Татьяна Буцкая:
Друзья, добрый день, я рада вас приветствовать на программе «Выбор родителей». Меня зовут Татьяна Буцкая, и сегодня мы поговорим о репродуктивном завтра России. Мне очень понравилось это словосочетание, честно, я готовилась к другому названию программы. Но эти слова настолько отражают то, о чём мы будем говорить в течение ближайшего часа, что я хочу, чтобы вы их тоже запомнили, и чтобы они так же вам проникли в сердце. Репродуктивное завтра России. Потому что то, насколько мы думаем о том, что будет завтра, это очень важно, и мы об этом должны начать думать даже не сегодня, а ещё вчера. Особенно это касается родителей девочек. Потому что то, насколько здоровый ребёнок родится у женщины, зависит от того, насколько здоровой её родила мама. Простите мне такое долгое предисловие, но тема репродукции мне очень близка, и я её, правда, всегда говорю от чистого сердца. Итак, я, во-первых, представляю своего гостя программы, Марина Борисовна Хамошина, профессор кафедры акушерства гинекологии Российского университета дружбы народов, доктор медицинских наук и профессор. И, как всегда, моя соведущая, Ольга Пушкина, которая сегодня будет задавать свои…
Ольга Пушкина:
Различные вопросы.
Татьяна Буцкая:
Различные вопросы, да.
Ольга Пушкина:
Привет, друзья, здравствуйте всем.
Татьяна Буцкая:
Ну что, мы начнём тогда с самого главного, про репродуктивное завтра. Вчера общалась с людьми из общественной организации, которые мне говорили, что в России и так рождаемость растёт. А я понимаю, что, посещая медицинские форумы, я слышу совершенно другое, что рождаемость падает, хожу по роддомам, я вижу, что рождаемость падает. Мы заходим в это состояние креста, когда рождаемость стала меньше, чем смертность, или мы к нему подошли, прошли?
Марина Хамошина:
Наверное, более правильно и честно сказать, что мы не можем выйти из креста. Потому что, действительно, в последние годы показатель рождаемости, как таковой, статистический, рос, и рос достаточно оптимистично, но рожали женщины, которые сами родились в восьмидесятые годы, просто количественно женщин, которые должны рожать завтра, становится мало, всё меньше и меньше. Детей от 0 до 10 по сравнению с 10-19 намного меньше. И этот феномен был ещё в девяностые годы. Мы его не то, чтобы преодолели, но как-то справились с этим, но тенденции, к сожалению, остаются. Те демографические прогнозы, хорошо сделанные, говорят, что через 100 лет нас будет в 2 раза меньше. И, к сожалению, за счёт, в первую очередь, женщин репродуктивного возраста, девочек. Женщин репродуктивного возраста стало меньше на 10 % за 15 лет, а подростков – на 45 %.
Татьяна Буцкая:
Поэтому мы сейчас не можем рассчитывать на тех, кто рожает первый раз, а рассчитываем на тех, кто рожает второй, третий, да?
Марина Хамошина:
Нам нужно рассчитывать на то, чтобы рожали все, и первый, и второй, и третий, и пятый раз, если есть желание и возможность. Потому что нам нужно, чтобы всё хорошего и светлого, что несёт деторождение каждому, что несёт деторождение паре, семье, ну и налогоплательщики государству, это тоже очень важно.
Татьяна Буцкая:
Какой возраст в России первого полового акта, когда вступают во взрослую жизнь девочки?
Марина Хамошина:
Вы знаете, подсчитать это достаточно сложно, чтобы ответственно говорить, что возраст именно такой. Но, вообще, мы ориентируемся на 16 лет. Дело в том, что наши девочки намного более целомудренны, нежели европейские. Потому что в Европе в разных странах от 13 до 15 – это обычный возраст.
В России средний возраст вступления девушек в половую жизнь – 16 лет.
Татьяна Буцкая:
13, вообще кошмар.
Марина Хамошина:
Первые попытки, да. Судя по нашим исследованиям, наша кафедра, занимается этим достаточно серьёзно, в течение многих десятилетий, часто бывают первые попытки, потом большой перерыв, бывает, скажем так, и регулярная сексуальная активность в юном возрасте. Но это не больше, чем 20-25 %. Основная масса девочек ориентированы на прекрасного принца, на моногамные отношения, наверное, это в крови у российской женщины. Уже не русской, а российской, потому что мы все made in USSR, и уже ментальность, желание любви, желание верности, желание семьи или, по крайней мере, постоянных отношений, как сейчас принято говорить, она, наверное генетически заложена в наших маленьких девочках.
Татьяна Буцкая:
А у мальчишек, мне просто интересно.
Марина Хамошина:
По мальчишкам не могу судить, я не специалист, но я имею взрослого сына, и желание того, чтобы тебя любили, чтобы у тебя была одна любимая женщина, есть у каждого мужчины. Самое главное – правильно скорректировать это желание, взрастить и поддерживать.
