Э. Якубов:
Добрый день, дорогие радиослушатели, с вами в эфире передача «ICOMetrics» и её ведущий, Якубов Эмиль. Сегодня, к сожалению, моего коллеги Юрия не будет, но у нас замечательный гость – Георгий Басиладзе, основатель Cryptopay, и мы сегодня будем обсуждать очень интересный проект и рынок. Добрый день, Георгий!
Г. Басиладзе:
Добрый день!
Э. Якубов:
Слушай, для начала, если можно, расскажи вкратце о себе, о своём опыте.
Г. Басиладзе:
Я основатель проекта Cryptopay. Мы – Bitcoin- платёжная система и оказываем всякие разные Bitcoin-сервисы европейскому населению. Я вышел из финансов, работал в слияниях и поглощениях и немного – в retail-banking.
Э. Якубов:
Хорошо! Если более подробно, что такое Cryptopay на сегодняшний день, как вы к нему пришли? Ну, немного истории проекта…
Г. Басиладзе:
Мы давным-давно (в 2013 году) с моим хорошим другом Дмитрием майнили немножко Litecoin и поняли, что майнинг – это не наше, и решили сделать какой-нибудь сервис для криптовалют. Мы начали с онлайн-эквайринга (это payming-процессинг для магазинов, которые хотят принимать Bitcoin). В 2013 году рынок был ещё очень молодой, магазинов, которые, хотели принимать Bitcoin, было очень мало, поэтому мы потихонечку это всё дело совершенствовали, дополняли новыми сервисами, у нас был один из первых в Англии обменников, который местной платёжкой принимал деньги и продавал Bitcoin населению, потом мы добавили ещё и кошелёк и получился некий полноценный обменник (можно хранить Bitcoin, покупать и продавать их, выводить и заводить). В 2014 году мы уже добавили дебетовые карточки, и вот теперь у нас есть всё это вместе. Основной продукт, который генерирует деньги – это дебет-карточки, то есть люди используют нас как кошелёк, где можно хранить Bitcoin и их же тратить с помощью карточки, которую мы присылаем по почте.
Э. Якубов:
Я понял. То есть, получается, вы уже 4 года существуете. Можешь назвать какие-нибудь абсолютные цифры о ваших достижениях?
Г. Басиладзе:
80 000 выпущенных карточек, 400 000 клиентов (потому что не все пользуются карточками, есть и те, кому она не нужна, они просто продают и покупают Bitcoin), несколько крупных онлайн-казино и ставочников
Э. Якубов:
Это в каком смысле?
Г. Басиладзе:
Обычные онлайн-казино, которые принимают Bitcoin. Есть один клиент, который принимает ставки в Bitcoin (типа B2B). Фокус мы делаем на Европу, но охват у нас на весь мир, кроме Америки и Китая.
Э. Якубов:
Я правильно понимаю, что история с ICO у вас завязалась буквально несколько месяцев назад?
Г. Басиладзе:
Да.
Э. Якубов:
Насколько я понял, у вас в документе указано, что вы с 2016 года прибыльны?
Г. Басиладзе:
Даже с середины 2015 года.
Э. Якубов:
С середины 2015 вы прибыльны. И, учитывая то, что вы одни из первых в мировой блокчейн-тусовке, вы могли давно провести ICO. Почему именно сейчас вы решили?
Г. Басиладзе:
Во-первых, есть такая вещь, как рыночная конъюнктура. Мы думали делать ICO летом, но пока всё подготовили, это затянулось. В целом же рыночная конъюнктура позволила рассматривать вопрос проведения ICO только весной – в середине лета, раньше просто особого смысла делать не было, потому что рынок ещё не был сформирован, были буквально 2-3 проекта, и это было не показательно.
Э. Якубов:
Угу, я понял. Какова идея вашего проекта, который сейчас выходит на ICO? Что вы хотите сделать благодаря собранным средствам и куда вообще движетесь, в какую сторону?
