Мария Большакова: Здравствуйте! С вами программа «Взрослый разговор» и я, Мария Большакова. Сегодня мы продолжим тему медиа-безопасности в том самом ключе, который не так часто обсуждается в связи с различными проблемами. После истории с синими китами и обострения ухода наших детей в онлайн и непонимания, что с этим делать, возникло много популистских выступлений на тему того, что надо заменить негативный контент позитивным. Очень хочется ответить: «И вам не хворать», когда вообще идут какие-то популистские заявления без предложений, что делать, а исключительно с поиском, кто виноват, обычно результата не бывает. Или результат бывает не быстрым, или результат бывает странным. Я в программе озаботилась уже не в первый раз вопросом того, а чем же замещать-то негативный контент, если ребёнок в целях безопасности очень часто остаётся дома? И дома уходит как раз в онлайн. И насколько онлайн оказывается безопаснее в этой ситуации простых прогулок по улице, мы так до сих пор и не всегда понимаем. Проанализировав информационный рынок, я поняла, что, пожалуй, тот продукт, который родители совершенно не боятся предлагать детям, это мультфильмы. Мультфильмы чаще всего отечественного производства, и среди них есть то, что, безусловно, ещё имеет и образовательный контекст. Потому что, при том, что сейчас наконец-то опять возобновилось отличное производство мультиков, очень часто это мультики такие – радостные конфеты и жвачки. Но тем не менее есть продукты, которые и образовывают. И вот среди них «Фиксики», честно говоря, в моём маленьком опросе детей и родителей занимают, безусловно, первое место с огромным отрывом. Я ни разу не слышала ни от кого никакого негатива в адрес «Фиксиков». Я, честно говоря, даже посмотрела сама. Ну, как у человека, получившего уже высшее образование, у меня, может быть, и возникли вопросы к подаче информации. Но, с другой стороны, у меня уже много лишних знаний, а у детей их пока, к счастью, нет. И вот, на мой взгляд, наш разговор, один из предыдущих разговоров с сенатором Людмилой Болговой, в котором мы обсудили, что фильмы, сериалы и детские передачи, наверное, должны нести и образовательный контекст, в случае с «Фиксиками» решён. И как это случилось, мы по факту разбираем сейчас позитивный кейс. Я пригласила Дарью Моргунову. Даша – это соавтор сценарной концепции и на сегодняшний день пиар-директор «Фиксиков» и студии «Аэроплан», которая уже много лет выпускает продукт под названием «мультфильмы». Даша, здравствуйте! Тут оказался, как сказать…

Дарья Моргунова: Рояль в кустах.

Мария Большакова: Да, рояль в кустах, как всегда. Знаете, теория шести рукопожатий сжимается до того, что все люди, у которых что-то было в жизни, все между собой знакомы. И я помню начало, старт, когда мы давно общались и в какой-то момент ты ушла в тему, и мы потерялись. Я помню, что ты всегда была около образовательной темы. А нашлись в соцсети.

Дарья Моргунова: Да, а нашлись в Фейсбуке. Я должна сказать, что «Аэроплан» всё-таки не так давно выпускает мультфильмы. «Фиксики» - фактически наш первый проект и в эфире он всего лишь седьмой год. Мы вышли в эфир в 2010 году, в самом конце, 13 декабря. И, собственно, это был такой удачный старт нашей студии. Но мечтали мы о «Фиксиках» значительно раньше, с 2005 года, когда продюсерская компания «Аэроплан», которая выпускает этот проект, образовалась. И, собственно, было как раз амбициозной целью создать такой проект, который претендовал бы на международный даже статус, и найти какую-то свою нишу. Может быть, даже образовательная история появилась благодаря тому, что такая ниша была не занята ни в России, ни, собственно, и в мире-то не очень развита. И мы несколько лет, 5-6, у нас были такие творческие поиски, когда мы понимали, кто же наши герои, как они между собой общаются, чем они отличаются от других мультипликационных персонажей, как их выделить на этом огромном поле меди-контента, который существует в мире вообще, не только в России. Это были долгие такие творческие поиски, которые вот в результате привели уже к сложившемуся очень проекту, когда мы вышли, наверное, было ощущение, что это очень крепко сработанное дело. И надо сказать, что у нас был такой вдохновенный старт, он начался как раз с Александра Татарского. Директор «Аэроплана» Георгий Васильев в какой-то момент решил заняться медийным контентом для детей, заняться мультфильмами, но сам был, в общем, в этом дилетантом. А это тот самый Георгий Васильев, который часть бардовского дуэта «Иваси», и он же один из основателей компании «Билайн» и потом сам основал производство радиотелефонов в России, но тем не менее потом ушёл в продюсирование медиа. И он искал какую-то интересную идею для такого крупного мультипликационного продукта. Поехал на Суздальский фестиваль, там познакомился с Александром Татарским, который в тот момент выпустил первые серии проекта «Гора самоцветов». Не знаю, известен ли он вам?

