Олег Смирнов:
Добрый вечер, в эфир Медиаметрикс, программа «Медицинские гаджеты». В гостях Альберт Муртазин – руководитель проекта «Мобильный доктор». И ведем мы передачу с Ксенией Ульяновой – @medicalksu, директор по развитию Medical Note, два сервиса, которые обещают что-то для пользователей в области телемедицины. Альберт, тебе слово, представляй, что такое «Мобильный доктор», что вы хотите сделать? Что на выходе должно получиться?
Альберт Муртазин:
«Мобильный доктор» начался еще в 2016 году, то есть за 2017-й год мы успели протестировать.
Олег Смирнов:
То есть закон уже был в обсуждении?
Альберт Муртазин:
Кстати, с 2016-го года уже появились первые телемедицинские публикации, в 2017-м они начали становиться все больше и больше. Уже в 2017-м мы начали тестировать консультации, сейчас информационные консультации. И со следующего года планируем стать полноценной онлайн-клиникой.
Олег Смирнов:
Что видит пользователь? Это мобильное приложение, это веб-интерфейс или это просто телефон колл-центра?
Альберт Муртазин:
Мы кроссплатформенные. У нас и приложение Андроид, и веб-интерфейс, и 8700, то есть мы предоставляем сервис, удобный пациенту. Если он находится в мегаполисе, скорее всего, это либо видео, либо чат. Если маленький населенный пункт, скорее 8700, так привычнее. Но мы готовы любым способом консультировать и предлагаем все варианты.
Олег Смирнов:
В обсуждениях и на всех конференциях, которые касаются медтех, телемедицинских консультаций, достаточно много дебатов. Ты хотел рассказать всю правду. Что же в реалии получает пациент, о чем мы говорим и что у нас с 1 января выстрелит – не выстрелит? Что на самом деле происходит?
Альберт Муртазин:
Реальность не такая страшная. Объективно, рынок на этапе своего становления, то есть стадия ранних последователей. Этих последователей все больше и больше. Вы видели, наверное, видеоролики Яндекса, Док+.
Ксения Ульянова:
Мегафон уже запустил свой сервис.
Олег Смирнов:
Понятно, что все, у кого есть крупная информационная платформа с трафиком, решили поиграться. В принципе, не крупные тоже решили поиграться, даже без трафика, которые тоже не очень понятно, но зачем-то это делают. При первом взгляде на платформу все равно возникают вопросы: а что это даст пользователю? И на какого пользователя рассчитано? Это пациент, который потенциально заболел, просто пациент, который находится под наблюдением? В какое направление идете вы, нельзя же все обхватить, нужна какая-то специализация?
Альберт Муртазин:
У нашего сервиса амбициозные цели. Мы хотим, чтобы центр оказания медицинской помощи был онлайн, по крайней мере, для тех пациентов, которые получают услуги.
Мы хотим, чтобы центр оказания медицинской помощи был онлайн, по крайней мере, для тех пациентов, которые получают услуги.
Олег Смирнов:
Медицинские или информационные?
Альберт Муртазин:
Я думаю, что можно уже говорить о медицинских услугах. Дальше можем это разграничить, но с 1 января все-таки телемедицина в том виде, в котором она задумывалась, в котором она есть в США, это медицинская услуга.
Олег Смирнов:
Где у вас происходит разделение? На каком этапе? Или это клиенту незаметно?
Альберт Муртазин:
С 1 января деление будет очень заметным и очень четким. Есть такой приказ о номенклатуре медицинских услуг: сбор жалоб, сбор анамнеза. Если клиент обратился с каким-то запросом, с какой-то проблемой, то это будет медицинская консультация. Если клиент пришел в сервис и говорит: «Мне нужна информация какие мне нужно сдать анализы для госпитализации». Или, например: «Мне нужна информация как сделать какую-нибудь прививку», то есть запрос информации.
Ксения Ульянова:
То есть это информационная навигация?
Альберт Муртазин:
Навигация – это одно. Разъяснение медицинских специфических вещей и процедур – это другое. Можно еще несколько вариантов назвать, допустим, клиент спрашивает: «Я пойду к врачу, на что мне обратить внимание?» Консультант может сказать, что Вам должны сделать такую процедуру.
Олег Смирнов:
Получается, проконсультировать про качество оказания услуг.
