Алексей Кузнецов: Доброго всем дня! Пятница, полдень, в эфире программа «Вопрос юристу», и я, ее ведущий Алексей Кузнецов. Сегодня мы будем беседовать о насущной проблеме всего бизнеса – о налоговых рисках. И наш приглашенный гость сегодня в студии – юрист, входит в ТОП-10 налоговых консультантов по рейтингу consultant.ru, старший партнер компании «Рыков Групп» – Павел Пенкин. Здравствуйте, Павел.
Павел Пенкин: Здравствуйте, Алексей. Спасибо за приглашение. Очень рад присутствовать сегодня на вашей программе. Готов ответить на все вопросы, которые интересуют и вас и слушателей, зрителей.
Алексей Кузнецов: Боязнь налоговиков у обычного российского предпринимателя, она, можно сказать, что у нас в крови. И российское налоговое законодательство, вообще, слишком часто меняется. Налогов приходится платить больше, и поэтому многие предприниматели стараются найти какие-то схемы или какие-то способы для того чтобы сократить свое налоговое бремя. И это, я считаю, нормально. Но ФНС борется с нарушениями, борется с такими схемами так называемой оптимизации и вводит различные новшества. Вот я знаю, недавно ввели, например, онлайн-кассу (с 1-ого июля, по-моему, да?), где каждый предприниматель, который использует кассовые аппараты, обязан в онлайн-режиме отчитываться по чекам, которые вбивает. И спокойнее от этого бизнесу не становится, с этими креативными идеями налоговой службы. То есть рисков, по-прежнему, становится все больше и больше. И как вот с этими рисками жить и возможно ли их, вообще, снизить, – сегодня и поговорим в нашей программе. Павел, прежде чем перейти к обсуждению темы, предлагаю вам рассказать немного о себе. Вообще, вы признанный эксперт в сфере налогового консультирования. И, как вы шли, вообще, к этому? И сразу ли нашли себя именно в этой области?
Павел Пенкин: Алексей, спасибо за вопрос. Изначально я являлся, длительный период времени, как раз-таки сотрудником, в том числе и налоговой службы. Там осваивал первые азы налогообложения, администрирования, в том числе занимался вопросами, связанными и с планированием выездных проверок. Далее, отшлифовывал эти занятия в составе консалтинговых компаний. В настоящий момент являюсь старшим партнером «Рыков Групп». То есть я занимаюсь именно вопросами налоговых рисков, то есть прогнозированием налоговых рисков. Собственно, почему сейчас налоговые риски стали темой, может быть, номер один, или в любом случае, не последней темой для бизнеса, а для кого-то, наверно, и темой номер ноль, потому что только об этом и думают? Потому что налоговая служба у нас, действительно, сейчас очень серьезно выросла качественно. То есть как раз-таки проведение контрольных мероприятий (то, чего всегда боялись, то есть то, чего всегда опасались), оно поставлено сейчас настолько хорошо, что, в принципе, если пришла выездная проверка, то нужно уже четко понимать, что без доначислений налоговики не уйдут. Плюс мероприятия камерального контроля, которые раньше тоже страдали эффективностью, на сегодняшний момент проводятся с помощью новых программных средств Федеральной налоговой службы. «НДС-2» – есть такой ресурс очень серьезный, автоматизированный, проводится очень быстро и очень качественно. Могу сказать, что согласно статистике, доначисления по камеральным проверкам по прошлому году составили уже более 100 миллиардов рублей. И буквально четыре года назад это было всего лишь 50 миллиардов рублей, то есть они увеличились в два раза. То есть если раньше опять же камеральная проверка проводилась в течение трех месяцев, то сейчас по клику мышки, то есть по клику клавиши налоговый инспектор уже, в принципе, видит возможные доначисления. Соответственно, выездная налоговая проверка – это уже такой завершающий этап, это, когда, в принципе, все уже спрогнозировано, доначисления возможные уже прошли стадию согласования в налоговой службе через все звенья, то есть ей осталось лишь только подобрать документальные обоснования, для того чтобы плательщик с этим практически уже и не спорил.
Алексей Кузнецов: Да, Павел, я понял. Вы глубоко в этой теме, давно этим занимаетесь, и можно сказать, что это ваше призвание. Я знаю, что у вас есть авторский проект под названием «Схемы больше не работают». Вот расскажите подробнее о нем. И, вообще, как пришла идея такого проекта и в рамках этого ли проекта вы ведете основное консультирование читателей или советы какие-то даете?
