Владимир Скоков
- Добрый вечер, уважаемые радиослушатели! С вами программа «Легальный разговор» на радио «МедиаМетрикс». И в этот вечер четверга, когда за окном холодно и порой накрапывает снег, очень актуально поговорить про Сейшелы, про Британские, Виргинские острова, про Монако и прочие курорты, так горячо любимые нашими предпринимателями. И сегодня у нас в гостях Ольга Цохорова - юрист юридической компании «Щекин и партнеры». Сегодня мы попытаемся узнать у нее, почему данные курорты так популярны, и только ли дело в климате. Здравствуйте, Ольга!
Ольга Цохорова
- Добрый день!
Владимир Сковов
- Передачу ведем как обычно мы, Александр Садов и Владимир Скоков - партнеры юридической компании «Абонент Консалт». Ольга, первый вопрос, собственно говоря, про эти самые острова и не только острова. Что там такого? Почему туда так любят наведываться предприниматели?
Ольга Цохорова
- На самом деле вы действительно правы - частично дело в климате. То есть мы должны понимать, что большая часть стран обладает какими-то ресурсами - это природные ресурсы, сельское хозяйство. Оффшоры – это, как правило, пальмовые юрисдикции, которые ничего не могут предложить мировому рынку, кроме финансовых услуг. Офшоры исторически, что это? Это, как правило, бывшие английские колонии, которые были использованы впервые после Второй мировой войны, которые, в принципе, исторически получили английскую правовую систему, прецедентное право. И они предлагают прецедентное право в совокупности с низкими налогами и с конфиденциальностью.
Владимир Скоков
- То есть это такой государственный бизнес - когда не на чем зарабатывать, они зарабатывают на налогах, которые им платят гости из других стран.
Ольга Цохорова
- Да, есть даже мнение, что офшор – это некие иждивенцы. Чем они занимаются? Фактически, они занимаются налоговым демпингом и, естественно, это не нравится основным странам, где находится основное производство, где находится основной капитал. Получается, что налогоплательщики используют ресурсы высоконалоговых юрисдикций, зарабатывают на высоконалоговых юрисдикциях, а потом прибыль и капитал выводят в офшоры. В связи с этим мировое сообщество, начиная с кризиса в Штатах, возможно несколько раньше, стали прилагать совместные усилия и разрабатывать совместные шаги по борьбе с офшорами.
Александр Садов
- Ольга, расскажите, пожалуйста, нашим слушателям, что такое офшоры, какие компании считаются офшорными, и вообще поподробнее об этом.
Ольга Цохорова
- Офшоры – перевод «вне границ». Как я уже сказала, первые шаги по использованию офшоров – это конец XIX века, когда корабли регистрировали под чужими флагами. Это был некий вывод активов в другие юрисдикции. И на протяжении XX века, после Второй мировой войны это стало более популярно. Чем привлекательны офшоры? В первую очередь, на мой взгляд, это именно конфиденциальность. Что предлагает офшор? Вы регистрируете компанию, например, на Кипре, назначаете номинальных акционеров, номинальных директоров и, например, если в России кто-то захочет узнать, какие активы есть у вас, то это будет очень сложно сделать. Хотя на самом деле все возможно. Во-первых, это какие-то официальные процедуры запроса - те же самые налоговые органы могут отправить запрос на Кипр и получить официальный ответ. Либо есть уже сливы информации, если вы читали, были скандалы. Например, «wikileaks», все скандалы, связанные со швейцарской банковской системой, когда просто журналисты получали информацию о владельцах счетов, об акционерах компании и так далее.
Александр Садов
- Получается, что офшоры выдают своих владельцев по запросу какой-то конкретной страны, я вас правильно понял? Или они уходят, дают какую-то отмазку, отписку?
Ольга Цохорова
- Есть несколько категорий офшоров. Есть «OSR» - это организация, которая стоит впереди всей планеты в плане борьбы с офшорами. Она выпускает так называемые белые, серые и черные списки. Черные списки – это списки юрисдикции, которые вообще не предоставляют никакой информации. Раньше считалось (классический пример), что «BVI» – это черная зона, черный офшор, в который невозможно достучатся, невозможно получить информацию. С 01 января 2016 года это будет не так. Россия ратифицировала многостороннюю конвенцию о взаимной административной помощи, к которой, в том числе через Великобританию присоединились Британские и Виргинские острова. И теперь этот классический офшор, черный офшор, который раньше считался абсолютно защищаемым, невозможно было получить информацию по нему, с 01 января 2016 года можно будет налоговым органам по запросу получить информацию с «BVI». Там существует несколько видов получения официальной информации. Это по запросу - когда проводится налоговая проверка, налоговый орган видит, что у вас есть, например, выплата дивидендов, роялти, процентов на тот же Кипр, они этим заинтересуются, направят запрос на Кипр, и Кипр предоставит ответ. В будущем все мировое сообщество идет к автоматическому обмену информации. Что такое автоматический обмен? Это раз в год финансовые органы (скорее всего банки) будут сгружать информацию, и делиться информацией о счетах, какой-то финансовой информацией о налогоплательщиках тех или иных стран. То есть мы идем к такому стеклянному миру, когда всем будет все известно, и все будут делиться информацией.