Ольга Пушкина:
Мне, как молодой мамочке, хочется задать Вам вопрос. На Ваш взгляд, когда считаете, пора поговорить со своей дочкой на деликатную тему, рассказать, всё объяснить? Кто должен разговаривать мама: или доктор, в каком возрасте, чтобы не пропустить?
Марина Хамошина:
Я поняла вопрос. Вы знаете, на самом деле, с точки зрения профессионального компонента этого ответа, нужно понимать, что любая женщина, родившая ребёнка, должна начинать половое воспитание с момента, когда первый раз приложила его к груди. Это всё нужно разделить на некие этапы. Потому что есть этап полового воспитания в семье, когда ребёнок осознаёт свою роль, когда осознаёт, чем мальчик отличается от девочек, чем – женщина от мужчины.
Ольга Пушкина:
Это уже в садике происходит.
Марина Хамошина:
Это уже дома, в садике, в школе, везде. А то, что Вы сейчас имеете в виду, это компонент, я бы назвала правильнее, репродуктивного образования. Что говорят – сексуальное просвещение. На мой взгляд, это некие даже спекулятивные моменты, потому что терминология – это страшная вещь, и достаточно изменить несколько букв, чтобы смысл поменялся. Но на самом деле, образование – это информация, как вести себя в любой ситуации. И поэтому репродуктивное образование включает и сексуальное просвещение, и половое образование, как таковое, и гигиенический компонент. Между прочим, по закону у нас подростки имеют право на гигиеническую информацию, в том числе, например, как избежать аборта, как избежать заражения инфекцией, передаваемой половым путём, ВИЧ-инфекции и так далее. Поэтому, наверное, надо сразу. Сразу и постоянно, вплоть до взрослого возраста.
Ольга Пушкина:
А если какие-то вопросы поступают от ребёнка, который находится в маленьком возрасте ещё, всё называть своими именами?
Марина Хамошина:
Наверное, надо...
Ольга Пушкина:
Или как-то это уменьшительно-ласкательными заменять?
Марина Хамошина:
Надо учитывать, наверное, и возрастные особенности. Потому что самое главное – всегда говорить ребёнку правду. И назвать можно по-разному, но назвать так, чтобы, например, спустя какое-то время можно было этот термин подкорректировать, не знаю.
Татьяна Буцкая:
То есть и не аист, не капуста.
Марина Хамошина:
Да. Например, можно сказать, что ты родился на свет в роддоме или родилась в роддоме.
Ольга Пушкина:
Из животика.
Марина Хамошина:
У мамы из живота, да, потому что природа придумала так, что мама рожает ребёнка. Это больно, но это так здорово, потому что эта боль сладка, это счастье.
Ольга Пушкина:
Без подробностей, на всё только правду говорить.
Марина Хамошина:
И с позитивом.
Ольга Пушкина:
С позитивом, конечно.
Марина Хамошина:
И с позитивом, потому что то, что мне было так больно, но то счастье, когда ты родилась, его вообще невозможно описать, невозможно передать. Чтобы ребёнок понимал, что все моменты, связанные с деторождением – это счастье. Оно закладывается как сэндвич в голове.
Ольга Пушкина:
Нужно начинать уже с нижних слоёв.
Марина Хамошина:
Безусловно.
Татьяна Буцкая:
Не надо говорить, что я так страдала, ты мне так тяжело дался, я не спала ночами. Нет, мне сначала было ужасно больно рожать, потом я не спала ночами, и развиваем в ребёнке комплекс вины.
Марина Хамошина:
Нет, нет.
Татьяна Буцкая:
Это ни в коем случае нельзя. Я хочу снова вернуться к подросткам, Вы сказали, что подростки имеют право на эту просветительскую.
Ольга Пушкина:
На информацию.
Татьяна Буцкая:
На информацию.
Марина Хамошина:
По букве закона, безусловно.
Ольга Пушкина:
Откуда они получают эту информацию?
Татьяна Буцкая:
Я сейчас к чему хочу подвести. У нас есть марафоны по роддомам, такой проект общероссийский. Мы начали с Москвы несколько лет назад, убеждая один роддом за другим, что надо открыть двери, показать родом беременным. И в Москве в дальнейшем это стало обязательным, сейчас все роддома проводят дни открытых дверей. Так мы ездим по всей России, я прямо приезжаю в город, сначала долго убеждаю министерство, главных врачей, они говорят: нет, невозможно, как это, беременные в роддоме, это невозможно. Потом понимают, возможно, я уезжаю, они без меня это проводят. Мы уже три года открываем двери роддомов по всей России. Как раз у нас приходил Виктор Евсеевич на программу, мы заговорили о том, что первый ребёнок, первый половой акт, 16 лет, девочки беременеют, а если беременеют, то делают первый аборт, а последствия первого аборта такие, что уже второго не будет.
Марина Хамошина:
Они непредсказуемы.
Татьяна Буцкая:
Они непредсказуемы.
Марина Хамошина:
Любой аборт – это Фукусима, никто не знает, чем это кончится.