Павел Пенкин: Действительно, как образовался проект «Схемы больше не работают»? Обращается очень много представителей бизнеса, причем абсолютно разного, то есть это индивидуальные предприниматели, это представители мелкого бизнеса, средний бизнес тоже обращается, ну и представители крупных холдинговых компаний тоже, к сожалению, еще приходят. Ну, к счастью – для нас, для юристов, что мы загружены работой, но к сожалению – для них, в силу того, что они компетенцией не обладают. И мы видим, что на сегодня с учетом того, что я говорил о налоговой службе, которая уже перестроила свою работу, от количества к качеству, то есть не все наши представители бизнеса, причем, опять же разного (мелкого, среднего, крупного), успели перестроиться, привыкнуть к тем правилам, которые налоговые органы сейчас применяют. Поэтому продолжают применять те схемы, которые раньше им позволяли оптимизировать налогообложение. Соответственно, отсюда и название, то есть с учетом того, что есть официальная статистика, согласно которой налоговики выигрывают четыре из пяти судебных дел, можно сказать о том, что, действительно, прежние схемы больше не работают. И нужно искать другие варианты для налоговой оптимизации, тем более что законодательство предусматривает огромное количество легальных механизмов избежать излишнего налогообложения. Это касается возможных льгот и вариантов их применения. Вот, например, классический сейчас пример – это энергоэффективность. Если энергоэффективное оборудование приобретается на предприятии, после ввода его в эксплуатацию, постановки на учет, налогоплательщик вправе заявить льготы по налогу на имущество, и буквально в течение трех лет не платить этот налог, вправе применять ускоренную амортизацию, что позволит сэкономить по налогу на прибыль. Но, к сожалению, не все об этом знают, а вариант для экономии налицо.
Алексей Кузнецов: Вот об этих вопросах, вот об этих вот схемах, которые работают сейчас, и о тех схемах, которые не работают, вы, собственно, и рассказываете в своем авторском проекте, да?
Павел Пенкин: Именно так.
Алексей Кузнецов: То есть если что-то интересует, предприниматели могут обратиться, именно почитать что-то интересное для себя вот на этом. Это блог, я так понимаю, да?
Павел Пенкин: Это хештег, получается, то есть, набрав этот хештег, можно посмотреть аналитические материалы, которые были. Более того, мы практикуем прямые эфиры, где рассказываем, разбираем подробно кейсы, которые нам опять же. Каким образом они к нам поступают? Это те, кто столкнулся с проблемами в этой части, например, вывешивают информацию в фейсбук, ставят этот хештег «Схемы больше не работают». Мы его часто мониторим, находим что-то интересное и вместе разбираем: как же так получилось и что могло как бы вот это вот дело предотвратить. То есть вопрос профилактики, вот он в рамках этого проекта реализуется.
Алексей Кузнецов: Давайте начнем тогда о налогах. Страшный сон многих бизнесменов – это налоговая проверка. И здесь интересен вопрос: вообще, как налоговые органы выбирают того, кого им проверять? Что может вообще поспособствовать тому, что налоговики приедут в конкретную компанию? Что является таким, красной тряпкой что ли, для налоговых органов?
Павел Пенкин: Алексей, вы знаете, уже, в принципе, с 2007-ого года работает концепция планирования выездных налоговых проверок. Это официальный документ, это приказ ФНС России. Он имеет интересный номер, в конце (…333@). И эта концепция утверждена, и, действительно, представители налоговых органов при планировании выездных проверок пользуются именно этой концепцией. Вообще, это очень удобно. То есть, ну, опять же, у нас пока рак на горе не свиснет (перефразируя известную поговорку), налогоплательщик не перекрестится. И, собственно, для чего эта концепция размещена? Чтобы люди (бухгалтера, генеральные директора, финансовые директора) могли, в принципе, понимать, насколько они интересны для налоговых органов. В концепции предусмотрено 12 критериев прогнозирования налоговых проверок. Соответственно, каждый плательщик оценивается налоговыми инспекторами в рамках предпроверочного анализа как раз-таки на соответствие этим 12 критериям. Если все 12 критериев зашкаливают, и налоговый инспектор это видит, – прямой путь на выездную налоговую проверку. Если, например, половина критериев, то там налоговый инспектор еще подумает. Если, соответственно, бизнес работает так, что ни одному из этих критериев он не удовлетворяет в плане рисковости, соответственно, с чего туда идти? И опять же есть официальная статистика по выездным проверкам. Получается, что количество выездных проверок из года в год снижается, а доначисления по выездным проверкам увеличиваются. Не это ли тот показатель качества, то есть планирования проверок, с учетом этой концепции, о которой мы с вами изначально говорим? То есть, соответственно, по итогам 2016-ого года проверено менее 1% налогоплательщиков. Потому что налогоплательщиков много, а инспекторов, соответственно, мало. Всех проверить невозможно. И вот эти 12 критериев позволяют налоговикам выбрать именно те как раз-таки объекты для проверки, которые дадут им максимальный результат. Я считаю, что это очень показательная статистика.
Алексей Кузнецов: Не значит ли это, что субъекты малого бизнеса, среднего, то есть у них гораздо меньше рисков, что к ним приедет налоговая служба?
