Олег Дружбинский
– Привет, друзья. Канал «МедиаМетрикс», Олег Дружбинский и Александр Михеев сегодня в студии, программа «Чёрное и белое», в гостях у нас сегодня Юрий Злобин – Президент антипиратской ассоциации «Русский щит». Добрый день, Юрий.
Юрий Злобин
– Добрый, добрый.
Олег Дружбинский
– Спасибо, что к нам сегодня пришли. Потому что, друзья, у нас сегодня самая животрепещущая тема, касающаяся пиратов и антипиратов и эта тема называется «Подпольный рынок авторских прав». Мы специально её так обозвали, чтобы хорошенько попробовать разобраться в самих авторских правах и в деньгах – куда идут деньги. Как раз, на этой неделе произошло удивительное событие, был арестован – задержан, правильнее сказать – руководитель РАО, основной организации, собирающей деньги за авторские права, Сергей Федотов. И давайте как-то мы постараемся оценить эту историю. Первый вопрос к Юрию. Юрий, вы достаточно давно занимаетесь пиратской и антипиратской деятельностью, правильно как это сформулировать?
Юрий Злобин
– Ну, пожалуй, скорее антипиратской деятельностью. И занимаемся мы ей фактически с 1996 года. «Русский щит» – это одна из старейших организаций в стране, которая занимается этой тематикой. Начинали мы заниматься исключительно защитой авторских прав на программы для компьютеров, на игровые и софтовые, потом постепенно занимались и музыкой, и книгами, в общем, всем, что касается защиты авторских прав.
Олег Дружбинский
– Ну, за 20 лет, я так понимаю, у вас довольно много информации собралось на эту тему. Правильно я понимаю?
Юрий Злобин
– Ну, в общем, да.
Олег Дружбинский
– Я, естественно, пошутил, насчёт того, что вы занимались пиратской и антипиратской деятельностью, просто вы знаете тему пиратства настолько глубоко, насколько это можно. Давайте вот так, я вам задам простой вопрос – а как вы оцениваете, что задержали Федотова? Вот, давайте так – хорошо это или плохо? А вот, Александр Михеев, наверное, будет защищать или будет против, поскольку у нас «чёрное и белое» сегодня, у нас должен быть кто-то защитником.
Александр Михеев
– Я попытаюсь. Конечно, тяжело будет, но я попробую.
Олег Дружбинский
– Ты будешь адвокатом?
Александр Михеев
– Да, дьявола.
Олег Дружбинский
– Ну, хорошо, давайте оценим.
Юрий Злобин
– Если в одно слово – закономерно. Это совершенно закономерно произошедшее событие. Закономерно произошедшее, на мой взгляд, по одной причине – отсутствие всякой прозрачности в вопросе денег. Если мы говорим об авторских права, не применительно к деньгам, есть нарушитель авторского права, есть факт нарушения авторского права, есть преследование этого нарушения, и соответственно, нарушителя, по закону, ну, допустим, через уголовный кодекс, и есть, собственно говоря, наказание для нарушителя. Точка. Нигде в этой схеме не присутствуют деньги. Это, в общем-то схема защиты авторских прав, по которой всегда работал «Русский щит». И она абсолютно прозрачна, потому что любая реперная точка в этой схеме, она легко проверяема, она прозрачна, и в общем-то, информация о ней доступна всем. Как только в этой схеме появляются некие деньги, схема автоматически станет непрозрачной.
Олег Дружбинский
– То есть, то, что в РАО происходило, там были деньги, насколько я знаю – большие деньги, и она поэтому была непрозрачной.
Юрий Злобин
– Да, потому что, собственно говоря, декларируемые принципы распределения денег, со слов самих композиторов, певцов и так далее, и тому подобное, совершенно не соответствовали действительности.
Олег Дружбинский
– Да, интересная штука. Я немного для наших слушателей и зрителей проведу, что называется, краткий исторический экскурс-вопрос. Насколько я помню, в 2004 году сформировалось то самое РАО, которое мы знаем сейчас, как организацию аккредитованную на то, чтобы собирать деньги для авторов, и собственно, РАО начала такую серьёзную, масштабную деятельность под руководством, как раз, Сергея Федотова. Принцип её был достаточно уникален, я бы сказал. Деньги собирались со всех исполнителей, условно говоря, в каком-нибудь ресторане, кафе, торговом центре. Там, звучит музыка, появляются представители РАО, подписывают чаще всего абонемент на оплату, эти компании и торговые центры платят в общественную организацию деньги. А дальше эти деньги, подразумевается, что они будут отправляться авторам, но очень часто они авторам не уходят, а остаются, так сказать, на балансе РАО и потом куда-то там уводятся. Я так понимаю, что именно за это и пострадал её руководитель. Почему так много лет? Ну, считай, двенадцать лет с тех пор, как пошла эта система. Почему никто не проверял его? Где эти все авторы, которые так часто пишут, что мы не видели никаких денег? Как он так удержался?
