Ольга Максимова:
Всем привет, Шоумастгоуон, с Вами Ольга Максимова, и у нас сегодня в гостях Линда. Привет.
Линда:
Здравствуйте.
Ольга Максимова:
Отлично выглядишь.
Линда:
Спасибо.
Ольга Максимова:
Я даже не сомневалась, что ты будешь, у тебя новый образ, по-моему.
Линда:
Я как-то не знаю, я в своей оболочки. Я не знаю, где новое, а где старое. Все довольно естественно.
Ольга Максимова:
Но что довольно удивительно, ты сейчас улыбаешься. Я просто помню период, мы же с тобой знакомы целую вечность, мы существовали как-то в параллельных немножко наших собственных вселенных. Так, чтобы лично познакомиться, никогда не было, но ты для меня очень знаковый человек, знаешь, почему? Потому в что тот день, когда ты выступала на самом первом фестивале «Нашествие», который был ещё в Горбушке, и об этом, наверное, немногие помнят, именно в этот день я узнала, что я беременна моим сыном.
Линда:
Как здорово. Но вот, я прямо чувствую себя участником судьбы.
Ольга Максимова:
Соучастником.
Линда:
Соучастником судьбы.
Ольга Максимова:
Хотя это очень громко сказано, конечно, но, тем не менее, так у нас тобой жизни связаны. Я просто помню тот период в твоей жизни и моей тоже жизни, когда я работала на одной из радиостанций небезызвестных, и ты была просто персонажем загадочности 80-го левела, мне кажется. И твоё появление на радиостанции, ты знаешь, это обставлялось, очень многие музыканты приезжали, звёзды тех времён, и Rammstein, по-моему, к нам захаживал, и Reel 2 Real тогда дико модные, но когда должна была прийти Линда, просто все встали не то, что на брови. И вставали во фронт и говорили, что очень аккуратно, не надо задавать каких-то лишних вопросов, не надо попадаться на глаза. И ты такая всё время была в образе, не улыбалась, и вдруг я сейчас вижу, как ты сидишь и улыбаешься. Я надеюсь, сейчас на тебя всё-таки камеру направят, чтобы показать, что ты такая открытая и доброжелательная.
Линда:
Мне очень приятно слышать, что я как-то расту в более позитивную сторону. Но на тот период это был тоже не образ, это было определённое состояние. Я себя так ощущала и, видимо, это очень чётко отражалось и в творчестве, и в образе жизни и, в принципе, во всём. То есть я вообще такой человек, не формалист, я не люблю никакие формы. Всё реально здесь и сейчас, как оно должно быть. Если я чувствую, сегодня пасмурный день, значит он для меня не может быть резко солнечным. То есть я должна его прожить, чтобы потом наполнится и увидеть солнце. И о том, что, наверное, это всё-таки, всегда спрашивают об образе, но я думаю, что это просто рамки вопроса, это просто как внешность. Но, естественно, внешность, она тебе соответствует. Значит, это и есть ты, попадание в тебя сегодняшнюю.
Ольга Максимова:
Я просто помню, что после того твоего интервью ещё, в далёких-далёких тех, конце девяностых, тот корреспондент, он работал у меня в утреннем шоу, он взял у тебя интервью. И он был поражён и сказал: ты знаешь, а Линда, она совсем не такая, она другая, она такая человечная, она похожа на молодую такую девочку, такую добрую, такую мягкую.
Линда:
Я часто слышу, что говорят разные вещи, и близкие мне люди тоже мне это часто говорят. Ты совсем другая сейчас. И разговаривая с тобой полгода, сейчас ты несёшь нечто другое. И так постоянно. То есть это постоянный восход и закат одновременно.
Ольга Максимова:
А так хочется узнать, какая ты была в детстве. Ведь твоё детство пришлось на Казахстан, насколько я понимаю.
Линда:
Да, но в детстве я очень было энергичным too much-ребёнком, поэтому меня очень рано отдали в школу, с пяти лет я уже училась в школе, в 5 лет.
Ольга Максимова:
Энергичная, это что? Ты была умненькая, или ты была непоседа.
Линда:
Я как-то очень быстро развилась, к пяти годам я уже, мне кажется, была достаточно, очень ловкая, сообразительная, строила какие-то свои планы абсолютно. И как-то так всё складывалось, но и была, конечно, я не могла сидеть на месте совершенно. То есть я была постоянно в каком-то движении, не важно, в каком, в умственном, в физическом, но это было постоянное движение даже во сне.
Ольга Максимова:
Во сне? А что такое, ты ходила?
Линда:
Да.
Ольга Максимова:
Серьёзно?
Линда:
Да, ходила.
Ольга Максимова:
Ты лунатик?
Линда:
Я не знаю, стоит ли об этом говорить, а то можно испугать вообще.
Ольга Максимова:
Я думаю, что немногие из тех, кто нас сейчас смотрят, имеют шанс повстречать тебя в ночи.
Линда:
Ну да, у меня родители перевязывали окна там, где я часто давала концерты такие, граничащие с риском большим. Поэтому до какого-то времени, лет, наверное, до 11 за мной очень строго присматривали.
