Анна Воронина: Доброе утро, дорогие друзья! В эфире радио «MediaMetrics» и программа «PROдвижение». В студии я, Анна Воронина. Сегодня у меня в гостях российский политтехнолог Дмитрий Гусев. Дмитрий, здравствуйте.

Дмитрий Гусев: Добрый день.

Анна Воронина: Мы будем говорить о том, правда ли, что политика уходит в диджитал. Совсем недавно закончился праймериз. Дмитрий в этом году ходил на праймериз от «Единой России», шли по списку Москвы. Свою предвыборную кампанию Дмитрий решил сделать полностью в Интернете. То есть можно сказать, что это первый случай в истории российской политики, когда кандидат полностью сделал упор на Интернет. Дмитрий, хотела у Вас спросить, как вы решились на это? В России такого никто не делал, а в Америке, действительно, есть такой прецедент - это нашумевшая кампания Барака Обамы, когда он избирался и общался с избирателями в социальных сетях, делал огромное количество вирусных роликов. Расскажите о том, как Вы планировали свою кампанию и на чей опыт ориентировались.

Дмитрий Гусев: Смотрите, во-первых, все так, как Вы говорите, и не совсем так. Конечно, в России во время избирательной кампании все кандидаты, политологи, политтехнологи в последние годы советуют пользоваться интернетом, а именно социальными сетями. Но вопрос в том, как ими пользоваться. Конечно, все знают опыт Обамы, двух кампаний Обамы (2008 и 2012 года), где он потратил огромные деньги и огромные усилия на то, чтобы работать в Интернете. Если в первый раз, в 2008 году, он потратил на Интернет порядка 10 млн. долларов, то в 2012 году его диджитал кампания обошлась примерно в 160 миллионов. Это без миллиарда почти 15% бюджета, то есть огромные цифры. У нас пока в Интернете такие деньги просто не тратятся, хотя, конечно, с каждым годом Интернет все дороже и дороже. На что я ориентировался? Представьте себе, праймериз по спискам Москвы, избиратели – вся Москва, 7 млн. 300 избирателей. Для того чтобы привести людей, мне нужно было создать сеть, пройтись по квартирам, найти своих сторонников и потом их 22 мая привести на участки. Представляете, сколько на это нужно денег, сил, людей и времени. У нас было, собственно, всего 5 недель предвыборной гонки. 5 недель! За это время, конечно, ничего невозможно. Это то, что работало против нас. Что работало на нас… вообще, надо сказать, что Россия стоит на третьем месте в мире по времени, проводимому в социальных сетях. На третьем месте в мире после Аргентины и Израиля, как ни странно. 10 с лишним часов наш российский гражданин проводит в социальных сетях, лайкая в Фейсбуке, Одноклассниках, ВКонтакте.

Анна Воронина: Когда все успевают работать?

Дмитрий Гусев: Я не знаю. 10,5 часов в неделю, не в день, конечно. Это работало на нас. Более того, чем отличаются наши социальные сети от американских социальных сетей? В Америке среднее количество друзей у человека, который сидит в социальных сетях, а их там больше, чем у нас, - около 500 человек. Около 500 френдов у человека в среднем в Америке. У нас эта цифра еще три года назад была всего лишь 78, но за два года произошло увеличение количества друзей в два раза. То есть сейчас примерно 150, а по прошлому году надо посмотреть цифры, может, уже и 200 человек – это среднее количество друзей у человека в социальных сетях. То есть эта цифра растет, люди открывают для себя социальные сети, начинают там активно работать, и вы видите это по коммерческой рекламе, вообще по бизнесу: у каждого бизнеса есть своя страничка в Фейсбуке и других социальных сетях, где они осуществляют продажи. В политике это все только-только-только начинается. Конечно, эффективность работы в традиционных полях с листовками, с газетами, с агитаторами - она, конечно, выше, но я Вас уверяю, что в этом году все останется примерно так, а через 5 лет мы, конечно, получим совершенно другие выборы, где работа в Интернете, работа в социальных сетях будет значительно выше, чем сейчас. Не 1%, как это сейчас происходит, а 5-10%. Посмотрим, но ситуация поменяется в корне. И наша задача, я имею в виду российских политиков, политологов, политконсультантов, научиться с этим работать. Я сделал первый шаг в этой кампании, показал, как это можно делать.

Анна Воронина:  Смотрите, мне понятно, когда Вы говорите о том, что пошли в социальные сети, потому что действительно коммуникаторы, смартфоны есть у большинства,  особенно Москве. То есть Вы пошли напрямую общаться со своими избирателями. Но Вы называете площадки Фейсбук, ВКонтакте, Одноклассники, то есть, по сути, Вы могли там вещать только на своих друзей, но ведь ваши друзья не живут по тому округу, от которого Вы идете. Ваши друзья живут в Москве, в Томске, за границей, то есть это не ваша целевая аудитория. Как с помощью социальных сетей выйти именно на вашу целевую аудиторию? Что Вы делали для этого?