Юрий Злобин
– Ну, на самом деле, у любой медали есть две стороны. Давайте представим себе, что фактически мы говорим о конфликте между автором, то есть человеком творческим. Я сейчас ни в коем случае не хочу равнять всех авторов. Бывают люди, которые занимаются только творчеством, бывают люди – не менее уважаемые – которые занимаются и творчеством, и политикой параллельно с этим. Но в подавляющем своём большинстве, авторы – это абсолютно творческие люди. Даже если они участвуют в каком-то конфликте, то это будет, скорее, медийное участие, то есть, высказывание своего мнения, претензии вслух, апелляция к обществу и так далее, и тому подобное. На сегодняшний день, для того. чтобы можно было обсуждать реальный конфликт между авторами и РАО, то есть, по сути, с деловой, финансовой точки зрения, карликам-авторам, лилипутам и монстрам, в виде РАО, с его возможностями, деньгами и так далее и тому подобное – в общем-то, смешно, это не конфликт.
Олег Дружбинский
– Я прошу прощения, ведь РАО, по сути – это посредник между автором и плательщиком. И посредник так велик и огромен, что с ним ничего невозможно сделать?
Юрий Злобин
– Посредник появляется тогда, когда есть необходимость и сами участники рынка создают посредника. РАО никогда не являлось посредником, которого создали участники рынка. РАО - это абсолютно навязанная организация. Дело в том, что в своё время вопросы с авторскими правами в стране контролировало государство и была государственная структура, которая в обще-то это дело контролировала, занималась этим. Так как этим занималось государство, был довольно жёсткий контроль, и более или менее был порядок с этим вопросом. Когда эта структура была преобразована в фактически коммерческую структуру... Да, я сейчас говорю не с юридической точки зрения, потому что с юридической точки зрения РАО – это не коммерческая структура, не имеющая право заниматься коммерческой деятельностью, и по идее, отстаивающая интересы рынка, как одной стороны, в виде авторов, так и другой стороны, в виде пользователей. То есть, тех самых организаторов концертов, владельцев ресторанов, где звучит музыка и так далее и тому подобное. В реальности РАО не отстаивало интересы ни одних, ни вторых. Опять же, это не моё мнение, в общем это открытая информация – есть масса, колоссальное количество претензий со стороны авторов к РАО, колоссальное количество претензий, в том числе судебных скандалов со стороны тех, кто использовал эту музыку и в результате был вынужден судиться с РАО. РАО отстаивало свои интересы. Причём, если мы говорим о финансовых интересах, мы говорим именно о финансовых интересах, постольку, поскольку собирались деньги для дальнейшего распределения.
Олег Дружбинский
– Снимали огромные деньги, миллиарды рублей.
Юрий Злобин
– Конечно, огромные деньги. Дальше возникает вопрос прозрачности этого распределения. И здесь начинаются, в общем, как всегда, самые основные чудеса.
Александр Михеев
– Можно?
Олег Дружбинский
– Да. Ты хочешь защитить кого-нибудь?
Александр Михеев
– Защитить. Как-то прозвучала здесь фраза, что РАО является с начала – каких там, девяностых годов? – как они перестали быть государственной структурой и стали коммерческой. А сколько у нас коммерческих структур прозрачных? И открытых, со всей своей деятельностью? И мы можем посмотреть спокойно, как двигаются денежные потоки, как они распределяются.
Олег Дружбинский
– Ты хочешь ввиду правообладателей?
Александр Михеев
– Нет, вообще, в принципе. Мы говорим, коммерческие же структуры? Коммерческие. Это является коммерческой тайной. Это внутренние дела РАО. Мы об этом точно не можем знать, мы не можем утверждать, как двигались деньги. Это первое. Второе: в тот период девяностых годов у нас источники распространения контента аудио, визуального, их можно было по пальцам пересчитать. Это телеканалы, радиостанции, которые были в ограниченном количестве, под контролем в основном государства и так далее и тому подобное. И период расцвета, массового распространения любой музыки, видео, когда это мог делать кто угодно и где угодно, он пришёлся уже на конец девяностых, начало двухтысячных годов. И выстраивание процесса контроля и сбора денег со всех и распределения, это очень, кажется, трудоёмкая задача, которая не решается очень быстро. И то, что проделала за эти года РАО, это очень большой объём работы. Потому что то, что не собиралось в конце девяностых, уже в двухтысячных собиралось очень хорошо, и контролировалось.