Ольга Максимова:
Я тебя умоляю, пожалуйста, расскажи поподробнее, потому что для меня это такая мистика. Вот в детстве, в школе все говорили: он лунатик, а вдруг ты ходишь в ночи, он выходит, на подоконник и падает. Что это такое?
Линда:
Это, на самом деле, болезненные ощущения, на самом деле.
Ольга Максимова:
Ты ничего не помнишь?
Линда:
Нет, почему, в тот момент, когда хожу, нет, я ничего не помню.
Ольга Максимова:
А просыпаешься когда?
Линда:
Но вот когда я просыпаюсь, я ничего не помню. То есть я не понимаю, где я, почему я на этом месте, почему я на этой улице.
Ольга Максимова:
На улице?
Линда:
Бывало и так, да. Почему меня и закрывали.
Ольга Максимова:
Ничего себе.
Линда:
Но это было глубоко в детстве.
Ольга Максимова:
Значит ты со странностями у нас с самого детства.
Линда:
Но это не странности, я думаю, природа.
Ольга Максимова:
С особенностями.
Линда:
Ну, это, да, это, наверное, природа.
Ольга Максимова:
А ты в детстве чем-то увлекалась, у тебя было какое-то любимое занятие.
Линда:
Я увлекалась всем подряд абсолютно, меня интересовали вообще любые темы.
Ольга Максимова:
Но что больше, спорт, творчества.
Линда:
Две основные, которые остались у меня до сих пор, это, наверное, живопись, это хобби моё, скажем, рисунки. То есть со мной всегда есть какой-то блокнот или что-то, то есть я зарисовываю, наверное, моменты, когда, например, мне надо подумать, когда я рисую, я очень чётко, хорошо думаю, анализирую, если надо что-то проанализировать. Я не могу находиться просто в состоянии, отрешиться от всего, и начать как-то приводить свои мысли в порядок, для этого мне нужен лист бумаги и карандаш, что-то такое, обязательно рисовать.
Ольга Максимова:
Но очень многие, когда о чем-то думают, они сидят, чиркают. Я так понимаю, что у тебя это получается значительно лучше, чем у других.
Линда:
Когда-то, да, это выливается в какие-то краски, есть картины, они же, как фотографии, всегда сравнивают. То есть она получается, такой элемент, эпизод в каком-то времени. И остаётся каким-то той твоей родной эмоцией, в которой это написалось. Я не могу сказать, что я художник или что-то.
Ольга Максимова:
То есть ты не училась?
Линда:
Нет, я в детстве училась, я училась в художественной школе, но это совсем, это не моё. Наверное, всё-таки я никаких техник, скажем, оттуда, я не использую просто это. Мне нравится другое. Нечто противоречащее тому, чему учат.
Ольга Максимова:
Ты знаешь, если подумать, то очень многие художники, которые достаточно яркие и запоминающиеся, я сейчас не могу тебе привести целый список имен, ну вот Вася Ложкина хотя бы взять, с его этими злыми котятами и бабками. Он же, по-моему, тоже нигде не обучался этому.
Линда:
Это, наверное, не важно, просто Вы спросили, ты спросила о школе, училась ли я, я говорю, что, да, училась, но я это не беру в свою биографию, как ничто.
Ольга Максимова:
Ну, я поняла, то есть это не такая прямо веха, веха, это просто то, что твою душу сопровождает и радует.
Линда:
Наверное.
Ольга Максимова:
А вообще, сегодня какие-то есть увлечения. Я про то, что, например, йога какая-нибудь, или верховая езда, или погружение с аквалангом, что-то такое, что радует. Или музыка настолько много занимает твоих сил, времени и души, наверное, что больше ничего не помещается.
Линда:
Если есть момент, когда наступает какой-то перерыв, когда нужно немного помолчать, скорее всего, да, я займусь каким-нибудь активным спортом, например, или каким-нибудь путешествиями. Я очень люблю путешествовать, и это время я бы, наверное, в эти вещи погрузилась, чтобы совершенно абстрагироваться от основного образа своего, скажем, жизни, то есть это музыка. Иногда хочется забыть обо всех музыкальных гармониях, которые внутри звучат, об этих оркестровых каких-то моментах в своей душе, и куда-то просто переключиться, слиться с какой-то природой, может быть, где-то тишиной, какой-то активности, может быть, даже физическое. То есть отстать от умственной деятельности.
Ольга Максимова:
Ты в Непале была, насколько я помню.
Линда:
Это было очень давно, но это был как просто познавательный момент в моей жизни.
Ольга Максимова:
Я просто, на прошлой неделе мы общались с Юлей Чичериной, для которой это тоже была такая поездка, которую она помнит до сих пор. Для тебя какая самая значимая, которую ты до сих пор не можешь забыть. Да неважно просто, по каким поводам, духовно просветлилась или просто отлично провела время, или удивилась переменам.
Линда:
Я просто не помню, как называется этот остров, на котором находится каменная, огромная, вырезанная на камне икона Михаила Архангела. Это находится в Греции, вот само место сейчас у меня не всплывает в голове. Вот где просто я провела, наверное, 4 дня, 4-5 дней, мы там остановились, и это было для меня нечто. Я даже не знаю, как это объяснить, это когда открываются все одновременно чакры, и ты сливаешься с какими-то безвоздушным пространством, но в котором очень много кислорода.
