Е. Осипенко:
Добрый вечер слушатели и зрители канала Mediametrics. Сегодня в «Школе здорового голоса Екатерины Осипенко» особая гостья. Это удивительное совершенно сопрано, Любовь Петрова, которая не просто является солисткой Metropolitan Opera, но, по большому счёту, можно сказать, что это солистка больших и малых и всевозможных совершенно оперных театров по всей, по-моему, Земле, и особенно в Северной Америке. Я даже, когда я читала это, просто невозможно было перечислить. Это и Dallas Opera, это и нидерландская опера. В Америке, по-моему, все основные театры были перебиты Washington Opera, что еще в Америке?
Л. Петрова:
Много, действительно, театров охвачено, но еще есть над чем работать. Добрый вечер, всем.
Е. Осипенко:
Всем добрый вечер. И Парижская опера, ну и прежде всего это Большой Театр, всё-таки. В конце, мы объявляем прежде всего это то, что ближе к нашему сердцу- это Большой театр. Что в Большом театре? То есть, если я правильно понимаю, то вот этот визит, по-другому не скажешь, из Америки в Россию он посвящен именно Большому театру.
Л. Петрова:
Да, мы только что закончили серию спектаклей «Кавалер розы» Рихарда Штрауса в Большом театре и постановку, которую я очень люблю. Мы ее выиграем уже 5 лет с перерывами. Я очень рада была приехать и спеть партию Софи в этом чудесном спектакле.
Е. Осипенко:
Кто партнеры?
Л. Петрова:
Потрясающая группа, там участвует большая часть коллектива Большого театра, замечательные артисты. И мы приглашённые артисты всех очень полюбили. А из приглашённых есть из Германии, из Румынии в этот раз приехала солистка, ну и со всего мира, команда собралась очень замечательная.
Е. Осипенко:
А чем определяются вот такие тенденции к приглашению большого числа разнообразных солистов из разных стран?
Л. Петрова:
Вот в этом спектакле, я думаю, это было обусловлено тем, что для нас, для России, стиль Рихарда Штрауса пока ещё новый. И чтобы вжиться в стилистику, потому что музыка не простая, очень важно немецкое слово, очень важен стиль, и поэтому пригласили специалистов.
Е. Осипенко:
И вы пойдете на немецком?
Л. Петрова:
Да, конечно, мы все пойдем на немецком.
Е. Осипенко:
Есть ли трудности в пении на немецком языке? Конкретно на немецком? Мы понимаем, конечно, что есть особенности исполнения на том или ином языке, и они связаны не только с лингвистикой. Но в случае, когда есть взаимосвязь пения и произношения на иностранном языке, особенно в академической манере.
Л. Петрова:
Ну, я должна сказать, немецкий, конечно не самый удобный. Хотя, мне видимо, везёт, потому что я люблю на немецком петь. И уже как-то нашла свое удобство и даже получаю удовольствие от этой дикции. Очень трудно сохранить дикцию в немецком, потому что там много согласных. Если школа есть, школа вокальная, ты на неё мы уже нанизываем любой язык.
Е. Осипенко:
Но, в принципе, я так думаю, это очень хорошая возможность себя потренировать, потренировать свой артикуляционный аппарат, Потому, что немецкий способствует выработке артикуляции. Для академической манеры это очень важно. Если у кого-то что-то возможно не получалось, особенно как называют артисты - это на зажимы, это очень хорошо разрабатывается. Мы заговорили о школе. Ваша школа, консерватория Московская, это Галина Писаренко. Что для вас вот эти годы обучения?
Л. Петрова:
Мне очень повезло, что я попала в класс Галине Алексеевне. Это такая школа с очень большими корнями.
Е. Осипенко:
Давайте, напомним нашим зрителям о том, что мы говорим легендарных певицах советской, русской вокальной школы. Галина Писаренко, это не совсем применительно к женщине, но это мастодонт, безусловно вокальной школы и оперной сцены.
Л. Петрова:
Мастодонт не знаю, давайте назовем её потрясающей женщиной, красавицей, выдающейся артисткой.
Е. Осипенко:
Прекрасно. И это так. Главное, все эти люди, собранные в одном человеке, до сих пор работают и продолжают ковать кадры.
