Илья Акинфиев:
Передача «Профилактика заболеваний». С вами ее ведущие: я, Илья Акинфиев.
Денис Хохлов:
И я, Денис Хохлов. Сегодня мы хотим поговорить о новорожденных детишках. Во всех их проблемах нам поможет разобраться наш гость Попова Светлана Сергеевна, доктор-неонаталог.
Светлана, расскажите, что это за профессия такая – неонатолог? Чем она отличается от обычного педиатра? Какая-то есть разница?
Светлана Попова:
Да, разница очень большая, Денис. Врач-неонатолог занимается детками, которые только что родились, от 0 и до того момента, пока он не стабилизируется. Врач-неонатолог может наблюдать ребенка до 6 месяцев, если он родился глубоко недоношенным. Например, срок гестации менее, чем 30 недель. Мы выхаживаем детей. Чаще всего, просто так детки раньше срока не рождаются – значит, была какая-то проблема у мамы. Либо это преэклампсия – тяжелые роды, либо инфекция. Чаще всего совсем маленькие детки, рожденные раньше 30 недель, попадают в отделение реанимации. Они находятся под тщательным наблюдением врачей неонатологов-реаниматологов, могут находится на ЭВЛ, на СИПАП. Чтобы понимали, СИПАП – это тоже вспомогательная аппаратура, которая помогает ребенку дышать, но через нос – не интубирует детей. В носик вставляют трубочку, грубо говоря, туда подается кислород необходимой концентрации, чтобы ребенок держал сатурацию. Сатурация – это насыщение кислородом крови. Все показания выводятся на монитор.
Илья Акинфиев:
Выдох, получается, ребеночек сам делает?
Светлана Попова:
Здесь очень много нюансов. Это врачи-реаниматологи подробнее расскажут. Да, есть возможность, чтобы ребенок сам вдыхал и выдыхал, и есть, когда ему помогает аппаратура. Как только ребенок стабилизируется, ему не требуется больше наблюдение реанимации, он на самостоятельном дыхании. Иногда, может быть, требовался просто дополнительный кислород в виде маски или кислородной палатки – ребеночка в таком случае отдают нам, врачам-неонатологам.
Денис Хохлов:
Они такие маленькие, лежат там в этих своих кювезах, домиках, «космических аппаратах».
Светлана Попова:
Этот «космический аппарат» содержит определенную температуру, 33-34℃, чтобы было тепло. Поскольку терморегуляция таких деток нарушена, они мерзнут. Когда ребенок меньше килограмма, стараются как можно реже открывать кювез, только в случае необходимости, чтобы провести медицинские манипуляции. Когда ребенок более килограмма, уже стараются, чтобы приходила мама. Мама приходит и до того момента, естественно, пока ребенок находится в кювезе и лишний раз его нельзя открывать. Ребенок все чувствует. Он чувствует, что мама рядом. Он 9 месяцев, в данном случае 6-7 месяцев, находился в утробе мамы.
Денис Хохлов:
Какие самые ранние сроки выхаживаются?
Светлана Попова:
У нас сейчас по закону рождённые дети – 24 недели и более 500 г. Но я знаю случаи, когда выхаживали детей весом 480 г. Меньше, чем на ладошке.
Далее, если ребенок стабилен и находится на дыхании дополнительным кислородом, кислород через маску вводится в кювез, его отдают нам, врачам-неонатологам. Чаще всего все врачи-неонатологи имеют второй сертификат – сертификат реаниматолога. Как вы понимаете, все дети очень пограничны, в любой момент нужно вовремя среагировать, чтобы оказать ребёнку необходимую помощь.
Мама приходит, открывает кювез. Если ребенок в состоянии хоть на какое-то время держать самостоятельно тепло, его выкладывают на грудь маме, чтобы он чувствовал тепло мамы. Я не дорассказала. Все время, пока он находится в животе у мамы, ребенок чувствует, ее голос слышит, чувствует ее настроение. Всем мамам деток, которые родились раньше срока, нельзя расстраиваться, нельзя плакать, они должны быть настроены на позитив.
Денис Хохлов:
Вы рассказываете всё это мамочкам?
