Олег Дружбинский
– Привет, друзья. С вами радио «МедиаМетрикс» и программа «Итоги недели» с Евгенией Петровой. Привет, Женя.
Евгения Петрова
– Ой, Олег. Кофе не дал допить. Добрый вечер.
Олег Дружбинский
– Добрый вечер. С Олегом Дружбинским. Мы еще ждем. К нам прибудет Герман Сергеевич Клименко, как всегда с победой. Но пока мы его ждем, мы с вами, так сказать, попробуем что-нибудь обсудить.
Евгения Петрова
– Что-нибудь насущное, животрепещущее.
Олег Дружбинский
– Да. Да.
Евгения Петрова
– Чтобы жилы потрепетало у нас.
Олег Дружбинский
– Да, чтобы жилы потрепетало.
Евгения Петрова
– Новость вечера для меня лично, начну с того, что меня взволновало, Украина все-таки запретила полеты в страну российским компаниям «Аэрофлот» и «Трансаэро». Накануне гадали: произойдет это или нет, блефуют они или все-таки серьезно настроены? Вроде как серьезно. Кроме того под запрет попали транзитные перелеты. Об этом написала пресс-служба украинского правительства сегодня в «Twitter». «Twitter» действительно становится популярной площадкой. Я видела, что они еще во время заседания писали о том, что вот: «Сейчас собираемся вводить очередные санкции в отношении России. В процессе… Позже расскажем». То есть у них там есть еще возможность во время совещания по 140 символов быстренько скинуть в соцсеть. Так вот. Значит, 16 сентября (я напомню тем, кто уже запамятовал) Петр Порошенко подписал указ о расширении списка санкций в отношении России. Украинский Президент тогда заявил, что в перечень, принятый Советом национальной безопасности и обороны страны, вошли 388 физических лиц и более 105 юридических. В санкционных списках оказались, в том числе «Аэрофлот», «Трансаэро», который, в общем-то, ему теперь принадлежит, и около 20 других российских авиакомпаний. Причем, как я поняла чуть позже, среди них есть и авиакомпании, которые не летают в Украину, что выглядит несколько странно. Согласись. Например, «ВИМ-Авиа», «Red Wings», «Сибирь» и некоторые другие.
Олег Дружбинский
– Вообще, там такая была фраза, если я правильно помню, Яценюк заявил то ли в радио, то ли на заседании правительства.
Евгения Петрова
– На совещании, да.
Олег Дружбинский
– Да, на совещании. О том что, нехрен в украинских аэропортах видеть «триколор» на самолетах российских.
Евгения Петрова
– Да, именно так и сказал. Правильно, да.
Олег Дружбинский
– Ну, я цитирую неточно, но смысл был именно такой. Исходя из этого, как раз и было подготовлено некое постановление о том, что с 25 октября, если не ошибаюсь, как раз и будет запрещено движение, так называемая зимняя навигация. 25 октября. Украина пока не очень внятно, как всегда, определяется. Среди всех подразумевается, что российские рейсы «Аэрофлота» (вообще, там 21 авиакомпания, все крупнейшие наши авиакомпании), им будет запрещено летать в Украину. Это раз. Кроме того, почему-то неожиданно выступил директор международного аэропорта под Киевом, который называется, сейчас вспомню как. Не помню. Ну, неважно. Ну, в общем, директор аэропорта, который сказал, что вообще надо запретить России летать над Украиной и, значит, вообще никуда.
Евгения Петрова
– Так и произошло. Транзитные рейсы, они тоже…
Олег Дружбинский
– Нет. Сейчас идет речь все-таки о запрете посадки самолётов и пересадке самолетов. Да?
Евгения Петрова
– Нет, нет, нет. Запретили транзитные, в том числе, полеты российских авиакомпаний через Украину, если те содержат товары военного или двойного назначения.
Олег Дружбинский
– Да. Правильно. Я прочитал несколько на эту тему разных новостей. Они не очень все как бы друг с другом коррелируют. Транзитно – это когда самолет прилетает и где-то в каком-то аэропорту останавливается, насколько я понимаю. Это я так понимаю. Хотя, может быть, самолет просто летит над территорией страны. И если он там везет военную силу или военную технику, то ему как бы будет запрещено это делать. Пока там точной ясности нет, но речь о запрете, конечно, уже идет.
Евгения Петрова
– Если говорить еще о цифрах, то по данным Росавиации еженедельно в Киев, Одессу и Львов из Москвы и Петербурга летают около 120 рейсов: 80 из них – это, в общем-то, рейсы «Аэрофлота» и «Трансаэро». Если считать, что на борту находится примерно по 120 человек, получается, что недельный пассажиропоток в Украину составляет около 15 тысяч человек. Почти 10 тысяч перевозят компании, названные Яценюком, как раз. Но во всяком случае, какая реакция у наших перевозчиков? «Аэрофлот» говорит, что не получал официального уведомления о приостановке полетов от авиационных властей Украины. «Согласно международным авиационным правилам запретить полет в страну могут только авиационные власти данного государства», – подчеркнул пресс-секретарь компании. По его словам, как только и если «Аэрофлот» получит официальное уведомление об отмене рейсов, компания оповестит об этом своих пассажиров и разъяснит правила возврата денег за ранее приобретенные билеты.
Олег Дружбинский
– Ну, да. Кроме того, я думаю, что Росавиация предпримет ответные меры. Это совершенно точно будет произведено.
Евгения Петрова
– Как?
Олег Дружбинский
– Просто запретят украинским самолетам летать на территорию России.
Евгения Петрова
– И мы вообще не сможем летать друг к другу тогда?
Олег Дружбинский
– Вообще, на самом деле, это катастрофа. Причем, в первую очередь, на мой взгляд, для Украины. Почему? Потому что довольно много людей из Украины работают в России.
Евгения Петрова
– Именно. Я тоже об этом подумала. Конечно.
Олег Дружбинский
– Это раз. Люди ездят на переговоры даже по бизнесу. Пускай там это все падает, что называется, сумма, так называемая, товарообмена, но люди летают. Они летают к родственникам. Мой товарищ, который работает в Москве, он летает к своей семье в Киев и так далее.
Евгения Петрова
– Получается, что пострадают в первую очередь украинские граждане.