Павел Пенкин: Вообще, налоговики могут проверить любого налогоплательщика, соответственно, находящегося на любой системе налогообложения. Как мы знаем, субъекты малого предпринимательства в основном применяют упрощенную систему налогообложения либо находятся на вмененке. Что это позволяет? Это гораздо проще: отчетность сдается очень редко, один раз в год, база определяется тоже очень просто, то есть для упрощенки это либо 6% (если объект обложения – это доход), либо это 15% (доходы минус расходы). Соответственно, можно и самому это исчислить, или, соответственно, налоговикам несложно это сделать. Заказали выписку с расчетного счета (сейчас они это очень быстро), проанализировали, посмотрели, насколько плательщик правильно исчислил базу, и, соответственно, сделали соответствующие выводы. Но ведь и для упрощенцев существуют критерии, по которым их можно проверить.
Алексей Кузнецов: Это то же приказ №…333@)?
Павел Пенкин: Тот же самый приказ. То есть, соответственно, если упрощенец неоднократно в течение отчетного периода приближается к критическим показателям нахождения на этой системе налогообложения, например, по численности сотрудников либо по объему дохода. И уже как бы, может быть, в течение двух-трех лет он подходил там до 95% к этому показателю, то для налогового органа – это сигнал к тому, что вот есть предельный показатель. И, может быть, плательщик искусственно пытается удержаться на упрощенке, для того чтобы на общую не переходить. Есть риск проверки в этом плане. Для вмененки это, соответственно, например, предельная площадь помещения. То есть предусмотрено 150, а, грубо говоря, снимается 147. Опять вопрос, что это такое: либо это дробление бизнеса по объектам по вмененке либо все-таки, действительно, больше и не надо? Налоговики в рамках проверки с этим разбираются. Если они посчитали, что плательщик должен был перейти на общую систему, но не исполнил эту обязанность самостоятельно, что предусмотрено Налоговым кодексом, они сами переведут на общую систему, доначислив соответствующие налоги за период. То есть бизнес рискует любой: как мелкий, так и крупный.
Алексей Кузнецов: Разницы особо нет, а есть ли разница внутри тех, кто на упрощенной системе налогообложения? Потому что 6% – там вообще все просто. Определенную сумму денег получил в размере, в месяц, в течение одного периода, 6% от них заплатил. Что тут было бы проще (как заплатить налог?) А вот когда 15% мы платим, там же доходы минус расходы, и, может быть, этот показатель как-то, ну, эта система налогообложения более рискованная для проверок, или нет?
Павел Пенкин: Вы знаете, на самом деле, нет. То есть получается, что у налоговых органов просто при 15% возникают дополнительные обстоятельства, которые необходимо проверить. Если в первом случае (6%) это: все ли отражено по расчетному счету. Можно проверить. Потому что, по сути, вот они официальные документы. И та как раз онлайн-касса, о чем вы говорите, – это как раз-таки попытка, и правильная попытка, с моей точки зрения, затащить денежный оборот, то есть кассовый непосредственно под, ну, забелить его, так получается, то сейчас эти инструменты есть. Если же это 15%, то помимо расчетного счета налоговым органам еще очень хочется попроверять расходы: насколько они обоснованы. То есть это второй фактор риска, который, соответственно, может сыграть определенную роль в этом вопросе. И желание убрать из расходов какие-то там расходы, которые налоговые органы не посчитают экономически целесообразным, и если он это и докажет, то он приведет к соответствующему доначислению.
Алексей Кузнецов: Павел, как обстоят дела с индивидуальными предпринимателями? Есть ли какая-то разница между юридическими лицами, по проведению проверок, я имею в виду, и проведению проверок в отношении индивидуальных предпринимателей.
Павел Пенкин: Вы знаете, как раз-таки для индивидуальных предпринимателей просто применяется меньшее количество критериев для отбора на выездную налоговую проверку, ряд к ним не применяется. Но с другой стороны есть те индивидуальные предприниматели, которые имеют годовой оборот гораздо больший, чем некоторые юридические лица, и, я вас уверяю, они пристально, находятся под вниманием налоговиков, и на них смотрят не меньше, чем на каких-то крупных производителей, которые имеют такой же оборот.
Алексей Кузнецов: Здесь зависит, наверно, от того, какие обороты?
Павел Пенкин: Да.
Алексей Кузнецов: Если обороты маленькие у индивидуального предпринимателя, к нему не приедут, он никому не нужен, он не подходит под тот 1%, который проверяется.
Павел Пенкин: Да.
Алексей Кузнецов: А если у него обороты сотней миллионов исчисляются, то, конечно, за ним будут смотреть. Чуть что, сразу же приедут и так же относятся к ним, как и к юридическим лицам.
Павел Пенкин: Именно так. И опять же, индивидуальный предприниматель индивидуальному предпринимателю рознь. То есть, например, индивидуальный предприниматель с оборотом 100 миллионов в Москве, может, например, потеряться среди индивидуальных предпринимателей, а, например, где-нибудь в Ростове или в Казани, в Нижневартовске такой индивидуальный предприниматель будет на виду, я вас уверяю.
Алексей Кузнецов: А вообще, налоговую инспекцию может интересовать рентабельность того или иного бизнеса? Если да, то почему?
