Лидия Синицына:  Здравствуйте! Здравствуйте уважаемые радиослушатели  и видеозрители Mediametrics. Приветствую Вас в клубе любителей элитного вина "VinVintage". Да, именно про элитные вина наше сегодняшнее заседание. Кто определяет, что их вино великое? Из чего складывается цена и всегда ли она объективна? Где вообще производятся, добываются такие вина? А также про винные аукционы, фьючерсы, коллекции и еще много про что интересное и видное нам расскажет гость сегодняшней студии Владислав Маркин, винный эксперт, сомелье, постоянный член жюри конкурса сомелье.

Здравствуйте, Влад. У меня к Вам вопрос. Вот обычный среднего уровня знаний любитель вина, потребитель вина, сможет по достоинству оценить, я уже не говорю отличить, определить в слепой дегустации великое действительно выдающееся вино? По каким критериям вообще определяются великие вина?

Владислав Маркин:  Ну, в любом случае, вино существует разного уровня и со временем, конечно, любой потребитель должен стремиться к тому, чтобы от базового перерасти к потреблению чего-то великого и редкого.

Лидия Синицына:  А  может великие вина для экспертов только делают, а мы лишены такого удовольствия?

Владислав Маркин:  Не совсем, в любом случае эти вина производятся не для какой-то отдельной категории, но, действительно, просто к ним нужно быть подготовленными, пройти определенную ,так скажем, начальную фазу дегустационного опыта и когда ты уже сталкиваешься лицом к лицу с великим вином, ты просто должен понимать, что в нем искать, а какой критерий здесь самый ключевой, на что обращать внимание. То есть здесь действительно нужно быть достаточно подготовленным человеком и дегустатором, чтобы поистине оценить величие какого-то замка, и увидеть вообще вот замка или  конкретного вина. Поэтому в любом случае существует определенная, предварительная  подготовка она и как физическая, и физиологическая, так и в большей степени, наверное, интеллектуальная, то есть нужно понимать, что перед тобой находится и как к этому относится. То есть когда ты начинаешь сразу первые свои вина дегустировать великие, то не факт,  что они могут даже сразу понравится. Даже если ты имеешь финансовое счастье и финансовые возможности постоянно дегустировать самые топовые и самые дорогие вина-это здорово, этому можно позавидовать, но все равно нужно интеллектуально к этому подготовиться, понять вообще, что такое великое вино и с какой стороны к нему прикоснуться.

Лидия Синицына:  Что вообще влияет на ценообразование? Из чего складывается цена на выдающееся  элитное вино? Несколько факторов , я думаю, да это.

Владислав Маркин:  Ну, в любом случае, конечно, это ряд факторов, самое основное, наверное - это его происхождение. То есть это его происхождение как территориальное, так и происхождение, собственно, от производителя. Кто тот человек или кто хозяйство, которое занимается созданием конкретной бутылки или конкретного вина. Существуют, конечно же,  некоторые погрешности маркетинг, можем встретить в любой сфере не только в вине, но в вине оно тоже конечно  присутствует рано или поздно. То, что начиналось, так скажем, с артизонального, с  камерного, с бутикового, с гаражного виноделия начинает прикручивать маленький процентик маркетинга,  все ведь  мы хотим вкусно есть, еще более вкусно пить, красиво одеваться и долго отдыхать. Поэтому маркетинг там может быть, у каждого свой коэффициент честности и свой коэффициент скромности, но происхождение конечного вина, конечно, создает большой процент в ценообразовании. То есть, если мы вспомним вина Бургундии, вина Шампании, вина Бордо и других выдающихся регионов, в любом случае это мы сталкиваемся с понятием терруар – это индивидуальности, эксклюзивности месторасположения и условий, в которых создается конкретное вино, которое невозможно репродуктировать и копировать даже в схожих условиях, если у вас совпадают температурный, солнечные коэффициенты, типы почв, все равно мы здесь сталкиваемся с эксклюзивностью, то есть Бургундия она одна.

Лидия Синицына:  Но в основном, я думаю, элитные вина это Франция?

Владислав Маркин:  Но не совсем, Франция, конечно, она является, наверное, законодательницей моды во всех отношениях, потому что объективно, кто пытается  скопировать стиль  определенного вина, они обращаются к регионам Франции в большей степени. Все, кто хочет вино с газом, так скажем, они обращают свое внимание на Шампань и берут технологию Шампани, и берут сорта Шампани, используют какие-либо технологические процессы, которые там применяются. Те, кто хотят создать насыщенное красное вино, те обращают внимание на Бордо, те, кто хотят создать элегантное, те едут в Бургундию и в долину Роны. Если честно, я ни разу не встречал производителей, например, из Аргентины, которые говорили бы, вот мы пытаемся воссоздать Риоху в Мендосе. Редко кто копирует какие –то испанские регионы. Есть, конечно, некоторые , я думаю, доли рислинга, если скажем про немецкие рислинги, все таки если ты хочешь работать с этим сортом, хочешь показать его лучшее представление, то ты обращаешься к такому иконостасу это немецкий все таки рислинг.  Хоть и в Эльзасе он тоже, в принципе, применим, но чаще всего именно все производители  не немецких регионов, они обращают свое сравнение на Пфальц, Ренгау, Мозель и реже, на, собственно, Эльзас.

