Александр Александров
- Вечер добрый, уважаемые интернет радиослушатели! Сегодня понедельник, 21 сентября, 21:30, и в эфире программа «Культурные люди». В студии ведущие программы Александр Александров. Здравствуйте! И моя коллега Ирина Яковлева.
Ирина Яковлева
- Добрый вечер!
Александр Александров
- Наши гости. Я не знаю, как охарактеризовать коротко. Они сейчас сами про себя расскажут. Евгений Барханов и Максим Кузнецов - режиссеры, путешественники, просто замечательные, интересные люди. Евгений, давайте с вас начнем. Давайте познакомим слушателей немного с вашей жизнью и вашим творчеством, если это возможно, если вы не против…
Евгений Барханов
- Да, конечно.
Ирина Яковлева
- Мы, собственно, для этого собрались.
Евгений Барханов
- Прежде всего, хотелось бы начать с того, что мы с Максимом культурные люди. Нас сюда пригласили неспроста.
Александр Александров
- Абсолютно точно. Именно поэтому.
Евгений Барханов
- Да. Но культурные мы, наверное, в определённые моменты. В остальные моменты мы спим. Да, вот такой юмор. Можно смеяться, да.
Александр Александров
- Можно смеяться, да.
Евгений Барханов
- Максим, может быть ты? А я про себя потом как-нибудь расскажу. В процессе.
Ирина Яковлева
- Давайте без скромностей, потому что нам всем очень-очень интересно.
Александр Александров
- В общем, в контексте. Хорошо. Максим, давайте с вас начнем.
Максим Кузнецов
- Давайте начнем с меня. Добрый вечер, дорогие товарищи интернет - радиослушатели. Мне очень приятно находиться в этой замечательной студии с такими замечательными ведущими. В общем, на этом можно было бы закончить передачу.
Александр Александров
- Нам всем приятно быть друг с другом.
Максим Кузнецов
- Поскольку нужно о себе что-то рассказывать, а это всегда очень трудно делать, хотя каждый втайне мечтает о том, чтобы он был известен, чтобы о нем говорили, но когда до этого момента доходишь, вдруг ступор какой-то - зачем?
Ирина Яковлева
- Тогда можно я спрошу. Как в вашу жизнь пришло кино? Как это появилось?
Максим Кузнецов
- Это длинная, печальная в чем-то история, но время позволяет, я ее расскажу. Если я заговорюсь, вы меня тормознёте?
Ирина Яковлева
- Непременно.
Александр Александров
- Как ты Максим будешь заговариваться? Я начинаю пугаться.
Ирина Яковлева
- Давайте послушаем, как это будет происходить.
Максим Кузнецов
- Это будет неожиданно для каждого.
Ирина Яковлева
- До кино, что это была за жизнь? Кем вы были?
Максим Кузнецов
- До кино это была такая жизнь, как и во время кино. Так получилось, что по жизни все время приходилось менять род своей деятельности, хотя я заканчивал МИФИ и даже в какой-то момент какие-то надежды подавал, хотя сам об этом не догадывался.
Ирина Яковлева
- Потом сказали.
Максим Кузнецов
- Был отмечен государством, а потом это же государство почило в бозе, Советский Союз, и пришлось заняться бизнесом. Не буду перечислять всё, чем занимались. В какой-то момент стало просто не очень интересно повторять одно и то же, и так совпало замечательным образом с еще одним увлечением сына Никиты. До этого мы очень плотно, и сейчас продолжаем заниматься его рок-группой, хотя он тоже МИФИ заканчивал. В 2011 году он захотел провести первую большую экспедицию. Громкое название такое «экспедиция». В течение почти месяца в Карелию, потом на Кольский полуостров, полуостров Рыбачий, Средний… Набрал спец.участков…
Ирина Яковлева
- А экспедиция какого рода? Зачем?
Максим Кузнецов
- Я к этому подвожу очень тихо. Называлось громко «экспедиция». В кавычках. А когда посмотрели, сколько к этому нужно готовиться, сколько там сделать, сколько будет поломанной техники, ну вот смысла в этом большого не увидели. Я предложил: «Давай смысл какой-то дадим». И когда посмотрели на карту, увидели, что это практически совпадает с Карельским фронтом - самым протяженным фронтом Второй Мировой, Великой Отечественной, полторы тысячи километров. Нашли какие-то сюжеты по дороге, интересные достаточно (они потом вошли в фильм). Самая главная история, к которой я подхожу - работа со спонсорами предполагает, чтобы им что-то отдать взамен: реклама, еще что-то. Мы решили сделать фильм. Пригласили профессионального оператора. Все было здорово. Три экипажа идут. Мы с женой должны дома ждать счастливого возвращения. И за три недели исчезает оператор - уходит со связи, мы не можем дозвониться до него.
Александр Александров
- До выезда? До начала экспедиции?
Максим Кузнецов
- Да до выезда. Уже спонсоры немножко денег дали. Потом исчезают еще два экипажа, которые должны были идти, и штурман, который должен был идти с сыном. В общем, сын остается один практически. Что делать? Он рубаху на себе рвет: «Я один пройду эти полторы тысячи километров вопреки всему». Решили на семейном совете, что я должен идти вместе с ним. И потом так получилось, что человек, который нас благословляет на все экспедиции, он сказал: «Всё у вас получится. Идите вперед!». Тут ребята нашли, наши одноклубники, камеру («соньку» такую простенькую), и мне пришлось быстро осваивать профессию, во-первых, штурмана, во-вторых, оператора, в-третьих, режиссера, и вообще следить, чтобы все живые вернулись оттуда. Да, нашлись еще два экипажа в последний момент и, в общем-то, благополучно все прошли. Слепили фильм, как сумели, и вдруг он неожиданно в 2014 году стал победителем фестиваля «Свидание с Россией». Аванс был выдан очень большой. С этого момента мы решили, что мы будем теперь дальше развиваться. Это оказалось интересным. Будем это делать.
Александр Александров
- Здорово!
Максим Кузнецов
- Не очень я заговорился?
Александр Александров
- Все отлично! Мы прямо заслушались.
Ирина Яковлева
- А какой был второй вопрос, помимо? Я спросила про цель экспедиции, а Александр спросил про… Какой-то термин был неизвестный нам.
Александр Александров
- Да, «набрал участки».
Максим Кузнецов
- А, спецучастки.
Ирина Яковлева
- Да, что это такое?
Максим Кузнецов
- Спецучастки. Дело в том, что люди, увлекающие джипингом, спортивным джипингом (оказалось, что такое тоже есть, есть туризм автомобильный), есть участки, проходя по которым, это категорийные участки, люди получают спортивный разряд. И когда мы решили пройти там, где мы прошли, а потом люди стали смотреть фильм и вдруг увидели, где мы ходили, из середины России нам писали: «Слушайте, ребята, вы же там уже прошли, давайте вам спортивный разряд сразу оформим?». Но как-то все замылилось потом.
Ирина Яковлева
- Приятно. А дальше? Это была первая экспедиция, а следующая как родилась? Если это были не очень, скажем так, приятные и даже в какой-то момент опасные моменты, почему родилась идея продлиться в этом?
