Антон Арнаутов
- Доброе утро, уважаемые зрители и слушатели. Но, наверное, надо уже всем приятного аппетита пожелать, потому что рабочий полдень настал. И у нас в передаче «Утро с банкиром», название менять не станем, замечательный гость сегодня – это генеральный директор «IBM» в России и странах СНГ Андрей Филатов. Приветствую. Спасибо, что пришёл.
Андрей Филатов
- Приветствую. Спасибо, что позвал.
Антон Арнаутов
- Смотри, на самом деле, такие как вы, такие как «IBM» и повинны в так называемой цифровой трансформации, которая на нас сегодня накатывает, которая меняет мир, как я думаю. Хотя некоторые считают, что ничего такого особенного не происходит, просто небольшие эволюционные изменения, что, в общем-то, жизнь меняется. У тебя, как у причастного к первоисточникам этого процесса, как представителя одной из самых больших IT-компаний в мире, как ты считаешь, что сейчас происходит? Это цифровая революция, это какая-то трансформация мира или это небольшие эволюционные изменения?
Андрей Филатов
- Я бы сказал так. Во-первых, с момента появления информационных технологий, они уже были про цифру. И всегда, когда говорят «цифровизация», извините, любое IT – это уже цифровизация. Вопрос в том, что те инструменты, которые мы привыкли использовать, именно они претерпевают эволюционные изменения. Появляются новые инструменты, которых раньше не было, например, сотовая связь, смартфоны. За несколько лет привели к тому, что появились компании, которые целые отрасли перелопачивают с такой скоростью, с какой раньше это было невозможно. Вспомним «Uber», «Alibaba», «Airbnb» и так далее.
Антон Арнаутов
- Сейчас возьми и вспомни то, что было до них.
Андрей Филатов
- Да, сейчас начинаешь думать, как же мы без них раньше жили. Хотя, когда ты представляешь, что у «Uber» капитализация больше, чем у Газпрома, это заставляет задуматься. Если ранее у компании не было своих средств, то сейчас они стали закупать автомобили, плюс стали вторгаться в смежные отрасли, такие как доставка, доставка корреспонденции, доставка посылок. Они начинают конкурировать не с такси-компаниями, а с компаниями, такими как «DHL».
Антон Арнаутов
- Ландшафт меняется, скажем так. То есть те, кто раньше сидел в разных секторах, начинают бороться друг с другом. Это тоже последствия этой самой трансформации. А финансовый сектор это как-то затрагивает?
Андрей Филатов
- Конечно, посмотрите на плодящиеся, как грибы, компании, которые занимаются микро-кредитами, компании, которые занимаются «Р2Р»-кредитованием через интернет. Уже первые скандалы, правда, появились, не исключено, что специально инспирированные, чтобы охладить чуть-чуть интерес. Но крупнейшими игроками в мире изначально были не банки, которые вторглись на банковский рынок со своими инструментами и стали отъедать клиентов с большой скоростью. Вторая часть – «Телеком». Если мы посмотрим, как сейчас развиваются телекоммуникационные компании, то они уже не скрывают, что им интересно предоставлять финансовые услуги. Кто-то покупает банки, кто-то вступает в альянс с банками. Дальше появляются ритейлеры. Они тоже начинают выдавать свои карточки. Есть кредитная карта «Aшaн», она в партнерстве с банком. Но когда это партнёрство себя вплотную изживёт, «Ашан» сможет сам быть финансовым оператором, предоставляющим финансовые услуги. И будущее этих трансформаций пока неясно. Есть некоторые тренды, мы на них смотрим, но то, что трансформация может произойти очень быстро, это, наверное, важный фактор, которого лет десять назад не было.
Антон Арнаутов
- То есть всё ускоряется. Смотри, не случайно здесь прозвучал «Телеком». «Телеком» почти уже трансформировался. Его почти уже нет, если можно так сказать. Они превращаются, как все сейчас говорят в мире, кто об этом рассуждает, в трубу, то есть они комодотизируются. Никто толком уже не помнит, какой компанией пользуется и какие услуги она раньше оказывала. Почему они сейчас ринулись в банкинг? Деньги-то надо зарабатывать. Те услуги, которые они оказывали, они сейчас вытесняются мессенджерами и так далее.
