Олег Дружбинский
- Привет, друзья, привет! С вами радио «МедиаМетрикс» и дебют новой программы под названием «О личном и безналичном». Ведём мы её сегодня вместе с Дарьей Волянской. Привет, Даша!
Дарья Волянская
- Добрый вечер!
Олег Дружбинский
- Добрый вечер! Ииии… Сегодня у нас в гостях очень интересный человек. Вообще, передача наша будет, как ясно из названия, о личном и о том, о чём не говорят - о тех самых безналичных отношениях, которые мы попробуем перевести на личности. Итак, сегодня у нас в гостях один из самых интересных пиарщиков не только Петербурга, но и Москвы − Александр Цыпкин. Саш, привет!
Александр Цыпкин
- Всем привет!
Олег Дружбинский
- Привет! Мы немножко поговорим об его профессиональной карьере, что он делает в Москве. Там в Питере, кстати, остался кто-то ещё или нет?
Александр Цыпкин
- Ты так говоришь про карьеру, что я сразу вспоминаю: «Сынок, тебе 18 лет, пора задуматься о карьере». – «О каком карьере?» (Смеются)
Олег Дружбинский
- Хороший ответ, да?
Александр Цыпкин
- Вообще, остались в Питере, остались.
Олег Дружбинский
- Остались ещё закрома, где можно поживиться, да?
Александр Цыпкин
- Можно, да. Необязательно, конечно.
Олег Дружбинский
- Да.
Александр Цыпкин
- Все уже поживились.
Олег Дружбинский
- Да, логичный ответ. Слушай, давай немножко о пиаре? Есть такое мнение, что пиар − это искусство любить не только себя.
Александр Цыпкин
- Это Кант сказал или Гегель? (Смеются)
Олег Дружбинский
- Они в разговоре друг с другом, может быть, о чём-то таком перекидывались. Как тебя, вообще, в пиар двинуло? Ты из семьи врачей, людей приличных, которые разбираются, делают людям хорошее. Ты пришёл и наверняка стал делать что? Неужели тоже хорошее?
Александр Цыпкин
- Мне кажется, что хорошее. По крайней мере, никто не жалуется.
Олег Дружбинский
- А что? Уже не осталось тех, кто жалуется?
Александр Цыпкин
- Врача я бы не потянул, потому что забыл бы инструмент в животе или ещё что-нибудь. Я такой разгильдяй, что, скорее всего, не справился бы с этой тяжёлой работой. А потом, честно говоря, было бы очень сложно переплюнуть своих собственных бабушек, мам, прабабушек и прадедушек. Я пошёл на факультет международных отношений, отучился там, соответственно, 5 лет (это был первый выпуск Петербургского университета по этому направлению). Семь лет отработал по специальности на вражеское государство - на шведов. Собственно говоря, после этого так заскучал, что ушёл в казино, а там единственное, чем мог заниматься, - это пиаром, потому что в математике я не понимал ничего. Я всегда занимался пиром, наверное, лет с четырёх, потому что когда растёшь в семье из разных национальностей и разных возрастов, где очень много людей (у меня семья до сих пор десятком людей исчисляется), ты выстраиваешь правильные отношения с разными людьми, пытаясь понять, какие они. Постепенно моя семейная проф. деформация перешла в профессию, потому что пиар – это вербовка.
Олег Дружбинский
- Так, секунду. Это, наверное, такая внешняя разведка, да?
Александр Цыпкин
- Иногда даже внутренняя.
Дарья Волянская
- Саш, на самом деле, я читала в одном из твоих интервью, что у тебя есть очень интересная профессиональная теория про вербовку. Расскажи подробнее, потому что очень интересно об этом услышать. Я первый раз, честно говоря, это читаю.
Александр Цыпкин
- Я бы не сказал, что это какая-то сверхъестественная интересная теория. Действительно, основное, что должен сделать пиарщик, - это создать каналы по распространению информации через людей.
Олег Дружбинский
- Так, да.
Александр Цыпкин
- Эти люди должны быть к нему обязательно лояльны. Для того чтобы они были лояльны, он должен выстроить с ними многослойные человеческие отношения, поэтому это вербовка. У тебя должен быть полный телефон лидеров мнений, которые в разное время могут в разных ситуациях тебе помочь либо, наоборот, помешать твоим конкурентам. Более того, ты должен уместно и в рамках человеческой порядочности совместить свои рабочие цели и какие-то личные отношения, чтобы не было бесконечного использования людей, потому что никто это не любит, и все всё понимают. Так или иначе, ты действительно должен общаться с разными людьми из разных социальных групп, из разных национальностей, классов, общаться с каждым на его языке, поэтому постепенно ты теряешь собственный язык. Вообще, собственное «я» теряется у любого пиарщика. С течением времени ты не понимаешь кто ты. После того, как ты умеешь за короткий промежуток времени выстраивать эти отношения, дальше есть определённый информационный поток, направляемый через этих людей.
Олег Дружбинский
- Скажи, а ты сейчас любого можешь завербовать? У тебя же большой уже опыт, да? Я знаю, что ты больше ста интервью всяких брал. У тебя бэкграунд (мы его чуть позже перечислим ещё)… Скажи, а ты любого человека можешь завербовать, перевести на свою сторону?
Дарья Волянская
- Саш, меня, например, можешь завербовать в эфире?
Александр Цыпкин
- В эфире?
Дарья Волянская
- Сходу так. Какие приёмы есть? Пиарщик чем должен обладать?
Александр Цыпкин
- Дорого.
Дарья Волянская
- (Смеётся) Может быть, есть какие-то секреты, интересные какие-то вещи, которым нельзя в университете научить?
Александр Цыпкин
- Да, хорошо. Я не уверен, что могу завербовать любого человека в силу того, что есть люди, которые гораздо более сильны в этом направлении. Более того, те, кто учились не в гражданском ВУЗе, а в военном - там их учили совершенно по-другому.
Олег Дружбинский
- Ты имеешь в виду школу разведки что ли?
Александр Цыпкин
- Да, конечно. Самонадеянно говорить, что я могу завербовать любого человека. Нет, это, естественно, не так.
Олег Дружбинский
- Подожди секундочку.
Александр Цыпкин
- Первое, что ты должен сделать, к сожалению, - это открыть свою душу человеку, а он должен открыть свою. Вербуют не на бизнесе, вербуют на ценностях, на вкусах. Вербуют на общей музыке, литературе, отношении к женщинам, к мужчинам, к семье и так далее. На этих беседах выстраиваются человеческие отношения. Да, я бы не смог, скорее всего… Мне везло, мне не приходилось вербовать откровенных негодяев, потому что у меня был бы внутренний протест.
Олег Дружбинский
- Ты компромат, что ли, не собираешь для вербовки?
Александр Цыпкин
- Зачем компромат? Не надо компромат. Ты должен собрать о человеке информацию, далекую от его слабых или каких-то компрометирующих его зон: узнать, что он слушает ту или иную музыку, или он поклонник того или иного вида спорта, или того или иного клуба, узнать, кем он работал, что у него в семье. В вербовки чаще всего бывают идиотские ошибки. Ты начинаешь разговаривать с человеком о детях, а не знаешь, что он потерял ребёнка когда-то.
Олег Дружбинский
- Да, понятно, понятно.