Александр Садов
- Получается, черные офшоры, черные налоговые зоны, они исчезают, да? То есть все к этому идет?
Ольга Цохорова
- Постепенно, да. Еще остались, по-моему, Маршалловы острова, Панама - они вообще не делятся информацией, не ратифицировали конвенцию. Но потихоньку мы идем к стеклянному миру.
Владимир Скоков
- Ольга, я слышал мнение, что офшор открывают потому, что они позволяют получить доступ к дешевым кредитным ресурсам. Это так?
Ольга Цохорова
- Да, с помощью структурирования. Помимо конфиденциальности, чем еще удобны оффшоры - это английское право. Все крупные сделки до сих пор проводятся через английское право. Соответственно, создаются специальные компании «SPV» в тех юрисдикциях, которые позволяют применить английское право.
Владимир Скоков
- Я понял, хорошо. Скажите, вот такой вопрос. Получается, что страна относится к офшорной стране, когда там ниже налоговая ставка и есть конфиденциальность? Или достаточно, чтобы налоги были ниже, чем в ряде других основных стран?
Ольга Цохорова
- Есть несколько общих мировых критериев оффшора - это низкая налоговая ставка, это непредставление информации другим государствам, конфиденциальность. В России легального определения офшора нет. Но было гражданско-правовое дело, не налоговое дело, которое рассмотрел президиум Высшего арбитражного суда в 2013 году (Скаковая, 5) - там было как-то связано с жилищными спорами, насколько я помню, и президиум дал некие признаки оффшора. Среди прочего, это была конфиденциальность и регистрация компании в низконалоговой юрисдикции. В этом деле Высший арбитражный суд ввел некую процессуальную дискриминацию офшора, потому что сказал, что на офшоре лежит бремя доказывания по гражданско-правовым спорам.
Владимир Скоков
- А как насчет России в этом плане? Можно ли Россию по каким-то признакам, а может какие-то субъекты РФ, отнести к офшорным регионам и к офшорным юрисдикциям?
Ольга Цохорова
- К оффшорам - вряд ли. У нас есть так называемые особые экономические зоны, которые предоставляют льготную налоговую ставку по региональным налогам. Возможно, как-то в этой части, но в целом – нет. В целом Россия – не оффшор, конечно.
Владимир Скоков
- Хорошо. Вы говорили про то, что государствам не нравится то, что существуют офшорные юрисдикции, что деньги уходят из экономик развитых стран в какие-то острова и не только острова. Только ли в этом причина борьбы с офшорами?
Ольга Цохорова
- В первую очередь – в этом, потому что государствам нужно знать, кто владеет активами. Это первое. И нужно облагать налогом доход, ту экономическую прибавку в капитале, которую компании или физические лица зарабатывают на территории этого государства. Желание обложить налогом капитал, который здесь генерирован. То, что происходит в России сейчас, в 2015 году, уже оскомину набило - это деофшоризация. Это не только российская тенденция, это, в принципе, общемировая тенденция. По-моему, в конце 2013 года или в начале 2014 года был издан план «BEPS» – это план по борьбе с размыванием налоговой базы, в котором государства группы большой двадцатки выделили некоторые действия, шаги, которым они будут следовать для того, чтобы идти в русле деофшоризации. То, что происходит в России сейчас - это введение правил фактического получателя дохода, контролируем иностранные компании - это все развитие этого плана «BEPS». Чтобы понимали, это не Владимир Владимирович сказал, что надо бороться с офшорами и возвращать капиталы в Россию. Нет, это общемировая тенденция. Первыми были Штаты, когда попросили «UBS» (швейцарский банк) раскрыть информацию по счетам американских налогоплательщиков. «UBS» сказал: «ничего подобного», потому что изначально швейцарская банковская тайна – это тайна за семью замками. На что США сказали, что в ином случае они отзовут лицензии у отделений «UBS» на территории Штатов. Были долгие и сложные переговоры с правительством США, и в итоге, насколько я помню, каждый десятый счет американских налогоплательщиков был раскрыт.
Владимир Скоков
- В США, вообще, насколько я понимаю, история интересная, потому что там даже компания «Apple» является той самой компанией, которая структурирована через оффшоры, и при этом с ней как-то вот…
Ольга Цохорова
- Знаете, в этом плане очень интересно, потому что на сайте IRS США есть отчеты о том, как «Apple», «Starbucks» вызывают на заседания комиссии, и выявляются схемы уклонения от налогов, возможно, уменьшение налоговой базы. Их вызывают на комиссии, и есть в публичном доступе отчеты о том, какие схемы используют те или иные страны. В принципе, «Starbucks», «Apple», «Google» там же можно посмотреть. Насколько я помню, дело «Oriflame» – знаменитое дело, о котором слышали и читали все. Я недавно нашла информацию, что очень похожее дело было в Казахстане рассмотрено, тоже связанное с «Oriflame». Не получилось найти первоисточника (в какой-то статье нашла), но, возможно, что то, что делают российские налоговые органы, - это общемировая практика, которую они применяют в России.
