вышли на меня, из Справедливой России товарищи, сказали, что, в принципе, они были бы в этом заинтересованы. Я думал, а потом мы с ними поговорили, я говорю: я пойду только в том случае, если Вы действительно дадите мне что-то сделать. И мне гарантировали, что у меня будет эта возможность, я пошёл. Я пошёл, но вот нужно было идти по одномандатному округу. Если бы я пошёл по одномандатному округу, я бы выиграл в любом совершенно месте. Начиная от Владивостока заканчивая Калининградом. Но вот опыта не было, но зато сейчас есть опыт.
Надана Фридрихсон:
Продолжите политическую историю?
Роман Бабаян:
Однозначно.
Надана Фридрихсон:
Прекрасно. Короткий вопрос, если не хотите, не отвечайте, но не могу не спросить. Как у Вас складываются отношения сейчас с Дмитрием Куликовым.
Роман Бабаян:
С Куликовым? Нормально. А почему я не должен отвечать?
Надана Фридрихсон:
Ну, может быть, Вам не хотелось бы отвечать, просто многие Ваши поклонники действительно заметили, что предвыборная Ваша история закончилась, а Вашу программу все равно вёл Дмитрий Куликов, и многие об этом в сети писали, не понимали, что происходит.
Роман Бабаян:
Знаете, пользуюсь Вашим эфиром, хочу сказать просто огромное человеческое спасибо людям, которые, во-первых, за меня голосовали, это ладно, это всё понятно, которые просто за меня переживали, как за самого себя.
Надана Фридрихсон:
Это правда.
Роман Бабаян:
Слушайте, это удивительная вещь. Я, знаете, недооценивал, скажем так, друзей на Фейсбуке, виртуальных друзей, недооценивал. Но вот ровно с этого самого момента я уже совершенно по-другому ко всему этому отношусь. Вы знаете, это люди, которые реально так переживали за меня, когда я не вышел в нужное время в эфир по окончании этих выборов, они мне писали, спрашивали у меня, что, почему и т.д. Они писали руководству моего канала, они дважды обваливали, если я не ошибаюсь, сайт. Вы представляете, вал писем. И они ждали. Когда я вышел в эфир, я когда читал то, что мне пишут эти люди, у меня даже слёзы на глаза наворачивались, это невозможно было спокойно читать. Я просто всех моих друзей в Фейсбуке просто обожаю. Мы со многими из них вообще не знакомы, но у меня такое ощущение, как будто бы это моя семья, Вы не поверите.
Надана Фридрихсон:
Не откроете тайну, почему всё-таки после выборов Вы не сразу вернулись к Вашей программе?
Роман Бабаян:
Выборы закончились 18 сентября, 18 сентября, в августе у меня закончился контракт, и необходимо было встречаться с руководством канала и как-то оговаривать возобновление сотрудничества, вот и всё.
Надана Фридрихсон:
То есть переговоры просто шли?
Роман Бабаян:
Да, да, и я вышел в эфир, когда, в октябре вышел в эфир, по-моему, или в начале ноября. Но а к ноябрю я по-прежнему остался одним ведущим программы, вот и всё.
Надана Фридрихсон:
Последний вопрос.
Роман Бабаян:
Вы знаете, там и рейтинги, они, вот это опять к людям, удивительная вещь совершенно. То есть мы какое-то время работали с Димой день через день.
Надана Фридрихсон:
Да, было дело.
Роман Бабаян:
И они мне пишут: мы не будем смотреть, когда он ведёт программу.
Надана Фридрихсон:
Даже мне почему-то об этом писали.
Роман Бабаян:
Не будем. Я говорю, слушайте... Нет и всё.
Надана Фридрихсон:
А Вы им что отвечали, кстати?
Роман Бабаян:
Я пытался понять, они говорят: нет, не буде и всё, это Ваша программа, Вы должны её вести.
Надана Фридрихсон:
Последний вопрос.
Роман Бабаян:
А так с Димой нормальные отношения у нас.
Надана Фридрихсон:
Ну и прекрасно. Я увидела как-то на Вашей программе недавно одного эксперта, скажем так, из либерального крыла, не буду называть его имя. Я точно помню, что этот человек говорил, что он никогда не придёт на Вашу программу, потому что ему не нравилась Ваша позиция, ему не нравилась тональность программы и так далее. Тут я его вижу. Я, естественно, у него спрашиваю, говорю: а что Вы тут делаете? На что он мне ответил: Вы знаете, после истории с выборами Роман очень сильно изменился,и вот я здесь. В Вас что-то изменилось?