Юрий Злобин
– Если мы говорим о первой части процесса, то есть, о сборе денег, ну да, действительно, если мы посмотрим на цифры сборов, скажем, с интервалом в два-три года, то да, вне всякого сомнения, потрясающие успехи!
Александр Михеев
– Насколько мне известно, с несколько раз.
Юрий Злобин
– Но мы-то говорим сейчас не о сборах денег. Мы говорим о распределении денег.
Александр Михеев
– А вот, следующий вопрос – по какому принципу?
Юрий Злобин
– И вот здесь, как раз, есть вопрос. А собственно говоря, на протяжении всего этого времени к РАО у общественности была масса вопросов, именно, как деньги будут распределяться? И вот здесь всегда начиналось самое интересное, потому что, во-первых, каким образом обеспечить справедливость распределения денег? Потому что, приходит представитель РАО, допустим, в ресторан и говорит: «Господа, вы играете музыку, за авторские права необходимо платить». Ресторан, будем считать, что это абсолютно законопослушные люди, и они говорят: «Да, конечно. Как? Каким образом? Что, почём, хоккей с мячом?» А вот дальше начинаются чудеса, потому что по-хорошему, ведь если в ресторане играют песню, там, я не знаю... Пахмутовой и Добронравова, то соответственно, деньги-то за эту песню, точнее, за её проигрывание, должны получить Пахмутова и Добронравов, а никаким образом, допустим, ни Стас Намин, который к этой песне не имеет ни малейшего отношения. Но для этого нужно очень чётко отслеживать, сколько раз сегодня, в течении дня сегодняшнего была исполнена именно эта песня. И записывать. И учитывать. И только таким образом, при очень сложном учёте, можно обеспечить действительно честное распределение этих денег.
Олег Дружбинский
– Ну, насколько я помню, РАО всегда предлагало абонентское обслуживание. Вы нам платите там 50, 100 тысяч в месяц, неважно, какая цифра, этому ресторану, вот вам договор, крутите, что хотите, но вот нам «соточка» каждый месяц прилетает. И РАО, получив эти деньги, уже сам считал – то ли Пахмутовой, то ли Добронравову, а то и Юрию Антонову, а то и какому-нибудь, условно говоря, Фёдору Семеновичу Кузькину, который как бы, тоже автор, но на самом деле, это наш знакомый и можно ему эти деньги отправить, будем считать, что это его песни играли. Я правильно понимаю? Эта ведь логика тоже могла быть?
Юрий Злобин
– В общем и целом, да, правильно. Причем, изначально, в самой такой системе была заложена бомба, которая должна была обязательно сработать.
Олег Дружбинский
– Поэтому вы сказали, закономерно, что его задержали?
Юрий Злобин
– Конечно. По той простой причине, что когда нет жёсткого учёта, кто должен получить деньги, кому справедливо должны достаться эти деньги, то возникает вопрос, кому же они достанутся, и главное, кто будет регулировать, кому достанутся деньги? Так как фактически это право было дано сотрудникам РАО, и оно было неподконтрольным, были различные методы расчёта, насколько я слышал, начиная от того, какие группы, какие музыканты являются более популярными, соответственно, медийно упоминаются большее количество раз, вот из этого процентного соотношения можно посчитать деньги, сколько кому должно уходить. Вот здесь начинается самое интересное. Дело в том, что ведь не эти музыканты создавали эту организацию. Они её не контролируют. И соответственно, прийти, как хозяева рынка и начать задавать вопросы и предъявлять претензии. они не могут. Поэтому они вынуждены по сути сидеть и ждать, будут или не будут перечислены деньги.
Александр Михеев
– Подождите, есть же какие-то документы на основании которых РАО требует отчисления тех или иных средств за использование того или иного контента, правильно? Они же получают эти права от...
Олег Дружбинский
– Получили аккредитацию, насколько я знаю.
Александр Михеев
– Нет, подожди, аккредитацию собирать – да. Но от авторов, с автором же подписываются какие-то документы?
Юрий Злобин
– Нет. И это самое интересное. Постольку, поскольку мы сейчас говорим о так называемом коллективном управлении правами. Когда аккредитованная организация, вне зависимости от обращения или не обращения автора в эту организацию, может защищать его права, собирать деньги в его пользу, и потом эти деньги ему и другим таким авторам распределять. А кто сообщает этим авторам, о том, что в их пользу собраны деньги?
Александр Михеев
– Ничего авторы не знают.
Юрий Злобин
– Насколько я знаю, авторы не получали от РАО никогда никаких уведомлений о том. что в вашу пользу собраны такие-то и такие-то деньги.
Александр Михеев
– А если авторы обращались за информацией?
