Марина Джаши: Добрый день, дорогие радиослушатели, те, кто нас смотрит и слушает видеотрансляции. Вас приветствует канал Mediametrics, программа «Мировая Бизнес Этика» и я, ее ведущая Марина Джаши. Сегодня у нас гость в студии – Андрей Алясов. Андрей, добрый день.
Андрей Алясов: Здравствуйте.
Марина Джаши: Андрей – основатель и генеральный директор компании Changellenge. Тема, которую мы сегодня для беседы придумали, вернее, Андрей предложил, очень актуальная, на мой взгляд – «Русская мечта и социальный лифт в России в сравнении с другими странами». Для начала, Андрей, давайте расскажем нашим слушателям и зрителям немножечко о вашей компании. Я так понимаю, что ваша компания – лидер в России по предоставлению возможностей молодым людям в плане определения карьеры: как, куда им идти, куда развиваться. Потому что вы устраиваете чемпионаты, работаете с крупными компаниями (российскими, международными) и пытаетесь как-то быть таким мостом между молодым поколением, скажем, трудовым резервом, будем так говорить, и работодателем. Правильно?
Андрей Алясов: Да. Мы, по сути дела, такой профессиональный создатель социальных лифтов в России. Мы начинаем, грубо говоря, с 8-9-10-ого класса, школьников, а потом, безусловно, очень активно работаем со студентами. У нас есть «Курс первокурсника», где мы рассказываем, что и как, потом, у нас идут наши кейс-чемпионаты, где ребята могут, действительно, почувствовать себя, как решать реальные задачи и через них устроиться в компании, и дальше, собственно, интерфейс входа ребят в эти компании. Потому что мы, наверно, отвечаем за найм молодых специалистов где-то в 50-60% лучших работодателей страны и мира здесь, на российском рынке. Ну и потом, дальше, мы, собственно, этих ребят ведем в компаниях, придумывая социальные лифты, программы стажировок, программы развития лидеров для ведущих российских и международных компаний на рынке.
Марина Джаши: Понятно, вы знаете, звучит, действительно, очень интересно. И, слушая вас, невольно передается ваш энтузиазм по поводу того, что вы делаете. Скажите, а как вам это удается? Потому что, смотрите, это же огромная, колоссальная работа, наверно, с компаниями, нужно очень много убеждать людей в том, что это необходимо, это нужно. Вот здесь, скажите, как идет работа, на этом поле? Сложно убеждать работодателя проводить такие чемпионаты, в общем-то, протягивать вам руку помощи? Ну, не вам конкретно, а вот именно тем молодым людям, которые еще только открывают для себя мир работодателя.
Андрей Алясов: Конечно, безусловно, сложно. Вообще, в этой ситуации, здесь возникает определенная проблема русской мечты. Слышали ли вы о ней в России? Нет. Русской мечты как таковой, по сути дела, нет. То есть в Америке каждый знает, что такое «American Dream». Каждый эмигрант, который приезжает, каждый житель страны, он в тайне, в душе мечтает: вот я там.
Марина Джаши: На этом построена, собственно, концепция американская, да?
Андрей Алясов: Да, а в России как-то ее нет. Поэтому, с одной стороны, у нас большая проблема с компаниями, которые не верят, не обязательно, что должна быть эта мечта. Долгое время, например, там 99% наших клиентов – это были исключительно международные компании, у которых есть понимание свое мечты для сотрудников: что ты пришел с младшего специалиста, через десять лет, или там через пятнадцать лет, ты стал CЕO компании. В российской – ситуация весьма сложная, то есть как бы нет абсолютно никакого лифта из младшего служащего там в топ-менеджеры компании.
Марина Джаши: Скажите, а почему так происходит? Это, скажем, какая-то ментальная установка или это просто структура компания такая сложная, неповоротливая или просто как бы так не привыкли, другая корпоративная культура, или, может быть, это, что называется, всего понемножку? Как так, почему?
Андрей Алясов: Здесь фишка в том, что, как рос российский бизнес? Если мы посмотрим на там ТОП-500 крупнейших компаний, грубо говоря, это – из грязи в князи. Не было ничего, в 1991-ом году не было ничего, с точки зрения бизнеса, и в 1992-ом – бабах! Появились какие-то крупные гранты, в 1993-ем, 1994-ом, 1995-ом. Они создавались не постепенно, они взрывами создавались. Была государственная собственность – стала частная собственность. И вот сразу же определенная когорта людей вдруг стала этими вот топ-менеджерами. Какая у них сразу же проблема была? У них проблема номер один была – как сделать уровень людей CЕO минус один, минус два. И, собственно, они этим занимались. Поэтому с точки зрения топ-менеджеровских позиций, у нас, в принципе, все более-менее нормально. И там брали людей из топовых компаний, платили гигантские, дикие деньги. Это все как-то развивалось. Такое, в принципе, происходило года, наверно, до 2005-2006-2007. Раз. Два – зачем нужна была какая-то молодежь, выстраивание лифтов? Да особенно незачем. На топ-менеджеровских позициях все было окей.
Марина Джаши: Да, все было закрыто.
Андрей Алясов: Помните, огромный сход международных менеджеров России? В 2005-ом.
Марина Джаши: Да.
Андрей Алясов: Приезжали сюда, это было, новая золотая лихорадка.
Марина Джаши: Да, и причем, знаете, что интересно? Не самые лучшие приезжали люди сюда, и, тем не менее, здесь занимали очень крупные позиции, очень достойно делали какие-то свои цели, выполняли задачи бизнеса и т.д. Потом уезжали.
Андрей Алясов: Конечно.
Марина Джаши: И потом, помните, 2005 год, кстати (вот, хорошо, вы вспомнили) – это как раз бум MBA?
Андрей Алясов: Конечно.
