А. Олин:
Здравствуйте. На канале «Медиаметрикс» программа «Медиадоктор» и программа «Медицина + стартапы». Ведущий я, Алексей Олин. И первый гость у нас сегодня Дмитрий Котровский, инвестор, партнер «Химки Групп», здравствуйте.
Д. Котровский:
Здравствуйте.
А. Олин:
Сразу первый вопрос. Казалось бы, причем здесь инновации и, тем более, причем здесь медицинские инновации. Я начал читать про Вас и узнал, что Вы используете многие инновационные решения у себя. Расскажите про них.
Д. Котровский:
Эта история началась давно, в 2008, в 2009 году, когда мы начали осваивать определенные территории, мы решили изначально подойти к процессу не так, как это делают все. И даже несмотря на то, что это был очередной кризис в стране, рынок каким-то образом поворачивался, и надо было задумываться о том, что же все-таки хочет клиент, в каком случае клиент готов выбрать определенный продукт, надо ему дать какую-то определенную ценность. И вот эта ценность начала раскладываться на определенные инновационные вещи.
Они лежали в плоскости абсолютно всего. Они лежали в плоскости энергосбережений, то есть прокачка газом стеклопакетов, потеря тепла и инфракрасные лучи, которые попадают в дом. С одной стороны, это экономия денежных средств, с другой стороны, это определенный уровень здоровья, потому что есть вред, который наносят прямые солнечные лучи, если не защищать человека.
Если говорить о квадратных метрах, то сегодня практически весь рынок предлагает только квадратные метры. И нам надо было инновационно подумать, а зачем люди покупают квадратные метры? Только лишь для того, чтобы прийти и выспаться, с утра выбрать себе новый образ и пойти дальше зарабатывать деньги, или все-таки это должно быть тем гнездом, когда родители должны понять для себя, что, покупая квадратные метры, они решают комплекс вопросов? И то, что мы делали инновационно, это был первый стартап в девелопменте, тот проект, который мы закончили сегодня делать в Новогорске, мы задумались о многом – это и образование, и спорт, и искусство, за исключением, наверное, медицинских направлений в силу того, что это высокотехнологичная история с уровнем ответственности, с подходом, с именем, которое мы продолжаем на сегодняшний день искать. И более того, этот поиск в большей степени связан с тем, что оператор готов заходить не тогда, когда мы декларируем этот проект, когда мы говорим о будущем. Такие операторы готовы заходить, когда эти проекты уже обжитые, когда есть возможность, оказывая услугу, получать от этого не только удовольствие, а получать от этого возможность либо расширять свою сеть, либо доукомплектовывать ее дополнительными услугами, которые востребованы в мегаполисах от детей до престарелого возраста.
Но мы с Вами понимаем, что есть сегодня две наболевшие темы. Первый вопрос – это что происходит с молодежью, то есть ее надо чем-то вовлечь. А вторая ситуация – это отсутствие в московском регионе профессиональных геронтологических центров. Дом престарелых, конечно, это не инновационная вещь, и мы не хотели абсолютно ничего делать на этот счет. Мы работаем над той ситуацией, когда дети заботятся о пожилых родителях, купив им квартиру в экологическом месте, создав им все необходимые условия. Они могли бы дальше получить некого оператора, который мог бы этим родителям помогать жить или доживать свои годы здоровыми, чтобы кто-то за ними присматривал, потому что от инфаркта, инсульта, как правило, люди погибают не потому, что невозможно из этой ситуации каким-то образом выйти, а потому, что не оказывается своевременная помощь. В этой ситуации можно было четко понять, что родитель живет в своей квартире, у него рядом есть структура, которая готова оказывать всю медицинскую помощь, включая кабинет реанимации.
Я даже вижу по себе: при своей загрузке, живя в Москве, и мои родители живут в Москве, я понял для себя, что встречаюсь с ними раз в месяц – в полтора месяца не потому, что избегаю общения, а потому, что просто загрузка такая, что каждый раз я задумываюсь, все ли у них нормально, есть ли у них продукты, сходили ли они в поликлинику, есть ли кто-то, кто может присматривать. Конечно, можно нанять медицинского работника, который будет приходить, но это же полумера. Это та ситуация, которая лежит в плоскости подать таблетку, померить давление. А в инновационных комплексах, в кластере олимпийской деревни Новогорск не хватает сегодня конкретного оператора, который мог бы в конечном итоге этот круг замкнуть в части полного цикла, то есть имея крупные больницы в районе. Любая семья, которая может выбирать сегодня качественное жилье, понимает, что ребенок взрослеет, и можно приобрести жилье, которое будет отвечать всем запросам самой семьи. Взрослые дети задумываются о том, в каких условиях могут жить их родители. Ответ прост: появилось жилье курортного типа, в котором есть абсолютно все, и, возможно, в ближайшее время может появиться вот такая коллаборация.