Александр Цыпкин
- Или какие-то другие вещи - начинаешь проезжаться по национальности, какой-то анекдот рассказываешь тупой. Я так попадал много раз. У меня всё на собственных ошибках. У меня была история, когда я пошёл на переговоры (работал тогда как раз в fashion-индустрии), и нужно было заключить серьёзный контракт. Я всё провёл идеально, а в конце, выходя уже из офиса (мы тогда занимались, в том числе классической мужской одеждой, костюмами), у меня спрашивают: «Слушай, расскажи, ваш-то «Brioni» где делаете?» Я говорю: «Да набрали таджиков, посадили их в подвале, и они там шьют». И он замолчал. Всё сорвалось, потому что он таджик.
Олег Дружбинский
- Понятно всё.
Александр Цыпкин
- Типичная ошибка вербовщика была.
Олег Дружбинский
- Понятно. То есть компромат не собираем, чувство эмпатии, дружба.
Александр Цыпкин
- Да.
Олег Дружбинский
- Дринк, анекдоты, просто симпатия, да?
Александр Цыпкин
- Не просто симпатия. Честность, во-первых. Ты говоришь чётко, что ты хочешь.
Олег Дружбинский
- Подожди, вот смотри…..
Александр Цыпкин
- И что ты можешь дать взамен.
Олег Дружбинский
- Идея про то, что у тебя в книжке тысяча агентов влияния (в записной книжке, я имею виду), мне понятна.
Александр Цыпкин
- Да.
Олег Дружбинский
- Ты на этом, в общем-то, и выстраиваешь свою систему…
Александр Цыпкин
- И я для них агент влияния. Ты отдаёшь столько же.
Олег Дружбинский
- Хорошо. Кто и сколько отдаёт, потом посчитаем на том свете угольками, но сейчас про другое. Смотри. Тебе, условно говоря, босс, наниматель или шеф - неважно кто….
Александр Цыпкин
- Да.
Олег Дружбинский
- Он дал тебе задание: «Мне нужно пять депутатов из Думы».
Александр Цыпкин
- Допустим. Редко, конечно, такие задачи…
Олег Дружбинский
- Допустим. Неважно. Ну, три… Или мне нужен этот вице-президент, или мне нужно руководство Сбера, или мне нужно руководство аэрофлота, или ещё чего-нибудь. Задача есть.
Александр Цыпкин
- Есть.
Олег Дружбинский
- И ты находишь какие-то ходы, где-то с кем-то…
Александр Цыпкин
- Один раз мне купили билет и зарегистрировали рядом с человеком на рейс, специально зная, что он полетит этим рейсом, и мы через два часа вышли друзьями.
Олег Дружбинский
- Friendly, да. Дальше музыка, какое-то досье на человека, ты с ним (условно говоря) дружишь, дружишь… Даш, что ты хочешь сказать?
Александр Цыпкин
- Она недовольна всем происходящим.
Дарья Волянская
- Нет, почему? Я довольна всем происходящим. Саша, у меня такой вопрос. Существует такое мнение, что пиарщик − это абсолютно лицемерный человек, который вынужден по сути своей профессии изображать, что ему интересно с человеком общаться, интересно поддерживать эту тему. В процессе этой вербовки ты видишь, что у тебя с человеком нет ничего общего, ты вынужден из себя это выдавливать, изображать, лицемерить постоянно, или всё-таки ты ищешь какие-то общие точки?
Александр Цыпкин
- Нет. Если человек ростом метр пятьдесят идёт в баскетбол, то он вызывает вопросы у всех. Ему приходится всё время прыгать больше остальных, у него пружины в кроссовках, ещё что-то. Проще в баскетбол пойти человеку, у которого рост два метра, правильно? В пиар должен идти человек, которому интересны другие люди, потому что нет людей неинтересных. У меня был журналистский проект с абсолютно разными профессиями - было интервью с дворником, с пожарным, с кардиохирургом. Из них можно такое вытащить! Любой человек − это космос.
Олег Дружбинский
- Надо правильно ковыряться.
Александр Цыпкин
- Да, если тебе действительно интересно, тогда ты профпригоден, а если ты себя заставляешь… Знаешь: «Ты чего голодаешь? Надо себя заставлять». Это та же система. Если это против каких-то твоих устремлений, то зачем? Не надо идти в пиар, не надо идти в вербовку в пиаре.
Дарья Волянская
- Я к чему это всё веду? Этой профессии научиться нельзя. Нужно быть, наверное, психологом, нужно уметь разбираться в людях, в них ковыряться, как ты правильно сказал, и находить какие-то такие точки.
Александр Цыпкин
- К любой профессии... Во-первых, пиар − это не только вербовка. Вербовка – это создание каналов, а дальше ты должен туда определённую информацию подавать определённым образом, понимать, как она распространяется, собирать её назад, уметь представить её различным социальным группам, уметь работать с руководством. Есть талант в каждой профессии. У меня нет таланта к профессии врача, я реально запорол бы всё, потому что забыл бы всё, что только можно, и это был бы последний раз, когда человека допустили в операционную. У меня нет таланта к бухгалтерии...
Олег Дружбинский
- Понятно. Таланта нет, зато у тебя есть чувство «социофилии», да? В основном все в интернете хвастаются: «Мы социофобы, мы вообще людей ненавидим».
Александр Цыпкин
- Я люблю.
Олег Дружбинский
- А ты любишь людей.
Александр Цыпкин
- Да, мне нравятся, мне очень интересны люди. Я из-за этого ушёл в журналистику. Параллельно (это было всегда хобби) я брал интервью у большого количества совершенно разных людей. Да, интересно было брать интервью у звёзд, но я брал интервью у совершенно ординарных людей, и мне это было интересно, мне нравилось.
Олег Дружбинский
- Так, Даша?
Дарья Волянская
- Я знаю, что Александр считает количество лайков на своей странице под своими постами. Это некий нарциссизм, который свойственен пиарщикам?
Александр Цыпкин
- Нет.
Дарья Волянская
- Ты нарцисс, скажи честно нам сейчас?
Александр Цыпкин
- Нет, не совсем так. Ты, наверное, процитировала моё интервью (я даже понимаю, какое). Там было сказано не так. У меня спросили: «Ты, вообще, считаешь?» Я говорю: «Бывает, конечно». Любой пиарщик, так или иначе, нарцисс в чём-то, потому что он представляет себя миру и хочет понять реакцию мира на него. Я, вообще, не верю, что кто-то их не считает совсем. Я не могу сказать, что это доставляет мне какой-то особенный оргазм. Один раз, когда было что-то сверхъестественное, - да.
Дарья Волянская
- У тебя огромное количество лайков. Я сегодня смотрела твой профиль, там по 350, по 400 лайков. Наверно, тебе это важно всё-таки.
Александр Цыпкин
- У меня есть 30 тысяч.
Дарья Волянская
- Даже 30 тысяч? На какой пост, интересно?
Александр Цыпкин
- Это известный пост про Арбатскую синюю и голубую ветку.
Дарья Волянская
- Расскажи нам.
Александр Цыпкин
- Про американца, который меня спрашивал на Арбатской: «Это какая?» Я говорю: «Какая Вам нужна, синяя или голубая?» В английском это «blue» одно и другое. «И та, и другая ветка одинаково называются. Та светло-голубая, а эта тёмно-голубая». Он говорит: «А как понять?» Я говорю: «Нужно чувствовать это»
Олег Дружбинский
- Продолжаем такие быстренькие тест-вопросы. Ты признал, что ты человек достаточно тщеславный?
Александр Цыпкин
- Да, конечно.
Олег Дружбинский
- Ты хочешь, чтобы тебя знало больше людей?
Александр Цыпкин
- Не знаю даже, больше ли знало...
Олег Дружбинский
- Тщеславие − самый милый грех.