Максим Кузнецов
- Первая экспедиция интересная получилась, действительно интересная. Она интересна, в том числе... не только тем, что мы сделали. Мы реально плиту доставили в местечко Петровский Ям. Это история отдельная.
Александр Александров
- Какую плиту?
Максим Кузнецов
- Значит, это в Карелии местечко заброшенное, деревня Петровский Ям. В 1942 году там была база снабжения наша и госпиталь, и, по-моему, в феврале финские диверсанты вырезали госпиталь и уничтожили базу снабжения. Там больше ста человек погибло наших раненых, медсестры погибли и шесть диверсантов погибло. И вот джиперы из нашего клуба, ребята в 90 каком-то году доехали туда и установили небольшую стелу, звездочку металлическую. Наш сын загорелся, что это за история. Он связался с писателем Петром Репниковым, узнал фамилии от писателя всех, кто там погиб (оказалось, там и потомок Лермонтова один среди них был).
Александр Александров
- Вы сделали плиту?
Максим Кузнецов
- Мы заказали плиту по минимальным ценам, и вот мы нагрузили машину - к тому весу, который тащили, еще было больше ста килограммов этой плиты плюс цемент, плюс арматура, чтобы это все закрепить. Дошли туда, поставили. Когда такие вещи делаешь, как-то самоуважение поднимается. Прошел, сделал, достиг.
Александр Александров
- Вы это делали для того, чтобы, как сказать, какую-то цель…?
Ирина Яковлева
- Это и была одна из целей экспедиции? Это вошло в фильм?
Максим Кузнецов
- Да. Это вошло в фильм. Фильм трехсерийный. Это в первой серии. Для фестиваля сделали 60 минутную версию. Хотя, опять же, на этом расчет не строился. Просто люди посмотрели: «Вау, как здорово!». А тут просто желание было это сделать.
Евгений Барханов
- Максим, а мистика, метафизика?
Максим Кузнецов
- Обязательно. Как же без нее?
Евгений Барханов
- Ну, вот расскажи. Тем более, Карелия - я думаю, что там…
Максим Кузнецов
- Один из участков, куда мы решили зайти посмотреть, просто красивый, - это Бесов Нос, так называемый, на Онежском озере. Место действительно странное, мистическое. Там петроглифы выбиты на камнях, и вот туда туристы доезжают. Труджиперы сутками там рубятся, чтобы туда доехать, если машины не очень подготовлены. Вообще там бизнес организовали в ближайшей деревеньке - на моторных лодках туда туристов таскают, косо смотрят на джиперов, которые обходят их бизнес стороной. Место мистическое. Красиво все, здорово, но оставаться там долго почему-то не хотелось, хотя в фильме это не очень заметно - красивые кадры, просто погода была подарена замечательная. И вот, мы вроде вышли не поздно, долго-долго шли туда через все эти ямы, грязевые ванны, там лебедились, протаскивали машины. Темно, дальше уже идти невозможно. Останавливаемся на ночлег. Я получаю крышкой багажника по голове в темноте. Ложимся спать. Утром встаем и видим, что за следующей лужей мы практически дошли, уже там были. Почти рядом. Позднее, когда шли уже, собственно, в местечко Петровский Ям, еще один этап был.
Александр Александров
- А почему Петровские Ямы?
Максим Кузнецов
- Петровский Ям – это название деревни, которая была здесь, стояла.
Александр Александров
- Она с Петровских времен, собственно говоря?
Максим Кузнецов
- Да, это Осударева дорога была. Одна из частей Осударевой дороги, по которой тащили вот эти ботики. Не ботики, а два корабля, которые штурмовали крепость потом. Это первая государственная дорога, вообще, которая была построена. Мы остановились на ночлег, и запах кошки чувствуем такой. Откуда? Никого нет, охотников-то нет. Никого не встречаем. Кроме клещей, вообще никого нет. Запах кошки ужасный. А потом, когда мы дальше прошли на следующий день, встретили двух охотников (они от Валдая на моторках туда приезжают), они очень удивились, увидев людей, доехавших не по реке. Сказали: «Вообще-то тут росомаха ходит, имейте в виду». Хотя зверь довольно небольшой, но, говорят, коварный достаточно.
Александр Александров
- Забавно. Скажите, у вас практически во всех фильмах, которые вы снимаете, экспедиции делаете, тема войны. Либо это Вторая Мировая, либо это 1812 год. Почему? Это для вас так важно? В смысле, я понимаю, что это, но лично для вас?
Максим Кузнецов
- Наверное, это важно.
Александр Александров
- А почему?
Максим Кузнецов
- Важно для сына, потому что он родился 9 мая - это к вопросу о мистике. Во-вторых, все-таки война – это тот период жизни человека, когда человек раскрывается полностью. Он либо хорошим становится, либо плохим. Серые тона, полутона куда-то уходят. Я не участвовал в боевых действиях, об этом лучше Евгений расскажет.
Евгений Барханов
- Там действительно нет времени перекрашиваться - там необдуманно все вылезает сразу на вид, на лицо, твои действия. Мне передали слово, да?
Александр Александров
- Ну, как-то так. Плавно.
Евгений Барханов
- Я хватаю слово про мистику, и метафизику. Кольский полуостров. Я после Афганистана думал, что хуже гор могут быть только горы, но, тем не менее, очутившись на Кольском полуострове, почувствовал, что я много времени потерял даром, потому что есть и другие горы - северные наши горы, которые дают возможность почувствовать себя опять человеком. Мы говорили о том, что перекрашиваешься или не перекрашиваешься, белое или черное. Там удивительное есть место. Там такой местный бог, хранитель тех мест Сейдъявра. Так вот, в одном из этих мест я почувствовал то самое забытое чувство, которое частенько посещало в Афганистане. Теперь туда манит, потому что это состояние не дает телу врать, не дает разуму врать, не дает мечте соврать. Там кристаллизовывается все самое важное, все самое главное. Хочется понять, ради чего ты родился. В таких местах чувствуешь себя, как ребенок, который понимает всё: ради чего, зачем, почему. А всё напускное куда-то улетает.
Александр Александров
- Скажите, а для вас мифология важна? Именно славянская мифология, дохристианская мифология? Там же можно просто закопаться во всех…
Евгений Барханов
- Не знаю, кто-то закопается, а кто-то спокойно в этом разбирается. Тут нет формулы. Мифология помогает приоткрыть глаза, помогает все-таки понять наши корни. То есть, если ты питаешься от своих корней, то ты должен знать что, как, зачем, почему, на каких дрожжах все это варилось для того, чтобы в какой-то неожиданный момент, а может даже и в очень ожиданный, появился такой бархан на свет. Я родился 1 мая. Тоже, кстати, к вопросу о мистике. Мир, труд, май и Вальпургиева ночь на 1 мая. А потом все время поиск, поиск самого себя, наверное.
Ирина Яковлева
- А почему в нашей жизни городской, в Московской нельзя себя найти? Почему для этого надо отрываться от родного города?
Александр Александров
- Суета?
Евгений Барханов
- Да нет, тут слишком много условностей: деньги, товар, деньги. Слишком много условностей. Ты мне - я тебе. Это нормально, наверное, здесь, но совершенно неприемлемо там где-то. Там это совсем по-другому. То есть, грубо говоря, всё, что здесь очень важно, там совершенно неважно. И вот то, что там неважно, даёт право чувствовать себя с большой буквы человеком.
