Доброго всем дня! С вами Алексей Кузнецов. В эфире программа «Вопрос юристу». Сегодня мы решили посвятить выпуск тем людям, которые при возникновении правовых проблем, особенно судебных споров, задаются вопросом, а нужен ли им юрист? Или они могут справиться самостоятельно? Но собственно о самолечении. Самолечении в юриспруденции, прежде всего. И качестве юридического образования поговорим сегодня с нашим гостем, кандидатом юридических наук, заведующим кафедрой теории истории права и публично-правовых дисциплин Российской государственной академии интеллектуальной собственности, Александром Лариным.

Алексей Кузнецов: Здравствуйте Александр!

Александр Ларин: Добрый день Алексей.

Алексей Кузнецов: Александр, расскажите, прежде всего, о том, как вы пришли в педагогику. Насколько я знаю, что вы долгое время были практикующим юристом. 

Александр Ларин: Наверное, долгое время не был, а продолжаю оставаться практикующим юристом. Поскольку юриспруденция сфера очень большая. И позволяет сочетать практику с педагогикой. В отношении меня или моей жизни, педагогика и юриспруденция, в том числе практика, она как веревочка, постоянно эти нитки переплетаются. Эмпирика дает огромную почву для возможностей преподавания для передачи личного опыта, опыта своих коллег.

Алексей Кузнецов: С чего вы начинали, скажем так, после студенческой скамьи? Куда вы пошли? Чем вы занимались именно как практикующий юрист?

Александр Ларин: Здесь был небольшой момент, специфичный, наверное, для многих периода начала 90-х. По базовому образованию, оно очень специфическое, оно на сегодняшний день, наверное, и звучит странно, оно называется так: «Специальность военно-политическая». Я заканчивал  Высшее военно-политическое училище, один из последних выпусков Советского союза. Это было Симферопольское политическое училище, где параллельно на тот момент руководство страны понимало, что любой военный в конечном итоге должен занять свое место в народном хозяйстве и получить базовое или параллельное гражданское образование. Так вот это образование и было учитель истории и обществоведения, тогда оно так называлось.

Алексей Кузнецов: Это юридическое образование, как мы привыкли слышать?

Александр Ларин: Конечно, нет. Обществоведение - это базы, введение в юриспруденцию. Но дело в том, что после сокращения вооруженных сил, я по собственно воле, по интересу, в том числе связанной с юриспруденцией, которая уже начала складываться в последние годы в военном училище и пошел в правоохранительные органы.

Алексей Кузнецов: То есть вы работали в правоохранительных органах и чем занимались?

Александр Ларин: Практикой, так будем говорить.

Алексей Кузнецов: А в качестве кого?

Александр Ларин: Разные должности были. Начиная от командных составов в рамках патрульных соединений, и заканчивая оперативными следственными должностями.

Алексей Кузнецов: То есть и в следствии вы тоже работали, как практикующий юрист в рамках уголовного права.

Александр Ларин: Конечно.

Алексей Кузнецов: Уголовного процесса. Хорошо, а как вы пришли в педагогику? После следственной работы в силовых структурах.

Александр Ларин: Педагогика – это, пожалуй, заслуга моего учителя, академика Лазарева Валерия Васильевича. Собственно структурированное юридическое образование я получил уже в академии управления МВД России. И на тот момент, на момент моего обучения, мне посчастливилось столкнуться с плеядой классиков, я бы сказал, юриспруденции. Таких как опять-таки Лазарев Валерий Васильевич, Мулукаев Роланд Сергеевич, Финкель, Афанасьев Владимир Сергеевич и многие другие. Это на тот и на сегодняшний момент мы по их учебникам продолжаем учиться или обучаем наших студентов. Учимся сами и обучаем наших студентов.

Алексей Кузнецов: То есть ваш научный руководитель, и специалисты очень высокого уровня из этой сферы способствовали тому, чтобы вы начали преподавать и сейчас вы занимаете ведущую позицию в академии интеллектуальной собственности, заведуете кафедрой. Соответственно это все благодаря вашим учителям можно сказать. Правильно я говорю?