Любая семья, которая может выбирать сегодня качественное жилье, понимает, что ребенок взрослеет, и можно приобрести жилье, которое будет отвечать всем запросам самой семьи. Взрослые дети задумываются о том, в каких условиях могут жить их родители. Ответ прост: появилось жилье курортного типа, в котором есть абсолютно все.
А. Олин:
Получается такая забота о родных и близких через создание условий, в которых медицина и здравоохранение могут развиваться?
Д. Котровский:
Но ведь по данным ВОЗ весь мир сегодня увеличивает срок жизни населения земного шара. И если посмотреть внимательно по градации тех стран, которые находятся в первой десятке, мы понимаем, что не только данные по ВВП коррелируют с этими цифрами, но и вот эта социальная история, которая доступна, которая своевременна и которая на очень высоком уровне с точки зрения диагностики и с точки зрения оказываемой услуги. И я думаю, что любой человек, который сегодня создает семью, зарабатывает определенно выше среднего, то, что мы называем достатком, он хочет, чтобы в конечном итоге его жизнь была не только качественна с точки зрения автомобиля, мебели или фасада здания, а чтобы эта жизнь была качественна с точки зрения образования, которое должен получить ребенок, потому что интеллектуальная борьба сегодня на таком уровне, что если не вкладывать в образование ребенка, чем он будет конкурировать через 15 – 20 лет, когда он закончит институт.
То же самое касается и лично Вашего здоровья. В советское время это называлось диспансеризацией, я не знаю, насколько сегодня это поставлено на поток среди учащихся школ или институтов, взрослые вообще не проходят подобные диспансеризации для того, чтобы прочекинить на сегодняшний день то состояние здоровья, в котором они находятся. Все медики, все светила говорят, что чем раньше Вы поймете причину или какой-то симптом, чем быстрее Вы обратитесь к той услуге, которая будет профессионально оказана в Ваш адрес, тем меньше Вы в конечном итоге будете отдавать денег за то, чтобы оперативно пытаться вернуть себя к нормальному дееспособному образу жизни. Если эта формула укладывается в голове у людей, если они за эту ценность готовы платить, то мы говорим о том, что таких проектов сегодня очень мало.
И, безусловно, девелопер подразумевает под собой некий цикл, когда мы должны уметь решать все вопросы. Если сейчас государство нас заставляет официально по жилищному кодексу, градостроительному кодексу строить детские сады, поликлиники, школы, то Вы сами понимаете, как это делают девелоперы. Это все лежит в плоскости муниципального подхода. Есть некая нормаль, вот этой нормали мы придерживаемся. Но это некая ровня, и нет на рынке девелопмента сегодня этих олимпов, в которых можно было бы найти действительно уникальный подход к тому, насколько девелопер попытался расширить горизонты или посмотреть за эти горизонты, реализуя подобный проект.
Мы говорим о том, что не брались за эту тему, но мы просчитали все возможные варианты, не предлагая каких-то помещений, в которых может в конечном итоге оказаться подобная клиника. Когда мы проработали этот вопрос с разными специалистами и поняв, что мы можем сегодня предложить, чтобы было выгодно всем сторонам – мне как девелоперу, клиенту, который готов за это платить, потому что этот платежеспособный спрос мы создали, он есть. В Москве достаточно широкий выбор, и чем дальше, тем больше таких предложений с точки зрения квадратных метров.
Но мы видели, что те клиенты, которые у нас покупали, они в состоянии отличать хорошее от очень хорошего. И когда они видели наш проект, то понимали, зачем они платят эти деньги, что они получат в обмен на тот продукт, который в конечном итоге девелопер им передал, но в процессе вот этой эволюции мы поняли, что нам надо было в самом начале затронуть еще и медицинскую сторону. Почему? Потому что мы не ожидали, что такое количество квартир будет приобретаться целевой аудиторией, которая превышает возраст 55+. Часть людей приобретали квартиры для того, чтобы перевезти родителей из достаточно престижных московских районов, но там уровень пробок, некомфортное проживание с точки зрения отсутствия зелени. У этой категории людей сегодня есть запрос: «Что мне делать?» Есть определенный набор болячек, с которыми нужно работать. И это должна быть профессиональная история, которая должна помогать всем людям находиться на очень хорошем уровне.