Олег Дружбинский
– Да, и в первую очередь, конечно, пострадают украинские граждане, которые не смогут… Как они будут добираться? На поезде, на машине? То есть теперь вылететь в Киев из Москвы или еще откуда будет просто невозможно. Совершенно, на мой взгляд, будет логично, что Росавиация прекратит все рейсы, так сказать, украинским, как у них там, МАУ называется и «Аеросвіт», если не ошибаюсь, основные украинские компании, которые летают в Россию. Им тоже будет запрещено. И что теперь? Мы как бы этой дуростью будем заниматься теперь, потому что Яценюку вдруг не нравится «триколор» в аэропорте. Борисполь называется аэропорт, я вспомнил название. В общем, какая-то очередная чепуха начинается. Так это всегда горько слышать.
Евгения Петрова
– Меня смутило в этой истории «Аэрофлота», что для того, чтобы самолеты фактически перестали летать, нужна еще дополнительная документация, определенное предупреждение. Говорят также, что нота должна придти России от правительства украинского о том, что, значит, они запрет накладывают.
Олег Дружбинский
– Если украинское правительство захочет, они, конечно, это сделают.
Евгения Петрова
– Так вот. Пока все это выглядит, как в очередной раз такое яркое выступление Яценюка, как представителя Кабмина, который говорит: «Мы все запретим. Мы вас не пустим. Вы нам тут не нравитесь». Но какие реальные действия за этим последуют. Как это действительно будет выглядеть, не очень понятно.
Олег Дружбинский
– Да, мы пока не знаем. Но я почему-то подозреваю, что сейчас в Украине для руководства Украины очень важны какие-то манифестации и какие-то действия, направленные на поддержание общественного интереса к конфликту между Россией и Украиной. Экономика Украины в штопоре.
Евгения Петрова
– Интереса, с чьей стороны?
Олег Дружбинский
– Еще раз. Вот смотри. Правительству надо отвлечь внимание населения украинского.
Евгения Петрова
– Так они на себя гнев вызовут.
Олег Дружбинский
– Ну, смотри. Надо на что-то отвлечь. Дело в том, что людям начинают не платить зарплату. Понимаешь? Прекращается финансирование большого количества социальных программ и так далее, и тому подобное. Ну, людей надо чем-то занять. Понимаешь? Вот они будут сейчас заняты обсуждением: «Мы запрещаем полеты украинским самолетам или русским самолетам, или еще кому-то…».
Евгения Петрова
– Ты имеешь в виду, что им все время нужны инфоповоды для того, чтобы людей перенастраивать.
Олег Дружбинский
– Совершенно верно. Инфоповоды.
Евгения Петрова
– И в том числе, наверное, для того, чтобы показывать западным соратникам, что они предпринимают определенные действия, что они ведут какую-то компанию по отстаиванию своей позиции.
Олег Дружбинский
– Я думаю, для них сейчас важнее именно как бы совместно с собственным народом…
Евгения Петрова
– Меня смущает в твоей аргументации, что в данном случае, вот конкретно в этой истории, они украинцев против себя настроят.
Олег Дружбинский
– Ты знаешь, не так, не все однозначно. Понимаешь, Украина поголовно считает, что она ведет войну с Россией. Надо все-таки понимать, то там общая точка зрения то, что они…
Евгения Петрова
– Ты про людей сейчас, про население?
Олег Дружбинский
– Про людей, про население. Мы можем как бы над этим посмеиваться, не посмеиваться. Неважно. Они так считают. И поэтому там действительно очень сильные антирусские настроения. Это правда. И в Украине много раз поднимался вопрос: а почему у нас до сих пор с Россией дипломатические отношения? Почему у нас есть торговля, почему мы не перекрыли границы, почему летают самолёты туда-сюда? То есть мы с Россией воюем или нет? С юридической точки зрения правительство Украины и Порошенко как Президент, они не хотят объявлять, собственно, войну. Потому что война – это как бы официальное дипломатическое действие. Но как только они объявляют войну, у них моментально отключаются все каналы финансовой помощи Запада. Это просто не финансирует ни Международный валютный фонд, никто, если страна находится в состоянии войны. То есть им сразу финансирование закрывается, просто автоматом. Поэтому никакая война и не объявлялась. А была объявлена АТО – антитеррористическая операция, как известно. Но это как бы не война, а вроде мы там наводим порядок силами каких-то внутренних войск. Хотя это все не так. Но общественное мнение Украины считает, что идет война. И я думаю, что довольно значительное количество людей задаются совершенно разумным вопросом. Если мы воюем, если наши граждане погибают, если Россия у нас, значит, агрессор…
Евгения Петрова
– Агрессор, и подписан уже документ.
Олег Дружбинский
– Да, Россия – агрессор, то какого черта у нас с ними, у нас посольство, то какого черта у нас не перекрыты границы и все такое прочее. И для населения страны это будет совершенно такой темой для обсуждения, в любом случае.
Евгения Петрова
– Под документом я имею в виду, конечно, военную доктрину, которую Порошенко все-таки подписал, где Россия названа врагом № 1. На этом фоне меня несколько смущает следующая информация, что российское правительство все-таки утвердило скидку на газ для Украины, которая составила 24,5 доллара на тысячу кубометров. И, насколько я помню, в течение недели поступали сведения, что они хотят 230 долларов за баррель, а у них получилось аж 227,5. То есть даже меньше, чем они хотели.
Олег Дружбинский
– Ну, там не совсем так. Они хотели скидку 40 долларов, то 40, то 30.
Евгения Петрова
– Но там фигурировала цифра 230, а получилось, что даже лучше у них все.
Олег Дружбинский
– Но как бы в официальном комментарии правительства написано о том, что цена на газ Украине, она как бы совершенно…
Евгения Петрова
– Находится на уровне Евросоюза – то, чего хотела Украина.
Олег Дружбинский
– Да, на уровне прилегающих стран.
Евгения Петрова
– Так вот я и говорю, почему мы это делаем, если они при этом нас в последнее время начали активно кусать и всячески демонстрировать свое отношение к нам? На той неделе эта громкая история с санкциями против кампаний, журналистов, чиновников. А мы такие: «А вот вам скидочка на газ».
Олег Дружбинский
– Но не совсем так. Скидка на газ – это мы ведь ее даем не потому, что так вот очень хочется ее давать. Да? А потому что за этот газ, так или иначе, платят деньги.