Александр Ларин: В том числе или непосредственно я предполагаю. Потому что каждая личность интуитивно либо сознательно выбирает дальнейший путь своего саморазвития и здесь, наверное, прав Дмитрий Анатольевич Медведев, говоря о том, что педагог это призвание, это стиль жизни. Это не бизнес, ни в коем случае. Конечно же, многие факторы влияют на выбор той или иной специальности, той или иной профессии, в том числе и педагогика. Педагогика это на самом деле наиинтереснейшая сфера, которая позволяет сочетать в себе и практику передачу знаний практического образования, самообразования и постоянный конгломерат комплексной деятельности. Мы учимся постоянно. Мы педагоги, мы наши студенты, обучающиеся в различной форме. Тем более что и дети, и взрослые, которые приходят на обучение, на переподготовку, на получение следующего дополнительного образования приносят живую струю не только в педагогике, но и вообще в сферу деятельности в рамках преподавания, которую мы осуществляем свою основную деятельность.

Алексей Кузнецов: Александр, вот вы занимаетесь подготовкой будущих юристов. Знаете процесс изнутри. Как вы считаете, поделитесь своими впечатлениями о сегодняшнем подходе в предоставлении юридического образования вообще, на примере академии, в которой вы работаете.

Александр Ларин: Да пожалуй, охарактеризовать всю систему в целом было бы  моей стороны несколько самонадеянно. Говоря о Российской академии интеллектуальной собственности, можно охарактеризовать систему подготовки, как высокопрофессиональную. Конечно же, я выступаю адептом или представителем своей образовательной организации, но, тем не менее, был опыт работы с другими образовательными учреждениями и хочу сказать, что на сегодняшний день в Российской государственной академии сложился исключительно интереснейший коллектив. Плюс мы говорим о специализированной, очень интересной сферы, как исследования, так и образования этой интеллектуальной собственности.

Алексей Кузнецов: Это очень узкая тема. Она достаточно развивается в последнее время очень большими шагами. И много даже было изменений в законодательстве нашем. Поподробнее хотел вас послушать, в чем специфика вашего ВУЗа? И насколько отличается подход предоставления образования в академии интеллектуальной собственности от других ВУЗов?

Александр Ларин: Как я сказал, подход является профессиональным. В чем заключается профессионализм. Или возвращаясь к предыдущему вашему вопросу. В рамках академии образовательного процесса, очень плотно, очень жестко сочетаются практические и теоретические моменты. Поскольку интеллектуальная собственность, хотя и очень узкая специальность, она на самом деле очень востребованная. Здесь речь идет о юристах, специализирующихся в области интеллектуальной собственности в рамках отдельных или защищаемых, или охраняемых результатов интеллектуальной деятельности. Будь то авторские права, будь то права в рамках промышленной собственности, это изобретения, полезные модели, промышленные образцы, средства утилизации интереснейшая тема, товарные знаки, знаки обслуживания. Преподавание ведется не только педагогами классического стиля, но и практикующими юристами, например патентами поверенными. Которые также привносят очень много интересного, в том числе и проблематику в рамках преподавания. В том числе, естественно, мы как государственный ВУЗ, аккредитованный ВУЗ, имеющий лицензию на образовательную деятельность, естественно ориентируемся на требования министерства образования. На требования Роспотребнадзора, как основного контролирующей структуры в этой сфере. Здесь мы достаточно успешно проходим аккредитации, несмотря на наш небольшой такой камеральный характер ВУЗа и специализированную под деятельность. Мы не под моно, как говорят в нашей среде, не под министерством науки и образования, а в структуре федеральной службы по интеллектуальной собственности.

Алексей Кузнецов: Фактически ведомственный ВУЗ.

Александр Ларин: Да, несомненно, в первую очередь.

Алексей Кузнецов: А скажите, такой ВУЗ с такой специализацией, как интеллектуальные права/собственность это единственный ВУЗ в России в своем роде?

Александр Ларин: Как ВУЗ единственный. Конечно же, специфика интеллектуальной собственности необходимости в инновационном развитии, которые взаимосвязаны очень жестко, предопределило расширение преподавания в этой сфере и естественно в отдельных ВУЗах появляются кафедры, появляются отдельные сектора и направления подготовки. Да, конечно же, несомненно. Но наш ВУЗ является старейшим, с 1968 года, конечно же, в то время он не был еще высшим учебным заведением, но был в структуре  государственной службы по интеллектуальной собственности. Госкомизобретение он тогда назывался и представлял собой базовые курсы по подготовке патентных поверенных или патентоведов, тогда это так называлось. Но то, что он на тот момент был курсами, это ни о чем не говорит, наверное вы слышали, или можно привести аналогию с курсами выстрелов. Это курсы в рамках министерства обороны, но эти курсы прошли все высшие военачальники рабочей крестьянской армии и советской армии. Ну и соответственно специфика образования, специфика потребности особенности правом регулирования, особенности по применительно право-реализационной практики в сфере интеллектуальной собственности предопределило наше достаточно стабильное положение в рамках существующей системы процесса, ну или высшего образования высшего юридического, в том числе образования.