Александр Цыпкин
- Да я и не спорю с этим.
Олег Дружбинский
- А что ты выбрал бы: деньги или всемирную славу? Или всемирные деньги?
Александр Цыпкин
- Нет, славу, конечно. Деньги для меня имеют исключительно функцию возможности помочь себе и своим близким в случае трагедии. К сожалению… Нет, к счастью, скорее, помогая двум (по мере своих сил) фондам, связанным с тяжёлыми заболеваниями (организационно в общей степени, иногда что-то другое пытаешься сделать), я вижу трагические истории, когда ты говоришь, что деньги не нужны, не нужны, а потом начинаешь собирать на лейкоз близкому человеку.
Олег Дружбинский
- Да, понятно.
Александр Цыпкин
- Поэтому для меня деньги имеют только эту функцию. Мне в остальном….
Олег Дружбинский
- То есть это средство.
Александр Цыпкин
- Да. У меня нет задачи стать сверхъестественным миллионером. Есть определённая сумма, которая я хочу, чтобы была. Она есть, всё.
Дарья Волянская
- Саш, ты в одном из своих интервью сказал, что пиар − это работа одиноких. Ты женат. Пора уходить из профессии, всё?
Александр Цыпкин
- В общем, да, и я постепенно лыжи оттуда навострил.
Олег Дружбинский
- Я правильно понимаю, что ты можешь, благодаря своей эмпатии и навыкам, склеить любую девушку (между нами так)?
Александр Цыпкин
- Не любую.
Олег Дружбинский
- Понятно, что не любую. Крепко замужнюю, беременную с тремя детьми, наверное, будет хлопотно.
Александр Цыпкин
- Это, во-первых, спорный вопрос.
Дарья Волянская
- Расскажи нам. Есть какая-то методика?
Александр Цыпкин
- Нет, методики нет вообще никакой.
Дарья Волянская
- Как знакомиться и очаровать девушку?
Александр Цыпкин
- У меня нет никаких методик, всё это бред сумасшедшего. Слава богу, не надо мне читать ни одной книжки по технологиям ни в коем случае, потому что методика срисовывается, и ты становишься неинтересен. Есть одна методика − ты честно говоришь, что тебе нужно. Всё.
Дарья Волянская
- Прямо в лоб.
Олег Дружбинский
- Как поручик Ржевский, например.
Александр Цыпкин
- Тебе же не всегда нужно только кого-то в постель затащить. Чаще нужен интересный человек, и ты должен быть сам интересным. Отвечаю на твой серьёзный вопрос относительно ухода из профессии: в общем и целом, да, это работа для молодых, потому что нельзя целый день бухать с различными гражданами, которых тебе нужно затащить в свои сети (естественно, дома начинают задавать какие-то вопросы). Это неправильно. Поэтому я пиаром занимаюсь уже 30% своего времени, не больше. Мне это нравится просто. У меня сейчас такой специальный пиар в области корпоративных конфликтов и споров - меня практически не видно, никто не знает, что я делаю, слава богу. Когда я был в «Мегафоне», то я был из каждого утюга (может быть, даже перегнул в этом), а сейчас какие-то появляются материалы, никто даже не знает, что я имею к ним отношение. Поэтому, да (отвечая на твой вопрос) - молодые и одинокие. Остальные − вон из профессии.
Олег Дружбинский
- Друзья, мы продолжаем нашу передачу «О личном и безналичном» с Дашей Волянской и Олегом Дружбинским. Я напомню, что у нас в гостях….
Александр Цыпкин
- Забыл?
Олег Дружбинский
- Ты знаешь, не забыл. Я сейчас подумал, что как-то неправильно я с самого начала сказал. Я бы хотел, чтобы ты сам свою автобиографию рассказал, но только коротко, двумя предложениями.
Александр Цыпкин
- Родился в издательстве. Я спрашиваю: «Что ещё нужно, чтобы поднять продажи?» Они говорят: «Желательно умереть». Я говорю: «Прекрасный план». Я родился в Петербурге в совершенно непоправимо петербургской семье. Закончил факультет международных отношений, отработал на государственную структуру в Швеции, потом работал в казино, потом в индустрии моды butik.ru, оттуда я ушёл в «Мегафон», из «Мегафона» ушёл сюда. Всё. И то, это была совершенно личная история. Я переехал в Москву не из-за денег, не из-за работы.
Олег Дружбинский
- Итак, у нас в гостях Александр Цыпкин. Даша, ты хотела вопрос задать.
Дарья Волянская
- Я хотела спросить. Саша, ты больше года в Москве, да?
Александр Цыпкин
- Больше двух.
Дарья Волянская
- Скажи, комфортно ли тебе в Москве? Есть ли какие-то принципиальные различия между этими городами?
Александр Цыпкин
- Офигенно. Различия есть, да.
Дарья Волянская
- Что тебе бросилось в глаза, когда ты приехал?
Александр Цыпкин
- Во-первых, я в Москву приезжал регулярно, у меня часть семьи в Москве жила…
Дарья Волянская
- Как постоянный житель уже.
Александр Цыпкин
- В Москве проще и быстрее устанавливать контакты с людьми. Москва менее снобистский город (правильно говорить сноби́стский или сно́бистский?)
Олег Дружбинский
- Понятно, о чём речь. Сноби́стский, наверное.
Александр Цыпкин
- Опять же, у меня очень искривленное восприятие Москвы. Я приехал в прекрасном рабочем расположении, и у меня здесь всё сразу получилось. Замечательная личная история. Живу я в центре города и за пределы Садового кольца выезжаю только до «Москва-Сити». Сравнивать меня с человеком, который приехал в Москву в 20 лет и начал карьеру с Бутово, наверное, не совсем правильно. Для меня Москва совершенно другая, и оценивать меня, как типичного питерца, переехавшего в Москву, будет неверно. В Москве, безусловно, больше возможностей, даже говорить об этом стыдно, это понятно и так. В Москве всё тяжело с архитектурой и с эстетическим восприятием. И вообще, Москва − город содержания, а не формы, а Питер − город формы, а не содержания. В Питере даже посылают на три буквы несколько по-другому. Тебе такими предложениями это говорят, что пока ты поймешь, куда надо идти, то уже два дня пройдёт. Это касается всего. Потрясающая внешняя красота зданий. Заходишь во дворы − там полный трэш. В Москве, может быть, обычное здание, но оно внутри и снаружи более-менее одинаковое. Ещё момент. В Москве, конечно, значительно больше приезжих людей из других республик и так далее, это бросается в глаза. Причём они прекрасны. Мне ещё ни разу не попадался русскоязычный водитель, и все они хорошие, замечательные люди, и очень приятно было. Мне Москва нравится, но я её вижу очень-очень обособлено.
Дарья Волянская
- Саша, скажи, где интереснее девушки, в Питере или в Москве? Чем они отличаются?
Александр Цыпкин
- Девушки интереснее в Праге.
Олег Дружбинский
- Почему? Потому что там разрешена adult-индустрия? (Смеются)
Александр Цыпкин
- Девушки разные и в Питере, и в Москве, надо сказать. Опять же, и формы, и содержания. Так как я адепт формы, то мне, конечно, было всегда проще с питерскими девушками, а женился я на москвичке.
Дарья Волянская
- Да, да, да.
