Ольга Максимова:
Шоумастгоуон, добрый вечер, друзья, с Вами Ольга Максимова, у нас сегодня в гостях Владимир Лёвкин. Володя, привет.
Владимир Лёвкин:
Привет, Оля.
Владимир Александрович, как я выяснила.
Владимир Лёвкин:
Знаешь, когда меня в школе называли, я работал лаборантом после школы сразу, и дети третий класс, второй, первый называли меня Владимир Александрович, мне хотелось сквозь пол провалиться, потому что я не понимал.
Ольга Максимова:
Пожалуйста, не проваливайся. На самом деле, мы с Володей перешли на «ты» буквально минуты, наверное, три или четыре назад, не соврать бы, потому что вчера, когда я готовилась к эфиру, я поняла, что я уже с тобой на «ты».
Владимир Лёвкин:
Как ни странно, но мы, по большому счёту, давно знакомы, получается.
Ольга Максимова:
Получается, что да.
Владимир Лёвкин:
Очень давно знакомы, просто не пересекались, не случилось.
Ольга Максимова:
Ты знаешь, у меня к тебе вопрос очень странный первый. Я вот о чем хочу тебя спросить. Дело в том, что я очень люблю букву Ё, а есть люди, которые говорят о том, что буква Ё сейчас совершенно не нужна, и вообще, те, кто пишут «ё» в текстах, они отсталые. Вопрос от «капитана очевидность». Что для тебя буква «Ё», как ты к ней относишься.
Владимир Лёвкин:
На самом деле, всё, эти две точки, которые постоянно приходилось в детстве ставить над своей фамилией, это определённая усидчивость, определённая, так скажем, терпеливость. Потому что в основном все писали Левкин, конечно, и в классном журнале, я помню, получил очень сильный нагоняй за то, что в классном журнале две точки поставил. Я - Лёвкин, никуда от этого не денешься. Одна из легенд образования фамилии, это крепостные Льва Толстого, которых а научил и распустил по всей стране. Их спрашивали: Вы чьи? Они говорили: мы Лёвкины. Понимаешь. Вот такая легенда существует.
Ольга Максимова:
Слушай, у тебя никогда не было желания, у меня, кстати, такая мечта, надо как-то собраться для этого морально, чтобы заняться своим генеалогическим деревом, древом, узнать, кто твои предки, потому что там после прапрабабушки я уже, наверное, теряюсь.
Владимир Лёвкин:
Я тоже, наверное, теряюсь после прапрабабушки, но по большому счёту я понимаю, что у меня одна сторона из Рязанской губернии, другая сторона из Владимирской губернии и вот они в Москве, мама с папой, и встретились.
Ольга Максимова:
Я тоже из рязанских, что видно по моему лицу. Володя, давай с тобой поговорим о твоём прошлом, о группе «На-на». Ты, конечно, пятьсот раз уже, наверное, не пятьсот, а тысячу раз рассказывал об этом в интервью и, конечно же, многие вопросы сегодня будут из разряда тех, которые тебя, может быть, раздражают, отвечал ты на них много раз. Ну, что поделать.
Владимир Лёвкин:
Оля давай так, давай успокоимся и нормально будем говорить, о «На-не», о «На-не», о чем угодно, я нормальный человек. Если честно, иногда кто-то начинает так говорить, немножко оправдываться, не надо оправдываться. Я не живу этим вчерашним днём, я могу рассказать все эти истории, да, там много всего было, и 900 концертов в год, эта книга рекордов Гиннесса. Много чего было.
Ольга Максимова:
Про «На-ну» тоже можем поговорить. Скажи мне, ты же попал на кастинг группы На-на, по большому счёту, как мне кажется, случайно. Ну вот то, что мне удалось впитать.
Владимир Лёвкин:
История такова, что когда я пришёл после армии, ребята уже вернулись мои, с которыми мы вместе.
Ольга Максимова:
Это «Ртутное озеро», или это уже потом кто-то.
Владимир Лёвкин:
Нет, «Ртутное озеро» было, я учился в восьмом классе, ты что, мы только там слушали Deep Purple, Rolling Stones, тогда было «Ртутное озеро», да. На акустических гитарах, можешь себе представить, вместо барабанов был пионерский барабан такой, я в пионерской комнате упер барабан, и наш барабанщик играл. Но «Ртутное озеро», потом в армии у нас был ансамбль, который назывался «Горизонт» и надо было играть разную музыку, комсомольскую, партийную, всякую разную. Потом, когда мы вернулись, эта группа называлась «Московские ведомости». И, по большому счёту, у нас была такая идея, вот я типа пойду сейчас, всех победю, и потом всех перетяну. Но нет, они когда увидели первый клип на песню «Пустынный пляж».
Ольга Максимова:
Вот я к этому и веду.
Владимир Лёвкин:
Где я танцевал с саксофоном, они сказали: нет, мы туда не пойдём.
Ольга Максимова:
У них, наверное: отставить, нет, в такую группу мы не хотим. А ты, когда пришёл на этот кастинг всех победить в группу На-на, ты вообще мог хотя бы немножко подозревать, что тебя ждёт впереди, во что это выльется, как это всё будет выглядеть. Или ты уже.