Чем раньше Вы поймете причину или какой-то симптом, чем быстрее Вы обратитесь к той услуге, которая будет профессионально оказана в Ваш адрес, тем меньше Вы в конечном итоге будете отдавать денег за то, чтобы оперативно пытаться вернуть себя к нормальному дееспособному образу жизни.
А. Олин:
Хорошо. Запланировали, условия создали, какие наработки есть, может быть, с какими-то клиниками уже общались, разговаривали?
Д. Котровский:
У нас был достаточно интересный кейс, к нам обращалась итальянская клиника, которая сопровождает известных спортсменов-футболистов международных, мировых, известнейших именитых клубов. Вы понимаете, сколько стоит такой спортсмен, сколько вкладывают в него эти клубы. Любая потеря или выход из строя физического состояния – это потеря колоссальных объемов денег для футбольных клубов, и, конечно, такие структуры обращаются не только к тем специалистам, кто качественно работает со здоровьем, а кто максимально быстро ставит на ноги этого спортсмена.
А. Олин:
Требуют совершенно другого отношения уже к здравоохранению.
Д. Котровский:
Да. И с учетом того, что сам микрорайон Новогорск – это Мекка российского спорта, 38 секций олимпийского резерва и спортсмены, которых готовят, сборная Российской Федерации именно в этом месте. Это некий дополнительный пул тех, кто может найти среди нашего пакета услуг важное для себя. Итальянцы рассматривали наш проект в качестве базирования одного из своих офисов, одной из своих клиник. На тот момент, когда мы вели переговоры, мы еще были в стадии ввода объекта в эксплуатацию, я думаю, что через какое-то определенное время мы продолжим эти переговоры, если, конечно, это место не будет к этому моменту занято российскими клиниками, российскими передовыми технологиями и передовыми специалистами, которые имеют доступ к государственным деньгам, финансированию и грантам, к частным инвестициям.
Однажды один очень известный человек, входящий в десятку «Forbes», обратившись в клинику, поправил свое зрение, в конечном итоге приобрел хирургу дом в 250 квадратных метров в нашем проекте. То есть это некая ситуация, которая при возникновении определенной проблемы, при получении качественной услуги, при определенном общении, когда кроме двух сторон возникает еще третья сторона, которая готова была эту благодатную почву подготовить и ее предложить, возникают эти процессы. И мы видим такие вещи очень часто не только в спорте и культуре, но и в определенных сферах науки, которая тоже может смежно проходить с медициной.
Но почему рождаются крупные проекты? Потому что одни люди видят, что за определенной идеей будет определенный спрос. Мы видим это и в части известного американца Илона Маска, мы видим это в детище Apple Стива Джобса.
Почему рождаются крупные проекты? Потому что одни люди видят, что за определенной идеей будет определенный спрос.
А. Олин:
Джека Ма.
Д. Котровский:
Да. Многие читали его историю, он просто даже не понимал, что у него будет находиться 30 000 000 человек в общей структуре, которая делает это общее дело. Буквально на днях он стал самым богатейшим человеком в Китае. То есть это была та самая ситуация, когда у людей появлялась возможность посмотреть чуть дальше, чем видит обычный человек. Мы посчитали нужным проработать эту всю ситуацию и подготовить эту почву, чтобы сегодня подсказать тем, кто ищет те ниши, которые еще ранее не были никем заняты, на тот предмет, что вот, пожалуйста, начинайте это делать, для вас созданы абсолютно все условия. Все, что нужно – просчитать вместе с нами ту определенную нагрузку, которая у любого бизнеса всегда возникает на старте, мы готовы ее всячески помочь минимизировать на входе. Я не хочу сейчас просто проговаривать какие-то коммерческие вещи, потому что не очень люблю диалог на расстоянии, мы готовы просто делать этот диалог в рамках тех площадок, которые у нас есть. Но риски, как правило, возникают в той ситуации, когда вроде и помещение снято, вроде как и метрополитен может быть рядом, вроде как и технология разработана, и вроде как в нее верят, и вроде как ее поддерживают определенные специалисты или блогосфера. Но риск может возникнуть в той ситуации, когда Вы начинаете, а клиентоориентированного спроса в данном случае, той целевой аудитории просто нет, она не была сосредоточена. Мы отличаемся тем, что находимся в том месте, которое все россияне воспринимают, как Мекку спорта, здоровья, огромного количества людей, которые нашли для себя то самое место, которое нельзя найти в других частях страны. По прошлому году мы вошли в список десятки лучших практик, оцененный Игорем Ивановичем Шуваловым в «Анаполисе» в Казани. И в том числе, эта оценка давалась на предмет того объема инфраструктуры, который девелопер, не дожидаясь какой-то отмашки, команды сверху, попытался сделать за свои деньги без привлечения государственных денежных средств.
