М. Большакова:
Здравствуйте, с вами я, Мария Большакова. Наша программа «Взрослый разговор. Какую страну мы оставим своим детям». Сегодня с сенатором Совета Федерации Людмилой Боковой мы обсудим вопрос взаимодействия законодательство и жизни, то есть вопрос законодательных инициатив или извините ребенка. Но попробуем их соединить в очень важной теме, которая в последнее время, но исключая отвлечение на реновацию, действительно волнует все общество - и в столице, так и в городах и далеких станицах, это вопрос информационной безопасности, это вопрос открытых информационных пространств, это попытка запретов, попытка регулирования. Но довольно сложно регулировать погоду, воздух мысли и главное избежать таких популистских шагов, которые могут привести к еще большему негативу. Потому что, сколько не запрещай для подростка запретный плод самый сладкий.
М. Большакова:
И поскольку у Людмилы Николаевны Боковой достаточно большая практика и как у педагога, и как у законодателя, и как у общественного деятеля в этом зыбком сегменте в информационной безопасности и в законодательстве, то, в общем, с кем как не с Вами?
Л. Бокова:
Спасибо.
М. Большакова:
Вот и, в общем, примерно я так понимаю, что мы так и существуем в той же самой парадигме. Я, честно говоря, очень плохо разбираюсь в законодательстве. Больше всего как домохозяйка и мать, и еще как человек, ходящий по улицам, больше всего боюсь, что наступит такая опция ограничений, при которых кроме как отчетности больше ничем похвастаться будет нельзя, и которые приведут к некоторому повторному коллапсу.
Л. Бокова:
Ну, на самом деле у нас то, что касается законодательного регулирования, вопросов, связанных с информационной безопасностью в целом достаточно большой пласт наработан, и оно у нас действительно во многом очень прогрессивно. Но в отношении именно детей у нас не так много законов в этом отношении, первый наш базовый закон национальной стратегии действий в интересах детей, где есть блок, связанный с информационной безопасностью детей. Но стратегия в 17-ом году прекращает свое существование, она будет трансформирована в другой документ под названием «Десятилетия детства». Я думаю, что и вопрос, связанный с защитой детей в информационном пространстве тоже плавно перетекут уже с теми результатами и итогами, которые есть. То, что касается прямо закона в законах что называется, то у нас действует закон 139, который вызывает, конечно, тоже много нареканий, это пресловутая маркировка информационной продукции.
М. Большакова:
Это 6+, 12+.
Л. Бокова:
Совершенно верно, да. Ну, то есть хорошо забытое старое, которое вошло теперь уже в закон. Мы все с вами помним, приходя в библиотеку в детстве, мы планомерно шли к своему стеллажу, где писали «четвертый класс», «пятый класс», «шестой класс» и так далее. Но сейчас это прерогатива производителя информационной продукции, то есть он должен на продукте писать маркировку в соответствии с экспертным заключением и распространители этой продукции.
М. Большакова:
Но есть продукция, которая прошла требования к экспертному заключению, она, допустим, сделана на бюджетные деньги. А есть продукция, которая преследует совсем не законодательные цели, и она никак не маркирована. Например, история с «синими китами», на мой взгляд, правда, немножко раздутая больше чем. И совершенно справедливо говорил один наш гость здесь присутствующий, что, когда вышла «Бедная Лиза», девушки начали топиться, а когда опубликовали «Юного Вертера», юноши начали прыгать из окна. Вот, то есть «Синий кит» тем не менее, никак не был маркирован, как мы понимаем. Как быть с тем информационным потоком, который не регулируются?
Л. Бокова:
Совершенно верно. Потому что мы здесь не можем предложить вариант какой-то маркировки. Почему? Потому что в данном случае это не рекламного характера информация создается, во-вторых, она создается в сегменте социальных сетей. А социальные сети - это все-таки некая возможность не какой-то там официальной регуляторики со стороны государства, которое мы можем создать, это все-таки пользовательские соглашения, которые каждый из нас прописывает, принимает исходя из того, что он регистрируется в определенной социальной сети. И по пути законодательного регулирования, думаю, что мы вряд ли когда-то пойдем в этом отношении, потому что это действительно достаточно сложно. Социальная сеть может сегодня она быть большой, огромной, интересной, важной, востребованной. Завтра на смену ей придет еще социальная сеть, также станет популярен среди населения, и оно будет работать по своей натуре.
М. Большакова:
И мы только бегать будем и догонять.