Л. Петрова:
Да, Галина Алексеевна большой герой и занимается очень серьёзно, выпускает прекрасных девочек. Я очень счастлива, что я продолжаю такую вот линию певческую знаменитую.
Е. Осипенко:
Но после окончания консерватории, выпили уже непосредственно пели в Москве?
Л. Петрова:
Нет, я начала ещё петь на втором курсе. В конце первого курса я уже поступила в театр в Новую оперу и работала там до окончания консерватории. И потом уже уехала в свободное плавание.
Е. Осипенко:
Галина Алексеевна не ругалась, что Вы поете в Опере?
Л. Петрова:
Нет. Она даже поспособствовала, благословила, поддерживала.
Е. Осипенко:
Она фактически помогала и, наверное, работать над репертуаром?
Л. Петрова:
Да. Помогала не перерабатывает, скажем так. Потому что я очень-очень много хотела петь, а она мне постоянно говорила, что голос нужно беречь и нужно давать ему перерыв. Этому я у неё научилась. Это очень важно.
Е. Осипенко:
Прошлая наша передача, которая была посвящена Елене Васильевне Образцовой. Здесь была Наталья Михайловна Игнатенко, мы также с ней затрагивали тему, когда говорили об учительнице Елены Васильевны и как раз я неспроста задала этот вопрос. Насколько Галина Алексеевна относилась с пониманием к работе в опере? Потому что педагог Елены Васильевны как раз старалась ее отвести от всех возможных работ, даже не работ, так скажем, а конкурсов. В вашей жизни первым конкурсом, он был первым конкурсом этот международный конкурс Елена Васильевна?
Л. Петрова:
Нет. Первым был конкурс Римского-Корсакова, но Елена Васильевна тоже была там в жюри, тогда мы и познакомились. И она тогда меня услышала первый раз. А потом уже случился первый конкурс. То есть Елена Васильевна создала свой конкурс, это же колоссальная идея.
Е. Осипенко:
Международный конкурс молодых певцов Елены Образцовой. И там была первая премия?
Л. Петрова:
Да, и там была первая премия. Мне это дало очень большой толчок в том плане, что как бы веры в себя. И потом у Елены Васильевны было необыкновенное какое-то свойство, она могла так воодушевлять, что летать хотелось. Даже в рамках конкурса.
Е. Осипенко:
Я сегодня читала одну статью, где были упомянуты слова относительно ее отношения к конкурсу. И вот она придерживается такого мнения, что конкурсы в том объеме, которые они существуют сейчас, они скорее вредны, потому что кроме как нервотрепки для артиста больше ничего нет. Вы как считаете?
Л. Петрова:
Я знаю ее эту точку зрения, и я знаю, что она всегда была откровенна и резка с молодыми певцами и просто могла сказать участнику конкурса, что оставь это делает, тебе пением заниматься не нужно. Она, безусловно, имеет право на собственное мнение. Я не могу согласиться с ней в этом отношении. Потому что певцы приезжают на разных каких-то этапах на конкурсы, и, может быть, певец только в самом начале, другое дело, что ему на конкурсе делать было нечего, это правда. Ну, если человек горит этим делом, если он очень трудоспособен, имеет талант какой-то в наличии, то нужно просто очень много работать и доказывать, хотя с другой стороны, вот эти ее комментарии, может, кого-то наоборот подтолкнули к более такой серьезной работе. Кто его знает.
Е. Осипенко:
Вполне возможно. Но и здесь мысль такая прослеживается о том, что это очень действительно нервная работа для артиста, для молодого в особенности, да и для опытного, которому очень тяжело. Очень тяжело, когда его судят и когда в жюри сидят очень серьезные люди с мировой известностью. И, конечно, любой голосовой аппарат может дать сбой. В вашей ситуации подобных вещей никогда не происходило? Если да, то как это было?
Л. Петрова:
Ну, конечно, было. У меня опыт вообще очень интересный. Потому что, я помню, я просто нервничала, было, что я просто приболела, или просто не сомкнулись какие-то верхние ноты. Я очень расстраивалась, была просто раздавлена. Но, несмотря на все это, встаешь и продолжаешь дальше работать. Это тоже опыт. В этом отношении конкурсы и вот эта нервотрепка, она закаляет, потому что вся эта карьера, вся наша работа, эта необыкновенная нагрузка на нервную систему, и к этому мы все должны быть готовы. Ты должен уметь распределять эмоциональные всплески. В общем не только физически, вокально должен себя не нагружать, но и эмоционально тоже нужно давать себе передышки.