Евгения Петрова
– А вот, кстати, подожди. По поводу денег. Вот где деньги? Я хочу тебя спросить. Потому что с деньгами-то там история довольно мутная. И не очень понятно, успевают ли они платить вовремя, и платят ли, потому что глава Минфина Украины тоже на этой неделе отличилась. Наталья Яресько выступила с докладом в Чикаго. Она рассказала, что Киев импортирует из России около 45, простите, 50% необходимого стране газа. И по ее словам, Украина могла бы закупать газ у Словакии, но это государство не может обеспечить, значит, украинцев необходимым количеством топлива. Так вот из зала ей поступил вопрос о том, чем же Киев оплачивает российский газ, если у него нет денег. На это глава Минфина сказала, что идут переговоры.
Олег Дружбинский
– Ну, на самом деле они оплачивают. У нас ведь сейчас поставка газа осуществляется по предоплате. То есть, сколько они денег вперед заплатили, столько им…
Евгения Петрова
– Подожди, долг составляет 2,5 миллиарда долларов.
Олег Дружбинский
– Этот долг сейчас отложили и он как-бы…
Евгения Петрова
– Но он есть.
Олег Дружбинский
– Да, долг есть, совершенно верно. Но сейчас, фактически, поставки идут против денег. Деньги пришли, мы отгружаем газ.
Евгения Петрова
– Так по последней информации Газпром отказался применять условие «бери или плати».
Олег Дружбинский
– «Бери не или плати», а «бери и плати». Вот точно, если правильно. Да? Не «или» – «и». Бери и плати. Но контракт написан так сейчас. И если контракт изменяется, это двухстороннее допсоглашение к контракту по каким-то другим будет условиям. Сейчас это: бери и плати. Заплатил – получаешь количество газа некое определенное. Так вот. То есть деньги за фактические поставки, ежемесячные, сейчас платятся.
Евгения Петрова
– А тот долг, он, в общем, висит.
Олег Дружбинский
– Тот долг висит.
Евгения Петрова
– Висит, и будет еще какое-то время висеть.
Олег Дружбинский
– Потому что там, действительно, довольно много спорных вопросов. И как он будет дальше решаться, не очень понятно. Потому что Украина выдвигает свои экономические штрафы и пени, Россия свои. Но его решили пока, что называется, отложить. То есть мы на самом деле как бы мы продаем за деньги. Чего в этом плохого-то?
Евгения Петрова
– По оценкам Нацбанка внешний долг Украины сейчас превышает 70 миллиардов долларов и в этом году достигнет 95% ВВП.
Олег Дружбинский
– Да, есть такая история. Но еще подождем декабря, когда они должны, по идее, возвращать эти три миллиарда, выданные при Януковиче. Все как бы ждут, как они это будут делать, потому что, если они не сделают, им сразу будет объявлен технический дефолт, а это уже, в общем, банкротство страны.
Евгения Петрова
– Еще в конце весны, насколько я помню, очень активно, что вот-вот сейчас Украина в него вкатится, вот-вот в июне, вот-вот в июле. Чего-то пока он не наступил.
Олег Дружбинский
– Ну, потому что им все время подгоняют деньги МВФ и подходящие организации.
Евгения Петрова
– Но это скоро, я так понимаю, все закончится, вся эта история, потому что бесконечно она не может продолжаться.
Олег Дружбинский
– Это, во-первых. Им как бы закрывают кассовый разрыв деньгами. Им подгоняют, подгоняют, подгоняют. Каждый раз, когда они подходят к краю пропасти, им дают палочку, за которую можно подержаться и не упасть. Во-вторых, ты всё время сидишь в состоянии того, что вот еще месяц нам продержаться, а дальше мы все равно в пропасть упадем. Понимаешь, что в таком состоянии даже не то, чтобы экономика, а человек или чиновничество, всё с большим трудом работает. Если ты понимаешь, что завтра всё рухнет, то какой смысл работать на перспективу, какой смысл, вообще, выстраивать долгосрочные какие-то программы.
Евгения Петрова
– Хорошо. У тебя есть свое видение того, что будет происходить с долгами Украины в ближайшее время? Справится она с ними, придумают что-нибудь?
Олег Дружбинский
– Ну, ты знаешь, она пытается с ними справляться. Ведет постоянные переговоры с кредиторами. Ну, что будет? Будет как Прибалтика, из которой разбегаются люди. Вот что будет. Понимаешь?
Евгения Петрова
– На этом фоне я ещё увидела сегодня новость, что США сейчас предложили Украине, значит, поломать голову над тем, как не платить долги России.
Олег Дружбинский
– Ну, отличная идея.
Евгения Петрова
- США их поддерживает в том, чтобы они как-то по-своему выкрутились из этой ситуации: «А какой долг? Ничего не помним».
– США их поддерживают в том, чтобы они, значит вот, как-то по-своему выкрутились из этой ситуации… Какой долг? Ничего не помним.
Олег Дружбинский
– Да, ничего не помним. Но это смешно. Потому что это ведь международные договоры, обязательства. И там как бы нельзя конкретно этот долг в 3 миллиарда, который выдавался Януковичу (он не давался Януковичу) через целый ряд финансовых инструментов, через лондонскую уполномоченную компанию… То есть это финансовый инструмент, который касается как бы международной кредитной системы, а вовсе не России и Украины. Его нельзя отменить. Ты как бы можешь его не признавать, но тогда ты одновременно объявляешь дефолт по всем своим обязательствам. Что касается экономической перспективы, это трудно обсуждать по той простой причине, что за данными, которые появляются, очень много пропаганды. А это не имеет отношения к фактической экономической картине. Украина во много пропагандирует надежду на рост. Тем не менее, какой-нибудь Саакашвили вдруг говорит, что через 20 лет Что касается экономической перспективы. Это достаточно трудно обсуждать по той простой причине, что за данными, которые появляются, да, очень много пропаганды. А это не имеет отношения к фактической экономической картине. Да, Украина во многом пропагандирует надежду на рост. Тем не менее, я так помню, Саакашвили вдруг говорит, что вот через 20 лет Украина достигнет экономики 2013 года. То есть через 20 лет мы вернемся ко времени Януковича. Какая чепуха, понимаешь? «Если будем хорошо работать», – еще при этом он говорит. И поскольку в этом какое-то ощущение таких фейковых новостей за всей этой историей…
Евгения Петрова
– Ну, это постоянно. Да.
Олег Дружбинский
– Да. И, соответственно, российские экономисты очень много, что называется, декларируют фейковых новостей об экономике Украины. Довольно трудно судить. У меня есть какие-то конкретные факты. Я просто знаю, что закрываются предприятия, что люди увольняются, что очень много хороших украинских менеджеров, киевских, моих знакомых, они сейчас в Москве готовы устраиваться на любую работу…
Евгения Петрова
– А в Москве работы тоже нет.