Лидия Синицына: Ну, хорошо, а всегда ли великий Шато делает великие вина? И цена соответствует уровню, а не определяется брендом, именем производителя, то есть объективно?

Владислав Маркин:  Здесь, наверное, тяжело сказать, здесь  опять-таки мы возвращаемся к проценту честности и лояльности  производителя относительно конкретного потребителя. В любом случае рано или поздно маркетинг увеличивается с ростом спроса. То есть когда твоего вина хочет весь мир и когда начинаются какие-то торги или вообще даже устраиваются какие-то аукционы, чтобы получить квоту или получить определенную локацию, естественно производитель понимает, что если есть спрос, то должно быть и предложение. Поэтому год от года, в независимости от того, что увеличивается технологические знания, и винодельческие практики, еще процент маркетингового умножения он может быть добавлен. Поэтому, хочется, конечно, верить, что чаще всего мы платим действительно за тот продукт, который находится внутри, нежели за упаковку, интересную картинку на лицевой этикетке, за какой-то пиар-элемент относительно энолога,  консультанта.

Лидия Синицына: А можно ли пиар-элемент для великих первых Гран Крю Классе Шато?

Владислав Маркин:  Я думаю, что нет. Они всем уже известны, все уже их знают, они везде на слуху. Когда ты произносишь Шато Лафит-Ротшильд, не надо даже объяснять какой это регион, не то что какая-то страна и  вообще какого цвета это вино, то есть мировую славу эти вина в любом случае уже получили. Есть, конечно, некоторые, назовем их серые кардиналы, которые находятся в тени великих и первых, так скажем, вот им, наверное, какой-то пиар либо нужен, либо по их собственному желанию не нужен. То есть, есть все-таки великие виноделы, которых знает весь мир, но которые самостоятельно не пиарятся. Поэтому здесь, наверное, все зависит от собственного отношения производителя.

Лидия Синицына: А где можно встретить их вина?

Владислав Маркин:  Серых кардиналов?

Лидия Синицына:  Да. В мишленовских ресторанах или где искать?

Владислав Маркин:  Чаще всего да, конечно, учитывая то, что для тех производителей, кто хочет оставаться в некоторой такой тени, они хотят правильной представленности, поэтому вряд ли они будут позиционировать себя в каком-то огромном супермаркете или вообще в супермаркете огромной сети, собственно этих супермаркетов. Скорее всего, они будут внимание обращать на более такие нишевые винотеки, энотеки, действительно мишленовские рестораны. То есть когда они могут работать напрямую с профессионалами, с теми людьми, которые понимает и принимает их вот эту нишевость и не говорит, что это плохо, что их не знает весь мир, а наоборот это здорово, что ты можешь с этим работать и ставить свою политику, работать с этими винами.

Лидия Синицына:  Если речь идет о великих Шато, год урожая имеет принципиальное значение или они все-таки  обязаны, так сказать, год от года представлять на суд потребителя взыскательного  великие вина или же пропустить неудачный год?

Владислав Маркин:  Конечно, винтаж и год урожая является тоже одним из критериев в ценообразовании и в создании ,собственно, цены и имиджа, потому что, действительно, если бы у нас был каждый год великий винтаж, было бы кстати  интересно посмотреть на такое мировое виноделие, если бы у нас были идеальные условия по всему миру в плане выращивания винограда и создании вина. Была бы, наверное, интересная очень сфера. Но в любом случае, винтаж, конечно, определяет для великих вин это именно важный критерий. То есть, если мы возьмем с вами новозеландский Совеньон Блан, то в принципе какой-то тотальной разницы нет, будь-то 2014, 2015, 2016 или уже вот на подходе 2017 винтаж, потому что это не великое вино. Это ординарное ежедневное вино и здесь не нужно хвататься за сердце и как-то воспринимать, что 2016 получился ни как 2015 . Для такого вина разница винтажа не является основополагающей. Для великого вина, естественно, если ты покупаешь бутылку вина, ты хочешь чтоб оно было по сем критериям великим и идеальным и чтобы ничего не создало какой-то погрешности. Год, действительно, определяет цену, если мы вспомним соседство вот этих трех винтажей, если мы говорим про Бордо все таки, 81, 82 и 83, 82 винтаж считается поистине одним из идеальнейших вообще  для Бордо, для красного Бордо, но не для остальных других. Вообще в принципе сказать, что 82 великий винтаж  он не по всему миру великий винтаж.