Дмитрий Гусев: Смотрите, если Вы думаете, что я делал только в своих социальных сетях, на своей странице в Фейсбуке, то это, конечно, ошибка. Мы использовали все площадки, которые могли быть нам полезны, начиная от ЯПлакалъ, Pikabu, Fishki.net, заканчивая страницами наших коллег. Вот у меня одна из тем кампании была закрыть «Эхо Москвы» за их высказывание против Дня Победы. Так вот, буквально через несколько часов информационного старта этой кампании на своих страницах разместили это официальная группа ВКонтакте «Бессмертного полка», «Ночные волки», партия «Родина» и другие общественные организации, политики, общественные деятели, кто с этой позицией согласен. Мы сразу получили другую аудиторию, понимаете? То есть, если Вы думаете, что я сидел у себя в Фейсбуке и с утра до ночи размещал картинки и ролики, это ошибка. Более того, в кампании у нас работала команда из 9 человек, включая меня, и из них только 3 человека занимались производством контента: готовили ролики, готовили к ним тексты и так далее. Все остальные, большая часть команды, занимались как раз продвижением, занимались тем, чтобы эти ролики, эти сообщения, эти тексты увидело максимальное количество людей. Более того, я ведь в социальных сетях работаю давно (и в ЖЖ, и в Фейсбуке, и в других сетях), и в этом смысле для меня это очень понятная среда. Понятно, где есть точки роста, где соперники, где враги, где друзья, где сочувствующие и так далее. То есть мы пришли не на пустую поляну, я работал с той аудиторией в той среде, которую я знаю.

Анна Воронина: Смотрите, я имею в виду, что при классической кампании политик, если он идет от округа, он бы пошел стучаться в каждую дверь, приходить к каждому гражданину, разговаривать с ним, и у него была бы на карте очерчена ручкой какая-то территория, в тетрадке, где он бы эти квартирки помечал. То есть Вы, когда работаете в Интернете, получается, что Вам пришлось брать шире эту географию, чем именно ваш округ? Как Вы выходили на конкретно этих людей? Вы говорите: «Ночные Волки», еще ряд других.

Дмитрий Гусев: Смотрите, в любой сети всегда есть рекламный таргетинг на город, всегда вы можете настроить: Алтайский край, например, город Барнаул…

Анна Воронина: То есть закупали контекстную рекламу?

Дмитрий Гусев: Нет, не закупали контекстную рекламу. Мы всегда можем таргетированно в социальных сетях, это же не контекстная реклама, это обычная реклама в Фейсбуке, в ВКонтакте, в Одноклассниках, которую всегда можно настроить с нужным геотаргетингом, в данном случае это весь город Москва. Поэтому здесь как раз никаких проблем нет, хотя, конечно, я прекрасно понимаю, что аудитория была значительно шире, и, когда мы начали анализировать вот тех людей, кто с нами вступил в контакт, кто отреагировал на эти посты, лайкнул, комментил или репостнул, то мы поняли, что две трети это люди, конечно, не из Москвы, но в этом ничего страшного нет. Зато в сравнении с традиционными агитаторами очень четко видно, что человек вам сказал и откуда он. Если вы занимаетесь выборами, у вас пошли агитаторы в поле, вы приходите, вам сдают отчет агитаторы и говорят: «мы посетили за сегодня 30 квартир, из них в 10 нам открыли, в 20 открыли, значит, вот эти люди против нас, эти за нас, эти еще колеблются». И у вас всегда встает вопрос: «а как было на самом деле»? Один на один человек с кем-то побеседовал. Вы начинаете это контролировать, звоните им в квартиры, пускаете обстучку, а там, например, не жена, а муж, и вы всегда будете сомневаться в том, достучался ли до них этот агитатор. Потом, в конце концов, вы никогда не знаете, что он там сказал, и как они поговорили, и насколько то, что вы придумали, то, что вы хотите людям сказать, было до них донесено. Это всегда очень сложная задача. У любого политконсультанта такая задача стоит. Как проверить эффективность работы агитаторов в сети? В сетях это очень просто, и каждого можно посчитать, каждого можно увидеть, посмотреть, что это за человек, о чем он пишет.

Анна Воронина: Я знаю, что, когда Обама в 2008 году выкладывал на своей официальной страничке какие-то видеоролики, пользователи ставили лайки, и потом конкретно им направлялись сообщения от агитаторов, то есть с ними общались, выбирали их какую-то проблему, например, защита животных их интересовала, или они как волонтеры помогали при каком-то цунами, и вот им предлагалось решение от Обамы той проблемы, которой они занимаются, какая-то его законодательная инициатива. То есть обращались непосредственно к каждому из заинтересовавшихся людей. Вы делали что-то подобное?

Дмитрий Гусев: Вы все правильно говорите, Обаме удалось построить такую массовую таргетированную коммуникацию. Что значит массовую? Это значит, что он мог общаться с миллионами людей. Только одних электронных писем в конце кампании, мобилизующих писем Обама разослал 3 с лишним миллиона. 3 миллиона писем по почте, только писем, пришло людям, а, если мы говорим о том, что они писали в социальных сетях, или общались по каким-то другим каналам: смсками или по телефону, то это вообще миллионы сообщений. Вот в этом смысле массовая.

