А. Хошабаев:
Добрый вечер, уважаемые друзья, Вы смотрите канал Mediametrics, в эфире программа «Культурные люди», я, её ведущий Александр Хошабаев, приветствую Вас сегодня, 23 октября 17-го года, 21:00 по Москве. И мы собрались в студии «Культурных людей» с нашими замечательными гостями. Позвольте их представить. Аскольд Запашный, народный артист Российской Федерации, художественный руководитель Большого Московского театра, цирка. Господи боже, я прямо начал говорить, произносить это имя, сбиваться. И Роман Чижов, канатоходец и победитель V Всемирного фестиваля циркового искусства ИДОЛ. Здравствуйте, друзья.
А. Запашный:
Здравствуйте.
Р. Чижов:
Здравствуйте.
А. Хошабаев:
Я сказал. Собрались мы поговорить о V фестивале циркового искусства под названием ИДОЛ, который закончился 27-го числа, сентября. Но сейчас идут в Большом цирке на Вернадском гала-концерты, и мы собрались с ребятами пообщаться и узнать, как это всё происходило и поговорить. Расскажите, пожалуйста, следующее мне, друзья. Я вообще, честно говоря, не очень понимаю, давайте так. Я считаю, что два исполнительских искусства, которые сложно оценивать, и они высочайшие по качеству, это цирк и балет. Это, безусловно, если ты профессионал, то это видно любому человеку, будь то человек понимающий, сведущие в этом искусстве или нет. Тут не притворишься, тут нет «за» или «против», тут нет «да» или «нет». Как можно оценивать цирковое искусство, тем более, насколько я знаю, в ИДОЛе нет разделения по жанрам. Как можно это оценивать?
А. Запашный:
Есть определённый повод, почему цирк оценивается не по жанрам. Хотя, есть и жанровые фестивали, но обычно это либо фестиваль клоунады, либо это фестиваль акробатических жанров. Всё дело в том, что в цирке, действительно, огромное количество разных жанров, но смотреть фестиваль одного жанра, во-первых, не интересно для зрителей. А фестивали, так или иначе, даже если они оцениваются профессионалами, показываются для зрителей. Второй момент, это небольшое количество людей в конкретных жанрах для того, чтобы проводить фестиваль систематически. То есть если Вы возьмёте и сделаете фестиваль только дрессировщиков и только, например, дрессировщиков с хищниками, что тоже, вроде бы, тогда справедливо для того, чтобы выровнять какие-то рамки для того, чтобы было легче оценивать. То эти дрессировщики закончатся уже после второго фестиваля. Соответственно, для того, чтобы фестиваль шёл и продолжался годами, там показываются все жанры. Какую форму избрали, достижение в жанре является основным критерием, который позволяет выбирать тех людей, кто является победителями. Хотя, споров на тему результатов любого фестиваля от этого не меньше. То есть, естественно, все те люди, которые проигрывают, они жалуются именно эти критерии. То есть как меня можно сравнивать, как дрессировщика с воздушным гимнастом, когда выигрывает, соответственно, дрессировщик. Если выигрывает воздушный гимнаст, начинаются споры на обратную тему. Но в нашем случае, сразу перейдя к фестивалю ИДОЛ, мы попытались ещё более, наверное, выровнять этот критерий оценки жюри, добавив кроме основного жюри, которое есть в любом фестивале, а именно профессиональное жюри, добавив ещё два новых жюри. Первое, это жюри, состоящее из членов, средств массовой информации.
А. Хошабаев:
И свой приз.
А. Запашный:
У них свой приз, мы приглашаем людей из престижных различных изданий, мы приглашаем руководителей различных медиа агентств, известных журналистов, даже в том числе можно назвать звёзд каких-то в этом направлении. В третьем, это приз от аудитории. То есть от самих зрителей. И это разные абсолютно призы. И, тем не менее, победитель, который смог отличиться перед всеми тремя жюри, который смог понравиться, может получить цельный приз. Потому что все эти запчасти, они составляют один единый такой, большой приз.
А. Хошабаев:
Гран-при.
А. Запашный:
Гран-при, потому что от профессионалов идёт статуэтка ИДОЛа, от средств массовой информации идёт манеж, от зрителей идёт такая аудитория, типа зрительного зала. Если Вы всё этом месте составите, то получится такой красивый золотой большой приз.
А. Хошабаев:
Фестивалю пять лет, он юбилейный, можно сказать. Скажите, как всё начиналось, чья была идея.
А. Запашный:
Идея наша общая, мы с нашей командой, я имею в виду команда Запашных, пришли, как руководители, в Большой Московский цирк, в котором был свой коллектив, были свои правила определённые. Но мы пришли с определёнными людьми руководить этим цирком по назначению министерства культуры. И решили создать при Большом Московском цирке свой фестиваль. То есть мы объединились, собственно говоря, сами стали членами команды Большого Московского цирка.
А. Хошабаев:
Это была необходимость или это была просто Ваша идея, инициатива?