Владимир Скоков
- Вы можете рассказать нашим радиослушателям. Я думаю, не все читали дело «Oriflame». В двух словах, в чем феноменальность этого дела? В чем его резонанс?
Ольга Цохорова
- Суть в том, что российская компания ООО «Oriflame» выплачивало роялти в Люксембург за использование ноу-хау. Роялти уменьшают налоговую базу в России. Налоговой орган России решил, что российская компания – это не самостоятельное общество, а это некий филиал, отделение, которое не обладает самостоятельной правосубъектностью, то есть некая витрина иностранной компании на территории России. А поскольку филиал и головная компания не могут между собой заключать гражданско-правовые договоры, соответственно, российская компания незаконно платила роялти иностранной головной компании. Я присутствовала на заседании по делу «Oriflame». Доводы налогового органа сводились к тому, что покупатели, когда обращаются в «Oriflame», они не понимают, что они обращаются в российское общество с ограниченной ответственностью. Заходя на сайт, тоже было не до конца ясно. Насколько я понимаю, там можно было кликнуть «русская/английская версия», и было непонятно, что вы заходите на сайт русской компании. И на этом основании они выстраивали свою позицию. Представитель доказывал, что это самостоятельное общество - несмотря на то, что оно является дочерним, это совершенно не означает, что это некий филиал иностранной компании.
Владимир Скоков
- Но при этом они все равно проиграли в суде?
Ольга Цохорова
- К сожалению, да. Насколько всем известно, юридическое сообщество писало письма, выражало свое мнение по этому поводу, и прямо на заседании вставал вопрос: «Будут ли имплементированы выводы по делу «Oriflame» на других налогоплательщиков?». Тогда от налоговых органов звучало: «Нет», и все решили, что этого не будет. На самом деле, это не так, и сейчас тоже некая дискриминация в договорах, связанных с интеллектуальными правами в судебной практике, просматривается.
Владимир Скоков
- Интересно, что будет дальше. Вы говорили про опыт США, что они однажды предприняли шаг: пригрозили отозвать лицензию у филиала, как раз одного из закрытых офшоров. Что в этом плане делает Россия? И, вообще, какие у нас на данный момент есть меры по деофшоризации?
Ольга Цохорова
- Огромный шаг – это ратификация конвенции о взаимной административной помощи, потому что это то, что дает нашим налоговым органам некий инструмент по истребованию информации из офшоров, о котором раньше они мечтать даже не могли. То есть классически все жили в какой системе? Есть российская добывающая компания, операционная компания, над ней есть холдинговая компания с приятными налоговыми ставками (Кипр, Люксембург, Голландия), а третьим звеном идет уже черная юрисдикция, которая не предоставляет информацию. Соответственно, дальше могут быть структуры сложнее, но в упрощенном варианте это так. Считалось, что из этого третьего звена, из высших звеньев невозможно получить информацию. Сейчас ратификация этой конвенции просто заставляет многих пересматривать свои структуры, понимать, что закончилась эта эра. То есть мы теперь будем жить (может быть, не в следующем, не в 2016 году) не сегодня-завтра в стеклянном мире, когда можно будет получить информацию из любой юрисдикции.
Владимир Скоков
- То есть эра офшоров для России потихоньку заканчивается? Или это не так?
Ольга Цохорова
- Я думаю, если не заканчивается, то, по крайней мере, усложняется. Все становится гораздо сложнее, чем было раньше.
Владимир Скоков
- Ольга, вот вы говорите: Россия ратифицировала конвенцию. Как думаете, это спасет от того, что эти юрисдикции не предоставляют информацию? Может ли быть такое, что Россия конвенцию ратифицировала, а офшорные юрисдикции по-прежнему останутся черными? Что их заставит давать информацию? Расскажите слушателям, какой будет механизм. Почему эта конвенция решит проблему?
Ольга Цохорова
- В конвенции заложен механизм обмена информации по запросу - там есть спонтанный обмен информацией и автоматический обмен информацией, как я уже говорила. То есть по запросу он есть уже и сейчас. Проходит выездная налоговая проверка, и если налоговый орган выявляет, что у вас есть какие-либо сделки с иностранной компанией, не обязательно офшор, то он через ФНС России направляет запрос, соответственно, на Кипр, там эта информация собирается и пересылается сюда. То есть это те инструменты… Если Есть страны, с которыми есть двухсторонне соглашение во избежание двойного налогообложения, в этих соглашениях уже был заложен инструмент, и страны обменивались информацией. То есть такая практика уже есть. Просто конвенция дает доступ к тем странам, с которыми раньше не было двухсторонних соглашений.