Альберт Муртазин:
Мы такой «медицинский адвокат», то есть мы на стороне пациента, мы сейчас можем позволить себе это делать.
Мы сейчас независимая компания, не в коллаборации, ни с каким-то заинтересованным агентом, и мы на стороне пациента. То есть мы пациенту честно можем сказать: вот, например, Вам поставили диагноз. И мы можем дать информацию, какие исследования обязательны, а какие не имеют под собой никакой научной базы.
Олег Смирнов:
Любимые дисбактериозы и прочие вещи. Альберт, у тебя образование врачебное? Ты доктор?
Альберт Муртазин:
Да.
Олег Смирнов:
Не так много в этой тусовке первопроходцев, скажем так, в телемедицину, в сервисы, в IT-консультации. Как тебе в этом, как врачу?
Альберт Муртазин:
Мне изначально нужно было настроить именно медицинские процессы. Я именно с этим пришел в «Мобильный доктор», уже потом стал руководителем проекта. Действительно, очень большая разница между приемом оффлайн и онлайн. У меня есть опыт и оффлайн-приемов в качестве терапевта, кардиолога. Я могу сказать, что не все врачи смогут консультировать онлайн, просто это сфера коммуникационных способностей, и там есть несколько специфических вещей. Например, в телемедицине нельзя давать непроверенную информацию.
Если оффлайн есть доктор, который давно принимает, он может лечить согласно какому-то методу, сам доктор производит впечатление, лечит плацебо эффектом. Он может давать какой-то метод лечения, который не имеет научной базы. А в телемедицине мы ссылаемся обязательно на данные доказательной медицины. Тут этика должна быть на высшем уровне.
Ксения Ульянова:
Ты как-то обучаешь своих врачей?
Альберт Муртазин:
Да, тут есть обучение soft skills, это одно направление. Второе направление – это обучение, сейчас мы это автоматизируем. Есть скрипты на конкретную ситуацию. Например, основная жалоба у клиента – это кашель. У доктора есть табличка, какие вопросы надо задать, чтобы понять какие заболевания могут быть при таком кашле, как у этого пациента. Есть какие-то шкалы, которые он спрашивает. Таким образом он выявляет несколько вероятных заболеваний. После этого он уже знает, какие обследования назначить для подтверждения или опровержения каждого из них.
Ксения Ульянова:
И сколько по времени занимает это обучение врача?
Альберт Муртазин:
У нас это устроено так, что немного. То есть если он прошел предварительный отбор, если у него есть уже коммуникационные навыки, то это один полный день. И потом в течение пяти первых дней консультаций просто разбирается каждый случай. А дальше случаи разбираются выборочно.
Ксения Ульянова:
Врач вообще не имеет права рекомендовать удаленно?
Альберт Муртазин:
Мы избегаем ставить то, что написано в справочнике МКБ, то есть те формулировки, которые будут считаться диагнозом. Мы не даем курс лечения, то есть 1-2-3-4 названия препаратов, дозы, курс лечения, но мы можем дать информацию по этим препаратам, какие из них какие доказательства имеют.
Мы избегаем ставить то, что написано в справочнике МКБ, то есть те формулировки, которые будут считаться диагнозом.
Олег Смирнов:
Мы говорим, что телемедицинским врачам нельзя давать диагноз, а у нас есть фармацевт с дипломом провизора. Он тут же определяет, тут же выписывает, еще и дозировку тебе подскажет. Вот с этим как-то надо бороться?
Альберт Муртазин:
Да, бороться нужно.
Олег Смирнов:
Через телемедицину, мне кажется, нужно доносить вещи именно такого характера.
Альберт Муртазин:
Действительно, без телемедицины я не представляю, что с этим делать. Пришел клиент в аптеку, ему врач не объяснил, потому что не хватило на это времени. Если у него есть, допустим, приложение «Мобильный доктор», тут же позвонил в аптеки и спросил врача. Этот вариант более предпочтительный, более этичный.
Олег Смирнов:
Намного лучше, чем спрашивать у провизора. Провизоры начинают что-то рекомендовать от давления, это для меня было открытием. Волосы дыбом встают. Некоторыми лекарствами от давления здорового человека можно и прикопать.
Альберт Муртазин:
Фармацевт порекомендует то, что ему нужно продать.
Фармацевт порекомендует то, что ему нужно продать.
