Александр Александров
- Вечер добрый, уважаемые интернет-радиослушатели. Сегодня второе ноября, понедельник, 21:30, в эфире программа «Культурные люди» и я, её ведущий, Александр Александров и моя коллега Ирина Яковлева.
Ирина Яковлева
- Добрый вечер.
Александр Александров
- И наш сегодняшний гость - человек, голос которого знаком всем, но личность остаётся загадкой – Всеволод Борисович Кузнецов. Здравствуйте.
Всеволод Кузнецов
- Добрый вечер.
Александр Александров
- Всеволод Борисович – актёр, режиссёр, человек с очень редкой профессией. Он не просто режиссёр, а режиссёр дубляжа (озвучания дубляжа). Правильно ведь говорить озвучивания, да?
Всеволод Кузнецов
- В словарях пишут, что правильно – озвучение, а озвучивание и озвучание – это уже наш профессиональный сленг.
Александр Александров
- Всеволод Борисович, вы знаете, что о вас, на самом деле, не так много информации можно найти в интернете, к сожалению. Где родился, что окончил и о ваших работах (порядка 400 фильмов).
Всеволод Кузнецов
- Я подробную биографию не выкладывал, а воспоминания современников обо мне тоже ещё не созданы.
Александр Александров
- Давайте поговорим про дубляж, для начала - про основную вашу работу, про основную деятельность. Есть такие вещи, когда за определённым дублёром закреплены определённые артисты. В частности у вас, это Том Круз, Брэд Питт.
Всеволод Кузнецов
- Такой закреплённости на самом деле нет. Никто нам не выдавал бумаги с печатями либо грамоты, либо дипломы, что я - почётный Том Круз или Брэд Питт такого-то года. На самом деле, одно время это существовало, но, во-первых, идёт время, меняются артисты, которых мы дублируем (те же Брэд Питт и Джонни Депп), либо меняются производители фильмов, и они просят либо взять человека, который раньше дублировал, либо сделать пробы. И не факт, что человек, который уже ранее дублировал какого-либо актёра, эти пробы пройдёт, выиграет их.
Александр Александров
- То есть это факт, что дублёр меняется под картинку или если артист для себя сделал что-то нетипичное в кадре, исполнил какую-то нетипичную роль, да?
Всеволод Кузнецов
- Да, безусловно. На моей памяти только Ерёмин дублировал Аль Пачино в большинстве фильмов, а все остальные менялись. При этом, когда был фильм «Бессонница», он делался в Питере, и там был тоже Аль Пачино, но дублировал его не Ерёмин, и вот это было непривычно.
Александр Александров
- Вот скажите, тот же самый Ерёмин, насколько я знаю, сделал в своё время в Москве школу дубляжа.
Всеволод Кузнецов
- Да, он сделал два выпуска. Он собирал людей, которые хотели научиться либо попрактиковаться, причём это были, как уже дипломированные артисты, уже выпустившиеся студенты, так и люди без актёрского образования. И два человека из этой школы сейчас достаточно активно работают.
Александр Александров
- То есть этому возможно научить?
Всеволод Кузнецов
- Я думаю, что школа даёт возможность получить практику. К сожалению, этот предмет практически не преподаётся в театральных училищах, но во ВГИКе он в своё время был, Золотницкий когда-то вёл. В Щепкинском училище хотели создать и долго носились с этой идеей. Когда «Пифагор» начинал, у ректора была идея это сделать для всех студентов. А это очень важно - почувствовать себя перед камерой, чему нас, студентов, тоже в театральных училищах никто не учит. Все потом уже на съёмочных площадках как-то понимают, как стоять, как попасть в свет, куда шагнуть. Тоже самое - перед микрофоном, на самом деле. Чтобы человеку себя почувствовать комфортно у микрофона, нужно чтобы прошёл какой-то зажим, чтобы он понимал, как он звучит, с какой подачей в каких-либо сценах, с каким голосом. Этому всему нужно учить. Те, кто у Володи прошли эту школу и остались, закрепились и работают в дубляже, они оба были с актерским образованием (мальчик и девочка), а остальные – те, кто без актерского, они, к сожалению, дальше не пошли.
Александр Александров
- В общем, научить этому возможно? Это не какой-то дар?
Всеволод Кузнецов
- Я думаю, что большинство тех, кто работает в дубляже, учились во время работы, то есть начинали с каких-то эпизодов. Все мы с чего-то начинали, набирались опыта, с гургуров, с эпизодов и потом уже шли дальше.
Александр Александров
- То есть какой-то особенной школы не было, чтобы вставали с палкой и учили чему-то.
Ирина Яковлева
- А расскажите про себя, Всеволод, как вы оказались в этой профессии?
Всеволод Кузнецов
- В актёрской или у микрофона?
Ирина Яковлева
- У микрофона.