Олег Дружбинский
– В Москве работы нет. Вот один знакомый, достаточно известный нефтяник, он много работал в Украине, он уехал, вообще, куда-то под Уфу. Зарплата в три раза меньше, но как бы…
Евгения Петрова
– Чтобы хоть на что-то жить.
Олег Дружбинский
– Хоть на что-то жить. Привез сюда семью, хотя у него в Киеве дома.
Евгения Петрова
– Кстати, но здесь их, получается, привечают у нас.
Олег Дружбинский
– Ну, слово «привечают» не совсем правильное. Он как бы нормальный человек, конкретно про этого человека.
Евгения Петрова
– Но, тем не менее, ситуация накалена между странами. У нас тут тоже, знаешь ли…
Олег Дружбинский
– У нормальных людей ничего не накалено. Если он нормальный специалист…
Евгения Петрова
– Подожди, стоп. Ты же мне только пять минут назад рассказывал, что в Украине все население верит в войну между Россией и Украиной, что люди настроены против нас уже давно. А мы чего нет? У нас тоже здесь много кого настраивают. Журналисты стараются.
Олег Дружбинский
– Подожди. Есть отношения межгосударственные, а есть отношения личные. Это совершенно разные вещи. Наши государства могут воевать, могут не воевать.
Евгения Петрова
– Так я же тогда специально и уточнила у тебя: «Ты людей имеешь в виду или власти?»…
Олег Дружбинский
– Еще раз на это обращаю внимание. Я имею в виду людей, конкретных людей. Я про конкретных людей и говорил. И когда нормальный человек, он может быть американцем, негром преклонных годов, неважно кто, он нормальный человек, и я нормальный человек. И мы с ним вместе можем зарабатывать деньги, я не знаю, крестить детей, все что угодно делать. Это не имеет отношения к отношениям наших государств. Понимаешь? Поэтому очень много украинских специалистов сейчас приезжает в Россию работать. Хорошие специалисты везде нужны. И тем более, за полцены. Почему бы их не брать? Это отлично.
Евгения Петрова
– Но просто у нас здесь тоже сейчас многие люди не могут найти работу и за четверть цены. Вот в чем дело.
Олег Дружбинский
– Да, и эта тоже есть проблема, естественно. Но дело тут вот в чем. Дело в том, что, с моей точки зрения (поскольку я все-таки экономист по образованию), я, к сожалению, не вижу у Украины какой-то экономической перспективы в принципе. У России есть надежда, что поднимется цена на углеводы. То есть нефть, газ как-то начнут расти на бирже. У России есть редкоземельные металлы, лес. Ну, и так далее, и тому подобное. Есть какие-то заделы, которые плохо, хорошо, но как-то движется в сфере высоких технологий. Они как-то развиваются. У Украины вот это всей истории нет. У нее нет ни газа, ни каких-то сырьевых ресурсов для продажи на экспорт.
Евгения Петрова
– Ну, были в Донбассе.
Олег Дружбинский
– Ну, этот уголь уже никому не нужен. Он экономически не эффективен. Тем более что его действительно нет. У них нет сырья, у них нет высокотехнологичной экономики. И, вообще, собственно, ничего нет, кроме плодородной земли. Что, конечно, неплохо. Это неплохо: плодородная земля. Но дело в том, что на рынке продовольствия огромное перепроизводство. И ты на этом рынке продовольствия уже ничего не заработаешь. Это тяжелейший труд – выращивать сахарную свеклу и делать из нее сахар, например. Но эти рынки все заняты. И ты там, в общем, только будешь упахиваться, понимаешь, что называется, до седьмого пота. Но денег ты там не заработаешь.
Евгения Петрова
– Подожди. Ты предрекаешь Украине падение?
Олег Дружбинский
– Я не предрекаю. Я же не оракул. И ни к чему не призываю. Я не военкомат. Я просто рассуждаю на эту тему. Потому что для какого-то движения экономики вперед, помимо просто криков и желания, нужна, во-первых, необходимая база; во-вторых, некое, скажем так, прогрессивно настроенное население. Понимаешь? Вот Япония, допустим, после второй мировой войны… Поколение, там двадцать лет подряд, они работали всей страной, практически без выходных. А у них сейчас-то там отпуск, вообще, не принято брать. В Японии отпуск три дня в году. Это как бы норма. Просто они для себя приняли решение о том, что: «Наша страна проиграла в войне. Мы, наше поколение, будем жить для будущих поколений. Мы будем вкалывать, сцепив зубы, без выходных и отпусков, по 12 часов день каждый». И так Япония вся работала. И стала Япония такой серьезной экономикой. Сможет ли это сделать Украина?
Евгения Петрова
– Нет, потому что ментальность другая.
Олег Дружбинский
– Правильно. Совершенно верно.
Евгения Петрова
– Как и у нас. Говоря про Украину, подразумеваем Россию. Говоря про Россию, подразумеваем Украину, мне кажется, всякий раз, так или иначе.
Олег Дружбинский
– Да. Не будут это делать. Понимаешь?
Евгения Петрова
– И на этом же фоне еще одна новость, которая пришла на этой неделе. Ну, как на этой неделе? В конце той, в выходные, в воскресенье, так называемая блокада Крыма началась. Там перекрыли три дороги, на которых находится КПП на границе Украины с Крымом. И, значит, активисты во главе с депутатом Верховной Рады Мустафой Джемилевым, лидером крымских татар в Украине Рефатом Чубаровым и примкнувшим к ним «Правым сектором» (деятельность которого, я напомню, запрещена в России) начали так называемую продовольственную блокаду полуострова. Вся эта история несколько дней будоражила все СМИ. И как-то к концу недели подвисла, потому что через пару дней Порошенко официально высказал свою позицию. Этого все ждали. Он заявил, что общественные активисты, как он их назвал, таким образом содействуют воссоединению Крыма с Украиной. И что войскам предписано им помогать, значит, в их деятельности. И потом вот как-то все в воздухе растворилось, по моим ощущениям. Потому что глава Крыма сказал: «Фу-у, 5% составляет от продуктового рынка Крыма то, что нам привозят из Украины. Нам это вообще неважно». У нас тут в России, вообще, по-моему, особого внимания, кроме журналистов, никто на это не обратил. Сказали: «Ну, да. Ну, вот такие закидоны, да. Какие-то отщепенцы от Меджлиса, от крымских татар. Но не надо обращать на это внимания».