А. Олин:
Кстати, по поводу инфраструктуры вопрос. Существует в градостроении жилой комплекс. Есть понимание, что в нем должно быть обязательно? Например, количество парковочных мест, магазинов, медицинских учреждений?
Д. Котровский:
Абсолютно.
А. Олин:
Есть нормы по медицинским учреждениям в рамках дома, комплекса или района?
Д. Котровский:
На первые 10 000 построенных квадратных метров, которые отчуждаются в конечном итоге, существует уже первая градация того, что Вы должны делать. Если Вы не строите плоскостную поверхностную парковку, то настаивают на этом. Это Ваше обязательство – строительство подземного паркинга. Когда Вы переходите уже определенные показатели 80 000 – 120 000 квадратных метров, у Вас уже кроме детского сада и школы, опорного пункта полиции возникает требование к строительству поликлинического центра. Если Вы успеваете все делать и передавать его муниципалитету, значит, Вы строите его за свои деньги, а потом передаете его муниципалитету. Муниципалитет набирает туда уже определенную группу специалистов.
Но мы понимаем, что такое поликлиники. Государство говорит: «Здесь должна появиться поликлиника». Она будет, и Вам, возможно, вырвут зуб, померят температуру, давление, Вас отведут к окулисту, но вопрос правильного диагноза с ведением Вас как пациента до того результата, который, как правило, любой человек хочет получить очень быстро и за понятные для себя цифры по деньгам и в сроки… Наверное, есть такие муниципальные центры. Еще раз подчеркну, я не специалист в этом профиле, я не хотел бы, чтобы слушатели воспринимали это, как будто я делю бедных и богатых и хаю каким-то образом доступную медицину. Я просто говорю о том, что дорогостоящее оборудование находится там, где есть стабильное финансирование и где есть полный цикл оказания услуг. Не во всех муниципальных поликлиниках сегодня можно получить весь спектр дорогостоящего оборудования по абсолютно разным направлениям оказания медицинских услуг, о которых мы можем говорить и очень долго перечислять.
На первые 10 000 построенных квадратных метров существует уже первая градация того, что Вы должны делать. Ваше обязательство – строительство подземного паркинга. Когда Вы переходите уже определенные показатели 80 000 – 120 000 квадратных метров, у Вас уже кроме детского сада и школы, опорного пункта полиции возникает требование к строительству поликлинического центра.
А. Олин:
А в Вашем центре?
Д. Котровский:
В том, что мы хотим сделать, и на примере торговых сетей, которые к нам заходили, были те, которые хотели зайти к нам, но не хотели менять бренд. И когда мы сопоставляли этот бренд с тем брендом, который мы построили, и теми людьми, которые у нас живут, нам приходилось говорить «Нет», хотя это была наша прямая коммерческая заинтересованность – продать определенные квадратные метры с теми финансовыми расчетами, которые мы готовили. Но мы не хотели, чтобы появлялись определенные торговые марки и бренды, которые понижали бы уровень в конечном итоге того кластера, который мы задумали и построили на сегодняшний день.
Вот с медициной сегодня мы тоже будем пристально смотреть на тех возможных интересантов, которые с нами захотят вот эту коллаборацию по стартапу произвести. Мы будем четко смотреть, думать. Более того, мы поедем и попробуем пройти диагностику в таком будущем медицинском центре, чтобы понять для себя, насколько персонал готов сервисно подстроиться под требования наших клиентов, насколько то самое оборудование, которое декларируется сегодня, соответствует определенному уровню. Это уровень, который мы сами себе задаем и пытаемся его придерживаться.
Мы поедем и попробуем пройти диагностику в будущем медицинском центре, чтобы понять для себя, насколько персонал готов сервисно подстроиться под требования наших клиентов, насколько то самое оборудование, которое декларируется сегодня, соответствует определенному уровню.
А. Олин:
У нас программу посещают в среднем 8 – 10 стартапов в месяц в сфере медицины. Будем рады что-нибудь показать интересное для Вас.
Д. Котровский:
Мы рады будем показать, мы и Вас приглашаем, чтобы посмотреть на тот результат, которого мы на сегодняшний день добились. Люди говорят: «Вы это делали тогда, когда от Вас не просили это?» Мы говорим: «Да, мы это делали, когда от нас не просили это». И когда они видят объем того, что приходится просматривать в единицу времени, мы понимаем, что это оценка, которая дается на очень высоком уровне.