Г. Басиладзе:
Это очень хороший вопрос. Мы привлекаем деньги, чтобы делать новые продукты. Мы делаем именно ICO, а не идём во всякие венчурные истории, потому что наш опыт показывает, что традиционные венчурные инвесторы не понимают криптовалютные проекты (они не понимают, зачем это всё нужно). Перед тестовым запуском мы приходили с нашей дебет-карточкой в венчурные фонды (нам нужна была оборотка, нужны были деньги на лицензии и на много, чего ещё). Так вот, венчурные фонды нам говорили: «Мальчики, какие карточки, какие Bitcoin, идите отсюда!» Люди, то есть, не понимают, зачем это нужно, почему это будет успешным продуктом и, соответственно, не хотят давать деньги на развитие. Когда появилась такая вещь, как ICO, по сути, появилась возможность привлекать деньги у своих же будущих клиентов! Инвесторы, которые вкладываются в ICO, являются также и держателями криптовалют и их активными пользователями. По сути, когда ты делаешь такой краудфандинг, у тебя уже под него есть готовая клиентская база. Поэтому привлекать деньги для Bitcoin-community правильнее у Bitcoin-community, которые это оценят и поймут. Именно преследуя эту логику, мы и делаем ICО.
Э. Якубов:
Я понял. В итоге, какой у вас основной продукт, который выходит на ICO? Я имею в виду, что будет запущено в первую очередь?
Г. Басиладзе:
В первую очередь будет запущен сток-брокеридж (это такой регулируемый финансовый институт, который позволяет владельцам криптовалют инвестировать в акции, облигации и другие традиционные финансовые инструменты). Есть такая теория, что сформировался очень большой капитал (уже в криптовалютах), и есть очень много состоятельных людей с криптовалютой. Конечно же не всем им, но части точно хочется уже уменьшить объём накопленной криптовалюты, но и деньги в банк нести тоже не хочется. По большей части все они – довольно активные люди, многие из них трейдеры, поэтому им можно предложить инвестиционный продукт (ты нажал на кнопочку, и вот у тебя уже акции есть в обмен на крипту, не нужно при этом открывать тысячу счетов, выводить деньги через банк, объяснять, откуда деньги, и так далее, всё в одном окне). Можно таким образом сделать более сбалансированный портфель из критовалюты и акций, криптовалюты и облигаций и так далее.
Э. Якубов:
Единое окно – я понял. Получается, это первый продукт?
Г. Басиладзе:
Да.
Э. Якубов:
А, если я правильно обратил внимание, у вас ICO делится на два или три этапа. Можно тогда вкратце, что из себя представляют второй и третий этапы?
Г. Басиладзе:
Да. Второй продукт – псевдо-банковские счета для наших клиентов. Это сугубо европейская штука, возможная только в Европе, а так как мы там работаем, мы хотим этим пользоваться. Так как мы в Великобритании Small Payment Institution, и сейчас продлеваем свою лицензию на полную, мы своим клиентам можем открывать так называемые payment account (платёжные счета – некая сущность, где могут храниться деньги клиента). Соответственно, имея подключение к британской межбанковской платёжке SPI, можно каждому клиенту (payment account) назначать номер банковского счёта. Таким образом, когда клиент пополняет свой счёт в Cryptopay, он пополняет его по таким реквизитам, как будто у него уже у нас открыт банковский счёт. Аналогично, когда он выводит деньги к себе на банковский счёт, его банк видит, что он деньги вывел не из Bitcoin-биржи, не с обменника или чего-то такого, а со своего личного счёта, открытого на его имя в другом финансовом институте. Тут стирается некая грань между тем, что есть банковский счёт, что есть счёт цифровых денег и что есть счёт платёжный, и людям просто становится проще жить, к ним у банков возникает меньше вопросов на тему того, откуда были выведены деньги.
Э. Якубов:
И третий продукт?