Марина Джаши: Стали, появились вот эти три буквы в России. И популярные стали, потому что уже стали менеджеры понимать, что нужно как-то так потенциал растить, передавать какие-то знания, получать эти знания. То есть вот такой период был – переходный, слома, наверно, каких-то таких тектонических сдвигов, да?
Андрей Алясов: Да, но потом, я извиняюсь за выражение, (…Марина Джаши: ). Произошел 2008-2009 год, и как бы весь бизнес отпрыгнул назад. Потом снова 2011-2012-2013 год, как бы опять же вдруг начали появляться деньги. Потом опять отпрыгивает.
Марина Джаши: То есть такие скачки идут, да?
Андрей Алясов: Да, и когда у вас есть скачки, вам, в принципе, эти социальные лифты не особенно нужны. Потому что у вас достаточно денег с тем, чтобы без социальных лифтов бабахать лучших людей со всего мира. Но потом вдруг в определенный момент вы начинаете задумываться о корпорациях. Что такое корпорация? Что отличает компанию от корпорации? Корпорация – это та компания, которая готова и может жить вечно без ее фаундера. Это та корпорация, в которой тебе не нужно: вот тут возникла дыра – ты ее заткнул. Она сама закрывается.
Марина Джаши: Ну, понятно. Ручное управление.
Андрей Алясов: Да. И вот в этих корпорациях возникает огромная потребность в социальных лифтах, потому что социальные лифты – как раз способ создания нужных, сильных, качественных людей внутри компании, не только вовне.
Марина Джаши: Да.
Андрей Алясов: И вот сейчас, собственно, возникает, действительно, такая проблема в этих социальных лифтах. Раз. Два – почему сейчас возникает проблема в социальных лифтах? Потому что у нас, с одной стороны, стабильная политическая ситуация, экономическая, с другой стороны, не очень стабильная – потому что, действительно, этих лифтов нет, да?
Марина Джаши: Да.
Андрей Алясов: У нас есть лишь несколько, не знаю, топ-менеджеров известных, некоторых политических деятелей известных, самой системы нет.
Марина Джаши: Хорошо, давайте разбираться, почему так происходит. Допустим, в 90-х годах было понятно, то есть все развивается скачкообразно, получился такой бум, появились компании, крупные менеджеры, владельцы и т.д. Дальше, волна (2005-2008 год) – все развивается очень хорошо, цена на нефть высокая, компании растут, прибыль растет, доходы населения растут и т.д. Потом кризис. Сейчас как бы тоже период экономический непростой. То есть очень-очень много – то, что называется на английском языке «cautiously optimistic» (осторожный оптимизм). Кто-то хочет идти в предпринимательство. Опять же, вопрос о социальном лифте. Люди думают: хорошо, получу я образование, а устроюсь ли я работать с этим дипломом? Ведь очень большая проблема в России, что очень многие, получив диплом, не работают с этим дипломом, то есть не идут работать по этой специальности, а либо получают второе образование, третье и т.д., то есть как-то начинают себя искать в других совершенно областях. Вот это такой момент. И вот для многих экономик западных, в частности американской, социальный лифт – это предпринимательство. Та же самая Силиконовая долина: люди сидят работают, генерят какие-то идеи. Ну, у нас тоже пытаются, всякие такие стартаперские тусовки, тоже что-то делают, люди пытаются какие-то свои идеи внедрять. С успехом или без успеха – это уже время показывает. Вот, на ваш взгляд, предпринимательство в России будет являться таким социальным лифтом или все же это такая другая совершенно история? Как вот здесь?
Андрей Алясов: Безусловно, предпринимательство – это самый яркий пример социального лифта, но здесь нужно понимать, что российская мечта не про предпринимательство. Вот американская мечта – это исключительно про предпринимательство. Российская мечта – я не верю, что она про это. Здесь нужно понимать разницу нашего мировоззрения. Россия – между Европой и между Азией, и между, соответственно, англосаксонской моделью. Вот англосаксонская модель – чисто предпринимательство. Европа – это, скорее, про сохранение капитала, нажитого за столетие, несколько столетий и т.д. Азия – это, скорее, про, в общем, employment – с точки зрения работы все время на одну компанию.
Марина Джаши: Да. Япония, например.
Андрей Алясов: Например, в Японии. В Китае приблизительно то же самое, но чуть меньше.
Марина Джаши: То же самое, но немножко там, понимаете как, там другая немножко жизненная философия, и другая страна, огромное население. И там как раз тоже возможность к предпринимательству чем-то похожа даже на нас. Чем-то. То есть там движение такое вот.
Андрей Алясов: Россия – что-то посередине. В этом вся и фишка, то есть в России она как бы. Вроде бы как бы у нас есть и предпринимательская жилка. 90-e годы создали огромную возможность, с одной стороны. С другой стороны – то, что мы 80 лет были в Советах, где абсолютно не было предпринимательства. Мы, скорее, все-таки ближе, в том числе и к восточной части. И я верю, что российская мечта – она, скорее, про работу в какой-то уже созданной структуре (в компании, в корпорации). Почему, когда мы сейчас спрашиваем всех студентов, на первых местах во многих случаях идут Газпром, Газпром нефть, Роснефть и т.д.? Вот в этом, на самом деле, российская мечта. Про то, что ты идешь работать в какую-то очень крупную, большую структуру.
Марина Джаши: Понятно. Смотрите, здесь вот какой момент. Ведь предпринимательство подразумевает ответственность, прежде всего, да?
Андрей Алясов: Нет.
Марина Джаши: А ответственность не зависит. Ну, смотрите, сейчас поспорим.
Андрей Алясов: Мое мнение другое.