Лидия Синицына:  И не по всему бордо даже.

Владислав Маркин:  Да, и даже не по всему Бордо, конечно. Больше для левого берега, но и на правом берегу берега тоже были  очень хорошие условия, чтобы произвести действительно великое вино. Здесь были просто идеальные погодные условия, которые просто дали такой фрукт, просто 100 из 100% ,так скажем, и вызревания, и наполнения, то есть из этого правильными руками уже можно было создать великое вино, главное не испортить и не пропустить какой-то маленький технологический процесс. И по ценообразованию что тогда, что сейчас, но особенно, конечно, сейчас, 82 винтаж стоит если не в 3, но более 2 раз больше чем 81 и 83.

Лидия Синицына:  И соответственно год от года его цена возрастает, тогда, как  количество вина уменьшается?

Владислав Маркин:  Конечно, да. Это и арифметические, и геометрические прогрессии, изменение цены - их можно наблюдать. В принципе как это было в апмринере 82 винтажа и потом с ростом все практически умножалось в 2 раза постепенно. То есть та цена, которая была в 84-х и 85-х годах на 82 винтаж, конечно, сегодня они не то, что несопоставимы, они  как слон и моська, то есть это абсолютно разные масштабы и разные вообще суммы.

Лидия Синицына:  А бывает, что винопроизводители не выпускают в неудачный год вино?

Владислав Маркин:  Конечно, если это разумный винодел или винный бренд, который отвечает за свое качество и хочет предоставить потребителю только, так скажем, уникальный продукт, конечно, он будет стремиться выпускать только качество.

Лидия Синицына:  Но ведь это только экономические убытки.

Владислав Маркин:  Это, конечно, экономические убытки, но они также могут быть заложены в цену и об этом тоже нужно понимать, если мы покупаем вино производителя, которое делает селекцию винтажей и не выпускает каждый год, то мы еще периодически доплачиваем за этот риск, потому что  выпустится вино в следующем году или не выпустится. То есть все равно это финансовые  потери. Такой неоднозначный вопрос хорошо ли выпускать вино каждый год или выпускать все-таки лучшие винтажи.

Лидия Синицына:  А все ли великие виноделы, великие шато следуют этому правилу?

Владислав Маркин:  Не все. Прямо совсем провальных винтажей, чтобы был прямо ужас какой-то – наводнения, ураганы, тайфуны, смерчи – их ,конечно, в Европе не встречаются. Да, есть какие –то катаклизмы – грады, ливни, какие-то маленькие оползни – это не масштабно, то есть это не уничтожает целые регионы и не смывает и не стирает с лица Земли, но в любом случае есть хорошие, так скажем, светлые винтажи, есть какие-то такие чуть-чуть мрачные. Тот бренд, который  действительно известен по всему миру, он постарается, конечно, даже в худших условиях вытянуть и как-то сказать, что это вино более технологическое, нежели натуральное, не то что натуральное, а природное. То есть если не смогла помочь природа, поможет технология. Но  действительно, те, так скажем, педантичные и очень замороченные господа, они могут позволить себе пропустить винтаж, например, редко можно найти винтаж 91 года для Бордо, для левобережья.

Лидия Синицына:  Неудачный был год, сложный.

Владислав Маркин:  Достаточно неудачный, сложный, сильно дождливый, ну практически неудачный для культивации винограда. Только тех ребят, которые делают каждый год и кто хочет        все-таки предоставить свое вино и продать его для китайского, для индийского рынков, они, конечно, 91 винтаж даже…

Лидия Синицына:  А вот из пятерки великих Шато? Были такие герои?

Владислав Маркин:  Но если я не ошибаюсь, может быть единственный, может, конечно, быть не единственный, но из пятерки Гран Крю Классе, это, по-моему, только Мутон Ротшильд произвел только 91 винтаж…

Лидия Синицына:  Рисковые ребята…

Владислав Маркин:  Да, и у меня как-то был случай, что нужно было, действительно, найти Бордо 91 года. Конечно, ординарные замки они выпустили  в 93 году свой 91 витаж, его люди просто выпили, может быть он был выпущен в виде вторых вин, в виде ординарных каких-то вин, которые несут лейбел первого вина. Но вино производилось в этом году в любом случае, но все самые великие, так скажем, они как-то постарались все таки  в уровне чуть-чуть припустить, чтобы потом грамотное винное сообщество потом пальцем вот так не делало, что мол ребят как так можно делать такте ужасные экземпляры. Поэтому те кто только гонятся за каким-то маркетингом и коммерцией, конечно, они выпустили данные вина.