Всеволод Кузнецов
- Это произошло благодаря тому, что студия «Пифагор» находилась в Щепкинском училище, а я в тот момент как раз преподавал на курсе своего же мастера, Юрия Мефодьевича Соломина (я там закончил ассистентуру и работал молодым педагогом). В 1995 году понадобилась какая-то фонограмма для дипломного спектакля, и мы с Ольгой Николаевной Соломиной пошли на студию «Пифагор» (она по договору должна была помогать), и там в этот момент происходило озвучание мультсериала «Русалочка». Режиссёром «Русалочки» была Марина Александрова (она тоже заканчивала Щепкинское училища). Мы пошли туда с ректором, Николаем Сафониным. Она говорит: «Коль, есть молодые голоса?». Я первый раз набрался наглости, преодолев свою скромность, и сказал: «Я могу говорить разными голосами: вот так и так». Она говорит: «Да, хорошо». Записали мой телефон и сказали: «Мы вам позвоним». Все мы прекрасно знаем это – «мы вам позвоним», но в этот раз на самом деле звонок раздался у нас в общежитии (мобильных телефонов не было). Я спустился на вахту, от вахтёрши поговорил, и меня позвали на пробы мультсериала «Чокнутые» (тоже «Walt Disney Pictures») и на некоторые серии «Русалочки». С этого всё и началось. Причём первый раз я встал к микрофону на «Русалочке» ровно тогда, когда мне было 25 лет, в день своего 25-летия.
Александр Александров
- Даже так? Это новый день рождения, получается.
Ирина Яковлева
- А вы сразу поняли, что это ваше, что вам там хорошо?
Всеволод Кузнецов
- На самом деле, я уже до этого думал, что это моё, отчасти. До того, как я встал туда.
Ирина Яковлева
- Я хотела ещё спросить. А что вы преподавали?
Всеволод Кузнецов
- Мастерство актёра. У меня корочки есть на право преподавания – это ещё одна профессия. Режиссёрского образования у меня нет, у меня есть преподавательское образование.
Александр Александров
- Вы больше не занимаетесь преподавательством?
Всеволод Кузнецов
- Ежедневно, когда режиссирую дубляж, отчасти.
Ирина Яковлева
- И всё же, когда вы оказались у микрофона...
Всеволод Кузнецов
- На самом деле так получилось, что я некоторое время жил… Была такая «Воронья слободка» - коммунальная квартира около Малого театра, где жили мои однокурсники, друзья. Когда они уезжали, я жил у них в квартире. Это была очень странная квартира: там жил замдиректора Малого театра, дворничиха Малого театра и Саша Клюквин, который как раз занимался озвучиванием, и он об этом рассказывал. Я ему говорил: «Саш, может быть, ты меня как-нибудь проведёшь?» - «Туда было очень сложно попасть». Я в тайне надеялся, мечтал, но попал туда случайным путём.
Александр Александров
- Последние годы дубляж пытаются всячески разнообразить. Все началось с того, что стали приглашать звёзд кино, потом медийных ребят и докатились до блогеров (я видел такой фильм). Скажите, это чисто русская практика или на Западе тоже позволяют себе такие фокусы?
Всеволод Кузнецов
- Я не киновед, я не изучал, как обстоят дела на Западе в плане блогеров, но мне кажется, что всё это идёт от некоторого непрофессионализма прокатчиков, потому что вместо того, чтобы продвигать фильм какими-то иными средствами, они берут то, что лежит поближе. Им кажется, что, соответственно, если фильм будут озвучивать те-то или те-то, то он соберёт больше. Проверить это невозможно никак, потому что раз фильм уже вышел с этими голосами, то он соберёт столько. Проверить можно другое. Если фильм хороший, то он соберёт независимо от того, кто его озвучивал. Например, «Пираты Карибского моря», неважно хорошее это кино или нет, оно коммерчески успешное, а ни одна из звёзд его не озвучивала. Тем не менее, фильм собрал. И тьма примеров, когда куча наших звёзд озвучивала, и всё равно это особой кассы не принесло. Что касается блогеров, у меня было предложение, когда на чемпионате мира в финальном матче или в полуфинале выбежал болельщик из России на поле. У него 2 миллиона подписчиков. Я сразу сказал: «Давайте его позовём на главную роль». Два миллиона подписчиков! По идее, они все должны прийти в кино и проголосовать. Я не знаю, мне кажется, на самом деле, некоторых из прокатчиков разводят, как в лохотронах. Есть небольшая группа людей, которые умеют хорошо пользоваться всякими гаджетами или интернетом, они умело накручивают большое количество лайков. Я в этом чайник, я не знаю, как это делается чисто с технической точки зрения, но, я думаю, что таким образом люди себя продвигают, как в своё время был раскручен «Гоблин». Он был раскручен, начиная с дешевых кинокапустников, которые все смотрели. Да, делали из «Властелина колец» капустник, но, во-первых, это существовало и до «Гоблина», но профессионально этим занялся директор, который был у господина Пучкова, и который на самом деле и являлся тем самым Гоблином, но только за кадром, который занимался переводами на самом деле. Не господин Пучков, а его директор. Это целая команда, которая работала как переводческая команда. Нужно понимать, что это не один человек, а проект, который раскрутился и на этом заработал денег. Опять-таки, когда на разных сайтах сидели проплаченные люди, они говорили, что самый правильный перевод «Гоблина». Сейчас мы ругаем СМИ за пропаганду, а те люди, которые просекли, как работает интернет, они давно уже эту пропаганду освоили для того, чтобы получать большие баблосы. Вначале проект «Гоблин» работал. Теперь он работает меньше, потому что господин Пучков со своим директором поругались и расстались, насколько я знаю. Сейчас есть масса других проектов типа шукур-чурек, кураж-бомбей. Я думаю, что огромное количество тех же самых блогеров действуют по принципу того же «Herbalife» - это пирамида, она распространяется. Те же самые лайки - я так понимаю, их можно накрутить. Люди знающие их могут накрутить, а потом доверчивым прокатчикам показывают и говорят: «Слушай, эти люди помогут нам собрать кассу». Я думаю, что когда вы идёте в кино, вы не будете смотреть - блогер там или не блогер. Многие не знают их. Я думаю, что большая часть России не знает. Тысячи человек знают этих блогеров, а в кино ходит гораздо больше людей. Это все зарабатывание денег.