Александр Александров
- И мужчиной?
Евгений Барханов
- Не знаю. Это широкое понятие. Наверное, да.
Александр Александров
- Просто в обыденной жизни в большом городе я не уверен, что мужчина может себя проявить, заниматься тем, для чего он...
Ирина Яковлева
- Александр Сергеевич Пушкин сказал: «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей».
Евгений Барханов
- Дельным человеком. Вот знаете, мы здесь собрались культурные люди. Я к чему?
Александр Александров
- Дельным человеком можно быть.
Ирина Яковлева
- Это от слов к делу, я так думаю. Просто любопытно. Вас выталкивают из этого города, из этой цивилизации. Вас двоих выталкивают на поиски чего-то, что потом преломляется в некую художественную форму и подается, опять же, нам.
Александр Александров
- Давайте так: вы в городе спокойно себя чувствуете, в большом, многонаселенном городе?
Евгений Барханов
- Если принять условия игры в городе, то…
Александр Александров
- Если принять.
Евгений Барханов
- То, думаю, спокойно. Иногда приходится… Я, может быть, слукавлю, а может, и не слукавлю - приходится притворяться.
Александр Александров
- А вот когда вы возвращаетесь… Максим и Евгений, к вам обоим вопрос. Когда вы возвращаетесь из этих экспедиций, из того мира, из другого в этот современный мир, какие первые ощущения?
Максим Кузнецов
- Вы знаете, первые ощущения возникают километров за 150 от Москвы. Ты едешь, несешь в себе то состояние, которое ты набрал в экспедиции, в походе, и вдруг ты как будто врезаешься в совершенно другое состояние. Я не знаю, что это такое. Это к вопросу о мистике. Вот это висит над Москвой, над Московской областью. В других крупных городах, в которых я бывал, не так это чувствуется. Здесь очень сильно чувствуется.
Ирина Яковлева
- А что чувствуется?
Максим Кузнецов
- Вот это состояние Москвы, суеты.
Александр Александров
- Энергия какая-то?
Максим Кузнецов
- Энергия, энергетика, которая здесь стоит. Это не чувствуется, если ты не оторвешься, не выйдешь из этого состояния, не уедешь отсюда. Но когда ты очистился, где-то побывал на природе, в горах, при возвращении ты это сразу начинаешь ощущать – вот это другое, то, что здесь стоит. Должен, правда, сказать, в последние годы, по-моему, почище все стало, но вначале, в 90-х был просто кошмар.
Ирина Яковлева
- Согласна. Расскажите, пожалуйста, про следующие ваши экспедиции после первой. Вначале рождалась какая-то идея, или некая тема, а потом прорабатывался маршрут? Или как? Как возникает желание поехать именно туда-то?
Александр Александров
- Вы сказали, был маршрут (про первую экспедицию), потом вы посмотрели, поняли, что это совпадает. А, наверное, следующую вы под тему непосредственно разрабатывали?
Максим Кузнецов
- Да, мы уже осознанно подходили к разработке. Подошел очередной отпуск у сына. Я человек свободный по профессии - могу бизнесом заниматься, могу фильмы снимать, всё равно. Он привязан к работе. Подходит отпуск, и он собирается ехать в те края, куда, на мой взгляд (не буду говорить куда) в то время ехать не нужно было. Просто реально я чувствовал: там опасность. Вот не нужно было.
Александр Александров
- В то время, это когда?
Максим Кузнецов
- Это был 2012 год. И здесь я вижу: 2012 год, а почему бы нам что-то не привязать к годовщине? Нашли достаточно интересные материалы, вовремя подложили, подсунули - заинтересовало. И когда начали работать над этим фильмом, собирать материал…
Александр Александров
- Назовите фильм, пожалуйста.
Максим Кузнецов
- Фильм получился «1812 год. Право называться непобедимыми».
Александр Александров
- «Право называться непобедимыми».
Максим Кузнецов
- Мы прошли весь маршрут русских армий от Западной границы до Москвы, Тарутинский маневр, а потом до Березины, где французов выгнали дальше за пределы России. Экспедиция в несколько этапов проходила, несколько выездов было. В фильме всё это связалось в единую такую поездку. Было очень интересно, и были находки, которые из Москвы не придумаешь, это можно по дороге только найти. Евгений, наверное, знает. Например, деревня Городня. Когда Наполеон уже пытался пробиться Медынь-Малоярославец, его задерживали, и вот он остановился в деревне Городня в доме ткача Кирсанова. Вот он стоял. Также как в Филях Кутузов стоял, вот он тоже остановился, думал, что делать. Два таких момента ключевых: «Совет в Филях» и решение, которое Наполеон принимал. Мы решили место это найти, где дом этот стоял, может он еще сохранился. Начали искать по всей той Городне. Нас посылали из двора во двор: «Вот туда можете проехать, там спросите». Стучимся. Открывает дверь женщина, говорит: «О, так это мой пра-пра-прадед. Я - потомок этого ткача Кирсанова» и начинает нам рассказывать. Дом другой, но она начинает все рассказывать: «Я помню рассказы отца, а отцу дед рассказывал, как стоял Наполеон. И он сказал тогда: «Если такие семьи в России есть, нам не надо воевать с Россией»». Знаете, такую находку, как свыше посылают тебе. В фильм это тоже вошло.
Александр Александров
- Как вы думаете, в чем непобедимость русской армии? Было, было предостаточное количество проигранных битв, но все войны мы всегда выигрывали. Как вы думаете, почему? На нашей стороне правда? Или почему? Просто по большому счету, русская армия никогда далеко никуда не ходила, дальше своей земли. Даже если сходили в Берлин, все равно вернулись.
Максим Кузнецов
- Вернулись, отозвали фактически войска.
Александр Александров
- Кусок Берлина себе отхватили, конечно, но это было справедливо.
Максим Кузнецов
- Евгений, ответь. Я потом свою версию выдам.
Евгений Барханов
- Да что тут говорить? Тут, наверное, надо смотреть шире. У нас все-таки живет знание, оно удивительное. Задайте любому человеку вопрос: «Я тебя победил». Кто согласится с этим? Так или иначе, это откладывается «на потом». Это я к тому говорю, что мы, наверное, мудрее многих, поэтому мы умеем терпеть и ждать. Мы копим, но копим не мошну, а копим силы (вот этот момент интересный), духовную силу. Ведь для победы, наверное, самое важное - это победить духовно.
Александр Александров
- Духовно?
Евгений Барханов
- Духовно. Я даже не говорю быть религиозным или совершать какие-то культовые мероприятия, а именно быть готовым умереть. Кто готов умереть «ради», тот уже одной ногой к победе стоит. Даже если ты в малом количестве, готовность - это всё.
Александр Александров
- Поэтому мусульманские страны мало кто захватывал?
Евгений Барханов
- Готовность - это всё. Да. И у нас это есть. На самом деле ментальностью мы как раз между Западом и Востоком. Вот, кстати, то, о чем мы будем сегодня говорить - Юг и Север. Это как раз мысль и есть о соединении. Мы - удивительный народ. Действительно, нас не победить по простой причине, что мы имеем свои корни.