Анна Воронина: Вот откуда он брал эти базы, кстати?

Дмитрий Гусев: Сейчас мы дойдем досюда. Вот в этом смысле это массовая. Таргетированная значит, что с каждым человеком он мог общаться по той теме, которая его интересует. Но, если Обама размещал у себя… во-первых, у Обамы было несколько сайтов, не один, а, собственно, два. Во-вторых, если человек зашел на его сайт, оставил там свои контактные данные, то мы понимаем по его профилю в социальных сетях, что человек любит кошечек, собачек, а если он при этом подписал какую-то петицию или подписался под каким-то законопроектом или инициативой Обамы, то мы сразу понимаем, что человек вот по этой теме готов с тобой разговаривать. И, конечно, ему приходит в ответ сообщение: «слушай, ты подписал нашу петицию за защиту котиков, вот, ты знаешь, мы еще хотим тебе предложить защитить собачек». И в этом смысле таргетированное сообщение в будущем нашем будет выглядеть примерно так: «привет, Ань! Я также, как и ты люблю котиков и также езжу на красной тойоте. Хотя, ты знаешь, если мы с тобой будем продолжать по утрам кушать блинчики с творогом, то скоро ты в свою тойоту не влезешь, поэтому будь любезна, вот у меня есть такая петиция за здоровую еду, подпиши. И такое сообщение будет сформировано для каждого конкретного человека. Вот к этому всему, конечно, придет. Пока это делается все менее таргетированно, но, тем не менее, уже человека можно вычислять, о чем с ним разговаривать. Мы делали то же самое. То есть те люди, кто лайкал, репостил, комментил там, где мы смогли собрать этих людей. Мы, конечно, понимали, кто перед нами, и мы разослали в конце порядка 300 тысяч персональных писем в социальных сетях с просьбой прийти проголосовать, с просьбой откликнуться на наши идеи. Конечно, мы отсеяли всех немосквичей, оставили только москвичей. Вот около 300 тысяч была такая персональная рассылка. Конечно, этого недостаточно. Очень сложно после вот такого однократного контакта понять: а вообще человек за тебя или нет. Понимаете, вот в маркетинге, в бизнесе достаточно просто. Мы по действиям человека в социальных сетях можем понять его потребительское поведение, и бизнес этим пользуется. То есть мы понимаем, что если человек ездит на дорогой машине, если у человека жена, трое детей, если человек ездит отдыхать куда-то заграницу и так далее, значит, с ним надо разговаривать и предлагать ему следующий продукт в такой-то ценовой нише. Если человек попадает в политику, то здесь ситуация гораздо сложнее. Бизнес научился пользоваться этими цифровыми технологиями, политика только делает первые шаги. Смотрите, о чем я говорю. Перекопали, например, Тверскую. И человек сидит и говорит: «да елки-палки, да заколебали московские правительства», и так далее. Мы, конечно, на основании такого поста должны сказать, что он протестник, а он идет и голосует за Путина. Потому что он различает эти вещи. Политику, большую политику, и грязь на дорожках, или недостроенные улицы, или ремонт какой-то, и, наоборот, может быть обратная ситуация: человек может хвалить и говорить: «вот молодцы московские власти, Тверскую ремонтируют, ну и что, что перекопали», а идет голосовать за коммунистов. А почему? Да потому что у него такие политические убеждения. И вот здесь самая главная сложная задача, которую еще предстоит решить: как действие человека в социальных сетях превращается в политическое действие.

Анна Воронина: Пока нет этого ответа?

Дмитрий Гусев: Пока в России нет вообще попыток этот путь пройти. Делаются только первые шаги. Если мы видим, что человек против перекопки Тверской или за перекопку, против абортов или за аборты, вопрос: как определить, за кого он будет голосовать? Нам нужно его в день выборов мобилизовать или нет? Современная политическая коммуникация как раз строится на трех китах: агитация, сегментация, мобилизация. То есть мы агитируем людей, дальше делим их на наших/ненаших и своих сторонников мобилизуем в день выборов. Вот вопрос: как на основании различных политических мнений человека определить, как он будет голосовать. Это очень сложная, непростая задача, однозначного ответа ни у кого пока нет, но и в том числе в Америке нет.

Анна Воронина: Я знаю, что Вы знакомы с политтехнологом, который делал кампанию Обаме, как раз вот интернет-кампанию. Мы с Вами до эфира немножко успели об этом поговорить.

Дмитрий Гусев: Джим Мисино его зовут.

Анна Воронина: Джим Мисино, есть ли у него ответ на этот вопрос?

Дмитрий Гусев: Конечно, у них есть свои некоторые методики, но эти методики основаны, скорее, на работе с большими базами данных. То есть они делают какие-то вероятностные выводы. По теме работы с большими данными мы еще намного отстаем от Америки. Как это выглядит: берутся базы покупок, базы поисковых поисковых запросов.