А. Запашный:
Это было и то, и то. Но это отдельный разговор, об этом тоже можем поговорить. Если мы говорим конкретно о фестивале, мы выдвинули такую общую идею, обсудили её среди тех людей, которые находятся в руководстве и, в том числе, среди творческих коллег наших, которые примкнули ко всей этой команде. И решили, что, да, это необходимо при Большом Московском цирке иметь фестиваль и, в т.ч. назначили какие-то такие амбициозные цели и идеи. Потому что мы хотим сделать так, чтобы этот фестиваль был самым престижным в мире по всем показателям. Чтобы он был самым ярким, самым крупным, самым престижным, самым дорогим по восприятию и т.д. Почему название такое, это уже моё решение, как художественного руководителя цирка. Я посчитал, что в цирке слишком много фестивалей, которые называются «Золотой слоник», «Золотая лошадка» или ещё чего-то. Мне захотелось поменять формат, по тому что я считаю, именно как человек, занимающийся творчеством, и вообще, я двигайся многие творческие идеи. Я считаю, что болезни цирка, которые существуют, они во многом связаны со стереотипами. И эти стереотипы, они очень сильно принижают достоинства цирка, а достоинств у цирка слишком много. И действительно, великое искусство, без ложной скромности, которое достойно того, чтобы его любили, уважали очень во всём мире. И у нас в стране есть очень много проблем сейчас, которые цирк испытывает после девяностых годов. И мне захотелось сделать новый, совершенно свежий по всем параметрам фестиваль. То есть самый простой вариант про называть «Фестиваль в Большом Московском» или взять, называть его «Золотой тигр». Но мне показалось, что ИДОЛ, во-первых, должен быть, как международный фестиваль, он должен быть понятный без перевода. И IDOL, и ИДОЛ, это название, которые понятно иностранцу и русскому сразу. Кроме этого, мне захотелось сделать небольшую такую аллегорию с Оскаром. Я сделал приз перевёрнутого человека, то есть с ног на голову и сделал его эквилибристом, который стоит на одной руке. Почему, потому что, наверное, есть уже тоже подсознательный такой стереотип во всём мире о том, что главный фестиваль кинематографический, и мне кажется, вообще, в принципе главный фестиваль мировой, этот Оскар, который все любят и уважают, смотрят во всём мире. Я захотел немножко попаразитировать на этом стереотипе. И поэтому вот это идеальная статуэтка, перевёрнутый человек, потому что цирк, это, действительно, мир очень своеобразный, в котором всё с ног на голову перевёрнуто. Тем не менее, я не захотел делать абстракцию, можно было просто человека на голову перевернуть, и тогда была бы фриковость при этом. Эквилибрист, который стоит на одной руке, мне кажется, он идеален сам по себе, потому что эта чистота тела, это красиво само по себе. И вот эти критерии, они были заложены в сам образ фестиваля. А далее уже были нюансы, то есть я захотел сделать, чтобы этот фестиваль, в первую очередь, был очень русским. Поэтому в основу заложено правило, то есть каждый фестиваль, который мы проводим ежегодно, он обязательно делается через новую форму. То есть каждый раз костюмы ведущих, костюмы танцоров, которые в т.ч. являются связующими звеньями в самом фестивале, они отличаются. То есть каждый раз новая тематика, то есть мы делаем в стиле fashion, мы сделали в стиле такого странного дизайна, некой несостоявшейся советской технологии.
А. Хошабаев:
Но всё это сугубо русское.
А. Запашный:
И во всём этом обязательно должны присутствовать русские образы, русская символика, русские узнаваемые объекты, люди и так далее. То есть это обязательно должно через русское происходить. И это, мне кажется, тоже очень важный критерий. Если фестивалю получится добиться такой популярности, которую мы хотим, чтобы у него была, то это будет очень достойным продуктом для зарубежа, в том числе.
А. Хошабаев:
Вопрос к названию, называетесь всемирный фестиваль, а не международный, например. Есть что-то в этом, закладывали?
А. Запашный:
Есть, закладывали, но, в том числе, мы хотим сделать и своеобразные гастроли этого фестиваля. То есть мы можем проводить и в других местах. И мы вели и продолжаем вести переговоры с различными иностранными агентами и так далее, чтобы его сделать таким, чтобы это было эпическое движение такое, как, грубо говоря, Евровидение или ещё что-то.
А. Хошабаев:
Более 1500 заявок из 50 стран мира, и 145 номеров Вы отобрали из 1500. Роман Чижов, здравствуйте, молчун наш.
Р. Чижов:
Здравствуйте.
А. Хошабаев:
Обладатель серебряного ИДОЛА, правильно?
Р. Чижов:
Да.
А. Хошабаев:
Расскажите, пожалуйста, Ваши впечатления от фестиваля, Вы участвовали в первый раз, принимали участие?
Р. Чижов:
Да.
А. Хошабаев:
Расскажите, пожалуйста. Как Вам оно?
Р. Чижов:
Я не только участвовал я, к сожалению, видел первый раз этот фестиваль. Так получалось, что мы где-то работали, фестиваль проходил в Москве, и мы не могли видеть, только слышали, ну, честно сказать, впечатление очень сильное. Мы участвовали, считается, в цирке самый основной фестиваль, это Монте-Карло.
А. Хошабаев:
Да, ну, просто потому, что, во-первых, он самый древний. Он уже более 50 лет уже.
Р. Чижов:
Да, и на слуху. Потом в Китае были на фестивале, ещё где-то, не помню. Но вот этот фестиваль, конечно, во-первых, конкуренция очень была такая, сильная, не знаю, в Монте-Карло была слабее в нашем случае. Мы думали, здесь будет полегче, приехали, начали смотреть, эти приехали, те приехали, смотрим, начинает нервничать потихоньку. Потому что у нас двойная ответственность. Помимо того, что это фестиваль, это ещё и фестиваль в нашем цирке, в котором мы работаем. И Вы сами знаете, когда пришли зрители и смотрят, это одно, когда смотрят твои коллеги, ещё которые тебя знают, это совсем другое ощущение. И вот приехали мы за месяц, готовились и что смогли, то показали.