А. Олин:
Хорошо. У Вас сколько метров общая застройка?
Д. Котровский:
Общая площадь 140 000 квадратных метров, это то, что было реализовано. 35 000 квадратных метров – это все то, что лежит в плоскости инфраструктурных объектов.
А. Олин:
35 000 метров?
Д. Котровский:
35 000 квадратных метров. Да, я бегло могу перечислить, что это такое. Это гимназия, детский сад, академия художественной гимнастики Ирины Александровны Винер-Усмановой, это школа бокса Александра Лебзяка. Готовим сейчас к открытию школу фехтования Ильгара Мамедова и школу волейбола Любови Соколовой, школу единоборств, которую мы готовим к открытию, но пока не хотим сейчас ее озвучивать, потому что это будет абсолютное новшество в связке тех, на которых равняется и молодежь, и мировые зрители в качестве спортсменов. Эта ситуация появится в ближайшем будущем у нас. И это самый большой в Московской области фитнес-центр, 4000 квадратных метров, спортклуб со всеми кардио-жим-зонами. И более того, мы видим сегодня ту практику, которую делают многие клиники по работе с теми клиентами, у которых проблемы с опорно-двигательным аппаратом, протрузиями, грыжами и так далее.
Мы решили даже в этом спортивном центре выделить определенную территорию для той категории наших клиентов, которые не воспринимают уже в силу возраста тяговые занятия, потому что мышечная масса им уже не нужна. Но структура выстраивания мышечного корсета, которая позволяет получать системные вытяжки, на которых Вы избегаете тех проблем, которые возникают у людей, радикулитных проявлений, когда человек просто на 4 дня выбивается абсолютно из нормальной жизни. И подобные вещи, кстати, помолодели, то есть если первая проблема закладывалась в возрасте 13 – 15 лет, юноша или девушка подняли что-то не очень легкое и каким-то образом это отразилось, то уже в 25-летнем возрасте возникает заболевание.
Когда Вы приходите в этот спортивный зал, Вы понимаете, что есть и такая возможность за деньги получить такую услугу. Мы это подсказали тому оператору, которого искали и нашли в конечном итоге под спорт: «Слушайте, не надо зарабатывать, только продавая абонемент в бассейн, не надо зарабатывать, только продавая услуги личного тренера или абонементы на какой-то определенный срок. Мы можем подсказать, на чем Вы можете еще зарабатывать. Предлагайте услуги, потому что есть люди, которые готовы за это сегодня платить».
Я знаю на личном опыте клиники Бубновского, известная сеть в Москве, вот они предлагают такие вещи. Когда я посмотрел внимательно то, что делали лично со мной, и на то оборудование, которое было там установлено, это не распространенное оборудование спортивных залов, которое сегодня продается мировыми производителями. Это специально по методике сваренные конструкции, в которых на вытяжке существуют определенные упражнения. И я хочу сказать, что это работает, если системно подходить к такому вопросу, если у Вас есть такая возможность.
Но самое главное, что Вы практически лишены той ситуации, с которой сегодня столкнулась Москва. Несмотря на реконструкцию дорог и всего остального, Вы не передвигаетесь и не тратите время, чтобы от дома до работы доехать сначала до учебных заведений, чтобы отвезти своих детей. Вы представляете, если у Вас в семье разнополые и разновозрастные дети, то есть одного надо успеть отвезти в детский сад, потом надо успеть отвезти в школу, на хоккей, на балет и на все остальное. И когда это все у Вас в одном месте, когда каждый из наших участников, партнеров, операторов понимает, что ему достаточно 6000 проживающих семей, которые реально закрывают весь Ваш спектр по спросу той услуги, которую Вы оказываете, тогда Вы понимаете, что это и есть то европейское развитие бизнеса, которое находится непосредственно рядом с теми людьми, которые живут.
Вам не надо задумываться над тем, сколько денег Вы должны платить на рекламу, чтобы искать новых клиентов, когда это клиенты, которые Вам абсолютно понятны, Вы видите, как они развиваются, что они становятся здоровыми. И они, кстати, срабатывают в части той же самой рекламы, определенного сарафана, потому что если Вы получили услугу, если цена и качество Вас устроили, Вы будете это рассказывать определенно большему количеству людей, потому что готовы говорить о том, что Вы сегодня счастливы. Правда, если Вы окажетесь и в другой ситуации, Вы тоже будете рассказывать о том, что оказались в очень неприятной для себя ситуации. Но это все говорит об определенном уровне. Мы не стесняемся и не боимся об этом говорить, потому что то качество, которое мы для себя поставили в самом начале, мы сегодня реализовали в большинстве в своем проекте, о котором мы говорили достаточно приличное время.