Татьяна Буцкая:
Да, и мне пришла в голову идея: буду я этих 16-летних девочек, мы всё равно ходим по роддомом. Мне кажется, если взять эту 16-летнюю девочку, привести её в роддом, показать ей... Во-первых, показать роддом, чтобы они не боялись, во-вторых, показать этих малышей, чтобы они увидели, какие они сладкие невозможно, может быть, что-то в голове поменяется. То есть не беременных, не тогда, когда она уже в состоянии беременности, а когда они только вступают в возраст полового созревания, чтобы, увидя ребёнка, они поняли, что это ответственность, что это человек. Может быть, что-то поменять в голове. Я к чему веду, к тому, что я эту идею, как любую идею, которая приходит мне в голову, активно развиваю. Как только я начала её развивать, мне сказали: «Подожди, у тебя будут проблемы с законом. Потому что ты не имеешь права 16-летних девочек брать, приводить в родильный дом». Какие-то роддома говорят, что не имеют права даже детей в роддом пускать. Я, столкнувшись с такой проблемой, задумалась, а как, им в школе рассказывать? Мне кажется, в школе они на этих уроках, когда приходят и рассказывают, что есть презерватив, есть ещё что-то, сидят, не настроенные на серьёзный лад, им бы посмеяться.
Ольга Пушкина:
Да, когда это не тет-а-тет происходит, а в классе, больше смешков.
Татьяна Буцкая:
Больше смешков, да. Есть желание что-то изменить, но насколько это вообще возможно, как Вы думаете?
Марина Хамошина:
С точки зрения желаемого и с точки зрения реальности у нас, конечно, две большие разницы, как говорится в литературе. Когда мы говорим о подростках, мы говорим об очень разнородной группе. Потому что подростки до 15 и подростки старше 15 – это даже юридически разные граждане Российской Федерации. Потому что до 15 лет мы не имеем права вообще ничего с ними делать касаемо здоровья, в том числе просвещения без разрешения родителей и опекунов. А с 15 лет по закону человек принимает всё, что связано со здоровьем, принимает решение сам. Но, опять же, с точки зрения обучения в школе, всем руководят родители, поэтому относительно школьников у нас сегодня вопрос открыт. Я могу высказать только своё собственное мнение в этом отношении. С точки зрения возможностей плюсов или минусов подобного проекта, честно сказать, это затруднительно. Мне кажется, что, на самом деле, 16-летней девочке не интересен роддом. Ей нужно показывать кино.
Татьяна Буцкая:
Сказку?
Марина Хамошина:
Нет, какие-то гаджеты, такие моменты. Кому-то, может быть, и сказку такую, с джедаями, я не знаю. Но в 16 лет ей просто надо понять, что когда-то она должна стать матерью, и что это такое. Почему это нужно. Она уже от кукол оторвалась, и почему это нужно. А именно тот самый роддом, наверное, лет в 20-25 надо показывать.
Ольга Пушкина:
В 16 лет ещё принцы голове.
Марина Хамошина:
Конечно. Да, в 16.
Ольга Пушкина:
Принцы и гаджеты.
Марина Хамошина:
В 16 у них в голове – это получить какие-то женские компетенции, не материнские. Вот уже в 20-25 можно реально спрашивать, когда планируете рожать. Тогда они уже должны понимать, что это будет и выбор роддома, это будут, скажем, те возможности, которые сегодня акушерство даёт. Это и обезболивание, и совместное пребывание, и прикладывание к груди, и прочие вещи, что мы сегодня впереди планеты всей, и у нас европейские показатели и иже с ним. А в 16 лет просто надо научить за собой ухаживать, надо научить, как планировать беременность, надо объяснить, что это ответственность.
Татьяна Буцкая:
У Вас какой-то проект в Сочи идёт, связанный с подростками.
Марина Хамошина:
У меня лично этот проект идёт уже с 92-го года. Потому что у меня диссертация докторская по подросткам, и как раз по организации помощи, в Приморском крае я тогда проживала и трудилась. Просто, действительно, там фантастическим образом была организована система гинекологии детского подросткового возраста, и сегодня там всё неплохо. Но отражаются тенденции современности. Но всё-таки система была такая, что это было системой.
Татьяна Буцкая:
Что? Как Вы работали с подростками?
Марина Хамошина:
Мы работали, в первую очередь, с докторами, которым объясняли, как нужно оказывать помощь, как нужно консультировать по вопросам контрацепции. Тогда было немножко более лояльно всё в отношении школьниц-учащихся колледжей и ВУЗов. И самое главное, что мы чётко организовали систему, когда девочки поступали в центр охраны материнства и детства, мало того, что их лечили, оздоравливали, но им там ещё и преподносили всю информацию. Потом они уезжали опять в край и возвращались к нам по путёвкам снова на оздоровление. В общем, всё это было очень здорово. Но с нами вместе работали педиатры, врачи профилактики, гигиенисты. В таком коллективе нам удалось даже материнскую смертность снизить, аборты снизить чуть ли не в 3 раза.
Татьяна Буцкая:
Но это просто когда вы работали практически с каждой девочкой.
Марина Хамошина:
С каждой конкретной девочкой работал врач, который с ней разговаривал и оказывал помощь.