Ольга Максимова:
То есть это место силы?
Линда:
Место силы, да, это за пределами любого космоса.
Ольга Максимова:
А ты вообще веришь в такие всякие разные штуки, эзотерические, энергетические. Космос открыт, космос закрыт и прочее.
Линда:
Да, я верю в бога, всё остальное - уже интерпретации разные.
Ольга Максимова:
Понятно. Я смотрю и не могу глаз от тебя оторвать, у тебя такой красивый макияж.
Линда:
Спасибо.
Ольга Максимова:
Я впервые для себя поняла, что фиолетовый, сиреневый и зелёный, они, оказывается, прекрасно сочетаются. Красивое очень украшение. Ты сама всё это себе выбираешь, тебе кто-то помогает? Мейкап ты сама делаешь, сама, в смысле, сама или кто-то.
Линда:
Я, конечно, могу и сама, но со мной работает очень хороший мальчик, Тимофей Яковлев, который делает всё с нами постоянно, то есть он в нашем творчестве. Он уже знает меня, он знает мою команду, он знает любые детали, где хорошо, где плохо. То есть с ним я спокойна и полностью ему в этом моменте, мы с ним очень совпадаем по всем этим вещам. По поводу вот этого украшения, я работаю с очень интересным дизайнером из Питера, называется, общее, скажем, название этой группы Contra fashion. С ними мы тоже уже давно знакомы, и очень многие вещи тоже придумываем вместе, и вообще, мышление этих людей, то, что меня очень вдохновляет.
Ольга Максимова:
Да, круто. В общем-то, такого отечественного производителя не грех и поддержать.
Линда:
Спасибо.
Ольга Максимова:
Очень здорово. Я хотела тебя вот ещё о чём спросить. У тебя с музыкой всё с самого детства начало срастаться, или профессионально ты начала заниматься пением, когда в Гнесинку поступила уже, будучи подростком, наверное, ещё, можно сказать.
Линда:
Профессионально, да, это, конечно, уже поступление непосредственно в само Гнесинское училище. Но музыку я всегда любила. Во-первых, дома у нас всегда звучала музыка, это, в основном, была классика. Моя бабушка, она просто воспитана была в этой атмосфере, и поэтому по поводу классики, то есть это было, как глоток воды, как вода, вот так же у нас лилась музыка, то есть лилась реками и так далее. То есть мы её постоянно слушали. Естественно, это Утёсов был.
Ольга Максимова:
У меня папа очень Утесова любит.
Линда:
Которые просто до дыр протирались эти пластинки, на чем мы только не слушали. То есть постоянно. Плюс, я ещё росла в таком месте, Кентау, то есть это Казахстан, очень было много разных народов, в принципе, именно в городе Кентау.
Ольга Максимова:
Кто там был?
Линда:
На тот момент это был маленький посёлок, совершенно, абсолютно маленький, тысяч 25, наверное, всего лишь там проживало народу. И вот это были и греки, это были и казахи, это были и китайцы, это были и чеченцы, это были и грузины, это была и одна еврейская семья, это мы были на весь этот посёлок.
Ольга Максимова:
То есть у тебя никаких вот этих казахских примесей, ничего такого?
Линда:
Нет чисто русские и чисто еврейские, у нас смесь. И вот в этой атмосфере таких фольклоров, народностей, тоже мы все выросли, и росли, естественно, как я это называю постоянно, мне нравится это слово, «первые ожоги» музыкальные. Именно я гуляла по улицам города и слышала, звучало просто с любого переулка, с любого аула доносились какие-то звуки.
Ольга Максимова:
То есть можно сказать, что увлечение разнообразной этникой у тебя с тех пор.
Линда:
Конечно, то, что было мне всегда близко.
Ольга Максимова:
Это то, что ты сама привносила в музыку, или то, что тебе навязывали те люди, которые тебя сопровождали в разное время в твоей музыкальной карьере? То есть ты сама просила, я хочу сейчас что-нибудь такого этнического, шотландских бабушек.
Линда:
Если Вы имеете в виду самый первый альбом, «Песни тибетских лам», то, естественно, мы совпали просто с Фадеевым, с Максимом Фадеевым, с которого мы делали, записывали первые, с чего мы вообще начали эту историю. И он, я вместе понимали, что нам это близко и интересно. Поэтому какими-то своими идеями мы обменивались и дополняли друг друга. Максим мне казался в то время таким старшим, учителем моим, я его встретила, мне нравилось всё, что происходило между нами в творчестве и, вообще, не было никаких вопросов. То есть мы радовались тому периоду времени, когда это всё создавалось.
Ольга Максимова:
А какие у тебя самые необычные этнические эксперименты были в то время. Я про шотландских бабушек слышала.
Линда:
Шотландские бабушки, это был пиар такой некий.
Ольга Максимова:
Да, то есть не было никаких бабушек?
Линда:
Нет, никаких бабушек шотландских не было. Шотландская бабушка у нас была одна, это Ольга Дзусова.
Ольга Максимова:
Понятно.