Андрей Филатов
- У них трансформируется бизнес-модель, ты совершенно прав. Я бы сказал так, они острее и быстрее всех благодаря тем самым мессенджерам почувствовали, что клиент сегодня есть, а завтра его нет, что сегодня ты прокачивал через себя миллионы долларов на тарифах своих, на мобильных звонках и СМС, а сейчас эти деньги все ушли в никуда, потому что мессенджеры бесплатные, ничего за это не берут. Поэтому поиск финансовой модели есть. Но с другой стороны, в современном мире идет борьба за каждого конкретного человека, за каждую душу. Потому что тот, кто имеет фронт в отношениях с человеком, с конкретным индивидуумом, тот и заказывает музыку, тот может получать деньги рекламодателей, тот может предлагать новые бизнес-предложения. И, грубо говоря, точка доходности, в трубу превратятся все остальные. Например, я разговаривал с руководителем одного крупного телекоммуникационного оператора, он говорит: «Мы сейчас начинаем покупать рекламное время у крупных телеканалов, и в свою сеть, своим абонентам как кабельного телевидения и домашнего интернета, так и сотового, будем транслировать свою рекламу, которую уже сами будем продавать. За это мы платим крупным телеканалам». Казалось бы, для телеканалов это замечательно, они «Сoca-cola», условно, продали один раз это рекламное время, а тут приходит сотовый оператор и говорит: «А давайте я вам за это время ещё раз заплачу». И он в то время, в тот слот, когда будет идти реклама, он запустит свою. Дело в том, что пройдет очень много времени, когда, скорее всего, эфирное телевидение перестанет существовать, потому что оно технологически не способно будет поддерживать те стандарты передачи информации, контента, которые будут развиваться. То есть, если телекоммуникационные компании имеют у себя абонента, которому они предлагают по кабелю или через сотовую связь контент, то завтра все рекламодатели, та же «Сoca-cola» пойдет не к условному «Первому каналу», а пойдет к этому оператору и купит время у него. А «Первый канал» превратиться в трубу в виде поставки развлекательного контента.
Антон Арнаутов
- Кругом одни трубы будут. А что с банками, тоже труба будет?
Андрей Филатов
- Банки тоже рискуют превратиться в трубу по выдаче кредитов на конкурентной основе, потому что они могут потерять клиентов либо из-за крупных ритейлеров, либо из-за «Телеком»-операторов, которые будут перехватывать. Самое главное в борьбе за клиента – это знание деталей, знание информации. Сейчас больше всего информации у сотовых операторов, как не странно. У нас же счета в разных банках, у среднего класса, например. У меня в трёх или четырех банках. Соответственно, каждый банк обо мне знает только кусочек правды, о том, кто я есть. Между собой они не общаются и полную картину они собрать не могут. А сотовый оператор, он всегда знает, где я нахожусь, куда я звоню, кому я звоню в рабочее время, кому я звоню в выходные, куда я езжу отдыхать, в каких магазинах и что я покупаю, какими карточками расплачиваюсь, средний чек – все это они видят, потому что СМС приходят. У них колоссальная информация о каждом из нас. И эта информация и является тем оружием, которое может сослужить различного рода службу: либо сотовые операторы превратят банки в трубу для финансового ксерокса, либо банки могут переиграть. Сейчас какие у банка достоинства? В первую очередь это репутация.
Антон Арнаутов
- Так называемое доверие.
Андрей Филатов
- Да, доверие. То есть банку мы деньги доверяем традиционно, а сотовому оператору как-то не очень. Мы стараемся на счетах держать ровно столько денег, сколько необходимо, а ещё лучше – в кредит говорить.
Антон Арнаутов
- Я видел цифры worldwide-исследования в мире ритейл-банкинга, розничного банкинга буквально весной, и там страшные цифры для банка. Там как раз говорится о том, что доверие, то есть не доверие, а привязанность к своему банку испытывают порядка 36-38% клиентов, а к финтехам, которыми пользуются, – более 50%. То есть, когда говорят, что доверяют банкам, но я так подозреваю, что сейчас всё меняется прямо на глазах. Траст, он тоже как-то размывается.