Олег Смирнов:
Чем дороже препарат, тем быстрее он возникает в первых рядах в списке предложенных.
Альберт Муртазин:
И еще важный момент, что мы не говорим, не назначаем. У нас табу на гомеопатию, у нас табу на БАДы.
В феврале было очень много публикаций, когда комитет РАН вывел публикацию по лженауке. Я думаю, что много людей узнали, почему гомеопатия не работает. То есть этот метод был актуален, когда его Ганеман начал вводить 200 лет назад. Просто на сегодня он не актуален, есть более действенные препараты с доказанным эффектом.
Олег Смирнов:
Как же лечение травками? А как же ЭКО? Как же витаминки?
Альберт Муртазин:
На витамины тоже есть свои показания. В лекарственных травах есть свои действующие вещества.
Олег Смирнов:
Есть лекарственные травы, которые вполне себе нормально выделяют всякие вещества.
Альберт Муртазин:
Могу сказать, что есть случаи почечной недостаточности, отравлений китайскими травами. Никто не проверял, как они взаимодействуют с другими препаратами. Кстати, очень часто используется зверобой. У него очень много взаимодействий с лекарствами, и об этом часто забывают. Мы у пациента обязательно спрашиваем не только, какие лекарства он принимает, но и что принимает из трав, какие чаи пьет, потому что все это важно. Тот же самый шалфей может иметь влияние на беременных женщин. Очень много деталей, которые нужно учитывать. А сами люди, если их не спросить, подумают: «Я всегда пью чай с шалфеем на ночь, что такого?»
Есть случаи почечной недостаточности, отравлений китайскими травами. Никто не проверял, как они взаимодействуют с другими препаратами.
Олег Смирнов:
Еще с лимончиком.
Альберт Муртазин:
Я не сказал, что значит поставить в центр онлайн-медицину. Это значит, что врач по телемедицине нашего сервиса курирует пациента в течение многих лет. Он подсказывает, когда нужно сходить к врачу в клинику, может решить много вопросов дистанционно. Получается, что реализуется идея личного семейного врача в полной мере.
Олег Смирнов:
Это не разовые консультации, а все-таки сопровождение.
Альберт Муртазин:
Это более действенно, я думаю, что рынок к этому придет. По крайней мере, какая-то часть.
Олег Смирнов:
На какой поток вы рассчитываете с января?
Альберт Муртазин:
Сейчас у лидера рынка до 300 консультаций в день.
Ксения Ульянова:
Ты имеешь в виду Яндекс?
Альберт Муртазин:
Да, это Яндекс. На публичном источнике они писали. У всех остальных будет меньше, потому что у нас группа компаний, в которую входит премиальная мобильная сеть, но у Яндекса есть приложение Яндекс.Метро, Яндекс.Музыка…
Олег Смирнов:
Понятно, что у Яндекса есть охват и есть ресурсы, как он может получить такой трафик.
Альберт Муртазин:
Яндекс делает масс-маркет. В принципе, это полезно всему рынку, что люди узнают об этом.
Олег Смирнов:
В любом случае, продвижение должно откуда-то идти. Это не плохо и не хорошо. Стоимость консультации вы будете подстраивать под них или будете отсчитываться от своих хостов?
Альберт Муртазин:
По порядку отвечу на предыдущий вопрос, что в следующем году будет хорошо, если это будут, не считая Яндекса, сотни консультаций, или близко к сотне. Это будет для сервиса неплохо, по крайней мере для начала года. А по цене мы больше ориентированы на подписки, наблюдение клиента. Все остальные игроки сейчас смотрят на разовые покупки.
Ситуация такова, что есть часть клиентов, которая готова консультироваться только бесплатно, по-другому никак. И большая часть, которой практически все равно: 100 это рублей или 500. Выше 500 – это психологическая планка, дальше вроде и оффлайн прием близко по цене.
Олег Смирнов:
По Москве уже 2000 сейчас оффлайн.
Альберт Муртазин:
От 1200.
Олег Смирнов:
Расскажи про видео, насколько оно обязательно? Я вообще смысла в видео не вижу. Многие, наоборот, упираются, что у нас мобильный сервис, видеоконсультации.
Ксения Ульянова:
Что у вас более востребовано: чат или видео?
Альберт Муртазин:
У нас много видеоконсультаций, но они делят пальму первенства с аудио. То есть чат у нас меньше. У других средств может быть по-другому.