Е. Осипенко:
Но для этой цели нужно соответственным образом подходить. Потому, что всё-таки к конкурсу надо готовиться, готовиться со всех точек зрения, не только изучать вокальные партии, но также подготавливать свое тело, в котором здоровый дух должен присутствовать. В этом контексте, конечно, я не могу не напомнить нашим слушателям, которые имеют непосредственное отношение к пению, только в здоровом теле здоровый дух и соответственно здоровый голос, и к этому готовиться нужно. Посещать фониатра два раза в году, даже если у вас всё замечательно. Поэтому, готовьтесь и побеждайте всегда. Вот вы переехали и сразу в Америку?
Л. Петрова:
Да. Почему я переехала? Потому что меня пригласили в молодежную программу Metropolitan на стажировку, и я поехала. Конечно, это было очень отчаянное решение, потому что я по-английски не говорила, далеко как-то от дома не отъезжала. Первые два года были очень трудные, когда я язык уже освоила в совершенстве, тогда стало уже легче, когда поняла немножко менталитет другой нации. Но с другой стороны, изучать языки, изучать культуру других народов, это тоже очень потрясающе. Но помимо языка и культуры, я ещё овладевала стилями. школы я там прошла необыкновенную, конечно. Приезжали такие мастера, как Рената Скотто, Бенита Валенте и многие другие. Это всё мне очень здорово помогло. Хотя, в принципе, после того как дебютировала, мне говорили: «Выходи уже из программы, тебе нужно свободное плавание, тебе надо карьеру делать». Но я осталась. Я хотела ещё учиться. На самом деле, я учусь до сих пор, я считаю, что это процесс для артиста бесконечен, потому что как только мы начинаем думать, что мы уже всё, всем владеем, то это смерть, это болото, это начало тления. Я осталась в программе, и сейчас нахожу что-то, что я могу подчеркнуть где-то по крупиночке. Хотя, конечно, у меня сейчас уже формируется свое мнение и свои какие-то знания, которыми хочется поделиться, то есть накоплено много и это много хочется раздавать. Я думаю, как-то надо об этом начинает думать.
Е. Осипенко:
А вот эти переезды постоянно, смена климатических поясов, как это отражается?
Л. Петрова:
Ничего хорошего, конечно. Безусловно, это влияет на общее состояние организма достаточно плохо. Я в день перелета петь отказываюсь. Если накануне только, потому что я знаю, что это игра свеч. Это накануне бывает тяжело. В одно время я принимала и мелатонин, сейчас уже научилась без него обходиться. Соблюдать питьевой режим для того, чтобы было влажно постоянно, питаюсь соответственно, все эти моменты очень важны для певцов.
Е. Осипенко:
Всё что вы говорите, это всё очень верно. Прежде всего это сон, то есть если невозможно поесть, можно и не поесть, но вот не поспать для верхних голосов что для мужчин, что для женщин, это уже сразу даёт сбой. Верхние ноты слетают.
Л. Петрова:
Да. Вы знаете, что относительно еды, Елена Васильевна последние годы говорила, что «Я пою всегда натощак». Почему? Потому что у неё было очень ответственное выступление за границей, и она отравилась. Жуткое отравление и вся синяя, она всё равно пошла в театр и сказала, что она будет петь, после чего сказала, что лучшего спектакля у неё не было. После этого я никогда не наедаюсь перед выступлением.
Е. Осипенко:
Это ей повезло. Видимо она была в таком состоянии борьбы - сделать свое дело, потому что, конечно, синий певец уже смотрится не так. Когда мы говорим о том, что идет гастрольная деятельность или такие перелеты, как у вас, у приглашенных артистов, солистов, надо крайне внимательно относиться ко сну, этому приему пищи, которую вы употребляете. И может действительно возможно, что вы боитесь где-то принимать новую пищу, нужно воздержаться от ее употребления, или употреблять то, к чему вы привыкли, пусть это было даже маленькая долька шоколада.