А. Хошабаев:
Скажите, друзья, что способно Вас, Вы давно работаете в цирке, давно в профессии. Что способно Вас удивить и удивило ли, было ли какое-то испытание, какое-то удивление на этом фестивале, Вы видели что-то такое, что Вас...
А. Запашный:
Рома сейчас за себя скажет. Для меня немножко взгляд особенный, почему, потому что, к счастью, именно в этих фестивалях я не выступаю в качестве артиста. Хотя я прошёл через много фестивалей, и Монте-Карловский, в том числе, и на многих международных фестивалях нервничал каждый раз по-новому. Я знаю просто, что такое быть артистом, выходить на сцену и, действительно, это особенная ответственность. Несмотря на то, что ты знаешь, что тебя, может быть, твои коллеги уже миллион раз видели, здесь какой-то экзамен присутствует, на самом деле. Это раз, и здесь я выступаю в качестве руководителя, который должен следить за тем, чтобы всё состоялось, на всех этапах, на этапах подготовки, на этапах реализации самого показа. И здесь другое волнение, организаторы волнуются по-другому. Что касается каких-то человеческих моментов, Вы знаете что, здесь, наверное, стоит рассказать про случай, который поставил метку на фестивале, очень неприятную метку. Но, тем не менее, то, что на пятом фестивале у нас погиб человек, корейский артист, который пошёл на рекорд для исполнения шести сальто-мортале и сломал себе шею. В результате после даже проведённых операций он не выжил. И для меня это вообще, как для артиста, это первый опыт такой, когда есть непосредственная связь, твоя связь с чьей-то смертью. Когда мы были в Монте-Карло, в том числе, наши артисты выступали, был смертельный случай на репетиции, на подготовке. Один из мотоциклистов в жанре FMX, как бы, не цирковой жанр, но, тем не менее, который показывался буквально на глазах наших коллег в ночь перед премьерой, также во время исполнения сложного трюка сломал себе шею, погиб на месте, фактически, там же. И это было очень тяжёлое восприятие и, тем более, артисты наши, Большого Московского цирка, русские ребята, они выступали первым номером на премьере на следующее же утро, после минуты молчания, грубо говоря, и объявления сего факта. Тем не менее, всё равно, это было другое. Знаете, что, одно дело видеть, как твои коллеги.
А. Хошабаев:
Так сказать, издалека немного.
А. Запашный:
Да неважно, всё равно цирк - большая семья, и при всех дрязгах, которые есть в цирке, всё равно как-то воспринимаешь всех своими. И когда человек погибает, это страшно, и очень неприятный осадок остаётся. Все равно, знаете, там ты просто присутствовал, а здесь ты имел к этому какое-то отношение. То есть ты организовывал это всё, ты приглашал, ты работал с этими людьми, то есть это всё происходило при твоём непосредственном участии. И конечно, хотелось, чтобы фестиваль проходил, как можно меньше травм было каких-то и чтобы, в принципе, не было, хотя это нереально. То есть, начиная с первого фестиваля, у нас были разные несчастные случаи, что, собственно говоря, по большому счёту, является определённой лакмусовой бумажкой качества. Почему, потому что кто-то может сказать, что это за фестиваль, в котором люди получают травмы, значит что-то не так. Нет, цирковой фестиваль, это такое место, где люди сознательно идут на риск для того, чтобы удивить своих коллег. И если на фестивале люди ставят рекорды и калечатся, это значит, что фестиваль очень высокого уровня.
А. Хошабаев:
Мне кажется, что, в принципе, цирк неотъемлемо связан с риском и со смертельным риском.
А. Запашный:
Да.
А. Хошабаев:
У меня тоже к Вам вопрос. Как Вы, каждый день зная, что Вы ходите по канату между жизнью и смертью, как Вы с этим справляетесь, если я могу задать такой вопрос, если Вы ответите ли мне.
А. Запашный:
Ну, пусть Рома сейчас скажет за себя, потому что я сейчас больше говорил, чем он. Пусть он расскажет, а я за себя потом отвечу.
Р. Чижов:
Немножко проще, у нас всё-таки есть страховка, присутствует страховочная сетка.
А. Хошабаев:
Но иногда и она может, всё равно это же есть.
Р. Чижов:
Ну, она не даёт стопроцентной гарантии, но всё-таки равно как-то на душе полегче. И поэтому как-то дело привычки уже, наверное.
А. Запашный:
Но вот в Монте-Карло в предыдущем году присутствовали артисты из Колумбии, которые.
А. Хошабаев:
Рассыпались они там все.
А. Запашный:
Да, они работали на фестивале ИДОЛ два года назад. На удивление, на моё удивление, европейское жюри их вообще никак не оценило, именно иностранцы. Потому что они считают, что в Колумбии, там каждый второй человек делает то, что они делают.
А. Хошабаев:
Что не так, конечно же.