Александр Александров
- «Я узнал, что у меня есть огромная семья» - было такое стихотворенье в одном известном фильме.
Евгений Барханов
- Да, там вроде бы в шутку сказано.
Александр Александров
- Там не в шутку. Там как раз это лейтмотив героя.
Евгений Барханов
- Кстати, любое путешествие - это соединение со своим народом. Выезд, путешествие. Потому что открывается людям удивительное. Это кладезь. Из этого можно ткать такую драматургию бесподобную. Вообще, все самое интересное, что мне доводилось делать, это происходило именно не в Москве. То есть я приносил оттуда этот багаж, распаковывал и жил, жил на протяжении времени, я погружался… Знаете, удивительно, вот я сейчас расскажу ту мысль, которая меня тоже будоражит. Все так в природе замкнуто: человек кормит природу, удобряет, дает углекислый газ, природа углекислый газ всасывает, дает кислород, человек питается. И так далее. Все взаимосвязано. Такая замкнутая система, которая друг другу дает жить. И тут оказываешься на каких-то местах, полях, лесах, и ты чувствуешь, что именно тебя тут не хватало. Тут никого нет, а тебя здесь не хватало. Тебя принимают. Понимаете? Ты прямо не успеваешь отмахиваться от мыслей. Кто отец этих мыслей - неизвестно, но тебя нашпиговывают информацией. И как после этого, когда ты понимаешь, что ты достигаешь, можно сказать, очищения, не очищения, достигаешь откровения, когда у тебя широко раскрыты глаза, когда ты понимаешь чуть больше, чем понимал минуту назад, - это очень интересно.
Александр Александров
- Максим?
Максим Кузнецов
- Мой ответ на этот же вопрос?
Александр Александров
- Да.
Максим Кузнецов
- Вспомнил Толстого «Война и мир» - великий роман, который можно перечитывать в разном возрасте и всегда находить что-то новое для себя. По крайней мере, я так иногда поступаю. С первого раза не всё увидишь. Очень хорошо там написано, как поднимался народ, что с ним происходило, и почему даже при огромных жертвах, при проигранных сражениях, все равно победа не была достигнута. Потому что вот в таких сражениях нет рефери, который бы остановил время и сказал: «Ты проиграл». Здесь сам внутри себя человек говорит: «Проиграл я или нет». Вот, мне кажется, секрет, если говорить о секрете нашего народа, в том, что он сам себе никогда не говорит: «Я проиграл». Он может быть под гнетом двести-триста лет, но он не считает себя проигравшим. Он как в восточной пословице: «Если долго сидеть и ждать, рано или поздно по реке проплывет труп твоего врага». При этом его можно еще и подтолкнуть.
Александр Александров
- Как вы относитесь к такой популярной в настоящий момент теории, статьи читал, что татаро-монгольского ига не существовало?
Максим Кузнецов
- Сейчас очень модно все пересматривать.
Александр Александров
- А откуда, вообще? Это одна из теорий, в частности. Как вы к этому относитесь? Вот вы поездили, посмотрели, вы видели Россию - было или не было?
Максим Кузнецов
- Знаете, вывод, который я для себя сделал: каждый может построить свою собственную историю. Взять набор тех фактов, событий, которые были, и потом сделать на основе этих фактов выводы.
Александр Александров
- Да.
Максим Кузнецов
- И можно сделать любые абсолютно выводы. Нам пытаются иногда навязывать, когда люди знают какие-то частности, например, что касается Второй Мировой войны, а потом опросы показывают, что только 13% европейцев знают о роли Советского Союза в разгроме фашистской Германии. А частности знают все. Вот посмотрев фильм «Спасти рядового Райана», знают эту частность, например. Поэтому мое отношение такое: я, до той поры, пока сам глубоко какой-то вопрос не изучу, стараюсь суждений не выносить. Я могу положиться на суждения достаточно для меня авторитетного человека, который скажет: «Да, это было так». Если возникает научный спор, а я по образованию физик-экспериментатор, я посмотрю, какими фактами, аргументами люди…
Александр Александров
- Оперируют.
Максим Кузнецов
- Да. Если я чувствую, что идет какая-то подтасовка, выстраивание определенной линии и подбор туда фактов, то всё, можно на это не смотреть.
Александр Александров
- Для вас, по большому счету, истории, как науки, наверное, не существует? Для вас есть своя история, какую вы сами себе выстраиваете.
Максим Кузнецов
- Почему же? Нет, история, как наука существует, и она обязана существовать. Другое дело, что история всегда очень политизирована. У нас чистой истории никогда не было, ни у кого.
Александр Александров
- Ни в одной стране.
Максим Кузнецов
- Это просто надо понимать и спокойно к этому относиться. Поэтому если в угоду новым веяниям нужно сказать, что не было ига, кому-то хочется - пусть говорят.
Евгений Барханов
- Знаете, я тут шаг совершил чуть в сторону, но в общем направлении. Я тут как-то задумался сколько-то времени назад о том, что лучшую историю могли бы написать погибшие на войне. Лучшую. Но, они, к сожалению, пока не дают оттуда весточки, поэтому попробуем…
Ирина Яковлева
- Это из расхожей формулы, что победитель всегда прав?
Евгений Барханов
- Я МИФИ не заканчивал. И на вопрос физик или лирик, я тоже вряд ли смогу ответить, кто я такой. Но я, наверное, могу погрузиться в состояние погибшего на войне. Я беру на себя смелость такое сказать. И отсюда я, как Феникс, возрождаюсь, то есть воскрешаю, я могу что-то такое, но это опять обрывки. Вот такая история. Страшно? Отнюдь. Но хочется в этом существовать, потому что в этом есть смысл одной из миллиардной возможности рождения. Война и мир – два понятия, которые нельзя разорвать. Ты находишься в состоянии мира - это всё. У нас даже тело не может существовать в полном покое. Постоянно сердце… Всюду синусоида, но это всё в едином. Поэтому «Война и мир» - это удивительный стык Льва Толстого, который сделал два понятия, которые нельзя разорвать. Люди должны понимать, что это неизбежные составляющие вообще существования Вселенной.
Александр Александров
- Человека во Вселенной. А вы верите в перерождение человека, в душу?
Евгений Барханов
- Конечно. Я думаю, да. Если хотите, я могу рассказать. Это в два предложения ляжет. Когда человек уходит, его эго умирает вместе с телом. Смерть забирает только своё, она забирает эго, и то, что остается, оно куда-то направляется к одному большому, где нет эга, где одно, большое, сплошное и непознанное. Мне бы интересно туда было бы... Но скорее всего мы там были.
Александр Александров
- Наверняка.
Ирина Яковлева
- Это все подводится как раз к той самой интересной теме, о которой бы хотелось с вами поговорить.
Александр Александров
- Я хотел услышать от Максима ответ. Максим улыбнулся так. А вы верите в перерождение?
Максим Кузнецов
- Я так заслушался.
Александр Александров
- Мы все заслушались.
