К. Чиненова:
Программа «Взгляд доктора Куренкова» со мной, Ксенией Чиненовой, врачом-офтальмологом, Вячеславом Владимировичем Куренковым, профессором, доктором медицинских наук. У нас сегодня в гостях врач-офтальмолог, кандидат медицинских наук, доцент кафедры офтальмологии института повышения квалификации ФМБА России, директор образовательных программ «Линзы Хойя Рус» Мария Александровна Трубилина.
Мы сегодня поговорим об актуальной теме в офтальмологии, без которой никак не обойтись, это об очках.
В. Куренков:
Офтальмология ассоциируется, прежде всего, с очками.
К. Чиненова:
О том, как было, о том, как сейчас, о том, как будет, возможно, и почему этот аспект в офтальмологии так важен до сих пор.
В. Куренков:
По-моему, с библейских времён у нас очки неотъемная часть нашей специальности и, в том числе, в древнеримской империи ещё начали использовать очки. Другие учёные, такие, как Авиценна, по-моему, использовали в своей практике очки, назначали очки и пытались корректировать различные аномалии рефракции. Поэтому не грех будет вспомнить, наверное, историю.
К. Чиненова:
Да, мы очень любим вдаваться в историю, потому что без истории нельзя говорить о будущем. Поэтому немного достаточно интересных фактов о том, как было, как развивалось.
До появления очков служили полированные кристаллы, это куски стекла для одного глаза. Заметили также, что стеклянные шары увеличивают предметы. Также в гробнице древнеегипетского фараона Тутанхамона были найдены самые старые очки, два тончайших спила изумруда, соединённых бронзовыми пластинками в виде оправы. Древние греки пользовались оптическими линзами из шлифованного горного хрусталя. В Древнем Риме в витринах харчевен выставляли стеклянные шары, наполненные водой и так далее.
Известно, что римский император Нерон, живший в I веке до н.э., смотрел бои гладиаторов сквозь отшлифованный изумруд. Но был ли это прообраз очков, сложно сказать. Скорее это, может быть, хитрый император смотрел на кровавую бойню через зелёный камень, чтобы сохранить в порядке свою психику. Ведь известно, что зелёный цвет действует успокаивающе, и уставшие глаза при взгляде на зелёное отдыхают. Скорее всего, это было известно и Нерону. Не даром же по его приказу даже арену для гладиаторских боёв посыпали зелёным песком из измельченного малахита, а с плеч императора всегда ниспадала зелёная мантия.
Увеличение букв шаровидным куском стекла было описано 900 лет тому назад арабским ученым Альхазеном. Ему удалось установить, что эффект видения предметов вызывается внешними световыми лучами, переходящими в глаз от предметов. Альхазен описывает особенности преломления световых лучей через шаровидные стёкла. Как он писал, если смотреть через сегмент стеклянного шара, то он мог бы увеличивать предметы. Этого учёного считают одним из первых предшественников создателей очковой оптики. Он писал о возможности применения стеклянного шара для людей со слабыми, как он писал, глазами.
В 1240-м году западноевропейские монахи начинают изготавливать полукруглые стеклянные линзы. Их располагали прямо на поверхности текста рукописи и получали значительное увеличение букв или рисунка. Стареющие монахи с плохим зрением вновь обретали способность к чтению. Такие линзы вначале делали из кварца или горного хрусталя. Края стали оправлять деревянными или другими ободками, предотвращая скол стекла. Для изготовления этих линз использовали полудрагоценный камень берилл, впоследствии линза из берилла была названа «брилл», что в переводе с немецкого означает «очки, очочки». К XIII веку стало понятно, что, если линзу подносить к глазу, то поле обзора увеличивается. Стало понятно, что две линзы лучше, чем одна, и при креплении их на лице линзы вставляли в оправу, соединив их вместе. Так появились первые очки.
Со временем расплавленное стекло заменило кварцевые линзы. Секрет прозрачного стекла был найден в Венеции в XIII-м веке. Знаменитый Петрарка с возрастом стал плохо видеть, это 1300-е годы, и ему прописали тогда шлифованные линзы из зелёного берилла, как раз. Практически, до середины XIII-го века роль очков играли тонкие полированные кусочки прозрачных кристаллов и стекла, причём их изготавливали только для одного глаза. Позднее их стали обрамлять в металлическую траву, так появились первые монокли. Такие линзы были широко распространены на территории древней Греции, Рима, о чём свидетельствуют многие археологические находки. При раскопках Трои и на древнем острове Крит, например, были найдены линзы из горного хрусталя.