Г. Басиладзе:
А третий продукт отложится на некоторое время. Мы хотели доказать регуляторам в Европе, в частности в Швейцарии или на Мальте, что есть спрос на организованную площадку для проведения ICO. Когда я говорю об организованной площадке, я имею в виду не технологическую площадку, а некий финансово-юридический конгломерат и определённые правила игры, когда компании проводят ICO и привлекают деньги у инвесторов с понятными правилами игры (когда проведена проверка команд, которые проводят ICO, организована должная защита инвесторов). Это не значит, что ICO станет регулируемым, это просто некая альтернатива «дикому Западу», который происходит сейчас, что хоть какая-то….
Э. Якубов:
Инфраструктура.
Г. Басиладзе:
Да, инфраструктура.
Э. Якубов:
А насколько вы сейчас далеки от реализации последнего пункта?
Г. Басиладзе:
Это вопрос не столько денег, сколько вопрос показателя спроса. Если мы придём к регуляторам, скажем, что собрали 50 миллионов и есть спрос, то есть люди хотят такую площадку, а также у нас есть сток-брокеридж (финансовый институт, который должен тоже оказывать платёжные услуги) и предложим всё это вместе объединить (плюс ко всему у нас есть деньги и мы не школьники), то уже возможен будет диалог с ними. Возможно, можно прийти и сказать, что у нас не 50 миллионов, но есть 100 000 бэкеров (то есть 100 000 человек инвестировали в наше ICO). Посмотрим!
Э. Якубов:
Давай тогда немного вернёмся к сути проекта. Расскажи, пожалуйста, какую роль играет токен и что он вообще из себя представляет. Как ты сам знаешь, white-paper мало кто читает, а интересуются все, поэтому, может быть, кто-то сейчас послушает и поймёт.
Г. Басиладзе:
Мы не скрываем, что на токен – не utility, то есть utility-функции у него нет никакой. Наш токен позволит получать дивиденды с оборота, который будет и есть у нас на платформе. Это просто долговое обязательство, которое фиксируется в токенах и всё. Речь даже идёт не о дивидендах, в классическом понимании, так как они платятся с прибыли, а мы своим токен-холдерам будем платить просто с выручки. Называть это можно как угодно, возможно неким cash-back, но в целом это вознаграждение токен-холдерам.
Э. Якубов:
Понятно. Насколько большая у вас сейчас команда, которая занимается этим проектом?
Г. Басиладзе:
Проектом занимается 65 человек, из них ICO занимается 4-5… ну, тут сложно очень разделять.
Э. Якубов:
В целом сильно ли вам придётся наращивать…
Г. Басиладзе:
Людей?
Э. Якубов:
Да, либо у вас уже достаточно?
Г. Басиладзе:
Штук 10 наберём ещё. Нужен будет юрист, project-менеджер, программистов…
Э. Якубов:
То есть, в принципе основные вопросы вы закрываете текущей командой?
Г. Басиладзе:
Да, конечно! Тут просто вопрос в том, скорее, что чем больше людей, тем быстрее делаешь.
Э. Якубов:
Насколько я понимаю, до конца ICO осталось меньше 6 дней?
Г. Басиладзе:
Да.
Э. Якубов:
Сколько уже собрано, если это, конечно, не секретная информация?
Г. Басиладзе:
Нет, конечно, не секретная. Собрано порядка 15 миллионов евро.
Э. Якубов:
А теперь вопрос, который очень интересует тех слушателей, которые либо уже проводят, либо только собираются проводить самостоятельно ICO. Сколько что стоит? Можно не в абсолютных цифрах, а примерно, какие были затраты на проведение.
Г. Басиладзе:
Самое дорогое – это юристы. Так как мы UK-компания, мы не можем себе позволить что-то упустить, потому что юристы знают такие вещи, о которых многие люди и не догадываются, какие-то совсем не очевидные тонкости. Так как у нас живой, работающий проект с cash-flow и со всеми делами, нам нельзя рисковать, проводя ICO. Понятно, что ты привлечёшь какие-то деньги (возможно даже те же 15-20 миллионов), но проект-то стоит дороже! И если ты его запорешь тем, что сделаешь неправильную финансовую рекламу, не тем людям или не так продашь токены, то это плохо, могут быть большие штрафы и так далее. Совет людям, которые делают ICO таков – никогда не экономьте на юридических услугах.