Л. Бокова:
Да-да, то есть это невозможно. Вообще в мире существует порядка 60 видов социальных сетей, и это далеко скажем не полный перечень. А на территории Российской Федерации самой большой считается Vkontakte, Facebook. А если еще сюда привнести остальные 58, что будем делать с этим?
М. Большакова:
Ну, в общем, тогда служба контроля будет равнозначно, наверное, количеству пользователей.
Л. Бокова:
Да, но при этом конечно идти по пути пользовательского регулирования нужно. То есть мне, например, импонирует, что та же, например, наша сеть ВКонтакте достаточно хорошо прогрессирует, например, они сейчас там, насколько мне известно, после от этого бума с суицидальными группами, они ввели кнопку «пожаловаться». То есть какие-то вещи они в любом случае стараются создать, которые ну что называется на потребу дня. То есть народ так захотел, поэтому мы создали такую кнопочку, будем регулировать. Но при этом какие-то законы типа ограничений запретов, мне кажется, в этом отношении вопрос невыполнимый.
М. Большакова:
А что делать?
Л. Бокова:
В этом отношении мне больше импонирует вещи, связанные с тем, что мы все-таки идти по пользовательским соглашениям, развивать этот сегмент регуляторики, то есть со-регуляторики, когда и государство и социальная сеть придерживается каких-то правил. Создали же мы правила дорожного движения? Создали.
М. Большакова:
Мы даже контроль над ними исполняем.
Л. Бокова:
Да, вполне мы двигаемся, мы прогрессируем. Точно также и в интернете могут быть некие правила дорожного движения, которые регулируют, в том числе и в отношении детей. Ну и детей я считаю, что они рождаются уже полноценными участниками информационного пространства, то есть в отличие от нас, например, они не методом проб и ошибок изучают его, они уже интуитивно знают в большинстве своем. Они воспринимают это вот как рядом стоящие. Мне всегда в этом отношении вспоминается, помните, когда показали фильм первый движущийся поезд, как зал там среагировал? Выбежал! Точно так же и мы порой реагируем на интернет, либо мы просто абстрагируемся от него. Пусть он меня не трогает, где-то он там есть и пусть он там себе и находится. Но мы живем в информационном пространстве, мы уже вошли в плоскость и электронных услуг, мы уже привыкли к этому, и мы привыкли информацию получать оттуда, и мы привыкли общаться, находясь там. Поэтому и естественно пользовательские соглашения должны быть, а вот в отношении детей нужно все-таки учить. Учить жить в этом пространстве и учить безопасному поведению. Точно так же как мы учимся безопасному поведению на дорогах и пешеходов наших маленьких, точно также и здесь должны быть некие правила на уровне навыков, выработка которых позволяет ребенку защитить себя.
М. Большакова:
И вот тут что я вижу. Когда ребенок учиться спускаться по лестнице, мы его контролируем не тогда, когда он уже взад-вперед 5-10 раз головой съехал, а на этапе подготовки так скажем. Прежде чем подойти к горячей чашке, мы рассказываем, что такое холодно и горячо. Когда девочке вручают утюг однажды, ей тоже объясняют, как им пользоваться. У нас уроки о медиа безопасности начинают проходить в тот момент, когда дети лучше педагогов зачастую знают, что там происходит. Это первое. Второе. Попытка повесить ответственность на педагогов и родителей, она на самом деле порочна, потому что есть родители, которые тоже особенно в этом не разбираются, но понимают, что единственная форма безопасности, особенно в нынешних квартальных застройках без инфраструктуры, это чтобы ребенок сидел дома. А из дома у него один выход, в онлайн. А педагоги, обучение педагогов - это вообще отдельная история и мне кажется, что нельзя вешать ответственность на того, кого ты не научил.
Л. Бокова:
Совершенно верно, да.
9:27
И как в этой ситуации можно регулировать? То есть тут мы уходим в такие дебри на уровне работы с педагогическими ВУЗами, даже уже не сообществами готовыми, а с молодыми педагогами. Мы как бы откладываем всю программу на несколько лет вперед? Или пытаемся все-таки ее в режиме реального времени…?
Л. Бокова:
На самом деле у нас достаточно много чего уже сделано. Во-первых, мы почти три года назад на площадке нашей комиссии в Совете Федерации по развитию информационного общества, обсуждали темы, связанные с контент-фильтрацией в школах. Именно только на территории образовательных учреждений. В итоге мы создали рекомендации по технической составляющей контент-фильтрации и методические рекомендации о том, что есть информация, которая не нужна в образовательном процессе. Условно говоря, ребенок, заходя в интернет на территории школы, ему не будут впихивать там гороскоп на сегодняшний день, или там прогноз погоды.