Появление очков как оптического прибора, предназначенного для улучшения зрения, случилось в Италии. Точных данных нет, поэтому за дату изобретения очков принимают 1285-й год. Это историю поискала, покопала, именно этим годом датирован документ, в котором впервые были упомянуты очки. Согласно другим источникам очки изобрёл неизвестный стекловар в 1280-м году, то есть те же времена. Переливая жидкую стекольную массу на форму, он нечаянно пролил некоторое количество на гладкую поверхность, и когда стекло застыло, оказалось, что одна его сторона ровная, другая выпуклая. Получилась обыкновенная линза, преломляющая световые лучи. Стекловар посмотрел через неё на предметы и понял, что кусок стекла увеличивает их контуры. Чуть позднее он убедился, что такая линза значительно улучшает зрение пожилых людей.
Первое художественное изображение очков относится, опять же, к тому же веку, когда в церкви Тревизо в Италии была создана фреска, на который один из персонажей изображён в оправе со стеклами на переносице. Широкое распространение очки получили в Китае во второй половине XIV-го века. Кстати, китайцам, я думаю, что тоже Вы согласитесь, принадлежит честь изобретения очков с затемнёнными стёклами. Их изготавливали преимущественно из дымчатого кварца специально для судей. Считалось, что затемнённые стекла должны скрывать глаза судей, чтобы никто не заметил их реакции, отношения к оглашающему приговор. За несколько последующих столетий изобретение стало очень популярным, но использовалась для более состоятельных господ, VIP-людей тех времён, тех пор.
В промышленных масштабах производство солнцезащитных очков началось в конце XVIII-го века, когда Наполеон заказал крупную партию для своей армии, воевавшей в Египте. До XVI-го века очки крепились к носу при помощи всем известной распорки, всё это сохранилось в истории, по форме, напоминающей разведённые ножницы. Такой оптический прибор именовался пенсне, и это крепление было, конечно, не очень удобным – зачастую, болезненно переживало переносицу, оправа держалась довольно плохо. Лишь в конце XVI -го столетия додумались привязать к оправе верёвочки, которые завязывались на затылке, не позволяя очкам спадать с носа. Когда же вместо верёвочек появились жёсткие дужки, потом носоупоры, очки приняли свою современную форму.
В XVI-м веке монокль вставляли между щекой и верхним веком, он удерживался у глаза лишь напряжением мышц лица, лишившись рукоятки. В XV-м веке, чуть ранее, появился лорнет, имеющий тоже много модификаций, такие очки держали вверх ногами за ручку. Они также были складывающиеся, часто украшались благородными металлами, их использовали дамы очень достойных господ. Эволюция продолжалась, появлялись всё новые и новые конструкции. В XVI-м веке появились очки на шарнирах, ими пользовались лишь богатые, очень дорогие эти были очки. Их завещали даже короли и знатные люди, очки передавали по наследству. Очки определяли принадлежность к классу общества и по величине стёкол очков, и по их конструкции. Были даже линзы величиной с ладонь, как тоже говорит история. В дальнейшем появляются очки на дужке, пружинные очки, крепящиеся к носу, очки крепили даже в шляпе. В XV-XVIII веках так носили очки знатные дамы и при приветствии они никогда не снимали шляпу. Далее, в XVI-м веке появилось пенсне, я уже говорила, и также придумали прокладки под металл, чтобы сберечь кожу носа.
Когда же пришли очки к нам, в нашу страну? На Руси сведения об очках впервые возникают в начале XVII-го века. В расходной книге царя Михаила, 1614 год, значится, что «у царя московского гостю были куплены очки хрустальные», цитата книги. Наиболее древние, сохранившиеся, это складные очки, которые хранятся в Оружейной палате, с позолоченным футляром, с переносьем из серебра и двух частей на шарнирах – всё, как для господ. Лишь в конце XVIII-го века появились очки, которые держались на ушах. Дужки очков крепились за парик или при помощи шнурка, они ещё не загибались за уши.
Книгопечатание очень расширило спрос на популярность очков. Английский оптик Джон Эскью изготовил первый набор стёкол для подборки очков в 1750-м году. В 1778-м году в Мюнхене Иоган Пауль Хирн сделал набор стекол, который хранится до наших дней в музее. В 1873-м году было введено понятие «диоптрия», которое определяет фокусное расстояние линзы, корректирующей зрение. То, чем мы пользуемся сейчас. Первые линзы были круглыми. К концу XVIII-го века появились овальные, прямоугольные линзы и так далее.