Алексей Кузнецов: Понятно. Скажите, пожалуйста, сейчас практически у всех ВУЗов существует разделение бакалавриат и магистратура. Только после окончания этих двух ступеней можно обучаться в аспирантуре, защищать диссертацию. А раньше, в том числе в мои годы и в ваши годы, была стандартная система образования 5 лет высшего образования. И готовят совершенных юристов, с полным объемом знаний, то есть предоставляют за пять лет всю информацию, которая необходима в дальнейшем для молодого специалиста, чтобы он мог спокойно работать. И вот в связи с этим вопрос, оказывает ли такая система образования влияние на качество образования? Вот это разделение: бакалавриат, магистратура и дальнейшее обучение в аспирантуре.

Александр Ларин: Стандарты меняются, меняются времена, меняются взгляды, подходы, соответственно меняются стандарты, в том числе и в сфере образования. На качество получаемого образования влияет очень много, несомненно,  влияет и реструктуризация подхода к образованию, в том числе и многоуровневый стиль, и двухуровневый стиль. Но опять-таки следование болонской системе на самом деле достаточно оригинально, хотя проблемы есть всегда и везде, проблемы были и в советском образовании. В чем они заключались? Какого характера они были? Системного или личностного? Ну, мы предполагаем, что в основе любой системы лежит, сидит, бежит, осуществляет свою деятельность человек. Субъективный фактор превалирующий, в качестве получения образования или в вопросе качества образования. Дать знания, о которых вы говорили, и взять их, одно ли это и тоже? И что в конечном итоге мы получим? Насколько качественно дается знание на примере РГАИС или многих ВУЗов я хочу сказать достаточно качественно на хорошем профессиональном методическом и практическом, в том числе опыте. Взять? Давайте посмотрим на категории обучающихся. Они же разные! Первая категория – дети после школьной скамьи. Насколько они мотивированы? В том чтобы получить именно это образование? Приходят взрослые дети, мы их так называем взрослые дети. Приходят для получения второго образования. Они четко определяют: зачем пришли, что им нужно. Есть ли разница? В конечном итоге повлияет ли это на качество. Тоже, несомненно. Подходим к министерству образования. Увеличение или уменьшение часов выделяемых на ту или иную специальность, на тот или иной уровень подготовки. Влияет, да конечно, несомненно.

Алексей Кузнецов: Ну, хорошо. Я немножко вопрос уточню, скажите, обязательно ли юристу бакалавру продолжать обучение в магистратуре? Или он может сохранять тот уровень образования, который он получил на первой ступени? И достаточно ли квалифицирован оказывать юридическую помощь  и ему дальнейшая ступень магистратуры не нужна?

Александр Ларин: Здесь однозначного ответа либо нет, либо классически, конечно же! Получение магистерской степени для бакалавра, особенно по базовому направлению подготовки это максимально желательно. Вы увеличиваете не только свой багаж знаний, поднимаете планку осмотра той сферы деятельности, в которой вы врезаетесь. Конечно же, очень давно идут споры по поводу того, что же такое бакалавриат? Или бакалавр в юриспруденции. Это недоюрист, или совсем начинающий?

Алексей Кузнецов: Да, в связи с этим и вопрос!

Александр Ларин: Нет! Законодательство нам четко говорит – это высшее образование. Если где-то сложилось мнение, а в ряде случаев оно сложилось, что нежелательно на такие-то должности брать бакалавра в государственные и муниципальные службы. Ну, это личностный подход и очень субъективный. Что нам говорит законодательство? А оно говорит, бакалавриат – это начальное базовое основное, но высшее образование. Что такое магистратура? Это немножечко другой уклон. Это углубление более специализированных знаний и ориентирование на возможности исследований и исследовательской деятельности в данной сфере и частично педагогическое, то есть передача дальнейших знаний. То есть, по сути своей, магистр это несколько иной уровень взгляда на собственную профессию. Но опять-таки здесь еще законодательство позволяет нам, и нивелировать подходы к профессии. Мы знаем, что с течением жизни у человека могут поменяться ориентиры, приоритеты, да и собственно социальная среда. А соответственно и  необходимость поменять род деятельности. И здесь наше законодательство нам предоставляет возможность для людей, обладающих базовым иным, например юридическим, поскольку мы говорим об этой сфере образования, получить это образование в рамках магистерских программ специализированных. И позволяет ВУЗам подойти очень гибко, в том числе и Российская государственная академия интеллектуальной собственности в этом отношении достаточно гибко подходит, предоставляя различные возможности в рамках отдельных образовательных программ, в том числе магистерских программ, получить базовое образование, расширить свою сферу деятельности, расширить багаж знаний. И собственно мы говорим о чем, образование это только один элемент. Классическая триада существует: получение знаний, навыков, умений. Конечно же, лишние 2 года в рамках узкой специализации, а мы знаем, что очень хороший или по-настоящему профессиональный юрист – это узкий специалист.

