Эмиль Якубов:
Добрый день, дорогие друзья. С вами в эфире «ICOMetrics» и ведущие Клименко Юрий и Якубов Эмиль. Сегодня у нас в гостях Роберто Панчвидзе – СЕО нашумевшего сообщества MDK. И сегодня мы будем обсуждать их ICO. Добрый день.
Юрий Клименко:
Ты так сказал «нашумевшего», как будто в прошлом. У Вас сколько сейчас подписчиков?
Роберто Панчвидзе:
Сейчас 8 миллионов 600 тысяч.
Юрий Клименко:
Если я правильно понял, Вы первый в Вконтакте по объему. Зачем такому бизнесу, который по объему людей в пиаре сейчас первый, выходить на ICO?
Роберто Панчвидзе:
На самом деле, множество предпосылок было к этому. Наверное, с самого начала стоит рассказать, что когда мы только начинали, у нас была только платформа VK, и мы там вполне нормально развивались. Но, как видишь, многие скандалы заставили нас поумерить свой пыл в плане контента и вообще развития. Потому что многие говорили: «Ребята, вы сидите на чужой платформе и питаетесь с чужой барской руки». В 2017 году до нас дошло, что мы начинаем стагнировать в какой-то степени. И мы благодарны VK, мы благодарны Telegram, Twitter во многом, что нарастили ту массу, которой мы сейчас можем условно показать что-то отличающееся от того, что они сейчас имеют. Мы хотим создать платформу, где люди смогут общаться, коммуницировать посредством контента.
Эмиль Якубов:
Прежде чем мы пойдем дальше, расскажи коротко о себе и о том, что на сегодняшний день из себя представляет MDK как структура, как бизнес.
Роберто Панчвидзе:
Прежде всего, я – СЕО MDK. И сейчас MDK – это мультиканальная платформа, которая представлена на VK, Твиттере, Инстаграме, где мы оперируем около 40-60 миллионов пользователей ежемесячного охвата. Каждый день на наш паблик заходит около 700 тысяч уникальных пользователей, охват паблика составляет около 1,5-2 миллионов ежедневно. Вся сетка занимает примерно в 3-4 раза больше. Это паблики разной тематики – от игровых до новостных. У нас одно из самых популярных новостных сообществ – «Мурзилка», если кто-то знает. Оно такое ламповое, но является как раз первым независимым в VK.
Юрий Клименко:
Я регулярно смотрел на историю MDK в Вконтакте, Телеграме, и возник такой вопрос: а может ли такой паблик существовать не в рамках Вконтакте, а в рамках отдельного сайта, отдельной структуры? Или это происходит за счет того, что люди не хотят вылезать из Вконтакте и Телеграма, и поэтому там же они потребляют контент? Возможен ли контент за пределами этих платформ?
Роберто Панчвидзе:
Несколько лет назад я был убежден, что в рамках отдельного стоящего проекта, наверное, MDK не смог бы развиться в таком виде, в котором сейчас имеем. Но с развитием социальной сети Вконтакте, Фейсбука и Инстаграм я понял, что соц. сети в нынешнем виде не отвечают потребностям людей к общению. Они наоборот пытаются их замкнуть на их увлечениях, не давая возможность найти людей по интересам. Единственный вариант, который сейчас возможен для того, чтобы найти человека по своему интересу, это дейтинг. То есть Badoo и Tinder выполняют дейтинговую функцию, но так или иначе, там люди по интересам. Они находят тебе девушку с теми интересами в Фейсбук, условно говоря. Но человек находит партнера, например, в том же Badoo и больше не возвращается. Нет социальной сети, которая удерживает человека по интересам постоянно.
Эмиль Якубов:
То есть MDK будущего призвано изменить эту проблему?
Роберто Панчвидзе:
Оно призвано решить ее.