О солнцезащитных очках мы поговорим чуть позже, когда задам несколько вопросов.
В. Куренков:
Пора уже иметь день очков, так много дет уже, 900, по-моему, или сколько, даже до нашей эры, если брать точку отсчета Египет, Тутанхамона, где у него лежали очки, то да. До сих пор любят и деревянную оправу, и драгоценные металлы. Единственное, стекла стали другие, а так – всё осталось.
К. Чиненова:
Да, это так. Почему же до сих пор это так актуально, несмотря на то, что офтальмология развивается семимильными шагами? Так много предложений по хирургическому исправлению различных нарушений рефракции и других проблем. До сих пор так актуально, так нужно, и мы все, офтальмологи, очень уважаем этот выбор коррекции.
М. Трубилина:
Ксения Владимировна, Вячеслав Владимирович, прежде всего, большое спасибо, что Вы уделили внимание такой теме, как очки. Потому что, на самом деле, в офтальмологии, мне кажется, это самая нишевая тема, о которой меньше всего думают практикующие офтальмологи, считая, что это самый простой способ и самое простое решение.
На самом деле, это отдельная отрасль. Если ей заниматься серьезно, то нужно посвящать всю свою деятельность именно своему развитию в оптической коррекции. Оптическая коррекция сейчас развивается такими же крупными шагами, как и хирургия, как и терапия в офтальмологии, появляются все новые и новые конструкции, дизайны, возможности диагностических решений, подборов и так далее. Но, что касается перспектив, конечно, хирургия идёт очень быстро, и многие хирурги мне говорят: наверное, скоро очки перестанут существовать. Потому что уже появились мультифокальные интраокулярные линзы, которые будут заменять всё. На самом деле, мне кажется, нет.
В. Куренков:
Мне тоже так кажется. Я все время говорю, что очки – это постоянный способ коррекции, в отличие от любых других. Дело в том, что линзы невозможно носить постоянно, мы всегда рекомендуем, если Вы имеете линзы, Вы должны переходить на очки время от времени, чтобы давать глазу восстановиться, отдохнуть, чтобы линзы носились дольше, чтобы не появлялись осложнения, которые они имеют собой и подразумевают при ношении. Очки никогда не дают осложнения, они нормально корригируют пожизненно любую аномалию рефракции и дают человеку комфортное видение, комфортную жизнь и многое другое.
М. Трубилина:
Да, я тоже своим пациентам всегда говорю: если Вы носите контактные линзы, Вы обязаны иметь пару хороших, нормальных очков. Но не любой носитель очков должен иметь пару хороших контактных линз. Здесь нет прямой зависимости. В этом смысле очки, конечно, всегда выигрывают. Это менее инвазивный способ, менее травматичный, плюс, если мы посмотрим расширение оправной индустрии, то сейчас же оправы, это как fashion. Как платье, костюм, создание определённого имиджа дневного, вечернего, на выход, на работу. Под маникюр, под настроение, цвет, форма.
Если Вы носите контактные линзы, Вы обязаны иметь две пары хороших очков.
В. Куренков:
Поэтому, одной парой уже не обойдёшься.
К. Чиненова:
Что далеко ходить, мы сейчас поговорим немножко о детском подборе очков с точки зрения именно этого аспекта. Но я могу сказать, что у меня есть, например, ребёнок, который начал наблюдаться с трёх лет, у него астигматизм гиперметропический, и каждый раз это новая оправа. Бедная мама – ему надо новую оправу, ему надо дужку с собачкой, дужку с машинкой. Очки для детской офтальмологии, и производители этим пользуются.
В. Куренков:
На самом деле, подбор очков ребёнку надо начинать с этого. Дети часто очень стесняются, не хотят носить очки в саду или в школе, их дразнят и так далее. Поэтому выбор очков для детей, это, на самом деле, сложная психологическая задача, дать возможность ребенку использовать этот способ коррекции, не прятать их в карман, в пенал, в парту. Не стесняться. Одна из задач, это чтобы ребёнок сам выбрал, действительно, эту собачку, этот аксессуар. Чтобы он ему понравился, чтобы он им гордился, нежели чем его стеснялся.
М. Трубилина:
Чтобы он любил это точно так же, как любит любую другую вещь.