Л. Петрова:
А лучше всего взять с собой что-нибудь. Я всегда беру что-то свое собственное. Конечно, очень хочется попробовать какую экзотическую пищу, но попробую потом.
Е. Осипенко:
Конечно, не в день концерта. А как современная режиссура? Насколько она отразилась на Вас? Я спрашиваю не в контексте новых интерпретаций классических спектаклей, опер, и не с точки зрения внешних атрибутик, не одеяний, не каких-то новых движений. А вот того, что режиссеры современные предлагают выполнять на сцене, может быть, длительное лежание, может быть, пение в горизонтальном положении, или какие-то обливания водой, хождение по воде. Это то, что в конечном итоге может привести к простуде.
Л. Петрова:
Ну, что я могу сказать. Я вообще отношусь к певицам, которые любят движение. Я люблю движение, я являюсь актрисой, для меня опера - это пение и актерская игра. Тем не менее, в последнее время я все больше внимания и больше уважения уделяю голосу. Потому, что когда я была маленькая, меня во время трудных арий могли куда-то подбрасывать в воздух, а я всё пою и все счастлива. Сейчас я понимаю, что я могла бы сеть лучше, возмутилась бы, попросила меня не кидать. Но мне было интересно, это, конечно, было очень эффектно, и я была счастлива. А теперь я понимаю, что того же эффекта этой же радости можно было достичь без всех этих безумств. Ну, в принципе, движение я люблю, но иногда борюсь с режиссерами всё-таки за статику. Многие режиссеры считают, что, если никто не бегает по сцене, это будет скучно. А я говорю, нет, давайте лучше послушаем музыку. Ты не характерно для этого момента бегать. Тут просто нужно верить своей интуиции.
Е. Осипенко:
Это характерно для североамериканских режиссеров или это вообще общее?
Л. Петрова:
В Америке, я бы сказала, что более в этом отношении все более традиционно, нежели, например, в Европе. В Европе больше экспериментов, больше безумств, больше эпатажа. Но опять же все зависит от того, насколько мы все верим своей интуиции, ну, и естественно атмосфера в труппе, коллективе, дружная и сотворчество присутствует прежде всего, это, я считаю, самое главное.
Е. Осипенко:
Мы возвращаемся к нашему разговору и вспоминаем о том, что в Америке происходит. В Америке происходит в большей степени окунание в традицию. Американцы, канадцы ходят в театр в большей степени за традиции. Несмотря на то, что там может быть что-то в плане изменения традиции, но это характерно сейчас больше для Европы.
Л. Петрова:
Да, для Европы, может быть. Это связано с тем, что в Европе опера существовала дольше и, видимо, режиссеры пытаются найти какие-то новые способы самовыражения. Иногда это получается замечательно, иногда это получается просто ужасно. Но тут уже, как говорится, все зависит от таланта и глубины погружения, и зритель уже может выбирать, что ему близко, а что нет.
Е. Осипенко:
И голосуют, собственно говоря, ногами, ходят или не ходят.
Л. Петрова:
Конечно. Я думаю, пока в опере остаются хорошие голоса, опера будет жить, потому что даже на какие-то неудачные режиссерские находки, можно закрыть глаза и просто наслаждаться человеческим голосом. Как ни смотри, а всё равно это самый совершенный инструмент.
Е. Осипенко:
Это самый совершенный инструмент, это самый сложный инструмент. И человека работает на собственном организме.
Л. Петрова:
Самый таинственный, потому что мы не можем заглянуть и увидишь тоже там творится.
Е. Осипенко:
Мы не можем заглянуть, но мы можем прикоснуться и послушать. Послушать, прислушаться, и получить то, чего в принципе получить невозможно, если этот голос не несет в себе душевные проявления артисты. А собственно в чём он проявляется? Мурашки, слезы на глазах, можно не знать языка, но значение это не имеет нисколько главное, а главное это то, что произносится изнутри.
Л. Петрова:
Абсолютно с вами согласна и хотела бы отметить, что я, например, вижу, что из себя представляет тот или иной артист как человек. Что он читал, что он смотрел, что слушал. Поэтому необыкновенно важно для нас для всех, как можно больше общаться вне работы, читать хорошие книги, погружаться в материал каких-то сиюминутых постановок, или просто слушать симфоническую музыку, потому что это надо, это настолько меняет человека, артиста изнутри, когда он выходит на сцену, всё это завораживает людей, потому что есть больше что сказать. Через ту же самую музыку, через те же самые слова идёт на много энергии, информации, связь со зрителями, с партнерами получается более глубокая и интересная.