Александр Александров
- Скажите, а на вашей памяти были такие случаи, когда непрофессионал в озвучании дубляжа сделал что-то такое в кассу, что бы прямо украсило картину? Были такие случаи?
Всеволод Кузнецов
- На ум сразу приходит Лёша Чумаков. Ещё до того, как он выиграл проект «Один в один», но уже был певцом, в «Народном артисте» он уже поучаствовал, они вместе с Юлией Ковальчук пришли на какой-то мультфильм про червяков. Он помучился, но что-то схватил - он схватил характёр и у него получилось. То есть было понятно, что в человеке есть актёрская природа. У него нет образования, но есть актёрская природа. И потом, когда я смотрел проект «Один в один» – это работало.
Александр Александров
- Тот же Ерёмин, мы всё время упоминаем его, он сказал в одном из своих интервью, что для него дубляж сложен именно тем (для актера, для человека), что нужно быть собранным именно в определенный момент, в определённую секунду времени. Не каждый артист и не каждый человек способен на такую концентрацию. А для вас, что такое дубляж? В чем сложность этой профессии? Почему не каждый способен на это? Это ведь действительно так. Это не то что есть мафия или какая-то группировка людей, которые туда никого не пускают, расталкивают локтями, а это же действительно непростая вещь. Не каждый артист может это.
Всеволод Кузнецов
- Я тоже уже где-то это говорил, но помню, что Евгений Яковлевич Весник (он очень много дублировал), когда он уже был в возрасте (ему уже было лет 80), его спросили: «Вы раньше много дублировали. Почему сейчас не дублируете?», он сказал такую вещь: «Я ещё пожить хочу». Потому что это действительно очень сложно, тебе надо сконцентрироваться в одной точке. Сразу «плюнуть» в вечность, потому что в большинстве случаев переписать нет времени или возможности, и если кино тебе достается хорошее, то загубить его тоже не хочется. Соответственно, нужно знать досконально свой организм, нужно постараться себя подвести к этой точке в полной боевой форме и выложится. На самом деле я давно, как актер, не стоял у микрофона подолгу, а тут буквально недавно так получилось, что мне снова доверили Киану Ривз. Я простоял шесть часов на ногах, озвучивал Киану Ривз, причём большую часть фильма его пытали, то есть проорал. И так получилось, что я себе по глупости назначил в этот вечер ещё какой-то наш русский мультфильм, который нужно озвучить. Я перехожу на этот мультфильм, а у меня голоса уже практически нет. Но благо там такой генерал! Я подумал, что какое-то время протяну. Четыре часа еще протянул стоя. Когда я приехал домой я понял, что у меня поднялась температура тут же 38, а мне еще ехать ночью озвучивать программу, и в голосе уже был такой солидол-солидолыч. Я два часа поспал - прошло, но это безумно тяжело. Даже просто простоять девять часов на ногах – это уже тяжело.
Ирина Яковлева
- Всеволод, а какие у вас отношения с российским кино?
Всеволод Кузнецов
- Я в нём иногда снимаюсь, но не так часто, к сожалению, как хотелось бы.
Ирина Яковлева
- Но хотелось бы?
Всеволод Кузнецов
- Я думаю, что артисту хотелось бы всего. Мне на самом деле хотелось бы и выходить на сцену, и сниматься в кино. Другое дело, что ты с годами, с возрастом, привыкаешь к синдрому «свободных хлебов». Когда ты существуешь на «свободных хлебах», когда ты не привязан к репертуарному театру, когда тобой не помыкают. Артисты ведь не всегда играют то, что они хотят. Точнее, по большей части артисты играют не то, что они хотят в репертуарном театре, редко кому везёт. Большинство артистов, у кого карьера складывается, всё равно говорят, что они не доиграли, потому что звёзды не сошлись на конкретный период. Конечно, хотелось бы делать и то, и то, и это, но жизнь так складывается, что где-то я, видимо, не настолько хотел, чтобы это осуществилось, где-то жизненные или семейные обстоятельства уводят от чего-то.
Александр Александров
- А вы помните тот момент, когда вы уже работали в театре, преподавали, и решили уйти, как вы говорите на «вольные хлеба»? Это был осознанный момент принятия решения?