Анна Воронина: Откуда? Это Google им доставляет?

Дмитрий Гусев: Надо у них спросить, где они их берут. Что-то выкачивают из сетей, что-то хакерским образом добывают, о чем-то договариваются с крупными корпорациями. Тем не менее после наложения огромных таких баз данных, у них получаются какие-то выводы. Причем, выводы, знаете, например, такие: оказывается, демократы любят кошечек, а республиканцы собачек, но это не причинно-следственные связи. Люди становятся демократами не потому, что они любят кошечек, и любят кошечек не потому, что они демократы. Это статистика.

Анна Воронина: То есть в основном это математические закономерности они рассчитывают.

Дмитрий Гусев: Нет, это не закономерности, это просто статистика. Просто так получилось, это не связанные друг с другом вещи. Просто так получилось, что 90% демократов любят котиков, а 80% республиканцев любят собачек. Просто так получилось. Но на основании этого можно делать какие-то вещи. Следовательно, своих сторонников демократам нужно ловить у магазинов, где продают кошечек или еду для кошечек, а собачников нужно агитировать, тащить на участки там, где выгуливают собачек.

Анна Воронина: То есть условно перед предвыборной кампанией Администрацией Обамы, его предвыборным штабом была запрошен этот огромный массив информации…

Дмитрий Гусев: Это их надо спросить. Я не знаю, как они это делали, может, они все украли.

Анна Воронина: И уже условно обрабатывался, сегментировался, и выводились какие-то статистические…

Дмитрий Гусев: И на основании этого они делали какие-то… но это любая работа с большими базами данных, то, чем активно пытается воспользоваться бизнес, она на этом и построена. Если какой-то банк понимает, что люди ходят в Альфа-Банк, потому что они любят красные тойоты или вообще тойоты, соответственно, и работайте с этой аудиторией. Вы понимаете ее потребности, исходя из ее потребительского поведения, там все очень четко можно посчитать. В политике все посчитать вот так пока невозможно, я боюсь, что всегда тут будет большая доля вероятности, что человек, который, с одной стороны, поддерживает политику московских властей¸ идет и голосует за коммунистов, например. Вот с таким мы можем столкнуться на любых выборах. И вот задача стоит такая, сложность, как вообще понять, как человек будет голосовать, потому что после этого должно быть принято решение: мы его приглашаем на участки, мобилизуем, или мы его оставляем в покое. Это вот такая вот задача, которая у нас еще даже не сформулирована. Это мы с Вами это обсуждаем, но она в среде политологической, политической, пока не обсуждается, потому что до этого еще нужно дойти, мы еще не оцифровали политические технологии до такой степени, чтобы они вот так работали. Но я Вас уверяю, на следующих выборах в Государственную Думу это все будет работать на полную катушку.

Анна Воронина: Только вчера смотрела заявления Джулиана Ассанжа, он был на Дне Рождения «Russia Today» и говорил о том, что Администрация Обамы давно уже «в постеле» с Google и у них у выуживает все данные, то есть о всех, кто пользуется этой системой, в том числе Google+, их социальной сетью.

Дмитрий Гусев: Слушайте, но это не секрет, что консультанты тогда штаба Обамы были и Билл Гейтс, и Стив Джобс, и Шмидт, который с Google, то есть эти все ребята были консультантами штаба Обамы, о чем они там договорились, отдавали они им данные, не отдавали, продавали, и как там все это было устроено, мы не знаем, мы можем только догадываться, они же нам об этом не расскажут. Но Вы понимаете, что эти люди участвовали в кампании Обамы, и, очевидно, не просто в качестве добрых советников, но помогали какими-то своими ресурсами и своим влиянием.

Анна Воронина: Дмитрий, давайте вернемся все-таки к вашей кампании. Кстати, она называется «Человек, который говорит правду».

Дмитрий Гусев: Это был мой предвыборный слоган, это правда.

Анна Воронина: Вы выбрали для себя площадки в социальных сетях: LiveJournal, Фейсбук, ВКонетакте, Твиттер, Одноклассники, YouTube, Инстаграм. Эти площадки мне понятны, и они на сегодняшний день классически используются всеми политиками. Но у Вас здесь еще есть три площадки, на которых Вы также размещали свои ролики, предвыборные агитки: Pikabu, ЯПлакалъ, Fishki.net. По большому счету, это развлекательные площадки, куда аудитория заходит, и там, действительно, огромная аудитория, очень активная, но она туда заходит, чтобы развлечься, отвлечься от работы. Почему Вы для себя выбрали их и  не боялись ли, что Вас воспримут несерьезно?