Олег Смирнов:
Адекватность только можно оценить того и другого.
Альберт Муртазин:
Видео очень редко помогает в диагностике.
Олег Смирнов:
Абсолютно, а канал забивает, мощность сжирает.
Альберт Муртазин:
Такой еще момент, чисто медицинский: если идти по доказательной медицине. Мы исходим из вероятности того или иного заболевания. Дальше каждый вопрос нашего консультанта либо увеличивает вероятность нашего заболевания, которое подозреваем, либо уменьшает. Визуальные симптомы менее значимы, чем правильные вопросы для большинства ситуаций. К тому же, далеко не все можно увидеть через платформу.
Каждый вопрос нашего консультанта либо увеличивает вероятность нашего заболевания, которое подозреваем, либо уменьшает. Визуальные симптомы менее значимы, чем правильные вопросы для большинства ситуаций.
Олег Смирнов:
Во-первых, качество связи. Какой интернет, какое качество связи в удаленных регионах? Тут же надо понимать, что есть регионы, где интернета нет, там телефон-то, дай Бог, есть. У нас страна, конечно, охвачена сетями, но не настолько хорошо.
Альберт Муртазин:
Обещает же Ростелеком провести кабель до каждого населенного пункта.
Ксения Ульянова:
Альберт, как ты оцениваешь деятельность своих конкурентов? Например, Яндекс.Здоровье, Педиатр 24/7, что ты о них думаешь?
Альберт Муртазин:
Мне кажется, мы сейчас все основные игроки, так или иначе очень часто встречаемся, на разных площадках, друг друга видим, друг друга знаем. На данном этапе развития рынка конкурент – это хорошо. То есть чем больше людей сейчас узнает о телемедицине, тем лучше. Есть, конечно, исключения. Помнишь, Евгений Паперный как-то сказал такую фразу, ставшую крылатой: токсичный участник рынка.
Ксения Ульянова:
Расскажи, кстати, про токсичных участников рынка. Что это вообще такое?
Альберт Муртазин:
Может быть такое, что на заре становления этого рынка появится много сервисов. Они появляются чуть ли ни каждый день и дискредитируют саму идею телемедицины некачественными консультациями и неадекватными рекомендациями.
Ксения Ульянова:
Зачастую врачи просто советуют лекарства, даже без уточнения, что у тебя болит. С 1 января это все будет запрещено?
Альберт Муртазин:
Само по себе это не запретить. Будут те же самые формы, будут появляться новые стартапы, новые участники рынка.
Олег Смирнов:
Размещение ресурсов за рубежом. Тот же знаменитый Русмедсервис, клиники Израиля, уже лет 10 на моей памяти. Он не плохой, не хороший. Там есть часть врачей, а есть просто участники форума. И как ты его запретишь? Если только Роскомнадзор будет блокировать каким-то образом.
Альберт Муртазин:
В общем, клиенты телемедицины, если вы нас слышите. Главное – спросите у вашего сервиса телемедицины: как они проводят контроль качества. Яндекс сам не консультирует, не оказывает медицинские информационные услуги. Это Онлайн Доктор, Док+, это мы. Во всех этих сервисах есть контроль качества.
Олег Смирнов:
Расскажи, из чего он состоит. Как вы контролируете своих докторов?
Альберт Муртазин:
Самый традиционный способ – это прослушивание аудиозаписей разговоров.
Олег Смирнов:
Накладно.
Альберт Муртазин:
Понятно, что если это сотни консультаций в день, то все не прослушаешь. Это в будущем будет автоматизироваться. Есть технологии распознавания речи, которые сейчас уже работают, они могут реагировать на определенные слова. По этим словам прослушивается аудиозапись.
Я начал говорить о том, что у нас контроль на этапе дачи рекомендации. Мы делаем так, чтобы скрипт подгружался автоматически, чтобы доктор задал все нужные вопросы, чтобы он сказал пациенту все, что важно в данной ситуации. Контроль не ретроспективный, то есть уже не после консультации, а чтобы консультация уже состоялась качественно. Мне кажется, это самый интересный путь.
Олег Смирнов:
Как врачи реагируют на подключение к сервисам? Они охотно идут консультировать? Ведь у многих хороших врачей время достаточно плотное, в нерабочее время дом, семья. Как происходит найм хороших врачей?