Алексей Кузнецов: А магистратура, она как раз дает специализацию, узкое направление. Но вот отстройку в виде магистратуры, ее можно поменять или перестроиться так скажем. Для этого и придумывалась вся схема образования бакавриат -  магистратура. В дальнейшем уже можно защитить диссертацию. Причем эта защита диссертации - это сужение или еще уже, скажем так, получение образования более узкого при написании диссертации.

Александр Ларин: Углубленного.

Алексей Кузнецов: Более углубленного, да, в какой-то сфере деятельности, которая стала интересно продолжать изучать студенту после магистратуры. Александр, а как по вашему, меняется ли с течением времени уровень юридического образования в стране в целом?

Александр Ларин: С течением времени меняется все.

Алексей Кузнецов: А в какую сторону? Улучшается уровень образования, либо наоборот? Если сравнить, допустим, с образованием юридическим в советском союзе, что сейчас уровень образования гораздо ниже? Качество хуже специалистов выпускаемых ВУЗами?

Александр Ларин: Здесь, наверное, заострить свое внимание или четко остановиться на позициях юриспруденции вряд ли нужно. Веяние времени предполагает нам изменение в уровне подготовки не только в юриспруденции. Экономика, менеджмент, управление, технические специальности. Посмотрите, изменилось ли подготовка технических специалистов, которых на сегодняшний день так много нужно нашей экономике? Хорошего уровня. Изменился ли уровень подготовки? Несомненно. С чем это связано? Со многими факторами. Это и востребованность производства, специфика, наличие или отсутствие этого производства, востребованность в сфере бизнеса, государственные требования. Что нужно государству? Когда что-то нужно государству мы знаем, что в его распоряжении очень большой набор инструментария, который позволит либо оставить в стороне вне зоны внимания, а вот в рамках стимулирования да, несомненно. Уровень меняется, конечно же, меняется, говорит в какую сторону. Здесь в целом это все равно, что говорить о показателе средней температуры по больнице, которая показывает что состояние больных или качество профессиональности медицинского персонала. Трудно говорить. Нет, конечно же, отдельные ВУЗы, отдельные педагогические коллективы, например наш, на самом деле выкладывается полностью. Какой уровень образования обеспечивают? Высокий уровень. И это подтверждает, в том числе контрольная надзорная деятельность министерства образования и рособрнадзора. Конечно же, есть ВУЗы, которые по ряду причин объективно/субъективных не обеспечивают такого, но это поле деятельности рособрнадзора. Который достаточно много лет занимается чисткой подобного рода заведениями.

Алексей Кузнецов: Ну да, многие граждане, и в моей практике жалуются на непрофессионализм юристов, которые работали по их делам раньше или в текущей ситуации. И быть может такая ситуация она и складывается потому что в нашей стране мало сильных ВУЗов, которые готовят специалистов в юриспруденции? И можете ли назвать наиболее сильные правовые школы, выпускники которых ценятся на рынке труда, скажем, больше ценятся по отношению с выпускниками с других ВУЗов? Наиболее серьезные институты, где выпускник знает, что он точно найдет работу себе в ближайшее время или который уже имеет предложение от какого-то серьезного работодателя.

Александр Ларин: Я думаю, вы также знаете перечень этих элитарных ВУЗов по сути своей, которые на сегодняшний день занимают особое специализированное положение, в том числе и нормативно определенное на федеральном уровне и имеющие статус федеральных университетов. Конечно же это МГУ, конечно же это Санкт-Петербургский университет, Высшая школа экономики и много других несомненно. Это бренды, конечно же, которые стали своего рода показателями качества. Несомненно, и возможности этих ВУЗов несравнимы с другими как финансово так и кадрово. Наша страна и вы это знаете, испытывает кадровый голод практически в каждой сфере. Будь то инженерно-техническая сфера или отрасль медицина, образование естественно.