Мария Большакова: Да-да, это всем, у кого есть дети. Все так или иначе смотрят мультфильмы.

Дарья Моргунова: Это тоже проект, про который можно сказать, что о имеет глубочайший образовательный эффект и в том материале, который он представляет, и в тех художественных решениях, которые расширяют сознание, художественное знание.

Мария Большакова: Я тебе скажу даже больше, «Гора самоцветов» ещё и имеет грандиозный патриотический контекст.

Дарья Моргунова: Безусловно, начиная со слов «Мы живём в России».

Мария Большакова: Да, это момент идентичности, которую сейчас все ищут.

Дарья Моргунова: Да. Но, к сожалению, у «Горы самоцветов» не столь благодатная эфирная судьба в телевизионном эфире. Они не стали настолько знаменитыми, как другие мультипликационные проекты, вышедшие в более позднее время. Вот как Васильев с Татарским встретились, надо сказать, что эта встреча на Георгия Васильева произвела такое впечатление, очень серьёзное. Он воспринял, конечно, Александра Татарского как некую глыбу, к которой очень тяжело подступиться. И вдруг Александр Татарский появился через несколько дней на пороге нашей студии и сказал: «Васильев, я хочу с вами работать». И вот так сложился этот недолгий, к сожалению, союз, из-за того, что Александр Михайлович внезапно умер через два года. Но он подал вот эту ключевую идею, что для такого большого мультипликационного проекта можно использовать идею из повести Эдуарда Успенского «Гарантийные человечки». Повесть тоже была не слишком известна на фоне других произведений Успенского, но издана она была в первый раз в середине 70-х годов, у неё тоже была не очень счастливая издательская судьба, не так, чтобы её знали все поголовно. Но сам по себе подход, что внутри техники могут жить какие-то существа, которые наблюдают за этой техникой и могут о ней рассказывать, она показалась очень интересной, тем более, что с 70-х годов мир пошёл по пути такого технологического наполнения. И надо сказать, что человек сейчас привыкает жить в мире железяк.

Мария Большакова: Ну да, назовём это так, гаджетов и скоростной передачи информации.

Дарья Моргунова: Да, гаджетов, металлической техники. И человеку просто психологически требуется адаптироваться к этому миру и одушевить, как раньше одушевляли какие-то мистические леса, населяли его какими-то лешими.

Мария Большакова: Тут уже язычество в дело пошло, но это хорошо.

Дарья Моргунова: Отчасти да. В общем, на самом деле у нас такой получился сплав в результате. То есть, с одной стороны, мы, конечно, изобрели этих мифических существ, но надо сказать, что, в отличие от многих художественных проектов, которые работают с этой темой, мы постарались сделать этих существ добрыми. Они – не роботы против человечества, не техника-враг, а наоборот, можно с этой техникой взаимодействовать и её приручить. С другой стороны, мифическими в нашем мире, который очень подробно разработан, у нас есть такая целая Библия про это, они, собственно, единственная часть волшебства, которое там, может быть, присутствует. И то мы, в общем, верим в фиксиков сами. Потому что, ну сами посудите, бывает же так, что телевизор у вас не работает, постоит-постоит, а потом заработает. Ну это же значит – кто-то починил.

Мария Большакова: Да, конечно. Телефон потерялся, а потом нашёлся.

Дарья Моргунова: Мы всё-таки думаем, что мы недалеки от истины, всё-таки там кто-то должен жить, превращаться в винтиков.

Мария Большакова: На самом деле вы практически вышли на уровень мировых фантастов топ-3. Потому что параллельные миры, описанные Айзеком Азимовым, например, и так далее, они же в общем примерно об этом – о том, что мы не так уж одиноки на этой планете, просто надо принять то, что мы не одни и не самые главные, и тогда будет гораздо легче многое воспринимать. Тут вопрос линейного и нелинейного восприятия реальности, очень, кстати, важный на самом деле философский вопрос, согласись. Потому что основное, что очень удручает, это то, что есть одно мнение, моё, остальные все вражьи, неправильные, не имеющие права на существование. То есть многомерность мира всё время как-то теряется, выходишь на улицу – вот так правильно, а всё остальное нет. А вы даёте «Фиксиками» возможность и пофилософствовать, и подумать, и принять то, что есть что-то альтернативное, но позитивное. Вот что мне нравится в Георгии Васильеве и что меня восхищало в Татарском, когда мы общались, это был период, честно говоря, стагнации всей анимационной отрасли. Не знаю, можно это назвать отраслью?

Дарья Моргунова: Да, маленькая, но отрасль.