А. Запашный:
Да, но в чём прикол, в том, что эти люди работают действительно без страховки. Они строят безумные колонны, в которых при ошибке нет шансов у людей, в общем, каким-то образом гарантировать себе безопасность здоровья и жизни. И эти люди, отработав у нас, к счастью, не покалечились. Но в Монте-Карло когда они приехали, то есть я продолжал наблюдать за их судьбой, получается, здесь и потом там. Они начали исполнять ещё один дополнительный трюк, и мы бесконечно дискутировали с руководством того же фестиваля в Монте-Карло, чьи представители приезжают она наш конкурс и так далее. Что это действительно, очень опасно то, что они делают, это очень сложно. И нам говорили: да нет, ничего в этом страшного. И на наших глазах, фактически, не на моих лично, к счастью, или, к сожалению, не знаю, я отсутствовал в этот момент, но многие наши цирковые видели, как вот этот весь номер рассыпался. И люди с высоты, порядка больше 8 м, они начали падать на пол из-за одной ошибки. А там шёл эффект домино, то есть один человек падает, тянет за собой другого, сбивает. То есть даже если кто-то не ошибся, его просто сверху сносит летящее тело. Так вот, у них обошлось без смертельных случаев, что удивительно.
А. Хошабаев:
К радости.
А. Запашный:
Потому что один человек упал на железную конструкцию и, к счастью, старшей униформист, человек, отвечающий за обслуживание, настоял на том, чтобы под этих артистов положили страховочные маты небольшие. И это тоже очень здорово повлияло, потому чтоб, по-моему, четыре-пять артистов покалечились, но в основном, это были переломы, и эти артисты к вечеру уже все были в цирке. Что было вообще шоком. То есть просто пришли все эти ребята с гипсами, улыбались и, вообще, у них всё было в жизни хорошо. И для канатоходцев, действительно, те, которые снимают ту самую страховку, они делают это сознательно для того, чтобы поставить рекорды и так далее. Каждая проходка, мне кажется, она действительно, связана с сумасшедшим риском.
А. Хошабаев:
А что заставляет Вас заниматься такой опасной историей, и вот серьёзный такой вопрос.
А. Запашный:
Это образ жизни.
А. Хошабаев:
Вы не относитесь к этому, как к смертельной опасности, а просто это такой момент.
А. Запашный:
Вот у нас сейчас на гастролях в Санкт-Петербурге была серьёзная драка на манеже между хищниками. И мои друзья сидели в зрительном зале, они пришли с трясущимися руками и говорят: а как Вы себя чувствуете. Я говорю: я спокоен. Говорят: не может быть. Я говорю: правда, спокоен. Говорят: а почему? Я говорю: я не успеваю испугаться. Мне кажется, большинство цирковых артистов так. То есть ты, когда занимаешься чем-то, на этапе подготовки, я думаю, все нервничают, любой артист всё равно и боится. У нас был момент, когда, я в том числе работал в жанре эквилибр на туго натянутом канате, то, что в простонародье называется просто канатоходцы. И по технической необходимости привычный канат с высотой 6 м мы подняли на 12. И Вы знаете, я, на самом деле, увидел в своих же коллегах неподдельный страх, когда они забрались туда, наверх. Казалось бы, ничего не изменилось для них технически, но сам факт, просто вот это отсутствие привычки, ходили на 6 м, вроде всё нормально. Поднялись на 12, я залез туда, у меня потели ладони, у меня сводило руки, ноги. Но я видел, что ребята, и парни, и девочки по-настоящему боятся. Я собрался в кучу и решил показать всем, что я не боюсь, я взял баланс, прошёлся вперёд, назад. Если бы Вы знали, как мне было страшно. Но я не показывал страха для того, чтобы ребятам внушить какую-то уверенность. А девочка у нас потеряла сознание там наверху, когда залезла. Профессионалка, воздушная гимнастка и так далее. Поэтому это очень сложный момент, про который можно очень долго, на самом деле, разговаривать, Рома может свои какие-то ощущения рассказать, как он готовится психологически и так далее. Но в основном, мне кажется, что все происходит просто поэтажно, и человек подходит к даже серьёзному риску для жизни, готовым уже, будучи и психологически, и физически просто ко всем ситуациям возможным. То есть он уже испытывал падение, он уже знает, в каком месте более тонкая грань, в каком месте нет. Иногда, когда делаются намеренные такие срывы, это тоже отыгрывается так, чтобы человек был уверен в себе. И поэтому, мне кажется, что куда-то задвигается на подсознание вот это ощущение, животное совершенно ощущение страха.
А. Хошабаев:
Роман, есть ли у Вас какие-то приметы или какие-то, что называется, обряды перед тем, как Вы выходите или нет?
Р. Чижов:
Нет, наверное, обрядов, примет.
А. Запашный:
А ты суеверный?
А. Хошабаев:
Суеверны ли Вы? Цирковые артисты суеверны?
А. Запашный:
В основном суеверны.
Р. Чижов:
Нет, которые наши конкретные приметы цирковые, то да, конечно, тут есть.
А. Хошабаев:
Есть приметы цирковые?
Р. Чижов:
Конечно.
А. Хошабаев:
Например, одну какую-нибудь, самую распространённую для всех, ну просто.
А. Запашный:
Самая главная примета, это не садиться спиной к манежу.
А. Хошабаев:
Ну да, это, я думаю, даже не то, что примета, это момент уважения к этому.
А. Запашный:
Здесь все вместе, мне кажется, вообще, в любой примете есть определённая подоплёка. То есть здесь не просто потому, что кто-то ходил, ходил, придумал чушь какую-то и все в это поверили. Это действительно, связано и с уважением, и с техникой безопасности. Потому что сидеть спиной, не глядя на то, что сзади происходит, можно схлопотать, во-первых.
А. Хошабаев:
Ну да, как минимум.