М. Большакова:
Можно мне тоже не впихивать гороскоп и прогнозы погоды?
Л. Бокова:
То есть в данном случае, вот это контент-фильтрация она ненужную информацию, связанную с образовательным процессом, отсекает, трафик освобождается для прямой коммуникации, то есть использование информационных ресурсов, которые созданы для обучения. Второй момент, с которым мы столкнулись: а как же если ребенок выходит из школы, имея в кармане 2 или 3 уже гаджета с собой, и он в полном пространстве. Здесь мы стали говорить о такой системе, как родительский контроль. Это тоже своего рода контент-фильтрация, только та, которая адаптируется уже на устройстве самого ребенка, если он пользуется. Мне, например, очень импонирует, ну, придя в салон связи, покупая там сим-карту, у меня спросили очень аккуратненько, а вы покупаете для ребеночка? Я говорю, конечно, для ребеночка. А вот смотрите, у нас есть вот договор, когда мы вам можем обеспечить недоступность всякой там рекламки, вам же не нужна? Конечно, не нужна. Мало ли сейчас по ссылкам пройдет и много чего узнает. И вот эти вот галочки с удовольствием поставила, имея ввиду, что ребенок будет пользоваться этим.
М. Большакова:
И это бесплатная услуга?
Л. Бокова:
Да, совершенно.
11:47
Попробуем.
Л. Бокова:
Точно так же и на компьютере можно адаптировать такую же функцию, которая обеспечивает функцию родительского контроля. Вообще очень интересно, очень много на самом деле создается таких ресурсов, которые обеспечивают не переход на негативную информацию. Это вторая сторона, но мы стали пропагандировать среди наших родителей. В итоге за несколько лет пропаганды, мы с 2 % информированности родителей об этой услуге, вышли на 6% информированность об этой услуге.
М. Большакова:
То есть с этим надо что-то делать.
Л. Бокова:
Но мне бы не хотелось выводить это в качестве как обязательного в закон. Но хотелось бы, чтобы просто родители знали о том, что это для вас.
М. Большакова:
А можно мысль? Знаете, сейчас форма отдыха - это просмотр сериалов. Я вот, честно говоря, посматривая, например, каких-то «Фиксиков», думаю, что у них, наверное, хороший академический научный руководитель, но можно бы и получше. Засекаю какие-то мелкие ошибки, огрехи. А собственно говоря, для чего еще нужны сериалы. И я все жду, когда уважаемые развлекательные телеканалы, запуская грандиозные проекты, требуя бюджетной поддержки, будут, например, вводить туда в качестве product placement не автомобили или там какие-то зубные щетки, а вот эту социальную составляющую. Потому что, наверное, усталая мама, которая готовит, а спиной она в это время смотрит какие-нибудь «Папины дочки» или там «Сваты», я просто, честно говоря, спиной уже не смотрю, потому что в это время я еду обычно. Могла бы, между прочим, получить неплохой… я не знаю. Например, я себя представляю, что законодатели говорят производителям сериалов: «ребята давайте, наши же общие дети!» А производители сериалов могут встопорщиться, корячиться и говорить «дайте денег». Правильно я понимаю? То есть, как сделать так, чтобы вас услышали и проявили инициативу не только вот люди, которые ходят по улицам, но и те, кто делает контент за деньги?
Л. Бокова:
На самом деле это очень правильная конструкция, если бы доступным детским языком рассказывали о таких серьезных вещах, как персональные данные и женским языком, простым языком. Мне кажется, это была бы очень правильная история. И в принципе ничто не мешает это делать, важно только что называется, убедить в том, что это действительно для нас…
М. Большакова:
А кто это должен убеждать? Это президент им должен сказать, не меньше?
Л. Бокова:
Мы на самом деле выступали с такой инициативой, даже несколько раз обращались в министерство культуры, писали такие вот письма о том, что не мешало бы пропагандировать, в том числе и безопасное поведение в интернете. Ну, вот я, например, заходя в аэропорт, у меня прямо в глаза сразу тут же фиксируются на большом экране, где показывается мультипликационный фильм о том, как чемоданчик нужно сдавать, как его досматривают. Безумно интересно, привлекает внимание.
М. Большакова:
Есть чем заняться и глаз положить.