Роман Бабаян:
Моя позиция не менялась, я своих взглядов не меняю. Может быть, я не знаю, хорошо это или плохо, но, может быть, в том числе и из-за этой черты моего характера я не очень удобен. Ну вот я такой, какой я есть. Я никогда не менял своих взглядов и убеждений. Я всегда считал, что работать надо на свою страну, на флаг своей страны. Я всегда отстаивал интересы Российской Федерации, я продолжаю отстаивать интересы Российской Федерации. Меня не устраивает огромное число моментов, вещей и проблем. Некоторые вещи меня доводят просто до бешенства. Я не могу понять определённые вещи, почему, кто принимает эти решения, но это неважно, таких болевых точек у нас просто море. Но это не значит, что мы должны пустить нашу страну на запчасти, я категорически против. Мы должны, наоборот, попробовать решить эти проблемы. Но пускать страну под откос... Что касается либералов, не либералов, во-первых, не все люди, которых мы так называем, являются этими самыми либералами.
Надана Фридрихсон:
Этот человек точно является.
Роман Бабаян:
Это вообще, я не знаю, почему принято называть их либералами. Есть действительно либералы, а есть люди, скажем так, вот как раз из той самой категории, которая готова для того, чтобы насолить одному единственному человеку, которого зовут Владимир Путин, они его не любят. Они готовы страну пустить под откос. Я против. Путин сегодня есть, завтра Путина не будет, Путин не вечный, правильно? А страна, как Вы можете страну под откос пускать. Страна-то останется. Я против этих вещей. Я в моей программе, Надана, Вы у меня всегда в программах тоже достаточно часто участвуете.
Надана Фридрихсон:
Да, это правда.
Роман Бабаян:
Я никого не затыкаю. Я не опускаюсь до каких-то выяснений отношений с людьми, с чьей позицией я не согласен. Хотя я не тупой вот этот модератор, знаете, а сейчас Ваша очередь, так, Вы сказали, отлично, теперь Ваша очередь, Вы, пожалуйста, что-нибудь скажите. Это скучно, я никогда этим не занимался. У меня есть своё отношение к определённой теме, которая обсуждается в программе, я высказываю это отношение. И таким образом я являюсь тоже стороной обсуждения. Пожалуйста, говорите, что хотите, вопросов нет. Но есть определённая граница.
Надана Фридрихсон:
Безусловно.
Роман Бабаян:
И не надо врать, не нужно заниматься, за уши притягивать определённые факты, потому что если я ловлю на этом, и тут же подхожу и человека пытаюсь аргументами и определёнными знаниями, которые есть в моей голове, поставить на точку. Поставить на место.
Надана Фридрихсон:
Это правда.
Роман Бабаян:
И эти самые люди, которые приходят ко мне, я не знаю, Леонид Гозман, Вы считаете таким человеком? Либерал, да? Вот он мне написал сейчас поздравление, у меня юбилей был, он мне написал поздравление: дорогой Роман, несмотря на то, что твоя позиция не совпадает с моей, что-то такое, ну, у меня в Фейсбуке есть, можно зайти, посмотреть. Тем не менее, ты делаешь это достойно.
Надана Фридрихсон:
Нет, здесь спору нет, но вот эта оценка, которая прозвучала, что в Вас что-то изменилось, Вы с ней не согласны. Тем более, что это озвучил человек такого, либерального крыла.
Роман Бабаян:
Не знаю, нет, мне кажется, нет.
Надана Фридрихсон:
Хорошо. Я благодарю Вас, время, к сожалению, закончилось, хотя с Романом время летит незаметно, много, о чем еще хотелось бы поговорить, но, увы и ах. Роман, если придёте ещё раз к нам, с удовольствием обсудим другие вопросы.
Роман Бабаян:
Я могу не уходить.
Надана Фридрихсон:
Ну, к сожалению, вот уже всё, время закончилось. Программа «Внутренний рубеж», у нас в гостях был Роман Бабаян, известный телеведущий, который, в том числе, работал в разных странах, в том числе, в горячих точках. Оставайтесь на Mediametrics и удачи.