К. Чиненова:
Абсолютно. Почему так важно вовремя надеть на ребенка очки? Мы сейчас не о детской офтальмологии, а об очковой коррекции. Я за очки можно раньше. Если я вижу аномалию рефракции, сразу надеваю на ребенка очки, объясняю маме, зачем. Скажите нашим слушателям, почему важно вовремя привести в учреждение и для чего это используется, для чего это так нужно в раннем возрасте?
М. Трубилина:
Давайте, начнём с азов о том, что глаза – это основной источник информации, развития ребенка, и интеллектуального, и психического, и психоэмоционально. Если страдает зрение, страдает и психоэмоциональное развитие ребёнка. Конечно, роль очков – это не только исправление зрения, но это ещё и исправление его социального статуса и социальной адаптации. Очень интересное исследование проходило в Соединенных Штатах Америки, когда пытались найти зависимость аномалии рефракций и правонарушений среди несовершеннолетних детей. Очень интересные, публиковались они в иностранных источниках. Там пришли к выводу, что да, действительно, большинство несовершеннолетних правонарушителей имели аномалию рефракции, которую не корригировали.
К чему приводит некоррекция зрения, как правило, давайте, вспомним. Ребёнок что-то плохо видит. Если он плохо видит, чем он начинает заниматься? Он начинает подсматривать у соседа, он отвлекает ребёнка. Если он отвлекает ребёнка, дисциплина в классе нарушается, начинает нервничать учитель. Учитель делает замечания и включается порочный круг. Ребёнок становится маленьким, ненужным элементом, дезадаптированным. Это что касается общего социального статуса.
Что касается развития органа зрения – очень важно иметь правильное изображение на сетчатке, правильное восприятие нашего мира. С этой точки зрения я поддерживаю Вас, Ксения Владимировна, я тоже говорю о том, что надо не просто надевать коррекцию как можно раньше, а надо надевать полную коррекцию, полную, сколько в глазу есть, и не нужно слушать родственников, друзей.
В. Куренков:
Обычно те же родственники, друзья и некоторые офтальмологи не могут ответить на вопрос, как глаз работает. У ребёнка -5, они ему надевают очки -4, остаётся -1, на -1 тоже нужно одеть очки. Совершенно неправильно.
К. Чиненова:
Объясните, откуда пошло это, почему миф о недокоррекции витает до сих пор не только в умах мам, но и многих офтальмологов, при всем уважении.
М. Трубилина:
Если мы сейчас углубимся в медицинскую тему, мне кажется, у нас традиционно, что касается аномалий рефракции, рассматривается только одна функция глаза, это аккомодация. Чтобы аккомодация у близорукого человека не так сильно напрягалась, нужно назначить меньший минус. Но при этом мы забываем о том, что глаз, помимо аккомодации, ещё и конвергирует, ещё и фузии, слияние образов, масса других функций. Они при нарушениях рефракции, недокоррекции приходят в такой диссонанс, что, когда получаешь уже подростка или взрослого человека, который много лет использует недокоррекцию, уже это порочный круг, из которого выйти очень тяжело. Ввиду того, что мы сейчас всё больше и больше работаем вблизи и на средних расстояниях, это компьютеры, мобильные телефоны, эти все функции нужны нам в содружественном действии. А когда всё с детства разрушено, это приводит к тому, что человек теряет трудоспособность. Глаза устают, краснеют, слезятся, болят, головные боли, и нужно делать постоянные перерывы в работе, из-за этого снижается трудоспособность. Функциональность человека снижается. Поэтому, коллеги, я хочу, чтобы мы все втроём призывали.
В. Куренков:
Мы призываем: только стопроцентная коррекция.
К. Чиненова:
Полная коррекция как детям, так и взрослым.
По современным меркам зрение необходимо корректировать полностью!
В. Куренков:
Мало того, сейчас ведутся исследования по контролю за миопией, так называемой, в переводе на русский язык – профилактика прогрессирования. Офтальмологи уже сходятся в одном мнении, что только стопроцентная коррекция позволяет стабилизировать прогрессирование близорукости, контролировать её. Все отклонения, то есть недокоррекция или перекоррекция, всё влияет на процессы аккомодации. Аккомодация, соответственно, запускает механизм и участвует в механизме прогрессирования той же самой близорукости.
К. Чиненова:
Любимый вопрос многих мам (Вы тоже часто подбираете очки детям): когда очки только для дали, «А почему вблизи? Ребёнок же хорошо видит вблизи, зачем?» Объясните наш нашим слушателям, каково Ваше мнение. Практически, каждая вторая мама с -2 у ребёнка задает вопрос: «Вблизи не надо, только на уроках, а гулять не надо».