Юрий Клименко:
Вопрос о том, как сейчас решает? У социальных сетей, когда они развивались, была задача как можно быстрее помочь человеку найти своих первых 15 друзей, которые были порогом, чтобы человек в соц. сети остался. Сейчас же есть рекомендации друзей, группы и т.д. Почему это не является тем самым сообществом по интересам? Например, я хожу в университет, в котором есть какая-то группа. Или я играю в футбол, и есть какая-то группа по футболу, где есть люди. Там мы общаемся в рамках группы, а не друг с другом. Но, в принципе, разве это не то, о чем ты сейчас говоришь?
Роберто Панчвидзе:
Можно вернуться в прошлое и вспомнить, что раньше были кабаки, там люди очень громко говорили, люди подсаживались к другим компаниям и заходили в это комьюнити. С университетами та же самая ситуация. Но все мы понимаем, что университет – это 4-5 лет. А люди состоявшиеся, которым по 30 лет, работают, у них нет времени на обучение, и они хотят найти людей какого-то состоявшегося комьюнити, потому что они в той или иной степени разделяют его интересы. И эти интересы не настолько обусловлены спортом или журналистикой, например. Это может быть что-то смежное. Лепрозорий тоже был в какой-то степени комьюнити, которое объединяло людей по духу, они помогали друг другу, решали проблемы. Комьюнити нового поколения должно быть именно таким.
Юрий Клименко:
Комьюнити нового поколения, которое создает MDK. Как оно будет выглядеть после ICO?
Роберто Панчвидзе:
Мы презентуем его после второго раунда ICO. Это будет в режиме альфа-версии, потому что мы сейчас с дизайнером напиливаем большое количество дизайна с элементами UX. И это всегда не то, что мы хотим. Не потому, что мы не можем сформировать хорошее ТЗ, или не потому, что дизайнер не до конца понимает. Просто интернет-технологии постоянно развиваются. Условно, мы сейчас приготовим, а через 3 недели это будет уже отставшее от духа времени. Поэтому как оно будет выглядеть, можно только по white paper сказать, как мы это представляем с точки зрения экономической модели построения экосистемы.
Юрий Клименко:
Хочется услышать ответ на вопрос, а почему именно ICO? Почему не краудфандинг? Я уверен, что если бы MDK кинуло клич с фразой: «Ребята, у нас тут краудфандинг на новую систему» с более ранним доступом или с какими-то фишками чисто от MDK, я уверен, что там людей было бы очень много. Почему ICO?
Роберто Панчвидзе:
Мы рассматривали этот вариант еще со времен, когда появился Kickstarter, и мы смотрели на реакцию пользователей. Поддаются донату именно те продукты, которые имеют какую-то законченность. Например, игрушки хорошо поддаются донату. Это показал Стим, когда ты даешь деньги на продукт, который закончится, то есть на сюжет. У нас же история без конца и края. И донатить на нее – это немножко не то.
С другой стороны, нельзя отрицать, что мы хотели примазаться к этому хайпу ICO. Надо быть честным, конечно. Но человек, который покупает у нас токены, делает вложение в само сообщество и получает с этого что-то. Это валюта, которая будет расти. Мы написали, почему она будет расти, следуя экономической модели. И это то, на что не жалко потратить. По сути, покупаешь рекламу за дешево раньше времени. Если бы мы делали донейшн, мы бы не смогли вот так распределить без смарт-контрактов. То есть задонатил 100 рублей – получил игрушку, вот так бы это выглядело. Это несерьезно по отношению к такой вещи.
Эмиль Якубов:
Буквально на днях выходило интервью по поводу вашего проекта. Там ты говорил, что пользователи смогут зарабатывать на создании любой единицы контента. При этом в white paper сказано, что вы будете позиционировать себя как развлекательное сообщество. Правильно ли я понимаю, что это может оказаться чисто развлекательная история и не выйти за рамки? Или вы так и планируете это?