Павел Пенкин: Алексей, вы знаете, рентабельность как раз-таки бизнеса – это один из критериев проверки, как раз-таки отбора плательщика на выездную налоговую проверку. Почему рентабельность бизнеса настолько интересна налоговикам? Это происходит в силу того, что налоговики плотно работают со статистикой, и они видят, что, например, средняя рентабельность отрасли, то есть как опять же средняя налоговая нагрузка по отрасли, она составляет определенную величину. Далее они смотрят отклонения: у каких же компаний рентабельность выше, у каких ниже. Соответственно, по компаниям, которые имеют рентабельность ниже среднеотраслевой, у налоговиков возникают вопросы. А все ли они показывают в доходах? А не много ли они засунули в расходы? Соответственно, рентабельность – это показатель, по сути, прибыльности бизнеса. А почему бизнес, имеющий, например, рентабельность на 10% ниже, чем среднеотраслевая, имеет право на существование? Может быть, что-то скрывается за теневым оборотом по этому бизнесу?
Алексей Кузнецов: Ну да.
Павел Пенкин: Это задача налоговиков. Они должны это доказать и это выяснить. Согласитесь, вопросов больше, чем меньше. Плюс компания, которая работает с низкой рентабельностью – почему она до сих пор на рынке? Почему руководитель этой компании ездит, например, на Porsche Cayenne, а, собственно, руководитель другой компании ездит на служебной Волге? Вопрос в этом. И как раз-таки этот показатель и позволяет налоговикам заводить ту золотую середину: выше – ниже. То есть, соответственно, все, кто имеет рентабельность ниже, – это зона риска. Зона риска существенная.
Алексей Кузнецов: Это просто один из тех 16-ти критериев, которые есть?
Павел Пенкин: Из 12-ти, которые есть.
Алексей Кузнецов: Из 12-ти, которые есть. А вот является лишнем поводом для проверки налоговой службой, если, например, на человеке зарегистрировано сразу несколько юридических лиц? Это тоже является показателем?
Павел Пенкин: Это тоже является показателем. О чем здесь речь? Как раз-таки инспектора, когда видят этот показатель, этот критерий, что тот самый Иванов Иван Иванович является руководителем на двухсот пятидесяти организациях. Как эффективно он может работать? А не является ли он номинальным директором? А если он номинальный директор, у кого находятся флэшки, ключи для расчетных счетов? А сколько НДС проходит по компаниям? Массовость директора позволяет налоговым органам делать вывод о том, что он является номинальным, и компании, которыми он руководит, также, и в большей части является не реальными, а именно номинальными, через которые просто, вероятно, проходит некий оборот. А, как мы знаем, вопросы оборота, то есть это не обоснованная налоговая выгода, и 80% доначислений именно по таким организациям.
Алексей Кузнецов: Налоговая инспекция, она же видит, есть все онлайн-сервисы, электронные ресурсы, которые позволяют определить, что вот один генеральный директор (одно физическое лицо) является в три-пять-семь компаний. Это сейчас уже не скрыть.
Павел Пенкин: Конечно.
Алексей Кузнецов: Здесь сразу налоговая служба, она это очень четко видит. И, действительно, те схемы, которые были раньше, использованы для обналичивания денежных средств, когда создавались компании, – сейчас это все очень сомнительно. И это уже, наверно, действительно, перестало работать, в сферу, наших технических возможностей, современных интернет-технологий. Понятно, все это работает против бизнеса.
Павел Пенкин: Да, схемы больше не работают. Мы об этом и говорим.
Алексей Кузнецов: Да, и все это работает в пользу государства. Может быть, так и правильно, с другой стороны. А вообще могут ли негативно сказаться, например, на деятельности компаний и спровоцировать проверку, работа с контрагентами, ну, какими-то мелкими фирмами или, что называется фирмами-однодневками? Это является критерием для проведения проверки?
Павел Пенкин: Это является, я бы сказал, основным критерием для проведения проверки. Соответственно, если компания работает с огромным количеством посредников и, например, перепродает товар с участием трех-четырех-семи перепродавцов, и они доводят до конечного покупателя, – это, конечно же, огромный фактор риска. О чем здесь речь? Речь идет о том, что налоговики считают, что таким образом происходит увеличение окончательной стоимости с целью как раз-таки увеличения доли вычетов по налогу на добавленную стоимость. И, соответственно, вся вот эта цепочка посредников, когда организация А продает в итоге организации В через посредников А1, А2, А3 и т.д., она будет поставлена под сомнение. Потому что налоговый инспектор в проверке спросит: «Уважаемый, дорогой, а попробуй мне докажи, что ты не мог напрямую продать организации В. И почему в итоге организация В купила, например, условно, за 100 рублей, а ты, например, так-то продаешь за 50 рублей, то есть чего ты этим добиваешься?» И, соответственно, чем больше контрагентов, в том числе и в этой цепочке, чем больше контрагентов напрямую, то есть связано с самим, например, производителем либо юрлицом, тем больше возникает вопросов. Зачем денежные средства отправляются на этих контрагентов? Что это: оплата реальных услуг или это попытка закрыть документами несуществующие услуги, которые были, ну, самому себе сделаны? То есть мы как раз-таки возвращаемся к теме обналички – это тот, очень серьезный вопрос, который вот сейчас практически налоговиками решен, в том числе в рамках камеральных проверок, с помощью этого ресурса, который автоматически сравнивает через электронные как раз-таки документы (электронные счета-фактуры). Тот вычет, который ты заявил, его уже поставили на уплату (то есть этот налог), вот те контрагенты, с которыми ты работал, или нет? И если в итоге налог не уплачен в бюджет, то где же выгодоприобретатель? И, я вас уверяю, выгодоприобретателем будет тот, кто находится в начале этой цепочки. То есть тот, кто, по сути, он заинтересован, по сути, в минимизации налогообложения. И не дай бог, у вас еще будет имущество, за счет которого можно взыскать доначисленные налоги, то это да, это фактор риска.