Е. Осипенко:
А бывает так, что не получается контакты на сцене с партнерами?
Л. Петрова:
На сцене это слава Богу всё сглаживается, но бывает так, что иногда приходится всё это на себе и вывозить. Бывает это по каким-то объективным причинам, когда просто человек болен. А бывает, что есть такие певцы, которые просто пришли получить денежку. Я считаю, что это просто преступники, если ты не горишь, если ты не болеешь за то, что ты делаешь.
Е. Осипенко:
Ну да, все-таки оперный певец - это человек такого жанра и вида искусств, которым просто невозможно, по-моему, болеть. Неужели бывают такие?
Л. Петрова:
Бывают. Не знаю, может, это у них были такие периоды. В принципе, мне очень везет на педагогов, на коллег, на людей. Я действительно счастливый человек в этом отношении.
Е. Осипенко:
Бывают такие ситуации, когда в опере изменяется спектакль из-за болезни солиста. Что делать?
Л. Петрова:
Да. Но мне, к счастью, завелась только отменить один концерт и то слава Богу нашли замену и концерт не отменился, просто я в нём не смогла участвовать, потому что я просто перестала говорить. Я сначала начала говорить басом, потом голос пропал совсем. Это была какая-то жуткая простуда, которую я подходила в самолете.
Е. Осипенко:
Многие артисты, с которыми я работаю, отмечают в качестве причины возникновения этой самой простуды, именно перелеты. Также очень важно следить за своим питьевым режимом, так как время перелета может быть обезвоживание.
Л. Петрова:
И также увлажнение. И я летаю только в маске, конечно, люди смотрят косо, но как говорится тут уже не до внешнего вида. очень неплохие маски австралийская компания, которая выпустила маски специально, наверное, для оперных певцов, называется humidifier. Она с увлажнением, с каким-то фильтриком. Но очень я довольна, что я это нашла и летаю, и могу ее посоветовать.
Е. Осипенко:
Самое главное, что все эти маски, что они работают на 3 часа всего, Поэтому, если вы используете маски, то каждые три часа мы меняем. Что сейчас? Куда обратно в Европу или в Америку?
Л. Петрова:
Сейчас я пока в Европе, сейчас у меня начинается отпуск. Я хочу очень съездить к друзьям. Я приняла волевое решение, что я путешествую не только по работе, я ещё и путешествую для удовольствия. Потому что много-много лет я летала только для работы. Сейчас я была у друзей в Лондоне, на следующей неделе я полечу к друзьям в Дрезден, потом полечу к мамочке, а потом уже в Штаты, потому что у меня в Калифорнии очень интересный фестиваль камерной музыки, чему я бесконечно рада, потому что я начинаю петь больше камерной музыки. На западе очень мало концертов камерной музыки. И поэтому я очень рад, что в России сейчас как начинаю всё больше и больше выступать и фонд Образцовой Елены Васильевны мне очень помогает, сейчас мы плотно сотрудничаем и, я надеюсь, у нас будет очень много концертов и камерной, и оперной, и всякие разные проекты, потому что такая оторванность от России она меня очень беспокоит, мне очень это не нравится.
Е. Осипенко:
Надо всегда припадать к истокам своим. Тем более, что вы являетесь птенцом фонда Образцовой. Генеральный директор в лице Игнатенко просто-напросто всевозможные слова, эпитеты говорили в ваш адрес, что это необыкновенный голос, это великолепный голос.
Л. Петрова:
Наталья Михайловна, конечно, это у нас подвижница. Я очень счастлива, что она возглавляет фонд Елены Васильевны и продолжает её дела, это на самом деле титаническая работа и она с таким блеском и легкостью выполняет, что просто диву даешься. Я думаю, Елена Васильевна тоже восхищается, потому что дело живёт и продолжается.