Юрий Злобин
– Если вы обращаетесь, то да. При определённых усилиях с вашей стороны, когда вы соберёте некий пакет документов, предоставите его в РАО и так далее и тому подобное, да, вам будут начислены и переведены причитающиеся вам деньги. А вот, если вы этого не сделаете...
Александр Михеев
– Значит вам этого не надо.
Юрий Злобин
– Значит вам деньги не нужны.
Олег Дружбинский
– Секундочку, секундочку, я понимаю твоё желание защитить РАО, но я хотел бы привести в качестве интересного примера, пост в Facebook моего хорошего знакомого. Павел Кашин – известный музыкант, вот он пишет, кстати вопрос об аресте Федорова, главы РАО: «Сегодня очень часто слышу вопрос, когда будет записан альбом? Мне всегда было сложно объяснить так, чтобы не впадать в нытьё по поводу авторских прав, но сегодня мы видим очень яркую иллюстрацию того, почему артисты больше не стремятся создавать что-то новое. Очень сложно заставить человека играть в игру, где он заведомо проиграл». Я не буду читать весь пост, но смысл достаточно прост. Павел пишет о том, что мотивации для артистов в сборе вот этих авторских средств нет никакой. Артисты их не получают, не видят. И он пишет о том, что мы зарабатываем на концертах, а оставшиеся деньги после оплаты всех расходов можем потратить на студию, ещё на что-нибудь, но финансовой мотивации в наших авторских правах вообще не заложено никакой. Он человек, который тоже на сцене двадцать лет, у него много альбомов и так далее и так далее, вот он тот самый автор, который пишет, и он ничего не получает. Он обращался, я кстати лично знаю, что он обращался, но он же не может отслеживать, что во Владивостоке играют его или не играют, как он об этом узнает?
Юрий Злобин
– Так вот, тут мы сразу возвращаемся к той теме, с которой мы, к сожалению, соскочили несколько минут назад. В чём же была та бомба, которая изначально была заложена в схеме? Ведь если есть разные группы, за которые ты собираешь вот эти деньги, то у тебя возникает закономерное желание, начислить деньги той группе, которая не обратится за ними. Есть масса зарубежных исполнителей, которые не обратятся за деньгами. И если вместо того же самого Кашина, о котором мы только что говорили, деньги будут начислены вот этим группам, и они за ними не обратятся, то эти деньги, как невостребованные, поступят в распоряжение РАО. И это была та самая главная бомба, которая изначально была заложена в схему, и которая должна была рано или поздно взорваться.
Олег Дружбинский
– Ну да. Известно, что несколько миллиардов рублей никуда не перечислялись, они оставлялись на счёте РАО, и вот та. что называется, схема по которой предъявлено обвинение в мошенничестве, насколько я знаю, директору РАО, в том, что на этот остаток средств была куплена коммерческая недвижимость, которая начала выводиться на дочерние фирмы, потому ещё дальше и ещё дальше, и таким образом... Я пока не готов рассказать формулировки, пусть это сделает суд, но в общем, здесь есть некие подозрения, даже не в мошенничестве, а скажем там, в нечестном использовании средств. Видимо, это из тех самых средств, которые оставались, что называется, непонятно чьими.
Юрий Злобин
– Ну, статья возбуждена совершенно конкретно по 159 статье Уголовного Кодекса, если я не ошибаюсь, четвёртая часть – это мошенничество, причём, мошенничество в особо крупных размерах. Поэтому формулировка здесь не ваша и не моя, а собственно говоря, Уголовного Кодекса и следователей, которые подозревают, что квалифицируются эти действия именно по этой статье.
Александр Михеев
– Смотрите, господа, в конечном итоге, со статьёй всё понятно, ведь проблемы заключаются в том, как использовали прибыль компании и уголовные претензии заключаются именно в этом.
Юрий Злобин
– Я дико извиняюсь, но мы уже говорили сегодня. что это не коммерческая структура. И если мы говорим с юридической точки зрения, у неё не может быть прибыли. В принципе – не может, с точки зрения закона.
Александр Михеев
– Всё-таки, де юре, они...
Юрий Злобин
– Де юре – это не коммерческая структура, которая занимается защитой авторских прав. Прибыли у неё быть не может. Более того, если мы обратимся к интернету, и посмотрим, что же происходило на протяжении нескольких последних лет, то мы увидим регулярные выбросы информации о том, что РАО осуществляла коммерческую деятельность с помощью дочерних структур, именно в силу того, что сама являлась некоммерческой структурой и прибыли иметь не могла. Тогда о какой прибыли и ее распределении мы говорим?
Александр Михеев
– Ну хорошо, давай так, тогда прибыть тех дочерних компаний, которые собирали средства.