Л. Бокова:
Да-да. На самом деле простым доступным языком, мультипликационным рассказывает вещи, связанные с безопасностью, которая обеспечивается в аэропорту. Вот такие форматы, они на самом деле нужны, в том числе в информационной безопасности детей. Мы пошли по этому пути, создали несколько таких интересных вещей, в том числе вот наша вещь, которую мы очень любим безумно, это единый урок информационной безопасности, который мы проводим вместе с нашими педагогами, при поддержке министерства образования Российской Федерации. Каждый год, он в течение трех лет уже, он проходит в наших школах. И вот там мы на самом деле используем разные формы, которые позволяют нам рассказать о том, что такое информационная безопасность и как себя защитить. У нас уже накоплен большой потенциал этих уроков, он распространяется у нас по интернету. Мы лучшие практики.
М. Большакова:
Я видела, да!
Л. Бокова:
Мы поддерживаем обязательно. Учителя как-то по-доброму отнеслись к этой инициативе, поддержали ее и вот на протяжении трех лет уже непосредственно участниками являются. А сейчас у нас другая идея, это вовлечь уже экспертов другой формации, то есть не только педагоги, но и эксперты которые могут принимать в этом участие. Мы обратились как раз к блоггерам нашим, которые своим языком интересным, человеческим могли бы рассказать об информационной безопасности. Они кстати поддержали нас тоже в этом отношении. Я думаю, что в следующем году в октябре, дай бог конечно сил, мы включим еще один интересный вид общения с нашими детьми, это вот как раз блогосфера. И даже попытаемся создать некие виджеты для наших уроков, чтобы они были более интерактивными. Атак в целом, если говорить о школьной программе, то у нас в школьной программе со второго класса идет урок информатики до 11 класса, но тема, связанная с информационной безопасностью, изучается в девятом классе.
М. Большакова:
Вот! Собственно говоря…
Л. Бокова:
Я думаю, что уже поздно это делать. Уже ребенок итак уже все знает. Поэтому мы говорим о том, что со второго класса ребенку нужно, в зависимости от его возраста, от возрастной категории, его уже вводить вот в это пространство. Он уже знает, что такое экран или монитор компьютера. Он запросто его отличает от принтера или еще что-то. Он больше расскажет обо всех марках и моделях, которые есть и которые уже дома у него побывали. Соответственно здесь нужны вот эти тонкие настройки, которые вводят. Вот я, например, всегда радуюсь, когда посещаю урок или провожу урок информационной безопасности 27 октября, который у нас проходит регулярно. В прошлом году дети шестого класса уже как угрозу в интернете, говорили о такой угрозе как троллинг, киберболлинг. Они вызывают.
М. Большакова:
То есть они понимают, о чем идет речь.
Л. Бокова:
Да, они понимают, о чем идет речь. Они понимают, как это выглядит, и они понимают, что это плохо. То есть я считаю, что это большое достижение. Это вот то, что мы говорим. Интернет позволяет создавать вот эти агрессии, скрытой формы агрессии. Когда никто никого не знает, никто никого не найдет, никто никому там глаза не посмотрит.
М. Большакова:
И все друг другу настроение испортят.
Л. Бокова:
Вот мы говорим, что это плохо и дети говорят, что это плохо. Почему? Потому что у них отношение к этому негативное, и я уверена, что благодаря этим урокам, они в своей жизни, в своей информационной потом дальше деятельности не будут использовать эти вещи.
М. Большакова:
Но, по крайней мере, будут отличать их от простого доброжелательного общения. Смогут выйти из этой воронки опасности.
Л. Бокова:
Конечно.
М. Большакова:
Следующий вопрос по поводу, да со второго класса, хорошо, у нас педагоги часто возрастные. Знаете, ни одного диктатора нет такой власти, как у учителя начальных классов. Я себе представила педагога, который с трудом справляется с кнопочным телефоном, а ей нужно методологически дать урока по информационной безопасности третьекласснику, с этим надо что-то делать. А это как сказали бы дети, как бы не научить дурному и того, и другого, и не обесточить хорошего учителя допустим русского языка, математики и моральных ценностей, показав ему, что не очень хорошо разбирается в IT. Может быть, это какие-то специальные должны быть еще дополнительные методологические люди, которые готовы взять это на себя?