Владимир Скоков
- Ольга, расскажите, что насчет контролируемых иностранных компаний? Это тоже входит в политику по деофшоризации или это самостоятельная мера?
Ольга Цохорова
- Да, это входит в политику, однозначно. С 01 января 2015 года в налоговый кодекс были внесены поправки, которые предусматривают три инструмента по борьбе с офшорами. Первый – это те самые контролируемые иностранные компании. Второй инструмент – это введение в налоговый кодекс понятия «фактический получатель дохода». И третий – это налоговое резидентство иностранных компаний. То есть этот инструмент позволяет признать налоговыми резидентами России иностранные компании по месту управления. Если иностранная компания управляется из России и налоговый орган это выявляет, то она может быть признана налоговым резидентом России. Это значит, что весь общемировой доход этой компании должен быть обложен налогом на прибыль в России.
Владимир Скоков
- А что представляют собой контролируемые иностранные компании?
Ольга Цохорова
- Это иностранные компании, которые контролируются российскими налоговыми резидентами. Что это означает? Российский налоговый резидент должен подать уведомление об участии в контролируемой иностранной компании, и доход контролируемой иностранной компании приравнивается к доходу контролирующего лица, то есть этого самого налогового резидента. На примере физического лица: у физического лица есть контролируемая иностранная компания, потому что он участвует на 50% в этой иностранной компании. Тогда 13% с дохода этой самой компании по данным финансовой отчетности это физическое лицо должно будет заплатить в России. То есть это вменение дохода компании непосредственно самому физическому лицу, как будто он дивиденды получил.
Владимир Скоков
- Это, если он не уведомит или в любом случае?
Ольга Цохорова
- В любом случае. Если не уведомит, и если налоговая найдет, выявит, то, во-первых, это административный штраф за не уведомление, а, во-вторых, в любом случае будут начисления.
Владимир Скоков
- Я слышал, что штрафы там не ахти какие большие, и они, вообще, соизмеримы с годовым обслуживанием офшоров. Как я понимаю, штраф в 100 тысяч рублей в случае, если налоговая выявляет факт контроля иностранной компании физическим или юридически лицом.
Ольга Цохорова
- Да, так. Причем есть два уведомления. Первое надо было подать до 15 июня 2015 года - это уведомление об участии в инвестиционной компании. Что это такое? Если у вас есть более 10% участия, то нужно уведомить об этом налоговый орган. Второе уведомление – это уже об участии в контролируемой иностранной компании. Это уведомление нужно будет подать до 20 марта 2017 года.
Владимир Скоков
- То есть еще не срочно? Еще можно посидеть, не уведомлять?
Ольга Цохорова
- Да, есть время все пересмотреть, переструктурировать, почистить, возможно, где-то хвосты.
Владимир Скоков
- А как, по-вашему, идут предприниматели уведомлять? Насколько популярно это среди бизнеса?
Ольга Цохорова
- Летом была статистика, что было подано только 4 тысячи уведомлений.
Владимир Скоков
- А всего их сколько? Чисто гипотетически? Маловато получается.
Ольга Цохорова
- Это очень мало. Во-первых, средний бизнес не понял, что происходит - они не успели закон почитать, не успели понять, что за уведомления, когда их подавать. Более или менее крупный бизнес предпочитает пока затаиться, переждать, посмотреть, что делают остальные, и подумать, стоит ли раскрываться или нет. В принципе, сейчас все в процессе массовой реструктуризации. Все пересматривают свои структуры - выходят, ликвидируют и так далее.
Владимир скоков
- А как было раньше? Чтобы открыть офшор, что нужно было делать? Это мне, допустим, нужно отправиться на тот же Кипр, подать заявление (по аналогии с Россией) на регистрацию юридического лица и, соответственно, быть там учредителем, генеральным директором. Примерно такая процедура?
Ольга Цохорова
- Нет. Просто масса сервисных компаний, которые… вплоть до того, что можно купить уже готовые компании. В таблице «EXEL» вам приходит список компаний, вы выбираете то название, которое вам нравится, и покупаете. Никуда ездить не надо.
Владимир Скоков
- Дорогое это удовольствие?
Ольга Цохорова
- Не очень.
Александр Садов
- Не очень. Понятно. То есть, в принципе, средний бизнес потянет?
Ольга Цохорова
- Часто бывает, что администрирование офшора дороже, чем… то есть выгода от покупки, администрирования офшора не перекрывает налоговые какие-то выгоды. Часто не только за налогами идут туда. Как мы уже говорили, это структурирование. Это в первую очередь конфиденциальность. Часто антирейдерская мера, допустим. Структурирование в большинстве случаев не через Россию, а через иностранную юрисдикцию. То есть это в меньшей степени налоги. Это все-таки другие какие-то цели.