Александр Цыпкин
- Ничего не могу сказать. Я так это обрисовал. Это касается не только мужчин и женщин, это в целом касается питерцев и москвичей. В Москве такое количество социальных слоёв, что ты видишь эту бесконечную лестницу, по которой тебе нужно идти, идти, идти, и это выбивает весь романтизм. В Питере этих ступенек не так много. Город небольшой и, в общем, за 10 лет ты можешь подняться до самого верха. Ты сразу видишь куда идти (а может туда и не надо идти). Ты как-то спокойнее всё воспринимаешь. У тебя нет этого гона, когда надо обязательно чего-то достичь, обязательно надо стать успешным, а понятие успех очень такое относительное. Питер более комфортный город для жизни, безусловно. Он небольшой, у него есть рядом море.
Дарья Волянская
- Больше открытого пространства.
Александр Цыпкин
- Там ты сел вечером, поехал и уже через пять минут жаришь шашлыки на берегу залива. Зимой ты доехал до горных лыж. У тебя всё рядом: школа, поликлиники, детские сады − это всё фактически в пешеходной досягаемости. Он, конечно, более красив, это влияет на людей. Он, конечно, медленный, это правда. Хотя интересно, что эти медленные питерцы взяли всю власть в Москве.
Дарья Волянская
- Это так.
Олег Дружбинский
- Но мы же знаем эту причину.
Александр Цыпкин
- Сейчас анализирую про девушек. Московские девушки, как мне кажется, из-за своего излишнего рационализма не дают себе никакого полёта. Они слишком сразу начинают все считать. Не с точки зрения денег, нет. Как раз наоборот.
Олег Дружбинский
- Они скорее начинают считать успешность.
Александр Цыпкин
- Даже не успешность, а вообще к чему всё приведёт. У них, мне кажется, удовольствие от процесса иногда замещается попыткой удовольствия от результата.
Дарья Волянская
- Они более трезвые, да? Меньше романтики?
Александр Цыпкин
- Не то, что романтики, а процесс…
Олег Дружбинский
- Я с Сашей здесь соглашусь, потому что, действительно, в провинции девушки не так торопятся. Москва – суетливый город.
Дарья Волянская
- Мне кажется, и мужчины тоже в провинции…
Александр Цыпкин
- Я сейчас просто уйду из эфира. В провинции? Ты на Питер намекаешь?
Олег Дружбинский
- А Питер что, провинция? Сейчас я спрошу, да? Неужели, Саша?
Александр Цыпкин
- Не о таком театре мы мечтали, конечно.
Олег Дружбинский
- На самом деле, всё-таки в душе паребрик и парадная, а вовсе не бордюр, правильно я понимаю?
Александр Цыпкин
- У меня недавно была эпическая история. Мне жена присылает смс: «Купи два батона хлеба». Я, во-первых, сразу хотел узнать, где оружейный магазин, это первое, а потом − это что? (Смеются)
Дарья Волянская
- Две булки надо было написать, да?
Александр Цыпкин
- Булки. Правда она мне ответила: «Если тебя не устраивают мои булки, можешь застрелиться» (Смеются)
Олег Дружбинский
- Булки ношу с собой.
Александр Цыпкин
- Эти все языковые вещи уже просто набили оскомину, поэтому не стоит им уделять такое внимание. Конечно, я никогда не стану москвичом (это очевидно), но мне очень комфортно, я не ною, что здесь всё нехорошо, мне здесь очень нравится. Я с радостью приезжаю обратно в Москву из Питера и в Питер радостно езжу. Мне кажется, что всё отлично. Это зависит от состояния органов тела, это раз, если ты здоров и тебе хорошо, и как тебя принимает город. Меня Москва приняла фантастически.
Олег Дружбинский
- Клёво, да?
Александр Цыпкин
- Прямо очень круто. У меня не было б никаких литературных успехов, которые хоть как-то, к счастью, появились, если бы я не был в Москве, это очевидно.
Олег Дружбинский
- Слушай, мы во второй части нашей передачи поговорим много о твоих литературных достижениях.
Александр Цыпкин
- Да.
Олег Дружбинский
- Как тебя туда двинуло. И, на самом деле, о том самом личном, о том, как надо управляться с женщинами. Судя по твоему поведению, ты это умеешь делать.
Александр Цыпкин
- Не знаю… (Смеются) Нужно у них спросить, может быть, и умею.
Олег Дружбинский
- Тебе надо было сейчас козырнуть какой-то фразой, типа: «Вы знаете, в институте я за 15 минут уговаривал трактор, а теперь моё искусство только выросло».
Александр Цыпкин
- Я, во-первых, не уговаривал трактор, более того, в институте мне давали, вообще, из милосердия.
Олег Дружбинский
- Ах, вот оно что?
Александр Цыпкин
- Абсолютно точно, потому что вы бы видели меня в институте.
Дарья Волянская
- Такой милый мальчик со скрипкой (я себе представляю).
Александр Цыпкин
- Без скрипки.
Дарья Волянская
- Застенчивый, в очках.
Александр Цыпкин
- Не застенчивый и не в очках.
Дарья Волянская
- Девушки тебя жалели.
Александр Цыпкин
- В общем, ты вообще ничего в мужиках не понимаешь, уйди из эфира. (Смеются)
Олег Дружбинский
- А в душе у тебя колотились Depeche Mode, видимо?
Александр Цыпкин
- Да, да. Я просто был на 20 килограмм меньше, чем сейчас, нищ и нагл.
Дарья Волянская
- Это, кстати, женщинам в институте очень нравится, мне кажется. Нищ и нагл – прекрасное сочетание.
Олег Дружбинский
- «А ну-ка, красотка, пошли со мной», так? Делаем маленький музыкальный перерывчик, и по желанию нашего гостя звучит «Depeche Mode». Это то, что у него в душе, я так понимаю.
Александр Цыпкин
- На теле даже.
(Музыкальная пауза)
Олег Дружбинский
- Привет, друзья, привет! С вами радио «МедиаМетрикс». Олег Дружбинский, Дарья Волянская в передаче «О личном и безналичном».
Александр Цыпкин
- Спасибо вам за «Never let me down».
Олег Дружбинский
- Ты порадовался? С нами вместе сегодня Александр Цыпкин. Мы ему сегодня задаём вопросы по поводу пиара личного и безналичного. Про безналичный пиар он умело ушёл от ответа и рассказал, что, в общем, (он всего не сдаёт) умеет только вербовать.
Александр Цыпкин
- Нет, почему, я иногда что-то толковое придумываю.
Олег Дружбинский
- Да, это понятно.
Дарья Волянская
- Саш, а на что ты, вообще, готов ради денег? На всё? Или всё-таки есть какие-то пределы?
Александр Цыпкин
- Я, вообще, очень мало на что готов ради денег, если честно. Уже поздно быть готовым на всё ради денег. Всё зависит от ситуации. Если у тебя умирает близкий человек, ты на всё готов ради денег. В нынешней своей ситуации, когда, в общем, я более-менее засекьюрился, я готов, пожалуй, только много работать. Я не готов отказываться от некоторых творческих проектов, я ни в коем случае не готов менять деньги на личную жизнь. Если сейчас станет вопрос о том, что либо деньги, либо хорошие семейные отношения, точно выберу семейные отношения.
Олег Дружбинский
- Ты нам всё время рассказываешь, какой ты идеальный, замечательный человек.
Дарья Волянская
- Да, ты не похож на пиарщика, Саш, вообще.
Олег Дружбинский
- Подожди секундочку. Всё совершенно понятно. Человек в своей жизни больше всего любит… что?
Александр Цыпкин
- Себя.
Олег Дружбинский
- Прекрасный образ самого себя.
Александр Цыпкин
- Да, конечно.
Дарья Волянская
- Идеальный.