Алексей Кузнецов: Ну да. Вообще, сейчас с налоговой шутки плохи. Действительно, все видно, не скрыться, и схемы с тремя-четырьмя фирмами-однодневками не помогут для того чтобы оптимизировать как-то свои налоги. А вообще, как налоговая инспекция относится к убыткам в отчетности? Если мы при сдаче отчетности (годовой или квартальной), показываем, что у нас убыточная деятельность. Насколько долго можно это продолжать и вообще насколько для налоговой это является основанием для проведения той же проверки?
Павел Пенкин: Убытки – тоже один из критериев, на самом деле, по которому налоговики планируют. Я вот, наверно, вернусь к части нашего разговора, касаемой рентабельности. То есть низкая рентабельность и убытки взаимосвязаны, получается так.
Алексей Кузнецов: Ну да.
Павел Пенкин: И здесь как раз-таки убыток, показанный в организации более чем на протяжении двух отчетных периодов, например, уже говорит о том: за счет чего вообще в принципе организация-то работает? То есть в чем соль? То есть если организация планово убыточна, почему опять же есть зарплата? То есть как она живет? На что она развивается? То есть на что она существует? Давайте позадаем вопросы директору. Как он оплачивает заработную плату? То есть на что вообще он существует? На что его работники ездят в отпуск, едят хлеб, иногда с икрой. И, собственно, вопрос: почему сформировался убыток? То есть обоснован ли он? И это как раз-таки пристальное внимание налоговиков. Начнут дергать, конечно, заранее, потому что если показали убыток в декларации, то есть вас уже сразу же вызывают сначала на определенную комиссию. Комиссия по убыткам – есть в налоговых органах такая. И ели ты не доказал обоснованность этого убытка, не смог внятно что-то сказать. С чем он может быть связан? Ну, действительно, там сезонность в производстве бывает. Вложился, вспахал землю, засадил зерно. Прошло наводнение, все залило. Плюс страховки, плюс транспорт. Да, вот он обоснован. Это будет принято во внимание. Если, например, убыток не смогли обосновать, то, соответственно, камеральщики включат вас по итогам проведения комиссии уже в некий черный список. И это, по сути, кандидаты на выездную налоговую проверку. А придя на проверку, налоговый инспектор, поверьте мне, он докажет, что убытки у вас уже не обоснованы, то есть он к этому подготовится. Здесь как раз-таки убыток – очень серьезный фактор риска. Он ставит вообще под сомнение существование этого бизнеса. То есть о чем мы говорим? Гражданский кодекс Российской Федерации. Коммерческая деятельность на свой страх и риск направлена на извлечение прибыли. Правильно?
Алексей Кузнецов: Да.
Павел Пенкин: Где прибыли нет, организация планово убыточна, – зачем такая организация нужна? Вопрос: обнал, не обнал, схема, не схема? Все, пожалуйста. Сразу же красная тряпка для быка.
Алексей Кузнецов: Получается, что в конце года, если, действительно, были убытки при ведении предпринимательской деятельности, то готовься к проверке? Получается так, что если я годовую отчетность сдаю, и там показатели в минус, то, скорее всего, налоговая назначит проверку?
Павел Пенкин: Вы знаете, здесь есть несколько стратегий поведения. Первая. Если убыток, действительно, небольшой, то есть на организацию с 10-миллионными оборотами – тысяча рублей, его лучше вообще не показывать, то есть свести хотя бы в ноль, как-то там поработать с бух. отчетностью и чем-то остальным, и просто не показать этот убыток. Уже сразу же вопросов никаких не возникнет. Второй вопрос. Например, показать реальный убыток и действительно его отстоять в суде. Например, если те доводы, которые на комиссии будут произнесены, соответственно, не устроят налоговиков, и они решат с этим как-то поработать. И третье. Можно работать с убытками, то есть можно определенные убытки растянуть по периодам времени для того чтобы это опять же в глаза не бросалось. Но если заявляется жесткий убыток, действительно, по итогам отчетного периода, и, более того, он не обоснован, здесь вероятность проверки превышает 85%. Риск является действительно высоким.