Роберто Панчвидзе:
Наверное, стоит упомянуть о действующем уже аналоге – это «Стим» и «Голос», которые сейчас работают именно на том, что продвигают контент, который интересен и нужен небольшому количеству этих читателей. Это не развлекательный контент. Но даже такой контент будет возможно разместить у нас. Мы, конечно, будем говорить о том, что мы лучше всего знаем, а именно о медиа с точки зрения развлечения, потому что мы эти мемы, грубо говоря, уже 7 лет делаем. И видеоконтент мы тоже продюссируем около 2-3 лет. И то, что мы лучше всего умеем делать, мы, прежде всего, поставим в арьергард и будем привлекать ту массу, для которой мы это умеем делать. У меня нет такого количества пишущей редакции, которая сможет тот же Стим заткнуть. Но у меня есть большое количество креаторов, которые готовы делать развлекательный контент, который привлечет основную массу, и она сделает нас самым массовым проектом за всю историю.
Эмиль Якубов:
Я правильно понял, что на первом этапе это будет упор на развлекательную часть? А дальше вы будете развиваться по мере роста сообщества?
Роберто Панчвидзе:
Конечно. Это же может быть и life style, и даже авторские блоги. Мы изучали много продуктов, которые на самом старте допускали ошибку в том, что пользователи пытались заработать, публиковали такой контент, который ты так или иначе лайкнешь. Это, условно, голая девушка, котятки и все остальное. Мы такой контент будем обрубать, потому что его и так везде много. Мы будем поощрять только то, что можно найти у нас.
Эмиль Якубов:
Ты затронул два очень интересных момента. Во-первых, ты упомянул платформу, которая очень похожа на вас, и у них сейчас есть одна очевидная проблема. Тот же Стим определенным образом похож на сообщество лайкающих друг друга пользователей, которые нагоняют постам стоимость. Видели вы такую проблему у себя? И как планируете решать?
Роберто Панчвидзе:
Мы прославились за счет скандала, всем понятного. А скандал, это что? Это конфликт. Мы будем сталкивать пользователей, если надо. Это столкновение мнений, это столкновение каких-то точек зрения. Там не будет именно тех людей, у которых есть желание накинуть тебе плюсы. Там будут люди, которые захотят тебя слить. То есть это постоянная конкуренция. На конкурирующем рынке всегда выигрывает тот, кто дает качественный контент, который заставит даже того человека, который тебе не симпатичен, лайкнуть тебя. Вот это именно то, чего не хватает многим платформам.
Ты же читал вот этот Стим? Там в комментариях люди пишут: «Да, классно, все очень классно».
Эмиль Якубов:
Меня как раз это и пугает. Я хочу понять, как вы будете бороться с этим, потому что лично я что на Стим, что на Голос не могу находиться, если это не отдельно взятая присланная статья. То есть самим сервисом я вообще не пользуюсь, потому что нет никакой релевантной выдачи.
Роберто Панчвидзе:
Условно работа производится так: напишите, пожалуйста, нам статью на эксклюзиве, и вы получите за это деньги, плюс об этом много кто напишет. Вот так все это выглядит. Но рано или поздно это закончится. Грубо говоря, привлеченные эксперты закончатся. Все-таки на рынке не такое огромное количество экспертов, как у нас тут каждый второй.
Эмиль Якубов:
В вашем алгоритме в вознаграждении ключевую роль играет количество просмотров за определенный период времени. В принципе, такой алгоритм достаточно часто в таких сервисах встречается, и все время алгоритм сталкивается с проблемой накруток, непрозрачности. У вас для этого есть блокчейн? Или как вы планируете с этим бороться?
Роберто Панчвидзе:
В блокчейн мы можем записывать каждый лайк пользователя, каждый его просмотр, все что угодно. Но тот же блокчейн не застрахует нас от накруток в той или иной степени. Для этого нам на помощь приходят математические расчеты. Уже множество рекомендательных систем сделано и много тех, которые занимаются фильтрацией. Но самый главный фильтр – это сообщество само по себе. Мы будем все для этого делать в самом начале, чтобы люди, сидящие в нем, были с определенной позицией, потому что они получают за свою работу – кто-то будет модератором, а кто-то просто читателем – определенное вознаграждение. Количество и ценность самого токена будет пропорциональна тому, какой контент там находится. Потому что от этого зависит количество людей, которые будут сидеть. Интересный контент – много людей, твоя монета оборачивается и имеет ценность. Все очень просто.