Линда:
Которая привнесла большой колорит в наше творчество, и огромная заслуга в том, что это вообще всё состоялось, это на плечах Ольги Дзусовой. Потому что ту народность, то умение, человек-оркестр просто во всём. Она не только исполняла, она ещё импровизировала, все эти хоры, которые были записаны? это её импровизация. Это можно назвать отдельным музыкальным произведением, которые очень сильно дополняли то, что записывалась в процессе, в студийных каких-то вещах.
Ольга Максимова:
А ведь там же ещё, насколько я помню, была история, что маленькая Юлия Савичева у тебя тоже.
Линда:
Маленькая Юлия Савичева говорила детским голосом, да, в начале одного из треков «Сделай так», это было обращение к Богу: он закроет глаза, я закрою глаза, он нас любит. Вот её слова, которые она. Ну и плюс она какими-то движениями, в каких-то клипах снималась у нас тоже.
Ольга Максимова:
А Вы сейчас поддерживаете какие-то отношения?
Линда:
Мы как-то вообще творчески разошлись с Фадеевым очень давно, это уже был лет 20 назад. И каждый идёт своим путём. Поэтому как-то та сторона жизни.
Ольга Максимова:
Я поняла.
Линда:
Она совершенно ушла в другую сторону.
Ольга Максимова:
Ну, бог с ней тогда, с этой стороной.
Линда:
Ну почему, это было прекрасно, и люди любят эти старые песни, шаг был серьёзный сделан, я очень ценю это.
Ольга Максимова:
Я просто, когда представляю, что у тебя же, по-моему, больше 3 миллионов пластинок вышло. Или я ошибаюсь?
Линда:
«Ворона», да, она очень быстро разошлась.
Ольга Максимова:
Это же вообще, это же колоссально, представить себе эти стопочки, ты когда-нибудь ложилась, закрывала глаза и пыталась представить себе, что это.
Линда:
Нет как-то.
Ольга Максимова:
У меня даже сейчас мурашки пошли. Это же просто какой-то, я не знаю, город, наверное, целый можно было застроить.
Линда:
Да, я думаю, что нас много на этой земле, поэтому это, такие вещи иногда происходят.
Ольга Максимова:
Тебя всю жизнь постоянно с кем-то сравнивали, я думаю, что тебе, наверное, и обидно было в какое-то время. То Marilyn Manson, то Madonna, то ещё, по-моему, с Kiss тебя сравнивали, с Rammstein, когда ты экспериментировала. Потому что у тебя были всё время очень яркие шоу. Надо сказать, что этим ты просто колоссально отличалось от всего того, что происходило на разнообразных сценах, разных форматов. Тебя ни с кем вообще никогда в жизни невозможно было перед перепутать. И вот эти сравнения, которые к тебе приходили, с Мадонной у тебя вообще какая-то кармическая связь.
Линда:
Я, вообще, удивляюсь всему этому, но я как-то к этому очень ровно дышу. Потому что я знаю, что я говорю, я знаю, что я ценю, я знаю, к чему я отношусь, я знаю, что меня волнует, какие вопросы я себе задаю. То есть для меня это важнее. А все эти сравнения, это характер всего человечества, наверное. Люди любят поговорить, люди любят придумать истории.
Ольга Максимова:
Ну и, наверное, пиар в этом тоже какой-то, отчасти, был.
Линда:
А к этому, естественно, подсоединяется пиар. У людей такая работа, это можно понять, поэтому я как-то очень ровно к этим вопросам. Естественно, есть вещи, которые обижают, которые несправедливы, но мне кажется, что, когда ты выше оценки себя, ты, в принципе, никто. У тебя есть определённая задача, если ты её понимаешь. которая уже идёт с твоего рождения. Каждый человек на этой земле, он же не просто так. Просто кто-то проспит этот момент, и так до конца жизни не раскроет глаза и не увидит, и так проживёт. Но значит, ему ещё будет возможность исправить это, до тех пор, пока он не исправится. То есть эти мучения нужно будет постоянно проходить.
Ольга Максимова:
Но я, кстати, хотела тебя всё-таки спросить про обидные какие-то вещи. Вот что самое обидное за твою музыкальную карьеру? Ведь говорили про тебя одно время, что Линда крутая, у неё такая энергетика, а вот поёт она как-то, ну, есть певицы, которые поют посильнее. А вот тебя задевало как-то, обижало, или ты относилась к этому опосредовано, не знаю, не брала в голову. Может быть, какие-то другие вещи тебе прямо так ранили больно.
Линда:
То, что касается певицы, я не считаю себя певицей в конкретном прямом значении этого слова. Я человек больше, наверное, не знаю, мне больше нравится создавать и созидать. И при этом у меня есть возможность это в своём характере как-то исполнить. То есть сказать своё мнение, свои мысли, самовыражение какое-то именно в своей форме, поэтому мне не нужен такой голос или что-то ещё. Но и это уже есть определённая, скажем, форма, где мне легко общаться. Если там говорить про какие-то академические постановки, я просто знаю, что я могу, что я делаю, когда я хожу на свои занятия по вокалу, мы пойдём другую музыку, и там другие распевки, там другой голос. Но мне он не нужен в данной форме подачи моего текста. Потому что мне больше хочется, чтобы здесь дрожь была, чтобы трогало внутри именно от понимания, и чтобы это доходило правильно. Ведь если все время петь и растягивать, то к этому уже относишься по-другому.