М. Трубилина:
Я всегда говорю, что до 40 лет нет просто очков для дали, есть очки для постоянного ношения. Если у человека нет проблем со зрением, он не носит очки, видит на всех расстояниях. Считается, что Вы надели очки и Вы стали нормальным человеком, работаете на всех расстояниях. Более того, я скажу, что у меня тоже дочка близорукая; когда в первом классе я сама ей написала справку, что она не нуждается в первой парте, посадите её, пожалуйста, как можно дальше, меня вызывали и директор, и педагог школы, говорили, что это, наверное, какая-то ошибка. Потому что всем детям обычно пишут «не дальше второй, третьей парты». А я сделала полную коррекцию и согласно тому, как это принято во всех странах, посадила как можно дальше, чтобы был шире угол обзора у ребёнка. Чтобы, помимо центрального зрения, развивалось ещё периферическое зрение.
Все наши дети, которым назначают недокоррекцию, которые, действительно, реально с доски не могут видеть дальше второй, третьей парты, они сидят, как в тоннельном зрении, простите, как лошадочки зашоренные, и видят только узким участком.
К. Чиненова:
Надо вспомнить, что стереоскопическое зрение у детей развивается только к 15 годам, а до этого бинокулярное только кое-как начинают формировать.
М. Трубилина:
Конечно, давайте вспомним, что стереоскопическое зрение – это наивысшая функция бинокулярного зрения. Развивается оно качественно только тогда, когда есть 100%-ная коррекция.
В. Куренков:
Поэтому мамы, родители, обратите внимание, что коррекция должна быть стопроцентная! Только в этом случае разовьются полноценно все функции глаза, в том числе, и стереоскопическое зрение.
М. Трубилина:
Или объёмное пространственное изображение.
К. Чиненова:
Ещё вопрос касательно мультифокального подбора очков для детей, как Вы к этому относитесь? Частенько ко мне приходят мамы со сложным двухэтажным рецептом для ребёнка восьми лет. Какое Ваше мнение на этот счёт, нужно ли это, и почему назначают?
М. Трубилина:
Назначают для того, чтобы, опять же, аккомодация у нас не так сильно страдала, не так напрягалась вблизи.
В. Куренков:
Которая страдает у всех метропов.
М. Трубилина:
Я прибегаю к этому в исключительно редких случаях и, наоборот, при гиперметропии. При плюсе. Когда есть совершенно чёткая связь напряжения глаза с работой окулярного аппарата, когда есть тенденция к сходящемуся косоглазию, для того, чтобы разгрузить – да, иногда я прибегаю к такому методу. Что касается коррекции близорукости для того, чтобы внизу назначать – я не приверженец такого способа. В крайнем случае, когда уже речь идёт о нарушениях аккомодации, действительно, долго была недокоррекция, есть сниженная функция аккомодации по объёму, по запросу и т.д., подтверждённая инструментально, подтверждённая исследованиями, когда уже невозможно, уже всё, порочный круг, тогда есть на рынке линзы, называются «линзы для разгрузки аккомодации», это совершенно другой дизайн. Всех остальных не надо инвалидизировать.
Точно так же, как не надо инвалидизировать бифокальными очками, которые помимо того, что функционально нарушают работу глаз, ещё и эстетически очень плохо выглядят. Очень любят назначать деткам бифокальные очки, как маленьким старичкам и старушкам. Да ещё и сделают недокоррекцию для дали. Надо понимать, что мы внутреннею работу глаза приближаем к минусу, уже даже не к нулю, а к минусу. Что будет дальше с этим человечком в возрасте 40 лет, сложно даже представить.
В. Куренков:
Подобная коррекция не только влияет на процесс аккомодации и функции глаза, как двигательной, как воспринимающей, но целлюлярные мышцы ещё в гидродинамике играют роль, и в других вещах. Поэтому, если ребёнку назначили 100%-ную нормальную коррекцию, то это профилактика, прежде всего, ещё и других заболеваний.
К. Чиненова:
С детьми разобрались более-менее, давайте, перейдём к более молодому, активному населению, с 20 лет и до пресбиопического возраста, до 45, в среднем, лет. Как обстоят дела здесь с очковой коррекцией? Действительно ли это популярного на сегодняшний день, или сейчас тенденция, что больше пациентов приходит к другим способам коррекции зрения?