Алексей Кузнецов: Вообще, все представители бизнес-сообщества так или иначе интересуются вопросами снижения налоговой нагрузки. Но, я вот знаю, что налоговая служба, там даже письмо какое-то, по-моему, недавно выходило по поводу того, что необходимо выявлять при проверке обстоятельства именно необоснованной налоговой выгоды какой-то. Но, с другой стороны, ведь ее можно получить как раз-таки в погоне за снижением, скажем так. Все предприниматели хотят снизить налоговые выплаты, налоговая – наоборот. И как вот с этим быть вообще? Как найти баланс интересов между интересами предпринимателей и налоговой? Налоговая служба выявляет. То есть если я начну снижать свои налоговые какие-то начисления, то, значит, жди налоговую проверку? Потому что именно так письмо ФНС и пишет, насколько я знаю. Вот слышали про политику налоговой службы?
Павел Пенкин: Что могу прокомментировать? В марте, действительно, было письмо ФНС, касаемое необоснованной налоговой выгоды.
Алексей Кузнецов: Да.
Павел Пенкин: Смысл этого письма. Изначально все ему аплодировали: «Ура! Теперь не будут проверять контрагентов второго, третьего звена». На самом деле, я давал уже этот комментарий, то есть аналогично, на самом деле, все обстоит не так. Причем не так совершенно. В этом письме проанализирована как раз-таки практика деятельности налоговых органов, которая натолкнулась на отрицательную практику суда. То есть налоговики очень много проигрывали по формальному признаку, потому что в части необоснованной налоговой выгоды (второе, третье звено) они основывались на доказательстве именно, когда руководители этих формальных номинальных технических компаний давали показания о том, что я не знаю, что происходило, я когда-то кому-то дал доверенность, все отойдите о меня, я не имею отношения к этой компании. И вот такие опросы они клали в основу доказательственной базы по как раз необоснованной налоговой выгоде. И суд, к счастью, их не принимал во внимание, потому что сделка реально могла быть совершена (право действовать через доверенность никто не отменял). Соответственно, в этом письме налоговые органы сделали что? Они, действительно, сказали: «Ребята, вот это не является основанием». То есть они поработали над ошибками, они проверили судебную практику, посмотрели и сказали: «Давайте-ка внимательно сосредоточимся на первом звене, и посмотрим, как шел подбор этого контрагента. Велись ли переговоры лично? Смотрели ли вы, например, на подпись? Соответствует ли она, например, той подписи, которая там на карточке находится, то есть организации. А в паспорт вы заглядывали? Это действительно тот самый директор был или нет? А как вы цену согласовывали по этой сделке? А может быть, есть более выгодные предложения на рынке? А запрос котировок производился или нет? То есть, видите, налоговики сейчас будут более подробную базу собирать именно по первому звену, для того чтобы необоснованную налоговую выгоду доказать. И, собственно, стало ли от этого легче? То есть сейчас мы клиентов консультируем по поводу того, что совершая сделки, по которым вы платите, нужно создавать некое досье работы с контрагентом, куда, соответственно, и засовывать протоколы в том числе встреч, на которых распишутся стороны. И, вероятно, придется, действительно, запрашивать котировки, цены у каких-то конкурентов. То есть в какой-то части это, действительно, перегиб. Потому что это влияет серьезно на конкуренцию и вообще право свободы заключения договора, оно опять же закреплено.
Алексей Кузнецов: На мой взгляд, извиняюсь, перебью, это просто внедрение в мою коммерческую деятельность, предпринимательскую деятельность.
Павел Пенкин: Именно так.
Алексей Кузнецов: После того как я что-то сделал. Может быть, я сделал что-то не правильно, может быть, правильно. Но после этого я должен еще посмотреть: налоговая оценила правильно мои действия или нет. Я могу ошибаться. Это мой коммерческий риск, предпринимательский риск. Я могу не определить контрагентов, не выбирать из пяти, например, ну, один, первый попавшийся нашел, и с ними работать. А потом у меня, получается, налоговая служба может просто внедриться в мою деятельность, сказать, что: «Дружище, ты почему одного-то выбрал? Выбирай пять». То есть я должен подстраиваться под то, что мне говорит налоговая служба. По сути, сейчас я должен сначала посмотреть всю судебную практику по взысканию доначисления налогов налоговой службой, посмотреть, почитать их письма, и только после этого уже заниматься какой-то коммерческой деятельностью. Получается, так, по вашим словам?
Павел Пенкин: Вот, к сожалению, часть истины в ваших словах есть, Алексей. Да. То есть смысл в том, что игнорировать уже практику судебных тяжб с налоговиками совершенно не получится, потому что они, опять же, выигрывают четыре из пяти дел, которые связаны с этим. И второе. Очень важно правильно сейчас документально обложить сделки, которые, например, уже вы можете считать рисковыми, максимально рисковыми. То есть документальный подбор. Вот, к сожалению, мы опять уходим вот в эту бумажную волокиту. То есть нам, как предпринимателям, иногда, и так поступает большинство предпринимателей, нам иногда не то что не до этого, мы не успеваем. Нам нужно деньги зарабатывать. Правильно? А бумаги подкладывать мы как-то вот думаем потом. Но вот, к сожалению, вот это «потом» иногда и выходит боком, и получаются такие ситуации. Знаете, как в известном анекдоте по поводу. Сын приходит к папе и спрашивает: «Что такое альтернатива?» Он говорит: «Ты возьми у бабушки два яйца, вырасти двух цыплят, потом будет десять цыплят, потом ты начнешь заниматься производством яйца, продавать это все дело. Потом станешь олигархом, миллиардером, у тебя будет огромная фабрика. Потом дождь, ливень. И все затопило, и все пропало. И опять ноль. Понимаешь, что вот это вот может быть?» – «Папа, я все понимаю. Я все потерял. А в чем альтернатива?» – «Утки».