Ольга Максимова:
Это вот то, что в шоу «Голос» приветствуется.
Линда:
Ну почему, у них другой формат, они на другое ставят этот акцент, на чем делают акцент, на другом. То есть это, они относятся к голосу, как к инструменту, то есть из этого инструмента надо выделить самое сочное и самое правильное, это тоже определённая профессия. Это совсем другое. У меня все-таки больше.
Ольга Максимова:
Это ремесло даже можно, да, сказать?
Линда:
Да, у меня всё-таки больше какой-то музыкальной истории, мини театр какой-то. Мне не важно, как человек двигается, мне важно, что им движет, вот позиция такая. Здесь то же самое.
Ольга Максимова:
Расскажи, я, во-первых, ты знаешь, я была поражена статьей в Википедии про тебя. Естественно, каждый человек, журналист, который готовится к интервью, он лезет в википедию, хотя это зашкварно считается для журналиста. Но, тем не менее, про тебя там написано очень сочно, очень много, очень жирненькими мазками, прямо видно, что человек, который этим занимался, он делал это от души. Это кто-то, кто тебя, наверное, очень любит, но при этом он пытался быть объективным. И там рассказы про то, как ты поразилась, приехав в Москву, транспорт, или в Тольятти сначала, ведь ты жила после Казахстана. Потому что ты увидела машины, а там люди передвигались в основном на осликах.
Линда:
Это конечно всё интерпретировано.
Ольга Максимова:
Преувеличение?
Линда:
Конечно, безусловно.
Ольга Максимова:
Я как раз хотел узнать.
Линда:
Кентау, он был таким, более, как это правильно сказать, это не цивилизация была в том понимании, когда приезжаешь в большой город. Это был совершенно по-разному. То есть там всё такое маленькое, такое местечковое, все друг друга знают, как община такая общая была. И поэтому между людьми какой-то обмен, процесс постоянный, постоянно делишься, то есть нет какого-то, обособленности, вот этой мирской суеты какой-то невероятной, вот этого постоянного какого-то движения. Вот что я имела в виду, когда я увидела вот эту массовость такую, толпа народу, и тут же транспорт, и тут же метро. И когда в метро я попала, я вообще была в шоке. То есть для меня это, я до сих пор очень редко пользуюсь метро. Это не связано с толпой или с чем-то, это просто связано с каким-то ощущением какого-то давления. То-есть ты всё время под каким-то прессом находишься. Поэтому я таких мест стараюсь избегать в своей жизни. Вот как-то я так это объясняла, но дальше это уже составили, выложили в литературную историю, приписав ишаков. Хотя, ишаки тоже были и достаточно много.
Ольга Максимова:
Ну вот поэтому хотелось тебя спросить, потому что там столько историй ещё было про то, какая ты на концертах, кому-то ты чуть не сломала ногу, потому что он задрал на сцену их. Фотографу ты чего-то там, чуть не выдрала волосы. На каких-то чиновников в каком-то городе уральском, по-моему, вылила на них ведро, потому что они сидели с серьёзными лицами. Где там правда или нет, или это ты действительно прямо можешь так выбеситься, что мама дорогая?
Линда:
Это имеет место быть, это почти что все случаи, которые перечислены тобой, они были, но они были спровоцированы, это не просто так я выбесилась, сделала тот или иной поступок. Я ненавижу хамство, я его не прощаю просто никак. Я не понимаю, не терплю никакой несправедливости по отношению к своим близким, к себе, в том числе. И когда человек переходит какие-то определённые рамки, не просто переходит, а просто переходят с такой скоростью и с таким хамством, то на тот момент.
Ольга Максимова:
То есть ты себя не контролируешь?
Линда:
Я была очень максимальным человеком, максималисткой, у меня не было среднего оттенка, либо да, либо нет.
Ольга Максимова:
Я тебя очень хорошо понимаю в этом.
Линда:
Компромиссы я в тот момент своей жизни очень редко пыталась найти. Я всегда шла напролом и очень прямо. И такие вещи просто не прощала людям. Поэтому это имело место быть. В данный момент я немного.
Ольга Максимова:
Ты другая, да?
Линда:
Я не то, что другая, но всё-таки это тоже неправильно. Поэтому я учусь быть другой, да. Учусь останавливать себя, учусь более быть чёткой и понимать. Потому что все люди по одному подобию. И нужно это подобие видеть в каждом. И сейчас, когда у меня вызывает какую-то энергетику негатива, например, если я вижу, люди все разные и неисправимы, в принципе. То я начинаю представлять на этом человеке, который хамит мне, например, в лицо или пишет какие-то ужасные вещи. Я начинаю его просто представлять, не знаю, в каком-то, вот сидит какой-то чиновник передо мной в костюме, просто хам из хамов, каких только можно взять. И говорит тебе просто вещи, которые слушать, в принципе, невозможно. Я начинаю представлять его с кастрюлей на голове, например.
Ольга Максимова:
Это как в Гарри Поттере, помнишь, как они там.