Светлана Попова:
Да. Мы говорим мамам: «Вместе с вами». Каждый врач-неонатолог, особенно это хорошо у нас в Москве практикуется, на всех консилиумах, симпозиумах, что мы с мамами заодно, что наша общая задача – здоровье ее ребенка. Мы должны все вместе бороться. Настрой мамы на то, что все будет хорошо, ее уверенность передается малышу, и малышу становится гораздо спокойнее. Они гораздо быстрее набирают вес, идут на поправку.
К сожалению, бывает, что детки рождаются с внутриутробной инфекцией. В этом никто не виноват. Насколько бы тщательно за собой не следила мама – никто не застрахован от той же простуды, ОРВИ или обострения хронической болезни, как тонзиллит, пиелонефрит. Малыш получает эту инфекцию. Тут, опять же, вступаем в роль мы. Тут даже не зависит, доношенный или недоношенный ребенок. Каждый ребенок может родиться с внутриутробной инфекцией. Начинается антибактериальная терапия. Я хочу сказать всем мамам. Обычно всех очень сильно пугает слово «антибиотики». Но, поверьте, антибиотики просто так не используют. Есть несколько схем, с которых мы начинаем стартовую антибактериальную терапию. В момент, когда мы начали, все берут посевы, что именно высеется. Если первая схема антибиотиков не срабатывает (но чаще, кстати, все получается), то у нас уже готов посев на чувствительность. Соответственно, мы уже подбираем нужный антибиотик.
Мы с мамами заодно, наша общая задача – здоровье ее ребенка.
Денис Хохлов:
Это, в любом случае, работа профессионалов, которые отвечают за свои назначения.
Светлана Попова:
Да. Я еще хочу добавить к самолечению, что некоторые мамы, папы любят сами себе назначать антибиотики. Пропивают их не тем курсом, не теми дозами, и у них вырабатывают резистентность. Соответственно, та же резистентность получается и у малыша к антибиотикам. Есть, все-таки, здравый смысл, хотя многие возмущаются, что антибиотики перестали продавать без рецепта. Но он необходим. Потому что самолечение приводит к очень плохим последствиям.
Денис Хохлов:
Да, сейчас требуют рецепт. За границей купить просто так антибиотик нельзя, нужен рецепт. У нас это, к счастью, действительно, тоже практикуется. Дело в том, что сейчас очень много устойчивых микроорганизмов к бактериальным инфекциям.
Светлана Попова:
Да, мы – врачи, мы для учимся бесконечное количество лет, чтобы приблизительно знать, на какую флору что действует.
Денис Хохлов:
Многие на банальные ОРВИ начинают принимать антибиотики, которые на вирус не действуют.
Светлана Попова:
Пропьют его три дня – температура упала.
Денис Хохлов:
Тренируют свою флору для того, чтобы она стала более злая и устойчивая.
Светлана Попова:
Да, и потом все это отражается на наших маленьких пациентах.
Очень часто задают вопрос: что такое «осьминожки»? Зачем они нужны? Дело в том, что в утробе мамы малыш держится за пуповину. Эти осьминожки дают ощущение, он за них хватается – и у него складывается впечатление, что он держится за пуповину. Он успокаивается. Есть большой смысл, если перед этим еще осьминожку подержала мама и она пахнет еще мамой. Это уникальная методика, которую разработали и активно используют в московских клиниках – осьминожки.
Также существуют гнезда. В кювезе находится гнездо. Оно либо специально шьется из плотной фланелевой ткани, либо медсестры его делают из пеленок, чтобы ребенок был со всех сторон прижат, как будто он находится в животе у мамы, чтобы он еще луче держал тепло. Затем, когда мы уже убедимся полностью, что он держит сатурацию, набирает вес, со всеми инфекциями мы справились.
Денис Хохлов:
Где вы работаете? Вы хотели рассказать про свою работу, кстати.