Татьяна Буцкая:
Но вы построили систему.
Марина Хамошина:
Да, всегда нужна такая система, которая бы имела замкнутый характер контроля, постоянного пополнения информацией и всё. А сейчас я в какой плоскости вращаюсь, мы остались в рамках этого беспредметного, беспроблемного общения с подрастающим поколением, когда это уже, скажем так, больше молодёжь. Это студенты, которым не нужно спрашивать разрешения у родителей, которые тоже по желанию. Мы сейчас читаем лекции, они называются «Охрана репродуктивного здоровья, сохрани себе», в таком стиле.
Татьяна Буцкая:
А для кого Вы читаете, где?
Марина Хамошина:
У нас студентов много, у нас 18 факультетов. И наш опыт перенимают коллеги из других регионов. У нас в 35 ВУЗах уже внедрена эта система.
Татьяна Буцкая:
Для студентов?
Марина Хамошина:
Да, для студентов.
Ольга Пушкина:
Для студентов-медиков будущих, да?
Марина Хамошина:
Нет.
Ольга Пушкина:
Для всех студентов?
Марина Хамошина:
Наибольший интерес, как правило, на инженерном и филологическом факультете.
Ольга Пушкина:
Как интересно.
Татьяна Буцкая:
Прекрасно.
Марина Хамошина:
Когда мы пытались читать раздельно, а у нас есть такой опыт, мы даже с научной точки зрения изучали, лучше вместе говорить об этих вопросах.
Татьяна Буцкая:
Мальчикам и девочкам.
Марина Хамошина:
И мальчикам, и девочкам отдельно. Инженеры у нас даже брали штурмом зал, где девочки, мальчики просто брали штурмом и хотели это всё слушать. Есть специальные мультфильмы прекрасные для маленьких детей. Есть фильмы показательные, бьющие на конкретный момент для более старших ребят. Наконец, самое главное, они должны понять из этого всего, куда пойти за информацией. Потому что просто какой-то блог в интернете может быть использован совершенно неправильно и подавать нецензурируемую информацию, нелегальную абсолютно. Он может выражать мнение конкретного человека, а это губительный момент.
Ольга Пушкина:
Что Вы им советуете, куда обращаться, куда идти за информацией?
Марина Хамошина:
Ну, конечно, к докторам. К докторам, которые умеют работать с подростками. И слава богу, сейчас есть даже сертифицированные учреждения специально для подростков, доброжелательные.
Татьяна Буцкая:
Но это же надо туда идти, Вы понимаете, надо приехать на метро, на автобусе, сидеть в очереди.
Ольга Пушкина:
Когда ничего не беспокоит прийти к врачу.
Татьяна Буцкая:
А тут зашёл, посмотрел, может быть, есть порталы, куда можно зайти?
Марина Хамошина:
Такого рода информация дублируется. У нас на сайте есть страница репродуктивного здоровья.
Татьяна Буцкая:
Это где?
Марина Хамошина:
В Университете дружбы народов. Там со всеми презентациями, вся информация. Всё то, что мы читаем, там выложено, всё это есть.
Татьяна Буцкая:
Что интересует детей?
Марина Хамошина:
Дети туда заходят. У каждого ВУЗа есть такого рода некий портал или источник информации. Практически все ВУЗы имеют либо медицинский факультет, и там всегда этим занимаются, либо есть увлечённые люди, биологи есть, я не знаю, политологи, демографы.
Татьяна Буцкая:
Послушайте, а Вы не проводили, интересно, статистику, какие чаще всего вопросы там задают? Я уверена, что чаще всего будет вопрос о том, какую выпить таблетку для прерывания беременности, что-то такое. Это уже когда горит, а не о том, как сделать так, чтобы не забеременеть.
Марина Хамошина:
Вопросы самые разные, и об этих вопросах можно отдельно написать некий гарик вообще. От того, что делать, если пропустил таблетку противозачаточную, и до того, можно ли беременной на дискотеку ходить.
Ольга Пушкина:
На каблуках.
Марина Хамошина:
Вопросы самые разные, да, из Египта звонок был недавно, наша студентка уехала на каникулы и тут же звонит, что делать, у меня такая-то ситуация. Они нуждаются в этой помощи, и самое главное, что они знают, что могут позвонить, у нас есть контактный телефон, doctor for RUDN есть, e-mail, всё это обратная связь.
Татьяна Буцкая:
Это на сайте РУДН?
Марина Хамошина:
Оно всё функционирует в РУДН и не только в РУДН, а во всех дружественных нам ВУЗах. Как правило, на медицинских факультетах всегда есть такого рода помощь, конечно, мы никогда не откажем ни одной студентке, безусловно.
Татьяна Буцкая:
Всё очень интересно.
Марина Хамошина:
Надо просто найти профессионала, найти своего специалиста, который сможет любым удобным способом для девочки, для более старшего возраста клиентки, пациентки, как хотите ее назовите, получить эту информацию. Самое главное, она должна быть правдивая и доказательная.