Максим Кузнецов
- Знаете, я, как все физики-экспериментаторы, верю, потому что до какого-то момента, пока ты познаешь материю, ты ее изучаешь-изучаешь, познаешь-познаешь, а потом видишь, что материи и нет. Как известный анекдот, вернее не анекдот, а быль. Задают вопрос студентке: «Что находится в узлах атомной решетки?» - «Атомы». - «А что между ними?» - «Воздух». Вот когда мы поймем, что расстояние между атомами решетки - это даже больше, чем от Земли до Солнца по размерам, мы поймем, что это пустота. Там ничего нет, кроме чистой энергии, а сами вот эти атомы - тоже некая энергия. Как сказал наш духовник, отец Иоанн: «Как этот мир в материальном стане удерживается? Он удерживается только благодаря воле Всевышнего. Он его держит. Перестанет его держать, мира не будет». Тоже одна из концепций. Поэтому отвечая на вопрос, я верю в то, что мы далеко не всё знаем. Я верю в то, что далеко не всё знание нам необходимо здесь и сейчас, в нашем земном существовании.
Александр Александров
- Я очень удивляюсь, когда вижу человека, который знает всё. Есть такие люди.
Ирина Яковлева
- Есть.
Максим Кузнецов
- Есть. Я даже знаю, где их держат.
Ирина Яковлева
- Я тоже знаю, где их держат.
Александр Александров
- Послушаем музыку?
Евгений Барханов
- А где? Подождите, а где их держат? Я не знаю.
Ирина Яковлева
- Вот как раз в перерыве мы расскажем.
Евгений Барханов
- А давайте еще поговорим?
Александр Александров
- Хорошо. Давайте поговорим.
Евгений Барханов
- Конечно, всё знать невозможно.
Ирина Яковлева
- Так я хочу, собственно, спросить про то самое невероятное путешествие, которое вы собираетесь совершить: Евгений - к Южному полюсу, а Максим - к Северному.
Александр Александров
- А я хочу после музыкальной паузы об этом поговорить.
Ирина Яковлева
- Мы просто сейчас начнем. Мне очень важно знать ответ вначале на очень короткий вопрос: а ближе этих знаний не дадут?
Евгений Барханов
- Я сейчас отвечу, знаете, метафорой аккуратно. Помните, был интересный клоун в клетчатой шапке?
Александр Александров
- Олег Попов.
Евгений Барханов
- Да. У него одно из коронных: он там тарелочками жонглировал, подбрасывал мячик и на одном пальчике удерживал, и перекладывал с пальца на палец. И то же самое и с Землей, представляете? Кто держит ее на пальце? Почему она вертится, никуда не пропадает, оси не смещаются, и тому подобное. Вот ось - для меня... Я, вообще, не знаю, я в космос не летал и Землю из космоса не видел. Я культурный человек, я понимаю, что она…
Ирина Яковлева
- Круглая.
Евгений Барханов
- Да, круглая. Но под ногами...
Александр Александров
- Эллипс.
Евгений Барханов
- Да, эллипс.
Ирина Яковлева
- Но хочется проверить на практике.
Евгений Барханов
- И когда на то полушарие попадаешь, там тоже, естественно, плоско все. И вот этот палец, на котором крутится этот шарик земной, ты не увидишь его, конечно. Я понимаю, что на карте нет белых пятен, как нам утверждают, но есть удивительные вещи - это время и пространство. То есть, грубо говоря, люди, которые фиксировали что-то на картах, и даже кто-то из космоса фиксирует, на картах все выводят до миллиметра - все понятно. Но есть время и пространство. Посещая это место, ты неожиданно что-то понимаешь и совершенно по-другому реагируешь. Вот, наверное, за этим мы туда идем. Я не знаю, как Максим, а мне интересно увидеть. Хотя говорят, я повторюсь: «Нет белых пятен». Есть. Есть личные белые пятна, есть те белые пятна, в которых человек еще не всё узнал. Можно даже не выходя из кабинета…
Александр Александров
- «Путешествие вглубь себя» - есть такая книжка.
Евгений Барханов
- Знаете, как кто-то сказал: «А кто был твоим воспитателем?» - «Тонкая полоска света из-под двери кабинета моего отца». Вот. Это тоже есть своего рода откровение, открытие. Можно домыслить, допредставлять. А что такое воображение, вообще? Это удивительный момент. Я не знаю… не то, что не знаю, я знаю…
Ирина Яковлева
- А можно я спрошу тогда у Максима? Пока мысли сформируются.
Евгений Барханов
- Давайте.
Ирина Яковлева
- Я не физик, и я училась очень давно в школе. Школьный курс физики был сдан на «тройку», честно. Но мне интересно вот что: смена магнитных полюсов влияет на творческие личности как-то?
Максим Кузнецов
- Пока не проверял. Надо будет посмотреть, как это произойдет. Вот мы отправим Евгения в Антарктиду, а мы попробуем сходить чуть-чуть в Заполярье наше северное, и посмотрим: что с кем произошло.
Ирина Яковлева
- Надо фиксировать.
Максим Кузнецов
- Фиксируем всё. Мы будем на пленку записывать.
Александр Александров
- Давайте поговорим обстоятельно. Лично меня эта тема очень интересует. Музыка.
Музыкальная пауза
Александр Александров
- И мы снова в эфире. В эфире программа «Культурные люди». Наши гости Максим Кузнецов и Евгений Барханов. Путешественники. В этой части программы путешественники. С кого начнем? Кто будет рассказывать о предстоящем путешествии? Про подготовку к нему? Про ожидания?
Евгений Барханов
- Ну, давайте я.
Ирина Яковлева
- И про цель.
Евгений Барханов
- Да, побывать рядышком, а если получится, прямо на самом Южном полюсе - это интересный, я думаю, для многих момент. И для меня в том числе. Такой объем…
Александр Александров
- Это не научная задача? Это именно художественная задача.
Евгений Барханов
- Конечно.
Александр Александров
- Для чего вы туда едете?
Евгений Барханов
- Я сейчас всё объясню. Дело в том, что я, как и Максим, экспериментатор. Экспериментатор не над формулами или атомами и молекулами, а я взял за единицу свое собственное тело и все время его испытываю. Каким образом? Был Афганистан, была духовная семинария, были несколько высших учебных заведений. И неожиданно я понял, испытав все эти моменты, мне что-то не хватает. Кино. Кино - это интересный момент, когда ты можешь делиться... Нет, не так. Можешь задавать вопросы и пытаться на них ответить. Вот кино, я так понимаю, это как раз попытка ответить на многие-многие вопросы, как взаимоотношения между людьми, драматургия, так и взаимоотношения с природой. Как в свое время Гоголь пытался взаимодействовать с метафизикой, взаимодействовать с непознанным. Культура, кстати. Вот мы говорим о культурных людях. Культ - что это такое? Это поклонение.
Александр Александров
- Поклонение, да.
Евгений Барханов
- Да-да. Вот поклонение. «Поднимите мне веки», я хочу разглядеть это все дело. Понимаете? И вот это состояние: поднять себе веки, чтобы разглядеть и почувствовать себя частью этого великого, непознанного.
Александр Александров
- А еще у вас есть творческая задача, я правильно понимаю?
Евгений Барханов
- Конечно.
Александр Александров
- Которую вы должны, хотите выполнить.
Евгений Барханов
- Это люди. Потому что рассказывать о себе, может быть, приятно иногда, но хочется показать людей.
Александр Александров
- То есть, вы делаете фильм?
Евгений Барханов
- Да, это будет фильм, который… Мы с Максимом будем делать фильм о том, что Север и Юг – люди.