М. Трубилина:
Здесь, мне кажется, всё зависит ещё от величины нарушения зрения. Конечно, если уже существенное нарушение аномалий рефракции, существенная метропия, она, порой, снижает качество зрения. Человек активный, занимается спортом, что неудобно делать в очках, как минимум, но и в контактных линзах тоже бывают сложности. Конечно, прибегают к рефракционным операциям. Но, всё равно, само пациент выбирает способ коррекции.
Если мы посмотрим медицинские показания, то не так много имеем. Анизометропия высокой степени, один глаз -7, другой глаз -2, это уже будут медицинские показания. Если всё ровненько, всё более или менее, как правило, то, скорее всего, это выбор. Мы можем только предоставить на выбор, рассказать плюсы и минусы того или другого способа, а решение оставить за самим пациентом. Кто-то категорически отвергает очки, как способ коррекции. Кто-то контактные линзы не любит. Кто-то спокойно относится. В какой-то степени это косметологическая часть операции, то есть не нравятся очки – я их сниму, почему нет.
В. Куренков:
У Марии очень прекрасный салон, я там был. Они недавно открыли новый шикарный салон, принимают детей, взрослых. Я всем рекомендую обратиться именно к специалистам, чтобы путь в очках или в контактных линзах был правильный и начинался с правильного места.
М. Трубилина:
Спасибо, Вячеслав Владимирович! Будем всех ждать.
К. Чиненова:
Кстати, про контактные линзы. Мы немного ушли в более молодой возраст, вернёмся к детям подросткового возраста. С какого возраста родителям можно выбрать вариант контактной коррекции для детей, на Ваш взгляд?
М. Трубилина:
Опять же, по медицинским показаниям контактная коррекция может быть и с самого раннего возраста, с грудничкового.
В. Куренков:
Да, допустим, если удалили катаракту.
М. Трубилина:
Ударили врождённую катаракту для того, чтобы глаз развивался – так, по-народному, чтобы было понятно. Нужно поставить контактную линзу, эти манипуляции делают родители за ребёнка. Что касается простых аномалий рефракции, то, конечно, все дети разные, но, в принципе, когда ребёнок уже идёт в школу, с 6-7 летнего возраста, если ребёнок понимающий, то он способен сам научиться манипулировать контактными линзами. Здесь же самая важная деталь - не бояться, научиться пользоваться контактной коррекцией. Безусловно, тут очень велика роль родителей, которые должны следить за гигиеной процесса, потому что ребёнок ещё.
В. Куренков:
Конечно, может быть масса осложнений. Я считаю, что ребёнок должен сам к этому прийти, захотеть. Некоторые родители говорят: мой сын, моя дочь спрашивают, можно ли мне контактные линзы. Именно в этот момент нужно идти к офтальмологу и использовать это желание для того, чтобы научить, правильно подобрать и дать возможность человеку получить более физиологическое зрение и расширить его круг деятельности, занятия спортом, другими вещами и освободиться. Но это, опять же, ни в коей мере не отменяет очковую коррекцию, которая должна быть в воскресные дни, в вечерние часы, в праздники.
М. Трубилина:
В периоды простуды, повышенной температуры, покраснения глаз и так далее.
К. Чиненова:
К слову сказать, у меня есть замечательная семья. У нас в клинике наблюдаются оперированные взрослые, им провели рефракционную операцию. Я наблюдаю обоих детей, и у мальчика 14 лет рефракция уже -7, мама очень захотела контактные линзы. А мальчишка, несмотря на то, что он высокий, казалось бы, взрослый, при виде контактной линзы и подношении ее падал в обморок, реально падал в обморок.
В. Куренков:
В этом случае – ни в коем случае!
К. Чиненова:
Он их и хочет, и боится. Но, прошёл год, чуть меньше, он приходит, подрос, уже молодой человек, говорит: я научился сам. То есть здесь важно, когда зрелость.
В. Куренков:
Сам - это очень опасно, кстати, я хочу сказать.
К. Чиненова:
Там мама контролирует, конечно.
В. Куренков:
Всё равно, должен научить офтальмолог, специалист, потому что очень легко повредить роговицу, и эта травма может оказаться очень беспокойной, на всю жизнь принести массу хлопот.
М. Трубилина:
Мне ещё знаете, какую тему хотелось затронуть. Я не знаю Вашего опыта, но то, что сейчас мы видим, это неправильное использование контактных линз даже людьми осознанного возраста. Это не предполагающее ночного использования, перенашивание контактных линз, «Мы спим в них» – произносится вслух на приёме у офтальмолога.