Эмиль Якубов:
Ты затронул вопрос монеты, токена. Расскажи вкратце про токен в вашей системе, его роль? Зачем он мне нужен, как инвестору? Или зачем он мне нужен, как члену вашего сообщества MDK? Как я его могу использовать?
Роберто Панчвидзе:
Когда мы начинали наше первое приложение, мы понимали, что нужна какая-то внутренняя валюта. В том же VK, например, голоса не всегда привязаны к рублю. А тут валюта, которая прикреплена к жизнедеятельности самого сообщества. То есть она постоянно растет, как растет само сообщество. Потому что ты за этот токен покупаешь услуги, начиная от простых рекламных интеграций и заканчивая вознаграждением за сам контент.
Эмиль Якубов:
Вот это очень интересный момент по поводу интеграций. То есть бизнес приобретает токены MDK и тратит их на взаимодействие с аудиторией. Как будет решаться вопрос волатильности и торгуемости монет? Вот я у вас, как бизнес, купил монеты, и услуги у автора стоят определенную сумму. Пока я договаривался с автором, ваш токен упал в стоимости, и мне приходится докупать? Вы вообще обдумывали разные сценарии, связанные с волатильностью?
Роберто Панчвидзе:
Это живой рынок, так и задумывалось. В этом есть определенные сложности, плюсы, которые ведут как раз к экономическому росту. Для многих предпринимателей не секрет, что так или иначе некоторые услуги приходится оплачивать в долларах. А курс-то растет. И цены на те же сервера за прошлый год выросли в 2-3 раза.
Эмиль Якубов:
Но рост доллара в определенный момент не сравним с возможным ростом или падением токена.
Роберто Панчвидзе:
Конечно. Мы говорим об экономической модели, которая предполагает рост. То есть не будет каких-то перекосов, как у того же биткоина, когда он может упасть на полторы тысячи баксов, а потом вырасти на полторы тысячи баксов. Мы предполагаем рост, который будет ближе к эфиру в этом плане, то есть, в принципе, стабилен. Это будет та валюта, в которой ты можешь хранить деньги. И ты будешь спокоен, потому что никто не выкачает миллион пользователей за день. Конечно, будут определенные скачки, например, на 50 центов, но не будет таких перекосов, как у биткоина. Этот токен не способен к таким падениям и росту.
Эмиль Якубов:
Например, у Стима мы можем увидеть, как токен вырос сначала в 10 с лишним раз, а потом он упал. И рекламодатель теоретически мог закупиться на вершине, потому что побоялся, что цена будет дальше расти.
Роберто Панчвидзе:
Это было при выходе, то есть в самом начале.
Эмиль Якубов:
Сейчас ты не ожидаешь такого исхода?
Роберто Панчвидзе:
Это исключено. Можно поговорить с многими экономистами, и у каждого будет своя точка зрения, но это исключено. Понятное дело, когда токен выходит на биржу, он обваливается на 10-15%. Это нормально. Но когда он через неделю падает на 50% просто из ничего, это очень странно. Я видел очень много таких проектов. И про эти проекты издалека было понятно, что это скам. И в них вкладывали от 30 до 100 млн. Понятное дело, что заработало там порядка 5-6 людей, которые просто поняли в самом начале, когда нужно их сливать.
Когда ты делаешь проект, который будет расти, потому что у тебя есть road map, которой ты следуешь, то вот таких падений просто не может быть. Это исключено. Разве что у тебя вся команда перессорилась и разбежалась по разным офисам. Опять же, есть определенный риск. Но если ты человек не с улицы, и у тебя есть за плечами какой-то опыт, то, наверное, ты своим именем гарантируешь, что таких случаев просто не будет.
Эмиль Якубов:
Тогда сразу, не отходя от темы, назови 3 причины, по которым инвестору выгодно вкладывать в ваш токен. Только, пожалуйста, без обещаний доходности.