Алексей Кузнецов: Ну да. Понятно. Перейдем к некоторым предметным налогам. Например, особенно интересен для бизнеса НДС, кто на общей системе. Вот как реагирует налоговая на операции с НДС, а именно на вычеты? Ведь они интересуют всех налогоплательщиков. Как с НДС обстоят дела?
Павел Пенкин: НДС, да. Для общей системы налогообложения НДС – очень важный налог, так же как и налог на прибыль. Я, может быть, их все-таки свяжу в этом вопросе, потому что более 80% доначислений у нас приходится на эти два налога. Они так и называются – «бюджетообразующими». И, соответственно, долю как раз-таки в поступлениях они весомую имеют. И как-то так повелось, что как раз-таки взыскивают в основном их, и доначисляют в основном как раз-таки по ним. Что касается, налога на добавленную стоимость – очень интересный налог, то есть он получается, база по нему образуется как входящий НДС и исходящий НДС. И вот, соответственно, если доля вычета из налога получается более 89%, соответственно, это уже начинает интересовать налоговиков. То есть высокая доля вычета по НДС однозначно будет проверяться. А что же вы туда (на вычет) поставили? А счета-фактуры с какими компаниями вы туда заявили? А давайте мы в рамках камеральной проверим. Поставил ли как раз-таки тот плательщик, кому вы оплатили по счету-фактуре, поставив на вычет, поставил ли этот плательщик к уплате в бюджет этот налог? А если не поставил, то почему? Соответственно, есть предприятия с высокой долей налоговых вычетов, есть предприятия, у которых низкая доля налоговых вычетов. Средним показателем считается 89%. И, соответственно, по итогам деклараций, то есть налоговики все видят в информационном ресурсе и смотрят. Есть несколько групп предприятий. Назовем как бы три основные. Первая. Это те, кто поставил НДС на возмещение. Это внешнеторговая деятельность, часто этим занимается, то есть через ГТД-шки (таможенные декларации). Это строители, которые несут огромные объемы работ, то есть в плане входящего НДС. Соответственно, это отдельная группа, которую проверяют уже отдельно в рамках камеральной. Вторая группа. Это те, кто имеют очень высокий процент вычетов – 99. То есть вопрос: что же вы нагнали в расходы? И третья группа. Это те, у кого ниже. И, соответственно, налоговики ранжируют эти показатели. И получается: все, кто наверху списка, идут в проверку первыми, все, кто чуть пониже, идут в проверку уже чуть попозже, все, кто ниже 89%, в проверку не идут. Это можно сказать об НДС. Прибыль идет рядом. Что вы заявили в расходы? И пошел разбор полетов.
Алексей Кузнецов: Я слышал, что очень участились вообще налоговые проверки тех компаний, которые скупятся, назовем это так, скупятся на зарплату, но где компания платит в конвертах зарплату, а минимальную часть показывает по налоговым декларациям и все прочее. Может ли ФНС назначить проверку именно по этому основанию, когда они видят, что зарплата 15 тысяч рублей у какого-нибудь ведущего специалиста компании. Как на это налоговая реагирует?
Павел Пенкин: Да, это один их критериев также проверки. Соответственно, что здесь важно? Важно понимать, какой средний уровень заработной платы по региону. Именно на него ориентируются налоговики. Данные не официальные, размещаются на статистических сайтах. Соответственно, официальная зарплата 15 тысяч в Москве, ну, я не знаю, позволяет ли она прожить? И вот отсюда и строится как раз-таки вопрос налоговиков. А как живет человек, который работает за эти деньги? А не получает ли он зарплату в конвертах? А зарплата в конвертах – это что? Это теневой оборот, который не обложен ни фондами, то есть не обложен налогом на доходы физических лиц. Здесь основной критерий – это неуплата налога на доходы физических лиц. Поэтому очень часто такие организации не то что как бы. На выездную идти за НДФЛ – можно. Это называется «тематическая налоговая проверка». Зачастую такие организации выдергивают на комиссию, где приносят штатные расписания, и уже доказываешь, почему человек так мало получает: полставки, например, то есть особый режим работы и т.д. Но среднестатистический показатель по зарплате всегда берется во внимание.
Алексей Кузнецов: Понятно. То есть нужно ориентироваться просто по регионам?
Павел Пенкин: Да, именно так.