Александр Александров
- Подождите, у вас получается одна тема, я так понимаю?
Евгений Барханов
- Да. Полюсность.
Александр Александров
- А потом сделаете сплошное.
Евгений Барханов
- Да. У нас, знаете, два полюса: Южный и Северный - это то, на что, в общем-то, Земля насажена, на эту ось.
Александр Александров
- Да.
Евгений Барханов
- Почему? Вопрос главный. Почему люди бросают всё (мы об этом говорили в первой части программы) и едут туда? Для чего? Что такого? И многие люди повторно возвращаются, хотя там…
Александр Александров
- Тяжелые условия.
Евгений Барханов
- Тяжелые - это трудно представить. Даже передать трудно. Это может быть действительно легко. Меня как-то спросили: «Слушай, Жень», - а я был на перевале Саланг, это уже Афганистан, просидел там месяц, мы не мылись, завшивели и тому подобное, - «Как это?» Как я могу сказать, как это?
Александр Александров
- Как минимум, неприятно.
Евгений Барханов
- Попробуйте, и все станет на свои места. Потому что попытаться рассказать об этом можно, о тех людях, которые в этом состоянии существуют.
Ирина Яковлева
- Так это же задача режиссера - рассказать.
Евгений Барханов
- Вот. Поэтому, собственно говоря, пройден опыт создания полнометражных художественных картин, документальных фильмов для того, может быть, чтобы выйти (для меня на сегодняшний момент) на один из самых важных этапов.
Александр Александров
- Скажите, сколько займет путешествие?
Евгений Барханов
- От четырех месяцев.
Александр Александров
- Боже мой!
Евгений Барханов
- Да. Планируется четыре месяца, но возможны моменты, которые будут задерживать. Это зависит от многих причин, в том числе и от погодных условий, потому что судно «Академик Федоров» идет до Антарктиды больше месяца.
Александр Александров
- Больше месяца? А откуда стартует?
Евгений Барханов
- Стартует из Ленинграда, мне так удобней называть. Дальше - интересно. Представьте себе: на ограниченном пространстве существуют люди.
Ирина Яковлева
- В течение месяца это на корабле?
Евгений Барханов
- Кто-то выполняет свои задачи, кто-то вахты и тому подобное. Они существуют в этом пространстве, и подглядеть за ними было бы интересно. На самом деле, это полное погружение в ту атмосферу, где брат может стать человеку братом и наоборот.
Александр Александров
- Наоборот.
Евгений Барханов
- Потому что психологическая совместимость тоже очень интересная. Смотрите, такой большой город-мегаполис Москва, а люди, по разные стороны живущие в Москве, от одной мысли, что они существуют, вообще, на планете, им становится неприятно.
Александр Александров
- Нехорошо.
Евгений Барханов
- А там деться некуда.
Александр Александров
- Максим, а у вас? Расскажите про ваше путешествие. Я так понимаю, что у вас какие-то вещи совпадают. Или нет?
Максим Кузнецов
- Я, наверное, раскрою секрет, как мы вот пришли к этой идее. Мы оказались на одном фестивале, познакомились, собственно, с Женей, и когда мы уже из Домодедово ехали в поезде, он меня толкнул: «Слушай, а давай что-нибудь вместе сделаем». Человек понимает, что он едет на такой большой срок, там будет отснято большое количество материала, и из этого можно не один фильм привезти. А у меня до этого была такая история, предыстория: Никита начал уже думать о следующей экспедиции. Тянет его на Север. Заболел он этой поездкой, а мне не очень интересно было. Почему? Потому что сутки, вторые, третьи идешь - одно и то же, там белое пространство. Тяжело, надо работать. Потом ты достигаешь какой-то точки - эйфория, файеры зажигаешь (всё это в кино вошло), и всё.
Александр Александров
- И обратно.
Максим Кузнецов
- Мы это прошли, мы это сделали, когда на Ямал ходили зимой. Второй раз идти - это не интересно. А тут вдруг возникает идея. Человек идет в Антарктиду. Мы в Арктику за полярный круг. Я пытаюсь вспомнить, одновременно кто-то пробовал показать две экспедиции, совершенно разные? Одна такая государственная, 61 экспедиция, идет на корабле, а вторая - энтузиасты на внедорожниках, ребята, которые собираются куда-то в отпуск. И теми, кто идет в государственную экспедицию, и теми, кто идет на внедорожниках, что-то ими движет.
Александр Александров
- Конечно.
Максим Кузнецов
- Что-то их туда тянет. Вот попробовать это увидеть, найти, показать.
Александр Александров
- Слушай, интересно. Серьезно. Мне прямо очень любопытно.
Максим Кузнецов
- И сразу мне стало интересно. А когда стало интересно, начинаешь рыться, искать. Пошел процесс, и пошло вот это движение дальше. Вот мы сегодня сидели, обсуждали, как это лучше в кино всё соединить. Знаете, есть термин такой «стать на поток»? Сейчас мы «стали на поток», сейчас начало что-то рождаться.
Ирина Яковлева
- А у вас какая цель, я прошу прощения, Максим? У вас цель - это что? Это просто достичь определенной точки или это художественная задача - путешествие к Северному полюсу?
Максим Кузнецов
- Художественная задача, немножко я бы не сказал. Мы попробуем снять и показать людей, которые в тяжелых условиях идут, понять, зачем они это делают - это с одной стороны. А с другой стороны, попробовать найти связь между этими современными людьми и теми, кто двести лет назад, сто лет назад ходил открывать Антарктиду, потом экспедиция Седова к Северному полюсу. Этими людьми тоже что-то двигало. Вот понять, что общего, что людей туда выталкивает. С одной стороны - связать эту историю, с другой стороны, показать, что же мы за эти двести, сто лет получили в Заполярье, в Антарктиде и в Арктике.
Александр Александров
- Получили ли?
Максим Кузнецов
- Получили. Конечно, получили. Сейчас сознание людей поворачивается в сторону, что нельзя просто спокойно и долго эксплуатировать. Люди начинают уже очищать, вывозить мусор строительный, и то, что с военных баз осталось, пытаются чистить и увозить. Это правильно, все это нужно делать. И вот станция открыта совсем недавно - платформа приразломная, первая шельфовая нефть, арктическая первая. Суперсовременная станция. Вспомните, сколько было проблем при ее открытии. «Гринпис» там пытались их штурмовать, а станция технологически очень серьезная и очень здорово сделана. Практически безотходная: все вывозится, либо перерабатывается, в пласты закачивается. Нужно это посмотреть. Вот я говорил о том, что авторитетов не существует, если только людей не знаю лично. Надо посмотреть: а так ли это на самом деле? А действительно ли она такая чистая? Думаю, что так и есть. Посмотреть на тех людей, которые там работают. Потому что для меня, например, было открытие, когда мы ходили на Ямал - это люди, которых мы встречали. Нас пригласили на месторождение Медвежье (первое месторождение, которое под Надымом было открыто), и мы увидели молодых, хорошо образованных, интеллигентных людей - персонал этой станции, который работает. Понимаете? Причем уже два высших образования. Люди работают. Я увидел, как организация заботится о сохранении этих кадров. Это настолько разительно отличается от того, что было в средине 90-х. И, в конце концов, как человеку не совсем молодому, мне вот приятно это видеть. Можно говорить высокопарно - возрождение России и так далее. Но когда это видишь, это хорошо. Хочется то же самое увидеть теперь в новом месте, дойти туда, и некую такую точку в этой части экспедиции там поставить.