Марина Джаши: Ответственность. Потому что ты, во-первых, несешь ответственность за свою идею, за свой бизнес, за тех людей, которых ты берешь в свою компанию. А если ты идешь работать в другую компанию, скажем, в крупную, ты идешь в найм, то здесь ответственность ты перекладываешь на работодателя. Безусловно, ты имеешь права и обязанности, у тебя есть обязанности как у сотрудника, но, тем не менее, за все твои социальные блага отвечает компания, она тебе должна обеспечить некую безопасность. Вот здесь очень-очень большая разница, поэтому, собственно. Почему американцы больше, может быть, берут ответственности и риска (предпринимательство – это еще и риск), чем россияне? Почему? По ряду причин. И законодательная база – предприниматели более защищены, там существуют законы и т.д. и т.д. и т.д., а предпринимательство в России все же еще сопряжено с очень большим риском и неизвестностью. И вот здесь вот, наверно, человек думает: а зачем мне какое-то предпринимательство, если я сейчас пойду и солидно устроюсь в хорошую компанию?
Андрей Алясов: Конечно, и плюс вы должны понимать, что исторически. Что было в дореволюционной России? Был царь-батюшка, с одной стороны, с другой стороны – были дворяне, которые. Царь-батюшка говорил дворянам: «вот вы делаете то-то», дворяне говорили крестьянам: «вы делаете то-то».
Марина Джаши: Подчинение, да.
Андрей Алясов: Какое предпринимательство? Вот было четкое. Потом был Советский Союз, где был не царь-батюшка, но был Брежнев, Хрущев, которые говорили: «надо план», спускалось и т.д. У нас на ДНК-уровне, действительно, нет вот этой инициативы. У нас на ДНК-уровне должен быть определенный лидер, который ведет в каком-то направлении.
Марина Джаши: Да.
Андрей Алясов: Не углубляясь в политику, успех нашего текущего лидера так же во многом с этим связан.
Марина Джаши: Безусловно.
Андрей Алясов: То есть как бы мы не относились, хорошо или плохо, к его деятельности, но в любом случае как бы это вот как бы подход российский. Нам нужен сильный, серьезный лидер, который покажет нам, куда вести. Собственно, поэтому я и считаю, что российская мечта – это, скорее, про то, что работать с каким-то лидером и помогать ему создавать его видение.
Марина Джаши: Вот это, действительно, очень интересный взгляд, потому что он обусловлен историческими какими-то предпосылками, то есть он многое объясняет, если смотреть на корни, на историю и т.д. Но, с другой стороны, вот смотрите, мне тоже интересно, когда путешествуешь по стране, видишь разных людей. Я была какое-то время назад во Владивостоке на Восточном экономическом форуме. Вы знаете, потрясающее, вообще, впечатление от этого региона, потому что он смотрит совершенно в другую сторону. То есть люди, которые там живут, они, студенты, изучают. Молодежь изучает несколько иностранных языков: китайский, японский, корейский. То есть это восточные языки, они ориентированы туда, они часто туда ездят, путешествуют, имеют возможность стажировок, общения и т.д. То есть у них совершенно другое какое-то мировоззрение. И мне было очень интересно пообщаться, потому что, я так понимаю, что если они там останутся, если у них все будет нормально развиваться, и карьерно и все, то есть это очень интересный будет пласт людей, которые пойдут в будущее и понесут отношения между странами, регионами дальше. И они хотят, вы знаете, у меня создалось такое впечатление, что эти люди хотят создавать какие-то свои компании, они хотят создавать какие-то свои бизнесы. То есть вот мне кажется, что будет много происходить, интересно будет наблюдать. Конечно, будут те люди, которые захотят работать в крупных корпорациях, которые не захотят брать на себя вот такие риски и ответственность (за себя, за компанию), с одной стороны. А с другой – наверно, будут и люди, которые, в общем-то. Если будут созданы опять же предпосылки, будет создан, так сказать, благоприятный климат для предпринимательства, то, соответственно, будут люди, которые будет пробовать и идти туда. Но, говоря о мечте, в чем состоит русская мечта? Если американская мечта – это, собственно, в чем заключается? В том, что любой человек, имея минимум связей, минимум каких-то ресурсов, может всего добиться сам, своим трудом. Вот в такой вот базовой интерпретации. А в чем, на ваш взгляд, русская мечта? Что это такое?
Андрей Алясов: Я думаю, что на текущий момент русская мечта в том, чтобы своим трудом обеспечить безопасность себе и своим близким. Вот, скорее, на текущий момент, то есть, на самом деле, мечта, она изменяется со временем. И я вот думаю, что сейчас, на самом деле, вот это, наверно, та вещь, которая в определенной степени может мотивировать большое количество людей. Мы не говорим об узкой когорте людей, а вот с точки зрения большого количества людей, вот это ключевая сейчас штука может быть, потому что у нас, действительно, в определенной степени проблемы с безопасностью. Мы говорим, разные типы безопасности. И здесь, прежде всего, смотрим на экономическую. Вот, наверно, вот в этом я вижу мечту. И здесь, действительно, нам важно сделать так, чтобы эта мечта была доступна для большого количества людей. То есть, например, в случае с бизнесом эта мечта весьма сложная, потому что бизнесмен и предприниматель – он не про то, что обеспечивать безопасность, он про то, чтобы сломать что-то и попробовать что-то новое.
Марина Джаши: В какой-то степени да.
Андрей Алясов: А вот, собственно, в компаниях это как раз вот эта фишка. Но здесь мы, действительно, возникает проблема. Почему сейчас еще нет этой русской мечты? Потому что если ты придешь в классическую российскую компанию, далеко не факт, что у тебя будет такая возможность, потому что нет социальных лифтов. Только сейчас они начинают появляться. Они, безусловно, есть в международных компаниях на российском рынке, но они есть лишь, посчитать по пальцам, в нескольких российских компаниях. Сбербанк, Альфа, – в них, например, они есть. Есть ли они в Газпроме? Очень сильно сомневаюсь.