А. Запашный:
Какая-нибудь лошадь будет пробегать, тебе по затылку. И уважение, потому что я всегда говорил, что цирк, это место, где люди рождаются и умирают. Я имею в виду сам манеж. Это действительно так. Я видел судьбы людей, которые с такого возраста, я показываю сейчас для тех, кто слушает нас только, под столом, маленькие дети, которые, фактически, как в детском манежике играются в самом манеже. Потом ты видишь, как они растут, потом ты видишь, как они становятся юношами, девушками. Кроме этого видишь, когда взрослые люди, уже пожилые, прошедшие жизненный путь, они заканчивают работать. Или те же несчастные случаи, которые потом превращают людей либо в инвалидов, либо, в том числе, убивают. Поэтому это место святое для цирковых, и есть вот это уважение.
А. Хошабаев:
Правда, что клоун - самая сложная профессия в цирке?
А. Запашный:
Нет.
А. Хошабаев:
Ну, я так слышал, что клоун, якобы, должен уметь всё.
А. Запашный:
Это Вам клоун сказал, да?
А. Хошабаев:
Это я где-то читал у советского замечательного клоуна какое-то интервью. А как по-вашему, есть самая сложная профессия? Униформист.
Р. Чижов:
Нет, считается жонглёр.
А. Запашный:
Ну, опять же, про жонглёра.
А. Хошабаев:
Это сказал жонглёр.
А. Запашный:
Нет, я не знаю, Рома, ты жонглируешь?
Р. Чижов:
Ну так, как все.
А. Запашный:
Я потому что всю свою жизнь жонглирую, я могу себя смело назвать профессиональным жонглёром. Жонглирование имеет определённую сложность, которая всё равно, так или иначе, несоизмерима с другими сложностями.
А. Хошабаев:
Координация и прочее.
А. Запашный:
Нет, жонглирование, да, действительно требует бесконечного количества тренировок. То есть и в этом сложность её, в первую очередь. Но опять же, к вопросу, который мы уже обсуждали, о критериях оценки циркового искусства. Невозможно оценить труд человека, который целыми днями, например, сидит с собакой и хочет научить собаку, чтобы она делала какой-то сложный трюк. И вот он проводит дни и ночи, потом, кроме этого у него есть другие сложности. Уход за животными, это особенная история. То есть люди тоже посвящены, они проводят с животными бесконечное количество времени, они их лечат, они за ними следят. Они меняют поколение, сменяются вот эти поколения животных, они тяжело прощаются с умирающими животными, котором наступает их срок в связи со старостью. И это всё очень трудно, это, действительно, тяжело. То есть это слово «тяжело».
А. Хошабаев:
Это жизнь.
А. Запашный:
Это тоже, это эмоционально тяжело. Какие-то моменты физически тяжело. Поэтому как оценить эту сложность. Если мы возьмём в чистом виде, я не знаю, наверное, ни один эквилибрист со мной, в том числе, не согласится, если я приму позицию Романа и скажу, что жонглёры самое сложное. Потому что эквилибристы есть, которые тоже часами, к вопросу об ИДОЛЕ. На этот фестиваль приезжали китаянки, девочки, которые работали в номере, так называемом, Пагода, там эквилибр с чашками, не буду долго объяснять, что там происходит. Но смысл в том, что у всех девочек постоянно нога в шпагате поднята вверх, и наверху, на стопе у них стоят вот эти чашечки. Так вот тренировка их, она заключалась в следующем, они приходили в цирк, руководитель клал на барьер секундомеры, включал какое-то количество времени, и девочки просто шпагате на выдержку стояли и держали это. Мне кажется, это очень тяжело.
Р. Чижов:
Несколько минут там, не секунды, там очень долго.
А. Запашный:
Но это один из, то есть это один из моментов, который был частью тренировки. Но подход сам по себе, это маленькие, молоденькие девочки, которые просто вместо того, чтобы сидеть, кушать пирожные где-то, они стояли, как оловянные солдатики, то есть такая военная дисциплина абсолютно. И это очень тяжело для подготовки, это тяжело во время подготовки, и поэтому, не знаю, я бы не взялся, это не очень корректно относительно вообще всех цирковых людей, выбирать самый сложный жанр.
А. Хошабаев:
Это правда. Да, мне кажется, я сейчас подумал, мне кажется, что чувство выполненного долга во всём в этом превалирует именно в момент, когда ты пересилил себя или пересилил неважно, что, животное это будет, или сила притяжения.
А. Запашный:
Если про клоунов говорить, у клоунов своя функция, она не менее сложная. Просто мне кажется, что клоуны очень часто обиженными остаются, потому что их в большей степени недооценивают. Особенно, кстати говоря, на конкурсах. Очень редко, когда на мировых конкурсах клоуны занимают первые места.
А. Хошабаев:
Скажите, номер с китайскими девушками и чашками, он есть на гала-концерте?
А. Запашный:
Нет.
А. Хошабаев:
Нет, они уехали, к сожалению.
А. Запашный:
Уехали, да.
А. Хошабаев:
А какие номера мы можем увидеть в гала-концерте, так, навскидку.
А. Запашный:
Уникальный номер господ Чижовых, канатоходцев. Мы можем увидеть, в том числе, не только победителей нынешнего конкурса 2017г., в том числе и из предыдущих годов, там тоже аттракцион с белыми тиграми Сергея Нестерова. И уникальную дрессуру носорога этого же дрессировщика. Кроме этого, там есть шикарный номер колумбийцев, воздушных гимнастов, семейная пара, которые делают сумасшедшие вещи.