Алексей Кузнецов: Средний уровень зарплаты: если он чуть выше, то это нормально, не подпадаешь по проверку, если он чуть ниже, тогда уже могут возникнуть вопросы.
Павел Пенкин: Однозначно.
Алексей Кузнецов: А вот еще хотел коротко заметить. Иногда компании, когда они, чувствуется, что готовится налоговая проверка, пытаются убежать в какой-то другой регион или в рамках Москвы, например, в какую-то другую налоговую службу. Насколько налоговую может насторожить этот момент, и, вообще, насколько это эффективно – убегать в другой регион на поверки?
Павел Пенкин: Раньше это была как раз-таки абсолютно нормально работающая схема избежать любой проверки (выездной и т.д.) по месту. Согласно статистике налоговые органы только за прошлый год, миграцию сократило в три раза – с 70-ти тысяч до 20-ти тысяч. Это целенаправленная политика, которая в том числе поддержана и государством. Есть Постановление Пленума, согласно которому, если адрес, на который приходит налогоплательщик из другого региона является массовым, – это является основанием для отказа в постановке на налоговый учет. Соответственно, вот это комплекс мер привел к тому, что сейчас эта схема опять же не работает.
Алексей Кузнецов: То есть сразу проведут проверку, если попытаешься уйти в другой регион, не дадут выйти или что?
Павел Пенкин: Нет, речь идет не о том. Речь идет о том, что если проверку в одном месте уже назначают, то ее в другом месте уже не избежать.
Алексей Кузнецов: Понятно.
Павел Пенкин: И второй вопрос: если проверку здесь уже назначили, то вероятность того, что вы уйдете в другой регион не то что минимальна, она практически равна нулю. Вас просто не выпустят или не впустят.
Алексей Кузнецов: А если проверку не назначили, то уйти можно без проблем, но эта проверка тебя ждет в другом регионе?
Павел Пенкин: Да, есть такая вероятность, если есть основание для проверки. То есть если это подпадает под критерий, то есть куда бы ты ни пришел (с критериями), в любом случае проверки не избежать. Но если ты нормально функционируешь, работаешь, пошел в другой регион, лишь в силу того, что это либо бизнес-условия поменялись, либо еще что-то, там оснований для отказа в постановке на учет в другом регионе практически не имеется.
Алексей Кузнецов: У меня еще остался главный вопрос, скажем так. По результатам налоговой проверки могут ли привлечь к субсидиарной ответственности руководство, если налоговая выявит какие-то там доначисления, нарушения законодательства?
Павел Пенкин: Тема веселая, то есть назовем ее «веселой». С 1-ого июля вступили изменения в закон как раз-таки о банкротстве, который как раз-таки регламентировал привлечение к субсидиарной ответственности. Изменения колоссальные. Опять же возвращаясь к бумажной волоките, сейчас директор, по сути, любого предприятия (лицо, отвечающее за его деятельность), обязано опять же обкладываться бумагами максимально, для того чтобы впоследствии не нести, в случае, если будут у предприятия проблемы, то есть само бремя выплаты этих долгов личным имуществом. Как сейчас перестроилась налоговая? Соответственно, могу сказать, что согласно опять же статистике, то есть она есть на сайте налоговой службы, очень много предприятий, по которым происходят доначисления, уходят в банкротство. Что это значит? Что качественно все спланировано, то есть проведено, но нет возможностей для оплаты. И налоговики перестроили эту работу как раз-таки в связи с изменениями закона. Они уже на стадии выездной налоговой проверки начинают собирать доказательственную базу для того, чтобы именно определить лицо, контролирующее предприятие. И в дальнейшем если в банкротстве не найдется какого-то имущества, доказательственной базы в этой части будет достаточно для того чтобы возложить субсидиарную ответственность, в том числе и на директора либо на собственника, должника. Поэтому лучше подобных доначислений все-таки избегать и в выездную налоговую проверку не попадать, если вы ведете высоко рисковую деятельность. Впоследствии можно лишиться квартиры, машины, всего, что у вас есть.
Алексей Кузнецов: Резюмируя ваш ответ, я так понимаю, прежде чем заняться бизнесом, нужно сначала избавиться от своих активов, от имущества.
Павел Пенкин: За три года.
Алексей Кузнецов: Да, за три года до этого. Подождать три года, и только по этому уже браться за какой-то бизнес, чем-то начать заниматься как коммерсант. И тогда рисков меньше, взять уже будет нечего, если даже налоговая и увидит какие-то там грехи в деятельности коммерческой. Понятно. Павел, благодарю за беседу. Очень интересно, обстоятельно. Действительно, очень много полезного рассказали нам сегодня. И я для себя почерпнул много нового. И очень сильно сейчас буду думать: продолжать заниматься бизнесом или нет, с учетом всех наших изменений в законодательстве. И как налоговая служба сейчас вообще регулирует свою деятельность и деятельность предпринимателей. Спасибо всем, кто был с нами в эфире. С вами был сегодня Павел Пенкин, Алексей Кузнецов. До свидания, до новых встреч, хороших выходных всем!