Всеволод Кузнецов
- Да, конечно. Так получается, что большинство решений крутятся вокруг моего дня рождения. Из Щепкинского училища я уходил тоже в районе своего дня рождения. У Татьяны Васильевны Дорониной - там всё было сложнее, со всякими тараканами в театре.
Александр Александров
- Но она непростая женщина.
Всеволод Кузнецов
- Да, как и большинство художественных руководителей, – они все непростые. С одной стороны, репертуарный театр – это замечательно, потому что есть возможность играть разные спектакли, а с другой стороны, есть много моментов, которые тормозят развитие театра. Они как наследие старого прошлого. Вот такой симбиоз. Если дальше театр будет развиваться, то не знаю как.
Александр Александров
- Мы поговорим про это ещё. Вы помните тот момент, когда вы ушли? Это было осознанно? Жалели потом?
Всеволод Кузнецов
- Да, конечно помню. Это были такие ситуации, когда по-другому там невозможно было поступить, поэтому, естественно, абсолютно осознанно. А чего жалеть?
Александр Александров
- Давайте прервёмся на музыкальную паузу. Мы заготовили определённые музыкальные композиции по желанию Всеволода Борисовича. Что мы послушаем первым?
Всеволод Кузнецов
- Что Иван поставит.
Александр Александров
- Хорошо. Уважаемые зрители нашего видеопортала на «YouTube», не удивляйтесь, у нас не будет звука, но в радиоэфире музыка и трансляция будут продолжаться. Спасибо, мы вернёмся буквально через несколько минут.
Музыкальная пауза.
Александр Александров
- Это был Эндрю Ллойд Уэббер в эфире радиостанции «МедиаМетрикс». Я хочу вернуться к разговору о театре. Мы с вами затронули эту тему до того, как ушли на музыкальную паузу. Вы в театр ходите на данный момент?
Всеволод Кузнецов
- Да. Опять-таки не так часто как хотелось бы и большей частью на детские спектакли, потому что у меня дети – мал мала меньше надо выводить в театр.
Александр Александров
- Сколько у вас детей?
Всеволод Кузнецов
- Трое.
Александр Александров
- Как их зовут?
Всеволод Кузнецов
- Екатерина, Александр и Мария (Катя, Саша и Маша).
Александр Александров
- Здорово. Какой последний хороший спектакль посетили?
Всеволод Кузнецов
- Я считаю, что замечательные детские спектакли у нас идут у Терезы Дуровой. Я сам совершенно не ожидал, что они такого уровня, потому что я прекрасно помню, когда там была студия «Нота» (она как раз находилась в этом здании ГДК), мы там были, и это был театр клоунады. То есть это были полупрофессиональные попытки делать что-то. Какой-то симбиоз цирка и театра. А сейчас я увидел высочайшего качества детские спектакли. Из того что мы видели – это «Принц и нищий» и тот же «Летучий корабль», переведённый. Во-первых, там живой оркестр – это музыкальный спектакль. В спектакле «Принц и нищий» оркестр сидит на сцене, и вы его видите, и там использована музыка: ирландская, шотландская, XVI–XVIII веков, аутентичная. И на неё, я считаю замечательно, наш живой классик Андрей Усачёв написал стихи. Это тот человек, которого будут помнить так же, как Корнея Чуковского и Самуила Маршака в будущем, – это гений. Усачёв пишет стихи. В спектакле «Аленький цветочек» тоже стихи Усачева. Сейчас, по-моему, «Алладина» поставили – там тоже стихи Усачёва. В «Аленьком цветочке» с музыкой похуже, там Дунаевский не из старого брал, а сочинял что-то новое. Но как это поставлено! Декорации, то, как работают и дети, и взрослые актеры… В «Принце и Нищем» массовка просто сносит мозг - насколько они отдаются, насколько это всё выплёскивается через рампу! Может быть, там чуть-чуть не дотягивают главные герои – молодые мальчишки, но то, с каким желанием они работают, – это дорогого стоит.
Ирина Яковлева
- Интересно. Это, наверное, такой профессиональный момент. То есть вы по второму кругу проходите свой собственный путь, но только в современной реальности, да? Потому что скоро придётся, наверное, и в Центральный детский театр ходить, потом уже и на взрослые спектакли, да?
Всеволод Кузнецов
- Нет, куда-то мы параллельно тоже ходим. И в РАМТе есть замечательные спектакли, не только детские. «Кентервильское приведение» я видел, он тоже сделан здорово. На взрослые мы тоже иногда ходим с женой.
Александр Александров
- А что вас привело в театр?
Всеволод Кузнецов
- Меня ничто не приводило в театр.
Александр Александров
- А как?
Всеволод Кузнецов
- Новый 1976 год, мне нет ещё шести лет, родители его справляли в горах, в какой-то землянке.
Александр Александров
- Родители не актёры, да?
Всеволод Кузнецов
- Родители не актёры, да. Я, наслушавшись пластинок, перед всеми взрослыми, которые там собрались на Новый год в этой прокуренной землянке… Горовосходители не часто пьют, но если уж…
Александр Александров
- Родители горовосходители?