Владимир Лёвкин:
На самом деле, Оля, знаешь у меня отец военный, царство ему небесное. И когда он меня чему-то учил, он говорил: не надо делать быстрых и поспешных выводов, никогда не надо. И поэтому меня есть в характере это, немножко задержаться, подумать, посмотреть, помыслить. То есть, знаешь, когда есть проблема, с ней нужно переспать, условно, вот точно такая же. Я, конечно, не думал и не предполагал, во что это всё выльется, абсолютно.
Ольга Максимова:
Нем думал, не гадал он.
Владимир Лёвкин:
Да, но погода, вот реально, полгода из нас делали артистов, и это было очень сложно. Потому что я пришёл из рок группы, я только хаером умел махать, понимаешь, встал с гитарой, хаером помахал, всё хорошо. Потом, что такое сцен движение я не знал, что такое взаимодействие с партнёром я вообще не представлял, что это такое. И когда с нами занимались и Коля Добрынин, и Алибасов сам, и Володя Доленко, и Серега Шмелёв, музыкальный руководитель Аракса, и много, много людей, которые знали, уважали Бари Каримовича к нам приходили, и это был реально был мастер-класс.
Ольга Максимова:
Но Аракс, это же прямо рок такая история была.
Владимир Лёвкин:
Конечно, Шмелёв был музыкальным руководителем сначала в Интеграле, потом в Араксе, потом, насколько я понимаю, он опять в Аракс вернулся. Но вообще, всё рок история была. Первое отделение играл Интеграл, у нас первое отделение, когда мы начали всё-таки выступать, первое отделение играл Интеграл, второе отделение играли мы, и в конце мы играли несколько песен вместе. И это было серьёзно, это надо было играть, надо было, правда, тут ещё и танцевать и в неудобных костюмах, да простят меня все наши модельеры, и Слава Зайцев, Егор Зайцев.
Ольга Максимова:
Егор Зайцев, ты шутишь!
Владимир Лёвкин:
Егор делал нам костюмы.
Ольга Максимова:
Егор!
Владимир Лёвкин:
Причём Егорка сделал такие костюмы, через несколько лет я увидел это на Мадонне понимаешь. Вот он сделал для наших девчонок, там такие кожаные...
Ольга Максимова:
Сиськи.
Владимир Лёвкин:
Сиськи, вот такие, я потом смотрю на Мадонне: господи, мамма мия.
Ольга Максимова:
Ничего себе, то есть это уже было придумано у нас.
Владимир Лёвкин:
Да.
Ольга Максимова:
Я даже не могла себе представить, что это Егорушка, боже мой.
Владимир Лёвкин:
Мы когда к нему приехали, он послушал наши песни, я думаю, он просто конкретно стебанулся. Но спасибо ему за это, вот реально спасибо ему за это.
Ольга Максимова:
Вот это да, я тебя как раз очень хотела поспрашивать про костюмы. У тебя вообще было иногда такое ощущение, что, блин, я вот это не надену, Вы что, издеваетесь что ли.
Владимир Лёвкин:
Такие ощущения бывали, потому что, по большому счёту, конечно, высокая мода, с которой мы работали, и Арс Юра, и ещё много, честно говорю, я сейчас всех не вспомню. Но она не подразумевает удобства, к сожалению. Потому что это потом, это вот когда на нас сделали костюмы, потом мы смотрели, как это в концерте, потом что-то вшивали. Для меня вообще самая, главная вещь - удобство. С одной стороны, когда ты выходишь на сцену, ты обо всем забываешь. Но не хочется, чтобы костюм порвался и не хочется, чтобы он быстро пришёл в негодность.
Ольга Максимова:
Кстати, не рвался никогда то время каких-нибудь па?
Владимир Лёвкин:
Было, причём кожаные штаны.
Ольга Максимова:
Да ты что, прямо...
Владимир Лёвкин:
Прямо там, где надо.
Ольга Максимова:
Круто.
Владимир Лёвкин:
Нагрузки были большие, даже кожа не выдерживала.
Ольга Максимова:
Ведь хотелось, наверное, чтобы тело дышало, да, а там об этом речи не шло.
Владимир Лёвкин:
Дырочки, мы сами дырочки делали, чтобы тело дышало.
Ольга Максимова:
А кто у вас самым крутым в группе считался? Ты, наверняка, сейчас сможешь уже сказать, вот девчонкам больше всего нравится кто-то или вы все были такие симпатичные.
Владимир Лёвкин:
Нет, я почему-то, прочитав твой пост в Фейсбуке, почему-то у меня какая-то такая, когда ты немножко отстранён уже от этого, далеко.
Ольга Максимова:
Это ты про какую строчку, про то, что у вас миллионы женщин?
Владимир Лёвкин:
Нет, вообще, общее настроение. Дело не в этом. Понимаешь, Алибасов выстраивал определённые образы.
Ольга Максимова:
То есть у вас у каждого своя ниша была.
Владимир Лёвкин:
Да, образы, Политов был такой мачо, он оголялся, мышцы, то, се, пятое, десятое. Я был такой Есенин.
Ольга Максимова:
Романтик.
Владимир Лёвкин:
Да, такой Есенин немножко. Славка, он был.
Ольга Максимова:
Жеребец.
Владимир Лёвкин:
Нет, такой хороший парень, но такой просто простой. А Асимов был, как тебе сказать, даже не столько мачо, сколько сочетал в себе, наверное, все вот эти какие-то чёрточки, был таким, несколько аристократом Вовка у нас всегда. Поэтому у каждого была определённая своя ниша, и кого больше любили, ну, не знаю, всех, любили всех.