Олег Дружбинский
– В этой истории есть две забавные особенности. Ходили слухи еще до всей вот этой катавасии, что кубанские поставщики продуктов хотели заказать специально набор статей в украинской прессе и в крымской прессе о том, что вся продукция, продукты питания, поставляемые с Украины, специально травятся, намеренно травятся «Правым сектором», чтобы продукты питания в Крыму не ели. Это был большой пиар-заказ. Ну, специально это было бы сделано. А тут как бы они еще не успели все проплатить, а тут, пожалуйста, «Правый сектор».
Евгения Петрова
– Им деньги сэкономили, молодцы какие. Сами постарались.
Олег Дружбинский
– Да, сэкономили большие деньги. Да, сами постарались. Это первое. То есть российские поставщики этому будут только рады, для начала. Раз. Второе. Сама идея перекрытия, она, конечно, забавная. Не знаю, с точки зрения как бы этики и морали стоит ли морить голодом собственный народ, если это делают активисты крымско-татарского движения. Не знаю. Мне трудно пока понять.
Евгения Петрова
– Это первый вопрос. Можно тоже сразу второй вопрос относительно тех людей, которые, в общем, продолжали привозить продукты в Крым, эти дальнобойщики. Ты помнишь, тоже потом в новостях говорили, что люди готовы уже устраивать там митинг и бастовать, потому что невозможно. Там фуры, сотни фур стояли на границе, продукты портились. И бизнес проседает в тех областях, которые граничат с Крымом, собственно, откуда продукты и везли. Опять действия против собственного народа, против украинцев.
Олег Дружбинский
– Больше того. Ты знаешь, ведь проблема не в том, чтобы произвести, вырастить. Проблема в том, чтобы продать. Это самая главная проблема в сегодняшнем мире. Продать свой товар и получить за него деньги. Понимаешь? А в данном случае именно для украинцев, которые производят эти продукты питания, отрезается возможность получить деньги. Понимаешь ведь, в чем история экономики? Неважно, что ты там производишь. Ты продай это, попробуй. Выйди на рынок, чтобы у тебя купили. Пока у тебя не стухло все. Вот проблема. Понимаешь?
Евгения Петрова
– Я однажды в шесть лет торговала на рынке. Больше никогда этого не делала. Это был ужасный опыт. Мой крыжовник никто не хотел брать.
Олег Дружбинский
– Вот. Ты понимаешь, как это ужасно. Что ты, например, выращивал коров, у тебя большая ферма. Ты делал молоко, сгущенку, сыр, творог. Наконец, ты все это сделал. Супер. Ты вкалывал целый год с огромным количеством людей.
Евгения Петрова
– Я удивляюсь, как всех там не побили, этих общественных активистов, как их Порошенко обозвал.
Олег Дружбинский
– И теперь ты все это хочешь продать. Тебе деньги нужны. И ты гонишь свою фуру, а тебе какие-то идиоты перекрывают и не дают продавать. Понимаешь, какой ужас?
Евгения Петрова
– Причем с позиции, что они же тебе добра желают, потому что они против крымских властей, против российских действуют.
Олег Дружбинский
– Не надо мне никакого добра. Я хочу продать и получить деньги. Но там еще, конечно, смешно то, что Чубаров, если я правильно помню, один из организаторов всей этой акции, он пожаловался. Не знаю, фейковая это новость или нет. Что как бы сейчас не хватает денег на активистов. Активисты, там какие-то деньги… Все приехали и живут на что-то. Они ожидали, что их там будет три или сколько-то там тысяч человек. А их всего там 200–300, потому что должно было быть финансирование для всей этой…
Евгения Петрова
– А денег не дали.
Олег Дружбинский
– Денег не дали. И поэтому они там начинают где-то там ходить и требовать взносы. Ну, я не знаю, насколько это все правда или нет. Но дело-то немножко в другом. Дело в том, что меня, как экономиста, конечно, больше всего умиляет или удивляет желание как бы экономистов стрелять себе в ногу. Понимаешь, вот это как бы идиотское – лупить себя по затылку. Ты кому хочешь сделать плохо? Ты, если хочешь сделать плохо Крыму, то не надо крымские продукты оплачивать. Понимаешь? Ну, по логике. Не надо из Крыма ничего покупать. Главное дело здесь – деньги. А ты сам себе делаешь хуже.
Евгения Петрова
– Но изначально какая-то очень глупая история. Это было понятно с самого начала.
Олег Дружбинский
– Конечно. Просто та часть Меджлиса, которая, скажем так, сбежала из Крыма в Украину, им надо чем-то себя занять. Ну, это разумно. Потому что в Крым их не пускают. Они не въездные. Что им там делать дальше, не очень понятно. Их там собралось несколько сотен активистов, которые, в общем, чем-то должны себя занять. Что они могут делать на территории Украины? Все гадости, которые они могли написать и сказать, они уже сказали и написали. Чем им заниматься? Выращивать лук, что ли? Или что? Делать им больше нечего, физически. Понимаешь? Они могут только проводить какие-то…
Евгения Петрова
– Ну, как тебе сказать. Например, Джемилев – человек уже пожилой, мог бы уйти на покой и семечки на завалинке грызть.
Олег Дружбинский
– Ну, извини. Он же во многом заложник этой всей картинки. Тоже надо понимать. Что он в свое время вел достаточно, говорят, достойный образ жизни. Я не буду сейчас обсуждать как бы, хорошо или плохо. Сидел он семь раз или одиннадцать. Неважно. Он боролся за права крымско-татарского народа. Допустим, даже хорошо. Не знаю, хорошо или нет. Вполне возможно, что он человек честный. Даже может быть и так.
Евгения Петрова
– Сейчас эта история перекрывает все, что он, так или иначе, сделал для крымских татар. Вот в чем дело.
Олег Дружбинский
– В каком-то смысле и так. Но вопрос немножко даже в другом. Представляешь: приехало 300 человек из Крыма, сбежало, - активисты Меджлиса, татары. Вот чем им там заниматься? Ну, вот они пошли на Майдан, постояли, сказали: «Свободу Крыму».
Евгения Петрова
– А им обязательно надо чем-то заниматься, какой-то общественной активностью?
Олег Дружбинский
– Ну, конечно. Потому что все их имущество осталось в Крыму. В Крым их обратно не пускают. Это был достаточно сплоченный бизнес. На самом деле у крымско-татарской общины довольно серьезный бизнес был в разных местах: и автозаправки, и санатории. Там много чего было. Они, в общем, такие, живут на съемных квартирах, условно. Чем жить? Жить особенно нечем.