Алексей Кузнецов: Да, и эти ВУЗы имеют очень мощный профессорско-преподавательский состав, который держатся за эти ВУЗы, которые работают в них и поэтому конкуренция этих ВУЗов в разы лучше, сильнее. Если их сравнивать с другими ВУЗами примерно такого же уровня, даже ВУЗы субъектов федерации, они не могут конкурировать с тем же МГУ или Санкт-Петербургским университетом. Поскольку у них нет такого ресурса, таких мощных кадров, которые каждый день общаются со студентами на лекциях и обучают их всем передовым технологиям, знаниям каким-то современным. Но, а какое место занимает академия интеллектуальной собственности в этих топовых ВУЗАХ и в чем выпускники академии могут быть сильнее выпускников других ВУЗов?

Александр Ларин: Здесь опять-таки обобщать очень трудно. Здесь говоря о РГАИСе,  Российская государственная академия интеллектуальной собственности, можно привести такой пример: в прошлом году академия заняла 8 место в рейтинге Московских ВУЗов. Сколько в Москве ВУЗов?

Алексей Кузнецов: Это очень хороший показатель!

Александр Ларин: Очень хороший показатель, даже в рамках бакалавриата. Что такое бакалавриат мы помним. Это базовая общеправовая подготовка, казалось бы, которая не предполагает специализации.

Алексей Кузнецов: 8 место – это среди юридического образования? Или каким образом рейтинг устанавливается?

Александр Ларин: Уровень подготовки считался по основным двум направлениям. Юридическое и менеджмент.

Алексей Кузнецов: Ну, это очень хорошая позиция.

Александр Ларин: Это очень сильная позиция. Это показатель нашей работы.

Алексей Кузнецов: Я как практикующий юрист понимаю, что заниматься самолечением в судебных спорах крайне небезопасно скажем так. Но люди часто, не обладающие минимальными юридическими знаниями доводят спор свой до точки невозврата. Когда пропущен срок исковой давности или не получают корреспонденцию на почте и какие то значимые судебные акты они пропускают и из-за этого их права неправомерно нарушаются какими-то их оппонентами. Как, по вашему мнению, с чем в основном связано нежелание граждан сразу же обращаться к юристам при возникновении конфликтной ситуации или просто проблемы?

Александр Ларин: Здесь однозначного ответа тоже нет. Конечно же, есть ряд факторов, которое влияет на нежелание. Самый первый – это правовая ну может быть если не грамотность, то недостаточная грамотность нашего населения. Да не только нашего. Поверьте, что наша профессия юриспруденция очень специфичная сфера, она очень многогранная и широкая, а в отношении граждан можно привести два примера из собственной практики. Один из наших профессоров, в том числе действующий адвокат как я уже говорил, что подавляющее большинство нашего профессорского состава, в том числе являются и практикующими юристами, ведет прием и в конечном итоге смотрит на посетителя, на клиента. Он достаточно бедно одет и составляет исковое заявление где-то около 4 часов, можете себе представить, сколько это стоит по московским меркам. Спрашивает: «Сколько?» Профессор наш говорит: «500 рублей моя работа». «Почему так дорого?» На что профессор спрашивает: «А вы в магазин давно ходили?» «Нет, недавно». «Сколько стоит килограмм колбасы?» Неужели 500 рублей за профессиональную качественную работу это много? Видимо это много. Другой пример. Из практики приходит заявитель и говорит, а можно ли в судебном порядке или каким-то образом, юридическим решить вопрос, мне оказали некачественную  медицинскую услугу. Конечно же, но для этого нужно зафиксировать юридический факт не качественности. Соответственно провести дополнительную независимую медицинскую экспертизу. Ответ: «Это же так дорого! Я же пришел к вам, чтобы вы решили эту проблему». А мы разве волшебники? Да конечно несомненно можем, но для этого необходим набор действий, который потребует, в том числе и ваших не только трудозатрат, но и финансовых затрат конечно же. Иногда человек просто не знает о том, что какие именно права были нарушены или он не знает о процедуре, или о возможности защиты этих прав такое тоже бывает. Это связано опять-таки с необходимостью постоянного ликбеза в нашей стране, коим занимаемся, в том числе и мы, Российская государственная академия интеллектуальной собственности. Поскольку помимо основного базового процесса мы работаем в рамках предложенного нам министерством образования, в общем-то, политика в сфере образования системным или сетевым методом образования или получения передачи права знаний работы с населением в том числе.

