Олег Дружбинский
- Привет, друзья! С вами «Всё за лайки» на радио «МедиаМетрикс». Олег Дружбинский, Юлия Хандожко. Всем добрый вечер.
Юлия Хандожко
- Привет!
Олег Дружбинский
- Всем добрый вечер в эту пятницу, будьте здоровы, счастливы и всё такое. А мы начинаем обзор соцсетей в программе «Всё за лайки». Ну, что у нас сегодня лайкали, Юлька? Рассказывай давай.
Юлия Хандожко
- Не только сегодня.
Олег Дружбинский
- Да, за всю неделю.
Юлия Хандожко
- В течение всей недели лайкали, Олег. И лайкали, ты не представляешь, «рыбий зевок».
Олег Дружбинский
- О, Господи.
Юлия Хандожко
- Как ты думаешь, что это?
Олег Дружбинский
- Что это? Юля, покажи.
Юлия Хандожко
- Я хочу твои предположения услышать.
Олег Дружбинский
- Покажи, как это выглядит.
Юлия Хандожко
- Я боюсь, ты не сможешь продолжить эфир, ты так впечатлишься.
Олег Дружбинский
- Ладно.
Юлия Хандожко
- Моей красотой.
Олег Дружбинский
- Это ужасно. Хорошо, ну, что это?
Юлия Хандожко
- Это новый селфи-тренд, Олег. Раньше были «утиные губы». А сейчас «утиные губы» уже всем надоели, никто не хочет их лайкать, понимаешь?
Олег Дружбинский
- Чёрт.
Юлия Хандожко
- Вот уже все сыты по горло этими уточками, поэтому теперь девушки делают «рыбий зевок». Замечены на этой неделе были Ксения Собчак, Леся Кафельникова, Джей Ло, Хлоя Кардашьян, Майли Сайрус. Даже Ксения Собчак выложила у себя в «Instagram».
Олег Дружбинский
- А что это такое? Я понимаю, что по радио это показать трудно, но хотя бы опиши чуть-чуть.
Юлия Хандожко
- Смотрите, объясняю. Обычно, когда ты делаешь селфи, ты слегка прикусываешь скулы, чтобы губы казались более пухлыми, и они чуть-чуть ещё выпячиваются вперед, особенно нижняя, и получаются такие пухленькие губки.
Олег Дружбинский
- Ах, вот оно что!
Юлия Хандожко
- Это «утиные губы». Ну, как у уточки, знаешь? Они такие, вот прям вперед.
Олег Дружбинский
- Понял.
Юлия Хандожко
- Но сейчас новый селфи-тренд, как я уже сказала – это «рыбий зевок» - это когда ты слегка приоткрываешь свой ротик, то есть ты немного приспускаешь свою нижнюю губу, у тебя чуть-чуть видны зубы, и ты получаешься такой немного томный.
Олег Дружбинский
- Ой, блин. Фу. Ты знаешь, ещё «уточка» туда-сюда - хочется по этим губам нашлёпать, а вот этот утиный…рыбий зевок.
Юлия Хандожко
- Утиный зевок.
Олег Дружбинский
- А «рыбий зевок» меня совершенно как-то не заводит.
Юлия Хандожко
- Вот посмотри, посмотри на фотографию. Я понимаю, что так нельзя делать на радио.
Олег Дружбинский
- Да, ничего не видят.
Юлия Хандожко
- Наши слушатели думают: «Что она делает, эта маленькая глупая девочка?»
Олег Дружбинский
- Ребята, это чудовищно. Представьте, если рыба открывает рот…
Юлия Хандожко
- То её ловят на крючок.
Олег Дружбинский
- Представьте, что к рыбьему рту приклеили с двух сторон ещё губы, которые полуоткрыты. Девушки так дышат обычно, когда у них заложен нос, и они дышать носом не могут, поэтому они дышат ртом.
Юлия Хандожко
- Ну, осень. Подожди, стоп. Наступила осень! Вот мы и пришли к корню, так сказать.
Олег Дружбинский
- А, дышат так: «хы-хы-хы», с открытым ртом.
Юлия Хандожко
- Да-да-да. Видимо, девушки начали простывать, и поэтому теперь приходится изощряться.
Олег Дружбинский
- Надо его назвать «гундосный селфи», я думаю, что нет других каких-то…
Юлия Хандожко
- Слушай, на самом деле, фотографы часто просят моделей чуть-чуть приоткрыть ротик - это добавляет пикантности образу. Вот я прямо серьёзно тебе говорю.
Олег Дружбинский
- Да ты что? Ты специализируешься?
Юлия Хандожко
- Ну, был у меня в 15-16… сколько мне лет было? Были у меня опыты, короче. Прикинь, какая я была маленькая.
Олег Дружбинский
- Ты была маленькая, и тебя дурили, вот что я тебе скажу.
Юлия Хандожко
- Нет, нет, меня никто не дурил.
Олег Дружбинский
- Ну, хорошо, ладно. Ты до сих пор веришь в чудо, что можно приоткрыть ротик и туда залетит птичка из фотоаппарата. Нет? Я понял, шутка не понравилась.