Е. Осипенко:
Если будете в следующем апреле в России, мы проводим международный день голоса совместно со всеми с другими странами, новости проводится очень много мероприятий. Мы традиционно на первом, а в этом году после Бразилии на втором месте. Поэтому, если вы не будете в этот момент в России, мы всё равно надеемся на то, что какой-то привет из от куда-нибудь мы организуем. Какой-нибудь очень красивой и хорошей мелодией в вашем исполнении. Сейчас технологии, слава Богу, позволяют, в том числе и заниматься каким-то учебным процессом.
Л. Петрова:
Кстати, я уже об этом думала, потому что я говорила, что мне очень интересно начинается педагогическую деятельность, делиться твоими накопленными знаниями и опытом и действительно я уже думала о том, чтобы как-то задействовать технологии, потому что я постоянно передвигаюсь. В общем, это всё у меня вызревает. Я сейчас даю мастер-классы. Когда я училась, я ходила на все мастер-классы, и это здорово. Это замечательно совершенно процесс, но, конечно, ни о каком глубоком погружении в вокальную школу разговора нет, ну, и не нужно. Стилевые какие-то нюансы, что-то о языке, что-то о характере роли, что-то об интерпретации, над столькими вещами можно поработать с молодым певцом.
Е. Осипенко:
Как ты думаешь, с какого времени нужно начинать академический вокал?
Л. Петрова:
Ну, после ломки голоса, я считаю, что все -таки нужно ждать, но вот серьезную такую нагрузку академическую, я считаю, что всё-таки нужно ждать. У девочек это пораньше будет. Я не занималась серьезно вокалом, пока мне не исполнилось 17 лет. Дело в том, что я в оперном театре выросла, у меня отец певец. Поэтому у меня в этом отношении были очень профессиональные советчики. Но я ждала, пока ломка произойдет, хотя у девочек это всё происходит более гладко.
Е. Осипенко:
Ну, у девочек тоже бывают серьезные проблемы. Дело в том, что всё происходит от того, какая нагрузка сдается. А сейчас на детей даётся очень большая нагрузка, в том числе и в академическом. Но не так много детей обучается в академическом, всё-таки это больше эстрадно-джазовое, и тем не менее у девочек мы стали замечать мутацию, раньше это привилегия всё-таки было у мальчиков. И возрастные цензы для поступления всё-таки советские были в 18 лет для девочек, и 21 год для мальчиков. Потому что мальчики служили в армии, а еще это основывалось на том, что голосовой аппарат должен созреть. И сейчас, когда мы видим абитуриентов в 16, в 17 лет, а понятно, что мы подходим в каждой ситуации сугубо индивидуально, и тем не менее родители, в особенности педагоги должны понимать, что перед ними еще не совсем окрепший организм. Если на этот неокрепший голосовой аппарат мы даем ту нагрузку, которая и должна быть на первом курсе, мы рискуем получить патологию гортани.
Л. Петрова:
В этом отношении я полностью согласна, и я действительно знала 17 лет, потом я пошла аккомпаниатору, мы посоветовались, потом мне уже самой пришлось искать педагога, потому что отец, будучи самый профессиональный оперный певец, он был категорически против, чтобы я становилась певицей, сказал эссе педагога сама. Он хотел, чтобы я стала пианисткой, но это не моё. Я всё-таки нашла себе педагога в Екатеринбурге, это было совершенно феноменальный педагог, у которого я занималась год. Он заложил основы и уже с этой основой я пошла потихоньку в мир большой.
Е. Осипенко:
У нас заканчивается время, может быть, пару слов скажите.
Л. Петрова:
Дорогие слушатели, пойте, я считаю, что петь могут все и если душа поет, то нужно петь. И если вы занимаетесь этим профессионально, идет нагрузка на ваш голос, или это вы лично, или ваши дети, пожалуйста, относитесь очень трепетно, это действительно две тоненькие вокальные связочки, и они хотят тоже любви, и они тогда вам ответят взаимностью.
Е. Осипенко:
Совершенно потрясающие слова. Спасибо огромное. С нами сегодня практически ночной школе здорового голоса Екатерина Осипенко и была сопрано Любовь Петрова. Спасибо, Люба, огромное, а всем нашим дорогим зрителям - берегите себя, берегите свой голос. И всегда хорошего голоса Вам.
Л. Петрова:
Спасибо, всего доброго, всем спокойной ночи.
Е. Осипенко:
Спокойной ночи.