Татьяна Буцкая:
Это да. Гормонофобия прошла?
Марина Хамошина:
Нет.
Татьяна Буцкая:
Нет?
Марина Хамошина:
Нет.
Татьяна Буцкая:
Боятся гормонов.
Марина Хамошина:
Она никогда не пройдёт, она не пройдёт никогда.
Татьяна Буцкая:
Противозачаточные таблетки. В студенчестве не пей – потолстеешь.
Ольга Пушкина:
Оно и сейчас так же.
Марина Хамошина:
Но дело в том, что это в значительной степени имеет социальную окраску. Это социальная окраска, связанная со свободой женщины. Это хорошо или плохо, не мне судить. У меня на этот счёт свой профессиональный взгляд. Женщина должна иметь все возможности, но это мой взгляд, моё убеждение, это моя профессия, это моя жизнь. А в отношении контрацепции она сегодня зашла далеко за грани противозачаточной технологии.
Ольга Пушкина:
На самом деле, многие современные врачи тоже очень косо смотрят.
Марина Хамошина:
Косо смотрят всегда на то, чего не знают. Если человек не уверен, если человек не знает, он просто инстинктивно говорит, что это плохо, я этим заниматься не буду и вам не советую. Но это, как минимум, нарушение приказа № 572н. Там чётко написано, что любой специалист должен проводить профилактику абортов, предупреждать нежелательную беременность, повышать уровень здоровья и репродуктивного потенциала женщины, будущей матери. Это всё сегодня совершенно замечательно может сделать любой вид контрацепции гормональный, которого все боятся. Но самое главное, что меня это удивляет очень до глубины души, потому что у каждого препарата есть инструкция, у него есть показания, противопоказания. У нас есть совершенно чёткие и отечественные прекрасные рекомендации клинические, медицинские критерии приемлемости всех групп препаратов такого рода. И каждые три года обновляются международные рекомендации, которые в полном доступе.
Ольга Пушкина:
Я слышала, что гормональные контрацептивы строго для абсолютно стопроцентно здоровых людей, здоровых девушек.
Марина Хамошина:
Неправда, наоборот, например, если у женщины порок сердца, ей нужно предупредить беременность, что же ей, половой жизнью не жить теперь. А ей же надо как-то предупредить беременность не планируемую. В результате мы подбираем именно для неё порой гормональные препараты. Другое дело, что у них состав должен быть определённый. Определённый состав, определённая доза, определённый режим. У меня недавно была пациентка с эпилепсией, мы подобрали ей, причём, с обострением, у неё восемь лет было всё хорошо, а сейчас у неё приступ за приступом. И мы с неврологом подобрали ей контрацептив, так невролог мне руки целовал, говорил спасибо большое, потому что он страшно доволен, что наконец-то.
Ольга Пушкина:
Не невролог, а пациентка должна руки целовать.
Марина Хамошина:
Пациентка в данном случае нас всех любит безумно, но просто и специалист смежный совсем по-другому на это смотрит, он же видит, что если не будет, если цикл выключить, то приступов не будет.
Ольга Пушкина:
Допустим, век женской активности сколько, 30 лет, 40 лет. Получается, что весь этот период можно сидеть на гормональных контрацептивах?
Татьяна Буцкая:
Скажем больше, и позже нужно.
Марина Хамошина:
Вообще мы традиционно ориентируемся на 50-52 года.
Ольга Пушкина:
Я так преуменьшила.
Марина Хамошина:
Да, когда просто уже заканчивается определённый период жизни женщины, прекращаются менструации, в результате считается, что вероятность забеременеть минимальная. Но она не равна нулю. До 52 лет.
Не нужно бояться гормональных контрацептивов, необходимо правильно их подобрать со свиом врачом-гинекологом.
Ольга Пушкина:
Для меня это открытие.
Марина Хамошина:
Она не равна нулю.
Ольга Пушкина:
Я думала климакс, всё. До свидания.
Марина Хамошина:
Нет.
Татьяна Буцкая:
Расслабился, и мама снова.
Марина Хамошина:
Более того, сегодня наши американские коллеги достаточно убедительно говорят о том, что думать о контрацепции нужно до 55 лет. Но, конечно, у женщин, которые живут половой жизнью. Если они практикуют целибат, безусловно, проблем не будет.
Ольга Пушкина:
Эта тема не для них.
Татьяна Буцкая:
Я хотела ещё снова вернуться к подросткам, которые курят и пьют контрацептивы. Насколько это несовместимо.
Марина Хамошина:
Это не очень хорошо, но юридически курение и контрацепцию гормональную мы рассматриваем как факторы риска сердечно-сосудистых событий. И получается, почему говорят о том, что контрацептивы могут вызвать тромбозы. Никогда это не вызывает, он может только стать последней каплей в суммарном риске. Но больший риск даёт курение, больший риск даёт лишний вес.
Ольга Пушкина:
Алкоголь.