Алексей Кузнецов: Ну, то есть здесь, по вашему мнению, больше связаны с тем, что люди не очень сильно разбираются, скажем, в правовых тонкостях да? И поэтому допускают такие фатальные ошибки для себя и поэтому они несвоевременно обращаются к юристам. Я не знаю, мне кажется есть еще может быть проблема в том, что вот вы затронули с экономией средств да? То есть люди на начальном этапе считают, что проблема уж не такая большая, может быть слишком дорого юрист просит за свою работу и сравнивать с колбасой или с какими-то там путешествием, билетами и всем прочим. Исходя из экономии начинает на начальных этапах пытаться как-то взять специалиста подешевле или вообще самому разрешить проблему, это сплошь и рядом встречается к сожалению. Возможно, это связано с менталитетом российских людей, особенно среднего возраста или более старшего поколения, которое в советском союзе вообще редко сталкивалось с какими-то проблемами похожими. Тогда это было не так много и не было рынка юридических услуг очень обширного как сейчас. Здесь я наверно соглашусь. А вообще один крупнейший сайт еще в 2013 году проводил исследования, и было выявлено, что примерно полтора миллиона человек в России имеют юридическое образование, то есть являются квалифицированными специалистами с дипломом о высшем образовании. Но после выяснения анализа дальнейшей судьбы таких граждан было выяснено, что 52 процента только находится в профессии, которая связана с  юридической деятельностью. С одной стороны это хорошо когда дипломированный специалист понимают, что юриспруденция это не его и уходит в какую-то другую сферу, но с другой стороны, не является ли это таким сигналом, что в нашей стране просто слишком много дипломированных специалистов? Не спецов хороших, а именно дипломированных специалистов, которые никакого отношения в дальнейшем к юриспруденции не имеют. Вот может быть нам пора повышать планку, и, скажем, делать эту профессию юридическую и вообще юридическое образование более элитарным, чем массовым. Как вы считаете?

Александр Ларин: Вот в рамках даже постановки проблемы, как вы ее структурировали: может ли человек сам? И нужен ли ему профессионал? Здесь много подходов. Здесь на самом деле очень старая историческая проблема, точнее юридическая проблема, связанная с таким понятием как язык и стиль закона. Может ли простой человек разобраться в правовой норме, в отдельных статьях или целиком с актом? Каким языком он написан? Это отдельная часть проблемы

Алексей Кузнецов: И мы затронем ее в дальнейшем, если у нас будет время.

Александр Ларин: Да конечно хорошо. Можно провести аналогию, может ли человек грамотный, обладающий хорошим языком, неплохим подвижным живым умом, проштудировав соответствующие медицинские справочники пособия и учебники, правильно себя продиагностировать и назначить лечение? Может? Или мы с вами, например, взять чертеж соответствующего узла или механизма разобраться и запустить его в производство. Уместна ли эта аналогия? Я думаю вполне. Отвечает ли он на вопрос? Судить вам.

Алексей Кузнецов: Но здесь немножечко вопрос о другом. Имеется в виду, стоит ли в это образование юридическое делать заслоны более серьезные, чтобы не было скажем такой массовости выдачи дипломов специалистам, которые на самом деле не отвечают тем требованиям и стандартам, которые предъявляют даже в государственных ВУЗах и сделать такую более элитарную профессию? Ведь во многих западных странах есть ограничения по получению, ну скажем так, статуса адвоката. Очень серьезные требования есть. И вот в этом ключе, как, по-вашему, стоит ли вообще делать юридическое образование более элитарным, либо пусть так и будет. Я насколько знаю статистику, больше тысячи ВУЗов выпускает специалистов с юридическим образованием сейчас в России. ВУЗы разного профиля, бывает, что даже чисто технические ВУЗы у которых есть юридические факультеты. Даже есть случаи, когда медицинские ВУЗы имеют юристов, якобы которые готовят юристов в сфере медицинского права, законодательства вот. Как вы считаете, может быть сделать какие-то ограничения, делать специальные ВУЗы, как академия интеллектуальной собственности и только они могут давать единое юридическое образование серьезное, где будут очень жесткие стандарты образования, либо можно так оставить, что тысячи ВУЗов выпускают юристов и это нормально.