Контактные линзы не предназначены для постоянной носки, обязательно нужен отдых глазам.
В. Куренков:
Мы с Ксенией Владимировной наблюдаем одну пациентку, которая провела в контактных линзах, не снимая, пять лет.
М. Трубилина:
Пять лет!
К. Чиненова:
Бедная роговица!
В. Куренков:
Мы лечим сейчас, всё благополучно, но роговица, естественно, претерпела такие изменения, которые уже называются патологией.
К. Чиненова:
Но, что самое смешное, при высочайшем интеллекте этой пациентки, она не знала, что их надо снимать. «А что, надо было?» – она совершенно искренне удивлялась.
В. Куренков:
Задача любого офтальмолога, или оптометриста, или того человека, кто занимается подбором и обучением, надо, прежде всего, объяснить, что контактные линзы – это дневной способ коррекции. Ночью глаз переключается на другую систему питания, не из атмосферного воздуха, а из перикорниальной сети. Любое давление, в том числе, и линзы на перикорниальную сеть, не очень полезная вещь. Это только увеличивает гипоксию, расширяет сосуды, тем самым они гораздо эффективнее прорастают в роговицу и дают не очень корректный вид. У этой пациентки проросли сосуды классически, на 360°, на 2/3.
К. Чиненова:
Почти до зрачкового края.
М. Трубилина:
А что же её подвигло прийти, всё-таки? Ухудшение зрения или начавшийся воспалительный процесс? Покраснение глаз.
В. Куренков:
Покраснение, уже невозможно, там уже, естественно, всё испортилось, вся система увлажнения глаза. Глаз просто не чувствует, что у него есть высыхание. Потому что у нас есть испарение с глаза и разрыв слёзной плёнки, отсюда рефлекторная дуга к мейбомиевым железам, чтобы они увеличивали или ослабляли секрецию. Всё это нарушается, естественно, приводит к тяжелейшему синдрому сухого глаза.
К. Чиненова:
Сейчас мы добились 100%-ного зрения в очках, мы продолжаем лечиться, всё благополучно.
Расскажите о самом активном ранге пациентов, которые пользуются очками, это пациенты с пресбиопией. Или про пациентов с возрастной дальнозоркостью, которые начинают нуждаться в коррекции для чтения, для близи, для компьютера, то есть близкое расстояние. Немножко сужу вопрос: касательно современных видов коррекции, способов, что есть на сегодняшний момент?
М. Трубилина:
Точно так же, как я говорю молодым пациентам, что нет очков для дали, есть очки для постоянного ношения. Людям после 40 лет я говорю, что нет очков для чтения, потому что из нашей жизни уже давно ушла задача просто почитать. Если мы хотя бы 5-10 минут понаблюдаем, как себя ведёт человек после 40 лет, то мы увидим, что на мобильный телефон, который он держит достаточно близко к глазам, он смотрит 100 раз, на компьютер он переключит взгляд 120 раз, на соседа он посмотрит 150 раз, ещё дальше, на директора посмотрит 200 раз. Мы постоянно переключаем взгляд на разные расстояния. Поэтому получается, что функция очков «просто почитать» давно ушла в прошлое. Если мы вспомним, когда очки были изобретены, первые, они же были плюсовыми очками, 1285-й год. И до сих пор очки «просто почитать» в оптиках, и просто на рынках, на развалах. Пациент приходит, сам надевает, проверяет и уходит. Это уже даже не прошлый век, а уже много веков назад.
Современные очки должны обеспечивать хорошее переключение взгляда на все расстояния. В этом плане прогрессивная оптика, или прогрессивные очковые линзы, которые используются людьми после 40 лет, является выбором номер один, поскольку обеспечивает функциональную работу глаза на всех расстояниях. Удобство этой оптики заключается в том, что нам не нужно постоянно перемещать, снимать, надевать очки, мы спокойно физиологически видим на всех расстояниях. Если мы сейчас проведём голосование аудитории на вопрос того, хотят ли они выглядеть молодо. Я думаю, что никто не скажет, что хочет выглядеть старо. Второй вопрос, делают ли они что-то для того, чтобы выглядеть молодо? Я думаю, что каждый ответит – кто бегает, кто спортом занимается, кто маски накладывает, кто к косметологам, кто оперируется. Но все следят, все хотят быть молодыми, красивыми, стройными. Но, тем не менее, надевают очки на кончик носа, и все инвестиции в свою молодость, красоту, здоровье, привлекательность и состоятельность можно вообще нивелировать и сказать: ну, всё понятно.