Светлана Попова:
Я работаю в Детской инфекционной клинической больнице № 6. В 2016 году на базе нашей больницы открылся Центр внутриутробных и постнатальных инфекций новорожденных. Наши специалисты, все врачи имеют два сертификата. Первый – это неонатология. Чаще всего это законченная ординатура или интернатура. Также сертификат реаниматолога. Наше Центр рассчитан на 165 коек, каждое отделение имеет свой профиль. Одно отделение берет совсем маленьких недоношенных деток. Заведующей является Брагина Елена Михайловна, она их виртуозно выхаживает. Она берет деток от 1,5 килограмм и меньше. Как только они начинают самостоятельно дышать, она их берет под свое крыло. Мы берем чуть побольше. Мое отделение, в котором я работаю, мы берем деток ближе к 2 килограммам, все дети, которые поступают с внутриутробной инфекцией или постнатальной инфекцией. То есть инфекция может реализоваться не сразу, а может дать о себе знать через 3, через 7 дней. Главное – найти источник инфекции, очаг инфекции. В нашем центре это очень хорошо поставлено. При необходимости, если мы видим что-то подозрительное, хотя легких чисто, моча чистая, мы пунктируем ребенка. Я могу сказать, что достаточно часто встречаются неонатальные менингиты. Сейчас слово «менингит» не должно пугать родителей, потому что мы тут же назначаем дозу антибиотиков в менингеальных дозах. Я скажу, что через 3 дня, или курс, через 10 дней, в принципе, ребенок уже здоров. Далее мы его наблюдаем, как он будет себя вести.
Денис Хохлов:
Хочется поговорить о роли отца. Про маму мы поняли: мама должна быть рядом. А папа?
Светлана Попова:
Папа тоже должен быть рядом. С первых дней жизни ребенок должен понимать, что есть второй человек в его жизни – папа, его всегда пропускают. Мама – это совместное пребывание, естественно, а папу всегда пропускают в палаты. Он должен обнять малыша. Малыши очень-очень понимают слова. Они понимают чувства, но не только чувства от мам. Папины руки – это чувство защищенности, оно передается. Первые контакты с отцами очень важны, чтобы в дальнейшем складывались хорошие и близкие отношения у ребенка с папой, именно с этого все и закладывается.
Денис Хохлов:
Папе тоже нужно познакомиться с ребенком. Как отец двоих детей я понимаю это. Папа тоже нуждается в том, чтобы, действительно, почувствовать своего ребенка, ощутить чувство.
Светлана Попова:
Когда дети становятся чуть старше, выписываются из стационара, они больше любят отцов. Почему? Мама – она вся тревожная, вся волнительная. А папы обнимут крепко, вверх подкинут, поймают, перевернут. Физический контакт для детей очень важен, как и для отцов, в будущем. Если папа подбросил ребёнка и поймал, крепко обнял, и при этом ничего не сделал, вызывает большое доверие к себе. Бывают случаи, когда, действительно, впоследствии дети больше привязаны к папам. С 3-4 лет обычно уже мама не очень нужна, нужен папа: «Я хочу с папой», «Я поеду с папой». Все закладывается именно в этот период – период новорожденности, так что папа также должен приходить.
Есть партнерские роды. Каждый раз акушеры-гинекологи, которые приняли младенца, предлагают папе положить ребенка к себе на грудь. Папы пугаются, им страшно, хотя ничего в этом страшного нет. Это так же важно, контакт такой же: кожа.
Всё закладывается именно в период новорожденности, поэтому папа тоже должен быть рядом.
Денис Хохлов:
Но они такие маленькие! Даже маме, когда она первый раз видит ребенка, если, действительно, первый ребенок – его страшно потрогать: он такой маленький! А для папы это, вообще... Конечно, нужно себя перебороть.
Светлана Попова:
Нужно. Всем папам нужно. Если вы пошли на партнерские роды – будьте готовы к тому, что вы возьмете ребенка на грудь. Морально себя на это настраивайте.
Дети очень реагируют на запахи. Контакт кожа к коже очень важен для детей, поэтому, естественно, в нашем центре также практикуется совместное пребывание. Есть ряд причин, например, по которым мама не может кормить грудью ребенка. Это не обязательно суперинфекционные заболевания. Это, например, идет резус-конфликт либо по группе крови, либо по резус-фактору, и в какой-то момент может снять с молока. Мамы начинают очень переживать: «Как же так?» Говорю: «Ничего страшного. Вы чаще обнимайте малыша – у вас будет тот же самый контакт с ребенком. Ничего страшного». Если вдруг молоко у мамы пропало – да, это не очень хорошо, нужно стимулировать лактацию, стараться сцеживаться, не сдаваться. Но при этом не паниковать. Чтобы мамы не паниковали, для этого есть врачи-неонатологи, которые находят инфекции. Не обязательно ребенок с инфекцией переходит на 2-й этап выхаживания. Если врач-неонатолог в роддоме предлагает маме, советует пойти на 2-й этап выхаживания – не стоит бояться.