Андрей Филатов
- Да. Я говорю не о конкретном банке, потому что сейчас, имея счета в банках, я могу очень быстро переместить свои финансы из одного банка в другой, если там будут какие-то более выгодные условия, если банк будет более современный и предложит мне более удобные продукты взаимодействия. С этой точки зрения я не могу сказать, что я очень сильно лоялен к каждому отдельно взятому банку. Но если мы посмотрим концептуально, кому я больше доверяю, банку или сотовому оператору, с точки зрения хранения денежных средств, то на подкорке мозга банк все-таки надёжней, это и с точки зрения их подхода к безопасности. Все помнят продающиеся на перекрёстках списки абонентов на компакт-дисках, которые ещё не так давно распространялись. Хотя уже были и законодательные требования, и организационные меры были приняты, чтоб этого не было, тем не менее, это происходило. Поэтому мне кажется, что поколение должно пройти, которое начнёт больше доверять, которое не будет иметь этой памяти.
Антон Арнаутов
- На самом деле мы затронули такую важную вещь, как огромный объём информации. Вроде был банк фест, этот огромный объём информации. А этой информацией генерит сейчас любой продвинутый пользователь. Он пользуется банком с компьютера, пользуется банком с мобильного телефона, он рассчитывается карточкой где-то, происходят какие-то транзакции, у него скоро браслеты будут какие-нибудь, которые будут сами платить и так далее. Количество источников информации о том, как он себя ведет, как клиент банка, непрерывно растет. По идее, у банка тоже есть возможность составлять такие сложные его портреты, что-то с этим делать. Но я так подозреваю, что пока простые портреты не очень созданы, судя по тем СМС, которые я регулярно получаю. Я просто подвожу к любимой моей теме, но не «big data» – это уже не любимая моя тема. Теперь давайте про искусственный интеллект.
Андрей Филатов
- Как я уже сказал, что «big data» больше нет. Всё, термин забываем, это в прошлом. «Big data» уже не актуальна. Потому что «big data» подразумевает, что мы где-то делаем очень большое хранилище и очень много данных в одно место складываем. На самом деле это бессмысленное занятие во многих случаях – невозможно реализовать. Во-вторых, собирание данных – временные и технологические затраты. Поэтому надо анализировать данные там, где они есть. Мы должны анализировать данные там, где они создаются, там, где они присутствуют. И не надо пытаться делать какие-то копии, куда-то переносить, что-то создавать, складывать.
Антон Арнаутов
- Есть такое понятие «кладбище данных».
Андрей Филатов
- Да, могильник.
Антон Арнаутов
- Мы все понимаем, о чём я говорю.
Андрей Филатов
- И количество мусора. Хотя ведущие аналитики говорят, что мусора не бывает. Мусор тоже даёт колоссальный материал для анализа, который может быть очень полезен. То есть то, что мы считаем мусором, просто, может быть, мы не умеем из него извлекать пользу.
Антон Арнаутов
- А тут начинается сказка о курице и яйце. Для того чтоб этот мусор проанализировать, надо создать некий алгоритм, чтобы понять, что мы хотим найти. Пока мы этот алгоритм создаем, появляется очередная куча мусора, в которой какие-то новые закономерности, ты начинаешь снова этот алгоритм перестраивать и так без конца. Проблема в том, что человек не успевает создавать алгоритм для того, чтоб это всё анализировать.
Андрей Филатов
- Нет, успеваем. Есть алгоритмы, есть сейчас новое веяние. В прошлом году наша компания объявила, что человечество входит в когнитивную эру с точки зрения IT. И мы сейчас говорим, что когнитивные технологии позволяют очень быстро это отставание преодолеть, отставание технологическое с точки зрения того, что большие объёмы данных очень дорого и долго обрабатывать. И пока мы их обрабатываем, эти данные уже устаревают, а новые данные мы не успели обработать.
Антон Арнаутов
- Их стало безумно дёшево хранить. Из-за того, что их безумно дёшево хранить, их хранят всё в больших и больших объёмах.