Альберт Муртазин:
Нанимая врачей, я вижу, что в ближайшем будущем будет такая категория врачей, которая будет консультировать преимущественно онлайн. Есть люди, которым это нравится больше, чем сидеть на приеме. Есть те, которым на приеме нравится сидеть больше, чем консультировать онлайн.
Доктор приходит ко мне, и я после нескольких минут разговоров могу сказать: вот он будет консультировать онлайн хорошо или не будет. По крайней мере, мне так кажется. Пока это совпадает.
В ближайшем будущем будет такая категория врачей, которая будет консультировать преимущественно онлайн. Есть люди, которым это нравится больше, чем сидеть на приеме.
Ксения Ульянова:
Они у вас все в офисе сидят? Из дома они не имеют права консультировать?
Альберт Муртазин:
У нас сейчас идея такая, что в офисе, но во многих сервисах врачи сидят на дому. Проект закона Минздрава, который сейчас будет утверждаться, не запрещает этого.
Олег Смирнов:
Там и определения тоже пока нет. Там определенная диагностика.
Альберт Муртазин:
Достаточно расплывчато указан этот момент, но запрета нет. По умолчанию, услуги оказываются на территории клиники, лицензия получается на клинику. Здесь есть такая фраза «по месту нахождения пациента», но про консультанта не конкретизировано.
Ксения Ульянова:
Уточни, пожалуйста, какие подзаконные акты. Вообще, я представляла, что с 1 января будет запрещена первичная консультация.
Олег Смирнов:
Она и не разрешалась.
Альберт Муртазин:
Нет, первичную консультацию не запрещали, но это отдельный вопрос. На самом деле, с 1 января медицины как таковой не станет, потому что нет очень важных документов. То есть чтобы начать оказывать медицинскую услугу, мы, как частная медицинская клиника, должны подписать 2 документа. Первый документ – это договор о платных медицинских услугах, об оказании платных медицинских услуг. И второй документ – это информированное добровольное согласие.
Олег Смирнов:
Еще стандарты оказания не прописаны.
Альберт Муртазин:
Я про те документы, которые подписывает клиент. Закон прописал, как клиент может его подписать: либо через ЕСИА, либо с помощью электронной цифровой подписи. С ЕСИА такая ситуация, что есть закон противодействия коррупции, согласно которому частные учреждения не могут использовать ЕСИА. Должен появиться регламент, который это обходит, пока его, соответственно, нет. Есть так называемый план график работ по исполнению нового закона 242ФЗ, который был принят в конце июля. И в плане Минздрава стоит изменение закона об информировании добровольного согласия. Это закон 1177Н, там не указано никакой даты, никакого первичного предварительного документа, ничего такого нет. А по поводу постановления правительства 1006, то его вообще нет в плане. Это постановление регламентирует подписание договора об оказании платных медицинских услуг. И сейчас там сказано, что должно быть письменное согласие пациента. И пока это не изменится на согласие в электронной форме, в электронном виде, получается, телемедицину смогут делать только клиники.
С ЕСИА такая ситуация, что есть закон противодействия коррупции, согласно которому частные учреждения не могут использовать ЕСИА. Должен появиться регламент, который это обходит, пока его, соответственно, нет.
Олег Смирнов:
Это плохо или хорошо? По большому счету, ведь частные врачи телемедицинскую услугу оказывали уже после первичного приема и раньше. В общем-то, развитие мессенджеров позволяет общаться с докторами, да и по телефону никто не запрещал позвонить доктору и спросить про дозировку, про анализы. То есть де-факто услуга существовала.
Альберт Муртазин:
Она существовала ровно столько, сколько есть телефон.
Олег Смирнов:
Меня сервисы, которые завязаны только на запись к доктору, вообще удивляют. Что значит подобрать врача? Что значит записаться к врачу? Способов записаться к врачу миллион: можно сходить ногами, можно позвонить по телефону. Что нового в этих сервисах, которые предлагают такие усеченные услуги? У них есть перспективы?
Альберт Муртазин:
Много новых стартапов почему-то появляется в этой области, хотя рынок поделен уже давно.
Ксения Ульянова:
Я, наверное, возражу, потому что когда у человека что-то болит, и ему нужен врач здесь и сейчас, это достаточно востребовано.