Л. Бокова:
Мы создаем методику проведения таких уроков, мы создаем вместе с академией образования, вместе с министерством образования. То есть некие базы уже есть, но с другой стороны мы прекрасно понимаем, что хорошо бы к этой базе еще и авторитетность. Такую вот подкованную, информационную. Поэтому мы и пошли по пути того, что единый урок информационной безопасности должен использовать разные форматы, для которых мы сегодня создаем определенные задачи, во-первых. А во-вторых, создаем материал, то есть, условно говоря, приведу пример, у нас помимо традиционных уроков, многие используют формат круглых столов, куда приглашают и специалистов из К2, и приглашают специалистов в IT сфере, которые уже на своем уровне готовы с удовольствием общаться с детьми и рассказывать об информационной безопасности. Есть у нас очень хороший опыт от подмосковной школы, особенно его интересно использовали в прошлом году, прям обыгрывали. Они в младшие классы привели старшеклассников, которые изъявили желание сами…
М. Большакова:
Ну, вот это очень здорово!
Л. Бокова:
Да, сами провести такие уроки! Они готовились и потом очень долго интересно рассказывали о том,… задумываясь над тем, что: «слушайте, ну что же будет, вот если, сейчас пообщавшись с младшими школьниками, что же будет с нами, когда мы станем родителями? Как же это все-таки тяжело общаться с малышами, тем более что на тему урока информационной безопасности». И они там рассказали об играх, онлайн играх, об их положительной стороне, негативной стороне, и даже обнаружили игру, которую первоклассник показал, что он играет вот в эту игру, они исследовали и нашли, что эта игра оказывается, в определенный момент запрашивает фотографию играющего ребенка. А они объяснили, ребенок - это персональные данные, то есть ты знаешь, кому ты отправляешь фотографию? Нет, я так не знаю. Ну, естественно они ему там всю лекцию, все нотации прочли, и тем самым…
М. Большакова:
Очень хороший и полезный опыт!
Л. Бокова:
Очень хороший, очень полезный опыт.
М. Большакова:
А если это день самоуправления и старшеклассники учителям расскажут? Я думаю, что…
Л. Бокова:
Ну, на самом деле у нас были большие маститые специалисты из традиционного совета Домен.ру, они пришли и проводили уроки и тоже столкнулись с трудными вопросами. Они не ожидали, что настолько подкованны дети и настолько каверзные вопросы задают, серьезные такие каверзные вопросы задают. И пришлось попотеть и отвечать на них все-таки. Так что заинтересованность есть, но нужно общаться, нужно не снижать градус общения. То есть активно входить к детям и говорить об этом.
М. Большакова:
То есть следующий этап. Тут, по крайней мере, мое материнское сердце немножко успокоилось, и я надеюсь, что ситуация с уроками медиабезопасности, вообще системы медиабезопасности будут достаточно урегулирована и морально, и законодательно, и методологически. То есть и дети не испугаются, и учителя не устанут, и вообще все у нас получится. А вот следующий момент, дело в том, что нужно же как-то заместить ту негативную, допустим, лишнюю, бессмысленную информацию, которая есть в интернете? Это, безусловно, образовательной информации, ее сейчас очень много. Я могу сказать, что впервые столкнулась с ней в 2000 году, уже тогда мы работали в проекте, который ее развивал, и уже было много ресурсов. Сейчас в результате, знаете много - это белый шум. То есть не совсем понятно, где эта информация легитимна, где она действительно полезна, где она дает какой-то сертификат, а где не дает. Что относится к основному образовательному процессу? Что к дополнительному? И если в крупных городах, дети все-таки они перемещаются то, например, где-нибудь в сельской местности, где, например, интернет-урок, или Учи.ру, или какие-то такие ресурсы это единственный способ послушать лекцию и получить дополнительную информацию, тут может быть большое количество момента замещения. То есть как-то будут маркироваться, например, эти лицензируемые ресурсы? Потом часто детям нужны, я прямо сразу задам вопрос, потом буду слушать, детям нужна обратная связь. Лекции здорово, но диалог гораздо лучше. Эти скайп-уроки совершенно разного качества. Потом история про 100 тысяч образовательных волонтеров напугала очень сильно всех, потому что мы прекрасно понимаем, что волонтер - это человек, который не имеет никаких обязательств, решает свою задачу и часто профессионал. Ну как бы требовать от профессионала, чтобы он свои профессиональные навыки использовал бесплатно на регулярной основе, это, по меньшей мере, некорректно. Но зато мы точно знаем, что сектанты, извините педофилы, и другие сложные персонажи точно пойдут в образовательные волонтеры. Поэтому, слава богу, эта инициатива была остановлена, но вопрос-то остался подвешенным. Как быть так, чтобы с одной стороны дополнительное образование ребенок хотел получать и онлайн в том числе? Как быть, чтобы оно было лицензировано, но не дорого? За какую-то минимальную символическую плату, так чтобы ну понятно, что желание получить это образование это, скорее всего желание получить какой-то сертификат. Правильно? Ну для того чтобы пополнить портфолио, поступить в институт и так далее. Вот эта линейка я так понимаю, что она пока законодательно очень сырая.