Всеволод Кузнецов
- Нет, нет. Они инженеры. Родители просто ходили горы. Я родился в городе Алма-Ате, а там гор очень много. На этот Новый гор первое, что я выдал следующее: «Да простят меня мужчины, речь пойдёт о женщинах. Это, естественно, я - холостяк». Соответственно, это был монолог Аркадия Исааковича, а мне пять лет. Но я не думал, что я хочу стать артистом. Я эти пластинки знал наизусть и дальше меня это по жизни и вело. Я любил пародировать в школе, все знали, что я пародирую, и за мной бегали какие-то младшеклассники: «Покажи Карлсона». Или в шестом классе, когда проходили «Ревизор» (все тогда в советское время знали «Ревизора», где Папанов играет ревизора, а Миронов – Хлестакова), мы читали «Ревизор» в лицах, и я, соответственно, и за одного, и за другого. Потом я стал серьёзно заниматься футболом, и я думал, что стану футболистом и, чтобы была ещё профессия, стану спортивным журналистом, чем наводил ужас на свою маму. Но потом как-то прошло, хотя в футбол играл серьёзно.
Александр Александров
- А поступать поехали в Москву и поступили сразу?
Всеволод Кузнецов
- Да, в 17 лет. Причём мама у меня съездила на разведку. Это уже потом я понял, зная всю систему, что поехал как полный дурик, потому что я сдал последний экзамен в конце июня.
Александр Александров
- Простите, а вы хорошо учились?
Всеволод Кузнецов
- Да, я отличник с золотой медалью. Это в жизни особо не пригодилось, особенно в театральном училище, за это больше напихать хотели. Я даже не знаю где она, на самом деле, где-то у мамы.
Ирина Яковлева
- А детей это помогает воспитывать? «Учитесь хорошо, потому что у папы золотая медаль».
Всеволод Кузнецов
- Нет, я думаю, сейчас совершенно другая школа, другие учебники, порой совершенно идиотские, потому что всё то, что было хорошее, оно отринуто и написано лишь бы было не так, как тогда. Это же все не опробовано. Сейчас на них и тренируются. Вернёмся к вопросу о поступлении. Я понял всю систему, когда уже сам был секретарём приёмной комиссии. Но тогда я приехал в Москву к первому июля, а конкурс шестого июля и все курсы набраны. Я, допустим, 29 июня прилетел и пошёл ходить по этим прослушиваниям, и совершенно случайно попал в Щепкинское училище, причём репертуар у меня был эстрадный - какие-то монологи Жванецкого, и с этим я пришёл в Щепкинское училище. Мне Соломин сказал: «А у тебя что-нибудь приличное есть?» Я говорю: «Нет». Он сказал: «До конкурса выучи что-нибудь». Нет, стихи у меня были приличные – Маяковский, Пастернак.
Александр Александров
- А вы помните свои первые впечатления от Москвы?
Всеволод Кузнецов
- Самое первое впечатление у меня было ужасное. Когда я пришёл в Щепкинское училище (а у меня было такое комсомольско-целомудренное воспитание), и я вдруг увидел, что все студенты, когда здороваются, друг с другом целуются в щёки. Я подумал: «Куда я попал? Господи, это же рассадник». А я не пил, не курил, я вообще даже не пробовал шампанское. Соответственно, меня там всему научили. Курить я не стал, но всё остальное я уже освоил в Щепкинском училище. Но первое впечатление было такое: «Надо чуть-чуть попробовать и если не получится – бежать, бежать, вон из Москвы». Но нет, всё-таки перетянуло.
Ирина Яковлева
- Мне бы хотелось спросить, а вы замечаете, как меняется эпоха? То есть та Москва, тот театр, в который вы приехали поступать, те люди, которые вас окружали, и то, что вы наблюдаете теперь.
Всеволод Кузнецов
- Абсолютно всё другое, конечно же. Я в шутку нас называю, так как мы выпустились в 1991 году, – последние артисты Советского Союза. После нас артистов в Советском Союзе не было, а были уже артисты России. Сейчас всё совершенно другое. Если кому-то сказать, когда мы поступали, что не будет ни государства, не будет ничего такого, все бы стали крутить пальцем у виска. Я недавно был в Щепкинском училище на дне Соломинского курса, общался с первокурсниками и сдуру задал вопрос: «Как в общежитии?». Вдруг меня потянуло за язык, и я спросил: «А Wi-Fi у вас есть?». Они говорят: «Да, конечно, а у вас что не было?». Они даже не представляют, что у нас не то что не было Wi-Fi, у нас не было телефонов. У нас был один телефон на вахте внизу и кнопочкой вызывали кого-то. Это поколение (кому сейчас 17 лет) – совершенно другие.
Ирина Яковлева
- А есть разница между тем, чего хотели вы тогда от профессии, от жизни, и нынешние дети, приходящие в театральные училища?
Всеволод Кузнецов
- Сейчас я не преподаю, но я думаю сейчас совершенно другое поколение, воспитанное на гаджетах, в чём-то более свободное, но в то же время свободное и от каких-то знаний, в том числе. Они прекрасно разбираются в технических новинках, но при этом определённый круг литературы не начитан или определённые фильмы не насмотрены. Сейчас читают гораздо меньше, я по своим детям вижу.