Юрий Злобин
– А вот это уже вообще прекрасная история, потому что, если мы говорим о том, что есть некая структура, которая должна защищать интересы игроков на рынке, то есть авторов, или игроков на рынке, то есть тех, кто использует эту музыку, или вообще всего рынка, и тех и других, то о каких вообще дочерних структурах мы можем говорить? Это не коммерческая структура, она занимается не коммерческой деятельностью, извлекать прибыль из этой некоммерческой деятельности, она не может в принципе, этого не позволяет закон, и всё будет чудесно, никакой закономерной ситуации в рамках вот такого чудесного процесса не произойдёт. А вот когда начинается извлечение прибыли, тем или иным способом, с помощью дочерних структур, с помощью фактически распространения франшиза на территорию всей страны, когда любой человек, живущий в другом городе, может обратиться в головную организацию и сказать. что я хочу быть вашим представителем в своём городе, ну и так далее и тому подобное. Тогда да, возникает риск совершенно конкретного финала.
Александр Михеев
– Есть ли способ на сегодняшний день, каким-то образом. более эффективно и точно, а самое главное, прозрачно отслеживать демонстрацию, публикацию, проигрывание, любые единицы контента, которые существуют?
Юрий Злобин
– Да конечно есть.
Александр Михеев
– Я не знаю, в каком-то ресторане играют, как учитывать количество воспроизведённых песен?
Олег Дружбинский
– Саша, я хотел бы поговорить в комплексе, сейчас даже просто не про конкретный ресторан, а вообще. про то будущее. Потому что арест директора РАО, это очень серьёзный такой сигнал по всей отрасти и по всей этой теме. Известно широко преследование пиратов в интернете, известно, что в нашем обществе достаточно распространено, скажем так, условно назовём так – незаконное, неправовое использование контента. То есть, с одной стороны, общество... Кстати, общество вполне может сказать представителям правообладания: «Уважаемые, вы сами там разберитесь сначала, кто на что имеет права, а потом уже обращайтесь к нам». С одной стороны, есть пользователь, с другой стороны, есть автор. Я только что приводил пример, как автор тоже не имеет никакого отношения. Автор тоже хочет понять – где мои деньги? Я создал произведение, давайте по-честному. У нас между человеком и автором существует какое-то мутное болото, в котором происходят, ну скажем, уголовные преступления, можно так сформулировать. Как же эту ситуацию в принципе, следовало бы выстроить?
Юрий Злобин
– Любым способом, при котором, либо одна, либо другая сторона в состоянии влиять на то самое болото, которое находится между ними. А если есть структура, которую создали сами авторы, которая зависит от этих авторов и с которой в любой момент авторы могут сказать: «Нас не устраивает, как вы работаете, до свидания» – встать и уйти. Если эта структура создана с другой стороны рынка, теми, кто использует музыку, и они могут влиять на эту структуру, то в таком случае эта структура действует в интересах рынка. Если эта структура неподконтрольна, ни рынку, ни его участникам, она не будет действовать в интересах рынка, она будет действовать либо в интересах себя, либо в интересах тех, кто её создал, то есть, людей вне рынка.
Олег Дружбинский
– Ну, давайте всё-таки, посмотрим на тему шире, ведь есть, что называется. права на интеллектуальную собственность. Это не только музыка, это кинофильмы, это книги, это софт, это огромное количество продукции, которое выдаётся разными людьми, включая какое-то визуальное изображение, это тоже является интеллектуальной собственностью. Это огромные, не побоюсь этого слова, массив информации, которая с каждым днём всё увеличивается и увеличивается. Это, как-бы, нарастающее море. Оно просто по разным секторам, которые самые большие.
Александр Михеев
– И сейчас мы создаём продукт, на который обладаем авторскими правами.
Олег Дружбинский
– Да, и сейчас создаём, совершенно верно. И вот, как с этим управляться? Когда-то, я помню, были мысли насчёт общего реестра га интеллектуальную собственность. Вот вы что думаете. с этой историей происходит?
Юрий Злобин
– Целиком и полностью поддерживаю саму идею, потому что любая прозрачность во всех вопросах, она всегда идёт на пользу рынку. Дело в том. что действительно существует... Я бы не назвал это некий теневой рынок прав, на самом деле нет, это не так. Никакого теневого рынка прав не существует. То есть не существует подпольного рынка, куда можно прийти и купить права. Ну, нет, конечно. Но, с другой стороны, существует безумное количество способов нарушения прав. В том числе и самими, как это не смешно, правообладателями. Дело в том, что право действует на протяжении определённого количества времени. И это право можно отчуждать. То есть, грубо говоря, когда мы создадим сегодняшнюю передачу, мы создадим продукт, на который есть авторские права. И при желании к нам может кто-то обратиться и сказать: «Господа, я хочу использовать ваш продукт». Ну вот, буду крутить на большом экране на Красной площади, полгода. Больше ему неинтересно. Но ведь права-то через эти полгода, я имею ввиду, наши права, через эти полгода не умирают. Они будут длиться ещё очень и очень значительное время. А в то же время ему они через полгода не нужны. И поэтому за использование в течении этого полугода, он готов нам заплатить, допустим, всего десять тысяч рублей. Если бы хотел на два года, наверное, это была бы большая сумма. Это означает, что через полгода он должен прекратить использование наших прав, господа. А кто вам сказал, что это произойдёт? Ведь на самом деле, конечно же, у него есть искушение поиспользовать их ещё, ну месяц.