Лидия Синицына:  Может они о потребителе подумали? Кто-то захочет вино от первых Гран Крю Классе, а  нету.

Владислав Маркин:  Да, кто-то все-таки родился в 91 году, кто хочет бутылку своего года урожая.

Лидия Синицына: Вот, пожалуйста, они и помогли.

Владислав Маркин:  Возможно, возможно. Но все таки, когда действительно у природы нет возможности помочь с качественным виноградом, то, наверное, нужно ее слышать и нужно ее понимать, нежели глупо брать и делать вино несмотря на то, что виноград не вызрел, финальная зрелость не достигла нужного уровня, сахарная зрелость тоже не дошла и вообще все соседи сказали, что придется пропустить.

Лидия Синицына:  А если меняется владелец Шато, наприпер, старый винодел ушел от дел, но он всю свою жизнь провел на этом винограднике, знает все лозы, вкладывал душу в свое вино, а новый владелец или наследник, или долю кто-то выкупил, но не сложилось у него, не интересует его особенно виноделие…вот то вино, которое находится на выдержке или  на  хранение в бутылках, оно ведь , наверное, удорожает сильно?

Владислав Маркин:  В принципе, да, некоторые семейные, так скажем изменения, они могут влиять и на цену, и на стилистику далее производимого вина.

Лидия Синицына:  Я имею ввиду не далее производимого вина, а то, что осталось.

Владислав Маркин:  То что осталось, конечно. Вот, например, были некоторые случаи в регионе Венета, это как раз таки в зоне Амароны, когда один из легендарных виноделов, не трагически, а просто  по возрасту почил, и конечно весь мир уже начал говорить, что это был действительно Амароне, который делал еще собственно он. Поэтому априори отношений так скажем к старому Амароне нежели к новому, кто его дальше будет производить, абсолютно разное. То есть все захотят приобрести именно то Амароне, которое было тогда. И,  может быть, еще даже с опаской будут смотреть на производителей именно этого же бренда.  И, конечно, смена власти, смена собственников, она тоже отражает влияние и на стилистику, и на престиж собственно замков, учитывая, что вино сейчас достаточно серьезная инвестиционная  модель и вот это отношение семейное или у тебя производство, или это уже просто какая-то коммерция, что твоим хозяйством владеют банки, какие-то концерны, какие-то холдинги огромные, на это действительно нужно обращать внимание и многие виноделы, которые действительно дорожат своим продуктом, практически, наверное, первые о чем они говорят в беседе, что они 7,8,10, 15,20 поколение семьи. То есть  все семейные ценности передаются от отца к сыну,  от деда к отцу и то есть, конечно, меняются некоторые практики, что дед видел так, отец видел так, сын будет видеть так, но это все находится в семейной собственности и это, в принципе, один из важнейших, определяющих факторов этого вина,  это действительно делает семья, потому что  они больше, наверное, настроены, чтобы показывать свою политику, свое видение, свой стиль, нежели это  сделает какой-то банк или концерн, который просто делает для то , чтобы  просто делать и продавать, что там уже мало кто обращает внимание, какая  там сортовая привязка, а правильно ли выбран сорт, а правильно ли выбрана технология, время сбора,  там все считают, что затраты составили столько, выручка была такая, надо увеличить количество бутылок, давайте где-то купим, давайте сделаем быстрее, придумаем как увеличить стоимость, то есть это тоже образующий фактор.

Лидия Синицына:  А если виноградник покупает не холдинг, и не банк, а какая-то известная личность- актеры, спортсмены, Депардье - начинают заниматься виноделием…это в разы опять таки, наверно, увеличивает стоимость, но улучшается ли качество вина с этого терруара, из этого сорта винограда?

Владислав Маркин:  Ну, на самом деле, здесь неоднозначный, я думаю, вопрос, тяжело это отследить в принципе, но мы же все адекватные люди, мы же все с вами понимаем, когда кто-то известный по всему миру начинает что-то рекламировать, то вряд ли это его какая-то собственная идея, что давайте-ка я помогу какому-то бренду, там шампуня, зубной пасты или там одежды, продвинуть, я просто его сильно его люблю и поэтому хочу всему миру об этом рассказать. Конечно же, это инициатива определенного бренда, который сам находит того человека, который это может немножечко пропиарить и, так сказать, продвинуть в массы.

Лидия Синицына:  Но, Депардье , по-моему, от души занимается виноделием?