Марина Хамошина:
Алкоголь по влиянию на сосуды. Потому что сам по себе алкоголь только прибавляет вес. Это же высокоэнергетический продукт. Он ещё и оказывает влияние на сосудистую стенку. Здесь риск. Если человек этим злоупотребляет, тут уже как рулетка русская: у кого сосуды выдерживают, у кого нет. У кого выдерживает мозг, у кого нет. У кого печень выдерживает, у кого нет. Та же самая печень, дай бог ей здоровья, если человек таблетку принимает, он же каждую молекулу два раза пропускают через печень. Поэтому нет нагрузки, а если есть нагрузка. Но послушайте, это же не только таблетки гормональные, любые лекарства.
Татьяна Буцкая:
Вообще всё, что мы едим.
Марина Хамошина:
Конечно. А сегодня человек не может без добавок, без лекарств, он всегда что-то принимает. Я ещё раз подчёркиваю, если мы выбираем конкретному потребителю, конкретной женщине метод, что ей нужно просто предупредить беременность, одна ситуация. Ей нужны какие-то лечебные дополнительные возможности, уменьшить кровопотерю, а это реальный фактор перинатального риска, это то, что надо сделать, чтобы завтра родить здорового ребёнка. Убрать боли, повысить качество жизни, удобство при менструации, особенно если это связано с её работой, с её занятостью, с уходом за уже имеющимся малышом. А внешность, а настроение, а сексуальность, это же всё даёт таблетка. Её надо подобрать, её надо подобрать, как туфли.
Татьяна Буцкая:
Ах, как красиво говорите. Я уверена, что нас слушают родители таких тинейджеров. Скорее мама, наверное, будет с дочкой говорить. Какой совет дать? Если дочке уже 16 лет, скорее всего, недалёк день, когда она встретит свою любовь. Как они будут встречаться, часто, нечасто, что маме советовать: дочка, носи с собой презервативы, либо, дочка, пойдём с тобой к гинекологу, подберём таблетки.
Марина Хамошина:
Нет, наверное, дочка, давай пойдём с тобой к гинекологу не за тем, что подобрать таблетки, а вообще поговорить. Потому что всё зависит от того, какие взаимоотношения у дочери с матерью. Знаете, есть такое выражение, нужно найти в себе силы отпустить на свободу того, кем ты дорожишь больше всего. Мама должна дойти до того, что в какой-то момент она должна дочку отпустить на свободу. Всё зависит от семьи, всё зависит от социокультурных характеристик. Потому что есть семьи, где более строгое воспитание, это их право.
Ольга Пушкина:
Девочкам проще поговорить с врачом, допустим, гинекологом, нежели с мамой.
Марина Хамошина:
Конечно. Но просто она должна понимать, что её ждёт и что будет, если у неё, как Вы говорите, эта любовь нахлынет. И когда любовь нахлынет, то ей уже будет не до этого. Она будет вся, эта подростковая особенность.
Ольга Пушкина:
Надо ещё до того.
Марина Хамошина:
Безусловно. Безусловно.
Татьяна Буцкая:
В 15, в 14.
Марина Хамошина:
Она должна элементарными навыками овладеть. Она должна, например, понимать, что если ты пошла на вечеринку, не надо пить алкоголь, чем это может кончиться, вот что более важно. А чем кончится, надо сказать конкретно. Это могут быть определённые моменты с последующей непланируемой беременностью.
Татьяна Буцкая:
А дальше Хиросима.
Марина Хамошина:
ВИЧ-инфекцией, чем угодно. Что эти все предложения, давай на слабо наркотики, ещё что-то, об этом надо говорить, и оттуда уже сразу выстраивать линию поведения. Именно социальные моменты этой непланируемой беременности. Ну и, наконец, что дети бывают от полового контакта тоже надо рассказать уже лет в 12-13, безусловно.
Татьяна Буцкая:
А правда таблетки, которые прерывают беременность, продаются без рецепта в аптеке?
Марина Хамошина:
Они просто настолько безопасны, что их разрешено сегодня продавать без рецепта. У нас очень часто бывают некого рода ситуации, жареные такие факты, коллеги Ваши любят такие вещи делать. Да, но это тоже особенность профессии журналиста, у него есть свои цели. Но в социальных масштабах это иногда может серьёзно навредить, потому что тут более правильно соблюсти все именно юридические моменты. Если препарат продаётся без рецепта, у нас многие рецептурные препараты продаются без рецепта. Но у нас система помощи, на мой взгляд, такая, что если доктор будет на каждую таблетку рецепт выписывать...
Татьяна Буцкая:
То будет никогда лечить.
Марина Хамошина:
Абсолютно, да. Поэтому если она разрешена к безрецептурному доступу, по большому счёту, купить таблетку можно, просто так выпить, но женщина все равно к врачу придёт, потому что у нее всё равно начнутся кровянистые выделения, и она придёт к врачу, она же не будет с ними сидеть. Другое дело, что она должна купить или получить её по полису и под контролем врача всё это сделать.
Татьяна Буцкая:
Но в этом и вопрос, будет ли она под контролем врача это делать.