Не надо зарабатывать, только продавая абонемент в бассейн, не надо зарабатывать, только продавая услуги личного тренера или абонементы на какой-то определенный срок. Предлагайте услуги, потому что есть люди, которые готовы за это сегодня платить.
А. Олин:
Вторая половина программы, и у нас новый гость, Илья Скоробогатов, основатель «LungDiagnostics». Это какое-то решение с искусственным интеллектом для диагностики легких?
И. Скоробогатов:
Добрый вечер. Все правильно. Наш проект сейчас делает умный стетоскоп, который на основе нейронных технологий может самостоятельно без участия врача определять, диагностировать болезни легких, то есть выслушивает хрипы, может их ранжировать и говорить все хорошо или все очень плохо.
А. Олин:
Он же не просто слышит или не слышит хрипы, он еще говорит, что этот хрип у Вас из-за…
И. Скоробогатов:
Не то, что из-за, он говорит: «У Вас наличествуют среднепузырчатые хрипы».
А. Олин:
И о чем это должно сказать?
И. Скоробогатов:
Пока ничего не скажет, но в перспективе мы полагаем, что за этим будет следовать какая-то рекомендация – либо обращение к врачу, либо успокоительная информация, что все не так плохо.
А. Олин:
Мне всегда в таких проектах интереснее всего с чего Вы решили заняться таким решением для медицины? Как пришла идея пересмотреть это решение по-новому?
И. Скоробогатов:
Все началось, естественно, со своей головной боли. У меня двое детей, и сейчас современные дети часто болеют. Естественно, все болячки уже известны: поднялась температура, начался кашель, уже весь медикаментозный набор прекрасно известен, список, что нужно купить в аптеке, чтобы болезнь прошла спокойно. Единственное, что оставляло беспокоиться, это детский кашель, то есть ребенок кашляет всю ночь, и ты не знаешь, что делать. Чтобы не бегать к врачу и не вызывать его постоянно на дом, у меня есть дома стетоскоп, ребенок кашляет, я его слушаю, все нормально. Сейчас отпоим его чайком, он отоспится, пропотеет, и все будет хорошо. И у меня возникла такая идея. В общем-то, все достаточно четко расписано, какие звуки в каких ситуациях возникают, на что нужно обращать внимание. А почему бы не научить нейронную сеть определять и не сделать умный стетоскоп, который сам будет все это слышать.
Идея начала набирать обороты, и вдруг подвернулся хакатон. Я думаю, а давайте соберем команду и на этом хакатоне оттестируем. В общем-то, я считаю, очень успешный опыт у нас получился.
А. Олин:
Кто Ваша команда?
И. Скоробогатов:
У нас есть команда из нейронщиков, математиков и разработчики, которые уже непосредственно разрабатывают приложение.
А. Олин:
Это первый опыт в медицине?
И. Скоробогатов:
Я айтишник, образования медицинского у меня нет, но у меня родители медики. Соответственно, ситуация в медицине мне прекрасно известна. Немножко углубившись в эту тему, я обнаружил очень негативные тренды, что за последние 10 лет, к примеру, заболеваемость детей ОРВИ увеличилась в два раза в виду внешних факторов влияния. При этом у нас за счет оптимизации медицинского сектора в государстве происходит сокращение количества медицинской инфраструктуры и врачебного состава. Получается, дети болеют больше, а врачей, чтобы их слушать, меньше. При этом качество падает.
Если из моей темы прослушки легких брать пример, то сейчас как раз выросло поколение врачей, которые в своей молодости портили себе слух, слушая громко музыку в плеере. И я уже не единожды от своих друзей слышал жалобы, что приходит врач, слушает и говорит: «Я ничего не слышу, идите на рентген». То есть он просто физически не может выслушать. У него может быть насморк, а когда у человека насморк, определенные частоты, которые он слышит в обычной жизни, он их перестает слышать, потому что у него там отек, и, соответственно, многие звуки он просто не может выслушать физически. Или просто у него тугоухость.
Сейчас как раз выросло поколение врачей, которые в своей молодости портили себе слух, слушая громко музыку в плеере.