Александр Александров
- Я тут подумал. Помните, когда в школе нужно было написать реферат, мы шли куда? В библиотеку. Открывали книжку и в любом случае, даже если ты не прочтёшь книгу целиком, или всю статью, то ты прочтёшь по диагонали, у тебя всё равно что-то останется в голове. Сейчас достаточно двух кликов.
Всеволод Кузнецов
- Саш, я ещё старше и мы писали сочинения помимо рефератов. Сейчас же сочинений практически нет, насколько я понимаю. Сейчас дети сидят и играют в эти игры – поставь крестик здесь, выбери из четырёх вариантов и всё прочее. Это некое оглупление, мне кажется. У нас были свои штампы, зажимы и всё прочее, но с нас это как раз счищалось в театральном училище. Тут, наоборот, превалирует не зажим, а некая разболтанность. Это псевдосвобода.
Александр Александров
- Вернёмся к современному театру. Как вы относитесь к тому, что мы сейчас наблюдаем? Остались ли у вас любимые театры, в которые вы ходите с удовольствием?
Всеволод Кузнецов
- Я думаю, что рубеж веков, а тем более тысячелетия, он всегда сложен для любого вида искусства и вообще для людей. Мы живём на каком-то изломе. Исторически, перед революцией 1917 года, в 1905 и тому подобное, всплывало огромное количество мошенников, экстрасенсов и прочее. И сейчас огромное количество мессианства в театре – учебники отринуть и всё то, что было хорошее, и начинают изобретать велосипед, а это всё давным-давно изобретено, мне кажется. В европейском театре это давным-давно было. В 60-е годы поливали со сцены и краской, и прочее, чтобы зритель по-настоящему ощутил какие-то эмоции, чтобы взбудоражить – это всё было. Соответственно, сейчас, когда капустник возводят в ранг искусства, когда искажают Достоевского или Пушкина и говорят: «Понимаете, психологический театр изжил себя. Эмоции – это ложь» (я сейчас цитирую Константина Богомолова). По «Культуре» показывали «Три мушкетёра», какой-то отрывок, и опять Константин с наносом мессианства говорит: «Это же ты создал, и ты волнуешься», а сам ни фига не волнуется. Опять-таки, как те же самые блогеры - человек раскопал себе нишу. Я не знаю, насколько он во всё это верит. Может быть, верит и себе тоже придумал. Это опять лохотрон. Если ты скажешь: «А король-то голый», вы поймёте, что это капустник, но нельзя же это считать исскуством. Я не разделяю мнение тех, кто закидывает яйцами, выскакивает на сцену и так далее, но мне кажется, большинство артистов всё-таки другому чему-то учились. Ведь система Станиславского, она же не кондовая. Станиславский не писал, что только так и не иначе. Если его внимательно читать, что мало кто делал… Я думаю, Константин, как человек умный, он его читал, он вообще много чего знает, поэтому он очень хорошо может грузить мозг, как большинство новомодных режиссёров, они очень хорошо умеют грузить мозг. Я думаю отчасти потому, что многих из них не взяли в своё время в театральное училище артистом, и теперь они втайне мстят этим артистам и говорят: «Теперь мы вас научим, как надо быть артистом».
Ирина Яковлева
- Это, наверное, такая примета нашего времени, что упаковка дороже, чем подарок. Люди очень падкие на эту упаковку. Как вы думаете, что было бы интересно нынче для российского зрителя? Чего ему не хватает, чтобы почувствовать себя человеком?
Всеволод Кузнецов
- Не знаю, с открытием интернета… С одной стороны, это настолько полезная штука, а с другой, как любым оружием, им надо уметь пользоваться. Я почему на самом деле люблю то, что мы поставили – «Призрак оперы»? Песня Кристины и призрака - это некая квинтэссенция. То, что мне понравилось ещё в самом детстве, и в Нью-Йорке я это слышал - это одно. А сейчас я задумываюсь о том, что это на самом деле диалог о том, какова природа искусства - она либо божественная, либо магическая. Две половинки души в человеке разговаривают. Что это? Спор дьявола с Богом? Появляется некий творческий разговор в этот момент. И многое зависит от того, в какую сторону ты пользуешься даром, который тебе дан. Призрак помогает Кристине развиваться, но в какой-то момент она понимает, что в этом есть ещё обратная сторона медали. Меня всегда мучает вопрос, что артистов во все времена хоронили за церковной оградой, с другой стороны, но при этом в древнегреческом театре это были, наоборот, уважаемые и почитаемыми люди. Я не очень приемлю формулировку, что актёр - не мужская профессия. С другой стороны, исторически так сложилось, что это выражение имеет право на существование. В принципе, изначально – это мужская профессия. Явно не бесталанный человек Богомолов, прекрасная актриса Даша Мороз. Люди по-разному пользуются своим даром, они вот такой путь выбрали, мне кажется. Константин Богомолов умел задурить мозги очень многим.
Александр Александров
- Вы говорите про то, что актёр - не мужская профессия. А что для вас было важно, когда вы шли в профессию, что вами двигало?