Дмитрий Гусев: Смотрите, когда у нас политики выступают в ходе предвыборной кампании на каком-то концерте популярной группы, никто не говоит: «знаете, если Президент у нас вышел выступать на концерте с Любэ, то это просто несерьезно». Да нет, это серьезно. Он использует возможность общаться с этой аудиторией. То же самое и здесь: если люди приходят на Pikabu, Fishki.net, ЯПлакалъ, значит, им там интересно, значит, они там какую-то информацию получают, и мы, конечно, пытались достучаться до аудитории. Конечно, я же начинал кампанию с нуля, никто не знает, кто такой Дмитрий Гусев, кроме профессиональной среды и политиков, москвичи, конечно, об этом не знали. Важно было использовать любые площадки, где тусовались и тусуются люди. Это первое, а второе: мы, конечно, делали то контент, который мог быть вирусным, люди бы захотели его репостнуть, показать соседу, поржать и так далее, потому что по-другому невозможно пробиться через социальные сети, понимаете? Если бы я говорил какие-то умные вещи в классическом стиле, надел бы, значит, галстук, рубашку, встал на трибуну, но кто бы это смотрел?

Анна Воронина:  Вот, кстати, Вы сказали про вирусный контент, совсем недавно у меня в эфире был маркетолог одной крупной фармацевтической компании глобальной, и они потратили очень большие деньги на то, чтобы снять вирусный ролик для одного препарата от гриппа и запустить его в социальных сетях. Этот ролик смотрели, я Вам честно скажу, миллионы людей вообще по всей России, то есть количество репостов, он мне показывал цифры, я их сейчас, честно сказать, уже не помню, но это впечатляюще, то есть это от 100 тысяч репостов там было, все смотрели. И я спрашивала: «ну как, продалось?». И он говорил: «Ань, нет, не продалось». То есть люди посмотрели, охват аудитории был огромный, об этом препарате действительно все знают, но продажи не выросли, то есть этот препарат никто не купил. И у меня вопрос: в свою предвыборную кампанию Вы сняли три вирусных ролика…

Дмитрий Гусев: Их было больше, ну ладно.

Анна Воронина: Набрали 500 тысяч просмотров, и большое количество лайков и репостов.

Дмитрий Гусев: Но это только вот эти три ролика, а вообще общий охват аудитории около трех миллионов людей посмотрело все те сообщения, посты, ролики, которые мы сделали.

Анна Воронина: Я говорю только данные, которые у Вас написаны в презентации.

Дмитрий Гусев: Но это только про три ролика. А остальные-то? Там их же было гораздо больше.

Анна Воронина: И вот в связи с этим вопрос: ролики вирусные действительно яркие. Я думаю сейчас, кстати говоря, посмотрим один из них, у нас есть такая техническая возможность. Хотелось бы узнать: удалось ли Вам конвертировать и считали ли Вы эти просмотры, эти лайки в количестве тех людей, которые пришли и проголосовали? И можно ли это вообще посчитать?

Дмитрий Гусев: Мы сейчас смотрим или уже обсуждаем?

Анна Воронина: Давайте мы обсуждаем, а потом смотрим.

Дмитрий Гусев: Давайте. Вот, смотрите, важный и самый важный вопрос – это вопрос конверсии. Значит, вот в рекламе в Интернете есть цифры, которые опытным путем по конверсии достигнуты. Что значит конверсия? Это значит просмотр чего-то в Интернете или заход на страницу и дальше превращение, то есть конверсия в какое-то действие. Например, в покупку. И вот, когда люди продают что-то в Интернете, через интернет-рекламу, неважно через какие виды, они, конечно, эту конверсию очень легко считают. То есть понятно: мы затащили человека на свою страницу, он зашел и купил. Так вот эти цифры составляют 1-2%. Из тех, кто зашел на страницу, посмотрел вашу информацию и после этого здесь же в Интернете купил, а, если человек купил, значит, он знает, как этим пользоваться, для него это нажать три клавиши, ввести карточку или через Яндекс.Деньги или другие сервисы перечислить деньги за покупку, это несложно, это все делается в течение нескольких минут, не отходя от компьютера, это все делается в течение нескольких минут, не отходя от компьютера. Но когда мы переходим в политику, то здесь гораздо более сложная задача. Мы человека ловим и с ним общаемся в Интернете, а нашей задачей является его из Интернета в урочный час, в очень конкретные 12 часов привести на избирательный участок. То есть надо, чтобы он поднял задницу с дивана в воскресенье, не поехал на дачу, не развлекся с детьми, не пошёл в магазин, а пошел на твой избирательный участок. Конечно, мы говорим о более низких цифрах конверсии. Вот если мы говорим о классической предвыборной конверсии, когда ходят агитаторы, то там средняя цифра составляет 30%. Что это значит? Если агитаторы прошли и нашли, например, 100 человек, которые будут голосовать и собираются голосовать за нашего кандидата, так вот привести на участки из этих 100 человек удается только 30. Это высокие цифры, с точки зрения Интернета,  но они не такие высокие, как казалось бы. То есть человек в лицо агитатору говорит: «да, я за Гусева, да, я готов в воскресенье пойти». Дальше вы в воскресенье приходите к нему домой, а его дома нет или он говорит: «да-да-да, через часик я подойду, еще не сходил на участок». И вот начинается такая вот история. А здесь мы общаемся с ним даже не в жизни, а в Интернете, и мы хотим, чтобы огромное количество людей пришло на участки. Вот это первая очень сложная задача, как людей из онлайна привести на участки в офлайн.