Ольга Максимова:
Но у вас не было такого соперничества, что вот я хочу быть круче, хочу выйти на первый план. Я так понимаю, что всё равно ставки больше делались на тебя, ты был как основной фронтмен или нет.
Владимир Лёвкин:
Изначально там через какое-то время, потому что четверка образовалась не сразу, четвёрка образовалась в, если мы не память не изменяет, 91-м 92-й год.
Ольга Максимова:
Меня просили узнать слушатели про ваш самый первый состав. Юрий, по-моему.
Владимир Лёвкин:
Валера Юрин, я, Сашка Запорожец, это те, кто пели. Потом Валера Бурнейко какое-то время тоже исполнял песни, потом менялось, Андрей Потёмкин одно время у нас солировал. Потом, через какое-то время осуществилось два состава, практически, два состава, потому что Бари Каримович решил всё совершенно новое, и вот тогда Вовка Политов пришёл, и Славка жеребкин через какое-то время. Мы тут втроём, молодой балет, молодые музыканты все, репетиции там, практически, на гастролях, другой состав крутые все, такие узнаваемая, а мы заново начали. И когда уже Володька Асимов пришёл где-то, наверное, уже через месяцев 7-8, тогда уже вообще всё встало на свои места.
Ольга Максимова:
Общаетесь?
Владимир Лёвкин:
Вырисовались эти четыре мордочки, извиняюсь. Общаемся, но не так, как тогда. Потому что Политов с Жеребкиным в группе На-на песни поют, Вовка в Испании, даже на испанском что-то записал.
Ольга Максимова:
Он там живёт, он переехал?
Владимир Лёвкин:
Да. Естественно, приезжает, но я не знаю, насчёт гражданства. Но созваниваемся на дни рождения, как-то друг друга поздравляем, каким-то образом осуществляем связь.
Ольга Максимова:
Но вы такие близкие люди или вы осточертели всё-таки друг другу.
Владимир Лёвкин:
Нет, я не могу сказать, что мы осточертели друг другу, но просто время, это самый главный и доктор, и всё остальное. Но вот сейчас просто нет времени. Потому что, по большому счёту, что греха таить, полгода назад я всё начал заново, практически всё начал заново.
Ольга Максимова:
До этого ты не выступал вообще?
Владимир Лёвкин:
Нет, почему.
Ольга Максимова:
Что начал заново, поясни тогда.
Владимир Лёвкин:
Появление в газетах, в журналах после «Точь-в-точь», когда я, практически начался очередной виток. Потому что все редакторы, который были, они уже давно не работают, то есть надо новые связи, а так как я ещё и продюсер, надо всё это налаживать и надо делать. И самое главное, к чему и мы идём, это продюсерский центр «Параллакс» Владимира Лёвкина через какое-то время. Там много идей, много задумок, и у нас есть поддержка и всё остальное и главное, как бы кому-то не хотелось, практически все мы работаем, все мы выступаем. Просто нас часто не показывают, даже на больших концертах, вырезают. Мы часто, мы не так много звучим на сетевых радиостанциях. Мы звучим на местных радиостанциях. И практически я, наверное, из тех людей, кто не вливается в какую-то тусовку, а которые вокруг себя делают эту тусовку. Мне интереснее. Потому что была в жизни такая вещь, когда-то ни о чём не думал, просто концерты, концерты, концерты, а сейчас другая. Сейчас семья, нужно думать о том, чтобы её прокормить, ребята, с которыми я работаю то же самое, какие-то концептуальные вещи, которые мы прорабатываем. В конце концов, международный фестиваль «Открытое море», который, он не закончился, просто сейчас в связи с санкциями все довольно-таки сложно, и мы немножко приостановили, много чего.
Ольга Максимова:
В твоей жизни ведь был период.
Владимир Лёвкин:
Подожди. Но основное, основной мой заработок, я выхожу на сцену и пою песни народов мира для народонаселения нашей страны.
Ольга Максимова:
Обалдеть, тогда всё, вопрос предыдущий отменяется.
Владимир Лёвкин:
И так как скоро корпоративы, страна, я жив, я жив, я готов приезжать, цены Вас порадуют.
Ольга Максимова:
Какой репертуар ты сейчас исполняешь, что у тебя, что с группой «Кеды», просили спросить.
Владимир Лёвкин:
С «Кедами» всё отлично, Славец живет, вполне возможно, Слава Качин, мы даже хотели тут на 50 лет... Ой, я проговорился, ну ладно.
Ольга Максимова:
Да все уже знают, что тебе полтос, чего ты скрываешь.
Владимир Лёвкин:
Я не скрываю, просто я не говорю об этом. Хотели даже поиграть вместе, но так случилось, у нас был концерт в Вегасе, и сказали, что Володя, мы не соберём Кеды второй раз по народу, не пойдут. А сейчас же все равно, в любом случае нужно понимать коммерцию. Коммерцию, сколько вложить в это, что-то отбить или хотя бы на 0 выйти, было бы интересно, честно говорю, лично для меня, с удовольствием попел «Кедов» ещё сколько угодно. Причём, у нас третий диск, он не вышел, там куча хороших песен, которые, к сожалению, лежат в столе.
Ольга Максимова:
Кстати, очень многие помнят этот проект, и очень многие с большой симпатией относятся. Несмотря на то, что, например, поп жанр не всем близок был, но тем не менее, вот «Кеды» говорят, это было круто, это было весело.