Владислав Маркин:  Я думаю, да. И от души, и от тела. Потому что он явный любитель  вина и  не только того, который производит он принадлежащие ему бренды, это да. Но, конечно, можно верить и я, думаю, стоит верить, что определенные люди, и даже   мировые звезды, они тоже люди, они тоже любят вино и  они могут его любить и захотеть делать вино под собственным брендом.

Лидия Синицына:  И они могут, наверное, пригласить профессиональных высококвалифицированных энологов?

Владислав Маркин:  Конечно, чаще всего таки происходит, когда ты всю жизнь пел или играл на гитаре, или танцевал, вряд ли ты успевал еще ходить в школу вина или в институт энологии, или институт вин и учиться на энолога, на агронома, на  технолога. В любом случае здесь потребуется какой-то консультант, энолог, специалист, который упростит все, ты только можешь, предположим, задать определенный критерий, какого цвета ты хочешь получить вино под своим именем, какого стиля, какого примерно вкуса, объема, из какого сорта. Да, можно сказать люблю Пино Нуар, сделайте мне, пожалуйста, в Новой Зеландии  Пино Нуар. Ну, какой-нибудь звезда спорта, гольфа, например, вдруг захотел в Новой Зеландии  в своем любимом регионе сделать красное вино под своим именем. Конечно, для этого и существуют собственно специалисты, энологи, консультанты и они тоже могут быть как раз таки тем фактором, который влияет на цену и на уровень вина, потому что в любом  случае этих людей знают по всему миру, винное сообщество обращает на это внимание, кто был консультантом, кто главный энолог. То же самое как остается семья, например, которая занимается виноградарством, виноделием и не приглашает никаких энологов и делает вино самостоятельно. Либо другой случай, когда какой-то бренд берет на помощь всемирно известного специалиста, чья репутация непоколебима или немножечко поколебима. И это собственно два пути как ты хочешь - либо ты делаешь сам и собственным опытом к этому приходишь, либо  упрощаешь всю эту историю – приглашаешь человека, который все знает и умеет и в сложившейся ситуации сделает так, как ты хочешь.

Лидия Синицына:  Влад, у всех, но может быть не у всех, но у многих на слуху 100 баллов это вино, это 96 и т.д. Кто составляет рейтинги и по каким критериям, и почему мы должны им верить, или мы не должны им верить, если мы должны создать свою коллекцию винную?

Владислав Маркин:  Рейтинг  это, конечно, один из серьезнейших, наверное, таких  факторов.

Лидия Синицына:  Определяющих, да?

Владислав Маркин:  Он, возможно, не определяющий, но он один из часто используемых и имиджсоставляющий, конечно, же, потому что вот эти цифры, действительно которые  95,85, 100 баллов, любой бренд, который заточен на продвижение  в массы и на качественную, так сказать, продажу, они будут их выставлять вперед, особенно когда циферки, так скажем, приближаются  к показателю 100. Рейтинги, конечно, существуют, много существует изданий,  много существует отдельных критиков, которые занимаются оценкой вин.

Лидия Синицына:  Ну а самый известный и самый, наверное, популярный, вот 100 баллов по факту?

Владислав Маркин:  Ну, самый известный – это, конечно , Robert Parker  и его журнал «Военный адвокат», затем на втором месте я бы назвал издание Wine Spectator, индивидуальные критики James Suckling,  Jancis Robinson, но она, конечно, оценивает по двадцатибальной шкале, поэтому у нее немножко различается, то есть у нее британская модель.

Лидия Синицына:  Но ведь любая оценка вина субъективна. Не зависит ли количество баллов от градуса гостеприимства виноделу Бургундии, которая была показана господину Parker? И почему мы им должны верить и почему весь мир признал их рейтинг?

Владислав Маркин:  Но рейтинг на самом деле был создан, изначально это была, я думаю, правильная модель, для того что бы винному сообществу и тем людям, кто потребляет вино, как-то намекнуть, почему одно вино может быть лучше другого, почему оно должно быть дороже, чем другое, как вообще в этой всей огромной массе вина понимать, что лучше, что интереснее, а что просто на каждый день. И это же все было собственно создано для американского рынка, как раз таки вот эта стобальная шкала по Parker, она была создана для потребителя, для того что бы он мог понять, почему вино может стоить сто долларов, почему оно может стоить пять долларов. И что у вина за пять долларов нет никакого там рейтинга и вообще, в принципе, это просто вино, а у вина за сто долларов, у него там стоит еще какая-то подпись, что там 92 из 100. То есть это какай-то показатель качества. Естественно у этой шкалы есть погрешность и учитывая, что она была создана в 70-80х годах и сейчас мы живем в современном мире и в современных технологиях и соответственно какая-то погрешность уже прошла. Сто баллов тогда и сто баллов сегодня-это, я, думаю – это разный удельный вес вина и вообще значимости этих сто баллов. Конечно, надо обращать на это внимание, на оценки рейтингов, на оценки критиков, на то что они пишут, просто увидеть 96 или 100 баллов – это одно, но прочитать какой еще идет к этому  комментарий, конечно, достаточно важно, потому что человек может сказать, что да это великое вино, но его еще рано пить. Потому что все критики, все издания, они еще добавляют какой-то словесный материал каждому вину, которое было удостоено определенной оценки. На это нужно обращать внимание. Особенно, если мы, конечно, говорим о формате инвестиции в вино, то есть покупки вина с целью удержания и дальнейшей продажи и заработка на нем. Конечно, весь мир будет больше желать и хотеть купить у вас стобальное вино, то есть это, так скажем, не то что ультимативное, но это прямо самая вершина, то есть 100 из 100, конечно, это предел мечтаний и предел желаний каждого коллекционера.