Владимир Скоков
- Как я понимаю, если делать офшор, по старинке, покупая офшор, руководитель этого офшора периодически наведывался на тот же самый Кипр вроде как отдохнуть, а вроде провести общее собрание участников, чтобы, если что, подтвердить: «Вот билеты. Это не офшор. Я управляю не из России, а прямо там, это мой зарубежный бизнес». То есть нужно было как-то себя обезопасить в России, чтобы эту организацию не признали…
Ольга Цохорова
- Сейчас это будет еще интереснее. Поскольку отвели этот инструмент налогового резидентства иностранных компаний. Что такое налоговое резидентство? У вас, например, есть кипрская компания, а на самом деле вы ею управляете из России. Вы директор этой компании, вы единственный учредитель этой компании либо у вас там есть номиналы, вы ему какие-то указания, инструкции оправляете, то тогда управление этой компанией может быть признано российским, и она может быть затянута в налоговое резидентство России. Это значит, что 20% от суммы дохода этой компании нужно будет заплатить сюда. Поскольку все не до конца понимают, как эти правила будут работать, сейчас многие компании создают так называемую «реальность хозяйственной деятельности в иностранных государствах» (тот же Кипр), и иногда целыми отделами отправляют своих сотрудников работать в тот или иной офшор.
Владимир Скоков
- И тогда они более или менее защищены, если они смогут подтвердить, что там действительно такая деятельность происходит?
Ольга Цохорова
- Да. Если есть сотрудники, офис, есть какое-то оборудование, то есть там действительно ведется хозяйственная деятельность, это не просто полочная пустая компания, которая просто на бумажке существует, а там действительно есть какие-то расходы, то в этом случае будет довольно сложно затащить в Россию такую иностранную компанию.
Владимир Скоков
- Я понял. Скажите, в этом плане, чтобы заниматься офшорами, чтобы поддерживать бизнес, структурировав его через иностранные юрисдикции, я так понимаю, требуются какие-то налоговые консультанты для этого, которые будут постоянно держать руку на пульсе, предупреждать, готовить бумаги.
Ольга Цохорова
- К нам приходите.
Владимир Скоков
- То есть ваша компания занимается как раз налоговым консультированием?
Ольга Цохорова
- Да, сейчас мы очень активно этим занимаемся, создаем целое подразделение, которое будет заниматься международными налогами, держим руку на пульсе. Мы ежемесячно отбираем все разъяснения финансовых органов, мы прослеживаем всю судебную практику, вплоть до судов первой инстанции. То есть вылавливаем из этого огромного пласта судебной практики решения, которые так или иначе связаны с иностранцами, с нерезидентами, анализируем все это дело, издаем дайджест, где по тематикам основные доводы, выводы, основные проблемы отражаем. Да, последний год стараемся в связи с деофшоризацией, поскольку тема актуальна, тема интересна, очень много клиентов по этому поводу обращаются.
Владимир Скоков
- Это могут себе позволить, как я понимаю, представители среднего и крупного бизнеса. Малый бизнес более-менее в России живет. Или как у вас? Обращаются ли к вам небольшие компании, малые предприятия, микропредприятия?
Ольга Цохорова
- Совсем малые – нет, наверное. Могут приходить физические лица, самостоятельные, с более или менее крупным доходом - им тоже интересно. Тем более с деофшоризацией в одну ногу идет налоговая амнистия - это может быть интересно физическим лицам. Средний бизнес тоже обращается, им тоже интересно.
Владимир Скоков
- Как я понимаю, у государства сейчас политика такая: мы просто закрутим гайки, закроем все входы-выходы финансовые и таким образом поддержим нашу экономику, чтобы она была более контролируемой, более предсказуемой. То есть в этом плане государство не хочет бороться конкурентными способами - как-то улучшать законодательство, делать более предсказуемую судебную систему. То есть мы выбрали такой путь жесткий.
Ольга Цохорова
- Не совсем так. Если посмотреть статистику, кто основные инвесторы российские - это Кипр, это «BVI». Очевидно, что у них нет такого капитала, чтобы инвестировать в Россию. То есть возвращается, инвестирует российский же капитал, выведенный в свое время с помощью тех или иных конструкций. Сложно сейчас сказать, насколько несправедлива та политика, которая сейчас проводится. Это налоги, это бюджетные поступления в Россию. Другое дело, как они расходуются. Об этом можно бесконечно спорить. По поводу целей, которые преследуются, в этом плане можно на примере закона об амнистии поговорить. Если изначально была декларирована цель возмещения ущерба бюджету и, возможно, конфискация имущества, выведенного в свое время в иностранные государства, то потихоньку цель скатилась к тому, что это просто желание России сохранить этот капитал, поставить некую печать, что это российский капитал. Представьте о нем декларацию, и этот капитал будет пользоваться охраной на международном рынке.
Владимир Скоков
- Можете подробнее? Просто вообще непонятна эта история с амнистией капитала. В чем суть? То есть государство сказало: «Расскажите о себе, и мы вас не будем за это наказывать».