Мария Большакова: Ну да. Тяжелейшей стагнации, и тем не менее, я помню, я приходила на «Китай-город» ещё в студию, и там были ученики, там были обсуждения, там были экспертизы, там показывались работы. И это жило без жалоб на то, что их в любой момент может просто не быть.

Дарья Моргунова: Да, мы познакомились уже позже, в 2005 году. Но Татарский всё время настаивал, что анимационная студия сильна, так скажем, творческим бульоном. Что, конечно, современные технологии опять-таки, если касаться их, они позволяют работать в одиночку где угодно, в любом конце мира, но как раз важно очень живое общение – шутки, подколы какие-то, советы от старших младшим, свежая кровь. И вот этот творческий бульон действительно в студии «Пилот» всегда присутствовал, был очень ценен. И это прямо заслуга Татарского, он всегда чувствовал свою ответственность перед следующими поколениями аниматоров, для него это было важно. И, собственно, даже как-то не очень, читая его воспоминания, не очень легко поверить в то, что вот этот человек, так настроенный на какое-то хулиганство, эпатаж, выброс энергии, что он будет таким заботливым и авторитетным учителем.

Мария Большакова: Да. Я помню такую историю. «Европарк», такой магазин в конце Рублёвского шоссе, и я заехала туда в «Ашан» вечером. А там стояли огромные корзины, и там лежали диски, по принципу «Всё по 10». Это был период как раз 2003-2004 года, у меня был маленький ребёнок, и тогда мы всё смотрели на дисках. Я, естественно, начала рыться и обнаружила там целые альбомы студии «Пилот». Я стою, роюсь ещё и думаю: «Надо же, сейчас ещё кому-нибудь подарю». Там «Нехороший мальчик», я помню. И оборачиваюсь, вижу, там Александр Михайлович стоит. Я говорю: «Здравствуйте, а я вот тут ваши мультфильмы ищу». Он говорит: «Ну хорошо, если не хватит, заходи, я тебе ещё дам». Я, честно говоря, не зашла, а потом узнала эту трагическую историю о том, что, когда студия переезжала, многое было выброшено и потеряно. Не удалось сохранить, а на сегодняшний день мы понимаем, что это не только шедевры, которые могли бы войти в историю, это ещё и школа, а школа славна учениками. Теперь спасибо Георгию Васильеву и всем тем, кто вырос из школы Александра Михайловича, из этой маленькой студии, не очень нарядной, может быть, со своими сложностями. Спасибо, что всё-таки кто-то что-то, насколько я понимаю, сумел сохранить.

Дарья Моргунова: «Пилот» до сих пор номинально существует и что-то делает, но, может быть, без той творческой новизны, как это было при Татарском. Не то чтобы у них выходят постоянно какие-то новые проекты, но это наш постоянный партнёр, мы очень много общаемся с ребятами из «Пилота», и действительно много взращенных Татарским людей, творческих сотрудников, к нам пришли. И мы буквально на прошлой неделе отмечали большое сделанное дело, мы закончили первый полнометражный фильм о фиксиках, который выйдет этой осенью, и внутристудийно это праздновали.

Мария Большакова: Именно о фиксиках?

Дарья Моргунова: О фиксиках, о фиксиках. Это будет фильм, который будет называться «Фиксики. Большой секрет». Он будет выходить в кинотеатрах, он большой, масштабный, там развёрнутая история. Может быть, он не такой «эдьютейнмент», не такой рассчитанный на образовательную часть, как наш сериал, где прямо есть вставные врезки с вот этими блоками знаний, которые хорошо запомнить и потом ими воспользоваться. Но он тоже будет о научном мире, он такой, про лабораторию профессора Чудакова, в общем, с таким флёром научного романтизма.

Мария Большакова: Давай тогда сейчас вернёмся к нашей теме, к теме как раз образовательной составляющей вашего продукта и любого другого анимационного, художественного. Я не буду сильно сетовать на то, что, честно говоря, эта ситуация абсолютно провисла. Что всё, что выходит в системе – сериалы, рекламируемые фильмы – это вообще не имеет никакого образовательного контекста, это скорее всего просто радость. «Три богатыря», в Третьяковской галерее экскурсоводы просто готовы были рыдать, потому что показываешь детям картину Васнецова, они говорят: «Знаем мы «Три богатыря», но исключительно по мультикам». Вот этого ощущения того, что это наше достояние истории, причём не в таком вот пафосном, патерналистском режиме, как там «Юнармия» какая-нибудь или «Парт-патриот», а естественно входящего в тебя – этого нет. «Фиксики» чем, собственно говоря, ещё меня удивили, в хорошем смысле этого слова. У нас есть такая передача, слава Богу, что она есть, мы все на ней выросли – «Спокойной ночи, малыши!» Судьба её тоже нелегка, будем честными. В какой-то момент она уже должна была исчезнуть с экранов, и всем было совершенно всё равно на протесты родителей, на рыдания бабушек. Я знаю людей, которые совершенно чудом буквально спасли её, спонсоров, это отдельная такая история. И потом она стала просто гранты получать по линии Министерства печати, то есть это вообще не коммерческая история. «Спокойной ночи, малыши!» - это история про другое, это такое вложение надолго. И хорошо, что она есть, и дети по-прежнему её смотрят. Но в какой-то момент родители говорили, что скучно, бессмысленно уже садиться перед телевизором, дети не смотрят, кругом столько всего динамического. А потом «Фиксики» оказались в «Спокойной ночи, малыши!». Это была коммерческая история для вас? У вас купили сериал?