Лидия Синицына: Влад, а если вино определенное имеет в этом году рейтинг 100 баллов, в следующем году он может понизиться?

Владислав Маркин:  Именно это же вино?

Лидия Синицына:  Да, да.

Владислав Маркин:  Такое может быть, но учитывая, что каждый критики каждое издание следит за своим имиджем и за своим статусом, пересмотр оценок - это вряд ли, но такое случается, потому что  чаще всего же это идет вверх, то есть от имевшихся, например, 99 баллов добавляется еще один, чтоб получить 100, что действительно мы не досмотрели и оказывается это действительно уникальный какой-то продукт. Но в вилке от 90 до 100, таких часто изменений нет, то есть там было 92, потом подняли до 95, и еще через год подняли до 97. Как правило, учитывая, что выставление оценок сейчас происходит в 2 этапа, то есть мы здесь сталкиваемся с политикой  ампинеров.

Лидия Синицына:  Давайте поговорим про  ампринеры?

Владислав Маркин:  Давайте. То есть существует две модели дегустации и выставления рейтинга, то есть самая известная, наверное, и самая широко применяемая - это , конечно, модель ампринеров для вин Бордро и некоторых других регионов. То есть когда вино дегустируется еще не будучи готовым, не бутилированным, которое находится еще в бочках, то есть приезжает первый эшелон критиков, в тот момент, когда производитель говорит все, уже готово, объявляется сезон открытым ампринеров, объявляется старт ампринеров, примерно все это случается в одно время, конечно с разницей, что каждое хозяйство примерно с какой-то временной задержкой об этом может объявлять, не так что это когда первое мая и мы все идем дегустировать вина из бочек. В любом случае, это когда открыт определенный сезон, но с некоторой погрешность на тайминг.

Лидия Синицына:  И все приехавшие мигрируют из Шато к Шато ? Или это происходит централизованно?

Владислав Маркин:  Как правило, первые приезжают – это, конечно же, критики, которые в первую очередь хотят увидеть производителя, чтобы показать как все было в этом году, как все прошло. Приезжает эшелон критиков, которые все пробуют, далее уезжают к себе в офисы и ставят первые оценки, который, как правило, имеет такой люфт, то есть это не конкретные 98 или 100 баллов, как правило критики выбирают некоторый диапазон, то есть поставить там 92-95 с разницей в 2-3 балла, чтобы в конце, когда вино будет бутилированно, уточнить, то есть сказать еще в неготовом виде это 95или это 100 можно, но лучше, конечно, дать себе возможность в этом диапазоне что-то еще выбрать.

Лидия Синицына:  Бывает, что вино упадет в стоимости, да?

Владислав Маркин:  Конечно, такое бывает и не в стоимости, а в оценке.

Лидия Синицына:  В оценке. То есть и, соответственно, в стоимости, наверное?

Владислав Маркин:  И, соответственно, конечно, в стоимости. То есть,здесь нет никакой формулы арифметической и такой прямой зависимости с коэффициентом, что , например, коэффициент 90, вино должно стоить 200 евро, коэффициент 100, значит вино должно стоить больше. Здесь абсолютно логическая связь, вина, которые получают высокие оценки, они могут стоить много. То есть критики сказали, что это действительно великое вино – 100 из 100, поэтому, конечно же, тот производитель, который видит, что ему дают 100 баллов, он может сделать погрешность на цену, сказать, что не 500 евро тогда я выпускаю это вино, а я смело могу поставить и 600 евро. Конечно, на три никто не умножает, это уж совсем будет как –то жестко, наверно, и агрессивно, но какой-то процентик ,так скажем ,за высокий балл, естественно его можно подкрутить.

Лидия Синицына:  Приехали критики, кто дальше едет?