Роберто Панчвидзе:
Никаких обещаний доходности я не могу дать. Как мне говорят юристы – никаких обещаний, потому что за это потом можно и сесть. Почему выгодно? Потому что ты покупаешь рекламу дешевле, чем она будет через год. Понятное дело, что, возможно, тебе нечего рекламировать. Тогда ты можешь потом это перепродать дороже. Все просто.
Эмиль Якубов:
Я не нашел в white paper у вас информацию по поводу юридической составляющей. Мог бы ты вкратце рассказать об этом?
Роберто Панчвидзе:
Еще одна из причин, почему мы перенесли ICO – это то, что мы сейчас докручиваем с юристами легальность и юридическую составляющую. Понятное дело, что такие вещи делаются не для галочки. Во-первых, для многих это статус, потому что ты отдаешь свою крипту не абы кому, а человеку, у которого есть условно хотя бы оффшор, то есть он потратился, он подошел к этому делу очень ответственно. Но если ты серьезно к этому подходишь, например, берешь швейцарскую или сингапурскую юрисдикцию с возможностью обналичить этот актив, то есть крипту, это тоже очень сложная тема для разговора. В общем, это определенный статус, который мы тоже хотим продемонстрировать. Но я понимаю, что многие заморачиваются в этом только ради того, чтобы потом вот эту крипту вывести в фиат. У нас же такой цели не стоит. Опять же, все читали наш white paper, и понятно, что 25% токенов мы оставляем себе как номинальным владельцам этой платформы для того, чтобы обеспечить себе жизнь. Потому что мы честно говорим, что нам условно нужна такая-то сумма для того, чтобы сделать продукт, и столько-то на маркетинг.
Юрий Клименко:
Что самое дорогое в вашем ICO в итоге получается? Юристы?
Роберто Панчвидзе:
Нет. У нас написано, что маркетинг – это самое дорогое в нашем ICO.
Юрий Клименко:
Я имел в виду не в рамках того, на что вы собираете, а в рамках до ICO именно сейчас?
Роберто Панчвидзе:
В самом ICO, наверное, дороже всего нам вышел юрист. Юристы всегда дорого стоили, это известная история. Но когда мы пришли на рынок, люди со знанием криптоиндустрии стали минимум на 25% дороже.
Опять же, можно вернуться к истории с Датком, когда люди просили баснословные цены. Потом появилась такая сфера, как IT. Потом появились СМИ, ориентированные только на IT. Сейчас мы знаем, что есть определенный раздел крипто СМИ. В моем понимании, крипто СМИ – это такой странный зверь, не в обиду. Так получилось, что у нас крупный пиар-отдел, и мы столкнулись с ценниками, к которым не были готовы. Условно, что они пишут его в битках, мне это очень странно, потому что 1 биткоин сейчас – это совсем другой биткоин, который был месяц назад.
Эмиль Якубов:
Теперь ты понимаешь, о какой проблеме я говорил в вопросе вашего токена? Сегодня он может стоить 4 тысячи долларов, а завтра?
Роберто Панчвидзе:
Поэтому мы на Эфириуме выпускаем, это более-менее стабильная валюта.
Эмиль Якубов:
Более стабильная валюта за какой промежуток времени? В этом году она выросла в 30 раз с начала года. В прошлом году она выросла в 15 раз.
Роберто Панчвидзе:
На самом деле, это нормальные цифры. Но с биткоином очень странно. Вот я сижу перед каким-то владельцем СМИ и спрашиваю, а что изменилось на твоей площадке за несколько месяцев, что так выросла цена?
Юрий Клименко:
Мы же все меряем относительно доллара. Логично, что мы измеряли в долларах и не поняли. Но в случае с крипто СМИ мы должны расплачиваться в биткоинах. И надо доллар мерить по биткоину, а не биткоин по доллару. В таком случае, как был 1 биткоин, так и остался 1 биткоин. Это просто вопрос парадигмы взглядов.