Марина Хамошина:
Вы знаете, в сравнении с абортом безопасность космическая. С обычным абортом безопасность просто космическая. Потому что женщина всё равно придёт в медицинское учреждение. Она придёт за контролем, она придёт. Другое дело, что сама идея: идите и купите таблетки, чтобы прервать, это не очень, скажем так, приемлемо для многих слоёв общества нашего сегодня, разнородного. Но то, что такая возможность есть, это хорошо.
Татьяна Буцкая:
Опять-таки, об этом подросткам говорить или нет?
Марина Хамошина:
Подросткам нужно говорить, что от не планируемой беременности можно погибнуть. И погибнуть именно посредством, в первую очередь, в результате ситуации, когда её придётся прерывать. Будущая мать должна понимать, что если беременность наступит, она должна закончиться родами. Вот это должно быть в голове.
Татьяна Буцкая:
Я поэтому и хотела водить в роддом, я хотела им показывать.
Марина Хамошина:
Вы в 16 лет можете напугать их конкретно в этом роддоме, правда. Вот в 20 да, 25.
Татьяна Буцкая:
Мне кажется, в 25 они уже выбирают между работой и ребёнком, а в 16 вообще вся жизнь впереди.
Марина Хамошина:
Это, наверное, должно быть что-то вроде школы матерей. Школа будущей матери.
Татьяна Буцкая:
Прямо школа будущей матери, которая даже ещё, которая ещё не беременна, просто школа женщины.
Марина Хамошина:
Татьяна, прекрасная литература существует в детском формате, в молодёжном формате. Но по нашим данным научным дети доверяют больше интернету, а на втором месте печатной продукции. То, что они читают, что видят.
Татьяна Буцкая:
Значит надо в руки им дать правильные книги.
Марина Хамошина:
Потому что когда они слышат, они считают, что им туфту в уши кладут, они считают, что мы их воспитываем.
Татьяна Буцкая:
Лекции читаем.
Марина Хамошина:
Да, а когда они воспринимают эту информацию в том же интернете, они как источник это воспринимают. И конечно – равный равному, оно работало всегда, работает по сей день. Это тоже в масштабах страны, наверное.
Татьяна Буцкая:
Молодёжь молодёжи должна.
Марина Хамошина:
Да, таких знающих ребят, которые могут эту информацию донести.
Татьяна Буцкая:
Студенты те же самые медики.
Ольга Пушкина:
Сейчас очень важно направить именно подростка в интернет, но на нужную страничку. Если он всё-таки черпает информацию.
Марина Хамошина:
Это сделать настолько сложно, даже, например, сказать сейчас: зайдите сейчас на страницу РУДН. Но там же не будет всего того, что нужно каждому. Если чётко, я могу только сказать – найдите своего специалиста. Найдите доктора, которому будет доверять ваша девочка.
Ольга Пушкина:
А со скольки лет искать врача, которому доверять, с 12?
Марина Хамошина:
Есть гинеколог детского, подросткового возраста, потому что каждый родитель знает своё чадо, если чадо уже в 10 лет надо просветить на этот счёт, то есть гинекологи подросткового возраста, это отдельная специализация. В крупных городах есть такая специализация.
Ольга Пушкина:
А осмотры ребёнка до скольки лет происходят в присутствии мамы? То есть сейчас я, допустим, когда прихожу со своей дочкой, меня прямо гинеколог подводит, говорит: смотрите, что я сделаю, вот я сейчас отодвинула.
Марина Хамошина:
Да, мы так на родах делаем с мужьями. Обратите внимание, что жена будет здорова после этого.
Ольга Пушкина:
Сейчас вылетит птичка.
Марина Хамошина:
Да. Но это до 15 лет всё, что мы делаем, должно быть либо под роспись разрешено, либо, соответственно, мама должна присутствовать.
Ольга Пушкина:
Если девочка просто придёт к врачу, без мамы её не пустят на приём?
Марина Хамошина:
Почему же, нет, ещё как пустят. Но если ей нет 15 лет, то, например, принять решение о прерывании беременности она не может сама юридически. А, допустим, если она в 15 пришла, они приходят, например, ко мне на приём, 16-летняя девочка с мамой. Я говорю: «Пожалуйста, проходите обе». Девочка говорит: «Нет, я зайду сама». Сорри, как она сказала, ей 16.
Ольга Пушкина:
Просто некоторым сложно, наверное, сказать родителям, сознаться, что так произошло уже.
Марина Хамошина:
Вы знаете, мне кажется, что ключ во всех взаимоотношениях пациентки с врачом, клиентки с врачом, здоровой женщины, которая хочет контрацепцию, подготовиться к беременности, просто хочет быть здоровой, красивой, ключ отношений родителей с детьми – это любовь.
Ольга Пушкина:
И доверие.
Марина Хамошина:
Это любовь, она порождает доверие. Потому что мы доверяем только тем, кого любим. Не буду проводить социальные параллели, но, на самом деле, мы действительно доверяем, что доверие сродни любви, она его порождает. Если действительно девочка видит, что её дома любят, если уровень любви дома настолько высок, что она не ищет её во внешней среде, то как раз здесь будет доверие и высокая планка, которую она будет искать в популяции.