Дарья Моргунова: Ну как коммерческая? Безусловно, у нас приобрели права на контент и его транслировали.

Мария Большакова: Довольно долго.

Дарья Моргунова: До сих пор. У нас до сих пор контракт есть с ВГТРК, другое дело, что это теперь не только «Спокойной ночи, малыши!» Если раньше это был единственный фактический канал, который охватывал детскую аудиторию, то после этого появился канал «Бибигон» сначала, потом «Карусель», канал «Мульт», канал «Плум», и мы везде там транслируемся, и не только там, с завидной регулярностью. Но в какой-то момент, я даже могу сказать, это было в 2012 году, осенью, мы поняли, что произошли такие качели – наша аудитория стала равной в интернете. Если раньше мы понимали, что телевидение – это львиная часть аудитории, и мы без телевидения точно не сможем ни с кем общаться, доносить свои идеи, то вдруг произошло вот такое.

Мария Большакова: Постепенно качели качнулись.

Дарья Моргунова: Да, качели качнулись, произошёл переход количества в качество и понятно, почему. Потому что сначала появились просто планшеты, которые родители не очень доверяли детям в руки, а потом появились планшеты уже более простые, детские.

Мария Большакова: Которые детей просто отвлекали от родителей.

Дарья Моргунова: Да. И, соответственно, мультфильмы превратились в нянек. И, собственно, поэтому востребованность в интернете резко возросла и сейчас держится если не на уровне с телевидением, может быть, даже больше, чем на телевидении. Во всяком случае, в интернете мы явно можем померить, сколько у нас было просмотров. Сейчас на нашем канале больше трёх миллиардов просмотров, по-моему, 3,4 миллиарда – это дикое количество, правда?

Мария Большакова: На самом деле мне кажется, что это очень серьёзный показатель количественный того, что информация, которая образовывает, позитивно-образовательная информация очень востребована. Я, честно говоря, почему ещё очень беспокоюсь о позитивно-образовательной информации? Потому что столкнулась с тем, что, когда я пытаюсь посмотреть интернет-уроки, ещё какие-то ресурсы, меня саму выносит от тоски. Знаете, жи-ши не воспринимается порой. При этом, наверное, это потрясающие ресурсы, это потрясающие учителя, я теоретически это понимаю, как взрослый человек. Но заставить ребёнка это смотреть без себя я, наверное, не смогу. У «Фиксиков» есть одно грандиозное преимущество – дети сами их идут смотреть.

Дарья Моргунова: Они занимательные, да.

Мария Большакова: Как сделать так, чтобы вот этот образовательный контент уже на уровне трёх законов Ньютона, закона Ломоносова - Лавуазье, отличия деепричастных и причастных оборотов, тоже стал бы таким, чтобы дети хотели это смотреть? Особенно ведь, наверное, тяжела аудитория подростков, которые смотрят вот эти подростковые сериалы, там вообще непонятно, зачем это.

Дарья Моргунова: Ну, про подростков мы некомпетентны, потому что мы не имеем такого опыта. А вот по поводу мультфильмов для детей 5-8 лет, старшие дошкольники и младшая школа, вот здесь мы можем ответить компетентно, потому что уже топчемся на этом поле более 6 лет. И мы знаем точно, что секрет – это интересная история. Мы немножко создаём такое обманчивое впечатление для потенциальных сценаристов, которых нам всегда не хватает, и мы очень всегда хотим, чтобы к нам пришли новые сценаристы с новыми идеями. Но наши серии как называются? Очень просто, каким-то простым словом – «Сифон», «Телевизор», «Пылесос», «Программа», «Унитаз». Это очень популярная серия – «Унитаз».

Мария Большакова: Конечно, я понимаю.

Дарья Моргунова: И это создаёт очень обманчивое впечатление, что мы вроде бы все серии делаем о предметах. На самом деле пристроить предмет в серию – это совсем нетрудно. Гораздо сложнее найти какую-то человеческую историю с драматургией, с завязкой, с кульминацией и с развязкой, как это было написано ещё у Аристотеля, чтобы ребёнка, нашего маленького зрителя, который всё равно живёт по тем же законам восприятия, чтобы его завлечь. И каждая наша история вот с таким вот номинальным, прямым, прямолинейным названием, она всегда содержит конфликты каких-то интересов. Это может быть история о жадности или история о том, говорить правду или не говорить правду.