Денис Хохлов:
что это такое 2-й этап выхаживания? Расскажите нам.
Светлана Попова:
Все боятся, что это. «Зачем мы поедем в больницу?» На самом деле, это не совсем больница. На 2-м этапе выхаживания мы обследуем деток. Что могло смутить врача-неонатолога в роддоме? Очень часто в конце беременности у мамы начинают отекать ноги, поднимается давление, падает гемоглобин. Все это сказывается на малыше. Для этого на 2-м этапе выхаживания делается нейросонография, УЗИ мозга. Его консультируют неврологи, его послушают несколько врачей, сердечко, снимут ЭКГ, обязательно сделают ЭхоКГ. Наш стационар, как раз, отличается тем, что Президентом нашего стационара является доктор медицинских наук Дегтярева Елена Александровна, профессор кардиологии. Она очень тщательно осматривает каждого малыша с патологией сердца. Мы, неонатологи, можем даже визуально не заметить. Кажется, ничего страшного, нормально. Синеет носогубный треугольник – «просто не зрелый». Но мы все равно покажем нашим специалистам, их очень большой штат. Это профессора из академии РАН.
Денис Хохлов:
Чтобы не упустить патологию сердца?
Светлана Попова:
Да, потому что все, что вовремя диагностировано, как вы знаете прекрасно, лечится. Мы активно используем телемедицину, например. Если у меня есть сомнения по поводу хирургии у малыша, то я без проблем связываюсь с врачами Морозовской больницы, с хирургами. Посылаю им фото, снимки, УЗИ. Мы созваниваемся, обсуждаем. Возможно, проводим дополнительные обследования. Хирурги говорят: «Да. Присылайте, отправляйте к нам, это наш».
Денис Хохлов:
Замечательно! Новые технологии на службе у медицины.
Светлана Попова:
Да, мы активно используем. Или говорят: «Нет. Ничего страшного. Давайте понаблюдаем». Причем, они сами через два часа перезванивают и узнают, как дела. Все хорошо – значит, это была не хирургическая патология. Потому что лишний раз транспортировать новорожденного ребенка, тем более, если он болеет, не есть хорошо ни для ребенка, ни в экономическом плане – гонять скорую помощь просто так туда-сюда. Зачем? Есть телемедицина, и два врача на равных между собой могут спокойно обсудить проблему и ее решить. В нашем стационаре это используется.
Илья Акинфиев:
Неонатологи – они только в стационаре? Где их еще можно встретить?
Светлана Попова:
К сожалению, только в стационаре. Но при каждом стационаре есть отделение катамнеза, или частного приема. Цены устанавливает Департамент, они совершенно смешные по сравнению с частными клиниками. Любая мама может обратиться, записаться на сайте. Я уверена, что есть почти при любой больнице города Москвы. Врач-неонатолог осмотрит, даст рекомендации.
Денис Хохлов:
В каких случаях нужно обращаться? Что может насторожить?
Светлана Попова:
Например, с чем чаще всего сталкивалась я. В нашу больницу поступают дети с проблемами не только из роддомов, но и из дома. Например, стул у ребенка, у ребенка постоянно понос. Все педиатры в один голос маме говорят: «Соблюдайте диету». Бедная мама уже ничего, кроме этой несчастной гречки не ест – все равно у ребенка живот дует, ему плохо, он не спит. Скорая помощь приезжает – понимает, что у ребенка уже чуть ли не обезвоживание начинается. Очень грамотные врачи скорой помощи, они все молодцы. Они не дают никаких рекомендаций. Там педиатры, они понимают, что дело пахнет керосином, и сразу привозят к нам. В результате все гораздо банальнее: лактазная недостаточность. Что можно сделать? Мы берем анализ кала на углеводы, тут же переводим ребенка на безлактазную смесь. Как только нормализуется стул, есть препараты с лактозой (это Лактаза Бэби), которые мама дает перед кормлением, и продолжает спокойно кормить ребенка грудью. Все счастливы. Мама счастлива, ребенок получает молоко, стул всегда нормальный. Всё переваривает, всё хорошо. Я не могу судить за это педиатров, что они это не знают, потому что педиатр – это человек, который лечит деток до 18 лет.