Владимир Лёвкин:
Это был такой пост-панк, просто молодые ребята с гитарами, та же попса, практически, только с гитарами.
Ольга Максимова:
Ну, в принципе, да.
Владимир Лёвкин:
Если мы говорим о музыке, то музыка, она одна, понимаешь, аранжировки люди придумывают, а музыка, она одна. Она либо есть, либо её нет.
Ольга Максимова:
Но я с тобой согласна. Потому что из любой песни можно, наверное, выйти на разные жанры.
Владимир Лёвкин:
Как хочешь сыграешь всё.
Ольга Максимова:
Хорошо, а если говорить о панк роке, то что ты вообще слушал из этого направления, или просто ты выполнила задачу, сказали, будем рубить панк рок, давай.
Владимир Лёвкин:
Это не панк, это пост-панк, пост панк отличается от панка очень сильно и очень много. Пост-панк, это более профессиональные коллективы. Для меня было очень важно, чтобы вот эти три инструмента, которые у нас есть, четыре, плюс. То есть бас, барабаны, гитара, мой голос и Серёги Крынского голос, чтобы это всё работало, как единый механизм. Я не приходил на какие-то репетиции, где они репетировали музыку. Я не приходил, я приходил, полностью когда всё отредактировано, и мы делали эту песню 1, 2, 3, 4, 5 и вышли, сыграли. Потому что это немножко другое. Изначально мы проговаривали стиль, направление, движения, всё было понятно. Просто мне, как продюсеру, надо было деньги искать на это на всё, ребятам надо было, музыкантам, репетировать, Славке надо было писать, где-то он что-то звонил, я ему что-то, мы что-то вместе. И всё шло, шло своим чередом, в конце концов реально выстрелило. И выстрелило с «Рыбалки», наверное.
Ольга Максимова:
Получается, что это прямо, действительно, было такое производство, к которому ты подходил осознанно, как производство именно продукта.
Владимир Лёвкин:
Абсолютно, однозначно, потому что у нас ребята репетировали, мы в это же время писались на студии, записывали альбом первый, второй и вот развивались, развивались.
Ольга Максимова:
А с этой точки зрения ты сегодня, по идее, можешь абсолютно в любом жанре создать продукт? Вот как ты считаешь?
Владимир Лёвкин:
По большому счёту, я не знаю. Вот честно говорю. У меня есть какое-то своё направление, которое, как мне кажется, я нашёл. Потому что после «На-ны» надо было, правда, придумать даже, надо было бы придумать «Кеды», потому что это отголоски ещё той музыки, которую мы в школе играли. А сейчас.
Ольга Максимова:
Завершить гештальт, как говорят психологи.
Владимир Лёвкин:
А сейчас это совершенно нормальная, осознанная, современная музыка. Сейчас, несмотря на то, что недавно у меня вышел альбом «Жизнь в 3D», на юбилей я выпустил «Тысяча Лун» юбилейный, вот, тебе принёс «Тысяча Лун».
Ольга Максимова:
Спасибо.
Владимир Лёвкин:
Тебе принёс. Это всё близко к тому, чего мне хочется. Сейчас мы именно нашли это направление, методом проб и ошибок, и в скором времени выпустим сингл, я думаю. Но это уже после Нового года, потому что до Нового года, я очень надеюсь, что помимо тех заказов, которые у нас есть, ещё чего-нибудь придёт. Потому что семью кормить надо, а самое главное, что я умею, выходить на сцену и петь песни.
Ольга Максимова:
Я смотрю, рассказы о хлебе насущном звучат у нас красной нитью, проходят через эфир.
Владимир Лёвкин:
Почему музыкант не должен об этом говорить. Ты знаешь, когда мне звонят и говорят: Володя, выступите благотворительно. Я говорю: хорошо, что на афише написано, пришлите. Они прислали афишу, написано: гонорары артистов идут в пользу того-то, того-то, того-то. Я говорю: хорошо, без проблем, выступлю благотворительно. Но Вы мне переводите гонорар, пускай не полный, пускай третью часть, условно, и я Вам эту третью часть перевожу обратно, даже ещё от себя могу что-то добавить, и тогда Вы это отдаёте тому человеку, которому надо. Потому что я прекрасно знаю, когда говорят: выступите благотворительно. Билеты три копейки стоят, артистов туча, сцену оплати, свет, звук, телевидение, всё это оплачивается, в конце концов оплачивается аренда зала и в помощь кого это происходит, не получает практически ничего. А это неправильно. Поэтому очень многие фонды, надо отдать должное, в Москве и в России именно так сейчас работают. Я благодарен им за то, что они берут мою схему, которая, в принципе, нормальная абсолютно бизнес схема. Если ты хочешь сказать, что гонорары артистов идут в пользу детского дома или конкретного человеку.
Ольга Максимова:
Я вчера у своей подружки у близкой, которая ушла в Ислам в последние годы, она раньше работала у Артемия Лебедева, но потом вдруг она решила пойти к Богу и нашла себя именно в Исламе. Хотя она, в общем-то, из наших Рязанских тоже губерний, но так получилось. Она как раз писала о том, что даже у все всевышнего не поднималась рука не оплачивать труд своим ближайшим сподвижникам. Вся работа должна быть оплачена. Я с тобой согласна абсолютно, и то, что ты делаешь профессионально, должно приносить деньги.