Э. Якубов:
О’кей, этот совет принят! А если ещё по структуре затрат? Опять же можно не в абсолютных цифрах.
Г. Басиладзе:
С точки зрения кошельковой структуры, смарт-контрактов и так далее, то у нас этих затрат почти не было, так как у нас и так всё происходит на нашей платформе, мы ничего не разрабатывали. Но вообще это тоже обычно камень преткновения. Все пытаются делать сами, но если опыта нет, то можно легко остаться без денег (потеряешь или украдут ключ или что-то там такое). Если есть возможность делать это на чьей-то инфраструктуре, то лучше это делать на чьей-то инфраструктуре, того, кто это уже сделал (например, компания BitGo, на кошельковой инфраструктуре которой крутится Bitstamp, Kraken и так далее).
Э. Якубов:
А на продвижение сколько потратили?
Г. Басиладзе:
Так как, в основном, в нас инвестировали наши же клиенты, очень сложно оценить, сколько было потрачено на продвижение. В рекламе…. Не знаю, не буду говорить, но много!
Э. Якубов:
Хорошо. Ответ принят! Ты сказал, что очень много времени и денег потратили именно на юридическую точку вопроса. А что из себя представляет Cryptopay с этой именно стороны? Структурно это UK-компания?
Г. Басиладзе:
Это две UK-компании (одна из них Small Pay Institution), непосредственно токены выпускает и принимает инвестиции компания, которая зарегистрирована на Кайманах. Тут такая история, что люди, особенно в России, забывают, что у нас есть законодательство КИК (контролируемые иностранные организации), и если ты продаёшь токены в качестве utility, то получается, что у тебя образуется доход. А если у тебя образуется доход, то, будучи русским резидентом, ты должен заплатить налоги, даже если эти деньги и не были непосредственно распределены в дивидендах. Здесь очень много тонкостей! В зависимости от разных стран идёт разная регуляция. Мы связывались с эстонским регулятором, UK-регулятором, швейцарским регулятором, показывали нашу структуру, что делает токен и так далее. Кто-то в итоге сказал, что, например, в Эстонии можно это делать, но если токен будет котироваться на бирже, то это будет уже нарушением такого-то закона. В итоге мы и остановились на Кайманах.
Э. Якубов:
А скажи, правильно ли я понимаю, что Cryptopay в России не работал в силу определённых причин?
Г. Басиладзе:
Карты работали, но вот тут перестали работать.
Э. Якубов:
А, вот тут перестали работать? Хорошо! А вот будущие продукты, которые вы только собираетесь делать, насколько будут работать в России?
Г. Басиладзе:
Они будут работать в России, конечно же, да. Карты тоже работать будут, но чуть попозже.
Э. Якубов:
Это законодательное, да, что-то?
Г. Басиладзе:
Нет, это не законодательное, как только мы найдём ещё одного карточного эмитента, который нам готов будет предоставить бит-спонсоршип, мы всё сделаем! Ну, вернее не как только найдём, а когда мы договоримся коммерчески. В целом карты русским и другим не-европейцам делать начать хоть завтра, но они же должны быть с точки зрения прайса вменяемыми
Э. Якубов:
Конечно! Чтобы экономика срасталась…
Г. Басиладзе:
Да, экономика будет срастаться в любом случае, но хочется делать хороший продукт (чтобы были минимальные комиссии, снятие в банкомате стоило не 2%, а, допустим, 3 евро фиксировано).
Э. Якубов:
Возвращаюсь к тому, что ты – один из первопроходцев блокчейн-экономики. Расскажи о своём видении того, куда всё это в дальнейшем должно развиваться, как ты думаешь? Можно отдельно взять такое понятие, как криптовалюты и отдельно ICO (как я недавно понял, я всё это время неправильно говорил, это Initial coin offering)…
Г. Басиладзе:
Сейчас будет Initial token offering
Э. Якубов:
Да, Token Generation Event ещё сейчас все обсуждают. Куда мы по самым важным пунктам должны развиваться, самое главное, с юридической точки зрения, с точки зрения регуляторов? Твоё мнение?