Юлия Хандожко
- Я оставлю без комментариев твои вот эти шуточки какие-то не смешные.
Олег Дружбинский
- Ну, хорошо. Не смешные, так не смешные. Что у нас ещё интересного? Давай о чём-нибудь серьёзном поговорим?
Юлия Хандожко
- О серьёзном?
Олег Дружбинский
- Да, давай, Юля.
Юлия Хандожко
- Давай тогда ты, потому что мне кажется, что серьёзное – это по твоей части.
Олег Дружбинский
- Хорошо. Я хотел сказать об очень интересном посте, который разместил в «Facebook» Альфред Кох - известный российский оппозиционер, пожалуй, такой рупор всех недовольных современным режимом и одновременно ярый поддерживатель всего антирусского. В данном конкретном случае меня этот пост поразил тем, что там было написано огромное количество претензий к властям Украины. О чем пишет уважаемый господин Кох? Цитирую коротко достаточно: «МВД Украины и СБУ саботируют расследование стрельбы на Майдане в феврале 2014 года. Ничего я не напутал. Говорят, что все вещдоки уничтожены или вывезены в зону АТО, или вообще в Россию, как и сами подозреваемые. Вопросы: А трупы тоже исчезли? И пули из трупов тоже вывезены или уничтожены? А отстреленные гильзы, их какой-то злой дяденька собрал и увез в Донецк?» Ну, и так далее, так далее. Господин Кох задает массу вопросов: «Тысячи свидетелей убийств - куда они делись? Как их найти? Просто по регистрации на той локальной соте телекоммуникационных операторов, которые были расположены в месте убийства. Так сделали при расследовании убийства Немцова: просто пригласили на допрос всех, у кого был активирован сотовый телефон в этом месте, получили тысячи самых разных свидетельских показаний, из которых, безусловно, можно составить объективную картину». Следующий вопрос: «Где баллистическая экспертиза? Откуда стреляли? Где видеозаписи? Их тысячи. Там же все видели: кто стрелял, в кого, откуда. Расположение правительственных сил и протестующих хорошо известно. Почему Совет Европы называет поведение МВД и СБУ саботажем?» Кстати, действительно, я сейчас немного отвлекаюсь от текста уважаемого господина Коха.
Юлия Хандожко
- Да-да. Говори-говори.
Олег Дружбинский
- Действительно, был опубликован доклад объединенной группы Совета Европы, которая запрашивала у украинского МВД и СБУ сведения, собственно, по самой ситуации в феврале 2014 года на Майдане. Действительно, погибла «Небесная сотня». Собственно, кроме гражданских, погибло много военных, полицейские погибли, очень много раненных оказалось. И, в общем, все эти события мы практически наблюдали в прямом эфире. Прошло уже полтора года. Где виновные? Кто стрелял, кто отдавал приказы? Где все эти люди? С какой стороны стреляли: с той стороны, с другой стороны? В кого попали? Ведь все это происходило практически в прямом эфире. Всё оружие, как известно, особенно находящееся на вооружении государственных правоохранительных органов или военных, оно, вообще, всё зарегистрировано. То есть по любой пуле можно определить, откуда стреляли, кому этот автомат или ружьё выдавалось, за кем оно числилось, кто, собственно, убивал людей. Прошло полтора года. И господин Кох в своем посте пишет: «У меня нет слов, я не остановлюсь. Все, кто не готов слушать моё ежедневное нытьё на эту тему, могут отписаться». Дальше он там неприлично выражается, но заканчивает следующими словами: «Ещё одна просьба: больше ни слова о героях «Небесной сотни». Ладно, свиньи? Больше ни слова, ОК? Для особо тупых: свиньи – это вы, украинцы, которые видя это «б…», молчат». Собственно, вот такой пост. Его действительно облайкали очень сильно, там около 3 000 лайков. Кох, правда, закрыл у себя возможность комментировать всем недрузьям, а друзей у него там человек пять.
Юлия Хандожко
- И как бы ты прокомментировал, что бы ты написал?
Олег Дружбинский
- Я написал бы, что это удивительное человеческое качество, которое продемонстрировал уважаемый господин Кох, – переобуваться в воздухе. Дело в том, что странно считать господина Коха наивным. Он достаточно прожженный и циничный управленец.
Юлия Хандожко
- Собственно, как и все вы, взрослые.
Олег Дружбинский
- Спасибо, спасибо тебе за комплимент. Действительно, наивных людей на таких должностях не бывает. И то, что он это сделал, за этим явно стоят какие-то другие побудительные причины, а не вопросы о справедливости в пустоту. Все эти наивные вопросы: «Кто стрелял?», «Где наказанные?», «Кто виновный?», «Где расследование?» – все их задавали ещё в феврале-марте 2014 года, и через два-три месяца было понятно, что ответов не будет. Вообще, расследование этих обстоятельств могло занять неделю буквально, потому что это же не какое-то там загадочное убийство в «Восточном экспрессе», когда непонятно, кого подозревать в смерти одного единственного трупа. Тут очень много трупов, тут всё практически было задокументировано. Наверняка, были какие-то устные приказы, письменные приказы. Через неделю-две можно было просто дать список убийств, написать заключение, предоставить его на суд мировой общественности, и были бы сделаны какие-то выводы. Никаких выводов не сделано. И, собственно, после первых двух месяцев вопросы перестали задавать по этой истории. Но Кох неожиданно через полтора года вдруг раз, вылез и начал…
Юлия Хандожко
- Подожди. Кох, он, где сейчас находится? В Германии?