А. Хошабаев:
На зубах то что.
А. Запашный:
Да. Кроме этого, акробаты из Танзании, чернокожие ребята, не сильно сложный номер, но, во всяком случае, лёгкость его исполнения и их такой национальный какой-то колорит, он, мне кажется, делает это номер очень интересным для просмотра. Я знаю, что люди очень любят этот номер. Кроме этого, есть дрессура обезьян, кроме этого есть другие воздушные номера. Можно долго перечислять, надо идти, смотреть.
А. Хошабаев:
Я понял, просто надо идти смотреть, я к этому и спросил. Скоро новый год, я знаю, что у Вас новогодние программы всегда очень интересные и любопытные. Что будет в этом году, что ждет зрителей?
А. Запашный:
В этом году зрителей ждут аж 4 проекта. Один из проектов, который успешно гастролирует по стране по нашей, долго в Большом Московском цирке работал, это Снежная Королева. Будет показан в Санкт-Петербурге, в Москве будет три новых проекта. Первый называется Царевна-Несмеяна, он будет показан в Большом Московском цирке в период новогодних каникул. Это сказка про известную историю, но, тем не менее, с лёгкой степени интерпретации наших авторов. И два проекта в Лужниках, то есть мы проводим очень интересный эксперимент, в этом году две площадки. Раньше у нас на протяжении 10 лет была только одна площадка Малой спортивной арены Лужники, теперь нам отдали ещё одну. И на одной из них мы будем показывать шоу, которое называется Ангел Ы, с участием моих детей в качестве главных персонажей, моих двух дочерей. И второй проект Большого Московского цирка под названием UFO, что, собственно говоря, на русский переводится как НЛО. Это тоже очень успешный проект, который, буквально, скоро едет показываться в Азербайджан, в Турцию, в Грузию, был показан уже в Дубае, в некоторых европейских странах, в Белоруссии и успешно показывался в Большом Московском цирке. Мы сейчас его модифицируем, усовершенствуем, и он будет показан теперь на Большой площадке в Лужниках.
А. Хошабаев:
А что за история, что братья Запашные будут перебегать из одного в другой. Ою этом можно разговаривать?
А. Запашный:
Да, конечно, мы идём на эксперимент, когда наше непосредственное участие с братом будет в обоих проектах, я имею в виду и в UFO, и в Агнел Ы. С одной стороны, это необходимость. И почему мы пошли на этот приём, потому что у зрителей, в том числе, сложился стереотип о том, что всё, где присутствуют братья Запашные, это всегда, в первую очередь, качественно. И поэтому мы с успехом на протяжении уже 10 лет показываем крупные спектакли, на которых сотни тысяч зрителей приходят, и билеты распродаются, как пирожки. Но поскольку освоение второй площадки, оно у нас, в первую очередь, прошло от продюсерского центра совместно с Большим Московским цирком. То есть, первую очередь, это продукт Большого Московского цирка. Но когда артисты Большого Московского цирка и коллектив Большого Московского цирка показывается на другой площадке, не так далеко от самого Большого Московского цирка, зрители не понимают, зачем туда идти. То есть мы же можем и в Большой Московский цирк сходить. А мы расширяемся, потому что у нас появляется больше возможностей и, кроме этого, большая площадка даёт больше возможностей. И это и трудоустройство артистов, в том числе, самого Большого Московского цирка. И поэтому мы вот такую поддержку в нашем личном лице с братом мы оказываем для того, чтобы зрителю было интересно прийти, познакомиться с этим продуктом. И когда люди стали покупать билеты на это шоу, они стали спрашивать: а где работают братья Запашные? Вот в этом проекте. А, хорошо, на это мы покупаем билет, остальное нам не интересно. И мы поняли, что это не очень справедливо. Несправедливо почему, потому что, во-первых, мы прикладываем много усилий для создания этого проекта, UFO, и это, действительно, очень дорогой и красивый проект. И в нем участвуют артисты Большого Московского цирка, самые топовые, так назовём. И мы решили поставить график, расписание таким образом, чтобы мы успевали закончить в одном представлении, перебегать в другой комплекс, и там работать в другом шоу. Это и нам интересно попробовать, насколько это вообще, в принципе, реально. По техническим каким-то критериям все получается. И поэтому это новый опыт такой. И, в первую очередь, это поддержка проекта UFO.
А. Хошабаев:
Скажите, друзья, по сколько часов в день Вы работаете? Такой вопрос, если это возможно посчитать.
А. Запашный:
Всё зависит, Рома за себя скажет, сколько он работает, но он представитель конкретного жанра, одного жанра. В цирке есть очень много людей, которые работают одновременно в нескольких жанрах. Вот я, например, один из таких артистов. Я не могу посчитать. Но это всё основное время дня уходит. Кроме этого, я ещё и художественный руководитель, и режиссёр. Вот я ночью вчера прилетел из Санкт-Петербурга, сразу поехал в цирк, в цирке проверил, что происходит, у нас там репетировала команда КВН, подготавливала, буквально, скоро, в этот четверг у них выступление. Мы с ним немножко пообщались, поработали. И потом я поехал домой, и утром уже приехал на работу, и дальше, в общем, даже сейчас это все равно работа, связанная с цирком, нахождение на радиостанции и так далее. Поэтому очень сложно посчитать. Если чисто репитиционное время, в активные периоды бывает, я сейчас скажу, в 9 мы начинали, допустим, когда идёт подготовка проекта, и заканчивали где-нибудь в районе 12-1. Когда мы проект запускаем, то я вообще ночую в цирке, в Лужниках, не уезжаю оттуда. Бывает, сплю час-два, и всё остальное время, это цирк. Бывают периоды, когда репетиции ограничены, допустим, три номера работаешь, это 3 часа, например. Но вот, Рома, сколько ты часов в день репетируешь?