Евгения Петрова
– Местью.
Олег Дружбинский
– Окей. Местью. Но, во-первых, для того чтобы местью, это надо… Что они будут? Не террористы, правильно? Или что они будут там?
Евгения Петрова
– Вот это и выглядит, как подленькая странная месть.
Олег Дружбинский
– Подленькая странная месть. И теперь мы будем перекрывать дорогу для фур, грабить этих водителей.
Евгения Петрова
– И зарабатывать очки у украинских властей. Вот мы здесь такие, сами себе умные, придумали.
Олег Дружбинский
– Да. Но если ты перекрываешь границу, любой водитель-дальнобойщик звонит своему шефу в в ферму: «Ну, 1 000 баксов, меня вроде пропустят через границу». И начинается обычная такая история, только называется она по-другому. Грабеж, называется, на дороге.
Евгения Петрова
– Да. Журналисты писали о том, что якобы стали возникать ситуации, при которых с водителей стали требовать денег за провоз продуктов. Да, именно так.
Олег Дружбинский
– Обычная история, совершенно. Потому что это будет именно так всегда. Да, потому что коммерсанты…
Евгения Петрова
– Давай будем закрывать тему с Украиной. Уже сколько можно.
Олег Дружбинский
– Давай.
Евгения Петрова
– У нас снова как будто 2014 год на дворе.
Олег Дружбинский
– Не говори.
Евгения Петрова
– Последнее, о чем хотелось бы упомянуть в связи с Украиной. Пограничники задержали в Киевском международном аэропорту футбольную команду (в кавычках) из Нигерии. Значит, пограничникам пришлось задержать двенадцать человек, которые прилетели рейсом Стамбул – Киев. Эти граждане сообщили, что прилетели в Украину на матч, который состоится в Закарпатской области. У пограничников возникло подозрение относительно предоставленной пассажирами информации. Эту якобы команду никто в Украине не ожидал, и любых соревнований в день прибытия группы не планировалось проводить. Кроме того, оказалось, что мужчины не имели соответствующего финансового обеспечения для пребывания в стране. При этом нигерийцы не смогли объяснить истинные причины своего прилета на Украину. В результате украинская сторона им отказала в пропуске через госграницу.
Олег Дружбинский
– Прикольно. Бред какой-то.
Евгения Петрова
– Туда захотелось, но вот… Поближе к России переберемся.
Олег Дружбинский
– А вот я хотел бы, знаешь, сделать какую-то маленькую музыкальную паузу.
Евгения Петрова
– Уже?
Олег Дружбинский
– Да, мы же вот. У нас половина получается.
Евгения Петрова
– Хорошо.
Олег Дружбинский
– Хотел сделать маленькую музыкальную паузу.
Евгения Петрова
– А потом про российских коррупционеров поговорим.
Олег Дружбинский
– Как мы возьмем этих коррупционеров за одно место, да как его покрутим. Давайте, маленькая музыкальная пауза.
(Музыкальная пауза)
Олег Дружбинский
– Привет, друзья. С вами радио «МедиаМетрикс» и программа «Итоги недели» с Евгенией Петровой и Олегом Дружбинским. Женя, привет.
Евгения Петрова
– Да, снова, здравствуйте. Банда Гайзера попалась на хищении птицефабрики в Коми. Об этом написал телеканал «LifeNews». Они попытались разобраться во всех этих перипетиях истории с организованной преступной группой, которую раскрыли наши силовики.
Олег Дружбинский
– Отличная история.
Евгения Петрова
– В Коми, да. Я сегодня вчитывалась в этот материал. Честно скажу, Олег, многого не поняла. Потому что, видимо, люди десять лет не зря промышляли всем этим, и невозможно было их поймать. Потому что там такие финансовые махинации, я тебе скажу. Сюда куда-то они 136 миллионов… В общем, продавали они там, обменивали птицефабрику на молокозавод и еще на один завод, на совершенно неприбыльное предприятие. И за счет этого нагрелись, и общая сумма, как я подсчитала, там превысила миллиард рублей, получается. Все это выводили в Кипрские оффшоры. И сегодня же была опубликована информация, что главу администрации Сыктывкара Ивана Поздеева задержали утром по подозрению в мошенничестве с земельными участками. У него проходили обыски и в офисе, и дома. И следственные действия в отношении Поздеева, как писали журналисты, проводит региональное управление ФСБ. С 21 августа он официально находился в отпуске. С того момента, примерно, когда поступала первая информация о Гайзере. И еще журналисты написали, что его дело связывают с этой историей.
Олег Дружбинский
– Конечно, связывают, если это мэр города и глава столицы республики, понятно, что он был при делах. Это странно, если бы он был не при делах. А что касается истории с Гайзером, она, конечно, прекрасная. И я думаю, что сейчас многие губернаторы, если, наверно, не все, просто так, что называется, сжали булки и напряглись. Потому что до сих пор, до этого года, губернаторов у нас не трогали. У нас первого взяли товарища из Сахалина с его этими миллиардами. И это была, вообще, такая у нас неприкасаемая когорта. У нас губернаторов действующих не брали и не сажали. Это еще с ельцинских времен. То есть тебя могли сначала отправить в отставку, а потом с тобой долго разбираться там, как с Руцким. Но в итоге ты как-то выплывал все равно.
Евгения Петрова
– Но вот ты что за всеми этими историями видишь? За Хорошавиным, за Гайзером, у которого только одни часы оказались за миллион долларов. Я думаю, что он превзошел Хорошавина.
Олег Дружбинский
– Она идет. А что ты улыбаешься?
Евгения Петрова
– Ура. Я только рада. Давно пора.
Олег Дружбинский
– Нет, а что ты улыбаешься? Ты знаешь, я думаю, что Владимир Владимирович в этом плане достаточно последовательный человек. Если не ошибаюсь, год-два назад или там полтора я смотрел его беседу. У него были представители Президента на местах во время выборов, и там кто-то ему задал вопрос: «А где же посадки, Владимир Владимирович? Вот вы говорили: «Будут посадки». Где посадки?» На что он очень разумно ответил: «Ну, вы знаете, у нас не 1937 год. Но, по-хорошему, будем заниматься. Не волнуйтесь. До всех дойдет очередь». Ну, в таком смысле он ответил. И очередь доходит. И мы видим, что на самом деле очень любопытный момент, что и Хорошавин, и Гайзер, которого только что взяли, это люди, которые даже помыслить не могли о том, что их так прихватят. Потому что у Гайзера в кабинете рабочем лежали деньги в сейфе, лежали документы на оффшоры, то есть там лежала документация…
Евгения Петрова
– Он даже не прятался.