Олег Дружбинский
- Да, он в Германии, если не ошибаюсь. В Европе точно. Он то ли эмигрировал, то ли сбежал (это трудно, вообще, сказать), но оттуда продолжает уверенно поливать Российскую Федерацию по разным поводам. А тут он неожиданно вдруг выступил против Украины. Мне кажется, он сделал переворот в воздухе, переобулся. Видимо, его каким-то образом, что называется, хохлы обидели или кинули с какими-то плюшками, или что-то там обещали и не сделали, или ещё что-нибудь. Обычная, в общем-то, история. Поэтому он вдруг решил налить, так сказать, ушат помоев на украинские власти. Мне показался пост сам по себе достаточно интересным за эту неделю, потому что это неожиданный поворот, да? Он обычно всячески поддерживал украинские власти, а тут раз и разразился такой гневной филиппикой. Вот что мне кажется.
Юлия Хандожко
- Мне кажется, Олег, что между нами с тобой огромная пропасть, потому что я обращаю внимание на «рыбий зевок», а ты обращаешь внимание на политические посты Коха.
Олег Дружбинский
- Да, Юля, мы действительно с тобой очень разные. Мало того, что у нас большая разница в возрасте, у нас ещё гендерная разница присутствует. Тебя интересует, как мир прекрасен, а меня – как мир сложен.
Юлия Хандожко
- Ты хочешь сказать, что это взаимоисключающие понятия?
Олег Дружбинский
- Ещё бы. Ещё бы, взаимоисключающие. Конечно. Конечно, Юля. Понятия эти не просто взаимоисключающие, а диаметрально противоположные. Не фрустрируй, ничего страшного с тобой не случится. Чуть проще смотри на меня. Давай поговорим о чем-нибудь более приятном. Я понял, что Кох тебе неинтересен, неприятен, равно как и вся политическая жизнь.
Юлия Хандожко
- Я просто не очень хочу обсуждать эту тему.
Олег Дружбинский
- Ну, хорошо, не хочешь – не надо.
Юлия Хандожко
- Потому что всё-таки мне кажется, что уже столько все обсуждают события на Украине…
Олег Дружбинский
- Да Бог с ними, с событиями. Мы же не про события.
Юлия Хандожко
- И отношение России к ней.
Олег Дружбинский
- Мы про человеческую личность.
Юлия Хандожко
- Что это стало чем-то настолько личным для каждого.
Олег Дружбинский
- Нет-нет, подожди, мы про человеческую личность, понимаешь? Про то, что ты всё время был одним, да? Тебе как девочке будет понятно: вот ты была всегда жгучая брюнетка, черная-черная, рок, недоступная женщина-вамп, а потом раз и стала маленькой пухлой блондинкой.
Юлия Хандожко
- Слушай, ты понятно объяснил. Давай поговорим всё-таки про Коха.
Олег Дружбинский
- Да-да. И вдруг ты стала такой маленькой пухлой блондинкой, всем улыбаешься и со всеми готова идти, с любым. Представляешь, насколько серьёзное изменение?
Юлия Хандожко
- Это типа проституткой стала?
Олег Дружбинский
- Просто легкодоступной женщиной стала, без денег, по любви.
Юлия Хандожко
- Это какая-то очень глупая позиция, мне кажется.
Олег Дружбинский
- Совершенно верно, именно! Во-первых, всех своих предыдущих поклонников, которых ты приучила, что ты черная жгучая, коротко стриженая брюнетка на шпильках, такая вся недоступная, ты спутала всех поклонников.
Юлия Хандожко
- Слушай, но, может быть, от тебя уже все устали. Может, все подумали: «Да ну, мне бегать за этой девочкой недоступной» и всё, поклонники сами рассеялись. И теперь тебе приходится делать ребрендинг себя, чтобы опять привлечь внимание. Нет?
Олег Дружбинский
- Возможно, кстати. Возможно.
Юлия Хандожко
- У меня такая гипотеза.
Олег Дружбинский
- Понимаешь, в данном случае, я не думаю, что господина Коха так уж интересуют поклонницы. Я думаю, что, кроме денег, его мало что интересует.
Юлия Хандожко
- Как и всех вас, взрослых.
Олег Дружбинский
- Нет, неправда. Меня интересуют духовные усилия, которые ты так сильно презираешь сейчас. Ну, или вообще презираешь.
Юлия Хандожко
- Я сейчас просто что-то говорю, как обычно, Олег.
Олег Дружбинский
- А деньги для меня – это, в общем, всего лишь небольшая компонента, незначительная, я бы сказал, в нашей жизни. Вот так. Не думай, что взрослые всё считают на деньги.