Мария Большакова: Мне кажется, это не конфликт интересов, это то самое дополнение, это та синергия.

Дарья Моргунова: Вот это, оказывается, не дополнение, это как раз, оказывается, основа, без чего не будет серии, драматургия на самом деле, собственно, о чём я и говорю.

Мария Большакова: Вы думаете, что про валтуз, а на самом деле про любовь и честное слово. Рассказ Пантелеева «Честное слово», оказывается.

Дарья Моргунова: Вот как раз мы всё время бьёмся со сценаристами в поисках вот этой занимательной человеческой истории. Мы как-то вывели эту формулу в самом начале, что у нас есть две линии, одна технологическая, а другая драматургическая. И с технологической, кажется – ой, объяснить ребёнку это всё сложно – гораздо проще, чем найти вот этот сюжетный ход, который держал бы у экрана.

Мария Большакова: Сколько серий вы уже сделали?

Дарья Моргунова: 126. Мы планируем, что у нас, по крайней мере, будет три телесезона, то есть 156 серий. Ну вот, соответственно, нам ещё 30 серий точно делать, а потом посмотрим, куда нас развернёт.

Мария Большакова: А вы хотите только, это всё посвящено быту и технике, так скажем?

Дарья Моргунова: Нет, это не только посвящено быту и технике. У нас, например, есть серия «Красота», мы планируем сделать серию «Книга». У нас есть много серий о животных, о каких-то экологических проблемах – «Пчела», «Цыплёнок», как яйца высиживают, какие там процессы участвуют. «Фиксики» - вообще даже не собственно о технике, а о технологиях в широком смысле. Это могут быть и медицинские технологии, и политтехнологии, и технологии обучения, то есть, как добиться результата, как вот от такого состояния прийти к успеху.

Мария Большакова: Слушай, а у вас есть какие-то отношения с Министерством образования, получали ли вы какие-то рекомендации, грифы или ещё что-то?

Дарья Моргунова: С Министерством образования нету, потому что мы понимаем, что это очень долгий процесс – получение таких грифов. Мы гораздо быстрее пройдём какими-то другими способами. А вот если говорить просто про государственную поддержку, то, конечно, она у нас существует – это и Министерство культуры, и Фонд кино. Сейчас Фонд кино не занимается поддержкой сериалов, но какое-то время они тоже этим занимались, и мы оттуда получали субсидии. Надо сказать, что, несмотря на то, что эта поддержка – небольшой процент всех вложений, которые были сделаны в наш проект, но тем не менее мы понимаем, что без неё мы бы не прожили точно. Это субсидии, которые нам очень помогли удержаться на плаву. И стартовали мы, деньги на пилотные серии мы получили из необычного источника – от правительства Москвы.

Мария Большакова: Ну, в общем, у меня нет повода обижаться на правительство Москвы в тех моментах, в которых правительство Москвы оказывается впереди планеты всей. И мы можем быть только благодарны за многие прекрасные инициативы. Просто мир многомерен опять же, и есть такие варианты, в которых мы никак не можем с правительством Москвы согласиться.

Дарья Моргунова: На самом деле там было довольно неожиданно для них самих. Они объявили конкурс на мультфильм такого технологического содержания для технического просвещения детей. И, поскольку у нас уже был готов этот проект под парами, мы как-то так удачно очень совпали. И они сами не ожидали, что мультфильм получится такого высокого качества.

Мария Большакова: Даша, а теперь всё-таки попробуем про технологию создания такого рода контента, я имею в виду образовательную часть. Может быть, это не мультфильм, может быть, это действительно молодёжный сериал. Или даже такой, я не знаю, как называются эти сериалы, которые идут по каналу «Домашний»?

Дарья Моргунова: Ситкомы?

Мария Большакова: Ну да. Такие, их спиной можно просто смотреть, там кто-то шутит, хохочет об одном и том же. Выключил телевизор – как ничего и не было. Можно смотреть с любого места. Но я знаю, что они бесконечно популярны, и удивляюсь, что их до сих пор не используют в том числе и в образовательных целях. Например, если, грубо говоря, усталая мама пришла домой, включила каких-нибудь «Папиных дочек», условно говоря, то, что идёт с 6 до 9 вечера, в этом промежутке, посмотрите сами телепрограмму, повернулась к ней спиной и режет лук. Дети же всё равно оказываются рядом, то есть они оказываются под влиянием ситкома. Скажи, пожалуйста, может быть, об этом как-то никто не задумывался, неужели нельзя в ситкомы встраивать какую-то такую информацию, которая была бы ещё и полезна для ребёнка, для семьи? Про какие-то опции безопасности физической, например, правила дорожного движения, не знаю что.