Олег Дружбинский
- Да, идеальный. Это естественно.
Александр Цыпкин
- Не прекрасный, а с допустимыми пороками.
Олег Дружбинский
- Да, да.
Александр Цыпкин
- Вы спросили про деньги. Нет, не на всё готов, это правда.
Олег Дружбинский
- А какие пороки ты допускаешь, чтобы они могли быть у людей?
Александр Цыпкин
- Во-первых, практически все, кроме отсутствия чувства юмора. Я не люблю злых людей. И то, иногда они очень нужны, потому что кто-то же должен занимать агрессивную позицию для защиты тех людей, которые не могут этого сделать. В остальном я настолько борец с ханжеством… Особенно в западном обществе, вообще, уже полный караул с этим звучит, в нашем ещё более-менее ничего.
Олег Дружбинский
- Я тебя буду перебивать, потому что ты любишь говорить, как любой пиарщик (бла-бла-бла), и это надо немножко ускорять. Ты человек не очень склонный к морали, правильно я понимаю?
Александр Цыпкин
- Нет. Я, во-первых, не очень понимаю, как можно быть склонным к морали.
Олег Дружбинский
- Знаешь, есть такая точка зрения, что мораль придумали травоядные. Травоядные все договорились: «Должна быть мораль, никто никого ночью не ест». Все ложатся спать, а хищники ходят и говорят: «Ну и хорошо, ну и хорошо».
Александр Цыпкин
- Мне кажется, что если ты изначально определяешь свою честную позицию к миру, то тебе не надо никого обманывать. Люди обманывают больше всего себя. Они не могут себе разрешить те пороки, которые у них есть, либо не могут найти тех людей, которые допускают им эти пороки. Если ты, условно говоря, разгильдяй, всё время что-то забываешь, что-то ещё, окей, найди человека, который тебе это простит. Если ты хвастунишка и так далее… Хорошо, простят тебе это. Если ты подлец, то другое дело, тогда, наверное, очень сложно найти человека, который простит тебе это. Мы находимся в другой категории.
Олег Дружбинский
- Мы тебе сразу дадим такой вопрос…
Александр Цыпкин
- Эти жизнелюбивые пороки я допускаю.
Олег Дружбинский
- Мы тебе сразу задаём такой жёсткий вопрос вместе с Дашей. Я знаю, что она хочет сказать. Я сейчас скажу, а она добавит, готовься. Ты только что рассказал о том, какой ты добрый, милый, в общем-то, моральный человек, который готов всем….
Александр Цыпкин
- Я такого не говорил.
Олег Дружбинский
- Ладно, всё понятно. Всё сразу зачеркнул. Ты написал сборник рассказов, такую забавную книжку под названием «Женщины непреклонного возраста и другие беспринципные истории».
Александр Цыпкин
- Забавную… Прям унизил.
Олег Дружбинский
- Так, так.
Александр Цыпкин
- Она смешная с моралью.
Олег Дружбинский
- Смешная книга с моралью, где ты рассказываешь о своих женщинах, очевидно.
Александр Цыпкин
- Нет, совершенно не так.
Олег Дружбинский
- Это выдуманные персонажи?
Александр Цыпкин
- Во-первых, это название такое. Я рассказываю различные истории, происходившие со мной или с моими друзьями, очень много выдуманного, естественно. Каждая история смешная, кроме одной, из-за которой, в общем-то, всё написано. Юмор сегодня – это такой лубрикант, смазка, на которой ты можешь въехать в любую тему.
Олег Дружбинский
- Это прекрасное решение.
Александр Цыпкин
- У меня есть история про дедушку, который ходит в бордель, скрывает от своей пожилой жены, всячески конспирируется, проверяет всё, у него всё расписано, у него легенда есть. Один раз он засыпает в борделе и спит там пять часов, потому что заснул дедушка уже, и раздаётся звонок в бордель (в своё время у меня был журналистский проект именно по борделям).
Дарья Волянская
- Ты не оправдывайся. Видимо это некая норма, которую ты описываешь.
Александр Цыпкин
- И жена задаёт вопрос управляющему борделя: «Муж мой пять часов не выходит. Мы все уже нервничаем, и я, и водитель. Он у вас бывает раз в две недели, мы знаем это точно, выходит через полтора часа, а сейчас пять часов его нет. Он жив, здоров? С ним всё в порядке? Если всё в порядке, то этого разговора не было, просто разбудите его, чтобы он домой быстрее ехал». Эту историю многие воспринимают так: «Как такое возможно? Какая низость...» А это жизнь.
Олег Дружбинский
- Тебя, в общем, всегда интересовали пороки, так называемые?
Александр Цыпкин
- Не пороки. Меня интересует отношение к себе и к остальным. Мне кажется, что человек, так или иначе, какими-то пороками обладает, потому что человек, который не обладает пороками, вообще непонятно зачем живёт. У кого-то это жадность, тогда человек зарабатывает много денег. У кого-то это тщеславие к цели, тогда человек становится чемпионом. И так далее. Мне кажется, что достижение − это когда у человека нет пороков.
Олег Дружбинский
- Даше дадим задать вопросик.
Дарья Волянская
- Саша, мне интересно, я тебя слушаю. Скажи, какой (на твой взгляд) главный грех в женщине и в мужчине? Что это?
Александр Цыпкин
- Если мы из чего выбираем?
Дарья Волянская
- На твой взгляд. Есть женщина...
Александр Цыпкин
- На мой взгляд, это глупость.
Дарья Волянская
- Глупость у женщины. А у мужчины?
Александр Цыпкин
- У мужчины тем более. У мужчины, конечно, глупость и трусость, наверное. Два порока. Ещё Булгаков про трусость написал, ничего нового. Всё остальное как-то более-менее можно понять, наверно. Есть патологически жестокие люди, наверное, это всё неприемлемо. Мы говорим про обычную жизненную ситуацию. Глупость, да. Глупость, недалёкость − это то, что для меня. Мне, честно говоря, проще общаться с человеком спорным по человеческим качествам, но умным, чем с таким херувимом, но который вообще … (стучит по столу)
Олег Дружбинский
- Что ты предпочитаешь, общество красивых женщин или умных мужчин? Что ты предпочтешь? У тебя есть выбор поехать на тусовку к красивым девулям (я без того, что ты сейчас женат, мы выкидываем это за скобки)...
Александр Цыпкин
- Попробуй выкинь это за скобки.
Дарья Волянская
- Может быть, раньше, до того, как стал женат.
Александр Цыпкин
- Слава богу, у нас достаточно хорошие отношения, и мы можем ехать в любое общество, которое нам интересно.
Дарья Волянская
- Ты не увиливай. Представь, что ты одинок. Что ты выберешь?
Александр Цыпкин
- Конечно, к женщинам поеду, господи. Смешно даже говорить.
Дарья Волянская
- Искренний ответ.
Александр Цыпкин
- Само собой. К мужчинам я ещё успею в старости наездиться. Как это известное? «Как у тебя с потенцией?» - «Перестал стоять».- «И что?» - Как гора с плеч».
Дарья Волянская
- Саша, скажи, пожалуйста, ты боишься старости?
Александр Цыпкин
- Да. Очень.
Дарья Волянская
- Почему? Что тебя пугает?
Александр Цыпкин
- Не то, чтобы очень-очень, но боюсь. Тот образ жизни, к которому я привык, будет не уместен в этом возрасте в ряде случаев, и нужно будет найти ему замену. Мне один двадцатилетний человек дал прекрасный ответ: «Слушай, но когда тебе было 6 лет, в принципе, ты не был интересен женщинам, в ряде случаев ты даже не мог дойти до туалета сам, тебя никуда не пускали, у тебя не было денег, и ты был счастливым». В каждом возрасте есть свои преимущества. Во-первых, я уверен, что человек живет в одном и том же возрасте, и когда он в него попадает, он становится счастливым.