Линда:
Ну да, типа. Я начинаю на него смотреть и прямо видеть на нём какие-то вещи, или бегающих по нему каких-то гномов, лилипутов, оттягивающих уши, к примеру. Всё, что самое, какой-то мультфильм. И мне становится хорошо и смешно, я сразу успокаиваюсь, и для меня он уже приобретает образ какого-то юмориста.
Ольга Максимова:
Наша рубрика «Хозяйке на заметку». Если Вас кто-то выбесил, представьте себе этого человека с детским горшком на голове.
Линда:
Ну, да, что-то такое. Это просто уже выглядит комично, причём он так, с пеной у рта кричит, и просто слышишь от него любые гадости, и ты эти гадости, уже на него смотришь и умиляешься просто.
Ольга Максимова:
А тебе приходится встречаться с такими чиновниками, которые на тебя кричат?
Линда:
Приходится, да, конечно, приходится. Разные моменты, разные ситуации бывают.
Ольга Максимова:
Ну, ничего себе. Давай вот ещё такой у меня к тебе вопрос. Ты обмолвилась, что ты в метро бываешь крайне редко, из чего можно сделать вывод, что тебя всё-таки туда каким-то образом заносит.
Линда:
Безусловно.
Ольга Максимова:
Вот ты можешь мимикрировать таким образом, хамелеоном стать, слиться с толпой так, что никто не поймёт, что рядом с ними за поручень держится певица Линда. Или тебя всё равно узнают везде, вычленяют.
Линда:
Узнают очень редко, совершенно редко. И никогда, в принципе, не узнавали.
Ольга Максимова:
В это очень сложно поверить. Но вот если ты сейчас вот выйдешь из эфирной студии, пойдёшь на улице, неужели тебя не узнают.
Линда:
Нет.
Ольга Максимова:
Неужели не набросятся.
Линда:
Никогда такого не было, никогда с этим не сталкивалась. Только когда концерты, и приезжаешь в какой-то город, где уже знают, что ты приедешь. Там, естественно, такие моменты происходят. В обычной жизни всё очень ровно. Я очень тихая, с шапочкой, в курточке. Сложно узнать.
Ольга Максимова:
У нас мало времени остаётся, поэтому очень хочется спросить тебя обо всём. Давай тогда о самом, наверное, животрепещущим, что многих волнует. Ты сейчас замужем, нет?
Линда:
Нет.
Ольга Максимова:
У тебя вот этот твой греческий период жизни, я так понимаю, что ты жила в Греции достаточно долго, да?
Линда:
Какими-то, да, я ездила, постоянно ездила. Но большее время в Греции проводила.
Ольга Максимова:
И вот эти твои отношения, которые из партнёрских переросли в личные, насколько я понимаю, они много тебе дали? Потому что я так понимаю, что просто, знаешь, я не произношу имя, потому что я боюсь сейчас переврать имя твоего...
Линда:
Стефанос Корколис.
Ольга Максимова:
Да, он, действительно, такой известный музыкант? Потому что я так понимаю, что тебе Universal вообще рассказали о нём, или я путаю что-то?
Линда:
Да, всё правильно, нас познакомили через компанию Universal, Стефанос очень известный музыкант, и не только в одной Греции, достаточно очень сильная личность музыкальная.
Ольга Максимова:
Но он с Гэбриелом работал, насколько я помню, с кем ещё.
Линда:
Когда он был молод, да, были какие-то встречи в студии с Питером Гэбриэлом, где они были знакомы, даже что-то пытались сделать вместе. Ему было лет 18-19 на тот момент, когда это всё происходило. Небезызвестная песня Voyage, в которой Стефанос, в принципе, он ещё и создал. Но по молодости.
Ольга Максимова:
Вот это Voyage, Voyage.
Линда:
Voyage, да.
Ольга Максимова:
Desireless, которые.
Линда:
Да.
Ольга Максимова:
Обалдеть.
Линда:
Но они её по молодости вот так хорошо продали продюсеру этой группы. За деньги. Естественно, за хорошие. Но были такие случаи. Но Стефанос, это классический пианист, композитор, он работала с Теодоракисом очень много, и сейчас, в данный момент они делают большой проект, где он исполняет музыку Теодоракиса. В общем-то, он продолжает в этой классике делать. Он, в принципе, посеял зерно своё музыкальное очень давно. Оставил и оставляет после себя очень много интересных композиций. Он делал вариации на Шостаковича, и Шостакович ему позволил это сделать. Целая папка написана Стефаносом этих вариаций. Не получилось у него сделать что-то вместе с Ростроповичем, но речь об этом шла, но не успели сделать. Поэтому у Стефаноса очень много интересных произведений, композиций, которые он уже сделал, интересных людей, с кем уже сумел поработать.
Ольга Максимова:
Вы общаетесь сейчас?
Линда:
В плане, ну, да, телефон, СМС, конечно.
Ольга Максимова:
То есть поддерживаете какие-то, не отрезаны?
Линда:
Нет, в хороших отношениях, абсолютно. Мы близкие друзья.
Ольга Максимова:
Скажи, с кем из мировых селебов тебе удалось познакомиться, пообщаться. Я так понимаю, что ты с Моби, по-моему, общалась.