Марина Джаши: Ну, вот смотрите, давайте смотреть, все-таки, программа «Мировая Бизнес Этика», она о разнице менталитетов, в разных бизнес-подходах о разницах и т.д. Мне вот интересно ваше мнение как человека, который в этом вращается каждый день, вы как бы выворачиваете компании наизнанку, общаетесь со студентами. И вот такой момент: почему так происходит? То ли трудно передать вот этот вот контроль и власть? Потому что это же. Почему нет социального лифта в компании, например? Есть в крупные компаний, руководящий состав. Может быть, здесь вопросы делегирования полномочий, страх потерять вот эту власть? То есть есть очень большой контраст между управленцами (людьми, которые руководят), и менеджмент (который просто выполняет какие-то рутинные задания). Вот что это такое? Это же, с одной стороны, какая-то такая, наверно, незрелость, да?
Андрей Алясов: Да, прежде всего, это. Здесь вопрос, собственно, про уровень развития социальных отношений и экономики. То есть что сейчас происходит? Горизонт планирования вообще в стране – 1 год (максимум 3). Социальные лифты – это про горизонт планирования – 3-5-10 лет. То есть это не про то, что вот: окей, мне сейчас нужен CЕO (или CЕO минус один), что я делаю? Я иду к хедхантерам и просто ханчу кого-то с рынка (в России или в мире и т.д.). Социальный лифт – это про другое. Вот, допустим, что будет через 10 лет? Кто станет на мое место? Придется ли мне (хедхантеру) брать и кого-то хантить из какой-то совместной компании? Либо я уверен, что в моей компании у меня сейчас человек, который сейчас трудиться на ассистентской роли, он сможет мое место занять. Потому что есть, действительно, лифты, которые поднимают человека и не просто поднимают с бухты-барахты, а которые его обучают и развивают. И есть системы: а) внутри компании, б) есть образовательная система, которая поддерживает. Например, проблема социальных лифтов, на самом деле, она про две части. Часть номер один – это про то, что нет этих лифтов в компании, и часть номер два – про то, что нет, грубо говоря, ремонтников этой системы – образовательных учреждений, которые бы поддерживали. Например, классическая же тема про те же самые MBA. У нас, к сожалению, нет самого института MBA. Потому что как раз институт MBA в США и в Европе является одним из этих самых ключевых лифтов в компаниях. В компаниях ты не можешь сделать внутри очень сильную образовательную систему: просто-напросто это дорого и почему тебе это нужно делать? Лучше пусть какая-то организация сделает, а ты воспользуешься частью этой инфраструктуры. У нас же ее нет. Вот, я думаю, это две ключевые проблемы, которые существуют.
Марина Джаши: Понятно. Смотрите, здесь да. Здесь вот еще такой момент, если разбирать, что очень важно – сама воля руководства компании создавать вот эти вот возможности для роста, потому что. Сбербанк же тоже достаточно была такая неповоротливая структура, и есть во многом отношении.
Андрей Алясов: Конечно.
Марина Джаши: То есть она развивается, Герман Греф пытается что-то делать, придумывать, внедрять и т.д.
Андрей Алясов: Он сейчас создает огромное количество социальных лифтов.
Марина Джаши: Да.
Андрей Алясов: То есть, например, мы начали работать со Сбером еще году в 2012-ом, когда создавали стратегию работы с молодежью, потом года три-четыре как бы такой был вялотекущий процесс, а сейчас, на самом деле, действительно, компания очень активно движется в этом направлении. Только этим летом запустили программу стажировки «Сберлето», программу стипендии для двенадцати вузов «12up», программу лекций в топовых вузах, конкурс Young Global Pioneers и т.д. На самом деле, почему это происходит? Потому что, с одной стороны, Сбербанк понимает, что нужно создавать эти лифты, с другой стороны – Сбербанк заходит в ту индустрию, в которой без этих лифтов ты, мягко говоря, будешь неконкурентоспособен, а по факту обанкротишься, потому что они идут в сферу IT, где лифты обязательны.
Марина Джаши: Да, безусловно, они это понимают и они как бы работают на будущее. Не все большие компании это понимают, и не отовсюду идет вот это вот желание это внедрять. И, соответственно, таким образом, многие гиганты уже подписывают себе приговор, то есть не будучи такими мобильными, и, соответственно, не откликаясь, так сказать, на зов рынка – то, что требуется именно сейчас, для момента. Хорошо. Вот мне, знаете, что интересно? С одной стороны, я вот так, несколько философски, смотрю на вещи, поскольку много занимаюсь аналитикой и читаю, тоже работала в разных странах, на Востоке и на Западе. Вот мы очень много прогнозируем сейчас того, что будет в будущем: какие будут профессии. Вот мы немножко коснулись до эфира, вот тоже сейчас поговорим об этом, «Атлас новых профессий», который был создан вместе СКОЛКОВО и АСИ, совместно. Вот этот продукт очень интересный. Того, что будет в будущем, что у нас будет очень много всего роботизированного, компьютеризированного. Многие специальности, профессии даже, такие вот рутинные, которые выполняют работу, они исчезнут, то есть появятся машины и т.д. А вот насколько вообще это реально? Это реально или это все же, ну, какие-то такие вот вещи, которые, ну, наверно, из мира фантастики? Вот мы поговорили, а на самом деле все. Все равно в Японии, например, до сих пор считают на счетах где-то, то есть не везде пользуются калькулятором.
Андрей Алясов: Вы знаете, все реально, но, наверное, скорость прихода этих изменений нами чуть-чуть заинфлирована. Посмотрите какие-нибудь фильмы про мир там в 2020 году, которые были сняты в 80-х годах – не соответствует тому, что сейчас.
Марина Джаши: Да.