Г. Басиладзе:
Я думаю, что регуляторы не будут регулировать Bitcoin вообще никак (и вообще крипту). Возможно, будет какое-то регулирование компаний, которые оказывают сервисы по покупке, продаже и хранению криптовалют. И этот подход правильный, потому что на рынке до сих пор очень много мошенников, которые просто людей «шваркают» на деньги. Очень многие компании при помощи криптовалюты сейчас моют деньги (это тоже очень плохая история). Поэтому нужна регуляция. Многие ведущие биржи, обменники и кошельки пытаются сами как-то предвосхищать регуляцию, (общаются с регуляторами, делают свои риск-политики и так далее), но пока это всё в формате факультатива. Нужна регуляция, community к ней уже давно готово, но пока сами регуляторы не очень хотят это делать.
Э. Якубов:
Давай немножко здесь поразмышляем. Я уверен, что нас смотрят разные интересные люди… Может быть, в эфире у нас появятся какие-то светлые мысли. Если говорить именно про Россию, страну, в которой мы живём и которую любим, то как бы ты посоветовал двигаться, с одной стороны, законодателям, которые интересуются этим вопросом, а с другой стороны, сообществу? Какие, на твой взгляд, конкретные шаги мы все должны совершать, чтобы из этого выросло что-то интересное?
Г. Басиладзе:
По мне, есть у законодателей одна критическая ошибка – они пытаются регулировать криптовалюту, в то время как её невозможно регулировать! Это же всё-таки децентрализованный и распределённый софт! Так вот, софт регулировать не нужно, а нужно регулировать обменники, биржи, площадки и так далее. У нас несколько структур, которые пытаются законы делать, и все они тоже зачем-то впадают в иллюзии и пытаются придумывать какие-то новые вещи, когда можно этого не делать. Можно приравнять криптовалюту к иностранной валюте, выпуск которой также не контролируется, и все обменники приравнять к обменникам, в которых ты физически идёшь и меняешь наличные. Соответственно, пополнение криптокошелька – это внесение наличных на счёт, а под это уже все законодательство готово, даже придумывать ничего не надо! Выводы выше 600 000 улетают в фин. мониторинг, на покупки свыше 15 000 делается комплаенс (собираются паспортные данные) – то есть, всё, как в нормальном финансовом секторе. Это заставит выйти из тени «плохих ребят», отчего у них сразу спадёт аппетит, а «хорошие ребята», которые используют это в повседневной жизни для каких-то целей (им это проще, быстрее, дешевле, удобнее, не важно!), автоматически попадут а законное поле. Обменники перестают быть в «сером» поле и становятся нормальными финансовыми институтами, у людей повышается доверие к самой индустрии, потому что они знают, что если обменник обманул, то можно пойти в Роспотребнадзор или иной надзорный орган и добиться того, что его накажут. И изобретать ничего не надо.
Э. Якубов:
В принципе, в большинстве я с тобой согласен! А если говорить об Initial coin offering, Token Generation и тому подобных вещах, то, на твой взгляд, какие проекты должны проводить такие мероприятия?
Г. Басиладзе:
В ICO есть 2 типа проектов. Первый тип – это как мы, которые просто делают fundraising, а второй тип делает что-то технологическое. Есть и третий тип, который, на самом деле, делает fundraising, говоря, что у них utility-токен, но это отдельная история. Те проекты, которые делают fundraising, так или иначе будут продолжать его делать, потому что это очень понятный механизм: ты привлекаешь у инвесторов деньги, они в тебя инвестируют, компания твоя развивается. Это круто, потому что привлекать деньги было всегда тяжело, а сейчас – особенно. Инвесторы криптовалютные проекты не понимают, а затраты высокие, и сделать IPO в нынешнее время очень дорого! Это подходит только очень богатым компаниям уже на стадии выхода, а раньше дух IPO был в том, что у компании ничего нет, кроме идеи и white paper. ICO сейчас представляет собой как бы возвращение в такую вот штуку. Второй тип ICO (технологические проекты) – это технологии, многие из которых будут востребованы лет через 10, кто-то будет через 2 года уже востребован, инвесторам надо просто понимать, что моментальных доходов может и не быть.