Дарья Моргунова: Нет, я думаю, что, конечно, задумывались, но здесь есть две проблемы. Во-первых, то, что подростковую аудиторию как раз очень сложно измерить и очень сложно понять, где же она смотрит что-то. Потому что социологи не добираются конкретно до подростков.

Мария Большакова: Заказа не было до сих пор?

Дарья Моргунова: Нет, не заказа не было, просто социологи не имеют инструментов для того, чтобы их как-то опросить. Они имеют право опрашивать людей 18+. А, соответственно, если для младших детей ещё можно узнать мнение мам, что любит ваш ребёнок, и то это не всегда оказывается адекватным.

Мария Большакова: То есть мама рассказывает на самом деле то, что любит она?

Дарья Моргунова: Нет, она часто опаздывает в пристрастиях. Ребёнок уже может разлюбить год-полтора что-то, а она будет говорить: «А он любит вот это!»

Мария Большакова: Колобка! Никак не пройдёт любовь к Колобку.

Дарья Моргунова: Да, но здесь есть какие-то механизмы. Или взять маму в обнимку с ребёнком, и они заполняют анкеты, но тоже степень достоверности этих исследований не очень точна. А с подростками ещё сложнее, потому что здесь уже родители прямо совсем теряют контакт и не могут представлять ребёнка.

Мария Большакова: Да, это возраст протеста.

Дарья Моргунова: В то же время к нему трудно добраться какими-то анкетированиями. В интернете вы же не можете ручаться, что вам ответил человек такого возраста, а не такого возраста, в общем, тоже достоверность исследований странная. И потом, эта аудитория не очень, скажем, платежеспособная сама по себе. И поэтому телеканалы на неё не очень ориентируются, на этот подростковый сегмент.

Мария Большакова: Ну да, есть только молодёжное.

Дарья Моргунова: Да, и, соответственно, сложно найти широкие каналы для того, чтобы этот контент доставить этой подростковой аудитории. Но мы думаем, у нас в портфеле давно уже лежит проект ситкома. Но как раз мы сталкиваемся вот именно с этой проблемой, что мы не можем его запустить, мы не находим достаточных ресурсов и для того, чтобы он вышел на достаточную аудиторию, чтобы это было востребовано, и, соответственно, чтобы какой-то телеканал был в нём заинтересован. И обратная сторона, что, если мы не подтверждаем телеканал, то мы не можем найти инвестора для того, чтобы запустить этот проект. Но тем не менее у нас такое действительно в портфеле, нечто подобное лежит.

Мария Большакова: Ну смотри, на самом деле сознание подростка тем не менее формируется тем продуктом, который предлагается для молодёжи и для взрослых, подростки же очень хотят быть взрослыми. И то, что мы видим, когда нам говорят, что самые популярные блогеры – это там, где бьюти, красота, лайф-стайл такой непонятный.

Дарья Моргунова: Да там лайф-стайл, говорят, что есть вообще совершенно непонятный. Есть на уровне, что «вот мы сейчас садимся в машину и едем за покупками, и вот смотрите, что мы видим из окна машины».

Мария Большакова: Да, но дело в том, что в результате некий продакт-плейсмент идёт блогерам, у которых миллионы подписчиков. Таким образом, получается некая замкнутая система. С одной стороны, блогер-миллионник подпитывается продакт-плейсментом, а продакт-плейсмент ориентируется именно на содержание того, что есть в этом блоге. И мы имеем такую белку в колесе. Пришли кремы, духи, помады, туфли, колготки, краски, косметика – и создаётся ложное впечатление, что это и есть система ценностей, честно говоря. Потому что это топ, этого много, подростку же не объяснишь, что это бизнес. Вот он там в поисковике «Найдётся всё» набрал и вот оно и выскочило. Такая же история и в Ю-Тубе, то есть там, где много, туда и идут. Вот у вас много, понимаете, я к вам и пришла. Собственно говоря, мы все мыслим, наверное, примерно одинаково: если там много, то, наверное, это интересно. А ты мне говоришь: «Да мы не одни такие». И я понимаю, что я что-то не очень глубоко вскопнула, я пошла и доверилась мнению большинства. В этой ситуации я, допустим, не ошиблась. А если идёт там история про такую коммерческую систему ценностей, понимаешь, подросток тут немножко безволен, он пока формирует своё мнение, правильно? И редкие высказывания, немножко жухлые, политических деятелей, общественных деятелей про смену системы ценностей и про парадигмы, про семейные ценности, про труд, они – глас вопиющего в пустыне. А недавно мы разговаривали с одним очень опытным человеком, который много лет занимался кадровым обеспечением крупных предприятий. И я его спросила про рабочие специальности – почему, что? Он говорит: «Слушайте, ну посмотрите сериалы последних 20 лет, найдите там хоть один сериал про рабочих!» Ну ладно, «Дальнобойщиков» ещё как-то можно причислить, причём позитивный. Вот ситуация последних дней с мальчиком и полицейскими, какая бы она ни была и был ли мальчик, но просто в принципе показала, на мой взгляд, один важный момент – у нас есть грандиозный пул недоверия к полиции. В массе аудитория восприняла полицейских как опасность. В том числе это влияние фильмов и хороших режиссёров, где полицейские – они такие оборотни в погонах много лет, всегда такие получаются. Хотя в случае любой опасности мы кричим: «Полиция, полиция!» и прекрасно понимаем, что это тяжёлый труд. Там идёт масса психологических проверок, когда берут на эту должность, и ситуация вообще неоднозначна. Но вот подсознательно, понимаешь, как нам быть дальше с аудиторией, с синими китами, которых надо заменить позитивным контентом? Хотя я не очень верю в историю с синими китами, мне кажется, она сильно надута. И вообще как заменить негатив на позитив? Тут прямо много чего менять. Менять историю кинематографа и информации за последние четверть века, целое поколение выросло на негативном восприятии много чего, на изменённой системе ценностей из телевизора, компьютера, радио.