А если мы возьмем, допустим, периоды эпидемии, особенно гриппа. Сейчас последние гриппы характеризуются очень быстрым развитием легочной патологии происходит, в течение 3 – 4 дней у человека может развиться пневмония. А врачи во время этой повышенной заболеваемости могут приходить очень редко, потому что их мало, и они не успевают всех обойти. И зачастую бывает, звонишь врачу, говоришь: «Так и так, температура пятый день не падает, что делать? Вроде не кашляю». Он говорит: «Идите на рентген» или «Мы придем, но поздно. Поэтому лучше сходите на рентген сами, а дальше отзвонитесь и скажите результаты». Человек идет на рентген, а у него там двухсторонняя пневмония. Предположим, что у нас есть этот девайсик, который мы разрабатываем, он мог самостоятельно дома себя послушать и значительно более раньше, на первый, на второй день забеспокоиться и уже пойти что-то делать.
А. Олин:
По-моему, гениальное решение. У меня, например, кашель непонятный образовался, хожу на снимок, говорят: «Нет, все у Вас здесь розовенькое, чистенькое, все в порядке, причин нет». Хожу и кашляю, я Ваш клиент. Расскажите, на каком сейчас этапе находится разработка?
И. Скоробогатов:
У нас сейчас есть прототип самого девайса и есть прототип системы, умная составляющая этого стетоскопа, которая определяет патологии. Сейчас мы находимся на стадии формирования базы данных. Мы на хакатоне сделали, что у нас просто определяет наличие, есть или нет проблемы. А сейчас мы работаем над тем, чтобы она уже начинала говорить, какая проблема.
А. Олин:
Он по звуку ловит?
И. Скоробогатов:
Да, то есть мы записываем цикл вдох – выдох, анализируем и говорим, что вот здесь присутствуют такие-то хрипы. И точность этого определения на текущий момент достаточно высокая. Я уверен в том, что в итоге мы сделаем анализ, который будет более эффективно работать, чем врач, потому что врач что-то может не услышать, причем бывает, уже патологии развиваются на такой стадии, что некоторые звуки начинают пропадать. Я могу рассказать немножко физику этого процесса.
В итоге мы сделаем анализ, который будет более эффективно работать, чем врач, потому что врач что-то может не услышать, причем бывает, уже патологии развиваются на такой стадии, что некоторые звуки начинают пропадать.
А. Олин:
Давайте немножко.
И. Скоробогатов:
У нас в легких есть дерево трубочек, которые к альвеолам подводят воздух, где происходит газообмен. И когда начинается развитие легочного заболевания, например, отек легких, альвеолы начинают заполняться жидкостью. И когда на определенной стадии врач приходит, слушает, то есть выдохнул – альвеола сомкнулась, и на вдохе происходит звук разлипания, к примеру. А уже когда стадия такая, что альвеола просто заполнилась жидкостью, она уже никакого звука не издает, и врач может просто не услышать. Эти альвеолы есть, которые хлюпают, но их мало, и поэтому уровень шума этого хлюпания альвеол очень низкий, и врач его не слышит. В нашем случае мы его услышим, потому что электронный стетоскоп очень чувствительный, у него есть и усиление звука, и алгоритм, он даже мельчайшие вещи может вычленить.
А. Олин:
А старая школа или старые специалисты в области медицины как реагируют на Вас? Вы им рассказываете? Обычно у старичков такое отношение к инновациям: «Что Вы там опять придумали?»
И. Скоробогатов:
Двоякое совершенно отношение. Некоторые говорят: «Ерунда какая-то, а вдруг ошибется алгоритм, кто будет ответственность нести?» А другие врачи говорят наоборот: «Классно!» Особенно проявил интерес к этому направлению бизнес, страховые компании говорят: «Мы заинтересованы в том, чтобы уменьшить количество посещений врачом пациентов, при этом повысить качество оказываемых услуг».
А. Олин:
То есть будет исключаться человеческий фактор?
И. Скоробогатов:
Да, человек может самостоятельно дома послушать себя, получить сразу предварительный результат и отправить его в страховую компанию или лечащему врачу с уже предварительным диагнозом. А врач его может либо подтвердить, либо нет. И опять же, учитывая развитие электронных медицинских карт, мы можем и карту сразу заполнить, чтобы врачу не заниматься писаниной. Часть этой функции можем на себя переложить.
А. Олин:
Скажите, это будет какой-то гаджет?
И. Скоробогатов:
Да.
А. Олин:
Сколько он будет стоить?
И. Скоробогатов:
Мы хотим, чтобы он был не дороже 500 рублей, потому что сейчас у всех в доме есть градусник, и все им прекрасно умеют пользоваться. Почему бы не сделать такой же девайс, который будет на том же уровне лежать, им просто пользоваться, и он очень доступен по цене.