Р. Чижов:
Меньше.
А. Запашный:
Ну скажи, все равно.
Р. Чижов:
Ну, час-два.
А. Запашный:
Час-два у них уходит, это просто потому, что у них такие задачи. То есть перед ними не ставится задача целыми днями зависать в цирке. Кроме этого, у Ромы есть руководство свыше, в том числе, которое ставит перед ним задачу, например, что нужно сделать с конкретным номером. Если он едет на гастроли с готовой постановкой, ему нужно только поддерживать форму. И для этого хватает часа-двух. И если, тем более, во время выступления не происходит никаких эксцессов, например, какой-то трюк не становится, это называется сыпаться начал, то есть когда на одном и том же трюке человек обрывается, ему приходится, тогда репетиции увеличиваются. То есть собирается коллектив в месте, говорят: ребята, надо побольше порепетировать, что-то пошло не так. Либо они вводят новый трюк, допустим. Но дальше уже индивидуально, если артист хочет поддерживать какую-то свою форму, он может приходить в любое время, дополнительно тренироваться, заниматься подкачкой. Если захочет ещё и новый номер выпустить, тогда он уже идёт к руководству и заявляет о том, что я хочу либо освоить новый жанр, либо я владею каким-то жанром, хочу ещё номер один запустить.
А. Хошабаев:
Скажите, возвращаясь к фестивалю. Фестивалю пять лет, Вы создавали его и проводите с государственной поддержкой или нет.
А. Запашный:
Нет.
А. Хошабаев:
Без?
А. Запашный:
Ну, мы при поддержке министерства культуры, но это, во-первых, не материальная поддержка. Большой Московский цирк существует без дотаций, нет ни одной копейки.
А. Хошабаев:
Да Вы что!
А. Запашный:
Да. Это, на самом деле, грустно и непонятный мне факт.
А. Хошабаев:
Но, прошу прощения, это говорит о том, что цирк рентабелен.
А. Запашный:
Цирк рентабелен. Здесь стоит пометку одну сделать, потому что если меня послушают мои же коллеги, особенно коллеги, которые любят жаловаться на жизнь, они вообще скажут, кто-то справедливо скажет, что цирк не может быть рентабельный, если они ездят по регионам. Цирк, в принципе, в экономически стабильной стране может быть рентабельным. Если мы говорим конкретно о нашей стране, нужно, конечно же, всегда делать пометку, Москва, Санкт-Петербург, это города, которые в любой экономической ситуации справляются с тем самым «хлеба и зрелищ». И хватает аудитории для того, чтобы поддерживать цирк на должном уровне и, в общем сказать, в принципе, существовать хорошо. В регионах гораздо более сложная ситуация. И тем более, у нас сейчас в цирке много вопросов, уже не один десяток лет после всех перестроек и так далее, когда цирки перешли в другие статусы. Раньше была очень сильная поддержка государства, и в цирк вкладывались огромные деньги, потому что с момента подписания декларации о цирке ещё Владимиром Ильичом Лениным, который определил, что важнейшим из искусств для нас является цирк и кино. Конечно, к цирку относились по-другому совсем, и цирк был народным достоянием, цирк, в том числе, пробивал железный занавес и вывозился за рубеж с огромной помпой. Это действительно, было флагманскую искусство вместе с балетом. А потом это всё потерялось. И артисты сами не могут справиться с этим. Происходит ротация руководителей постоянная, происходят внутренние интриги, скандалы, все друг с другом ругаются, пытаются выяснить, из-за кого-то всё происходит и т.д., но ситуация не меняется. И, к сожалению, падает очень сильно качество, в том числе. И получается такая картина, которую сейчас трудно описать простыми словами и сказать о том, что моя позиция однозначна: цирк может быть рентабельным. Или, наоборот, сказать: цирк не может быть. В данной ситуации только определённые цирки могут быть рентабельными. Но это, опять же, не заслуга цирка, не его недостаток. Это объективная реальность просто. Если мы идеализируем условные данные, допустим, говорим о том, что в нашей стране стабилизировалось экономическая ситуация, цирки все отремонтировали, и цирковое искусство вывели на уровень на тот, на котором он должен находиться, безусловно, это рентабельное искусство. И безумно интересное для публики. Потому что цирк, как пластилин, он может быть актуален в любое время. Цирк, безусловно, может принимать определённые конкретные формы, в т.ч. если Вы возьмёте образ цирка, который сейчас существует для большинства, он достаточно примитивный. То есть большинство людей считают, что цирк, это балаган, в котором скачут сумасшедшие клоуны с рыжими париками.
А. Хошабаев:
Собачки.
А. Запашный:
Да, и кроме этого есть вот эта больная политика демонизирования жанра дрессуры с животными. То есть когда начинают говорить, что дрессура хищников, дрессура любых животных, это истязание бедных несчастных животных, отпустите их на волю. Это тоже влияет на восприятие. И люди не хотят в этом разбираться, им кто-то где-то сказал, они где-то что-то услышали, показали какие-то негативные примеры, выбрав индивидуальные какие-то, очень резонансные события.
А. Хошабаев:
Насколько я понимаю, это сложное взаимодействие животного и человека. То есть это практический симбиоз, насколько я понял.