Олег Дружбинский
- Чаще всего он же в нём и родился, в нём и умрет. В каком возрасте ты живёшь?
Александр Цыпкин
- Из-за того, что, судя по всему, у меня сейчас самый счастливый возраст, я никогда не был так счастлив, как сейчас, это 100%, и я боюсь, что это скоро закончится, потому что слишком много вещей сконцентрировалось в одной точке в один момент, наверное, 35-40 − это для меня самый интересный возраст. Да, боюсь старости, естественно, как и все мы, боюсь болезней. Я не боюсь одиночества.
Олег Дружбинский
- Тебе самому с собой не скучно?
Александр Цыпкин
- Не то, чтобы самому собой не скучно. У меня только сестёр шесть человек, поэтому я как-то так думаю, что вряд ли останусь один. Я скорее боюсь, что я не смогу… Я не хочу быть смешным в ряде случаев.
Олег Дружбинский
- По-моему, это прикольно быть смешным. И слабым тоже прикольно.
Александр Цыпкин
- Смешным, знаете, когда… Молодящимся не хочется быть, хотелось бы перескочить. Часто смотришь сейчас на этих актёров, они молодцы, им 80 лет, они вроде бы живут молодо, но они не молодятся. Если я смогу этого избежать, то я буду счастлив.
Дарья Волянская
- Саш, а зачем ты стал писать? Ты же понимаешь, что ты не великий писатель, и слава Чехова и Зощенко тебе не грозит.
Александр Цыпкин
- Кто это? (Смеются)
Олег Дружбинский
- Это Даша Волянская, наш друг и соведущая передачи «О личном и безналичном».
Александр Цыпкин
- Во-первых, может и грозит. Меня даже периодически сравнивают с некоторыми великими. Я, если честно, начал писать, естественно, из тщеславия, потому что мне нравилась реакция на эти рассказы. У меня есть публичная легенда. Мне хочется поменять мир, мне хочется, чтобы люди прощали себе пороки, мне хочется, чтобы люди смеялись, потому что одно из немногих качеств, которое мне дано не от навыков, а от природы, это (как мне кажется) неплохое чувство юмора (хотя некоторые со мной могут не согласиться). Нельзя его держать в себе. Я не могу.
Дарья Волянская
- Надо обязательно выговориться.
Александр Цыпкин
- Да, обязательно. У меня в жизни происходило множество весёлых историй. Я хочу, чтобы люди через эти истории что-то пытались в себе разрешить. Это не всегда касается, кстати, нарушений морали. После того, как я начал писать это в Facebook… Причём первый рассказ у меня был абсолютно провокационный, и если бы он не пошёл, то всё, можно было бы складывать…
Дарья Волянская
- Расскажи о нём, какой рассказ?
Александр Цыпкин
- Рассказ был абсолютно из жизни. Была смешная ситуация, когда я пришёл в поликлинику сдавать анализы, и мне сказали, что мне нужно сдать спермограмму. Я попал при этом к собственной бабушке. Это когда ты приходишь к бабушке, она тебе говорит: «Иди», а дальше ты проходишь через публичное пространство с этим дуратским стаканчиком, все на тебя смотрят, и ты понимаешь, куда ты идёшь.
Дарья Волянская
- Саша, это ужасно.
Александр Цыпкин
- Дальше ты заходишь в прекрасный кабинет, в котором стены противозачаточного зелёного цвета и больше ничего вообще. Это девяностые годы. Ты понимаешь, что нужно что-то делать, а тебе говорят: «Ты скоро?», а бабушка сказала: «Сдавай быстрее – остынет», и всё это вместе. Я попытался описать непошлым языком, так, чтобы это не выглядело скабрезно, но было бы смешно. В конце там есть мораль, потому что мне показали всё под микроскопом, и ты понимаешь, что тебе там Богом дали побыть, а ты тут непонятно чем занимаешься, потому что когда ты видишь в микроскоп всё, то ты совершенно по-другому смотришь на мироздание. Я его выбросил в свет, и он вдруг стал популярен. Я говорю: «Прекрасно», и дальше спокойно, никого не трогая, писал в Facebook, но тут появляется издательство Эксмо, и говорит: «Давай-ка мы издадим». Я говорю: «А сколько я должен?», а они мне: «Ничего не должен, мы тебе должны». Дальше как-то всё понеслось и вдруг стало популярным в узких кругах. Мне это нравится, это чистое тщеславие, безусловно, самолюбование и так далее, но если кому-то от этого становится смешно, весело и легче, так и слава богу, потому что я бывал в трагических ситуациях, и только юмор меня вытаскивал.
Олег Дружбинский
- Это понятно. То есть твоя официальная версия, что ты хочешь сделать мир лучше и призвать людей наслаждаться своими пороками?
Александр Цыпкин
- В том числе. Я хочу, чтобы люди хотя бы смеялись и не были такими серьёзными.
Олег Дружбинский
- Это официальная версия, а неофициальная версия какая? Для чего ты живёшь?
Александр Цыпкин
- Ооой… Слушай, я не задаюсь этим вопросом, если честно. У любого человека есть долги перед родителями, перед близкими, перед детьми, поэтому ты их должен отдать. Если хотя бы их ты отдал, то уже не зря живёшь. Мы очень редко их отдаём, на самом деле, потому что мы делаем всё, что угодно, кроме отдачи этих долгов. Это раз. Второй вопрос. Мне хочется, чтоб меня запомнили. Чтобы когда помер, на кладбище пришли и сказали: «Неплохой был чел, между прочим». Это два. Третье, конечно, ради фана и удовольствия жизни. Это да, мне жить нравится.
Олег Дружбинский
- Некие ответы есть.
Александр Цыпкин
- Конечно, это некие части гедонизма и (ещё какие-то умные слова есть, когда ты жизнь любишь)…
Олег Дружбинский
- Да, гедонизм, это понятно. Мы в первой части программы начали говорить, как ты управляешься с женщинами.
Александр Цыпкин
- Я уже давно не управляюсь.
Олег Дружбинский
- Нет, подожди секундочку. Да, говори, Даш.
Дарья Волянская
- Саш, у меня есть вопрос. Когда я на Facebook написала, что у нас будет эфир с тобой, мне пришло огромное количество вопросов на эту тему, и мне просто наши слушатели и слушательницы не простят, если я их не задам. Скажи, Саш, пожалуйста, что для тебя секс? И переоценён ли он в современном обществе?
Олег Дружбинский
- Ух ты ж блин!
Александр Цыпкин
- Да. Есть две вещи, (не вещи, а явления) которые находятся вне нашего контроля, это секс и музыка. Мы не можем объяснить себе логически, почему нам нравится та или иная музыка. Живопись можно даже объяснить, книжку можно другому человеку объяснить: «Послушай, здесь такой смысл, а здесь такой», но музыка либо нравится, либо не нравится. Правильно? Сейчас играл «Depeche Mode», он кому-то нравится, кому-то нет.
Дарья Волянская
- Тебе точно да.
Александр Цыпкин
- Как бы я не объяснял, почему эта музыка хорошая, ты не заставишь человека её любить. Тоже самое секс. Ты человека либо хочешь, либо не хочешь. Он может быть прекрасный, замечательный человек, помог тебе, а у тебя чувство благодарности, не стоит. Причем и у мужчин, и у женщин.