Л. Бокова:
Соглашусь-соглашусь. Действительно у нас пока на сегодняшний день ни в одном документе нормативном не прописано, что такое единое информационное образовательное пространства, которое в принципе вот этими механизмами нужно скреплять и создавать. То есть мы четко должны понимать, что вот нажимая на эту кнопку, мы делаем это совершенно не зря и это только для нашей пользы. Что в этом отношении, конечно, делать нужно? Конечно, нужно начинать с концептуальных вещей, то есть создавать концептуальные вещи, связанные с онлайн ресурсами, с он-лайн уроками и тому подобное. То есть какие-то с одной стороны законодательные, с другой стороны со-регуляторика в этом отношении в обязательном порядке должна быть. К сожалению, вот если говорить о школьном пространстве, то здесь пока ничего, кроме того, что учитель и школа имеют полное право использовать дистанционные образовательные ресурсы, больше ничего не прописаны. И прописан также, что есть электронный образовательный ресурс, что он собой представляет тоже это прописано. Нужно идти дальше, нужно идти в практику. Вот это теперь должно найти отражение в практике и соответственно помимо каких-то вещей связанных с тем, что учитель имеет полное право зайти на ресурс Еду.ру, скачать там какую-то презентацию и быть уверенным в том, что презентация соответствует школьной программе, дальше мы, к сожалению, не вышли из этого сегмента. Но при этом образуется очень большой довольно таки сегмент, связанный с представлением частных каких-то ресурсов, и они пользуются популярностью. Ну, возьмите «ЛингваЛео» например. На сегодня…
М. Большакова:
Ну, это позитивное. А готовое домашнее задание какое популярное!
Л. Бокова:
Да, конечно-конечно.
М. Большакова:
Хорошо это или плохо?
Л. Бокова:
Ну конечно для ребенка это хорошо, потому что для него это полярный вид деятельности, чтобы там что-то сделать и убедить его в том, чтобы это не использовать это, это тоже как бы крайне непросто. Это тоже соблазн такой есть, поэтому и нужна вот эта целевая. То есть для чего мы создаем эти ресурсы, для каких целей мы их поддерживаем, соответственно это должно быть как-то прописано, как-то действовать. Сложный деликатный вопрос, но заниматься им нужно. То, что касается ВУЗов, то здесь тоже была попытка дать возможность создать такое некое информационное пространство вузовское. И в принципе многие ВУЗы вышли на неплохой достаточно результат в этом отношении, но опять же законодательство не позволяет создавать онлайн образования, в результате которого мы получаем некую бумагу либо сертификат о том, что мы прошли это или еще что-то, потому что пока это все не законодательно, не отрегулировано. То есть нельзя целый курс везти дистанционно, нет такого у нас в законодательстве. Часть курса может быть выделено в качестве дистанта, а весь целый курс пролицензировать у нас таких механизмов на сегодняшний день не создано. Но я думаю, что рано или поздно мы в любом случае для того, чтобы быть в глобальном пространстве конкурентоспособными. А наша система образования она действительно может конкуренцией быть для других ВУЗов, и к этому нужно идти, нужно стремиться, чтобы у нас лекции наших выдающихся профессорско-преподавательского состава были доступны в сегменте онлайн. Потому что мне интересно, я не могу приехать, но, если мне нравится там какой-то преподаватель в ВУЗе, не обязательно учиться именно в этом ВУЗе, можно быть доступными.
М. Большакова:
Конечно, а преподаватели вполне рады. Мало того, вспоминая телевизионную эпоху 80-х начало 90-х, даже, наверное, 70-х годов, зафиксировалась на том, что ведь тогда были телевизионные уроки по истории. Сигурд Оттович Шмидт вел, по иностранным языкам.
Л. Бокова:
Сколько было курсов телевизионных там.
М. Большакова:
Были просто раз в месяц, по-моему?
Л. Бокова:
Языков сколько там было, английский, испанский, немецкий.