Андрей Алясов: То есть люди думают, что скорость изменений все-таки быстрее. Раз. Два – люди не совсем четко попадают в своих прогнозах. То есть, я думаю, что прогнозы, честно, совпадут, наверно, процентов на пятьдесят. То есть, что-то, действительно, так оно и есть, то есть какие-то профессии, сто процентов, отмирают сейчас, но не с той скоростью, которую мы предполагаем. Раз. Два – зачем вообще, суть всех таких прогнозов? Подобные прогнозы – это определенное направление: куда рынку двигаться. Это как религия. Например, суть религии там тысячелетие назад – это способ: куда людям нужно двигаться, в какую сторону развиваться. Вот прогнозы сейчас – это тоже один способ, как показать людям, куда двигаться. Если ты покажешь, что эта профессия отмирает, а эта существует, люди начнут думать: окей, может быть, мне в этом направлении стоит развиваться? Почему это делает государство? И здорово, что оно делает. Потому что оно показывает, куда людям стоит развиваться, создает стимулы развития в нужном направлении.
Марина Джаши: Ну вот, смотрите, что интересно, что, допустим, какие-то там пятнадцать лет назад мы не думали, что у нас будет такой большой технологический прорыв, что настолько технологии овладеют миром. Вот смотрите, появились социальные сети, пятнадцать лет назад, или двадцать, их просто не было.
Андрей Алясов: В России или в мире?
Марина Джаши: Вообще в принципе, нет, ну, в принципе.
Андрей Алясов: Нет, в мире-то, слушайте, был дотком-бум.
Марина Джаши: Ну, это да, там Интернет и т.д., только появлялся.
Андрей Алясов: В России просто не до этого, все стригли купоны.
Марина Джаши: Да. Но вот сейчас, смотрите, мы все охвачены вот этой вот революцией социальных сетей и т.д. Они же, в принципе, взорвали мир. Посмотрите вот, как сейчас информация передается – буквально в секунды: изображение, картинка, фотография. Любое сообщение можно передать в любую точку мира вообще вот просто за считанные какие-то секунды. И это тоже изменило наши коммуникации, изменило наши подходы, изменило то, как мы работаем, конкурентные преимущества каким-то компаниям добавило, а каким-то, наоборот, пришлось очень тяжело по этому поводу. То есть вот раньше мы не могли это предположить. Допустим, если смотреть опять же вот в будущее, многие аналитики, те же самые, скажем, «Большая четверка» тоже говорят, что. Но люди боятся, что не будет традиционных офисов, не будет. Ну, смотрите, корпорации, такие компании как, не знаю, крупные консалтинговые – Ernst & Young, PWC. Огромные здания, огромные ресурсы, – и вдруг этого всего не будет в будущем, а будет в будущем. Как вообще рынок консультирования будет? Где будут работать консультанты? Будут ли они работать в офисах или они как-то будут, более мобильные? Все это настолько, мне кажется, ну, много вопросов. Не задумывались?
Андрей Алясов: Смотрите, на самом деле, весь рынок придет в сторону, грубо говоря, коворкингов. Коворкингов в очень широком смысле – не то, как сейчас это подразумевается, а например, в компании: ее офис будет, по сути дела, коворкингом. Встречи различных департаментов друг с другом, то есть не будет такого четко закрепленного количества рабочих мест, люди просто будут: вот мне нужно встретиться с этим человеком, мы здесь, в зале, и встретились. Потому что, безусловно, все онлайн-каналы коммуникации не позволяют передать многих нюансов личностного коммуникативного общения.
Марина Джаши: Конечно.
Андрей Алясов: И, собственно, для этого нужен будет офис.
Марина Джаши: Да, как бы мы не любили социальные сети и технологии.
Андрей Алясов: Раз. Два – количество офисных пространств для компании уменьшится, то есть если раньше нужно было вот одно рабочее место и одного человека, то сейчас компания делает так называемый свободный график: кто-то сидит дома работает, кто-то на работе. Поэтому уменьшается. В будущем, соответственно, количество рабочих мест еще уменьшится, просто-напросто люди будут по-разному выходить.
Марина Джаши: В смысле физически?
Андрей Алясов: Физически, да. Тоже, на самом деле, будет происходить и с университетами, потому что как бы люди будут приходить в университет не столько ради самих знаний, потому что ты можешь почерпывать в Интернете, сколько ради коммуникаций и ради конкуренции с другими людьми. Потому что конкуренция как раз и создает определенные стимулы. Возвращаясь к вопросу социального лифта, на самом деле, ключевая вещь в социальном лифте – это как раз конкуренция и ее создание. Почему, к сожалению, некоторые российские компании, которые занимают место номер один в рейтинге работодателей, не являются социальным лифтом? Потому что нет внутренней конкуренции. Почему, собственно, мы как бы, создавая нашу компанию, назвали «Changellenge»? Как «change» и «challenge» – изменяя подход конкуренции. Потому что мы верим, что основная вещь с точки зрения социального лифта – это создать систему конкуренции. Почему, несмотря на то, что у нас есть разные направления нашего бизнеса, номер один, по-прежнему, организация чемпионатов? Потому что это квинтэссенция конкуренции.
Марина Джаши: Конечно.
Андрей Алясов: Здесь классический пример как раз спорт. Спорт – это то, где система социальных лифтов, на самом деле, действует, наверно, наиболее сильно и активно. Потому что система чемпионатов и ее квинтэссенция в виде олимпиад, которые проходят раз там в четыре года – это как раз эта фишка про сильный социальный лифт. То есть в спорте: каким бы ты ни был сверхбогатым или с дикой протекцией, олимпиада расставит все на свои места.