Э. Якубов:
Раз уже заговорили о технологиях, расскажи, какую роль в вашем проекте занимает именно технология блокчейн?
Г. Басиладзе:
У нас очень мало технологии блокчейн.
Э. Якубов:
Приятно, что ты это признаёшь!
Г. Басиладзе:
У нас обычные технологии (базы данных), нам блокчейн просто не нужен.
Э. Якубов:
То есть, он вам не нужен и вы и не придумываете ничего?
Г. Басиладзе:
Да. У нас финансовый сервис, мы оказываем финансовые услуги, блокчейн тут особо и не нужен, прекрасно работают традиционные вещи. Блокчейн нужен, когда идёт обмен между какими-то участниками рынка, и нужна технология, которая признана всеми как стандарт, который не подделать, не поломать и так далее. Мы свои данные особо никуда не выдаём, нам не надо ни с кем делиться, мы – закрытая, в общем-то, структура. Вот, допустим, Coinbase, которая держит что-то порядка 20% всех Bitcoin в мире, а какие там блокчейн-технологии? Никаких!
Э. Якубов:
Понимаю, о чём ты говоришь. Хорошо, тогда скажи, как ты думаешь, на сегодняшний день, в каких сферах была бы ощутимая польза от внедрения технологии блокчейн?
Г. Басиладзе:
В госорганах, в банках (в тех отделах, которые занимаются репортингом). В финансовых институтах (да и не только в них) есть много так называемого внутреннего фрода, когда сотрудники что-то подделывают. Допустим, ты подал заявку на ипотеку и приложил целый комплект документов. Этот комплект документов очень долго гуляет из одного отдела в другой, из одного почтового клиента в другой, и по дороге он может обрастать какими-то вещами, что-то там может меняться, хотя этого быть и не должно. В целом, тут блокчейн может помочь, но делать всё нужно умно, а не как многие бездумно считают, что вот, мы сделаем блокчейн, а зачем и почему, никто не понимает. Чётко нужно понимать, зачем и что. Блокчейн нужен тогда, когда нужна неподдельность, когда нужно чёткое понимание, что данные, которые гуляют по системе, не были изменены. Также возможно, что это полезно во всяких штуках, где нужна версионность. Все смотрят на Росреестр и говорят о том, когда же Росреестр сделает блокчейн. А зачем ему это делать? Далеко не обязательно!
Э. Якубов:
А если мы пойдём от обратного, в какие сферы ты бы точно, даже мысленно, не стал внедрять технологию блокчен?
Г. Басиладзе:
Воткнуть теоретически можно её во что угодно…
Э. Якубов:
Воткнуть – да! В этом и есть весь прикол, что не то, что просто теоретически, а люди как раз и втыкают!
Г. Басиладзе:
В медицину я бы не вставлял.
Э. Якубов:
Почему?
Г. Басиладзе:
А зачем там блокчейн? Там есть куча законодательных ограничений и так. Если ты что-то подделал в медицинской карточке и это выяснится, тебя в тюрьму посадят! А если ты в банке документы подделаешь, максимум, тебя уволят! И всё! В отраслях, которые и так суперзарегулированы, внедрять дополнительно технологию, которая зачем-то что-то упрощает… не понятно, зачем? Зачем что-то упрощать, когда и так всё понятно? Вот во всякие штуки, типа логистики или ЖКХ можно это впихнуть. В ЖКХ, например, можно поставить датчики, которые в реальном времени записывают в какой-то внутренний или сторонний блокчейн показатели счётчиков, благодаря чему их потом никак не подделать и не подкрутить. Это может стать неким дополнительным механизмом общественного контроля того, как управляющая компания обслуживает своих клиентов. Но это никому не надо, потому что ЖКХ – суперкоррумпированная отрасль.