Юлия Хандожко
- А на что всё считают?
Олег Дружбинский
- Они делят свое счастье на количество остающихся им дней.
Юлия Хандожко
- А откуда ты знаешь, сколько дней тебе осталось? Вот что за какие-то упаднические настроения?
Олег Дружбинский
- И слава Богу.
Юлия Хандожко
- Олег, пятница, конец рабочего дня. Наши слушатели хотят услышать что-то позитивное.
Олег Дружбинский
- Юля, мы не знаем наш завтрашний день, и это самая позитивная новость на сегодня. Как сказал бы какой-нибудь командир шестого римского легиона: «И в этом наше солдатское счастье».
Юлия Хандожко
- Я бы сказала по-другому. Я бы сказала: «Дорогие друзья, завтра суббота, +16. И это прекрасно».
Олег Дружбинский
- Хорошо, Юля. Как это прекрасно, что ты есть на белом свете и готова говорить такие прекрасные слова. Давай поговорим ещё о чём-нибудь.
Юлия Хандожко
- Прекрасном?
Олег Дружбинский
- Что у нас ещё лайкали?
Юлия Хандожко
- Это, наверно, дело вкуса. Я опять какую-нибудь ерунду сейчас скажу, ладно?
Олег Дружбинский
- Ну, давай.
Юлия Хандожко
- А то ты такие высокие темы поднимаешь.
Олег Дружбинский
- Хорошо.
Юлия Хандожко
- Я про Анастасию Волочкову.
Олег Дружбинский
- Ё.
Юлия Хандожко
- Она делала очередную фоточку в свой «Instagram». У нее обычно 3-4 тысячи лайков, как и под этой фотографией тоже, и она рассказала о небольшом казусе: она разбила бокал своей ногой.
Олег Дружбинский
- Она всё время задирает вертикальный шпагат.
Юлия Хандожко
- Да. Она, собственно, делала этот вертикальный шпагат, а на потолке висели бокалы вместо люстры, и она задела ногой этот бокал. И что сделала Анастасия Волочкова? Я так понимаю, для того, чтобы не платить за эту люстру, она разместила пост у себя в «Instagram», где сделала ссылку на этот ресторанчик, понимаешь? Я лично так себе объяснила.
Олег Дружбинский
- Кстати, тоже вариант – можно рассчитаться рекламой. Знаешь, я видел, как она задирает свою ногу в вертикальный шпагат, она необыкновенно этим гордится.
Юлия Хандожко
- Но каждый же человек должен чем-то гордиться в меру своих возможностей, верно?
Олег Дружбинский
- Да, я представляю себе эту картину. Наверно, хорошо, что она этим гордится. Могла бы, например, кошек мучить в подъезде - тут, конечно, гордиться нечем. Или могла бы… даже не знаю, что ещё такого плохого делать. Например… Ладно, это моя фантазия.
Юлия Хандожко
- Политиком быть, или главным редактором.
Олег Дружбинский
- Или стать депутатом Госдумы, например. Выходить с какими-нибудь инициативами ужасными о том, чтобы все умели делать вертикальный шпагат, задирать ногу под прямым углом.
Юлия Хандожко
- А что, ты хочешь сказать, что это было бы плохо? Прикинь, все россиянки умеют делать шпагат!
Олег Дружбинский
- Ты знаешь, я не уверен, что они от этого достигнут гармонии или просветления, вот совсем не уверен. Мне кажется, они от этого станут более несчастливы.
Юлия Хандожко
- А зачем достигать гармонии и просветления? Наоборот, не нужно же, чтобы все достигали.
Олег Дружбинский
- Юля, хорошо. Если ты не хочешь – не надо. Мы сейчас не про политику.
Юлия Хандожко
- Мы сейчас не про политику, простите.
Олег Дружбинский
- А ты умеешь делать хоть какой-нибудь шпагат? Как высоко ты можешь задрать ногу?
Юлия Хандожко
- Тебе прямо сейчас показать?
Олег Дружбинский
- А на радио все равно никто не увидит. Ты так, словами объясни, жестами.
Юлия Хандожко
- Ну, как тебе сказать. Я давно не пыталась именно прямо на шпагат сесть. Я думаю, что если я буду делать… как он, поперечный? Или как он называется, когда, ноги в бок? Не одна вперед, вторая назад, а когда ты в бок распускаешь. Мне кажется, что у меня ещё там сантиметров двадцать останется, я думаю. Не сяду я, нет.
Олег Дружбинский
- Не сядешь.
Юлия Хандожко
- Ну, я же занималась чем? Большим теннисом.
Олег Дружбинский
- Да. А ты могла бы задрать ногу так высоко в вертикальный шпагат, стоя? Смогла бы?
Юлия Хандожко
- Ссмотри, здесь на фотографии она отклонилась в бок.
Олег Дружбинский
- Ну, естественно.
Юлия Хандожко
- То есть, я думаю, что если мне попытаться так же боком встать, можно попробовать. Я же делаю растяжку постоянно.
Олег Дружбинский
- Давай попробуем как-нибудь?