Дарья Моргунова: Мы сталкиваемся, например, с такой позитивной оценкой в отношении какого-то примера. То же самое говорят, что у нас и научных сотрудников практически нет на экране. И недавно я нашла чью-то публикацию: «Ну вот, хотя бы в «Фиксиках» есть профессор Чудаков!» Это хотя бы какая-то демонстрация, что есть профессор, что есть научный труд, что есть лаборатория, что есть пробирки и тестирующие установки. Пусть это, конечно, далеко, может быть, от реальности, но тем не менее это всё равно вдохновляет на какие-то научные открытия, на поиск.

Мария Большакова: Это просто очень сильно адаптировано.

Дарья Моргунова: Да, но тем не менее к нам действительно просто приходят люди из разных отраслей. Это и Росатом, и Минстрой, и те, кто работает с полезными ископаемыми. И все говорят об этих же самых проблемах, о том, что нам нужна профориентация. Мы понимаем, что, конечно, картина профессионального мира через 15-20 лет изменится, но нам нужно с детьми разговаривать о профессиях, нам нужно говорить о том, как мир профессионального применения себя разнообразен. И, собственно, мы в ближайшее время очень хотим сделать книгу о профессиях, как раз вместе с «Фиксиками».

Мария Большакова: Я бы с удовольствием почитала и посмотрела, потому что на самом деле, и я уже об этом говорила, когда у нас в гостях была Людмила Николаевна Болгова, о том, что мы все примерно люди одного поколения, у нас часть уроков была по телевизору. Был урок истории, был Зигурт Оттович Шмидт, который рассказывал нам раз в месяц какую-то часть истории России. Я не помню, о чём он говорил, на меня, честно говоря, с точки зрения истории России самое большое впечатление произвёл Василий Осипович Ключевский, которого я частично читала, а частично слушала в машине, и Лев Николаевич Гумилёв, которого тоже можно было тогда частично посмотреть по телевизору, его, слава Богу, записали, а что-то прочитано. Но я точно помню, как говорил Зигурт Оттович, я думаю, что он произвёл на многих впечатление. И вот, когда такие люди появляются в небольшом объёме на экране, ты понимаешь, на кого хочется быть похожим. А у нас про математиков, да, вот история про Перельмана, которого показали немножко сумасшедшим, немножко, так сказать, вне общества. Учёные, те, кто вокруг, оказались просто сбором хозяйствующих субъектов. И тут все расстроились и поняли, что математиками быть не надо, потому что тебя мама не прокормит.

Дарья Моргунова: С другой стороны, сейчас очень популярны фестивали науки. Вы же понимаете, насколько это вообще превосходит даже представление о прекрасном, насколько это часто устраивается и насколько много детей туда приходит.

Мария Большакова: Это дети в больших городах или есть дети из провинции?

Дарья Моргунова: Ну, во всяком случае это достаточно широкое распространение имеет по России, хотя, конечно, это не города-стотысячники.

Мария Большакова: Понимаешь, вот этот момент социального и профессионального лифта, когда вот такой Ломоносов с котомкой с рыбным обозом, в применении уже современного мира, или когда мы знаем истории про очень успешных учёных или каких-то специалистов, актёров. Вот этот рассказ, когда «я пришёл с одним мешком в Москву поступать и у меня не было другого пути», но он же узнал откуда-то об этой профессии, понимаешь? Он получил какой-то знак, который дал ему сигнал развиваться.