Александр Ларин: Говорить к нормальности и ненормальности, наверное, не стоит, поскольку дифференциация в уровнях педагогического коллектива, возможности различных вузов, она настолько большая. Но говоря об элитарности, если мы возвращаемся  этому вопросу, чтобы я не уходил от ответа, с одной стороны как юрист профессионал, я бы поддержал эту позицию элитарности, но с другой стороны перед нами стоит необходимость права ликбеза. Хорошо. К кому пойдет человек, к кому будет обращаться профессионалу, как он узнает профессионал он или нет, это отдельная тема для разговора. Выпуск стольких людей или наличие стольких людей обладающих юридическим дипломом. О чем это говорит? Это говорит о том, что люди повысили свой образовательный уровень. Это первое или однозначная вещь в той или иной степени. Будет ли этот человек заниматься практикой, не обладая соответственно навыками и умениями, которые также должен получить, показывает статистика. Что она нам показывает? Половина только занимается. Каково качество той половины, которая занимается это отдельный разговор. И, тем не менее, мы говорим, есть государство, есть рынок. Государство в последние годы, что нам говорят? Что рынок – это универсальная саморегулирующаяся система. Предложение определяется чем? Спросом.  Сколько лет готовятся эти люди? Начиная с начала девяностых да? Мы будем говорить, что с середины девяностых. Люди голосуют за эти профессии не только своими ногами, но и своими деньгами. Обманывают ли их, предоставлением некачественным образованием? В каких-то случаях возможно да. Опять-таки есть государство, которое в лице министерства образования и рособрнадзора проводит соответствующую политику. Ведь ни один ВУЗ на сегодняшний день, ни один факультет, ни  одно подразделение, осуществляющее подобную деятельность, ее не осуществляет без государственного лицензирования и аккредитации тех программ, по которым производится обучение. Значит, государство что говорит? Да мы подтверждаем, что вы будете на достаточном уровне, пожалуйста.

Алексей Кузнецов: А как вы считаете, имеет ли значение с точки зрения профессионализма во время прихода в профессию юриста? Я знаю много случаев, когда получают второе образование юридическое и очень успешно работают в дальнейшем и оказывают очень качественные услуги. И у вас, в том числе, да второе высшее образование? Может быть умудренный жизненным опытом, такие люди становятся более успешными и разумно выбирают свою профессию.

Александр Ларин: Осознанно, более осознанно. Здесь можно согласиться с подобным или утвердительно ответить на ваш вопрос. Но первый показатель того, что эти люди более целенаправленно я бы даже сказа трепетно относятся к самому процессу образования, получения знаний. Они нас практически выжимают досуха на занятиях. Другое дело дети. Но здесь опять-таки единого рецепта нет. Поскольку многие студенты со студенческой скамьи начинают свою профессиональную практику в рамках подработать. Я полагаю что в ваших организациях,  в вашей фирме бесплатно подрабатывают.

Алексей Кузнецов: Да конечно, конечно. Подрабатывают студенты.

Александр Ларин: Что они делают подрабатывая? Они начинают формировать соответствующие специализированные навыки.

Алексей Кузнецов: Да, и утверждаются в правильности выбора своей профессии.

Александр Ларин: Да, либо приходят к обратному мнению. И то и другое говорит нам о чем, что возраст в данном случае, в том числе еще присутствующих живостью ума, отсутствии семейных проблем и так далее, может являться фактором, стимулирующим к более глубокому получению знаний. Поэтому здесь однозначного ответа нет.

Алексей Кузнецов: Спасибо. Вот если вернуться к вопросу о самолечении в юриспруденции. Как вы считаете, обычный человек, ну скажем инженер или врач, он способен заниматься самозащитой своих прав, в частности каких-то судебных спорах, грамотно защитить свои права? Насколько вообще наши, в том числе процессуальные законодательства, понятны для освоения простым гражданином, не имеющего юридического образования, способен разобраться в этих норм и самостоятельно выстраивать защиту?

Александр Ларин: В ряде случаев, конечно, это возможно. Естественно за качество представляет такой возможности не мне вас рассказывать об этом, поскольку у вас достаточно большой опыт на практике. Но, тем не менее, зачастую в подавляющем большинстве случаев,  речь идет о временных ограничениях. Да, человек здравомыслящий обладающий достаточным нормальным средним интеллектуальным уровнем развития, может через определенное время усвоить, понять суть нарушенного права и способы его защиты. Да. Но как вы говорите, что самолечения зачастую страдает, чем или приводят к каким результатам.

Алексей Кузнецов: К фатальным последствиям.

Александр Ларин: В том числе исходя из временного фактора.

Алексей Кузнецов: Да просто какая-то ошибка кажется незначительной, ну подумаешь, я на неделю опоздал с подачей искового заявления да? Или ну подумаешь, что письмо какое-то не получи из суда. А когда начинают уже специалисты разбираться, они понимают что все.