Юлия Хандожко
- Что значит: «попробуем как-нибудь»?
Олег Дружбинский
- Ты попробуешь, а я посмотрю.
Юлия Хандожко
- Меня смущают твои формулировки, Олег.
Олег Дружбинский
- Ты попробуешь, а я посмотрю, и буду аплодировать. Сфотографирую, выложу в «Instagram», ты станешь необыкновенно популярна среди своих поклонников и привлечешь новых.
Юлия Хандожко
- Нет, они привыкли меня видеть другой, не балериной Анастасией Волочковой, которая люстры разбивает.
Олег Дружбинский
- А ты переобуйся в воздухе, и они тебя полюбят.
Юлия Хандожко
- Но я же не Кох! Что ты вечно пытаешься меня в какую-нибудь чужую шкуру посадить, я не понимаю?
Олег Дружбинский
- Наоборот, мне кажется, это очень интересная шкура.
Юлия Хандожко
- Вот если бы Кох сделал такую фотографию и выложил.
Олег Дружбинский
- Задрал ногу и сбил ногой люстру - это было бы, конечно, круче, да. Рано или поздно, боюсь, мы все придем к этому феномену масскультуры, который ты так пропагандируешь, Юленька. Это не действие, а манифестация. Нужно всё время манифестировать.
Юлия Хандожко
- То есть сказать какой-нибудь бред и сидеть довольным. Да?
Олег Дружбинский
- Да, абсолютно. Это прекрасно.
Юлия Хандожко
- Я тоже считаю, что это прекрасно. Я считаю, что это идеальная тактика, вот прямо правда.
Олег Дружбинский
- Да, вот и хорошо. Я думаю, что это прямой путь к деградации.
Юлия Хандожко
- Спасибо за комплимент.
Олег Дружбинский
- И скоро мы увидим закат мира. Дожить бы.
Юлия Хандожко
- Вот только хотела сказать, что ты уже, Олег, наверно, не увидишь. Можешь не переживать.
Олег Дружбинский
- Будет играть музыка, но ты её не услышишь. Ладно, давай поговорим о чём-нибудь хорошем.
Юлия Хандожко
- Высоком?
Олег Дружбинский
- Не обязательно. Давай за серьёзное. Я опять за серьёзное.
Юлия Хандожко
- Ок, ладно. У меня тоже есть один серьёзный пост.
Олег Дружбинский
- Да ты что? Нет, это мой будет серьёзный пост. Мне кажется, что это важно.
Юлия Хандожко
- Ладно-ладно.
Олег Дружбинский
- Это пост, который мне очень понравился. Я, честно говоря, и в прошлый раз говорил о том, что мне очень нравится представитель МИДа Мария Захарова, которая…
Юлия Хандожко
- Вообще-то, это я хотела об этом посте рассказать.
Олег Дружбинский
- Ну, хорошо, давай я сначала, а ты потом её покритикуешь. Ты будешь критиковать?
Юлия Хандожко
- Не знаю, я подумаю.
Олег Дружбинский
- Хорошо, думай, только быстрее. Она очень хороший пост разместила в «Facebook», который лайкали шесть с лишним тысяч человек. На фотографии изображен наш министр иностранных дел Сергей Лавров. Вокруг него куча всяких корреспондентов с микрофонами. Мария Захарова пишет: «(Личное. Совсем личное). Босс, как всегда олицетворение достоинства и дипломатичности: эмоции на замке, железная логика, терпеливые ответы на вопросы. Моё же лицо выражает всё, что я в эти дни на душе чувствовала: переживания, ответственность, усталость. И, да – страдание. Потому что "наши там", чьи-то мужья и отцы. Потому что они там, а мы здесь. И там они, потому что, наверное, мы не доработали дипломатически, за эти годы так и не смогли убедить, найти нужные слова для Керри&Co, побудившие бы их прекратить эксперименты по живому, изничтожение региона и поддержку «хороших террористов». Потому что ИГИЛ далеко от Вашингтона и близко к Москве. И с каждым днем он всё сильнее. Передав эстафету военным, мы не сходим с дистанции, за нами ещё много чего: политическое урегулирование, координация взаимодействия, работа в ООН и так далее. От всей души желаю нашим ребятам удачи!». Вот так замечательно написала Мария Захарова, представитель МИД России. И, действительно, с точки зрения моей очень по-человечески написано. Понимаешь, действительно, если отношения переходят в такую, что называется боевую фазу, это значит что дипломаты, как бы сказать, недоработали. И она не снимает с себя этой ответственности. Мне это очень нравится. Это именно человеческий ход. Потому что война – это продолжение дипломатии другими средствами, к сожалению. И действительно, если начинают погибать люди, значит, во многом послы и дипломаты сработали не очень. Хотя, конечно, не во всем они так уж и виноваты. Вот мне кажется, очень важно человеческим языком, может быть, простым, личным рассказывать ощущения чиновников высокого уровня, которые у нас со времён царя гороха, очень закрытые, и никакая информация вообще не выходит из-под ковра, не выбирается.