Олег Смирнов:
Когда у человека болит, то человека надо спасать, а не к врачу записывать. Опять же про целевую аудиторию, про относительно здоровых людей, с какими-то незначимыми отклонениями в анализах, а есть конкретно больные люди, у которых уже какие-то патологии, которым действительно нужен нормальный доктор, нужна квота на операцию. И эти люди могут жить достаточно удаленно. В первом случае я не вижу перспектив для телемедицины. Во втором, когда будут реально помогать, реально спасать, это крутая штука, и за ней, мне кажется, будущее.
Альберт Муртазин:
Кстати, есть же публикации, что клиенты пришли в телемедсервис, и им врач подсказал, что у вас такое состояние, что срочно нужно за медицинской помощью. Такие случаи были и у нас, была публикация в Яндекс.Здоровье. Это одно из применений телемедицины.
По поводу поиска врача могу дополнить, когда мы помогали реальным пациентам. Они говорят о своей проблеме, и мы понимаем, что нужен врач очень узкого профиля. Например, не просто невролог, а невролог, который занимается неврологией на стыке нервно-мышечной патологии генетики. Мы знаем, есть такой врач, а сам пациент этого не знает. Более того, этого не знает сервис записи к врачу, потому что у них другая функция, то есть они лидогенераторы. Они за денежку направляют в определенную клинику. Вот здесь может быть полезна такая независимая телемедицинская клиника, которая подскажет, где сидит узкопрофильный специалист.
Олег Смирнов:
Опять же, возвращаясь к географии и к привязке, то есть когда пациенты из удаленных регионов консультируются. Я видел на нескольких сервисах, что пытаются найти близко, а близко, на мой взгляд, это не очень хорошо, критерий очень условный. Вполне возможно, что, в общем-то, и не быстро, и ехать-то далеко. И нужный тебе доктор, именно тот узкопрофильный специалист, сидит в соседней области, и к нему нужно ехать. Помощь больным из удаленных регионов в перемещении себя к этому доктору – это реально оказать такие услуги?
Альберт Муртазин:
Консьерж-услуги?
Олег Смирнов:
Тут же целый пласт: получить ту же квоту, нужно собрать анамнез, где-то выделить на уровне региона, это же достаточно серьезный документооборот. Процесс бюрократически непростой. Если это консьерж-сервис решает, то это на самом деле крутая услуга.
Альберт Муртазин:
У нас были такие запросы. Проблема в том, что очень мало клиентов знают, что им положено по ОМС и какие сроки.
Олег Смирнов:
Безусловно. И в этом не так просто разобраться.
Альберт Муртазин:
И люди искренне удивляются, когда мы говорим, что по программе госгарантий ваш территориальный МРТ мы должны сделать в течение 30 дней, как его вам назначили. Люди удивляются: а почему меня записали через 3 месяца? Просто трудно быть осведомленным в своих правах, слишком много документов.
Человек хочет в какую-то клинику по какому-то профилю. И он не знает, что он может обратиться, в принципе, в любую клинику любого региона. Очень многие клиники ищут пациентов, им нужно выполнять свой план по ОМС, по ВМП, и они ищут пациентов в любом регионе. Более того, там даже финансово выгоднее сделать операцию пациенту из другого региона. Там будет оплата сверх установленных квот.
Очень многие клиники ищут пациентов, им нужно выполнять свой план по ОМС, по ВМП, и они ищут пациентов в любом регионе. Более того, там даже финансово выгоднее сделать операцию пациенту из другого региона.
Олег Смирнов:
Про ВМП вообще мало кто знает. Вы будете участвовать во всей этой истории?
Альберт Муртазин:
Мы, безусловно, пациенту подскажем, как ему пройти весь этот тернистый путь, о его правах, как это сделать быстрее. Например, он живет в Казани, а есть в Москве клиники, которые ищут пациентов по такому профилю. Например, лучше специалисты, лучше оборудование, а им не хватает пациентов, чтобы выиграть.
Олег Смирнов:
Выгода тоже должна быть.
Альберт Муртазин:
Мы подскажем, какие документы нужно собрать, куда обратиться.
Олег Смирнов:
Интеграцию с медицинскими электронными картами вы изучаете?
Альберт Муртазин:
Да, это направление очень нужное.
Олег Смирнов:
Диагностика, электронные карты, электронный рецепт – это вещь нужная, но главное, чтобы она не стала модной.