Олег Дружбинский
– Ну, не на Красной площади, а где-нибудь...
Юрий Злобин
– Ну. не на Красной площади, допустим, а за Уралом, где это не так будет бросаться в глаза. Но, тем не менее, поиспользовать. И конечно же, вот это желание, заработать ещё дополнительную копейку, по сути, если называть вещи своими именами – украсть дополнительную копейку, конечно, оно будет. И не единичные – я вот скажу очень-очень тактично – не единичные случаи, когда правообладатель, получивший права на определённое время, продолжает их использовать после того, как этот срок вышел. Конечно же, это нарушение. Более того, это в общем-то, преступление. Но это имеет место быть. И происходит это в первую очередь потому, а кто знает, когда там эти права закончились? Если есть некий общий реестр прав, в который в любой момент можно заглянуть и посмотреть, права на вот этот фильм, они сейчас у кого? А когда они заканчиваются? Или там, на вот эту программу? То, собственно говоря, желающих половить рыбку в мутной воде, сразу станет меньше. Если это ещё и контролировать начнут, станет ещё меньше. В конце концов, мы все живём по законам развития социума. Ни в одной стране мира, ни в одной области, преступность никто не сумел победить. Максимум, что возможно, это загнать процент преступления в определённой области в социально приемлемые для общества рамки. Точка. Поэтому, чем большая прозрачность и чем больший контроль, тем меньше процент преступления.
Олег Дружбинский
– Шикарная история. Вот я сейчас слушал и понимал, что может оказаться так, что борцы за авторские права, или скажем, представители правообладателей, которые частенько выступают с предложениями, скажем, полностью выжечь интернет.
Александр Михеев
– Радикальные.
Олег Дружбинский
– Радикальным образом, да. Они, может быть, не совсем что называется, честны? Ну я не буду никого обвинять, я просто вот так, спрашиваю.
Юрий Злобин
– Мне с трудом верится, что есть некие люди, которые в силу недалёкости и необразованности верят в то, что где-то существует или может быть создан некий единый рубильник для интернета, который можно получить в своё использование. Я не верю в то, что танцы с бубнами вокруг существования такого рубильника, это честно. Скорее всего, эти люди чётко понимают, что это невозможно даже в теории и все эти танцы происходят с совершенно другой целью.
Олег Дружбинский
– С какой же? Давайте попробуем разобраться.
Юрий Злобин
– Авторские права – это деньги. Эта тема всегда, так или иначе, была связана с деньгами. Почему, собственно говоря? Я вот, никаким образом не хочу рекламировать «Русский щит», но почему «Русский щит» работает на протяжении такого громадного количества лет, по сути, мы ровесники, даже чуть-чуть старше, появления уголовной статьи за нарушение авторских прав в уголовном кодексе Российской Федерации. Почему он работает и почему у него такая хорошая репутация? Мы никогда не связывались с деньгами. Мы всегда очень жёстко дистанционировали защиту авторских прав от денег за авторские права. Зарабатывать на авторских правах должен сам автор. Те, кто защищает его права, не должны иметь к этим деньгам ни малейшего отношения. Только таким образом... Вот представьте на одну секунду, что полиция должна будет взымать возмещение ущерба в пользу пострадавшего. Причём, не через суд. На одну секунду представьте, что дальше начнёт происходить. Безгрешных людей не бывает. У каждого человека есть стремление жить лучше. Вопрос только в том, есть у него возможность где-то маневрировать вокруг закона или нет такой возможности.
Олег Дружбинский
– Ну это та самая история, о которой когда-то говорил Шарапов, что это не закон, а кистень, когда уже можно, действительно, поступать по-своему.
Александр Михеев
– Правильно я понимаю, что вы опять ведёте к тому что это должна снова стать государственная структура, которая будет получать финансирование из Госбюджета? А в чём проблема, например, авторам, действительно, договориться и часть своего гонорара отчислять за услугу, которая будет выполнять для них некая, даже коммерческая структура?
Юрий Злобин
– На самом деле, нет проблемы. Именно таким образом существует на протяжении двадцати лет тот же самый «Русский щит», который живёт исключительно на членские взносы правообладателей.