Дарья Моргунова: И опять-таки достижение последних двух-трёх лет, выстрел – это парки профессий, которые в России не только в Москве, это развлекательно-тематические парки – Кидзания, Кидбург, Мастерславль и ещё какие-то существуют. В Москве они сосредоточены все, но Кидбург начинался с Петербурга, есть в Ростове-на-Дону, в нижнем, по-моему. Их целый куст, целый пласт, и они востребованы и интересны.

Мария Большакова: Я была в Кидзании, там интересно. Специальности такие очень городские, так скажем, и очень тоже определённого пула, там, где и так высокая конкуренция – телевидение, бьюти.

Дарья Моргунова: Нет, ну есть и пожарные.

Мария Большакова: Да, в принципе это, безусловно, интересно, и дети там зависают просто, четырёх часов никому не хватает.

Дарья Моргунова: Если мы говорим по сравнению с ситуацией три года назад, когда этого не было, сейчас, когда это есть, это уже плюс. И надо развиваться дальше и идти в этом направлении.

Мария Большакова: Но есть одно осложнение – это проблема с перевозками детей-школьников. Это, собственно говоря, не вопрос сегодняшней программы, но я тебе могу сказать, что там просто после ужасных историй, когда гибли дети, всё настолько зарегламентировано, что теперь директора сельских школ и школ из далёких городов, даже и московских школ, и подмосковных, говорят, что легче вообще никуда не возить детей, чем попытаться заполнить все нужные документы. То есть у нас одной рукой как бы «да», другой «нет». И поэтому, может быть, как раз возможность увидеть это в интернете и как-то активно поучаствовать может для многих дать потрясающую возможность.

Дарья Моргунова: В интернете про это тоже на самом деле есть интересное. Другое дело, что они тоже с трудом пробиваются к своей аудитории. Мы, поскольку у нас экологическая тематика есть в нашем сериале, мы общались, не помню, как называется проект, «Эколенд», что ли, который устраивает по всей России до самых отдалённых регионов, до самых маленьких школ, такие вот пакетные интернет-уроки на экологические тематики. У них очень интересная практика, я пришлю ссылку и поделитесь со своими слушателями.

Мария Большакова: Ой, я бы посмотрела с удовольствием. Я вот очень на эту тему озадачена, озабочена, очень мне планету жалко, даже орбиту космическую жалко, которая уже тоже замусорена. Я так и не могу понять, в чём проблема сбора макулатуры в школах и офисах, почему нельзя?

Дарья Моргунова: И ещё есть проблема сбора батареек очень большая.

Мария Большакова: Ты знаешь, мы собираем везде, где только можно, а потом их надо куда-то девать.

Дарья Моргунова: Да, их потом надо вывезти.

Мария Большакова: То есть почему-то эта система не стройная.

Дарья Моргунова: Могу вам тоже посоветовать людей, которые расскажут, почему.

Мария Большакова: Спасибо. Думаю, что это проблема программы «Жилищно-коммунальное хозяйство», там регулярно обсуждаются эти вопросы. Хотя, собственно говоря, это вопрос в том числе и просвещения. Думаю, что мы к этому обязательно тут придём, и не только к этому. Ну а поскольку у нас осталось совсем мало времени, Даша, я возвращаюсь к феномену «Фиксиков», к феномену образовательному, который, на самом деле хотелось бы, чтобы стал какой-то нормой. Скажи, что нужно сделать, чтобы заменить негативный контент позитивным? Три-четыре каких-то действия глобально.

Дарья Моргунова: Глобально нужно на это настроиться, нужно настроиться на долгую работу. Надо, чтобы самим это было интересно, потому что нашей команде это точно интересно. И мы считаем это каким-то своим внутренним долгом, чтобы работать в этом направлении, хотя это достаточно сложный путь. Я не знаю, я не вижу здесь простых решений.

Мария Большакова: То есть волшебной палочкой не машем, не получится?

Дарья Моргунова: Волшебной палочкой не машем, и в «Фиксиках» волшебная палочка получила полное разоблачение. У нас есть специальная серия об этом, о том, что на самом деле нет никаких фокусов, всё это иллюзии, а есть только труд. Терпение и труд всё перетрут.

Мария Большакова: И технологии.

Дарья Моргунова: И технологии, да.

Мария Большакова: Спасибо тебе большое! У нас сегодня была Дарья Моргунова, пиар-директор «Фиксиков» и соавтор сценарной концепции одного из лучших детских сериалов, который побил все рекорды популярности. Наверное, в том числе потому, что имеет очень важную образовательную составляющую. И мы попробовали поговорить и узнать о том, как можно заменить негативный контент позитивным. Политики нам сказали: «Надо заменить!», а мы вот сидим тут, я, домохозяйка, считай, и мать, но в душе специалист, и работаем над этим. Я думаю, что не в последний раз. Присоединяйтесь, спасибо вам большое. До следующего понедельника.