Денис Хохлов:
Его спектр знаний должен быть огромный.
Светлана Попова:
Должен быть очень большой, да. Спектр знаний неонатологии очень узок, очень специфичен. Например, рождаются детки, перенесшие сильную внутриутробную гипоксию, у них на ручках вывернутые кисти. У родителей паника: «Что делать?» Тут же хирурги: «Надо исправлять, гипсовать». На самом деле, это последствия внутриутробной гипоксии. Достаточно дать антигипоксанты, провести метаболическую терапию, и все возвращается в норму. Потом мы даем обязательно все рекомендации. Такие детки осматриваются обязательно профессором (например, Ахмина Наталия Ивановна) кафедры РМАПО. Потихонечку они выравниваются, никакие хирурги, операции, ничего не требуется.
Илья Акинфиев:
Существуют выездные бригады неонатологов для экстренных случаев?
Светлана Попова:
Если ребенка переводят из роддома к нам – его
Перевозит скорая помощь, и на ней, естественно, врачи неонатологи-реаниматологи. Специализированные бригады – не просто педиатрическая.
Илья Акинфиев:
А если, например, смерть на дому ребенка, кто выезжает? Какая бригада?
Светлана Попова:
Здесь уже не поможет. Выезжает детская бригада, уже констатация. Если роды на дому, ребенок рождается – да, выезжает детская реанимация, которая быстро привозит ребенка в стационар. Я могу сказать, что я активный противник родов дома. Я встречалась с такими родителями, с такими детьми, и не раз. В чем дело? Обвитие пуповины около шеи. Если бы ребенок рождался в роддоме, ему дали бы кислород, раздышали бы, и все было бы хорошо. А то, посмотрите, пока он родился, пока родители поняли, что что-то не то, пока, пусть 3-4 минуты доехала бригада – время уже упущено. Да, мы этих детей, конечно, выхаживаем максимально, но всё могло обойтись и малой кровью. Ребенок мог вообще не находиться в стационаре. Он мог родиться в роддоме и через 3 дня спокойно, в обнимку с мамой пойти домой.
Денис Хохлов:
Какие процедуры необходимы для новорожденного? Практические советы у вас есть?
Светлана Попова:
Обязательно. Когда малыш проснулся, первым делом его надо умыть, как и взрослого человека. Нужно протереть ему обязательно глазки: от наружного угла ко внутреннему. Это делается кипяченой водой с помощью ватных дисков. Каждый глаз – отдельным ватным диском. Надо почистить ему носик, ушки. Только ни в коем случае не надо ни в носик, ни в ушки, и повторяют все ЛОР-врачи, лезть ватными палочками.
Денис Хохлов:
Мне кажется, и взрослым не надо лезть ватными палочками, потому что это одна из основных причин отитов у людей.
Светлана Попова:
Да. Мама из ватки аккуратно делает жгутики и вычищает.
Денис Хохлов:
Вазелин нужен на жгутик?
Светлана Попова:
Можно детский крем, можно вазелин, не противопоказано. Но чаще всего даже обычный жгутик, ничем не смазанный, хорошо все у деток убирает. Вообще, я очень люблю вазелиновое масло, потому что у недоношенных или незрелодоношенных детей вся кожа еще сухая. Все эти современные масла почему-то с ароматизаторами, которые очень часто дают аллергии. Выбирая косметику для малыша, постарайтесь, чтобы она ничем не пахла. Когда она ничем не пахнет, никакой отдушки в ней нет – значит, никаких ароматизаторов не добавлено, все будет хорошо, никакой аллергии нам бояться не надо.
Что еще? Купание малышей должно быть ежедневно. У ребеночка должна быть маленькая ванна в первом месяце жизни. Купать, я считаю, должны, все-таки, папы. Как раз, тот самый момент, когда они имеют и контакт с ребенком, и ничего суперстрашного, серьезного нет. У всех пап хорошая реакция, папы, как мамы, в этот момент становятся тоже очень чуткими, так же, как ниндзя, слышат всё в ночи. Не раз бывали случаи, когда папа маму будит: «Слушай, что-то не так», а мама спит крепким сном. Чтобы купали малышей папы. Раз в неделю – с каким-то средством в виде геля для душа для малышей, а остальные дни, шесть дней в неделю – ванночки с травами. Можно ромашку заваривать, обычную ромашку, которая продается в пакетиках, сушеная, в аптеках. Заварили кипятком, она настоялась, вылили в ванночку. Обязательно купать малышей.