Ольга Цохорова
- Фактически, да. «Расскажите о себе, возможно, верните капитал в Россию и движимое имущество». Что такое амнистия? Физические лица могут до 31 декабря этого года представить специальную декларацию, в которой отразить имущество - недвижимое имущество либо движимое имущество, но там почему-то только ценные бумаги, доли в уставном капитале указаны и банковские счета (ограниченный перечень имущества перечислен в законе). Собственно, подайте декларацию, представьте ее в ФНС России либо в инспекцию по месту учета, покажите это имущество, просто признайте, что вы им владеете, и в этом случае, во-первых, вам не могут быть заданы вопросы «откуда денежные средства?», и вы освобождаетесь от уголовной, административной, налоговой ответственности. Вопросы по поводу того, откуда взяты денежные средства - довольно интересно. В Белгородской области суды упражнялись на эту тему - они вменяли физическим лицам доход расчетным способом. Что это значит? Было несколько кейсов. Один из них помню. Физическое лицо купило земельный участок, по-моему, за три миллиона рублей. Посмотрели его задекларированный доход, сказали: «Трех миллионов рублей вы не зарабатываете», и поэтому исчислили 13%, исходя из этих трех миллионов, как бы вменили ему, то есть расчетным способом посчитали за заработанный доход. Все это дело дошло до Верховного суда. Видела я недавно разъяснения Верховного суда, который сказал: «Нет, так делать нельзя». Тем не менее, нужно понимать, что налоговые органы упражняются в этом, то есть могут прийти с такими вопросами.
Владимир Скоков
- Как-то любопытно, ведь можно получить три миллиона рублей в наследство от бабушки или в подарок от супруги, например. Всякие бывают подарки. А тут государство хочет за человека определить судьбу этих денег, откуда они пришли.
Ольга Цохорова
- Подарить! Опять же, нужно, чтобы у вас был кто-то, кто декларирует эти суммы, чтобы он смог вам подарить.
Владимир Скоков
- Получается, что эта амнистия капиталов - эта мера для чиновников все-таки была введена или не так?
Ольга Цохорова
- Не только для чиновников. На самом деле, с ними тоже… Те же контролируемые иностранные компании - эта идея, которая муссировалась в юридическом сообществе, в научном сообществе довольно долго. То есть Штаты с 60-х годов применяют эти правила, всё европейское сообщество применяет эти правила. Хотели бы - давно бы ввели. Возможно, это все дело оттягивалось частично из-за того, что у чиновников очень много активов и капитала за рубежом, им просто невыгодно было вводить эти правила.
Владимир Скоков
- И что теперь будет с введением этих правил? Если они все-таки придут и покажут, что действительно у меня есть яхта на Кипре. Что тогда?
Ольга Цохорова
- Сам факт владения яхтой… она просто есть, она же дохода не приносит. Соответственно, вы владеете, ну и владейте - ничего страшного. Можно задекларировать, чтобы у вас никто не спросил, откуда деньги на эту яхту.
Владимир Скоков
- Получается, что все имущество, о котором узнает государство, все, что задекларирует человек, с этого имущества ему придется платить налоги, если нет соглашения об избежании двойного налогообложения?
Ольга Цохорова
- С дохода. Если вы просто владеете имуществом, и оно вам доходов не приносит, например, вилла где-нибудь в Италии, то она есть у вас и есть. То есть у вас дохода нет, вы просто пишете, что она имеется, и ничего страшного. А вот если у вас вилла, которую вы сдаете в аренду в Италии, и получаете с нее доход, то тогда.. Опять-таки, сумма дохода. Бедные контролируемые иностранные компании – это 50-60 миллионов рублей на льготный период до 2017 года, а потом, кто зарабатывает до 10 миллионов рублей, с них налог не платится. То есть только с богатых.
Владимир Скоков
- Вот как? Налог для богатых. А что будет с теми, кто не придет добровольно, не расскажет государству о своих успехах, о своих активах? Что будет с ними? Государство тоже может однажды об этом узнать, и тогда…?
Ольга Цохорова
- Если это просто активы (яхта, вилла), могут гипотетически спросить об источнике дохода, вплоть до уголовных дел. Если это контролируемые иностранные компании, которые вы не раскрыли, которые приносят вам доход, то, опять же, это не уведомление, это маленькие штрафы. Но опять же, насколько маленькие. По трансфер-прайсингу, по правилам ТЦО, если помните, уведомление о контролируемых сделках, там штраф был всего 5 тысяч. Сейчас уже 100 тысяч, то есть прогрессирует. Тоже нужно было предоставлять уведомление о сделках между всеми зависимыми лицами, ввели штраф 5 тысяч. Все такие посмотрели и сказали: «Ну и чего?». Конечно, легче не уведомить. Сейчас ввели 100 тысяч. Решили, что 100 тысяч простимулируют.
Владимир Скоков
- Но это на самом деле не стимулирует тоже. 100 тысяч тоже мало, надо больше.