Всеволод Кузнецов
- Я об этом не задумывался тогда. Мной что-то двигало. Я занимался, было очень сложно. Ты попадаешь в другой мир. Меня футбол, как большой спорт, приучил к тому, что много работаешь, к дисциплине. С другой стороны, здесь было очень сложно – танцы, движения, всё другое. У меня в мастерстве что-то не получалось, я не понимал, что нужно, и хотелось сбежать домой. Тем более ты живешь в отрыве от мамы с папой в 17 лет. Ты до этого не умел гладить брюки - ты до этого просто никогда их не гладил, ты просто записал в записной книжке, как нужно гладить брюки и рубашку. Сложно выживать, но в этом плане общежитие меня очень многому научило и Москва, в том числе.
Александр Александров
- Давайте послушаем музыку. У нас осталось не так много времени, но ничего. Ваня, что-нибудь нам из выбранного ранее нами же.
Музыкальная пауза.
Ирина Яковлева
- Это был Александр Градский и песня «Как молоды мы были». Интересно, а почему такой выбор, Всеволод?
Всеволод Кузнецов
- Я уже говорил, «первый тайм мы уже отыграли». Мне 45 лет – это некая веха и я надеюсь, что во втором тайме мы перехватим инициативу и забьём несколько красивых голов.
Ирина Яковлева
- Я первый раз услышала эту песню, когда была совсем дитя - мне было года четыре или пять. Я первый раз тогда поняла, что я конечна, и теперь каждый раз задумываюсь. Не люблю эту песню, но я понимаю, насколько она важна, что её надо знать.
Всеволод Кузнецов
- Я вижу это по своим детям, когда они задают вопросы насчёт человеческой жизни. В какой-то момент пятилетний ребёнок плачет и говорит: «Папа, я не хочу быть взрослым». Я по себе такого не помню. Я как раз помню те моменты, когда я хотел быть взрослым, мне казалось, что это даст какие-то привилегии.
Ирина Яковлева
- Я бы не хотела вернуться опять в детство. Взрослым быть всё-таки интересней, да?
Всеволод Кузнецов
- Опять-таки, детство различается абсолютно - по играм, по всему. У современных детей сейчас «Minecraft» и свой сленг, «Lego», а у нас всё было из подручных средств. В «Трёх мушкетёров» мы играли, когда они как раз вышли, в 1979 году, нам было девять лет и, соответственно, выстругав палки, все бегали, сражались. Этого не понять тем, кто сейчас ставит Дюма. Это я прекрасно понимаю, потому что человек родился на восемь лет позже.
Александр Александров
- Я тоже родился тогда же, когда Константин Юрьевич Богомолов, и для меня это была книга книгой. Ладно, разговор сейчас не обо мне. Скажите, а вы верующий человек?
Всеволод Кузнецов
- Я думаю, что вопрос сложный, потому что мне кажется любой человек верующий. Другое дело - во что. Воцерковлённый ли я человек или нет? Я думаю, что я не воцерковлённый. Я тот человек, который находится на пути к Богу. Очень много сложных вопросов, которые меня мучают, и, в то же время, мне хочется знать про это больше, верить больше в какие-то моменты.
Александр Александров
- А вы находите ответы? За свои 45 лет, за свой первый тайм, вы нашли какие-то ответы?
Всеволод Кузнецов
- Уже лет двенадцать я участвую в программе «Библейский сюжет» на канале «Культура». Замечательная студия «Неофит», которой руководит и выступает как ведущий этой передачи, Дима Менделеев. Замечательная совершенно студия. Я смотрю, как люди работают - они занимаются любимым делом для души. Потому что многое из того, что делаю я, не всегда делается для души, а связано с зарабатыванием денег, а они в чистом виде получают только отчасти деньги. Я не думаю, что они получают большие деньги, скорее наоборот, но при этом они это делают. Я думаю за «Библейский сюжет» мне многое простится из того, что я в своей жизни сделал. «Библейский сюжет» – это замечательная передача. Она о творчестве художников, поэтов, писателей, певцов, композиторов, которые в своём творчестве и в своей жизни, испытывая какой-то переломный момент, создавали произведения (большинство произведений всё равно на основе Библии, сюжеты черпают все оттуда), и о том, как эти люди шли к Богу, приходили или пытались приблизиться. В этой короткой передаче прекрасно удаётся совмещать просветительскую деятельность с духовной, и у меня там есть возможность читать замечательные стихи каких-то авторов, либо библейские цитаты, либо кусочки разных произведений. Вот через неё я ищу ответы на те вопросы.
Александр Александров
- Здорово. Блиц. Немного. Скажите, пожалуйста, есть что-то такое в мире, за что вы неспособны простить другого человека? Недалеко отходя от темы Бога, между прочим. Задумывались когда-нибудь?
Всеволод Кузнецов
- Это широкий вопрос. За многое можно не простить.
Александр Александров
- Давайте так, ладно. Если бы у вас был миллион, что первое вы бы купили?
Всеволод Кузнецов
- Миллион чего?
Александр Александров
- Миллион, допустим, евро. Миллион денег.
Всеволод Кузнецов
- Миллион евро – это не так много для фильма, на самом деле.
Ирина Яковлева
- Вы бы хотели сделать фильм?