Линда:
Да, мы как раз перед тем, как познакомиться со Стефаносом, мы начали работать с Моби, у нас было 10 треков, на которые он должен был сделать свои ремиксы. Тоже это было через компанию Universal BMG тогда, и Universal, как-то все были объединены этим проектом. Но это всё как-то затягивалось, и ждать совершенно, нет, я бы, наверное, может быть, и срослось, но здесь появился Стефанос, с кем мы уже начали намечать какие-то первые свои шаги, первого нашего совместного альбома, альбом этот назывался «АлеАда».
Ольга Максимова:
Это в честь родителей, да?
Линда:
Да, и на тот период был сложный момент, и у меня как-то так получилось, что ушла из жизни мама, и как-то это всё развернулось каким-то другим ракурсом, и нужен мне физически был какой-то момент молчания и тишины. И поэтому я резко ушла от каких-то медийных ситуаций в этом шоу бизнесе, музыке и резко уехала в Грецию.
Ольга Максимова:
А у тебя много таких моментов было? Когда захотелось обнулиться, спрятался или просто, как улитка, залезть в раковину, как это называется, в ракушку.
Линда:
Это часто случается, но, скажем, такого долговременного, наверное, момента не было никогда. То есть Греция, она мне была дана тоже для определённого роста. Я нисколько не жалею об этом периоде. То есть я очень много почерпнула в плане информации какой-то, познания. Эта школа, я всегда называю вот этот момент, как некую школу. И в музыке, себя что ли я больше узнала, как внутри человека того, с кем я никак не могла найти какой-то общий диалог. А сейчас я его нашла, я считаю, что это случилось именно в этот период.
Ольга Максимова:
Очень глупый вопрос сейчас, дурацкий, но я не могу удержаться, правда. Вот вообще, само имя Линда, оно откуда взялось. Почему Линда? Почему-то приходит в голову Евангелиста, не знаю, это же было то время, когда топ модели все.
Линда:
Нет, это совсем с этим не связано. Бабушка называла меня в детстве Лейбла.
Ольга Максимова:
Лэйбла?
Линда:
Да, но у меня это имя всегда ассоциировалась с каким-то лейблом. То есть лейбл.
Ольга Максимова:
С музыкальным?
Линда:
Да, и как-то мне это было близко, по-еврейски это значит «солнце», Лейбла.
Ольга Максимова:
Да ты что! Лейбла?
Линда:
Да. И она меня всегда так называла. Она совершенно не хотела называть меня, как меня называли, Светой, и это имя как-то искоренилось, вообще, кроме моего отца меня так больше никто не называет. А Линда, я не знаю, как-то не думалось об этом в тот момент. Но что-то, в тот момент я играла в «Эрмитаже» с Юрием Гальпериным встретилась, мы играли, какие-то делали фольклорные постановки, какие-то мизансцены у меня были. Одна из ролей была, может быть, но я в тот момент об этом не думала. Где прозвучало имя Линды, и почему-то оно так осталось. Я сыграла эту роль и как-то с этим именем уже и осталась, то есть вот мне, видимо, и роль была близка, и как-то на тот момент, как-то это всё началось, когда уже начались какие-то первые абсолютно смешные мои шаги. И вот Линда, Линда, так и осталась.
Ольга Максимова:
А дома как тебя называют, вообще, как к тебе обращаются твои близкие.
Линда:
Меня называют все Лина.
Ольга Максимова:
Лина?
Линда:
Лина, Линда, кто как.
Ольга Максимова:
Сейчас будет дурацкий вопрос номер два, но я не могу тебя оставить в покое, не выяснив это. Мой папа утверждает, что он знаком с твоим папой как-то по линии завода Владимира Ильича, может такое быть?
Линда:
Абсолютно, конечно. Мой отец был, он работал там.
Ольга Максимова:
Значит это правда.
Линда:
Он был директором, замдиректора этого завода, потом на территории этого завода они построили ипотечный банк, самый первый, кстати в Москве, и таким образом пошло развитие какое-то банковское.
Ольга Максимова:
Я хотела сегодня позвонить папе и узнать, просто не успела.
Линда:
А как его зовут?
Ольга Максимова:
Папа, Владимир Осипович Комаров. Спроси.
Линда:
Я обязательно.
Ольга Максимова:
Он возглавлял металлургическое производство там.
Линда:
Абсолютно они знакомы, это железно, это как раз сфера Льва Исааковича.
Ольга Максимова:
Ну, вот видишь, значит у нас с тобой ещё по родственным связям.
Линда:
Обалдеть, очень приятно.
Ольга Максимова:
Да, параллельные такие дорожки.
Линда:
Почти земляки.
Ольга Максимова:
Да. Расскажи, пожалуйста, про рок-музыкантов про наших. Я знаю, что тебя связывают с некоторыми какие-то достаточно тёплые отношения. Например, с Арменом Григоряном, ты сделала кавер на его песню, который очень ему понравился, и который, кстати, мне кажется, тебе очень, действительно, идёт. Из всего творчества «Крематория», наверное, это, действительно, должна была спеть именно.