Дарья Волянская
- Тебе не кажется, что сейчас очень большое внимание уделяется сексу? Отношения строятся не только на нём.
Александр Цыпкин
- Как раз из-за того, что люди не уделяют этому внимания, у них всё и разваливается чаще всего. Эти две вещи, которые у нас от Бога. Не говоря уже о том, что секс − это единственный момент, когда мы близки к Богу, потому что создаём другую жизнь, он же ради этого, так или иначе.
Дарья Волянская
- Плохой секс − развод. Хороший секс − брак будет долго. Или всё-таки развод − это блажь некая?
Александр Цыпкин
- Не обязательно, но я не верю в семейные отношения, которые не построены на хорошем сексе, потому что (за исключением тех людей, которым он не нужен, такие тоже есть) это некое пересечение тонких миров, которое говорит о внутреннем соответствии человека человеку. Это не сам факт, что человек чему-то научился, это внутренний мир, который считывает другой внутренний мир. Через год после отношений ясно, что все технические моменты использованы, и хоть костюм медсестры или ведьмы на себя одень, ничего не поменяется, если ты не хочешь, ничего не получится. Это уже общаются тонкие миры, которые проявляются в сексуальном взаимодействии. Конечно, это вопрос важный, ему не уделяется достаточное количество времени. Люди чаще всего ни себя, ни своих партнёров толком не знают, не уделяют этому время. Иногда он переоценён с точки зрения скорее… не то, чтобы фактуры... Люди очень много об этом говорят, но ничего в этом не понимают, мне кажется.
Дарья Волянская
- Ты, наверное, смотрел такой замечательный фильм Романа Полански «Горькая луна», который говорит как раз о том, что….
Александр Цыпкин
- В детстве.
Дарья Волянская
- Это как раз детский замечательный фильм, что если отношения строятся только на этом, и в них нет никакого развития, то они обречены. В интимном плане можно перейти абсолютно все границы, всё испытать, всё испробовать, но если у тебя с человеком нет каких-то общих духовных ценностей, какого-то развития, то ты всё равно с человеком расстанешься.
Александр Цыпкин
- Ты просто капитан Очевидность, это и так понятно.
Дарья Волянская
- Ты боишься красивых женщин?
Александр Цыпкин
- Нет, конечно. Как их можно бояться? Это страшных женщин можно бояться.
Олег Дружбинский
- В смысле боишься… Готов подойти, склеить, сказать: «Привет, как дела?» Или как ты знакомишься с девушками?
Александр Цыпкин
- Что у вас здесь в Москве за терминология? Склеить?
Олег Дружбинский
- Ты знаешь, я специально нацепил эту кепку… Я, вообще, парень из Орешек, если кто-то ещё не понял, я там родился в Орехово-Борисово. Я не знаю, тебе, как питерцу, это мало о чём говорит.
Александр Цыпкин
- Мне это вообще ни о чём не говорит.
Олег Дружбинский
- Это такой район, типа вашего…
Александр Цыпкин
- Купчино.
Олег Дружбинский
- Да, Купчино, точно. Я там родился. Может человек где-то родиться и в школу ходить?
Дарья Волянская
- Кстати, кепка классная.
Александр Цыпкин
- Отвечаю на вопрос. Нет, не боюсь, и никогда не боялся. Мне всегда нравилось общаться с красивыми женщинами, потому что я родился в красивом городе.
Олег Дружбинский
- Ой, ой, ой. Сразу в эстетизм переходит.
Дарья Волянская
- Форма, форма.
Александр Цыпкин
- Это эстетика, я не могу по-другому, честно. Сколько раз я пытался: хороший человек, но не очень красивый − нет, я буду с красивыми людьми рядом, извините, I am sorry. С возрастом и с длительным пребыванием с человеком, он всё равно тебе кажется красивым.
Дарья Волянская
- Мы с Сашей через 10 лет поговорим, это пока он так рассуждает.
Александр Цыпкин
- Нет, нет, это абсолютно не связано ни с возрастом, ни с чем. Ещё раз. Если человека любишь, то ты вообще не замечаешь его физических изменений, потому что он кажется тебе красивым. Отвечаю на твой вопрос, относительно секса и духовной составляющей. Достаточно примитивная точка зрения на счёт того, что бывает только секс, а духовной составляющей нет. Это не долго.
Дарья Волянская
- Я об этом и говорила.
Александр Цыпкин
- Очень многие люди без сексуальной составляющей пытаются что-то построить, а потом начинается полный кавардак. Мне кажется, что это просто индикатор, который от нас не зависит. Ты не можешь это контролировать, ты не можешь себя заставить расхотеть кого-то и не можешь заставить захотеть кого-то, это самое плохое. Если бы могли это сделать, то все были бы счастливы. У тебя вдруг и … Почему так? Что-то в этом есть, из-за чего-то это складывается.
Олег Дружбинский
- Слушай, интересная тайна, которую сегодня никто не может раскрыть. Я понимаю, что на эту тему написано тысяча книг.
Александр Цыпкин
- Слава богу, что никто не может.
Олег Дружбинский
- Да, и ты один из тех, кто хочет попробовать раскрыть её.
Александр Цыпкин
- По крайней мере, могу спокойно на неё написать, и слава богу. Это нужно делать. Тем более что общество у нас взято в тески и религиозными, и социальными рамками, и люди в эти рамки пытаются впихнуть всех, а люди разные. Если двоих это не делает несчастными, они могут делать всё, что угодно.
Олег Дружбинский
- Это понятно. Слушай, на самом деле клево, ты же можешь… Знаешь, Чехов же начинал…У него первые три тома – это маленькие анекдоты, условно.
Дарья Волянская
- Самая удачная форма.
Олег Дружбинский
- Самая удачная форма, я ещё в детстве зачитывался.
Александр Цыпкин
- Он предтеча моя.
Олег Дружбинский
- Ах, вот оно как! Так мы имеем наследника Антон Палыча.
Дарья Волянская
- Прямого.
Олег Дружбинский
- Прямого, между прочим.
Александр Цыпкин
- Нет-нет, минуточку.
Олег Дружбинский
- Реинкарнация, окей.
Александр Цыпкин
- Я помню, как заказываю столик на свой день рождения, звоню папе и говорю: «Пап, ресторан такой-то, столик на мою фамилию». Он говорит: «Вообще-то, на мою». Ещё была одна смешная история. У меня фамилия Цыпкин, не самая благозвучная, и я прихожу в издательство и говорю: «Я хотел бы зайти, документы подписать». Мне говорят: «Как ваша фамилия?» Я говорю: «Цыпкин», а мне отвечают: «Нет, это псевдоним, а реальная какая?» Я говорю: «Блять, Шереметьев, конечно же, реальная у меня фамилия».
Дарья Волянская
- Саша, а ты упомянул папу. Интересно спросить тебя, а родители тобой гордятся?
Александр Цыпкин
- Как человеком, надеюсь, да. Род моей деятельности для них абсолютно не понятен. Они считают, что я необоснованно получаю деньги, непонятно чем занимаюсь. Последний перл от мамы: «Ты только писателем не становись». Такое чувство, что я собирался открыть бордель. Я говорю: «Хорошо, хорошо, хорошо». Они смирились за 20 лет с пиарщиком хоть как-то, но это новое...
Олег Дружбинский
- Ты знаешь, пройдёт ещё лет 10, тебе захочется пасти народы, как это принято у поживших людей.
Александр Цыпкин
- Во-первых, 10 лет ещё нужно прожить.