Э. Якубов:
Да.
Г. Басиладзе:
Там нет того, кому это нужно. Технологию нужно внедрять туда, где это кому-то надо. Допустим, в коммерческом секторе есть заказчики, которым это надо, они понимают, что им нужно решить какую-то проблему. Когда технология абстрактно решает много проблем для всех, получается, что кому-то одному это не нужно, и нет мотивации её двигать, вроде бы это всем полезно, пусть вот все остальные и делают.
Э. Якубов:
Согласен! В чём-то с тобой согласен.
Г. Басиладзе:
А в чём не согласен?
Э. Якубов:
Я думаю, что не сейчас… Если возвращаться к юридической и законодательной стороне вопроса в целом по рынку, то ты очень интересное мнение высказал о том, что не нужно регулировать сами криптовалюты, а нужно регулировать сервисы. Я сейчас для себя эту информацию немного обработал и понимаю, что не вижу механизма, в котором мы регулируем какие-то сервисы, которые уже криптовалюту принимают к оплате, но при этом мы и не регулируем…
Г. Басиладзе:
Смотри, есть, к примеру, компания Cryptopay LTD (UK-компания, которая с русскими не работает чисто физически, потому что от русского ей нельзя принять денег). Открыть банковский счёт в России эта компания не может, потому что это криптовалюта и никто не захочет с этим работать, а если нет счёта в России, то и работать с русскими резидентами тоже она не сможет. Если бы была бы регуляция, то у нас была бы бумажка (как в Японии, где приняли соответствующий закон и всё это лицензировали, там есть обменники и биржи лицензированные), и я мог бы прийти в какой-нибудь уважаемый русский банк с бумажкой и сказать: «А знаете, закон говорит, что то, чем я занимаюсь, можно!». Я бы открыл тут дочку ООО «Криптопей Россия», пошёл бы в банк, открыл расчётный счёт и показал комплаенс-политики русские, разработанные под русских же клиентов, весь русский трафик у меня шёл бы через эту русскую дочку. Соответственно, я хочу работать легально в России, провожу деньги легально через русские счета, с комплаенсом и со всеми делами.
Э. Якубов:
Ну, да, получается, твой бизнес чист, так скажем. Но я, твой клиент, получается, не до конца регулируюсь, с точки зрения властей…
Г. Басиладзе:
Почему?
Э. Якубов:
Они не понимают, откуда у меня эта криптовалюта, не знают, что я с ней…
Г. Басиладзе:
Когда ты физически пришёл в банк или обменник и принёс чемодан наличных, что говорит банк? Конечно, от банка к банку, но в целом, банк спрашивает, откуда у тебя эти деньги. Вот это и называется комплаенс: когда на 100 рублей, которые тебе принесли наличными, ты не спрашиваешь, а на 100 миллионов ты спрашиваешь, откуда деньги. Чем больше денег, тем тщательнее ты проверяешь источник их происхождения. Это всё описывается 115-ФЗ, да? Это понятный механизм! Если сказать, что Bitcoin – это иностранная валюта, cash, то это то же самое, как если ты принёс положить на свой банковский счёт наличные. Если это 100 рублей, то всё о’кей, если это 600 000 рублей, то мы об этом уведомим финнадзор, а если это 600 миллионов, то мы заблокировали счёт до дальнейших выяснений (условно говоря). Это понятный механизм репортинга! Если это наличные, то клиент точно так же говорит: «Я продал машину, отсюда у меня деньги». Если денег очень много и мы сомневаемся, что он продал машину, то мы говорим: «Покажи сделку купли-продажи», он показывает и всё, мы удостоверились в том, что он на самом деле продал квартиру или машину и вот его наличные. Идентичный механизм в Bitcoin.