Владимир Лёвкин:
Конечно.
Ольга Максимова:
Я хотела спросить про тот период, когда-то начинал работать в «На-на», потому что я вчера те интервью, которые видела, ты тоже говорил о том, что надо было кормить семью, а ведь у тебя тогда была семья, у тебя же дочка взрослая первая, ей сколько 20 уже?
Владимир Лёвкин:
24.
Ольга Максимова:
24. И ты очень часто говорил о том, что многие твои действия и те вещи, на которые ты шел, возможно, которые тебе диссонировали или противоречили, ты шёл во имя своей семьи. Но при этом тебе нельзя было говорить о своей семье, тебе нельзя было говорить о том, что ты женат.
Владимир Лёвкин:
Мне вообще ни о чём нельзя было говорить, у нас контракт был на 96 листах, если мне память не изменяет, там было всё прописано. Потому что Каримович выстроил определённую мечту для девочек, молодых девочек, естественно, всё это просто.
Ольга Максимова:
Слушай, ну Каримович, он сейчас выступает, как будто такой Карабас-Барабас. Вот честно тебе скажу, правду. И при этом ты, как я понимаю, достаточно тепло к нему относишься.
Владимир Лёвкин:
А как я могу относиться к человеку, который разрешил воспользоваться тем, что он умеет. Как я могу плохо относиться к учителю, если я хотел, я смотрел, как он работает, я смотрел, как он общается с людьми, я смотрел, слушал, как он выстраивает программу концерта. И я пошёл в ГИТИС именно потому, что я понимал, что есть, я каждый день выхожу на сцену, у меня вот такая практика, вот такая. А есть определённая теория, есть, скажем, Иоаким Георгиевич Шароев, условно, у которого мы все практически учились, царство ему небесное. Я именно поэтому туда пошёл, потому что для меня очень важно соединить теорию с практикой, это было всегда, во всех каких-то отношениях.
Ольга Максимова:
Расскажи тогда вот о чём. Допустим, Бари Каримович Алибасов, он для вас был и Карабасом-Барабасом, и Папой Карло в то же время. То есть такой добрый и в то же время злой иногда. В чем его самая главная Карабасо-Барабасость проявлялась и Папа-Карлость? Какой-нибудь случай вспомни нам. Смотри, ведь получается, что к артистам, всегда у артистов, как и у спортсменов, у них нет такого, что я заболела, я себя плохо чувствую, у меня плохое настроение, меня накрыл депресняк, ой, а я сегодня на работу не выйду. Ведь такого же нет, встал, пошёл и сделал, правильно?
Владимир Лёвкин:
Каримович, на самом деле, я считаю, что «На-на» был первый профессиональный boysband, которые вообще, я имею в виду профессиональный boysband. До этого был «Ласковый май», потом все остальное. Здесь всё было профессионально. Если мы куда-то шли все вместе, мы все вместе уходили. Мы были молодые, хотелось остаться, там были девчонки, нет, мы вставали и шли все вместе, это был определённый такой, выдержанность. Если мы репетировали, мы могли репетировать до утра, вот реально. Я помню, когда надо было «Фаину» снимать, мы, сейчас скажу, в Ивановском, нет, в Рязанском цирке после трёх концертов мы «Фаину» репетировали до пяти утра. До пяти утра репетировали «Фаину», потом только поехали в Москву на съемку. Можешь себе представить.
Ольга Максимова:
Что Вас удерживало от того, чтобы не сказать: Бари Каримович, заманал уже, дай отдохнуть.
Владимир Лёвкин:
Говорили, говорили. Бесполезняк, потому, что когда ты уезжаешь в тур, это всё отходит, практически, выходишь и ты понимаешь, видишь эти глаза зрителей, которые пришли посмотреть на тебя на конкретного. У меня две руки, две ноги, одна голова, всё хорошо, такие же, как все. Люди приходят на тебя, платят за это деньги и хотят завтра пойти с хорошим настроением на работу. Вот когда ты видишь эти глаза, у тебя всё уходит. Да, усталость, у нас первый отпуск был через семь лет после начала образования группы. И то, знаешь, я то улетел, а пацанов он где-то что-то припахал.
Ольга Максимова:
Хорошо, пять концертов в день. Это же что, Бари Каримовичем что двигало, это же бизнес был, он хотел побольше заработать пока прет или что, как?
Владимир Лёвкин:
Понятия не имею, потому что это шли на какие-то определённые, в Нижневартовске, помню, три концерта было заявлено, в конце концов.. Красноярск, да, три концерта было заявлено, в конце концов пять получилось, понимаешь. Три дня по пять концертов. Он говорит: а я ещё поставил концерт, я его продал, а ещё поставил концерт, а я его продал. И все, и никого не интересовало, что я там вышел на концерт, у меня 40 температура, рядом дежурит скорая помощь. Никого не интересует. Не знаю, почему, он двигал, одной стороны. С другой стороны, понимаешь, артист, как и спортсмен, должен быть всегда в форме в определённый. Ты должен выйти сейчас, отработать концерт, или два, или три, сколько надо. И когда ты настроился на это. Да, я помню, пришли, упали, встали с утра такие.
Ольга Максимова:
А до тебя доходили слухи в те времена, что Бори Гринвича многие считали, как вашим таким, короче, что вы все с ним спите.