Что касается прогулок. Первый вдох воздуха он делает, когда он вышел из роддома или из 2-го этапа выхаживания, первый раз он столкнулся. Далее начинаем гулять. Начиная с 20 минут, и каждый день прибавляем по 10, доводя до двух часов. Естественно, без фанатизма. Если погода плохая, если ветрено, слякотно – лучше не надо. Многие мамы выставляют детей на балкон. Я противник этого, потому что бывает, что их там забывают. Были случаи. До того, как пошла в неонатологию, я была врачом скорой помощи. Я приехала на такой вызов, был ребенок 4 месяцев. Он перегрелся на солнце, у него был солнечный удар. Мы летели в больницу, как могли. Охлаждали его нашими пакетами, которые у нас есть со льдом, оборачивали, во что только можно, максимально пытаясь сбить температуру, потому что для детей очень опасно не столько переохлаждение, сколько именно перегревание. Детки не потеют – они именно нагреваются, это особенность малышей. Поэтому, когда поднимается температура, детей укутывать не надо, их, наоборот, надо раздеть максимально и тут же вызвать участкового педиатра. Никаким самолечением, естественно, не заниматься.
Еще очень хочу сказать всем родителям, что температура 38-40 ℃ на зубы не бывает. Прорезывание зубов – это нормальный физиологический процесс у детей. Почему дети заболевают? Потому что именно в момент, когда прорезываются зубы, организму тяжело – снижается иммунитет. Они подхватывают все на свете. Родители думают: «40° – это у нас, наверно, зубы». А когда уже пятый день 40℃, и ребенок уже как тряпочка, они решают вызвать скорую помощь – и это уже реанимация. Нельзя затягивать, потому что последствия могут быть самыми печальными. Вызывайте скорую помощь.
У нас очень грамотные врачи скорой помощи, честно. Я их очень уважаю, потому что, еще раз говорю, ко мне поступают дети не только из роддомов, но и из дома, и на третьи, и на четвертые, и на пятые сутки. Чаще всего мамы, слыша «2-й этап выхаживания в больнице», пишут всякие расписки, что нет, мы уйдем, нам это не надо, мы хотим домой, дома стены лечат. А на четвертые-пятые сутки они понимают, что сами не справятся. Врачи скорой помощи или обычные педиатры всегда оказывают грамотное лечение. Они не боятся сбить высокую температуру, чтобы ребенку стало легче. Они все прекрасно делают по дозировкам и привозят к нам.
Хочу сказать всем родителям, что температура 38-40℃ на прорезывание зубов не бывает.
Денис Хохлов:
Родителям стоит самим сбивать температуру? Если видят, что больше 38,5℃, нужно сбивать?
Светлана Попова:
Конечно, температуру нужно сбить, и в этот же момент вызвать врача. Дальше врач разберется.
Денис Хохлов:
Чем лучше сбивать? Сейчас есть ибупрофены, парацетамолы. Какие лучше?
Светлана Попова:
Начинать надо со свеч, цефеконовые свечи. Если они не помогли, то лучше всего вызывать ребят со скорой, которые делают литическую смесь. Для детей свойственен (я про своих, маленьких пациентов) рвотный рефлекс. Им дашь сироп – он выйдет обратно, и толку ноль. Ребята со скорой всегда привозят рвоту, понос. Обязательно. Они понимают лучше всех, что ребенок первого года жизни, а первого месяца – тем более, очень быстро может умереть от обезвоживания.
Иногда приезжают мамы: «Он орет, он кричит». А ребенок банально недоедает, потому что у мамы не хватает молока.
Денис Хохлов:
То есть мама считает, что нужно кормить только молоком, но молока мало.
Светлана Попова:
Да, это иллюзия. Мало молока ребенку, соответственно, он кричит. Бывают такие случаи.