Анна Воронина: Как это делал Обама? Точно так же в сообщениях?

Дмитрий Гусев: Точно так же, но количество сообщений было больше, и они были на те темы, которые человека волнуют, понимаете? Есть другие способы работать только с теми людьми, активными, которые ходят на выборы, но у нас не такие большие явки. Вот 60% с небольшим было на выборах Президента, на Государственную Думу 50% с чем-то, я сейчас не помню. Чем меньше уровень выборов, тем меньше явка.  И люди всегда склонны обманываться, склонны говорить более приемлемые ответы, скажем: «да, я на выборы пойду». А на самом деле не идут. Вот если сейчас спросить москвичей: «пойдете ли вы на выборы в Государственную Думу 18 сентября», я Вас уверяю, что процентов 70 москвичей скажут: «ну, конечно, пойдем». Реальная явка вряд ли превысит 40-45%. Поэтому есть такие сложности, подводные камни в политических технологиях, но мы работаем с этим, учимся выискивать именно тех, кто на участки придет.

Анна Воронина: Давайте посмотрим то самое видео, о котором мы сейчас говорили.

Дмитрий Гусев: Давайте. А какое? С курицей, со шляпой?

Анна Воронина: Давайте посмотрим с курицей, со шляпой. Это как раз ролик Дмитрия, в котором он представлял себя, свою предвыборную кампанию и рассказывал о себе, как о кандидате. Как раз немножко подсмеивался над другими кандидатами, которые очень  часто слишком серьезные в таких предвыборных роликах, много говорят.

Анна Воронина: Дорогие друзья, посмотрели этот видеоролик. Действительно очень необычно и интересно. Дмитрий, а расскажите, какие отклики были на него, как люди реагировали?

Дмитрий Гусев: Слушайте, на каждый роток не накинешь платок. Кто-то веселился, кто-то, значит, посмеялся, кто-то написал: «классно, креативно», то есть все по-разному. Вот как мы можем представить себе всех наших людей: оптимисты, пессимисты, циники и так далее. Вот весь набор откликов, он был, потому что Интернет – это такие же люди, как и мы, то есть мы – это те же самые люди, которые сидят в Интернете. Они точно так же реагируют, как люди на митингах, в кино и так далее. Поэтому был весь набор, какой только возможен, реплик, откликов, мнений. Потому что профессионалы, мы с коллегами-политконсультантами обсуждали это в своих профессиональных сетях.

Анна Воронина: Вот Интернет для Вас стал такой вот площадкой популяризации себя, своей предвыборной кампании, но не все политики, скажем так, любят Интернет, в связи с тем, что у них есть какое-то темное прошлое, Интернет хранит все их секреты. То есть очень часто чуть-чуть погуглив о кандидатах на второй, третьей странице можно найти много, прямо-таки скажем, порочащей информации. Вот Вы как политтехнолог, какие советы даете кандидатам, в связи с этой информатизацией пространства? Если раньше в нецифровом обществе человек условно мог три раза общественно «умереть», то есть, когда вы переходили из школы в институт, у вас появлялся абсолютно новый круг общения, то есть все ваши клички, прозвища, ваши ужасные истории, которые с вами случались, они оставались там со школьными друзьями, дальше вы жили институтской жизнью, и уже, когда выходили на работу, опять у вас появлялся новый круг общения, и оставались только избранные друзья и знакомые из института. Сейчас человек с этим социальным багажом переходит из школы, переходит в институт, дальше переходит на работу. То есть к его тридцатилетию у любого гражданина, даже не публичного накапливается такой большой багаж вот этой информации в Интернете, которую сам он о себе оставляет, о нем оставляют другие пользователи. И этот человек вдруг собирается идти на праймериз, идти в политику. Естественно, его будут рассматривать под микроскопом, какие-то его огрехи жизненные, какие-то позиции сопоставлять: в прошлом году говорили то, здесь говорили то. Вы как политтехнолог, что можете посоветовать именно по работе с негативом в Интернете.

Дмитрий Гусев: Эти ваши клички, прозвища, весь этот бэк всегда можно поменять. Зачеркнуть его, выбелить, вымарать, конечно, невозможно, но поменять мнение о себе всегда возможно. Что касается политики, публичной политики. Вот неслучайно же называют политиков публичными политиками, это значит: жизнь на публику, жизнь в аквариуме, когда ты находишься, как рыбка, и все на тебя со всех сторон смотрят, снизу, сверху, еще присыплют какого-нибудь корма или палкой пошерудят там и так далее. Вот политик так живет. Если ты, человек, понимаешь, что ты хочешь заниматься публичной политикой, ну и живи тогда так прозрачно, не воруй, не убивай.