Александр Ларин: Сложность в спорах в том числе, сложность рассматриваемой проблемы или имеющий место проблемы тоже накладывает на возможность. Конечно же. Но здесь показатель момента какой. Например, то же самое борьба с преступностью, то же самое защита от правонарушений. Вообще в девяностом году был восьмой конгресс ООН, который сформулировал принципы и значимость юриста в современном мире. Он четко обозначил свою позицию, что основная базовая нагрузка по защите прав, в том числе от противоправных посягательств, ложится на профессиональных юристов. И  государство должны, обязаны или им рекомендовалось, как это обычно делается, в формате Ооновских документов поддерживать эту сферу. В первую очередь для чего? Для того, чтобы именно они как профессионалы занимались защитой нарушенных прав. Конечно же, мы можем тоже с вами какое-то время посидеть и разобраться в чертеже, допустим, систем отопления дома. Приведет ли это к качественному монтажу, естественно нет.

Алексей Кузнецов: Такой короткий вопрос. Мы с вами знаем, что юристы имеют некую специализацию. Вот вы специалист в области прав интеллектуальной собственности, в том числе. А я специализируюсь на арбитражном процессе, на судебных спорах. То есть каждый юрист и мне не зазорно, допустим, обратится к своему коллеге, который  специализируется в тех вопросах, в которых я не очень разбираюсь. И здесь для граждан должно быть это тоже понятно. Многие граждане выбирают например, при подборе юриста, какие-то доверительные отношения, дружеские отношения. Я знаю того юриста, пусть он и разбирается в праве вот в той специфики которая у меня есть, но я его знаю, могу доверять. Вот как вы считаете, правильный ли это подход основываться на доверии? Или нужно гражданам понимать, что на их спор нужно искать пусть даже незнакомого человека, но специалиста в этой сфере. Или все-таки доверие на первом месте, как, по-вашему?

Александр Ларин: Нет, конечно же. Здесь вопрос психологического подхода. Он один самостоятельно, а вопрос функционала, это отдельный вопрос. Я думаю, когда речь заходит о серьезной проблематике в серьезном правовом споре, но это опять-таки мой подход, я буду играть не среди знакомого хорошо известного, к которому я очень хорошо отношусь, а среди профессионалов, который зарекомендовал себя. Здесь же подход, какой в этом отношении, здесь можно было бы провести некую аналогию, которые предписывали на рассказы и очерки Иосифа Виссарионовича Сталина. Когда у него спросили, почему врачи в СССР так мало получают, что он ответил, хорошего врача народ прокормит, а плохие нам не нужны. То же самое можно сказать и про юриста. 

Алексей Кузнецов: Здесь я соглашусь. Время нашей беседы подходит к концу, и мы хотели бы так резюмировать ответ на тот вопрос, который у нас сегодня поставлен, то есть нужен ли мне юрист или я смогу справиться с правовой проблемой сам? И мы выяснили, что обращаться за помощью к профессионалу в целом нужно. Это бывает, что очень дорого обходится гражданам, если они со временем не принимают меры и не привлекают специалистов в своей области. Вот и все-таки как-то может и кратко сформулировать при каких условиях, в каких случаях, при решении юридического вопроса можно обойтись и без юриста, решить спор самостоятельно?

Александр Ларин: Мы как раз и говорили о необходимости не только обращаться к профессиональному юристу, что подтверждает подавляющее большинство вопросов нашей практике, но и пройти правовой ликбез, о котором также сегодня говорили. А реализация собственных прав, чтобы их реализовывать грамотно, нужно о них знать. Например, мы каждый день с вами совершаем купли-продажи в магазине, но не каждый из нас знает содержание статьи 454 гражданского кодекса. Мы с вами живем своими деяниями, поддерживаем, реализуем право части 1 статьи 20 конституции - право на жизнь. Нам нужен  здесь юрист? Нет. Конечно определенный правовой блок, исходя из того, что  юриспруденция или право настолько пропиталась всю нашу социальную  жизнь, естественно обходится без юриста. Но специализированные процессуальные вопросы, связанные с защитой нарушенного права, с соблюдением объема и последствия собственного профессионализма, они требуют квалифицированной помощи.

Алексей Кузнецов: Александр, спасибо вам интересный диалог. Хочу пожелать успехов в подготовке подрастающего поколения. Готовьте, пожалуйста, высококачественных специалистов в сфере интеллектуальной собственности. А со слушателями и зрителями нашего мы прощаемся последующего эфира. С вами был Александр Ларин, Алексей Кузнецов. Всего вам доброго и хороших выходных!