А. Запашный:
Ну, если мы говорим о дрессуре самой, конечно. Но дрессура сама по себе, как жанр, прекрасна, потому что это, в первую очередь, взаимоотношение человека и животного, и достижения в этом жанре, их нельзя недооценивать. Потому что люди положили свои жизни, целое поколение для того, чтобы добиться мастерства, которое непостижимо для многих. Но я немножко о другом. Я говорю о том, что если мы с Вами оцениваем цирк, как индустрию, цирк, как искусство, то, конечно, это искусство достойно уважения определённого, позиции в мире, вообще, в жизни людей, наверное.
А. Хошабаев:
Мы должны уже заканчивать. У меня к Вам такой вопрос. Есть и цирковые династии, представители цирковых династий.
А. Запашный:
Мы в курсе.
А. Хошабаев:
Я про это и говорю.
А. Запашный:
Мы оба здесь.
А. Хошабаев:
Вы своим детям пожелали бы цирковой жизни? Пожелаете? Я понимаю, что у Вас, Аскольд, собственно говоря, две прекрасные дочери уже участвуют. А Вы, Роман?
Р Я также с детства в цирке, как и Аскольд, и другой я не видел жизни, практически.
А. Хошабаев:
Но своим детям Вы пожелали бы, Вы хотели бы, чтобы они занимались именно цирком.
А. Запашный:
Я всегда отвечаю на этот вопрос очень конкретно.
А. Хошабаев:
Они сами выберут?
А. Запашный:
Нет, я сделаю всё для того, чтобы мои дети полюбили цирк так, как полюбил его я. Для этого мой папа очень много стараний прикладывал, потому что сам безумно его любил. Цирк невозможно навязать. Все эти люди, которые попадают в цирк, они остаются в цирке навсегда, так или иначе, даже в душе. Даже те, кто не до конца проникся, всё равно, цирк не оставляет равнодушным. Потому что это удивительное искусство. Естественно, те люди, которые посвящают свою жизнь цирку, они желают своим детям того же, если не произошло критического чего-то. Я видел людей из династий, в том числе, которые отрицали цирк и говорили: я не хочу своим детям. Но это, мне кажется, слабые люди сами по себе, потому что они не справились и с чем-то там. Либо пошли не тем путём и увидели другой цирк, не знаю, что произошло. Я не могу оценивать этих людей объективно. Но другие люди, которые создают тренд, в цирке всё-таки превалируют династии, они стараются передать как мастерство, так и вот эту фанатичную совершенно любовь. Я, естественно, представитель именно такого. Потому что я не просто люблю и обожаю цирк, я восхищаюсь цирком, и не захотеть, чтобы мои дети жили, работали в цирке? было бы странным. Почему, потому что я носитель информации поколения целого, и нескольких поколений, которые фанатично старались чего-то добиться, и добывались. И просто взять это, выкинуть в никуда, сказать своим дочерям: вы знаете, вы дорастете до возраста 16-18 лет, выберите, кем вы хотите стать.
А. Хошабаев:
Бухгалтером.
А. Запашный:
Бухгалтером или дворником, не знаю. Это было бы очень странно. И кроме этого, по моему мнению, цирк может в жизни дать всё. Это очень интересное искусство, даже с точки зрения кругозора. Потому что цирковые очень много ездят. Вот Рома, не заметили, когда он про фестивали рассказывал, он говорит: я что-то даже не помню.
А. Хошабаев:
Да, да: не помню, там или там.
А. Запашный:
А я вот сейчас скажу, почему, быстро, если есть ещё 3 секунды. Мы сейчас на самолёте летели с моей партнёршей, с коллегой, с Леночкой Бараненко на самолёте, я вспомнил, что у неё была тетрадка, мы с ней уже работаем лет, наверное, 16 вместе, может больше даже. Больше, точно, около, наверное, 20 лет вместе. У неё была тетрадка, куда она записывала все свои передвижения. И там было какое-то сумасшедшее количество городов, стран или ещё чего-то, это я видел тоже уже лет 10 назад. И вдруг я вспомнил в связи с тем, что она со мной каждую неделю летает Питер-Москва, Питер-Москва. Я у нее спросил: Лена, а ты поддерживаешь ту тетрадку. Она говорит: ну вот да, но я Питер-Москва не записываю. Я говорю: почему. Она говорит: ну что, понятно Питер-Москва, Питер-Москва каждую неделю. Я говорю: а тебе не кажется, что это было бы интересно, посчитать, какое количество десятков, а, может быть, сотен раз ты была в Санкт-Петербурге. Она задумалась, говорит: да, точно. И конечно, в рамках вот этого это безумно интересно. Это безумно интересно даже просто побывать в тех местах, где бывают цирковые, и не просто, как турист, а познакомиться с этой страной, поработать в ней и т.д. Это правда.
А. Хошабаев:
Итак, уважаемые друзья, мы заканчиваем, уже даже превысили лимит времени, но ничего страшного. Спасибо за очень интересную беседу, спасибо, что пришли. Еще раз поздравляю с победой в конкурсе, фестивале, желаю долгих лет Вашему фестивалю, процветания цирку. И Вы для меня просто космические люди, потому что Вы занимаетесь тем, что я смотрю со стороны, не понимаю, как Вы это делаете. Я понимаю, что это глубокий труд, спасибо Вам за это, друзья. Это были «Культурные люди», всего доброго, смотрите нас каждый понедельник в 21:00. До свидания.