Анна Воронина: А если он жил так, а потом раз – решил заняться политикой, не воровать, не убивать. А в Интернете…

Дмитрий Гусев: Значит, тогда дорога закрыта, тогда надо об этом думать заранее, в этом и состоит этот урок, что надо думать заранее. Хочешь ты заниматься общими делами, государственными делами, публичной политикой, будь любезен, не совершай этих ошибок. Готовься сызмала, учись этому в школе, участвуй в молодежных движениях, организациях, работай помощником депутата, потом, может, изберешься куда-то, чиновником станешь, но ты тогда так и живи. То есть это не должно быть игрой, а то, знаете, очень легко получается: кто-то ходил 30 лет грабил, убивал, а потом решил: теперь я хочу стать королем или президентом. А почему мы должны тебе доверять? Как можно доверять, если ты прошел такой путь?

Анна Воронина: Дмитрий, Вы даете сейчас совет: «береги платье снову, а честь смолоду», да?

Дмитрий Гусев: Конечно.

Анна Воронина: Но вы как политтехнолог должны же понимать, что, как правило, по статистике, я не раз ее слышала от ваших же коллег о том, что в политику идут люди крайне целеустремленные, те люди, которые порой готовы «идти по головам», не всегда в своей жизни они совершают только белые и хорошие поступки. Как политтехнолог, что вы можете здесь посоветовать? Не как человек, а как профессионал.

Дмитрий Гусев: Слушайте, есть технологии, во-первых, не делать этого. Не делайте, и не будет тогда этих следов. Кто ж виноват? Значит, вы внутренне не готовы к этому. Если ты не смог удержаться от какого-то соблазна, если тебя с проститутками ловят в бане, ну, старик, извини. Ты знал, где ты находишься, если ты не можешь себя сдерживать, это твоя ошибка. Это первое. Конечно, есть технологии работы, как эту информацию можно вытеснить, у нас есть закон, в конце концов, «О забвении» в Интернете.

Анна Воронина: Он работает, кстати?

Дмитрий Гусев: Вот есть сейчас самый громкий скандал, самая громкая история, которая идет, это история с Евгением Пригожиным, который захотел какую-то информацию о себе удалить, чем, мне кажется, сделал только хуже, потому что то количество расшаривания этой информации, которое он получил, оно, конечно, превосходит самые смелые ожидания. То есть он сделал этой информацией негативной о себе самую лучшую рекламу. В этом смысле это, конечно, ошибка. Наверное, закон отшлифуется, найдутся новые инструменты, и как-то будет это работать по-другому. Но пока это сработало вот таким образом. А вообще есть технологии, как работать с негативом, и они  есть пиар-технологии, диджитал-технологии. Хотите поговорить о каких-то конкретных вещах? 

Анна Воронина: Давайте тогда  я вот что спрошу…

Дмитрий Гусев: Но прежде всего, я прошу прощения, прежде всего, хочешь быть политиком, будь им, не играй в эту игру, а будь настоящим политиком.

Анна Воронина: А, кстати, вот правила игры изменились? Я смотрела, у Вас есть такая вот, условно называемая школа юного политика, и Вы там даёте такой вот совет о том, что если идёте в политику, то нужно быть ярким, харизматичным, немного даже играть на публику, подыгрывать. В связи с таким глубоким проникновением в массы Интернета, диджитал-технологии, изменились как-то вообще подходы к тому, как нужно работать с этой аудиторией, кроме технологий там видео, то есть что-то изменилось или всё остаётся как раньше?

Дмитрий Гусев: Вот смотрите, никто законов жанра политического не отменял, никто не отменял того, что есть выборы, никто не отменял, что есть группы поддержки, что есть ядро, значит, у политика, есть более, так сказать, слабые круги его поддержки, никто этих всех политологических законов, в связи с присутствием Интернета, не отменял. Так же как никто не отменял и законов драматургии, которые действуют в политике, что выборная кампания, как бы там ни звучало, это всегда шоу, как говорят в Америке, или спектакль, это всегда живёт по законам драматургии, есть  завязка - начало кампании, есть, значит, ход кампании, есть кульминация – наивысшая точка достижения, и всегда есть развязка – день выборов, всегда есть понимание того, кто выиграл, кто проиграл, всегда есть вот этот самый катарсис. Вот эти все законы жанра работают в Интернете, без Интернета, вне Интернета и будут работать. Но есть особенности, которые нужно учитывать, когда начинаешь  работать в Интернете: первое – это форма подачи. Мы понимаем, что Интернет меняет человеческое сознание, и сейчас вот  вся политологическая, так сказать, общественно-политическая тусовка  или сообщество говорит  о том, что вот у нас клиповое сознание или пиксельное сознание, как говорит писатель Алексей Иванов. То есть люди воспринимают очень короткую информацию, никто не читает  огромных статей, и это надо учитывать.  Второе – есть, конечно, язык Интернета особенный, если вы хотите разговаривать, как вы разговариваете с университетской кафедрой, этим же языком классическим  и так далее, ничего не получится, вас просто, скорее всего, не услышат. Вот, ну и третье – есть форма подачи материалов,  то есть понятно, что  видеоконтенты, вы, кстати, видите в последнее время у нас, у политиков, появляются вот эти мощные яркие короткие ролики. Ну и самое главное  и самое сложное в  Интернете - это пробиться через весть этот информационный шум.  Миллионы, миллиарды каких-то сайтов, какие-то экстра -, мега-, терабайты какого-то видео, всё это рушится, рушится, рушится, падает на человека со всех сторон.  Как сделать так, чтобы твои две минуты кто-то увидел? Чтобы не только увидел, обратил внимание, вдумался, погрузился в твой ролик, отключившись от всего остального мира, а потом ещё и предал соседу. Поэтому нужно говорить ярко, нужно говорить очень чётко и коротко. И вот эта ясность должна быть сформулирована в эти одну, две минуты. Вот такие особенности работы в Интернете.