Ксения Ульянова:
С нового года внедрят электронную карту.
Альберт Муртазин:
Есть новость о том, что расширят то, какие данные хранятся и доступны пациенту в единой государственной медицинской информационной системе – это одна тема. А другая тема – это интеграция телемедсервисов через информационные системы между собой, между другими информационными системами. Вопрос передачи информации очень часто возникает. Например, МТС делает проект с МедСи. Мы тоже к этому идем, мы делаем форматы, которые читаются этими информационными системами, потому что интенсивность этого обмена будет увеличиваться. Это не нужно прямо сейчас, но это будет востребовано.
Олег Смирнов:
Мне кажется, это интересно и востребовано, потому что собрать свою карту за последние 10 лет с учетом того, что работал в трех компаниях ДМС от разных страховых – это задачка непростая, еще вспомни где ты был, куда ходил. Если это все перевести в электронный вид, то это проблематично.
Ксения Ульянова:
Давайте немножко перейдем в другую плоскость о спросе на услуги. Какие врачи больше всего пользуются спросом в вашем сервисе?
Альберт Муртазин:
У нас врачи широкого профиля. Изначально, с момента запуска, были педиатры, терапевты. Эти специалисты могут ответить на самый широкий круг вопросов. Они, если брать по количеству консультаций, наиболее востребованы, наиболее активная аудитория – это молодые мамы с детьми, но по данным конкурентов, востребованы и другие узкие специальности.
Зачастую клиент приходит и знает, например, что у него гинекологическая или неврологическая проблема. Мы у себя тоже открываем консультацию этих специалистов. Мы сделали как одну из фишек запись к психотерапевту. То есть специалисты, скорее всего, у большинства сервисов будут по записи. Мы планируем в ближайшее время протестировать консультации по диетологии, невролога, кардиолога. Нам кажется, они будут востребованы, будем тестировать.
Мы сделали как одну из фишек запись к психотерапевту, планируем в ближайшее время протестировать консультации по диетологии, невролога, кардиолога.
Ксения Ульянова:
А сколько у вас сейчас консультаций в месяц? Ты назвал, что у Яндекса 300, а у вас сколько?
Альберт Муртазин:
У нас несколько десятков в день, соответственно, умножаем это на 30.
Ксения Ульянова:
А несколько десятков – это по подписке или разовые?
Альберт Муртазин:
У нас есть и разовые консультации, есть и по подписке, их примерно 50 на 50. Их не так много, но, я думаю, что мы будем ускоряться и тестировать больше вещей уже с появлением закона.
Ксения Ульянова:
Как часто вы отправляете к врачу? Людям нужна помощь, или просто снять какое-то беспокойство у родителей, когда ребенок заболел?
Альберт Муртазин:
Действительно, родители, молодые мамы чаще задают вопросы. Там либо после консультации уже задают вопросы, либо им требуется просто разъяснение, как принимать препарат, как делать прививку по календарю, общие вопросы. Другая большая часть запросов – это какая-то медицинская проблема. Тут частенько мы рекомендуем обратиться к конкретному специалисту, но наша ценность в том, что мы объясняем какие возможны варианты, что специалист должен посмотреть, какие анализы рекомендованы по стандартам. Мы даем много информации и отвечаем на все вопросы клиентов.
Олег Смирнов:
Я еще немножко этот вопрос переформулирую: когда вы отправили пациента к врачу, вы получаете обратную связь, дошел он или не дошел?
Альберт Муртазин:
Если это подписка, то да, получаем. Если разовое, то чаще всего нет, за редкими исключениями.
Ксения Ульянова:
Вы в какие клиники отправляете?
Альберт Муртазин:
Зависит от запроса. Мы спрашиваем: хотите пойти бесплатно по ОМС или вам нужно в платную.
Олег Смирнов:
Нет такого, что в ОМС не ходите, там плохие врачи?
Альберт Муртазин:
Нет, мы ориентируемся на запрос клиента. Кто-то спрашивает, где будет лучше. Мы объясняем, в чем разница.
Олег Смирнов:
Альберт, у нас время подходит к концу. Мне идея вашего сервиса импонирует. Развития, удачного года со стартом телемедицины. Спасибо, что пришел.
Ксения Ульянова:
Спасибо большое.
Альберт Муртазин:
Спасибо, приглашайте еще.