Владислав Маркин:  Дальше приезжает, конечно же, партнер, те с кем работает этот производитель, если мы говорим про Бордо конкретный замок, дальше приезжают негоцианты, это, так скажем, необязательная программа, но они могут приехать, чтоб посмотреть, стоит ли вкладываться в это вино, потому что критики могут поставить, действительно, 100 баллов, но критики не продают это вино. И если замок работает с негоциантами, то есть с теми, так скажем, партнерами, которым в  дальнейшем продают его вино, они тоже захотят, наверное, удостовериться, в том, что это действительно стоящий продукт, он действительно соответствует тем баллам, которые были даны, что действительно стоит биться за какую-то определенную локацию, за определенное количество бутылок, которые тебе позволят купить и , скорее всего , уважающий себя бизнес-партнер, он захочет продегустировать вино, до того как начнутся торги.

Лидия Синицына:  А могу я приехать из Москвы за ящиком, заказать себе, забронировать ящик вина?

Владислав Маркин:  Скорее всего, нет. То есть, учитывая, что здесь продажи составляют и вообще схемы продажи имеют определенную логику, определенную последовательность и, так сказать, некоторый сценарий…

Лидия Синицына:  Напрямую у винопроизводителей…

Владислав Маркин:  Ну в Бордо с этим сложнее. То есть если мы приедем куда-то в Испанию, в Италию, приедем в хозяйство, то конечно, из хозяйства могут продать…

Лидия Синицына:  Нет, я имею ввиду именно процесс ампринеры.

Владислав Маркин:  Ампринеры? Нет, учитывая то, что здесь построена грамотная политика и все это строго ,естественно, проверяется и контролируется, здесь никто тебе не может сказать «да, пожалуйста, приезжай и покупай сам». Здесь все выстроено четко, это уже давнишняя схема, работа через негоциантов. То есть у каждого замка есть определенный лист партнеров, которые называются негоцианты, с которыми он работает. Редко кто работает на эксклюзиве. Тот же Лафит-Ротшильд, например, он продается несколько негоцианских домов, у каждого негоцианских домов свой портфель замков, с которыми он работает. И в дальнейшем этот негоцианский дом, негоцианский бренд он имеет конечных потребителей – рестораны, отели, дистрибьюторские компании в других странах, с которыми он работает. И либо здесь схема упрощается, допустим, для трех звеньев, но естественно мы не забываем еще про таких граждан, как брокеры, которые называются куртье, они тоже составляю определенное звено, то есть здесь уже три, так скажем, звена есть, затем в четвертое может добавляться конечный потребитель в какой-то стране, либо еще усложняется схема до дистрибьюторской компании, которая дальше продает конечному потребителю, здесь получается либо три звена, либо четыре, либо пять и более.

Лидия Синицына:   Если вино редкое, за которым идет охота, где его искать? Винные аукционы существуют или вино представлено на общем аукционе? Всемирно известном, конечно.

Владислав Маркин:  Конечно, аукционы, торги – это все сейчас существует, потому что действительно фактор лимитированности вина он тоже может закладываться в цену, когда ты производишь 100000 бутылок, или когда ты производишь 15000 бутылок, это, ну все-таки, большая разница.

Лидия Синицына:   А кто в основном представляет вина на аукционе?

Владислав Маркин:   Если мы говорим про вина на аукционе, то, конечно, тут нужно понимать, что существует две модели винного аукциона – это торги первой руки. И торги, так скажем, вторых рук. Там дальше нет какого-то коэффициента – 3х, 4х,5х, то есть все, условно говоря, после вторых рук они так же называются «торги вторых рук». То есть, учитывая то, что вино сейчас, как я уже говорил – это инвестиционная модель, все уважающие себя аукционные дома Кристис, Сотбис, даже некоторые есть индивидуально-винные аукционы, они тоже стараются какие-то определенные  винные лоты продавать и торги первой руки означают, что эти продажа осуществляются от производителя. То есть определенный замок, или определенный винопроизводящий бренд говорит, что у меня есть такая подборка вин, такой редкий винтаж, в эксклюзивном формате, который мы не продавали и никому никогда не показывали, никуда не вывозили из подвалов, там подпись прапрапрадеда, например, то есть это действительно какой-то формат эксклюзивного такого лота и единицы. Это как раз таки торг первой руки, напрямую продается от, так скажем, от правообладателя. И торги второй руки, когда уже продает кто-то, кто купил первый раз. То есть коллекционер это может продать, или какой-то индивидуальный владелец, ресторан, отель, кто угодно, то есть, здесь уже тот человек, который обладает этими бутылками, он уже не является их производителем, то есть перепродает. Тот же инвестор, коллекционер, кто угодно, это могут быть абсолютно неизвестные агенты.