Марина Джаши: Безусловно, да. Но вот здесь вот, знаете, мне кажется, тоже очень-очень важно, потому что вот есть культура (меритократия), где очень важно достоинство, что умеете, что вы знаете, а не то, кого вы знаете, грубо говоря. И спорт, действительно, это очень показательно. У меня был как-то такой разговор один с человеком, когда я еще жила в Америке. Мы летели в самолете, чернокожий американец со мной сидел рядом, и мы с ним затронули разные темы. А тогда еще, это было очень-очень давно, когда был процесс над О. Джей Симпсон в Америке, 1995 (1996 год). И вот, конечно, это разделило Америку очень сильно на два лагеря. И тогда вот этот такой раздел расовый особенно ощущался. И вот мы летели, мы с ним обсуждали, ему интересно было, что я из России, мы как-то поговорили про Россию. И он сказал: «А знаешь, почему чернокожие американцы редко идут в искусство?» Редко идут куда-то в субъективные какие-то такие вот сферы, где, ну, там музыка, допустим. Понятно, что они очень музыкальные, но есть какие-то вещи, где к тебе могут предвзято отнестись. «А мы идем туда, где к нам предвзято не смогут отнестись, – это спорт. Вот ты забил гол – забил гол. Забил мяч в сетку и т.д.».
Андрей Алясов: Да.
Марина Джаши: Вот это вот очень интересно. Я вот сейчас вспомнила, как раз вот вы сказали.
Андрей Алясов: Это очень в точку.
Марина Джаши: В точку.
Андрей Алясов: То есть спорт – действительно, пример классической меритократии. И, кстати, мне кажется, один из столпов силы Америки в том, что у них очень сильно развит спорт.
Марина Джаши: Да.
Андрей Алясов: Посмотрите, в России самый массовый спорт – это футбол. Только один футбольный клуб собирает полные стадионы болельщиков. К счастью, они в этом году победили, первый раз за шестнадцать лет. Остальные, дай бог, половину собирают. США. Их футбол собирает, действительно, сто тысяч болельщиков вживую влегкую. И это может собирать не только там клуб в Нью-Йорке.
Марина Джаши: Да, там целая индустрия вокруг которой еще строятся, другие индустрии, как шоу целое.
Андрей Алясов: И поэтому там, все видят как бы пример: вот этот парень, чернокожий, он из непонятно какой семьи – бабах, он делает стомиллионное состояние. Это круто. Вот у нас в России, к сожалению, система спорта только развивается.
Марина Джаши: Только начинается, да, только развивается. Потому что у нас только идет эта популяризация, даже на таком, скажем, бытовом, простом уровне. То есть люди больше стали ходить в спортзалы, кататься на велосипедах. Это тоже какое-то движение, это тоже как-никак, пусть она такая вот как маркетинговая больше. Но, тем не менее, люди двигаются.
Андрей Алясов: Да.
Марина Джаши: Это уже очень хорошо. Понятно, что следующее развитие должно быть уже другим каким-то: то есть и дети должны ходить в спортивные школы, и спорт как индустрия развлечений должен тоже развиваться и т.д.
Андрей Алясов: Следующая тема да, это про шоу. Да, вообще, шоу – это важная вещь. То есть в России вообще в принципе ко многим вещам не любят относиться как к шоу, мы не привыкли к шоу. Та же самая Америка – это вот тема про шоу. Они из всего пытаются сделать шоу.
Марина Джаши: Развлечение.
Андрей Алясов: И здорово, да. Когда у нас тоже такой принцип пойдет, потому что как только мы делаем шоу, люди сразу же, в широких массах, они зажигаются. В чем, на самом деле, опять же та же самая тема про либо американскую мечту, либо про спорт, про русскую мечту? Когда вы создаете определенное шоу для широких масс и широкие массы: че, это реально возможно так сделать?
Марина Джаши: Вера в себя, да.
Андрей Алясов: Они зажигаются.
Марина Джаши: Да.
Андрей Алясов: И, может быть, только лишь один из ста из них что-то добьется, но это будет хотя бы один из ста, а сейчас его нет в принципе.
Марина Джаши: Понятно. Но здесь уже, понимаете, здесь тоже интересно, опять же культурологические особенности, которые мы с вами затронули, что это вера в себя.
Андрей Алясов: Да.
Марина Джаши: То есть: «ой, а могу ли я?» У нас идет такая вот очень сильная внутренняя работа. Американец не задумывается – он делает. Он делает, потом смотрит: «ага, не получилось» – он встает, идет дальше.
Андрей Алясов: Да.
Марина Джаши: А у нас в ментальности: человек очень быстро как бы, знаете, вот отскакивает назад, от первой неприятности он сдувается.
Андрей Алясов: Да. Помните, вы говорили про то, что такое предпринимательство?
Марина Джаши: Да.
Андрей Алясов: Я сказал: «Нет-нет-нет, это не про ответственность». Ответственность нужна везде. Вот правда. Как бы ответственность просто отличает хорошего работника от плохого.
Марина Джаши: Да.
Андрей Алясов: Вне зависимости, твой бизнес или чужой, ты должен быть ответственный, нести ответственность. Что отличает предпринимателя? Это бесстрашие к тому, чтобы прошибать стены и двери.
Марина Джаши: Да.
Андрей Алясов: Вот это отличает предпринимателя от всех остальных – что предпринимателю придется прошибить в своей жизни сто миллионов различных стен.
Марина Джаши: Да.
Андрей Алясов: И к сожалению, процентов девяносто восемь предпринимателей погибнут, пытаясь прошибить эти стены. Погибнуть – я имею в виду не в физическом смысле, а не создать свой бизнес.
Марина Джаши: Да. Если они вовремя не переоценят себя, не преобразятся, как бы, знаете, пойдут во что-то другое, это да. То есть здесь нужно не бояться. Тебя ударили один раз – ты пошел дальше.
Андрей Алясов: Иметь достаточно сильную психику. Вот это, на самом деле, ключевая вещь, потому что вопрос не в том, что как бы ты не можешь. Безусловно, ты можешь.
Марина Джаши: Конечно.
Андрей Алясов: Но в определенной степени, если у тебя нет достаточно подходящей психики, менталитета, ты просто-напросто сломаешься. И традиционная проблема – когда люди ломаются. Вроде бы они были успешные – потом сломались, спились и т.д.