Олег Дружбинский
- Ой, ой, ой. Я думаю, это как-нибудь получится.
Александр Цыпкин
- Слушай, я столько ровесников похоронил, что не факт.
Олег Дружбинский
- Сейчас не будем о грустном, а будем о весёлом. Ты пойдёшь стопами твоего предтечи? Новые книги, новые истории?
Александр Цыпкин
- Да, конечно. У меня их множество. Я сейчас пишу новую книгу, более того, я хочу снять кино.
Олег Дружбинский
- Даже так.
Александр Цыпкин
- Да, я даже знаю с кем, и знаю даже как.
Олег Дружбинский
- Какие-то секретики откроешь или пока рано?
Александр Цыпкин
- Через две недели Данило Козловский прочитает на видео и со сцены (будет такой ролик) мой основной, как мне кажется, рассказ, потому что, мне кажется, он лучшим образом отобразит… У меня тут тавтология такая, позор, конечно. Я недавно «привидение» не правильно написал, и «фаллоимитатор» не правильно написал. Мама сказала: «Ты, вообще, куда смотришь?»
Дарья Волянская
- Фаллоимитатор − это ещё простительно, а вот первое слово.
Александр Цыпкин
- Ой, у меня там такие ошибки есть катастрофические.
Олег Дружбинский
- Да ладно. Ты знаешь, я за фразу о том, что пиар − это такой лубрикант, готов тебе многое простить.
Александр Цыпкин
- Юмор, юмор.
Олег Дружбинский
- Юмор, да. Извини, я оговорился. Юмор − это такой лубрикант, я за это многое готов простить.
Александр Цыпкин
- Мне многое готовы простить. Кино я хочу снимать. Сейчас даже режиссер обратился из Московского театра, хочет ставить спектакли по ряду рассказов. Я хочу этим заниматься, мне нравится. В связи с тем, что у меня тщеславие неуемное… Я у всех в своём интервью спрашивал: «Что бы Вы выбрали, если бы была возможность? Нобелевская премия, первое место в «Forbes» или Оскар?» На самом деле, ответ на этот вопрос определяет человека, с точки зрения направления его тщеславия.
Олег Дружбинский
- Ты бы выбрал…?
Александр Цыпкин
- Я бы, конечно, только Оскар выбрал, потому что я вообще не понимаю, зачем мне Нобелевская премия, потому что я так далёк от науки.
Олег Дружбинский
- Понятно. Ты бы вышел с удовольствием и сказал бы: «Спасибо маме, Богу и Киноакадемии».
Александр Цыпкин
- Минуточку, у меня в книжки написано: «Посвящается мне».
Олег Дружбинский
- Хорошо. Даша?
Александр Цыпкин
- Поэтому я сказал бы: «Спасибо мне, что я здесь».
Олег Дружбинский
- Наша передача подходит к концу. Даше даём последний вопрос.
Дарья Волянская
- Саша, я твою книжку читала, она мне очень понравилась. Я знаю, что она не сходила три месяца летом с первого места, например, в магазине «Москва», то есть она была очень популярна. Скажи, какой твой любимый рассказ там?
Александр Цыпкин
- Там. Мне, на самом деле, сложно выбрать, потому что… Естественно, короткие рассказы самые любимые.
Дарья Волянская
- Например?
Александр Цыпкин
- Помимо «Томатного сока», который, действительно, содержательный в чём-то, как мне кажется… В общем, можно его поставить и больше ничего не писать, по крайней мере, я успокоюсь. Всё равно я люблю весёлые, лёгкие вещи. Я очень люблю рассказ про дедушку в публичном доме. Я очень люблю рассказ, как я продавал кока-колу в арабском районе, и меня прижали арабы.
Дарья Волянская
- Очень классный рассказ.
Александр Цыпкин
- Очень смешно.
Олег Дружбинский
- Я ещё ничего не прочитал, поскольку много мотаюсь, но уже заинтригован.
Александр Цыпкин
- Я хотел книжку назвать по-другому, но мне издатель сказала, что не очень прокатит. Рассказ был следующий. Там в одну минуту очень много произошло у человека в голове. Мы шли по обувному магазину, по торговому комплексу, где был обувной магазин. Зашли туда, там продавщица с табличкой «Варвара». Я пытаюсь выбрать себе ботинки, а мой приятель её откровенно клеит, понятно для чего. Это такой краткосрочный флирт с краткосрочными итогами, потому что мы все в Питере снобы, он такой весь пафосный, она продавщица, и понятно, что из этого мало что выйдет долгосрочного. Она уже в том возрасте, когда начинает думать, что не каждые краткосрочные отношения ей нужны. Он её клеит, а она уже всё видит наперёд, она эту картинку уже прорисовала. Она понимает, как он её позовёт в кинотеатр, потом в ресторан, потом домой, ещё раз домой, а потом постепенно начнёт исчезать из жизни. Она всё это просчитала. Всё это видно по её глазам. Я ему говорю: «Слушай, как ботинки? Мне подходят?» Он говорит: «Слушай, ботинки отличные, Варвара не даст соврать». Варвара на меня смотрит и говорит: «Варвара не даст». В этой мизансцене я увидел такую тоску. Мы два оболтуса, которые просто ищут себе приключения.
Олег Дружбинский
- Женская мудрость в этих словах. Друзья, наша передача очень быстро подходит к концу.
Дарья Волянская
- Саш, последний вопрос. Просто меня слушательницы не простят, если я его тебе не задам. У тебя на руке очень классная татуировка. Я на неё смотрю весь эфир и просто хочу узнать, что это? Зачем ты её поставил? Есть ли у тебя ещё где-нибудь татуировки?
Александр Цыпкин
- Татуировка… Ты видишь только её самое начало. Это татуировка «Depeche Mode, Never let me down». Я первую татуировку поставил лет…
Дарья Волянская
- То есть мы угадали с песней?
Александр Цыпкин
- Да, да. Всё очень просто. Я подумал. Первая татуировка давно была поставлена, это были чистые понты. Подумал: «Что такое в жизни у меня значимое, которое никогда не исчезнет?» и понял, что музыка. И поставил то, с чем у меня связаны 20 лет жизни.
Олег Дружбинский
- Я, кстати, вспомнил фразу Льва Толстого о том, что музыка ему была интересна тем, что там нет никакой морали. В музыке, кстати, никакой морали нет.
Александр Цыпкин
- Гениально. Как писателя зовут?
Олег Дружбинский
- Лев Толстой. Может быть, слышал или где-нибудь в школе читал.
Дарья Волянская
- Он, кстати, говорил, что у Чехова все отвратительно, кроме коротких юмористических рассказов.
Олег Дружбинский
- Друзья, наша передача подходит к концу. У нас был дебют программы «О личном и безналичном» с Олегом Дружбинским и Дашей Волянской. В гостях у нас был Александр Цыпкин, замечательный пиарщик и великолепный писатель, которого мы ещё увидим.
Александр Цыпкин
- Рассказчик.
Олег Дружбинский
- Рассказчик, да. За фразу, что юмор − это такой лубрикант, ему не только многое воздастся… Впрочем, многое воздастся ещё на этом свете, мы на это все искренне надеемся. Саш, спасибо, что ты был сегодня с нами. Друзья, всем привет. Следите за анонсами программы, и мы встанем в какой-нибудь вечерний эфир, сегодня у нас был просто «пилот». Всем всего доброго! Пока, пока.
Александр Цыпкин
- Всем пока! Счастливо, ребята!
Дарья Волянская
-До свиданья!