Линда:
Мне абсолютно нравится творчество «Крематория» и вообще, человек фантастический. Первый раз, по-моему, мы встретились с Ольгой Дзусовой и с Маргаритой Пушкиной, как раз, когда мы обсуждали весь этот процесс, и тогда ещё был жив, царство ему небесное, Василий Гаврилов, с которым тоже. Это был такой, скажем, наш интерактив, где мы все общались, такая группа людей, где мы встречались с знакомились. Вот так я попала туда, я имею в виду, назвала этих людей, и познакомилось с Григоряном, и началось какое-то общение. Мы сейчас, конечно же, не общаемся, но творчество, оно, это и есть мостики, которые всегда есть, по ним всегда можно идти и пересекаться. Даже если кого-то и нет из нас, но эти мосты, они всегда есть. То есть творчество, оно всегда живо и остаётся.
Ольга Максимова:
С кем ещё, я так понимаю, что с Би-2 ты была достаточно.
Линда:
Мы делали несколько композиций для Би-2, это была песня «Звонок», и была композиция с Найком Борзовым, тоже на композицию Би-2, которую мы сделали. Что ещё. С Глебом Самойловым, потрясный человек, с кем мы тоже всегда имели какие-то пересечения, а потом поработали вместе, близко друг друга узнали.
Ольга Максимова:
А ты слышала про их, конечно, ты слышала про их противостояние с братом, про последние новости, что один из них, по-моему, Глеб как раз, отсудил какую-то крупную сумму.
Линда:
Для меня эта тема как-то остаётся, всё-таки, это их личный вопрос. Они, по любому, в любом случае, у них одна кровь, какие-то ошибки кто-то совершает. Но я надеюсь, что это всё можно исправить, что можно всегда найти общий язык, тем более, с близкими людьми.
Ольга Максимова:
Ну дай-то бог. С Марой ещё, по-моему, ты сотрудничала.
Линда:
С Марой, с этой прекрасной, с этим прекрасным музыкантом, созданием, девочкой, которая попала к нам в студию, совсем такая, смешная была. Сейчас она такая Мара.
Ольга Максимова:
Мара Ивановна.
Линда:
Да, дай бог ей всех творческих заслуг.
Ольга Максимова:
Удивительно, что и в твоей жизни не обошлось без Айзеншписа.
Линда:
Да, с ним тесно общался мой папа. То есть они тоже были знакомы, у них были абсолютно свои темы, которые уже были больше связаны, наверное, с бизнесом, нежели с музыкой. И когда Юрий Шмильевич узнал, что я поступаю в Гнесинское училище, он решил прийти на экзамен и посмотреть, что мы исполняем. Я поступала, я пела две народные песни на еврейском языке и Бонни Тайлер, дуэт у нас был такой. После чего ко мне подошёл Юрий Шмильевич, сказал: у меня есть идея, давай попробуем. У нас сейчас очень такое направление, где ты сможешь попасть в рамки какой-то «Песни года» или ещё чего-то, но нужно сделать вот такие-то, такие-то песни, нужно поработать вот с такими-то, такими-то композиторами. Я тогда ещё параллельно, практически, училась в школе и поступала в Гнесинское училище, естественного, да, да, конечно, давайте. Вот у нас были первые такие произведения, которые написал Окороков Виталий, по-моему, песня «Нон-стоп» была, очень смешная, где мы даже какую-то там делали драматическо-виляющую постановку на сцене.
Ольга Максимова:
Драматическо-виляющая постановка, сильно.
Линда:
Да, с танцорами. Но после этого момента я чётко понимала, что ладно, эксперимент закончен, надо идти дальше.
Ольга Максимова:
Расскажи, пожалуйста, про то, где можно твоё драматическо-виляющую или какую иную, сама сейчас охарактеризуй, постановку увидеть в ближайшее время. У нас, к сожалению, эфир уже заканчивается.
Линда:
Ну, это только интернет, наверное, я не знаю, поклонники где-то собирают это всё, выкладывают иногда даже.
Ольга Максимова:
А концерты сейчас у тебя какие-то будут, где можно прийти, на тебя посмотреть, какая Линда сейчас.
Линда:
Безусловно, у нас постоянно идут концерты, их достаточно много, все у нас есть на сайте, все объявления. Самый ближайший концерт, который будет в Москве, это 30 ноября, это будет происходить в Vegas в City, поэтому мы всех ждём, это будет концерт, который называется «Неформат», с определённой темой, с определённой осознанной мной концепцией. Неформат в рамках всей жизни, не только музыкальной, а то, как мы живём, во что мы постепенно превращаемся. От человека мало что остаётся, превращаемся в какой-то, живём в каких-то очень определённых рамках, всё очень понятно, и всё течёт по течению. Скажем, «в бедламе нелюдей отказываюсь жить» словами Марины Цветаевой можно тоже всё объяснить. Вот такой концепт.
Ольга Максимова:
Надо пойти, посмотреть.
Линда:
Очень с большим удовольствием я приглашаю Вас, буду очень ждать, реально.
Ольга Максимова:
Спасибо большое. Друзья, с нами сегодня была Линда. Шоумастгоуон, Ольга Максимова, спасибо, что были с нами и до встречи.