Юлия Хандожко
- Наверно, потому что есть в политике такие темы, про которые нужно говорить исключительно серьезно и сухо. Да? Мы не можем всегда вставлять человеческие эмоции.
Олег Дружбинский
- Не всегда. Вот когда-то Черчилль очень забавно сказал такую метафору о смене членов правительства в сталинское время: «Происходит смена правительства, а на самом деле мы наблюдаем битву бульдогов под ковром». Жам-жам, кого-то сожрали и выкинули труп. И больше мы ничего про это не знаем, что на самом деле происходило. Это сейчас мы что-то уже знаем.
Юлия Хандожко
- Слушай, но мы никогда не знаем, что там на самом деле происходит. Потому что объективная реальность - такое понятие, довольно сложное.
Олег Дружбинский
- Мы не знаем, но знать-то мы хотим? Хотя бы не факты, человеческие чувства мы хотим услышать.
Юлия Хандожко
- Откуда ты знаешь? Может быть, она неправду написала?
Олег Дружбинский
- Может быть, и неправду. Но дело в том, что неправда чувствуется, и правда чувствуется. На мой, что называется, взгляд и вкус. Здесь впервые, на мой взгляд, стали представители официальные госучреждений нашей страны человеческим языком разговаривать. Вот я на что обращаю внимание. Потому что сухо сообщить, что министр иностранных дел Лавров ведёт пресс-конференцию для тридцати восьми журналистов – это может каждый, и это делают все: «ИТАР-ТАСС», «РИА Новости» и так далее. То есть дать фактическую информацию. А сказать, что он при этом чувствует - этого себе позволить никто не может, или не имеет права.
Юлия Хандожко
- Потому что когда вопрос идет о каких-то боевых действиях…
Олег Дружбинский
- Надо быть осторожнее, правильно. Но дело не только в боевых действиях, вопрос не только в них. Вопрос в том, что власть во многом в нашей стране проигрывала из-за того, что она не умела общаться с народом. Понимаешь? Вот в прямом смысле этого слова.
Юлия Хандожко
- Какая это власть проигрывала?
Олег Дружбинский
- Да вся власть: и царская власть, и советская власть. Вообще все власти, они проигрывали по одной простой причине.
Юлия Хандожко
- Слушай, но любая власть сначала выигрывает, потом проигрывает, потому что другая выигрывает. Нет?
Олег Дружбинский
- Нет. Хотя во многом, когда власть отрывается от народа, когда она перестает с ним разговаривать, бронзовеет и чувствует себя на недосягаемой высоте, народ начинает скучать. Ему скучно, народу, и тут он начинает неожиданно трезветь и спрашивать: «Куда царя девали?». И тут-то начинается буза. Понимаешь? Я думаю, что нужно всячески приветствовать такой шаг представителя МИДа Марии Захаровой, которая начинает говорить человеческим языком. Это редкий случай в нашей истории, действительно редкий.
Юлия Хандожко
- Она всё-таки женщина. Ей, наверное, можно транслировать.
Олег Дружбинский
- Ну, слава Богу, да, если ей разрешили. Как тебе сказать? Мне бы очень хотелось, чтобы власть чаще говорила человеческим языком. Понимаешь?
Юлия Хандожко
- То есть ты хочешь сказать, что у нас не душевная власть?
Олег Дружбинский
- Нет, она душевная, просто у нас в стране так сформировалось, что власть – это некое сакральное понятие: это где-то там наверху помазанник божий, которому совершенно необязательно что-то рассказывать народу. Он просто дает какую-то команду и вроде как он знает, почему это должно происходить.
Юлия Хандожко
- Подожди, то есть ты прямо в душу хочешь залезть каждому политику?
Олег Дружбинский
- Зачем влезть? Я хочу, чтобы этот человек, который наверху… Кстати, должен сказать, что Владимир Владимирович Путин, честь ему и хвала, он учит всех разговаривать с народом. Он действительно ведёт четырёхчасовые прямые линии, их никто не ведёт из Президентов других стран. Да, ему задают чушь очень часто в качестве вопросов, но он хотя бы разговаривает.
Юлия Хандожко
- Нам, кстати, рассказали насчет прямых линий. Ты понимаешь, что в каждой стране своё понимание этого события? Нам на неделе в университете вот что сказали на счёт этих прямых линий. Что, например, в Германии, народ был бы очень-очень недоволен, если бы одновременно на нескольких федеральных каналах начали бы показывать их правителя по четыре часа.
Олег Дружбинский
- Почему он был бы недоволен? Я не знаю, почему.
Юлия Хандожко
- Потому что это такая резкая, я не знаю, как сказать. То ли цензурирование, то ли монополизация, наверное, с их точки зрения. Я не считаю, что это плохо. Но нам объяснили, что, например, в Германии такого не делают, чтобы несколько телеканалов одновременно выдавали это.
Олег Дружбинский
- Может, нет такой традиции? Может, это несколько телеканалов, не несколько. Вопрос тут немного в другом. Я не думаю, что это плохо. Я думаю, наоборот, что лидер страны, он должен чаще разговаривать с людьми. Да, пускай ему звонят по телефону и пишут о том, что в подъезде не вкрутили лампочки. Да, пускай об этом говорят. Ну, вот такой у нас народ, извините.