Александр Михеев
– Насколько я помню, помимо РАО на рынке в принципе существовали и другие компании, которые занимались практически той же деятельностью? Но вот таким гигантом и мастодонтом остался именно РАО. Почему?
Олег Дружбинский
– Я так понимаю, что аккредитован он был, согласно гражданскому кодексу, и мог по дефолту собирать деньги.
Юрий Злобин
– Во-первых, у РАО получилось войти в международный механизм защиты авторских прав и сборов авторских отчислений. Это, во-первых. И аккредитоваться, соответственно. Во-вторых, у РАО получилось повлиять на изменение законодательства и практически прописать себя в четвёртой части гражданского кодекса, как структуру, которая занимается этим в стране. Ну в общем...
Александр Михеев
– Всё, точка. У всех остальных таких шансов не было.
Юрий Злобин
– По сути, да. Самое смешное, что ведь всем остальным никто не запрещал работать. Это никоим образом, всё, что сделало РАО, я имею ввиду, прописало себя в четвёртой части ГК, вошла в международную схему и так далее, никоим образом не отнимает прав у других организаций. Только они не могут заниматься коллективным управлением правами, то есть, управлять правами без ведома автора. А договориться с автором, подписать с ним договор. получить от него доверенность на представление его интересов по вопросам его авторских прав – никаких проблем, вперёд и с песней! Другой вопрос, господа, мы снова возвращаемся к деньгам. Если автор дал полномочия некой организации – собирать деньги в его пользу, ведь он же будет контролировать деятельность этой организации. И тогда, хочешь–не хочешь, для того, чтобы существовать, ты должен будешь сделать действия этой организации с деньгами прозрачными. Потому что иначе автор просто уйдёт от тебя и разорвёт с тобой договор.
Александр Михеев
– Ну, прозрачными для участников процесса, почему бы в принципе и нет?
Юрий Злобин
– А вот дальше возникает вопрос – где же будут тогда твои миллиарды, которые ты можешь на этом заработать? Замки в Швейцарии, самолёты, яхты и так далее и тому подобное? Их просто не будет.
Александр Михеев
– То, что с РАО, мы в принципе уже поняли, разобрались, мы всё-таки с Олегом пытаемся сейчас понять, что делать дальше, как выстраивать структуру более понятной, прозрачной и эффективной.
Олег Дружбинский
– Я так понимаю, что не мы первые как бы думаем над этой мыслью. Несколько раз уже на эту тему и выступали, и говорили. Особенно в последнее время очень активно идёт проблема в интернете. Авторские права и интернет – отдельная, свежая и огнедышащая рана, не побоюсь этого слова. Связано это с недавно нашумевшим, поскольку у нас интернет-аудитория, недавно нашумевшим закрытием Rutracker.
Юрий Злобин
– Абсолютно бессмысленно.
Олег Дружбинский
– Кстати, прокомментируйте. почему это происходило и какой из этого вывод можно сделать?
Юрий Злобин
– Во-первых, я хочу совершенно, вот абсолютно официально сказать, что Rutracker был одним из самых белых, пушистых и любивших правообладателей интернет ресурсов. И закрывать этот интернет ресурс было абсолютным и откровенным безумием. Они предоставляли аккаунты, фактически по первому требованию, любого правообладателя. Более того, собственно говоря, я много раз говорил о том, что многие правообладатели даже злоупотребляли приличным отношением Rutracker к ним. Когда удаляли то, что им вообще даже близко не принадлежало, или тор, на что у них права закончились.
Олег Дружбинский
– То есть, они давали аккаунты модераторов?
Юрий Злобин
– Они давали аккаунты модераторов. И по сути это была абсолютно законопослушная структура, никаким образом не вредившая авторам. Любой автор любой правообладатель мог получить модераторский аккаунт и контролировать использование своих авторских прав на Rutracker.
Олег Дружбинский
– Зачем же тогда вечный бан?
Александр Михеев
– Ну, был некий контент… Знаешь, правообладатель правообладателю рознь и конфликтные ситуации все равно были. И второй момент – Rutracker на тот момент был крупнейшей площадкой всё-таки, крупнейшим торрент-трекером в стране и показательную историю...
Юрий Злобин
– И желание получить дешёвый пиар никто не отменял.
Александр Михеев
– Да-да. Показательная история, как раз, в этом и заключалась.