Роберто Панчвидзе:
Я все-таки считаю, что нужно ставить косты в долларах, потому что с таким рынком невозможно прогнозировать реальные расходы. Я знаю много проектов, которые выпиливают на ICO серьезных инвесторов, которые вкладывают от 1 до 5 миллионов на старт ICO. И если ты через месяц им говоришь другие цифры, они спрашивают: а почему? Потому что биткоин вырос. Для них это диковато будет. Опять же, это вырастило определенную плеяду людей, из-за которых многие называют криптоиндустрию диковатой. Есть люди, которые сами тебя вносят в листинг, а потом тебе пишут, что ты в листинге, дай нам биткоин, и мы тебя не выкинет оттуда. Это смешно, но я сталкивался с такими людьми. Их обычная практика – это приходить в твой чат и критиковать тебя, закидывать сложными понятиями в надежде, что ты ничего не поймешь.
Эмиль Якубов:
Так было всегда во всех сферах. Одни платят, сколько могут, в надежде получить хоть что-то, другие берут, сколько дают.
Роберто Панчвидзе:
Такой дикости не было, когда был рассвет стартапов.
Юрий Клименко:
В 2007-2008 году, когда деньги давали за идею.
Роберто Панчвидзе:
А сейчас что – нет?
Юрий Клименко:
Сейчас не лучше.
Роберто Панчвидзе:
Просто неправильно давали на идею. У нас есть пример Юкомбинатор, который дает тоже на идею во многих своих сферах. Просто там хороший менеджмент в этом плане. А у нас, когда это появилось, опять же давали деньги за идею, давали много кому, но почему-то постоянно мимо, целенаправленно давали мимо. Сейчас с ICO такая же история на российском рынке, хотя у нас много проектов, в которые можно было проинвестировать в такой форме.
Юрий Клименко:
Я так понимаю, что в ICO вы привлекаете деньги не только из России?
Роберто Панчвидзе:
Да, у нас были размещения в ряде иностранных крипто СМИ – чешских, польских, латиноамериканских, очень хорошо африканские крипто СМИ.
Юрий Клименко:
Зачем иностранцам эти токены?
Роберто Панчвидзе:
Есть понятный продукт, они видят такое сообщество, они видят цифры…
Юрий Клименко:
То есть это вложения для дальнейшего развития своего кошелька?
Роберто Панчвидзе:
Они понимают, что этот токен они могут потом перепродать дороже, но это игра вдолгую, многие к этому не готовы. Мы же с самого начала говорим, что у нас токен будет расти именно пропорционально росту сообщества. А это дело не быстрое, 1-2 года, и мы не отрицаем это. И люди, которые понимают, откуда ноги растут, готовы к такой окупаемости в 1-2 года. На самом старте, когда зашло много известных криптофондов, они хотели выкупать достаточно большие суммы под большой дисконт, который мы не можем дать, потому что такие дисконты обрушивают рынок в самом начале.
Юрий Клименко:
Потому что они сразу же продают и получают замечательную прибыль.
Роберто Панчвидзе:
Да. Мы не можем наших пользователей, которые немного денег дают, вот так развернуть.
Эмиль Якубов:
За это отдельный большой респект. Когда я не нашел на вашем сайте информацию о скидке в 50%, я очень сильно обрадовался. Это хороший показатель.
Раз мы заговорили о деньгах, буквально два коротких вопроса. Насколько у вас уже есть какие-то комитенты инвесторов? Можно не в абсолютных цифрах, а в целом.
Роберто Панчвидзе:
Мы сейчас думаем, нужен ли нам white list не потому, что у нас скопилось определенное количество людей, готовых зайти на ранних этапах. Я понимаю, как это работает. То есть ты проходишься по фондам, жмешь руки, и они просто заходят и заранее закидывают свои битки. У нас же такого нет. У нас условно есть для всех, и люди, которые готовы вложить от 50 биткоинов или от 50 эфиров, заходят в общем пуле. Мы будем делать стандартную рассылку по всем заявителям, которые оставили у нас заявки, и будем разговаривать в штатном режиме.
Эмиль Якубов:
И второй вопрос касательно денег. Где вы планируете хранить средства, учитывая последние события?