Анна Воронина: Можно ли сказать, что политические технологии уходят в диджитал на сегодняшний день? И вот, на Ваш взгляд, как вообще легче было  манипулировать общественным сознанием: классическими приёмами, когда вы общаетесь вживую с потенциальным избирателем или  же в Интернете?

Дмитрий Гусев: Нельзя сказать, что что-то уходит, что-то приходит, классические предвыборные технологии, они как работали, так они и работают, просто есть ещё одно направление - диджитал или  работа в Интернете, работа в социальных сетях, и это направление занимает всё больше и больше места в рамках предвыборной кампании. Вот двадцать лет назад, когда начинались в России все выборы, двадцать с небольшим лет назад мы, политологи, политконсультанты, говорили: «а нам кандидат вообще не нужен, лучше бы кандидат уехал  куда-то в отпуск, чтобы не мешался нам в кампании». Потому что мы понимали, что от кандидата не очень много зависит. Прошло двадцать лет, и ситуация коренным образом поменялась. Мы сейчас понимаем, что если у нас нет нормального кандидата, если он сам по себе тюфяк, то выборы выиграть очень сложно, поэтому появляется яркий, харизматичный публичный политик. Его место и роль кандидата в кампании изменилась в сторону увеличения. Также будет и здесь. Если сейчас работа в Интернете, в социальных сетях занимает там пять, три, может, один процент всей предвыборной гонки, соответственно, предвыборного бюджета, то место и роль вот этого диджитала будет увеличиваться, увеличиваться, увеличиваться. И через пять лет мы получим совершенно другой профиль избирательной кампании. Где место Интернета будет уже законное, в центре стола, рядом с женихом и невестой, и все будут воздавать ему хвалу, и приносить подарки, и класть в ротик самые вкусные кусочки вот на этом пиршестве политическом.

Анна Воронина: Дмитрий, у нас, к сожалению, осталось очень мало времени до конца эфира, хотела задать Вам…

Дмитрий Гусев: Смотрите, осталось мало времени, у нас количество аудитории упало сразу на полторы тысячи человек.

Анна Воронина: Нас смотрят уже больше десяти тысяч людей на сегодняшний момент, хотела Вам задать последний вопрос: чего Вы пожелаете нам, простым избирателям, как разобраться, за какого кандидата голосовать, кому отдать свой голос?

Дмитрий Гусев: Да, Вы что? Так я такой же простой избиратель, как все остальные. Когда мы говорим об избирателях, я сам себя к ним тоже отношу, я сам всегда смотрю, какое решение бы я принял и как бы сам отреагировал на какие-то...

Анна Воронина: Мне, кажется, Вы не такой простой, всё-таки политтехнолог, и Вы понимаете, что откуда и…

Дмитрий Гусев: Хорошо, но, в конце концов, у меня есть жена, у меня есть дети, у меня есть соседи, которым нужно всегда прийти, показать и услышать мнение. Я же сам тоже хожу на выборы. Значит, я не знаю, что желать, надо смотреть и думать. Смотреть и думать! Что, когда, за кого, почему голосовать, мне кажется, вот так.

Анна Воронина: А можно по каким-то крючочкам определить, что здесь работает не сам кандидат, а его только команда, и человек-то он сам пустой и …

Дмитрий Гусев: Ну а как? Вот вы смотрите рекламу, вы задумывались об этом, вот обычную рекламу по телевизору. Вы думаете, значит, что там сидит, когда показывают какую-нибудь бабушку…вы же понимаете, что никакая бабушка, домик в деревне, ничего там коровку не доит и ни какую сметанку вам не несёт. Вы понимаете, что стоят огромные заводы, которые производят это молоко, где-то они его берут сухое, что-то там разводят, что-то добавляют. Также и здесь. Думайте, смотрите внимательно, думайте и принимайте решение.

Анна Воронина: Дмитрий, спасибо Вам большое за интересную беседу. Дорогие друзья, а вам я желаю хорошего дня, до новых встреч.

Дмитрий Гусев: Спасибо, до свидания.