Ольга Цохорова
- По усмотрению. Не стимулируют 100 тысяч. Соответственно, 13% с того дохода, который приносит этой контролируемой иностранной компании, плюс штрафы в размере 20% от незадекларированного дохода, плюс пени, так как ущерб бюджету.
Владимир Скоков
- Может получиться о-го-го. В принципе, какие-то стимулы материальные появляются у владельцев активов, владельцев контролируемых иностранных компаний, чтобы все-таки играть в честную. Понятно.
Александр Садов
- Ольга, у меня к вам интересный вопрос. У меня есть очень хороший друг, он мне недавно позвонил (он предприниматель, работает в интернет-сфере), и он мне рассказал такую историю, говорит: «Замучили правоохранительные органы - постоянно запрашивают какую-то информацию. Где серверы находятся, предоставить информацию о пользователях, еще о ком-то». Он мне звонит и спрашивает: «Саш, помоги. Ты знаешь, как офшор открыть где-нибудь в Китае или еще где-нибудь. Посоветуй что-нибудь». И я вам хотел задать такой вопрос. У вас компания занимается офшорами, консультацией людей…
Ольга Цохорова
- Мы не открываем.
Александр Садов
- А есть у вас какая-то статистика, почему люди больше бегут из России в офшоры? Потому что они спасаются от гнета правоохранительных органов или больше из-за налогов? У вас есть какие-то показатели?
Ольга Цохорова
- Вы знаете, по своему опыту, налоговые цели меньше всего преследуются бизнесом. То есть это действительно какие-то реально деловые цели. Например, спрятать активы от потенциальных рейдеров. То, что происходит сегодня в России в плане инвестиционной привлекательности - это просто какой-то кошмар. Мы все знаем статистику по рассмотрению споров. ФНС недавно опубликовала статистику, что 78% споров проигрываются налогоплательщиками. Это какое-то жесткое налоговое администрирование. С тем же главой «Oriflame» читала интервью в «Ведомости», который пишет: «Я уже пятнадцать лет живу в России, люблю эту страну, но почему во время проверки к нам приходили, открывали дверь с ноги, врывался ОМОН с автоматами. Ребят, вы бы просто прислали требование, мы бы ответили». То есть это именно вопрос инвестиционной привлекательности в России. Бизнес уходит в меньшей степени из-за налоговых целей.
Александр Садов
- Это интересный вывод. Всегда везде говорят, да и я раньше думал, что в офшоры бегут от налогов - не хотят здесь платить. Оказывается (мы узнали такую интересную новость), что бегут больше из-за какого-то беспредела либо рейдеров, либо правоохранительных органов. Это достаточно интересный вывод.
Владимир Скоков
- Это, в общем, и не новость. Получается, что если кто-то хочет спрятаться в другой стране, то им это удастся. А как насчет других стран? Как они относятся к этим перебежчикам - к их клиентам, которые открывают у них компании? Насколько они их проверяют? Ведь там тоже есть правоохранительные органы. Или там с этим гораздо проще, чем в России?
Ольга Цохорова
- Кипр тот же, я думаю, с большой радостью смотрит на приехавшее оборудование, на сотрудников, на инвестиции, которые будут поступать в ту или иную юрисдикцию. Им будет очень приятно.
Владимир Скоков
- Поэтому они закроют на многое глаза, потому что деньги пришли. Скажите, а как насчет того, что большинство офшоров находится под покровительством английской короны? Как это в политическом плане, на международной арене? Ведь это действительно опасная штука - когда активы находятся в ведении какой-то одной страны. А учитывая, что обстановка на международной арене не самая спокойная сейчас, является ли это еще одним стимулом еще плотнее закручивать гайки, принимать еще больше мер, направленных на деофшоризацию, дабы обезопасить экономическую ситуацию страны?
Ольга Цохорова
- Да, под покровительством английской короны, то есть это бывшие колонии, но речь идет, опять же, о возможности применения английского права, о возможности судиться в Англии. Если встает вопрос о том, где будет рассмотрен спор - где-нибудь в суде общей юрисдикции, особенно в России (вы представляете себе, не в обиду, конечно, нашим судам, но, тем не менее, что это такое), либо это английский суд по английскому праву, то сами понимаете, в пользу чего встает выбор.
Владимир Скоков
- То есть оффшоры – это еще такой способ дорого открыться в Лондоне. Откройся на островах - по сути, право будет то же самое, что и в Великобритании, но при этом открыться будет гораздо дешевле.
Ольга Цохорова
- Кончено, и с точки зрения защиты активов. Сами представляете, это несчастное физическое лицо, которое захочет что-то там объяснить, рассказать про какую-нибудь эмиссию акций в компании на «BVI» в суде общей юрисдикции в России. То есть с какими глазами он будет все это объяснять и кому.
Владимир Скоков
- Конечно. Проблема офшоров уходит корнями в проблему судебной системы. Это еще один их факторов, подогревающий статус-кво. Почему до сих пор это так и есть, почему до сих пор ничего не изменилось, и приходится с этим как-то бороться?