Александр Александров
- Здорово!
Евгений Барханов
- Давайте, чтобы немножечко шарик с пафоса скинуть, Максим, ты здорово все сказал по большому счету. Я просто так очень аккуратно для расслабления наших слушателей, расскажу историю про то, как буквально на днях мы встречались с Артуром Николаевичем Чилингаровым - человек уникальный. И вот был очень щепетильный вопрос о финансировании, о деньгах.
Александр Александров
- Скажите, Чилингаров – это?
Евгений Барханов
- Чилингаров Артур Николаевич – это уникальный человек. Дважды герой, причем герой Советского Союза и герой России.
Александр Александров
- Вот это да!
Евгений Барханов
- Да.
Александр Александров
- Полярник?
Евгений Барханов
- Он полярник. Он руководитель экспедиций многих. Он опускался на дно Северного Ледовитого океана в районе той самой оси. То есть северный полюс он посетил.
Александр Александров
- Еще и в глубину.
Евгений Барханов
- Да, на глубоководном подводном аппарате. Я смотрел эти кадры частные. Нам были показаны. Интересно там. Люди лежат на дне или стоят. Северный ледовитый океан, там льды и еще сколько-то там чего-то, и вот под такой толщей всего, прямо возле сердца, я метафорически, возле оси Земли люди манипуляторами что-то скребут по дну. Помимо того, что оставили государственный флаг, они что-то там скребут. «О, кажется креветка!» Понимаете, это живые люди, понимаете? Очень здорово! А вот финансирование - это очень неприятный вопрос, потому что действительно с деньгами не очень всё. Скажу проще: всё очень плохо. И зачастую интересные идеи, они, как это говорится, мимо кассы. Так или иначе, должен был быть поднят вопрос о финансировании. Я, как человек «скромно» обходящий эти вопросы, навострил уши на другую тему, чтобы услышать совсем другое, и вдруг все-таки люди задают вопрос о финансировании. Артур Николаевич улыбается, видно, это было откровение, посетившее его, он показывает на меня пальцем: «Женя, у тебя есть самое главное, что нужно полярнику, - борода. Что ты еще хочешь?».
Александр Александров
- Хочется еще финансирование.
Евгений Барханов
- Все, что нужно полярнику - это борода. Теперь я могу передать кому-то кусочек бороды.
Александр Александров
- Когда вы возвращаетесь? Когда вы уезжаете, и когда вы возвращаетесь?
Евгений Барханов
- Выезжаем мы в начале ноября, то есть, через месяц. И возвращается судно в Ленинград по предварительным подсчетам в марте. Вот, собственно говоря, такой график.
Ирина Яковлева
- А вы, Максим?
Максим Кузнецов
- Не знаю, удастся ли нам с Женей пересечься по его возвращении. У нас запланировано на март. Скорей всего, начало марта.
Александр Александров
- А как долго продлится ваша экспедиция?
Максим Кузнецов
- Три недели.
Ирина Яковлева
- То есть, получается вы… А как же вы на транспорте? Про маршрут расскажите.
Максим Кузнецов
- Выезжаем мы из Москвы, так называемый, доездинг - быстренько доезжаем, откуда нужно уже стартовать. Дальше в сторону Нарьян-Мара, потом еще 350 километров в сторону Печерского моря, и вот база нефтяников и от этой базы уже дальше. Надеюсь, на вертолете нас перебросят, собственно, на саму платформу, чтобы там поснимать.
Александр Александров
- Договоренность есть уже?
Максим Кузнецов
- Я думаю, что будет. Артур Николаевич пообещал посодействовать. Раз он пообещал, я думаю, что получится. Во всяком случае, в предыдущей экспедиции с «Газпром добыча Надым» нам удалось решить этот вопрос: нас на технологические зимники пускали, станции показывали, и все было очень здорово организовано. И все время местные журналисты удивлялись: «Зачем вам это нужно?» и «Сколько Газпром вам заплатил за эту рекламу?» Когда мы говорили, что вообще ни копейки, что это мы сами решили все это снять…
Александр Александров
- Может, надо как-то, ребята, прекрасное здание в центре Москвы посетить, просто прийти туда, пообщаться, в конце концов?
Максим Кузнецов
- Понимаете, какая вещь, вы часто подаете в метрополитене или в электричках?
Александр Александров
- Бывает.
Максим Кузнецов
- Да, бывает. Но что-то... попросить надо как-то правильно. Но когда ты веришь еще в какие-то свои силы, то очень неудобно просить.
Александр Александров
- Борода-то есть.
Максим Кузнецов
- Вот именно. А там ее повыше и вперед - она и шарф заменит, и от ветра укроет.
Александр Александров
- Скажите, самая вкусная еда, которую вы ели, путешественники? Вы еще и солдат бывший.
Евгений Барханов
- Если говорить про Афганистан, то могу сказать…
Александр Александров
- Нет, просто. Вообще, в жизни.
Евгений Барханов
- В жизни? Это вопрос почти философский. Не хлебом единым. Давай, Максим, я просто не соображу.
Максим Кузнецов
- Я философически отвечу. Поскольку я не чревоугодник, для меня любая еда практически хороша и вкусна, если ты хочешь есть, если ты голоден. Если ты не хочешь есть, тебе любую еду, какую не всовывай, она не будет вкусной. А так, если серьезно ответить, наверное, не то, что самая вкусная для меня еда, а то, что запомнилось - вот на всю жизнь запомнились мне макароны с морской капустой. Так получилось.
Александр Александров
- Забавное сочетание.
Максим Кузнецов
- Забавное сочетание. И хлеб, намазанный икрой кабачковой. Вот ешь этот хлеб с кабачковой икрой и макароны с капустой, там еще иногда тушенка появлялась.
Александр Александров
- Это где-то в экспедиции?
Максим Кузнецов
- Нет, это не совсем так. Помните, Спитакское землетрясение, Ленинакан.
Александр Александров
- Извините. Я понял.
Максим Кузнецов
- Я предложил своим комсомольским товарищам, я тогда активно занимался комсомолом, мне это всё интересно было. Увидел когда эти кадры, все перевернулось во мне: «Надо ехать. Ладно, мы не спасатели, но хотя бы палатки привезем, разобьем лагерь». Стройотряд собирать. Очень быстро ребята откликнулись. Когда мы дали объявление на электронный скибатрон, электронную доску, через полчаса четыреста человек в очереди стояло записываться, чтобы ехать туда. Взяли первых 30 человек. Естественно, когда мы собирались, нам и военная кафедра, и институт денег наличными дал, чтобы туда везли. Военная кафедра мне двух майоров с кафедры выписала: «Вот тебе в помощь, в подчинении будут, чтобы не одних студентов везти». А столовая выделила нам запасы: этой морской капусты, баклажанной икры и макарон. И вот эта мне запомнилась еда.
Александр Александров
- Евгений?
Евгений Барханов
- Вода.
Александр Александров
- Понятно.