Юлия Хандожко
- Лично я согласна. Я считаю, что для того, чтобы решить любую проблему или победить её, или что-либо сделать, нужно с человеком просто разговаривать.
Олег Дружбинский
- Для начала хотя бы давайте попробуем разговаривать. Потому что стоит в прямом эфире житель какой-то отдаленной деревни, до которой дороги нет (50 км – нет дороги) и говорит: «Я купил машину, а дороги к моей деревне нет».
Юлия Хандожко
- Что ж ты сначала купил машину?
Олег Дружбинский
- Да. А наш Президент его разумно спрашивает: «Как же вы машину-то купили, если туда доехать невозможно?» Разумно, в общем. Да, с таким народом надо разговаривать. Может, потихонечку эволюционировать будет народ, задавать меньше глупых вопросов, больше умных. А что поделаешь?
Юлия Хандожко
- Просто мне кажется, что с Лавровым всё понятно, что он там думает, после недавних его высказываний.
Олег Дружбинский
- Да, замечательные высказывания Лаврова следовало бы зажечь фейерверком в небе, чтобы они светили всем.
Юлия Хандожко
- Ими, мне кажется, на любой вопрос можно ответить. Вопросов много, ответ один.
Олег Дружбинский
- Прекрасный интернет-мем, который он сформировал, мне кажется, очень хорошим. Действительно, граждане, как много вокруг нас вот этих на букву «д» и на буквы «б».
Юлия Хандожко
- Мы не обобщаем, не обобщаем.
Олег Дружбинский
- Ладно, не будем обобщать, будем конкретными. Давай что-нибудь ещё.
Юлия Хандожко
- Смотрел ли ты фильм «Стажёр»?
Олег Дружбинский
- Нет, не смотрел.
Юлия Хандожко
- Не смотрел? Посмотри.
Олег Дружбинский
- И что там?
Юлия Хандожко
- Там про пятидесятилетнего дядю, который пришел и устроился стажёром в стартап молоденькой девушки. Я к чему это говорю? Потому что Мария Вылегжанина-Донская написала: «Мужчины таки должны оскорбиться за сценарий этого фильма». Я просто тоже смотрела. «Во-первых, мужчина представлен тупым животным, во-вторых, невнятной личностью без сути и цели. Кино редко про реальность, но тут как-то гротескное унижение. Причем, я на полном серьезе хотела посмотреть комедию, а теперь даже не знаю»
Олег Дружбинский
- Знаешь что, Юленька…
Юлия Хандожко
- Но вот ты, к сожалению, не смотрел этого фильма, поэтому даже не знаю, как его с тобой обсудить.
Олег Дружбинский
- Ты знаешь, половина человечества оскорбляется на слово «быдло». Вот я не принадлежу к этой половине человечества или к части человечества. Я не могу обидеться на какой-то фильм, который снят о каком-то пятидесятилетнем тупом мужике. Ну, и что? Я-то тут причём?
Юлия Хандожко
- Фильм очень добрый, кстати.
Олег Дружбинский
- Хоть добрый, хоть недобрый, какая тут разница? Маша Вылегжанина - человек бесспорно хороший, она просто, может быть, судит с точки зрения женской, что мужчины должны обидеться. Но как я могу обидеться на то, что какой-то таджик во дворе подметает что-то метлой и поёт по-персидски. На что мне обижаться? На то, что он подметает? На то, что поёт? На то, что таджик? Я не вижу тут никакой связи.
Юлия Хандожко
- Что ты сейчас с темы на тему соскакиваешь, Олег?
Олег Дружбинский
- Нет, это очень прямая тема, очень прямая зависимость.
Юлия Хандожко
- Какая? Какая зависимость между голливудским фильмом и твоим таджиком?
Олег Дружбинский
- Потому что если кто-то пишет пост, в котором, например, есть такое словосочетание «как много вокруг быдла», они считают, что этот пост относится ко мне, понимаешь, в чем дело? Кто-то считает, и пишет ему: «Сам ты быдло», вступает в дискуссию, и после этого они долго друг про друга рассказывают всякие гадости и едут даже бить морду друг другу. Но я-то так не считаю. Я не считаю, что это ко мне вообще обращено. И Маша совершенно напрасно расстраивается по этому поводу.
Юлия Хандожко
- Кстати, мужчины с тобой солидарны, потому что пишут, что они тем и отличаются, что не обижаются на сценарии к дурацким фильмам.
Олег Дружбинский
- Конечно.
Юлия Хандожко
- Оскорбительный сценарий комедии… В общем, написали ей много всего.
Олег Дружбинский
- Фраза нашего министра иностранных дел по-прежнему парит в небе и олицетворяет собой самый главный смысл происходящего. Это прекрасно, мне кажется. Ну, что, мы будем подводить какие-то итоги?