Ольга Цохорова
- Нет, ну шаг вперед однозначно сделан. Вообще, вся мировая практика борьбы с офшорами – это два пути. Это «general аnti-avoidance rules» - судебные доктрины, существо над формой, прокалывание корпоративной вуали, доктрина деловой цели; и «specific аnti-avoidance rules» - это фактически получатель дохода, бенефициарный собственник, налоговое резидентство иностранных компаний. Можно пойти либо по одному, либо по второму пути. То есть выбрать, что способы уклонения у вас защищаются общими нормами, то есть судебными доктринами, но тогда это в огромной степени на усмотрение суда и правоприменителей, и лечение может быть хуже, чем сама болезнь, то есть в зависимости от того, как на ту или иную структуру посмотрит суд. Можно идти по пути вечного залатывания дыр, то есть применять только нормы, предусмотренные законодательством. Но, опять-таки, на любую норму найдется новая схема. Россия сейчас где-то посерединке (в принципе, это нормально в мировой практике быть посерединке) - есть нормы, есть судебные доктрины и, применяя их в совокупности, то есть рассматривая ту или иную структуру с точки зрения есть уклонения, нет уклонений, есть злоупотребление, нет злоупотреблений. До прошлого года можно было сказать, что подход у судов был сбалансированный, то есть рассматривали действительно справедливо. Да, есть структура, да, есть оффшоры (я говорю про налоговые споры), они используются в той или иной структуре, но суд анализировал раньше споры с той точки зрения, для чего создана эта структура. То есть цель получения налоговой выгоды, цель уклонения от налогов, либо есть какая-то другая деловая цель. К сожалению, со второй половины прошлого года пошел такой резкий крен, как мы говорим «маятник качнулся» против налогоплательщиков, и сейчас уже суды не так сбалансированы. Невозможно сказать: «У нас нет цели уклониться от налогов, просто такую структуру использовали для таких-то целей». Не факт, что судья посмотрит положительно на структуру.
Владимир Скоков
- То есть с этим делом стало гораздо жестче. Ольга, вот Олег Ельченко был у нас на передаче, мы говорили про торговый сбор, он говорил, что вы собираетесь провести семинар, посвященный деофшоризации. Или я могу что-то путать? Вы его еще не провели?
Ольга Цохорова
- Проводила на прошлой неделе в «Статуте» - это Школа права. Приходили слушатели, восемь часов там читали лекции. В принципе, там не только деофшоризация. Мы рассматривали судебную практику по спорам с иностранцами, структуры, которые используются. У нас бывают фирменные клиентские семинары (не знаю точно, могут ли приходить другие люди). В декабре, по-моему, будет следующий семинар по деофшоризации, как раз по контролируемым иностранным компаниям.
Владимир Скоков
- Если что, можно связываться с вашей компанией или посмотреть на сайте, и попасть к вам на учебу либо предпринимателям, либо юристам, которые хотят усовершенствоваться в этой отрасли.
Ольга Цохорова
- Добро пожаловать!
Александр Садов
- Ольга, а у нас в России есть какие-либо регионы внутриофшорные? Я слышал такое, что у нас в России есть определеннее регионы, в которых гораздо ниже налоги и в которые утекают определенные капиталы, чтобы сэкономить. Насколько это распространено? Может быть, вы с таким сталкивались, и какие это регионы?
Владимир Скоков
- Даже у Ходорковского вроде бы была такая история с внутренними регионами.
Ольга Цохорова
- У Ходорковского – Калмыкия (республика, где я родилась). Сейчас есть особые экономические зоны, которые устанавливают налоговые ставки ниже, чем другие субъекты, но, опять же, встает вопрос манипулирования ценами. Можно, например, зарегистрировав компанию там, выводить центр прибыли в этот субъект и платить меньше налогов. Но на это все тоже есть противодействие. Было совсем недавно дело (в Санкт-Петербурге рассматривалось) - там рассматривался договор аренды. Компания сдавала активы по высокой цене, не рыночной, и создавала центр прибыли как раз в этой экономической зоне. Уже так откровенно, как раньше, манипулировать теми или иными структурами «в лоб» нельзя.
Владимир Скоков
- Ну что, друзья. Я думаю, что мы смогли как-то обсудить вопросы офшоров и борьбы с ними государствами. У нас в гостях сегодня была Ольга Цохорова - юрист юридической компании «Щекин и партнеры». Спасибо, Ольга, что пришли к нам на передачу, ждем вас снова. Я думаю, тема эта с годами будет только заостряться, она будет все более обсуждаемая, все более интересна нашим слушателям. Спасибо!
Ольга Цохорова
- И вам спасибо!
Александр Садов
- Да, Ольга, спасибо. Было очень интересно. Спасибо, уважаемые слушатели, что были с нами. Стараемся подбирать самые интересные темы для вас и звать интересных гостей. Всего доброго, всем хорошего дня!
Ольга Цохорова
- До свидания.