Олег Дружбинский
– Он даже не прятался. Несмотря на то, что как говорится, такое законспирированное, преступное сообщество, именуемое шайка в простонародье. Неважно. Он просто на рабочем месте и дома, и в загородной резиденции в открытом доступе хранил документы, которые его уличали в коррупции. Это говорит о том, что он не считал себя, вообще, в каком-то смысле прикасаемым.
Евгения Петрова
– Главе Коми выдвинули обвинение с пожизненным сроком. Ему вменяют организацию преступного сообщества и мошенничество в особо крупных размерах. Так что посмотрим, чем дело будет продолжаться. Я хочу на более веселые выйти темы. Про отечественные технические разработки.
Олег Дружбинский
– Ну, давай.
Евгения Петрова
– Давай погордимся немного, насколько получится у нас с тобой. Объединенная приборостроительная корпорация готова начать серийные поставки российской операционной системы «Заря». Она предназначена для работы с секретной информацией и персональными данными. Отмечается, что система прошла все необходимые испытания и получила разрешение на серийное производство. Ну, предполагается, что на ней будут работать силовые ведомства, госсектор и оборонные предприятия.
Олег Дружбинский
– Ну, что, хорошая новость, что начали что-то разрабатывать, выпускать. Ну, понятно, конечно, что мы еще не можем ничего сказать хорошего про качество, поскольку никто не знал, не видел. Но, в любом случае, с чего-то ж надо начинать. Вот я тебе могу, кстати, сказать. Знаешь, так много вылили бочек дерьма на Сколково и на всю вот эту историю, и обсмеяли, как могли. Но, извините, дорогие друзья, а с чего-то начинать надо. Что мы теперь будем только дерьмом обливаться? Да, сделали. Может быть, она не очень хорошая сейчас эта система операционная.
Евгения Петрова
– Пару лет пройдет: «Ты на чем работаешь?». «На «Заре»». Неплохо звучит. «Какая у тебя операционка?» – «Заря».
Олег Дружбинский
– Потому что нельзя быть на «Свете». На «Свете» нельзя. Да? Так и здесь.
Евгения Петрова
– Ученые из Калининграда создали похожего на таракана робота-разведчика. Меня эта новость очень порадовала. Ученые Балтийского федерального университета распространили эту информацию. Значит, их робот-таракан был создан в пределах одной лаборатории. Работа над проектом по заказу некой российской организации (она не называется) продолжалась около семи месяцев. В своем техническом задании им указывали, что робот должен быть максимально тараканоморфным, максимально похожим должен быть на усатого.
Олег Дружбинский
– То есть где-то сидит в уголке и шевелит усами?
Евгения Петрова
– Да. Но причем, ты знаешь, там прототипом выступил большой таракан южно-американского вида. Правда, его найти не удалось, привезти, не смогли они его отыскать. Поэтому исследовательская группа работала с другим видом, который отличается от выбранного меньшим размером. Так вот, в итоге, длина робота-таракана составляет 10 см, он передвигается со скоростью 30 см в секунду. По-моему, неплохо. Может переносить груз массой до 10 граммов. Также он снабжен светочувствительными сенсорами и системой контактных и бесконтактных датчиков, чтобы определять и избегать препятствий. Ну, понятно. Он такой должен быть юркий и, в общем, знать, куда идти. До срока сдачи проекта, который наступит в декабре, ученые планируют встроить в робота систему, которая включает акселерометр, гироскоп и магнитометр (для людей сведущих это о чем-то должно сказать), которая позволит ему двигаться по заданному курсу. Кроме того планируется увеличить автономность работы «роботаракана». Сейчас он способен функционировать только 20 минут.
Олег Дружбинский
– Конечно, новость прекрасная. Мне очень нравится насчет таракана, особенно рыжего. Ты знаешь, правда, в истории нашей страны уже были некие эксперименты. Я не знаю, ты слышала эту байку или нет. Правда, это из жизни совершенно факт. Один дядька, который жил в Замоскворечье, обычный работяга такой, ничего из себя не представляющий. Он просто любил тараканов, рыжих, прусаков.
Евгения Петрова
– Ну, а что, бывает. Кто-то любит кошек, собак, кто-то – тараканов.
Олег Дружбинский
– Бывает. Ну, он как-то так подкармливал. А его жена их лупила. Лупила тапком и всячески…
Евгения Петрова
– А он страдал.
Олег Дружбинский
– А он страдал. И он решил их как-то спасти, своих тараканов. Собрал их в какой-то спичечный коробок и пошел куда-то их переселить. Дошел до Александровского сада возле кремлевской стены и там тараканов этих высыпал.
Евгения Петрова
– Идите, дорогие, гуляйте.
Олег Дружбинский
– Но когда его уже амнистировали в 1956 году, когда он вышел после всей этой акции, после смерти Сталина... Возле Кремлевской стены было необязательно во времена 1937 года. Да, но, тем не менее. Так что, приятная, конечно, новость. Такой робот-шпион «Рыжий таракан». Отлично.
Евгения Петрова
– Сразу фантастические фильмы вспоминаются, где всякие мошки, летающие стаями.
Олег Дружбинский
– Инсектоиды.
Евгения Петрова
– Да, теперь еще тараканы у нас в стране. Не будем сходить с этой саркастической нотки. Немного международных новостей. Отмечающие Хэллоуин вырезают из тыкв «двойника» кандидата в президенты США от Республиканской партии Дональда Трампа. Персонаж получил прозвище Дональд Трампкин. Ну, понятно, что его имя основывается на сочетании фамилии «Trump» и слова «pumpkin», в переводе с английского «тыква». И вот, значит, издание «Mashable» публиковало фотографии соцсетей, на которых представлены уже существующие варианты праздничных тыкв. Отмечается, что изначально требуются лишь тыква, краска и способность сформировать похожие на оригинал брови из соломы, а затем художники могут оформить все на свой вкус. Ну, понятно, что Трамп знаменит своими вот этими светлыми развевающимися волосами и бровями. В честь Дональда Трампкина уже появился именной сайт. Его слоган: «Оранжевый – это новый черный», по аналогии с одноименным американским сериалом. Он известен у нас в прокате как «Оранжевый – хит сезона». А ранее сообщалось, что поклонникам Хэллоуина предложили костюм сексуального Дональда Трампа. Также «Fox News» на этой неделе отличились. Там журналист заявил, если продолжать эту тему с Трампом, что у него отрезали тестикулы во время президентских дебатов. А Трамп в ответ сказал, что надо отстранить этого человека от эфира. Что он себе позволяет? Какой кошмар. Трамп – «звезда», он «звезда» сейчас в США. Это очевидно. Про него пишут и говорят все. Постоянно где-то в СМИ или в соцсетях я нахожу какие-то вырезки из его выступлений, где он блещет.