Владимир Лёвкин:
Да, я знаменем голубого движения был целых 10 лет, мне в спину очень часто кричали: вон, пошёл... Понимаешь, это не от большого ума что ли люди так говорили. Я извиняюсь, никого не хочу обидеть, но друзья мои, как, где, кто, что.
Ольга Максимова:
Слушай, ну, наверняка, были такие истории в каких-то других коллективах.
Владимир Лёвкин:
Я понятия не имею, это личное дело каждого, понимаешь. Моя жизнь, это моя жизнь, жизнь других, это жизнь других. Я не осуждаю никого ни за что, пускай живут, как хотят. Иисус у нас один, Магомед нас один, и все остальные религии у нас одни. А там уж сами решайте. Мне важнее всегда было, помимо того, что у меня несколько семей, несколько жён, мне важно было.. Я же из нормальной семьи, у меня мама медработник, папа военный, как это я, нельзя, невозможно, и даже мысли не приходили. Каждый волен фантазировать, как он хочет.
Ольга Максимова:
Ну, это да, это понятно, проехали. А как папа, вообще, реагировал военный на всю эту твою историю. Говорил: Володька, что что такое творишь в прозрачных почти труселях скачешь по сцене.
Владимир Лёвкин:
Папа, скажем, служил там, где и не такое видели. У них недавно праздник был, я так намекаю, ничего не буду говорить.
Ольга Максимова:
Придётся потом лезть в Википедию мне.
Владимир Лёвкин:
Поэтому здесь было всё нормально. Просто отец с детства, когда я ещё в музыкальной школе учился, на баяне играл песни Моцарта и Сальери и всех остальных, вместе взятых, он всегда говорил: понимаешь, по твоему поведению будут судить обо мне. Поэтому имей в виду, если ты что-то делаешь, делай это профессионально от начала до конца. И для меня, наверное, это было самое важное.
Ольга Максимова:
А вот эти пять концертов в день в течение трёх или больше даже дней, как вы вообще выживали? Ты можешь вспомнить какое-то самое неожиданное место, где тебя срубало в сон. Я так подозреваю, что вам спать, наверное, хотелось из всех инстинктов, которые присущи человеку.
Владимир Лёвкин:
Везде, мы спали везде. Мы спали в машинах, мы спали в самолётах, мы спали в поездах, не вставая практически. Я помню, меня вырубило, на Сахалине нам решили сделать подарок и сняли для нас вечером бассейн поплавать, знаешь, с пивом, с крабами, вкусно было чтобы, хорошо, красиво. Я прямо нырнул и чувствую, я не выплыву, меня просто вырубило именно в этот момент. И все нормально.
Ольга Максимова:
А бухашку вам разрешал Бари Каримович?
Владимир Лёвкин:
Даже если он запрещал, но кто, ну как, как Владимир Владимирович говорит: в туалете и никто же не видит.
Ольга Максимова:
Но это не было никогда для тебя проблемой.
Владимир Лёвкин:
Наверное, как у каждого нормального человека, это, знаешь, до определённого уровня. А потом ты чуть взрослее становишься и понимаешь, что это может быть, это может присутствовать, но это не главное и не основное.
Ольга Максимова:
Вот ещё у меня какой к тебе вопрос. Ты же был каким-то большим пионером в нашей стране.
Владимир Лёвкин:
Самым главным пионером.
Ольга Максимова:
Да, расскажи, во-первых, что это за должность такая, не должность точнее, звание, которое ты получил.
Владимир Лёвкин:
Я был председателем всесоюзного пионерского штаба, будучи председателем районного пионерского штаба «Данко» Черёмушкинского района города Москвы. Кстати, мы до сих пор дружим, у нас есть чат в Whatsapp, мы переписываемся, дружим, пионеры бывшие.
Ольга Максимова:
Это сколько же лет прошло, 20, нет, какой 35.
Владимир Лёвкин:
35 лет. Встречаемся, у нас есть день рождения штабы в феврале, 10-го, мы встречаемся обязательно, все в красных галстуках, такие уже седые мужики приходят, это здорово.
Ольга Максимова:
А как тебя выбрали туда? Это же самый главный пионер, получается, в стране.
Владимир Лёвкин:
Я был делегатом VIII Всесоюзного слёта, представлял Москву. И там был такой штаб, и человек 15 нас был, я не помню, 20. И когда встал вопрос, кто же будет председателем этого штаба, выбрали меня. А почему? А потому что именно я получал последнюю награду пионерии на Красной площади. Это было наградное красное знамя ЦК ВЛКСМ. Были ордена у пионерии, и последнее, это наградное красное знамя, я на Красной площади его получал.
Ольга Максимова:
А почему ты потом не пошёл по линии государственной деятельности.
Владимир Лёвкин:
А кто тебе сказал, что я не пошёл.
Ольга Максимова:
На самом деле, пошёл, потому что я знаю, что и сейчас ты занимаешься организацией мероприятий.
Владимир Лёвкин:
Кто тебе сказал, что я не пошёл.
Ольга Максимова:
Ну, рассказывай тогда.
Владимир Лёвкин:
В человеке должно всё складываться именно таким образом, каким складывается. Есть музыка, есть какая-то профессия, есть то, что ты можешь принести, условно, обществу. Я не люблю это афишировать, я считаю, что надо сделать, а потом кричать. Или вообще не кричать, пускай другие об этом говорят. Какие-то мероприятия, которые я, как режиссер провожу, акции «Щит и лира», допустим, благотворительная причём акция, которая была задумана только для того, чтобы семьи, лишившиеся кормильца во время боевых действий, могли встретиться с высшим командованием МВД России. Вот именно для этого это было всё придумано. И все эти большие мероприятия на Васильевском спуске, был автопробег, много чего было.