Юлия Хандожко
- А давай ещё один пост. На этой неделе Ксения Собчак несколько раз писала о том, было бы ли интересно посмотреть интервью с Олей Захаровой, которая возглавляла Парк Горького. Её все лайкали, лайкали, на самом деле, за несколько дней до этого уже было опубликовано с ней интервью. То есть всё, в принципе, уже было сказано. Но сама новость о том, что с ней не продлили контракт, присоединили Парк «Музеон» к Парку Горького, и сейчас возглавляет это всё директор «Музеона» Елена Тюняева. Как ты вообще относишься к Парку Горького? Что ты можешь сказать на эту тему?
Олег Дружбинский
- Ты знаешь, я, вообще, туда не очень хожу.
Юлия Хандожко
- Почему?
Олег Дружбинский
- Как тебе сказать? Мне, вообще, не очень нравится скопление людей, я не люблю людей. Ну, извини. То, что они туда ходят - ну, ради Бога. Им там нравится, они там как-то развлекаются, отдыхают. Я не вижу за этим никакой культурной составляющей. Я там был, естественно, после реконструкции, не увидел ничего того, что бы мне сильно понравилось. Да, там не было палаток с шаурмой - это правда. Там не было каруселей, прочей вот этой мутотени предыдущего периода. Но я и тогда не ходил, и сейчас не почувствовал никакого экзистенциального восторга. Что касается конкретно работы Захаровой и другой уважаемой госпожи, культурного работника из «Музеона», - видимо, их руководство из департамента Москвы как-то оценивает их показатели, кто из них лучше работал. Наверно, есть разные точки зрения. Может быть, они правы, может быть, не правы. Да хрен его знает. Знаешь, по моему ощущению, это очень важная функция - занять достаточно большое количество бюджетного населения именно развлечением в Парке Горького. Я считаю, что это очень важно. Вот то, что они все туда ходят – это великолепно.
Юлия Хандожко
- Там много народу, да.
Олег Дружбинский
- Это очень хорошо, это прекрасно. Вот пусть они там все соберутся, пускай они друг друга развлекают.
Юлия Хандожко
- Вот ты так сейчас делишь население на бюджетное и на небюджетное, Олег? Ты сказал: «часть бюджетного населения города». Это, вообще, что за словосочетание?
Олег Дружбинский
- Вот есть такое словосочетание «бюджетное население».
Юлия Хандожко
- «Бюджетное население»?
Олег Дружбинский
- «Бюджетное население». А что тут плохого?
Юлия Хандожко
- Это как-то не гуманно.
Олег Дружбинский
- А кто тебе сказал, что я гуманист? Ты ошибаешься, ты меня с кем-то путаешь, Юля. Это твои педагоги в МГУ изображают гуманистов.
Юлия Хандожко
- Я была о тебе более высокого мнения.
Олег Дружбинский
- Ты думала, что я люблю людей?
Юлия Хандожко
- По крайней мере, уважительно к ним относишься.
Олег Дружбинский
- Ну как можно уважительно относиться…
Юлия Хандожко
- К «бюджетному населению»?
Олег Дружбинский
- …к человечеству. Мне за него стыдно, за человечество, да.
Юлия Хандожко
- Ужас, Олег.
Олег Дружбинский
- Это правда.
Юлия Хандожко
- Мне за тебя стыдно.
Олег Дружбинский
- Хорошо. Значит, в тебе ещё не пропали человеческие качества.
Юлия Хандожко
- Конечно, не пропали.
Олег Дружбинский
- Ну, и прекрасно.
Юлия Хандожко
- И на этой прекрасной ноте я хочу пожелать всем нашим слушателям не терять своих человеческих качеств даже на этих выходных, когда будет +16, я проверяла, это относительно тепло, учитывая прогноз погоды на следующую неделю. Поэтому проведите их с пользой, отдохните и не теряйте, главное, своих человеческих качеств. А ты, Олег, приобретай их на выходных.
Олег Дружбинский
- Особенно не теряйте их где-нибудь в ливнёвой канализации, которая сливает весь мусор с города. А если потеряете, то можете обратиться к Юле - она вам поможет их найти.
Юлия Хандожко
- Или к Олегу присоединиться, к его армии потерявших.
Олег Дружбинский
- Я ничего не терял.
Юлия Хандожко
- Человеческие качества. А, у тебя их не было изначально?
Олег Дружбинский
- Я вовсе не из вашего потерянного поколения, которое хочет найтись. Я вообще не такой.
Юлия Хандожко
- Вот ты опять сейчас пытаешься устроить мне какую-то логическую ловушку непонятную.
Олег Дружбинский
- Юля, я не могу тебе её устроить по одной простой причине.
Юлия Хандожко
- Почему? У меня нет логики?
Олег Дружбинский
- Да, да, ты не сможешь даже понять, что это ловушка. Не волнуйся, всё будет хорошо, я узнавал. И в Парке Горького начнется новая жизнь. Конечно, этим летом, не раньше.
Юлия Хандожко
- Там и так всё прекрасно. Всё, Олег, ты начинаешь нести какой-то бред. Поэтому ещё раз всем хороших выходных. Олег, говори «пока»
Олег Дружбинский
- Пока-пока.
Юлия Хандожко
- Пока.