М. Большакова:
На уроке учительница могла включить вам телевизор, это входило в единую программу, и вы слушали Сигурда Оттовича. Я даже не помню, что он рассказывал, но просто сам по себе, как сказать, харизма, качество речи, интеллект, логика, подача информации. Пусть просто бы говорил. Потом вначале 90-х удивительным образом канал «Культура», тогда только появившийся записал и выпустил на свет лекции Лотмана, покойного Геннадия Григорьевича Дадамяна известного искусствоведа. Еще было много лекций, их сейчас даже трудно в интернете найти. Это было может быть на любителей и на желающего, но желающих любителей даже на тот момент было достаточно много. Это был серьезный интеллектуальный информационный подъем. Интернета тогда толком не было, а телевизор могли и педагоги, и ребенок в том числе.
Л. Бокова:
С интернетом, с доступностью интернета сегодня все гораздо проще. Допускается дешевле, гораздо проще и рассчитано на достаточно широкую аудиторию. То есть и плюс еще опосредовано. То есть, я помню, когда какие-то фильмы, передачи мы старались поставить на запись, чтобы потом ее просмотреть. Потому что ее больше не показывали, и нужно было долго ждать, когда ее повтор будет. А здесь-то можно себе закачать, потом в любое время доступно для тебя, свободно можно это все прослушать. Это же как уникально, как эффективно на сегодняшний день интернет позволяет образование действительно давать доступно. Я кстати была удивлена несколько, посещая Сеул, Южную Корею, опять же изучая у них на территории, как они используют информационные технологии в образовании, была удивлена тем, что они как раз этот наш опыт используют под новые условия. В том числе это связно с доступностью интернета. Проходя там по улице, увидела автобус, обычный рейсовый автобус, и там фотографии людей. Я спросила, кто эти люди? Мне сказали это учителя. Я говорю, а что они делают, простите, на автобусе? Они говорят, это знаменитые учителя, которые пользуются популярностью, они собирают целые залы, читают лекции и к ним желающие могут прийти на их лекцию и послушать. Это совершенно молодые люди на внешний вид, и я была страшно удивлена, что действительно образуются такие лектории, когда и родители и любые желающие, кто интересуется, могут прийти и послушать. Сейчас в принципе в крупных городах есть такие лектории. Может быть, даже их многовато, потому что на все не попадешь. Хотя я бы и онлайн с удовольствием послушала. Я просто помню, знаете историческое замещение, сначала нам по телевизору показали Лотмана по «Культуре», а потом на «Первом» канале Кашпировского. Мне кажется, что уже пора выбираться из ямы и, слава богу, на канале «Культура» появился Дмитрий Петров, это тоже очень интересный, совсем иной уровень. Есть много хороших программ и музыкального развития, и культурно-исторические. Но нужны личности! Знаете, мы всегда ориентируемся на личность, люди идут за лидерами мнений и за лидерами формулировок. И у нас может быть сейчас вот в этом сегменте, сложно говорить о том, кого мы можем из молодых и движущих историю, то ретроспективно есть записи тех, на кого можно ориентироваться. Академик Лихачев, спасибо Раисе Максимовне Горбачевой, которая вывела его, так скажем, в свет. И для молодежи он стал ориентиром.
Л. Бокова:
Согласна. Я думаю, что даже если подобного рода лекции будут рассчитаны не только на то, что, когда человек мотивирован уже, когда он понимает, что это любое образование это только вот его копилка, которая необходима для него самого только. Но и если эти лекции будут целенаправленно решать вопрос образовательной программы, школьной той же самой, вот тогда синергетический эффект, он будет колоссальный. То есть я прекрасно понимаю, что это не в разрез моих знаний, которые у меня сейчас есть на уровне школы или на уровне института. А они их дополняют, расширяют или наоборот, решают какие-то другие задачи, там позволяют мне увидеть еще горизонты своего развития.
М. Большакова:
И наша мечта когда-нибудь заняться высшей математикой может забыться в самый неожиданный момент, лежа на диване. Ну, в принципе, если есть интересные математики, я помню в университете, мы с филологического факультета бегали на лекции туда, просто потому что, чтобы послушать. Ничего непонятно, понятно, что есть некая логика там. Вернее так, понятно, что это некоторая структура, которая дает возможность мозгу работать по-другому, по-другому воспринимать информацию. Потому что в этом прелесть образования, в том, что у вас начинает работать, структурироваться голова.
Л. Бокова:
Ну, вот у нас, например, есть опыт, в Совете Федерации мы приняли решение, что у нас обязательно на каждом заседании присутствуют эксперт в области того или иного деятельности. И мы на полчаса слушаем лекцию эксперта и это безумно интересно на самом деле. Это расширяет горизонты, когда мы говорим, что законы должны хотя бы опираться на научные какие-то достижения, вот таким образом мы действительно расширяем свой горизонт. С удовольствием слушаю академиков наших, которые приходят.