Ольга Максимова:
То есть это как раз то, к чему ты прикладывал свою руку, потому что несмотря на то, что ты этого не афишируешь, но о тебе можно найти информацию в Интернете о том, что ты продюсер и режиссёр государственных мероприятий.
Владимир Лёвкин:
Не только государственных, вот я продюсер певицы Маруси, вот мы выпустили ей диск новый. Долго ждали.
Ольга Максимова:
Так, Лёвкин пошёл по стезе самопиара.
Владимир Лёвкин:
Ну а что, я продюсер, ты же спросила, это тоже тебе, послушай, очень интересно.
Ольга Максимова:
Давай я тебя попиарю, Маруся, Лёвкин. Реклама.
Владимир Лёвкин:
Я потом скриншот сделаю. Просто человек должен заниматься тем, где он больше необходим. Очень часто ко мне обращаются именно в три последних дня, когда нужно что-то быстро сделать, когда, в принципе, уже все отвалились, но быстро надо сделать. Я умею быстро сделать, у меня много друзей артистов, у меня много друзей среди военных коллективов, среди милицейских коллективов. У меня есть друзья практически по всей стране.
Ольга Максимова:
Да ты спрут.
Владимир Лёвкин:
Да, и где бы мы не проводили мероприятие, всё равно эти ребята постоянно приходят. Я правду говорю. Просто папа военный, и для меня, допустим, когда есть обращение от министерства обороны слетать к нашим ребятам в Воркуту, Плесецк, в Сирию, в конце концов, я не отказываю, я не могу, я такой.
Ольга Максимова:
Ты был в Сирии?
Владимир Лёвкин:
Да.
Ольга Максимова:
Вот не давно?
Владимир Лёвкин:
Год назад.
Ольга Максимова:
Расскажи.
Владимир Лёвкин:
Абсолютно нормальные ребята, которые.
Ольга Максимова:
Ребята нормальные, я не сомневаюсь, вообще, как сама обстановка? Какие у тебя были ощущения, когда ты прилетел в эту страну, которую сейчас рвёт просто кровью и прочими всякими разными историями, которые мы видим в новостях.
Владимир Лёвкин:
Я был в Чечне.
Ольга Максимова:
В какие годы.
Владимир Лёвкин:
Вторая. Самая тяжёлая, вторая компания. Поэтому то, что в Сирии происходит, я тебя умоляю. Просто у меня такая судьба. Первый раз мы попали во все эти мероприятия в Югославии, в Македонии, когда только там только свершилось. И вообще, первый раз мы попали в Чехословакии, когда была бархатная революция.
Ольга Максимова:
Это случайно у вас.
Владимир Лёвкин:
Были дни Москвы в Праге, и мы были там, и вот на наших глазах это всё произошло, вся эта бархатная революция. Понимаешь, какая ситуация. Я не знаю, что случайно. У каждого своя дорога, свой путь. Я не знаю, очерчен он или не очерчен, но так оно идет. Я живу именно вот этим, я живу так.
Ольга Максимова:
Слушай, Володя, вот я выложила сегодня, я даже видела, что ты лайкнул меня в инстаграме, видео из моего прошлого, 20 лет назад, 97-й год в МДМ, там была танцевальная тусовка. Я на себя посмотрела и думаю: вау, а я клёвая была, прикольная. Вот ты на себя смотришь на того, 20 лет назад, как ты себя воспринимаешь, как ты себя оцениваешь? Может быть, тебе что-то смешно или ты думаешь: боже мой, нет, нет, не хочу этого видеть. Или думаешь: круто было.
Владимир Лёвкин:
Понимаешь, о выстраивании определённых образов на сцене Бари Каримовича, я иногда слушаю песни, которые я пел, просто, как, я не знаю.
Ольга Максимова:
Ба-ба-ба-бабушка Яга, костяная ножка.
Владимир Лёвкин:
Там не только бабушка, там дальше, ты меня таким не знала, прямо просто, как будто ну не надо тебе петь, говорил, я помню его слова, что тебе петь не надо. И когда я сейчас приезжаю в какой-нибудь город, уже по истечении лет, дай-ка я спою «Месяц май», люди смотрят и думают, что-то тут, как-то мы там помним, было немножко всё по-другому.
Ольга Максимова:
Хорошо, тебе исполнился полтос. Сенсация, Владимир это скрывает, но я вывела его на чистую воду.
Владимир Лёвкин:
Я нет.
Ольга Максимова:
Расскажи, пожалуйста, вот что в этот день испытывал? Нам всем предстоит пройти это, кто-то уже прошёл, а кому-то ещё предстоит. Вообще, что тебя за чувства накрыли в этот день. 50 лет.
Владимир Лёвкин:
Я последние годы стараюсь в день рождения устраивать концерты. Поэтому у нас был концерт в Vegas City Hall, было очень много всего, что нужно было сделать, постоянно гремел телефон, смс-ки и т.д. и т.п. Но я был на концерте. Это было очень важно, потому что новая программа, Маруся в программе, Ника, мелкая у меня.
Ольга Максимова:
Я знаю.