Современные очки должны обеспечивать хорошее переключение взгляда на все расстояния.
К. Чиненова:
Вы хотите сказать, что прогрессивные очки подходят всем. Даже у кого вдаль 100 или даже больше, чем 100%.
М. Трубилина:
Конечно, просто не будет их использовать каждый день.
В. Куренков:
Можно выбрать любую оправу. Мы не коснулись, кстати, очень важного момента: выбор оправы должен начинаться с потребности пациентов, что он хочет от неё добиться. Он хочет изменить имидж, или чтобы она не видна была у него на лице, он хочет её использовать для спорта, или для активного отдыха, или для других целей, или просто ходить. Это влияет на выбор им определённой оправы. Задача оптика-консультанта сориентировать его, какие ему очки нужны. От этого уже будет строиться коррекция, от этого уже будет назначаться, от возраста и так далее, мультифокальная или монокоррекция, от этого уже будет складываться комфорт их использования в дальнейшем.
К. Чиненова:
Не надо далеко ходить, Мария Александровна в прогрессивных очках. Я следила.
В. Куренков:
С хорошим покрытием, с голубым отливом. Чуть желтоватый фильтр.
М. Трубилина:
Сейчас оптика не только играет роль коррекции зрения, она ещё как некая профилактическая защита. Вячеслав Владимирович заметил, что чуть-чуть синий отлив, это покрытие против синего света, о чем сейчас очень много пишут, говорят. Поскольку мы все сидим под синим светом, лампочки Ильича мы заменили на белый свет, мы смотрим в экраны мониторов. Разработчики стараются, сейчас и на айфонах есть возможность выключить синий свет, перевести в жёлтый свет. Но не во всех компьютерах это бывает, и не всегда мы об этом помним и переключаем. Тем не менее, мы каждый день большую часть времени проводим за мониторами и подвергаем свои глаза ненужному воздействию синего света. Поэтому, конечно, покрытие против синего света сейчас лидирует с точки зрения профилактики и поддержания защиты функций сетчатки.
В. Куренков:
В очках есть масса достоинств, они и дают возможность видеть, и защищают глаза, и являются профилактикой, в том числе, и развития близорукости, прогрессирования. Ещё изменяют имидж, украшают, делают жизнь комфортнее и привлекательнее.
М. Трубилина:
Я думаю, что касается выбора оправ, мне кажется, здесь тоже Вячеслав Владимирович очень правильно сказал, что у каждого своё видение своего образа. Кто-то хочет подчеркнуть и выбирает пластиковые оправы, в ярких цветах, в стразах, а кто-то хочет сделать абсолютно невидимыми очки на лице и выбирает безободковые оправы, лёгкие, титановые. В этом плане производители нам дают очень широкий выбор. Всё, что угодно, лишь бы пациенту нравилось.
В. Куренков:
Да, чтобы он был доволен и с удовольствием бы использовал.
К. Чиненова:
Резюмирую. Три врача-офтальмолога разной специализации, тем не менее, мы все за очки. Любой офтальмолог уважает очки и выбирает их, если так хочет пациент, если есть назначение, если есть показания. Поэтому, пожалуйста, при выборе очковой коррекции, при таком решении посещайте врача-офтальмолога в оптике или в медицинском учреждении, в любом случае.
В. Куренков:
Не подбирайте очки сами.
М. Трубилина:
Не нужно на развалах.
В. Куренков:
На рынке, на развалах, даже для чтения простейшие очки очень важно, чтобы они были правильные, чтобы соблюдены были определённые каноны, и ни в коем случае не нарушили Ваш зрительный анализатор. В правильных очках Вы будете меньше утомляться, дольше носить, у Вас будет комфортное состояние, не будет влиять на органы, на самочувствие в целом. Иногда пациенты и говорят: я купил очки в оптике, и плохо в них себя чувствую; я читаю, у меня так болит голова, и в конце дня раздражённый, глаза красные. Смотришь – неправильные очки. Во-первых, разные диоптрии на разных глазах, расстояние нарушено, плюс, ещё нарушен вверх, вниз, плюс, у человека явная асимметрия, одинаковое расстояние от переносицы, дело это должно быть разное, и всё должно быть учтено. Правильные очки делают жизнь комфортнее, неправильные могут повлиять, в том числе, сделать человека раздражительным, усталым и с плохим настроением.
К. Чиненова:
Спасибо большое, что Вы пришли к нам на программу!
М. Трубилина:
Спасибо, что пригласили!