Татьяна Буцкая:
Даже рука упала, потому что я подумала, что это настолько тяжело. Это настолько.
Марина Хамошина:
Это очень тяжело.
Татьяна Буцкая:
Это очень тяжело.
Марина Хамошина:
Но я могу прокомментировать, Таня, могу сказать совершенно чётко, по нашим данным научным, говорят, есть правда, есть ложь, а есть статистика. По нашим данным научным, у юных беременных неблагополучие в семье 34 %. А у девочек небеременных – 6-8 %. Они дают анонимно, это в разы больше, где ребёнок ищет любви. Кто-то сказал, что ты красавица, пойдём со мной, она пошла. Кто-то сказал, что подарит что-нибудь, и она поверила, всё. Люблю, куплю, полетим, так обычно и происходит. Поэтому если её любят дома, а родители всегда любят своего ребёнка, это надо показывать, это надо не просто куплю что-то.
Татьяна Буцкая:
Да, не скатиться к люблю, куплю, полетим.
Марина Хамошина:
Да, но куплю – тоже хорошо, девочка как цветочек, её надо поливать, удобрять, ей надо говорить, что она самая красивая, она самая лучшая. И это должен делать, в первую очередь, папа. Потому что мамы, очень часто у них язык завязывается это говорить, только когда девочка маленькая. Когда девочка становится старше, возникают разные моменты, я это вижу прекрасно, как специалист. Но папа должен с утра до вечера говорить, что ты неповторимая, ты уникальная, другой такой нет. Ты самая лучшая, я тебя обожаю – всё будет нормально.
Девочкам с раннего детства нужно говорить, что она самая лучшая – тогда из нее вырастет хорошая девушка и мать.
Татьяна Буцкая:
Чтобы девушка потом искала молодого человека уже такого, который будет не везти ее куда-то.
Марина Хамошина:
Это вакцина. Вакцина любви, когда вакцинирована женщина, у неё высокая планка, с ней будет всё в порядке.
Татьяна Буцкая:
И причём это надо говорить, как мы уже сказали, что всё закладывается, с чего я начинала, что здоровье будущей мамы закладывается с того момента, когда она ещё в виде плода находится у своей мамы в животе, потом.
Марина Хамошина:
Вот уже тогда ей надо говорить.
Татьяна Буцкая:
Уже тогда.
Марина Хамошина:
Что она любимая, неповторимая.
Татьяна Буцкая:
Лучшая, любимая, неповторимая, дальше холим, лелеем, дальше обязательно родители девочек должны знать, что такое детский гинеколог.
Марина Хамошина:
Дальше добавляется уход, качественный уход за маленькой девочкой, за девочкой, которая уже общается с внешней средой, потом за девочкой, которая начинает менструировать и требует уже специфического ухода, гигиены.
Татьяна Буцкая:
То есть на каждом этапе развития рассказывать, объяснять. Если не по возрасту, то объяснить так, что поймёт, но при этом сказать правду, чтобы в следующий раз не объяснять, почему это неправда.
Марина Хамошина:
И привлекать грамотных специалистов, которые умеют объясняться с детьми, детские гинекологи, и со взрослыми, это уже гинекологи обычные.
Татьяна Буцкая:
У нас прямо минута с небольшим остаётся, мне хочется, чтобы у наших слушателей остались эти реперные точки, о чем мы говорили, я уже начала подводить такие небольшие итоги. Друзья, прямо с рождения девочки вы думаете, что она станет мамой. Обязательно уход, обязательно общение, обязательно любовь, обязательно участие папы в жизни дочки, и утро начинать с того, что ты у меня самая лучшая, вечер заканчивать поцелуем на ночь.
Марина Хамошина:
Кому-то повезёт. Вот кому-то повезет.
Татьяна Буцкая:
Начните прямо сегодня, не откладывая на завтра, не пропустите этот самый сложный возраст, в котором ошибки, которые делаются в этом возрасте, невозможно исправить. Поэтому это очень важно прямо, начиная лет уже с 13-14.
Марина Хамошина:
Чтобы наше репродуктивное завтра было восходом, а не закатом.
Татьяна Буцкая:
Точно. Остались прямо меньше минуты, что за значок у Вас на груди?
Марина Хамошина:
Это эмблема МАРС, это наша Междисциплинарная ассоциация специалистов репродуктивной медицины. Её возглавляет Виктор Евсеевич Радзинский, член-корреспондент академии наук, профессор и мой шеф.
Татьяна Буцкая:
И по всем городам России вы ездите, обучаете врачей.
Марина Хамошина:
Мы очень рады общаться с коллегами, потому что это такая биоплёнка, коллектив, страна. На страже репродуктивного здоровья.
Татьяна Буцкая:
Я думаю, что сейчас все, кто знают, что такое МАРС и StatusPraesens, прямо воспряли духом, может быть, даже ещё к концу программы, потому что я считаю, что одна из самых лучших образовательных программ для акушеров-гинекологов. Всё, друзья, спасибо большое, наш эфир заканчивается, спасибо большое.