Евгений Барханов
- Потому что ею можно насытиться. Я испытывал чувство жажды сильнейшее и чувство голода. Я могу сравнить эти два чувства. Да, наверное, вода. Вкусная такая.
Александр Александров
- Да. Мы, в общем-то, должны уже заканчивать, потому что время уже…
Ирина Яковлева
- У меня вопросов все больше и больше.
Александр Александров
- Больше и больше?
Ирина Яковлева
- Да.
Александр Александров
- Задай, пожалуйста. Для этого здесь собрались.
Ирина Яковлева
- Не хотим послушать музыку, которую принес Максим?
Максим Кузнецов
- Не успеваем. Давай, задавай, Ирина Валерьевна, вопрос.
Александр Александров
- Мы просто поставим в конце на закрывашку музыку, которую принес Максим. И два слова о ней скажет Максим. Задавай вопрос. Пожалуйста, Ирина.
Ирина Яковлева
- Мне очень интересно, вот эта ваша совместная идея о совместном фильме. Вы же знаете, как задумки разнятся с результатами - можно придумать все, что угодно. Но в принципе, мне бы хотелось узнать, вы же знаете, наверняка, где-то там, в потаённых уголках, зачем вы туда едете? Может быть, все-таки признаетесь сейчас?
Александр Александров
- Испытать себя на прочность?
Евгений Барханов
- Нет, испытывали себя уже. По большому счету уже знаю, на что способно тело, на что способен разум. Наверное, можно до бесконечности себя испытывать, пока эта пауза не приведет к могильной доске. Тут ощущение совсем другого рода, наверное. Я за себя отвечу. Кино – это здорово, интересно рассказывать и интересно пересказывать, и добавлять или что-то разглядывать. Это всё интересно. Но, наверное, самое главноет- это ощутить себя в пространстве.
Александр Александров
- Для меня это как полет в космос. Честное слово. Я абсолютно сравниваю это… Это другая планета.
Евгений Барханов
- Кстати, полярники, которые уходят на станцию «Восток», она в центре материка. Я скажу, что Антарктида по диагонали 7 тысяч километров - это материк громаднейший. Он без государственной границы. Там люди существуют совершенно иначе, чем мы можем себе представить. Там все удивительно, уникально. Там представлены станции очень многих государств, но люди, хоть и говорят на разных языках… парадокс, Вавилонская башня, а тут наоборот, перевертыш. Вот эти громады льда, я сейчас очень аккуратненько, они нарастали миллионами лет, и что там, подо льдом? Когда-то, скорее всего, там была жизнь. И вот сейчас там, на станции «Восток», четыре с половиной над уровнем моря, они бурят этот самый лед, и в какой-то момент возник вопрос: «А что там такое?». Все уже знают, что там бактерии, и уже почти доказано, что там жизнь. Опасность в том, не узнаем ли мы случайно свое будущее или прошлое, которое перевернет, вообще, полностью сознание человечества. Не нарушим ли мы баланс? Удивительно! Люди там, понимаете, такое красивое слово «по лезвию ножа». А когда ты еще знаешь, что ты можешь изменить ход истории или объем, пространство, весь мир, - там большое искушение, я думаю, и у наших ученых, и у людей, которые занимаются этим делом. Вот поэтому прикоснуться до чего еще не касались. Я не физик, но мне всё хочется потрогать руками, оставить отпечатки.
Ирина Яковлева
- Прикоснуться к прекрасному. Нет, опять же, я хочу очень знать. Изящно, очень изящно, все-таки Евгений ушел от моего вопроса. Неужели здесь нельзя выявить в себе эти качества? Зачем ехать так далеко? У меня вопрос.
Евгений Барханов
- Дело в том, что, конечно, можно пробурить до центра земли прямо на Красной площади.
Александр Александров
- Это будет так любопытно.
Евгений Барханов
- Это будет перфоманс. Или паноптикум.
Ирина Яковлева
- Но ваша жизнь не связана с наукой, с арктическими всеми этими исследованиями. Человек, принадлежащий к миру драматургов, кино…
Александр Александров
- Я так понимаю для себя. Евгений, мне кажется, уже ответил на этот вопрос. Он сказал, что едет туда, помимо того, чтобы побольше узнать, он хочет посмотреть на людей. Я так понимаю. Я по профессии актер, я считаю, что человек - явление самое загадочное и таинственное, которое можно изучать бесконечно долго.
Евгений Барханов
- По образу и подобию.
Александр Александров
- По образу и подобию.
Евгений Барханов
- А здесь, к сожалению, иллюзии. Иллюзии взаимоотношения между людьми скрадывают то самое. Я не знаю, не я придумал этот мир, не мне его рушить, но мне он неинтересен, потому что все мы в нем варимся, всё понятно. Если я прихожу в магазин, кладу денежку - мне дают товар. Чудеса, с одной стороны: бумажку положил, а тебе товар дали. А ты попробуй вот как-то без этой денежки как-нибудь.
Александр Александров
- Своими ручками.
Евгений Барханов
- Своими ручками. Как-то так. Мы живем в этой иллюзии, а нам всё понятно. Сел на кресло в самолете, полетел. Чудеса! А ты сидишь и еще недоволен, что у тебя колени упираются. Как? Тут надо орать, визжать: «Чудеса!» Общество потребления, а в нем сложно, потому что все упрощено до безобразия. И безобразничать в этом безобразии не хочется.
Александр Александров
- Мы вам желаем не безобразничать в этом безобразии, а…
Ирина Яковлева
- Возвращайтесь, привозите материалы. Будем смотреть фильм.
Александр Александров
- Привозите себя. Привозите материалы. Желаем вам удачи в пути, на пути самопознания и познания природы, планеты, всех этих сложных зверей.
Ирина Яковлева
- И нам расскажете. Всем, кто остался здесь.
Александр Александров
- Спасибо вам! Музыка. Максим, что принесли? Два слова.
Максим Кузнецов
- Что мы будем сейчас слушать? «Riff Galaxy». «Riff Galaxy», как я уже сказал, это группа, которая родилась достаточно давно. Увлечение достаточно серьезное. Кто хочет, тот знает. Достаточно большая группа. Композиция «Рожденный свободным». Мы ее возобновили и сделали совершенно новой, она вошла в предыдущий наш фильм «Рожденный свободным. По следам кавказской конной дивизии». Она завершает, фактически, фильм. Слова, которые писались, они не были никаким образом привязаны к сегодняшней или вчерашней ситуации, на мой взгляд. Вы ее сейчас послушаете.
Александр Александров
- Автор вы?
Максим Кузнецов
- Слова достаточно общие. Также же, как и фильм «Убить дракона», для меня.
Александр Александров
- Мы попрощаемся и поставим музыку. Спасибо большое!
Ирина Яковлева
- Спасибо!
Александр Александров
- Приходите. Мы вас очень ждем в этой студии через четыре месяца, по возвращении из ваших экспедиций. Еще даже пускай будет не готов фильм, нам интересно будет с вами поговорить.
Евгений Барханов
- Я после этих слов не брею бороду что ли.
Ирина Яковлева
- Да.
Евгений Барханов
- Хорошо.
Александр Александров
- Счастливо!
Ирина Яковлева
- До свидания!
Евгений Барханов
- Всего доброго!