Марина Джаши: Да.
Андрей Алясов: Вот в этом, на самом деле, проблема. Не в том, что можно, например, государство может заставить их попробовать предпринимательство, но проблема в том, что большинство людей может просто-напросто, действительно, спиться после этого.
Марина Джаши: Просто, понимаете, нужно понять с самого начала, как говорится, на берегу, договориться с собой именно, со своей идеей, со своей концепцией: смогу ли я это сделать, насколько я силен. Ресурсы физические, эмоциональные и т.д., все-все-все такое. Провести свод-анализ.
Андрей Алясов: Не можешь договориться. Вот правда. Не может быть договориться. Как предприниматель ты никогда не представляешь, насколько тебе сложно будет как предпринимателю.
Марина Джаши: Ну, понятно.
Андрей Алясов: Вот правда. Это как, знаете, классическая причина. У нас, например, студенты. Сейчас отрасль номер один, в которой хотят пойти работать все студенты в топовых вузах – это консалтинг. Реально. Пятьдесят процентов ребят хотят. Я уверен, что, дай бог, один процент, или два, из них, понимают, что такое быть консультантом. Я был консультантом. Я думал: «Вот, много работаешь». А ни фига! Реально, ты работаешь настолько много, ты даже не представляешь. Реально, в час ночи мы там заканчивали считать, собирались и как бы: «Ой, давайте обсудим инсайды, что там интересного». Это происходило часов до двух – до двух с половиной. Потом: «Ну ладно, пойдемте дальше работать». И вот гигантское количество работы. То же самое и с предпринимательством. Предпринимательство – это, во-первых, много работы, ну, и, во-вторых, это как раз та сфера ответственности, которая полностью зашкаливает. Потому что, действительно, ты не только за себя отвечаешь, ты еще отвечаешь за свою команду, за своих клиентов, за свои продукты, за контрагентов клиентов и т.д. И вот здесь да, действительно, возникает очень большая ментальная проблема – не подвести.
Марина Джаши: Не подвести, да. Но, вот смотрите, давайте тогда говорить о том, что происходит вот сейчас с совсем молодыми ребятами. Те, кто входит, в ваш, так сказать, в ваше поле зрения, – это подростки, наверно, да?
Андрей Алясов: Да.
Марина Джаши: Те, которые заканчивают школу, потому что вот это люди, которые будут сейчас делать свои первые взрослые шаги. Как они будут дальше развиваться? Куда они будут идти? И вот, знаете, что интересно? Но это, правда, прошлогодняя аналитика. По-моему, даже PwC проводило такое исследование: опрашивали топов российских и международных компаний о тенденции в мире и за рубежом. И один из рисков, которые компании назвали, – это несоответствующий уровень образования тем запросам рынка. То есть у нас вот существ такой, скажем, пробел большой между тем, к чему готовит школа, институт в какой-то степени, и тому, что, в общем-то, реальному миру.
Андрей Алясов: Провал в этой сфере, но, по счастью, провал. Слушайте, если бы не было этого провала, нас бы здесь не было.
Марина Джаши: Вот мне кажется, что для вас это, наоборот, очень даже хорошо, потому что вы как раз во эту нишу можете использовать.
Андрей Алясов: Мы создали, по сути дела, эту нишу.
Марина Джаши: Да.
Андрей Алясов: То есть мы, действительно, подумали. Я в 2007 году учился на втором курсе. Делать было нечего, я учился в МГИМО, отлично сдал сессию и начал думать: че бы прикольное можно сделать? Безусловно, меня больше всего волновало образование, потому что как бы я чувствовал, что да, мне дают очень клевую фундаментальную подготовку плюс очень хорошо – история, английский и т.д., но, блин, я хотел работать в компании. Я смотрел на учебную программу: как-то вот вообще не совпадает.
Марина Джаши: Да.
Андрей Алясов: И я начал думать, как я могу сам себе помочь в этом плане. И собственно, так мы создали первый кейс-чемпионат, а потом пошло-поехало. Эта система (то, что мы создали) мне помогла: я сам попал в консалтинг. Потом я понял, что это можно сделать классный социальный бизнес и, таким образом, помогать не только себе зарабатывать на жизнь, но и десяткам тысяч людей.
Марина Джаши: Безусловно.
Андрей Алясов: Сейчас приблизительно 50 тысяч ребят работают в нашей системе и взаимодействуют с нами в жизни. Вот такая фишка.
Марина Джаши: Это замечательно, на самом деле, потому что цифры впечатляют и больше и больше людей вовлекается. У вас есть Летняя школа, я знаю, да?
Андрей Алясов: Да.
Марина Джаши: И вот расскажите немножечко о ваших планах, может быть, кто-то услышит и захочет тоже к вам присоединиться. У вас, по-моему, так же, вы и развиваетесь в направлении MBA, Executive MBA тоже, да? Расскажите немножко.
Андрей Алясов: Давайте расскажу вообще в принципе о трех столпах, в рамках которых мы движемся. Столп номер один – это кейс-чемпионаты. Это, по сути дела, такой коннектор между компаниями и студентами и вузами. То есть мы понимаем, что вузы дают хорошую теоретическую подготовку. Реально в России она очень неплохая. А компаниям в основном нужна практика, то есть нужно тридцать процентов теории, но семьдесят процентов практики. Что мы делаем? Мы на площадке собираем реальные практические задачи, так называемые кейсы от компаний, мы собираем студентов из всех ключевых вузов. У нас нет преференций к одному вузу, можно участвовать совершенно с другого вуза, с любой части страны, в некоторых чемпионатах мы, например, нашим оплачиваем проезд и проживание. В этом году проводили.
Марина Джаши: То есть непредвзятое отношение.
Андрей Алясов: Да, абсолютно.