М. Большакова:
Ну и потом начинаешь жалеть, что не работаешь в Совете Федерации, могла бы лекции бесплатно слушать.
Л. Бокова:
Они открыты на самом деле, записи трансляции есть, и мы даже выпускаем обобщение этих материалов. А лучших лекторов, их лекции, собственно говоря, еще и транслируем в печати. Потому что на самом деле интересно, то есть, они же, готовя, приходят к аудитории, которая кроме как подготовить закон, больше, так скажем…
М. Большакова:
Кабинетная так скажем аудитория.
Л. Бокова:
Да кабинетная.
М. Большакова:
Ужас в том, что решения принимаются в кабинетах, людьми, сидящих в кабинетах, редко выходящих из этих кабинетов, и не имеющим широкого спектра информационного.
Л. Бокова:
А вот этот широкий спектр как раз такой экспертный. Задачи конечно у нас есть при каждом комитете, пол экспертов есть, но, когда такая широкая аудитория это ему действительно завораживает, действительно впечатляет и на самом деле, многие вещи для себя в копилку берешь, для самообразования.
М. Большакова:
Вы порвали мне шаблон. Честно говоря, я была уверена, я не была уверена, я горевала, что наши законодатели не видят мира. То есть они редко ходят ногами по земле, но не все, но вот те, кого мы видим часто в качестве спикеров, не о присутствующих говорю. И не обладают тем объемом и многомерностью мышления, которыми обладают люди ученые. Оказывается, все это можно соединить. И поэтому может быть тогда и история с детским образованием сейчас пойдет вверх? На самом деле, как мы знаем, есть совершенно четкий этап развития государство, бизнес и так далее. И может быть после такого резкого спада, такой стагнации, то, что вы сейчас рассказываете, может быть, нас просто ждет иной скачок, иное движение? Пассионарный толчок, как сказал бы Лев Николаевич Гумилев. Плохо иметь много лишних знаний.
Л. Бокова:
Но это сейчас возможно, если мы будем смело ставить высокие планки и эти планки достигать. Потому что на самом деле, я считаю, что современные технологии в современной школе должны быть.
М. Большакова:
Безусловно, иначе мы откроем некий портал в небо совсем не тем силам, с которыми потом придется бороться гораздо сильнее. У людей должен быть выбор, у ребенка, безусловно, должен быть выбор. У нас свободная страна, у нас свободное пространство. Но вектор безопасности, ощущение безопасности ребенка должен совпадать с вектором ощущения безопасности родителей, государства, педагогов и тут только наша работа дорогие взрослые. И не дай вам бог уходить в популизм и думать, что у кого-то есть волшебная палочка, которая сейчас вот «Раз». Опасность волшебной палочки и любых форм магизма здесь конечно не хороша, но все что мы здесь услышали от Людмилы Николаевны, в меня лично вселяет надежду. Я очень хочу, чтобы наши с вами, уже правда довольно взрослые, если им не захочется быть теми, кто не сейчас, могли бы онлайн перепрофилироваться и знаете самое страшное это несчастные граждане. Знаете, типа не тем я всю жизнь занимался. Вот возможность заниматься чем-то другим, поменять свою жизнь в любом возрасте - это же потрясающее совершенная перспектива.
Л. Бокова:
То, что является парадигмой современного образования это возможность на любом отрезке жизни получить то образование, которое позволит себе заниматься теми вещами, для которых ты созрел. И вот такую возможность нужно предоставлять, и думать не только о том, что получил, окончил институт ну и достаточно. Дальше как-то живи и родители успокоились. Нет. Чтобы у человека и в 50 лет и в 60 лет была возможность поменять, начать новую жизнь, поменять какую-то профессиональную деятельностью. И у нас у людей есть такая потребность, есть такое желание, а самое главное готовы к этому.
М. Большакова:
Ну что ж, большое спасибо! Тут у нас и время закончилось. Знаете, вот парадоксально, время всегда заканчивается не вовремя. Спасибо Людмиле Николаевне Боковой за ту надежду, которую сегодня она дала нам всем родителям, что в общем онлайн образованию на самом деле грозит не так много, как нам кажется. И мир гораздо светлее, лучше и структурированнее. В общем, желаем вам успеха!
Л. Бокова:
Спасибо!
М. Большакова:
Если что, мы рядом! Спасибо!
Л. Бокова:
Спасибо!