Э. Якубов:
Всё, теперь всё понятно. До конца эфира у нас осталось буквально 5 минут, и у нас с Юрой есть такой общий опросник, по которому мы спрашиваем всех своих гостей. Есть ли у тебя криптовалюта и какая?
Г. Басиладзе:
Так как у меня сервис по продаже и покупке криптовалют, мы это специально с моим партнёром, Димой Гуняшевым, сделали для того, чтобы у нас не было Bitcoin. У нас простой транзакционный бизнес.
Э. Якубов:
Нет-нет! Не бизнес, а вот у тебя отдельно, как личности?
Г. Басиладзе:
Мне достаточно рисков, связанных с моим бизнесом. Ещё дополнительно хранить какие-то сбережения в монетах я не хочу. Ни я, ни Дима, ни наша компания не держит криптовалюту.
Э. Якубов:
Ни одного Bitcoin!
Г. Басиладзе:
Ни одного, своего личного!
Э. Якубов:
И в ближайшее время не собираешься?
Г. Басиладзе:
Не собираюсь! Только если вдруг не сделаем трейдинг-деск, но это пока слишком сложно.
Э. Якубов:
Хорошо, что, по-твоему, будет с Bitcoin и Ethereum в перспективе 2-3 лет?
Г. Басиладзе:
To the moon!
Э. Якубов:
Я имею в виду не их биржевую стоимость, а сколько ещё форков ожидаешь?
Г. Басиладзе:
Ой, так эти форки надоели! Вот, когда я меня спрашивают: «Я хочу купить Ethereum, как думаешь, стоит?», то я сразу отвечаю: «А какой ты хочешь купить? Обычный или Classic?»
Э. Якубов:
А какой из них обычный?
Г. Басиладзе:
Да-да! Тут такая дурацкая история! Я думаю, Ethereum не особо будет расти в цене, потому что он менее спекулятивен, используется хоть как-то разработчиками, есть какие-то проекты для привлечения денег, платформы, и деньги в системе зависают, то есть, аккумулируются нигде, фактически (в смарт-контрактах, например). Что касается Bitcoin, то, думаю, что со временем будет снижаться не волатильность их, а скорее, биржевой спред, их станут использовать больше как транзакционный механизм, когда нужно послать деньги, условно, из Канады в Австралию. Плюс, думаю, что юридические лица для расчёта между собой начнут использовать Bitcoin. Это удобно.
Э. Якубов:
Хорошо. Какие самые важные моменты нужно помнить при проведении ICO?
Г. Басиладзе:
Самый важный момент в том, что нужно знать своё налоговое резидентство. Это для начала! Потом, если нет сильной технической компетенции, нужно привлекать внешних консультантов, которые будут делать кошельковую структуру, аудит смарт-контракта, ревью смарт-контракта, возможно. Третий момент (особенно для utility-токенов) – нужно очень хорошо знать макроэкономику, как ни странно! Чтобы не получилось, как в Diablo-3, когда стало очень много этой внутри игровой валюты, которая стала уже никому не нужна.
Э. Якубов:
Хорошо. Буквально последний вопрос. Постараемся абстрагироваться от того, что это твой проект, и ты имеешь к нему какое-то отношение. На какую сумму ты проинвестировал бы Cryptopay, если бы попал на их ICO страницу и изучил её?
Г. Басиладзе:
Это, конечно же, зависит от того, сколько у меня есть денег.
Э. Якубов:
Абстрагируемся как бы так… в целом, вложился бы ты вообще?
Г. Басиладзе:
Нет, конечно, бы вложился! Если бы у меня было больше свободного времени, я с удовольствием вкладывался бы в ICO и другие проекты. Но времени у меня, к сожалению, нет, поэтому я этим не занимаюсь. Если бы было время, я вложился бы в Cryptopay… не знаю, 10 – 15 000$, что-то типа того.
Э. Якубов:
Я понял. Спасибо тебе большое! Я думаю, что было очень интересно (мне как минимум)! Увидимся, до скорых встреч!
Г. Басиладзе:
Да.
Э. Якубов:
До свидания!