Марина Джаши: Главное – желание.
Андрей Алясов: И ребята решают реальные задачи, показывают эти решения реальным представителям бизнеса, и те их выбирают, дают преференции при отборе, ребята попадают. Это такой кор, составляющая нашего бизнеса. К ней же, очень важная составляющая (второй столп) – это взаимодействие с компаниями, потому что мы правильно говорили, что в некоторых компаниях физически нет лифтов. Ну, ты провел такие чемпионаты: ребята клевые поучаствовали – что им делать в компания?
Марина Джаши: Да. Конечно.
Андрей Алясов: В международных компаниях, в консалтинговых компаниях все легко, поэтому наши первые клиенты – это были как раз компании «Большой четверки», компании «Большой тройки», которые полностью это используют. Потом, FMCG (международные компании), сейчас – банки. Сейчас наша задача – действительно, создавать эти лифты в крупных компаниях, поэтому мы занимаемся так называемой вещью employer branding recruitment, когда ты внутри компании говоришь: окей, ребята, помимо того, что вы можете делать бесплатные практики, давайте делать нормальные лидерские программы. Когда вы два-три года обучаете людей и делаете их менеджерами, программы для специалистов, другие социальные лифты. И убеждаем их, соответственно, создавать эти лифты. И потом, соответственно, компании в чемпионатах участвуют, какие-то другие активности. А третья вещь – это, собственно, образовательные продукты. И для вузов мы сейчас, например, создаем продукты с тем, чтобы вузам проще было обучать практике – раз. Например, недавно мы обучали преподавателей Финансового университета. Из приколов. Когда я спросил: «Ребята, кто из вас учебники написали?», все подняли руки. Я такой, 28 лет, и преподаватели, которые написали по два – по три учебника. Мы обучаем их реально практике кейсов, с одной стороны.
Марина Джаши: Здорово, да.
Андрей Алясов: С другой стороны, в компании важен также образовательный практический продукт, как, соответственно, встраивать этих ребят. А с третьей стороны, мы решили создать также свой такой небольшой, очень элитарный продукт как Летняя и Зимняя школа, где мы за 21 день в очень жестком режиме, образование там порядка шестидесяти часов в неделю. Представьте, как работают в консалтинговых компаниях.
Марина Джаши: Да, то есть очень напряженно.
Андрей Алясов: Когда мы ребятам, ну, реально такой делаем хороший пинок в нужном направлении с тем, чтобы они развивались.
Марина Джаши: Понятно. Действительно, знаете вот, очень поразительно, вы большие молодцы, то, что вы делаете. И вот я сейчас слушаю с большим-большим интересом, думаю: жалко, что я сейчас не заканчиваю школу, не поступаю в институт.
Андрей Алясов: Детей отправляйте. Реально, сейчас вот как бы у нас наконец-то начала создаваться классная система лифтов. Я расскажу пример вот такой, о российской мечте. Есть такой парень – Дан Лифшиц, он начал участвовать в наших чемпионатах еще с 1-ого курса. На 1-ом курсе ему чуть-чуть не хватило баллов для прохождения в полуфинал. На 2-ом курсе они уже вышли в финал. На 3-ем курсе они победили. Сразу же попали в лучшую российскую консалтинговую компанию – Strategy Partners. На 4-ом курсе он перешел в лучшую международную консалтинговую компанию – McKinsey. И стал не просто там стажером, а аналитиком. Дальше, в 20 лет он стал так называемым associate. Обычно позицию associate получают люди после MBA.
Марина Джаши: Да, через очень много лет.
Андрей Алясов: Лет 27.
Марина Джаши: Да.
Андрей Алясов: А он в 20 лет.
Марина Джаши: Поразительно, да.
Андрей Алясов: Он стал чуть ли не самым молодым за всю историю этой консалтинговой компании.
Марина Джаши: Гениальный случай, да.
Андрей Алясов: Вот это русская мечта. Причем парень из Новосибирска, у него не сказать, чтобы очень богатые родители. Он классический пример русской мечты.
Марина Джаши: Классический пример, да, того, что человек может пробиться сам. И, вы знаете, такие примеры очень-очень важны и они нужны, потому что они дают молодым людям надежду, что они могут своими силами.
Андрей Алясов: Да.
Марина Джаши: Здесь не важно, кто у тебя родители, что они могут, что они знают, здесь важно – кто ты.
Андрей Алясов: Да.
Марина Джаши: Вот это очень-очень важный пример. И я очень рада, что мы им завершаем нашу сегодняшнюю программу, потому что время, к сожалению, подходит немножко уже к концу. Давайте как раз запомним это имя, имя назовите этого молодого человека еще раз.
Андрей Алясов: Дан Лифшиц.
Марина Джаши: Да.
Андрей Алясов: И давайте дам три совета: как воспользоваться социальным лифтом. Первое – ищите социальные лифты везде. Они, на самом деле, существуют. Возможно, вы просто о них не знаете. Раз. Два – действительно, не бойтесь пробовать. Метод к успеху идет методом проб и ошибок. И третье – пашите. Я не верю в пассивный доход, я не верю в то, что работая 7-8 часов, ты можешь получить социальный лифт. Социальный лифт – это работать 12-14 часов в сутки, и у тебя обязательно получится. Спасибо, что пригласили.
Марина Джаши: Да, замечательные слова и напутствие от Андрея Алясова – генерального директора и основателя компании Changellenge. Андрей, большое вам спасибо. Я думаю, что многие нас услышали сегодня, это такая вдохновенная и очень интересная программа с вами. И, в общем-то, вы – пример того, чего можно добиться самому и, собственно, имея сильное, интересное желание и запрос рынка на вашу деятельность. Большое спасибо. И я очень надеюсь, что эта программа будет полезна для многих молодых людей. Спасибо вам.
Андрей Алясов: Спасибо.