Всеволод Кузнецов
- Почему нет? Я хотел бы сделать и спектакль, и фильм. На самом деле, каких-то намёток очень много.
Александр Александров
- А тема? О чём бы вы хотели рассказать, поговорить со зрителем? О чём вы не можете молчать?
Всеволод Кузнецов
- На самом деле, у меня есть несколько сюжетов, несколько направлений, о которых я не хочу молчать, но выдавать их не хотелось бы.
Ирина Яковлева
- Я имею в виду тему личную, тему художника, которую всю жизнь рассказываешь, одну и ту же историю.
Всеволод Кузнецов
- Безусловно, это существует. На самом деле в озвучении, как мне кажется, как и в любой другой ипостаси актёрской на сцене или в кино, как раз интереснее тот артист, который с некой темой существует. Безусловно, мне кажется, объём ролям придаёт то, что ты играешь роль, а за ней играешь какую-то другую, но при этом рассказывать об этом, мне кажется, не нужно. «Моя тема в искусстве - она такая…». Вот об этом я как раз задумывался и стараюсь, если у меня есть возможность выбирать себе какие-то роли (когда я, как режиссёр, могу себе что-то доверить, как артисту), я порой исхожу из каких-то личных целей.
Ирина Яковлева
- Хорошо, тогда я вам задам вопрос, может быть, немножко с другого входа. Если бы это был спектакль, то это было бы зрелище или решённая скупыми средствами постановка? Психологическая скупая драма либо зрелищное представление?
Всеволод Кузнецов
- Я думаю, что было бы интересно и то, и другое, на самом деле.
Ирина Яковлева
- То есть по жанру вы не ограниченны в фантазии, да?
Всеволод Кузнецов
- Абсолютно.
Александр Александров
- На ваш взгляд, какое ваше самое главное качество? Положительное, а может не положительное, может и отрицательное, которое вас характеризует.
Всеволод Кузнецов
- Лень.
Александр Александров
- Какое ваше любимое занятие, когда вы находитесь один, например?
Всеволод Кузнецов
- Я люблю читать.
Александр Александров
- Одиночество любите?
Всеволод Кузнецов
- Мне кажется, любому человеку необходимо собственное одиночество, хотя, порой, и на людях бываешь одинок.
Александр Александров
- У вас есть любимый писатель?
Всеволод Кузнецов
- Да, конечно. Их так много, тем более они в определённые промежутки времени меняются.
Александр Александров
- А вы замечаете - меняется литература, которую вы сейчас читаете?
Всеволод Кузнецов
- Отчасти меняется. Опять-таки, оттого, что нам неправильно преподавали в школе, казалось, что Паустовский – это писатель про природу. Сейчас, в зрелом возрасте я открыл себе его совсем с другой стороны.
Ирина Яковлева
- Какую литературу вы предпочитаете? Которая подтверждает ваши мысли, или авторов, через которых приходится пробиваться?
Александр Александров
- Давай сузим. Художественная литература, воспоминания - что вас интересует больше?
Всеволод Кузнецов
- Я могу параллельно читать и то, и то, что я сейчас и делаю на самом деле.
Александр Александров
- А что сейчас читаете?
Всеволод Кузнецов
- «Моби Дик», «Николай I», рассказы Хемингуэя и Стивен Кинг «Возрождение».
Александр Александров
- Какие исторические личности, если таковые есть, вызывают у вас больший интерес?
Всеволод Кузнецов
- Сейчас у меня вызывает интерес наша история, потому что в советское время все цари у нас преподавались под определённым углом, при этом сейчас уклон совсем в другую сторону – наоборот, все революционеры плохие. Либо черное, либо белое, но так же не бывает на самом деле. Хочется через воспоминания и разные мнения установить для себя некую параллель с нашим временем и понять. Мне кажется, что корни где-то кроются в тех точках истории, которые проходили раньше. Это же повторение пройденного.
Ирина Яковлева
- Так стремительно мы еще не жили.
Александр Александров
- Скажите, вы хотели бы для своих детей жизни отличной от своей? Вы считаете себя примером для подражания?
Всеволод Кузнецов
- Я как-то не думал о себе в этом смысле. Как пример для подражания… Мне прежде всего хочется, чтобы они были людьми – живыми, которые бы интересовались разными предметами, искусством, не ограничивали себя какими-то рамками, в хорошем смысле.
Александр Александров
- Заключительный вопрос. Если бы вы смогли получить ответ на единственный вопрос, если конечно он у вас есть, какой бы это был вопрос?
Всеволод Кузнецов
- «Если бы директором был я» – есть такая тематика в литературной газете. Мне кажется, что жизнь так многогранна, что одного единственного вопроса нет. У меня их так много, и они меняются периодически. Одного вопроса нет, с которым бы я засыпал – мучает, просыпался – мучает.
Александр Александров
- Это был Всеволод Борисович Кузнецов – актёр, режиссёр дубляжа. Спасибо вам большое, что пришли, надеюсь, что не в последний раз. Всем доброй ночи, увидимся в следующий понедельник.
Всеволод Кузнецов
- Вам спасибо, что пригласили.
Ирина Яковлева
- Всем доброй недели.