Бывает, приезжают на четвертые сутки с высоким билирубином. Они так же в роддомах говорят врачам, что обойдутся сами, пишут расписки, что «мы пойдем домой». Как и с прививками. Врачи ничего не могут сделать, смертный приговор за это не вынести. Они пишут: «Всю ответственность беру на себя». Через 3-4 дня они понимают, что ребенок не то, что желтый – лимон на его фоне кажется белее. Операция с сумасшедшими показателями билирубина. Это неонатальная желтуха, которая может быть затянувшейся, и чего мы все врачи опасаемся – она стала ядерной. Чем она опасна? Она может прокрасить оболочки мозга, которые в будущем могут вызвать энцефалопатию. То есть родился здоровый ребенок, а родители своим упрямством и нежеланием идти на 2-й этап выхаживания сделали ребенка инвалидом. Всего лишь что требуется? Приехать к нам, получить фототерапию, инфузионную терапию, проконтролировать, как снижается билирубин, убрать грудное молоко мамы при необходимости – и все, и всех проблем можно избежать.
В наш стационар мы берем всех. Неонатология как реанимация, по тяжести состояния мы берем всех. Нам в этот момент неважно: россияне, не россияне, иностранцы, полис есть, полиса нет. Главное – спасти ребенка. Пока ребенок в тяжелом состоянии, мы никуда его не выпустим. Его также посмотрят и кандидат медицинских наук по неврологии, Петрук. Если есть риск развития БЛД – обязательно приедет профессор Овсянников. У нас очень замечательный новый главврач Жданова Ольга Ивановна – детский кардиолог, кандидат медицинских наук, которая совершенно спокойно может подойти, послушать, посоветоваться с любым врачом-неонатологом. Что мне нравится в нашем стационаре – это, во-первых, преемственность врачей, у нас нет конкуренции, у нас очень дружный коллектив, и все вместе решаем проблемы, подбираем. Какие бы трудные случаи не были, собираются все. При этом совершенно неважно, откуда приехал ребенок: москвич, из Подмосковья, иностранец. Ему будет оказана помощь в полном объеме.
Очень часто бывают такие инфекции, цитомегаловирус и герпес. Чем я горжусь в своей больнице – что именно мы проверяем детей. Если у нас есть малейшие сомнения, что у ребенка внутриклеточная инфекция, мы берем кровь и проводим лечение. Чем опасна герпетическая инфекция у детей? Тем, что мозги развалятся. Если он не пройдет курс ацикловира – все.
Денис Хохлов:
Инвалидизация?
Светлана Попова:
Да. На самом деле, даже есть положительный момент. Если женщина болеет цитомегаловирусом и герпесом – ребенка рождается уже с антителами и в ближайшие 3 месяца он защищен. У него нет острой инфекции. У нас все врачи научены, мы разбираемся в этом.
Денис Хохлов:
Он может заразиться и через родственников?
Светлана Попова:
Мама герпес подхватила – пожалуйста, первый контакт у него и прошел через родовые пути.
Денис Хохлов:
Что делать, если, допустим, у мамы появился герпес и ребенок маленький? Не кормить? Перестать кормить?
Светлана Попова:
Нет, это не противопоказание к кормлению, абсолютно. Он просто должен получить свою противовирусную терапию.
Илья Акинфиев:
Сейчас даже при генитальном герпесе разрешены естественные роды. Раньше их кесарили, а сейчас можно.
Светлана Попова:
Но потом, по-моему, этого ребенка проверяли на иммуноглобулины. Поэтому 2-го этапа не надо бояться. Как раз, пройдя 2-й этап выхаживания, вы можете стопроцентно быть уверены, что с малышом все хорошо.
Денис Хохлов:
Светлана, как всегда, постоянная рубрика: пожелания нашего гостя зрителям и слушателям.
Светлана Попова:
Во-первых, я желаю всем нашим зрителям оптимизма по жизни, никогда не унывать и помнить волшебную фразу, что всегда есть три составляющих любой болезни: болезнь, пациент и врач. На чью сторону вы встанете – так и будет. Если вы с врачом заодно, то мы обязательно победим любую болезнь.
Денис Хохлов:
Обращаться к неонатологам, вызывать скорую без страха. Не надо бояться, что вам скажут: «Зачем вы нас вызвали?» Любая секунда промедления – это возможность потерять ребенка, поэтому, не бойтесь.
С нами сегодня была замечательный доктор-неонатолог Попова Светлана Сергеевна. Спасибо огромное за очень познавательный рассказ!
Илья Акинфиев:
Спасибо!