Владимир Лёвкин:
В программе, понимаешь, всё собрать вот это всё, просто я очень благодарен, то, что Маруся взяла.
Ольга Максимова:
Это жена твоя.
Владимир Лёвкин:
Да, она режиссёра, она училась в Пермском государственном институте культуры, окончила, между прочим, с отличием. Что она на себя взяла основную часть, вот эту всю продюсерскую, с кем-то встретиться, деньги отдать, тут привезти. Ваня и Саша, все, вся наша команда, которая была здесь в наличии, и дочь моя старшая, и подружки её волонтёрами были. То есть мы собрали всех, кого только могли собрать, и вот в этот день был большой. Слава богу, они меня не сильно дёргали, и я занимался тем, что... Я просто люблю за 45 минут во время того, когда у меня концерт, немножко продумать песни, я там чуть-чуть переставил где-то песни, где-то что-то по-другому. Получил, конечно, от нашего видео главного, там же не просто, там инсталляции видео были, концерт красивый получился, сейчас смотрел. Сейчас смонтируем его до конца и где-нибудь, да покажем.
Ольга Максимова:
По поводу дочек вопрос к тебе. Старшую у тебя зовут Виктория.
Владимир Лёвкин:
Подожди, у меня даже на этом концерте и сестра пришла, и мама пришла, то-есть была определённая ответственность. Сестра пришла с мелким племянником, крестником моим, и все мне помогали. Вот понимаешь. Я почему всегда говорил, что хочу большую семью, потому что в большой семье все друг другу помогают.
Ольга Максимова:
Но ведь ещё недавно вы, как недавно, какое-то время назад вы с дочерью старшей не общались, её зовут Виктория, младшую Ника, я хочу слушателям рассказать о том, что обе девочки носят такие мощные имена, на самом деле. Ты специально вторую назвал тоже в этом ключе?
Владимир Лёвкин:
Ника, на самом деле, это пришло как-то совершенно внезапно, потому что папа, помню, приехал с таким талмудом, вот тут число, должно быть такое имя, то, сё, пятое, десятое. Мы очень долго не называли, ну как неделю, наверное, не называли точно, каким образом. Но это пришло, понимаешь, Виктория - победа, а Ника - богини победы.
Ольга Максимова:
В курсе.
Владимир Лёвкин:
И всё это победы. Я вообще считаю, что дети в той ситуации, в которой я был тогда, когда родилась Ника, это правда, победа большая. Потому что я только вышел из больницы, год пролежав в очередной раз, очередной раз переборов, и очередной раз встав на ноги. Это был второй раз. То есть то, о чём ты хочешь меня спросить, у меня было два раза.
Ольга Максимова:
Два раза было.
Владимир Лёвкин:
Два раза. И глубоко беременная Маруська строила всю семью, когда я там лежал под капельницами и всем остальным.
Ольга Максимова:
Ну давай тогда уже к этой теме придём. Я как-то очень аккуратно к ней приближаюсь, у нас осталось как раз прямо полторы минуты. Ты рассказал, что у тебя постоянно трещал телефон, звонил в день твоего пятидесятилетия, но ведь ещё некоторое время назад ты, когда заглядывал в свою записную книжку и хотел попросить кого-то о помощи, когда тебя накрыла это страшная смертельная болезнь, с которой ты 10 лет, насколько я понимаю, боролся или больше.
Владимир Лёвкин:
Семь.
Ольга Максимова:
Семь?
Владимир Лёвкин:
Да.
Ольга Максимова:
Как это так, тогда же от тебя очень многие отвернулись. От тебя ушла тогдашняя твоя жена.
Владимир Лёвкин:
Но там тоже история такая, вот как-то всё это, понимаешь, за полторы минуты я не расскажу. Но на самом деле, видимо, жизнь так сложилась, я очень счастлив, что на каком-то другом этапе моей жизни, у меня сейчас очень много людей, которые понимают то, о чём я говорю, и вместе со мной хотят идти дальше. А все остальные, многие те люди, причём, я не могу сказать, что это музыканты, это тот круг общения, в котором я общался. Тогда так случилось, что у людей было своих больше проблем, чем заниматься моими проблемами. Это выбор каждого человека. Поэтому мы оставляем выбор за каждым. Мы не можем огульно ни о ком рассуждать. Люди, вполне возможно, просто у них не хватило. Понимаешь, когда тебе, условно, звонит больной, практически, меня же там чуть не похоронили.
Ольга Максимова:
Так я знаю, что тебе уже панегирик сочиняли, должен был выходить альбом.
Владимир Лёвкин:
И диск должен был выходить памяти, то есть много чего было.
Ольга Максимова:
А кто, скажи, кто в этом диске должен был песни петь?
Владимир Лёвкин:
Я не знаю.
Ольга Максимова:
Как не знаешь, наверняка, всё равно догадываешься.
Владимир Лёвкин:
Нет, во-первых, у меня было много материала, который не был издан. Понимаешь. Я его потом издал, когда уже вышел. Было очень много материала, пропетого мною, который не был издан. Поэтому тут, вполне возможно, там целый альбом третий «Кедов» был не издан, понимаешь. Вполне возможно, просто набрали бы материала, да и вы спустили.
Ольга Максимова:
Цигель, цигель, ай-лю-лю, к сожалению. Спасибо тебе большое, что пришёл. У нас сегодня в гостях был Владимир Лёвкин. Шоумастгоуон, Ольга Максимова, до встречи.