Лидия Синицына:   И собственно приобретают на аукционах вина коллекционеры, да? Наверное,  по большей части для своих частных коллекций?

Владислав Маркин:  В большей степени, конечно, да.

Лидия Синицына:  А для чего вообще формируются коллекции? Для дегустации? Например, состоятельный человек любит вино и для себя, для гостей своих, или же это инвестиции в будущие продажи, или для наследников?

Владислав Маркин:  Ну, коллекции, конечно,  должны носить определенное и интеллектуальное звено, то есть понимание, зачем ты собираешь все эти вина, зачем ты копишь все эти редкие, великие, какие-то эксклюзивные вещи, только ли с целью заработка, то есть удержание этого элемента, так сказать, подождать, что он чуть-чуть переоценится, так сказать, в лучшую для тебя сторону, чтобы потом это перепродать. Либо ты настолько увлеченный человек, настолько ты любишь вино, что ты действительно хочешь создать огромную коллекцию, чтобы она просто для тебя была огромным таким достижением, работой всей твоей жизни, ты к этому стремился собрать там миллион бутылок самых редких винтажей. Либо  действительно это просто коллекционирование вин, которых ты в дальнейшем будешь просто пить, просто это такая потребительская коллекция, что ты собираешь то, то есть у тебя стоит желание, отнять у других то, что ты хочешь, чтобы потом это употребить. То есть  здесь интеллектуальный посыл у каждого человека собственный, конечно, вот эти критерии они могут как-то пересекаться между собой, что коллекция носит частично инвестиционный, частично потребительский, частично дегустационный характер, что ты , например, купил 12  бутылок определенного великого винтажа, 50% ты оставляешь на элемент инвестиций, 50% позволяешь себе употребить с течением какого-то времени.

Лидия Синицына:  Влад, наше время неумолимо заканчивается, у меня такой к Вам вопрос. А какое самое титулованное вино Вам довелось дегустировать?

Владислав Маркин:   Самое титулованное или самое великое…

Лидия Синицына:   Великое, это опять таки будет субъективная оценка. По общепринятым канонам, скажем так.

Владислав Маркин:   Наверное, я не могу назвать какое-то  самое титулованное…

Лидия Синицына:    То есть я не могу сказать, что оно Вам больше понравилось, но вот оно  освещалось именно так, как великое, грандиозное…

Владислав Маркин:   Я бы сказал, что в большей степени я , наверное, оцениваю вино, которое мне доставило какое-то эмоциональный такой взрыв, которого ты не ожидаешь. И самое титулованное я может и дегустировал несколько раз, но какого-то такого эмоционального всплеска я не ощутил от этого. Больше всего я вспоминаю дегустацию одного шампанского 1914 года, которое я как раз таки бы и назвал самое заслуженное, самое интересное и самая запоминаемая была дегустация, потому что это вино действительно больше ста лет, ты изначально думаешь, что, конечно же, там ни газа, ни вкуса, ни запаха никакого и не будет, но это был абсолютно живой продукт, которым можно было наслаждаться.

Лидия Синицына:   Из великой Шампани?

Владислав Маркин:   Да. Да , это один из известнейших домов, который, действительно, не подвел в данной ситуации и этот, действительно, эмоциональный посыл был очень серьезный.

Лидия Синицына:   Влад, огромное спасибо за интереснейшую беседу встречи. Мы, к сожалению, не углубились в этот предмет вино – как инвестиции и вообще финансовая такая составляющая нашей жизни, но Вы имеете такую возможность. Приглашайте.

Владислав Маркин:  Да, в любом  случае, конечно, мы за такой короткий период времени все это охватить, потому что сфера вина, коллекционировании, инвестиции в вино и вообще осознание того, какие существуют великие вина и стоит ли им верить, но это не на один день, в любом случае, разговор, поэтому мы,  и создали собственно определенный курс, который называется Коммерсант, в котором мы все эти темы и охватываем – это  школа апартаментов 83, это не совсем школа, это так скажем артпростраство с элементами обучения - искусство, вино, гастрономия, то что сейчас интересно и то, в чем хочется разбираться. Вот как раз таки в ходе этого курса мы и рассказываем о том что же такое великое вино, кто в эти люди, которые это делают, кто эти люди, которые влияют, стоит ли слепо доверять 100 баллам или обратить на 97  в некоторых случаях, или наоборот, если здесь сказали 100, то здесь даже не 100, а 200, поэтому мы в ходе 5-6 занятий пытаемся научить, но этого времени тоже, конечно, мало.

Лидия Синицына:   Спасибо за интереснейшую беседу. До новых встреч в клубе любителей вина "VinVintage" на Mediametrics. Всего доброго.