Олег Дружбинский
– Ну, он на самом деле мочит корки еще, будь здоров. Потому что я, например, видел в записи дебаты с остальными кандидатами в президенты. Там стоит человек десять. Стоит и он. И как-то там, значит, они чего-то выступают. А потом, когда дают ему слово, он говорит: «Вы знаете, каждый из этих кандидатов просил у меня деньги. И я практически всем дал». Что-то такое. «А теперь вы, значит, мне все должны», – он им говорит. Понимаешь, всем этим кандидатам прямо в прямом эфире. «И если вы мне должны, давайте, вы не будете мне мешать, а то я как…» То есть он мочит корки такие в открытом доступе и всех веселит, естественно. Я думаю, что на самом деле вот этот, так называемый фан выборов, он там очень уместная фигура, как человек, который как бы просто развлекает население. Кстати, извини. Нам тут подсказывают в комментах, что первым губернатором, которого, что называется, нахлобучили, был губернатор Тульской области Дудка.
Евгения Петрова
– Забыли. Как мы могли забыть? Спасибо.
Олег Дружбинский
– Да, мы про него забыли. Да, это правда. Спасибо, что подсказываете. Просто арест губернатора Сахалина был такой яркий, где у него там миллиард рублей под полом.
Евгения Петрова
– Все запомнили. Он всех просто затмил.
Олег Дружбинский
– Да. Но, тем не менее. На самом деле очень показательный вопрос. Действительно, губернаторов… Они, главное ж, сейчас все, я понимаю, весь губернаторский корпус… А их до хренища же, там под 80. Они все сейчас подсобрались и подумали: «О-о, о-о».
Евгения Петрова
– «Надо быть скромнее».
Олег Дружбинский
– «Надо быть скромнее».
Евгения Петрова
– «Не золотую ручечку надо в офисе держать, а серебряную».
Олег Дружбинский
– Да, да. И заметать следы. И не воровать так активно. Понимаешь?
Евгения Петрова
– Подожди. Заметать следы или не воровать?
Олег Дружбинский
– И заметать, и не воровать. Понимаешь? Просто раньше они могли себе позволить хапать, в общем, без оглядки и всех прессовать, как угодно. А сейчас они уже понимают, что вот здесь можно конечно украсть, но стрёмно. Может и не надо. Так что, я думаю, это очень хороший показатель для региональных элит, прекрасный просто. Все подсоберутся и будут почестнее.
Евгения Петрова
– Еще немного погордимся нашей российской действительностью.
Олег Дружбинский
– Давай.
Евгения Петрова
– Автопром тут вдруг выстрелил. Стала известна стоимость «Lada Vesta». Цена на автомобиль может составить от 495 до 600 тысяч рублей. Об этом сообщил глава «АвтоВАЗа» Бу Андерссон. По его словам продажа стартует 25 ноября. Он отметил, что до конца года будут выпускать ежемесячно порядка 5 000 машин. Говоря об экспорте новинки, он подчеркнул, что в основном продажи будут сосредоточены в России, но не исключил возможность экспорта в Беларусь и Казахстан. Первой серийной «Lada Vesta» стал автомобиль в средней комплектации темно-серого цвета «Плутон». Очень хорошее название. Он оснащен российским двигателем «АвтоВАЗ» объемом 1,6 литра и механической коробкой передач «Renault».
Олег Дружбинский
– Тоже хорошо. Хоть и считается, что этот тольяттинский «АвтоВАЗ», как говорят, проклятое место. Люди все-таки работают.
Евгения Петрова
– Кажется, началось возрождение. Нет?
Олег Дружбинский
– Ну, не знаю пока. Я, честно говоря, пока не очень в это верю, что вот оно там началось.
Евгения Петрова
– А ты видел фотографии этой машины? Тебе она понравилась?
Олег Дружбинский
– Видел. Ну, так она приличней выглядит, чем до этого, что производилось. Она лучше намного выглядит. Это правда. Что касается ее качества, не знаю. Пока трудно сказать. Но тут я тоже такой оптимист и, в общем, сторонник эволюции. Ведь как-то должно двигаться в хорошую сторону. Понимаешь? Появляются новые дизайнеры. Это уже видно. Появляется как бы некий навык работы. И появляется западный менеджмент. В хорошем смысле этого слова. Это нормально.
Евгения Петрова
– Ну, да. Вот говорят, что «Lada Vesta» создана на абсолютно новой платформе и разработана инженерами компании при участии альянса «Renault-Nissan». Производство новой модели запустили 25 сентября в Ижевске. Сегодня видим уже, начала сходить с конвейера. На заводе планируют выпускать около 120 тысяч автомобилей в год. Возможно, скоро по просторам нашей страны будут ездить прекрасные новые машины, даже не будут ломаться или будут ломаться не так уж часто.
Олег Дружбинский
– Да, мы всё-таки верим в хорошее будущее, особенно, учитывая то, что такая хорошая погода, которую женщины принесли нам в сентябре. Спасибо вам, девчонки.
Евгения Петрова
– Сегодня в Москве побит температурный рекорд 1925 года. Сегодня днем было больше 26 градусов.
Олег Дружбинский
– Это великолепная новость. Так это всегда приятно. Задержалась бы у нас эта индийская или же…
Евгения Петрова
– Нет. В выходные уже похолодает.
Олег Дружбинский
– Э, черт. Так что, милые мои, берегите эту хорошую погоду, эту хорошую новость.
Евгения Петрова
– Погуляйте сегодня вечером еще, сколько хватит сил.
Олег Дружбинский
– Вы еще сможете хапнуть себе немного тепла, и остаться такими нагретыми и теплыми до следующей весны. «Кто из нас доживет до весны, до амнистии теплого света», – когда-то написал один из российских поэтов-символистов. Мы тоже надеемся до нее дожить. Пока мы вас поздравляем с наступающими выходными. И программа «Итоги недели» с Евгенией Петровой и Олегом Дружбинским прощается с вами. Будьте здоровы и счастливы. Хороших выходных.
Евгения Петрова
– Пока.