А. Олин:
А каким образом Вы это делаете – на свои деньги или привлекаете инвестора, или, может быть, Вы какой-нибудь краудфандинг? У меня первая мысль: я бы сейчас купил такой.
И. Скоробогатов:
На текущем этапе мы работаем пока что за собственные средства, но планируем выйти на какую-нибудь площадочку. Сейчас нас взяли в заочный акселератор ФРИИ, в течение двух месяцев мы поработаем там и дальше, возможно, нас возьмут на очный, а потом уже будет появляться финансирование. Много вариантов есть, много площадок, есть хорошие зарубежные площадки, на которые можно податься, которые дают приличное количество денег и при этом снабжают всем необходимым для того, чтобы на выходе уже иметь готовый продукт, продажи и готовое производство для партии этого продукта.
А. Олин:
Есть ли аналоги, конкуренты или другие решения?
И. Скоробогатов:
Удивительно, мы не нашли их. То есть мы нашли зарубежные статьи ученых, которые пытались тоже в эту тему зайти, получили точность определения порядка 60%, написали статью, и на этом все закончилось. При этом сейчас активно развивается область телемедицины, на рынке появляется много электронных стетоскопов, которые позволяют удаленно слушать легкие и передавать их врачу, врач может слушать и ставить диагноз.
На рынке появляется много электронных стетоскопов, которые позволяют удаленно слушать легкие и передавать их врачу, врач может слушать и ставить диагноз.
А. Олин:
Он фиксирует, передает, но не идентифицирует?
И. Скоробогатов:
Не идентифицирует. В основном, это делается для больших медицинских офисов. Допустим, есть большой центр, но он находится в удаленном месте, и регионально натыканные небольшие центры, это за рубежом так реализовано, небольшие комнаты врача общей практики. У нас сейчас врачи общей практики почему-то сокращаются, а там это достаточно популярно. И, соответственно, можно пройти в кабинет общей практики, прослушать свои легкие, и он передаст их уже более компетентному врачу, который ставит диагноз, заключение и назначает лечение. При этом ему не нужно никуда ездить. Но о функции, чтобы сразу убрать врача из этой составляющей, никто почему-то не подумал. При этом сейчас на рынке развивается огромное количество медицинских стартапов такого направления. Те же фитнес-браслеты тоже, в общем-то, медицинская тема. И люди стараются следить за своим состоянием.
Тут появляется и ЭКГ, и системы съема ЭКГ, персональные, маленькие, мобильные, и энцефалограмму мозга даже снимают по уху, на ухо вешается датчик. Можно здесь собрать такое сообщество гаджетов, которое будет обеспечивать 90% потребностей человека в медицинском обеспечении. Он может удаленно уже мониторить состояние своего организма. Если из нашей темы, то это хронические заболевания, их все больше и больше в последнее время становится, это и аллергия, и астма, опять же, учащенные ОРВИ-заболевания.
А. Олин:
Сейчас проходите всякие тесты на людях, фокус-группы?
И. Скоробогатов:
Да, безусловно, мы тестируем новые алгоритмы. Как правило, это все-таки знакомые люди. Но если взять хакатон, то на хакатоне мы, даже имея какой-то девайс, который был собран буквально на колене из того, что было под рукой, прослушивали людей, и даже с низким качеством записи звука те алгоритмы, которые на том этапе существовали, уже смогли определить больного человека, прямо на хакатоне.
А. Олин:
Гениальнейшее решение. Планируете уже что-нибудь дальше, как эту технологию развить, или следующий гаджет уже в голове крутится?
И. Скоробогатов:
У нас, конечно, возникла идея создать некую шину, так скажем, которой можно цеплять все такие стартапы с медицинскими гаджетами. Но пока мы работаем над этим проектом, потому что сейчас работаем над промышленным образцом, чтобы он был красивый, чтобы он был удобный в использовании, чтобы хорошее качество звука давал. И, соответственно, увеличение качества определения, безусловно.
А. Олин:
Замечательно. Желаем Вам удачи, чтобы у Вас все получалось, ждем новых крутых проектов и жду Вашего гаджета на полках, хочу увидеть его, купить скорее. С нами был Илья Скоробогатов, основатель «LungDiagnostics». Я, Алексей Олин, председатель фонда «Iventurer», исполнительный директор фонда «Роснаука». Большое спасибо, до новых встреч.
И. Скоробогатов:
Спасибо.