Андрей Филатов
- И да и нет. Потому что мы ещё не столкнулись с основным наплывом данных, которые с развитием интернета вещей будут плодиться всё больше и больше. И там генерация данных будет увеличиваться уже существенно быстрее. И эта кажущаяся сегодня дешевизна хранения опять вызовет необходимость в ещё большем удешевлении, потому что будет элементарно всё равно дорого.
Антон Арнаутов
- Возвращаясь к когнитивным технологиям, я окончательно запутался. Есть искусственный интеллект, а вы зачем-то придумали свой термин «когнитивное вычисление».
Андрей Филатов
- Они связаны между собой. Я бы сказал много синонимичности в этих терминах «искусственный интеллект» и «когнитивное вычисление». Просто, может быть, под когнитивным вычислением мы подразумеваем некий зонтичный термин, под которым собираем много всевозможных инструментов, каждый из которых имеет признаки когнитивности, но не обязательно это искусственный интеллект. Я бы сказал, что искусственный интеллект – это наиболее продвинутая разновидность когнитивных вычислений и когнитивного анализа. Потому что, когда мы говорим про наш основной, сейчас широко известный продукт, который называется «IBM Watson»…
Антон Арнаутов
- Кстати, почему Ватсон, почему не Шерлок?
Андрей Филатов
- Потому что отец-основатель компании – Томас Уотсон, его сын, который придумал и стал прародителем технологии, Томас Уотсон младший.
Антон Арнаутов
- Удачное название, легко запоминается. Правда, ассоциируется совсем с другим, но неважно.
Андрей Филатов
- Компании, которой 105 лет, ей нужно использовать какие-то исторические корни.
Антон Арнаутов
- Опять же, нужно пояснить, потому что мы так увлечённо говорим «когнитивное», «искусственный интеллект» и так далее. Насколько я понимаю, когнитивное – это значит в чём-то уподобляющееся человеческому мозгу.
Андрей Филатов
- Да, это так.
Антон Арнаутов
- В чём-то работает так, как работает наш мозг. А в чём?
Андрей Филатов
- Антон, смотри, традиционные компьютерные системы анализа, они же анализируют по компьютерному, то есть двоичные вычисления, есть базы данных, таблицы, есть информация, можно одно поле с другим сравнить и выдать разницу. Это традиционные способы обработки информации. А если информация не структурирована, если информация не может быть оцифрована в традиционную базу данных, если это видеоинформация? А если это требует ещё и распознавания объектов? Когда мы говорим о системе безопасности, то традиционная проблема в том, что сейчас все внедряют системы видеонаблюдения, стоят даже автоматизированные системы, которые по идее должны распознавать какие-то угрозы, какие-то объекты. Я лично общался с целым рядом специалистов в этой отрасли на стороне заказчика. Все говорят: «Это всё неэффективно». То есть ни одна из систем не способна отлавливать угрозы, даже какие-либо объекты. Даже если человек с пистолетом пройдет, система может на него никак не среагировать.
Антон Арнаутов
- А «Watson» среагирует?!
Андрей Филатов
- Скажем так. У него существенно выше возможности. Но дальше возникает вопрос: насколько чёткую детализацию позволяют сделать камеры? Это всё завязано. Как только мы большую детализацию сделаем, размер картинки становится более тяжёлым, видеофайл, который генерит с этой камеры, становится очень тяжёлым, и аналитическая система, которая должна уметь его обработать, должна иметь хорошую вычислительную мощность.
Антон Арнаутов
- То есть, слава Богу, пока большой брат не умеет на нас смотреть. Вы его пока ещё не научили.
Андрей Филатов
- Он научится рано или поздно для нашей же безопасности.
Антон Арнаутов
- Да. «Ради вашей же безопасности» – это хороший фильм был. Хорошо. Всё-таки, что «Watson» или когнитивное вычисление такого нового, прорывного делают, чтобы помочь разобраться в этой груде данных?