Роберто Панчвидзе:
Мы будем хранить, конечно, на кошельке эфиров. Нам больше ничего не остается. Мы не будем это выводить в фиат, дай Бог, 10%, потому что все затраты у нас будут в крипте. Мы хотим, чтобы наши пользователи видели, что мы выступаем за прозрачность, и у нас доходы, за которые мы можем отчитываться. И лучший отчет – это блокчейн сам по себе. То есть люди видят, куда мы отправляем и зачем это делаем. Поэтому большую часть мы будем хранить на официальном кошельке эфира. И будем надеяться, что не будет таких проблем. Мы сделаем все, чтобы сберечь вложения наших пользователей.
Эмиль Якубов:
Это похвально.
Роберто Панчвидзе:
Те люди, которые собирают в эфире, для них это определенный карт-бланш, мол, ребята, мы все выведем в фиат, это надежнее, швейцарские банки надежнее. Но я так не считаю. Мы будем реально проверять безопасность, потратим большое количество денег на cyber security и будем защищать наших пользователей, но мы не будем рисковать прозрачностью ради какой-то защиты в фиате.
Эмиль Якубов:
Сколько вы планируете потратить или сколько вы уже потратили на ICO?
Роберто Панчвидзе:
Многие тратятся на пиар от 300 тысяч до 1 миллиона. Мы вообще потратились 10 тысяч, наверное.
Юрий Клименко:
Когда у самих есть такой пиар, они могут им воспользоваться.
Роберто Панчвидзе:
Нет, у нас определенная зарплата для пиар-отдела и определенные затраты на редакторов, которые занимались рассылкой пресс-релизов. Это небольшие деньги.
Эмиль Якубов:
Пиар – это понятно. Дальше – юристы, техническая часть?
Роберто Панчвидзе:
С юристами, пиаром, технической частью, наверное, 100 тысяч максимум. Конечно, сейчас еще юристы подключатся и накинут. Юристы – это самое дорогое.
Эмиль Якубов:
То есть все ваши затраты до полумиллиона?
Роберто Панчвидзе:
Да. Многие берут адовые деньги даже за написание смарт-контрактов. У нас есть технари, для них это написать ничего не стоило. Другое дело – это провести аудит смарт-контрактов. Для этого мы привлекали определенную группу людей, которые тоже за небольшие деньги это сделали.
Юрий Клименко:
Если бы ты не был основателем ICO, на какую бы сумму сам купил?
Роберто Панчвидзе:
На 5 биткоинов точно прикупил бы.
Юрий Клименко:
Сколько вообще у тебя биткоинов?
Роберто Панчвидзе:
У меня порядка 20-30, если считать все виды.
Юрий Клименко:
Когда купил первый раз?
Роберто Панчвидзе:
Купил полтора года назад. Я покупал лайткоины по дешевке. Я много слил, где не нужно. Я один из тех несчастных, который слил биткоин кэш на падении, и потом он вырос на полторашку. Я один из тех несчастных людей, которые могут сказать: да, я профакапил какое-то количество денег, но какое-то количество денег я поднял. Криптобиржи – это очень интересно в плане того, что они вообще непредсказуемые.
Юрий Клименко:
Что будет с биткоином и эфиром через год, предположим?
Роберто Панчвидзе:
Сейчас очень интересное противостояние битка основного и биткоин кэш. А еще подключится биткоин голд и остальные биткоины. Я считаю, что в этом противостоянии вытянет биткоин.
Юрий Клименко:
Не похоже на то, что все умрет?
Роберто Панчвидзе:
Все-таки классическая мысль крипты – это независимость, децентрализованность прежде всего. Это не просто валюта, а децентрализованная валюта, которая не зависит ни от чего. Но как сказал один классик: «У государства на один патрон всегда больше». И я думаю, что могут так зарегулировать, что PayPal будет плакать горючими слезами, потому что превратят это в еще один банковский продукт.
Эмиль Якубов:
Спасибо тебе за то, что ты пришел, за интересную беседу. Поговорим еще раз после того, как проведете ICO. Всего доброго.