Юрий Злобин
– То есть, собственно говоря, вот эти псевдо-борцы с пиратством, которые в общем не столько заняты делом, и с которых в общем не очень спрашивают за конкретные результаты в плане уменьшения пиратских копий, количества и так далее и тому подобное, чистого интернета, возможности не найти какой-то продукт хотя бы там в пяти первых страницах поисковиков, пиратские, я имею ввиду, копии, которые отчитываются в первую очередь пиаром упоминания в прессе, в телевизоре и тому подобное, да, для них вот таким образом потоптаться на Rutracker... Причём, я хочу сказать, что в общем-то Rutracker, мало того, что он был лоялен по отношению к правообладателям, он в общем-то и организован был достаточно по-детски. Это не были пираты в том смысле, в каком привык видеть этих преступников я. То есть, люди с деньгами за плечами, со связями, с великолепными юристами, с заводами, с возможностями, в том числе и незаконного давления на правообладателей и так далее, и тому подобное, ну в общем, преступность реальная. Это-то, как раз, были по сути не хочу обижать Rutracker, но это девочки, живущие в сети. Поэтому, соответственно, они даже не пытались сопротивляться. Они даже не прислали, насколько я понимаю, юриста на заседание суда. Хотя, в принципе, отбить в суде... У меня юридическое образование и я далеко не последний юрист в стране по авторскому праву, и я чётко совершенно понимаю, что вот те, белыми нитками шитые документы, которые были отданы в суд со стороны правообладателей, в общем отбить возможность вечного бана можно было совершенно элементарно, если бы пришёл в суд со стороны Rutracker более или менее грамотный юрист.
Олег Дружбинский
– Да, вообще-то, душераздирающая история, если так послушать. Но в итоге получилось по сути для правообладателей хуже, да?
Юрий Злобин
– Не совсем.
Олег Дружбинский
– Ну почему? Rutracker работает, три месяца в итоге объяснялось, как на него попасть и в общем аудитория практически осталась. Но теперь, я так понимаю, что логика предоставления аккаунтов модераторов правообладателей теперь-то зачем? Теперь вечный бан.
Юрий Злобин
– Да, она больше не действует на Rutracker.
Олег Дружбинский
– Rutracker может сказать: «Ребята, вы меня уже забанили, меня нет, теперь уже я с вами не сотрудничаю. Ну как? Логично»
Юрий Злобин
– Да, с одной стороны логично, с другой стороны законы социума говорят о том, что будешь человеком, и к тебе будет человеческое отношение. Поэтому в общем-то те правообладатели и представители правообладателей, которые вели себя на рынке прилично и не пытались устраивать дешёвого пиара, до сих пор имеют возможность влиять на Rutracker и обращаться к Rutracker за удалением там определённых контрафактных копий по авторам, названиям и так далее. И в общем, Rutracker не стал себя вести по-хамски. Есть действительно «отмороженные» ресурсы в интернете, которые надеются, во-первых, на свою удалённость, во-вторых, на свою анонимность и ведут себя по отношению к любым правообладателям абсолютно по-хамски. И в общем, постепенно интернет от таких ресурсов чистится, их становится всё меньше и меньше, всё большее количество людей понимают, что анонимность в интернете, это не более, чем миф.
Олег Дружбинский
– Понятно. Друзья, наша программа подходит к концу, осталась буквально одна минута. Юрий, спасибо вам большое, что вы к нам сегодня пришли. Вы знаете, вот у меня ещё так много вопросов про будущее с авторскими правами в интернете. Предлагаются разные идеи о том, как это будет решено, но в настоящее время все эти идеи пока, так сказать, в сторону «выжечь и запретить».
Юрий Злобин
– Но это просто не получится.
Олег Дружбинский
– Да, это просто не получится. Вот история с Rutracker это как раз показала. Я бы хотел, чтобы мы ещё раз или несколько встретились в студии, поговорили о будущем, как всё-таки, будет это выстраиваться. Не возражаешь?
– Я – за.
Олег Дружбинский
– Очень хорошо. Потому что ты. конечно должен был защищать сегодня.
Александр Михеев
– Но очень сложно защищать такую слабую позицию.
Олег Дружбинский
– Слабую позицию? Ну, воров-то вообще трудно защищать, но ты мог рассказать, что у него маленький ребёнок, в конце концов.
Александр Михеев
– Ой, там вообще душераздирающая история, ещё хуже, чем дело с мошенничеством.
Олег Дружбинский
– Ладно, пускай все будут счастливы и здоровы. Друзья, сегодня программа «Чёрное и белое» на канале «МедиаМетрикс», вели её Олег Дружбинский и Александр Михеев. Мы сегодня говорили о подпольном рынке авторских прав ну не столько даже о подпольн6ом, а о том ужасно интересном рынке авторских прав, который мы все перед собой видим, в первую очередь, в интернете. В гостях у нас был сегодня руководитель антипиратской ассоциации «Русский щит» Юрий Злобин. Юрий, спасибо вам ещё раз большое, ждём вас снова в студии. Всем пока.
Александр Михеев
– Счастливо