Андрей Филатов
- Первое – это суперкомпьютерные технологии, которые позволяют действительно обрабатывать огромные массивы данных при необходимости, потому что не всегда нужно обрабатывать. Когда мы в 2011 году презентовали «Watson», то на пресс-конференцию пригласили Анатолия Вассермана. Мне очень понравилась его ремарка, он сказал: «Как работает мозг человека? В игре «Что? Где? Когда?» задают вопрос, и человек отвечает. Представим, что задали вопрос: сколько раз в произведении сэра Артура Конан Дойла о Шерлоке Холмсе встречается фраза «элементарно, Ватсон»? Соответственно, знатоки, которые сидят за столом, понимают, что они не могут проанализировать все произведения Артура Конан Дойла, в вопросе есть подвох. И они, скорее всего, быстро догадаются, что правильный ответ – ни разу. Как сделает компьютер? Компьютер проанализирует все тексты, пролистает все страницы, будет искать совпадение этих слов, не найдет и скажет: «Ни разу». Это отличие, как компьютер подошёл к анализу вопроса». И технология «Watson» позволяет принять решение так же, как это сделал бы человек: не искать ответ, который заложен в семантике вопроса, а разобрать семантику вопроса и понять, что это не правильный вопрос, он содержит подвох, и ответит на него, исходя из этого.
Антон Арнаутов
- Замечательно. Машину научили думать почти как человека, распознавать эмоции, отгадывать, что Конан Дойл ни разу не употребил выражение. Чем это поможет банкам не превратиться в трубу?
Андрей Филатов
- Сейчас огромное количество доступной информации о клиентах, которые есть, и она позволяет выявлять зависимости патарно, когда человек не может просто… Если мы с тобой будем смотреть на данные транзакций любого конкретного индивидуума, то вряд ли у нас получится, даже если мы хорошие психологи, создать точный портрет. «Watson» может это сделать, потому что он может это обрабатывать очень быстро, выявлять зависимости и сравнивать с потребительским поведением других клиентов, выявлять группы. Объединять людей в группы более компактно для того, чтобы делать для них более интересное предложение.
Антон Арнаутов
- Предложение – это маркетинг.
Андрей Филатов
- Да, конечно. Дальше вопрос в private-менеджмент. Есть у меня деньги, я клиент «рrivate»-банкинга, и я хочу, чтобы «рrivate»-банкинг мне помог заработать больше денег. Я попадаю в зависимость от конкретного специалиста и от его личного субъективного понимания, что хорошо, что плохо, куда стоит вкладывать, куда не стоит вкладывать. Понятно, что он пользуется какими-то инструментами, какой-то аналитикой. Есть целые команды, целые компании аналитиков, которые делают прогнозы. Исходя из этого, размещаются финансовые средства. Если попросить проанализировать эту же информацию «Watson» и дать какие-то рекомендации, то, скорее всего, такой аналитик даст более взвешенную и правильную рекомендацию. И шансы на то, что клиент заработает больше денег, будут более велики.
Антон Арнаутов
- Замечательно. Понятно. Что касается искусственного интеллекта, может, мы ещё не все аспекты затронули?
Андрей Филатов
- Открытая информация есть в интернете: второй по величине банк в Японии «Mizuho Bank» во все свои отделения поставил роботов, подключённых к «Watson», которые говорят на японском языке с посетителями и заменяют операционистов, могут давать консультации по поводу пользования банковскими продуктами. Очень интересно.
Антон Арнаутов
- То ли у них операционисты похожи на роботов, то ли роботы на операционистов, очень сложно сказать.
Андрей Филатов
- Интересно то, что есть возможность робота распознавать эмоции. Когда человек шутит или сердится, робот может распознать эмоциональность и скорректировать реакцию. Следующий шаг – это колл-центры. Сейчас уже есть коммерческие используемые колл-центры, построенные на «Watson», которые существенно повышают качество работы колл-центра. Известно, что там высокая текучка кадров. Часто существуют ошибки, которые люди допускают, то есть 50% обращений в колл-центр в среднем по статистике являются неуспешными. Люди считают, что они не удовлетворены. Они не получили то, что они хотели, когда обращались в колл-центр. 10% гарантированно приводят в среднем по статистике – это эскалация. Люди настолько недовольны, что они начинают активно жаловаться.
Антон Арнаутов
- Страшновато по статистике – более 50%, получается, недовольны.
Андрей Филатов
- В среднем. Не полностью удовлетворены, наверное, так правильно сказать. А «Watson» поднимает до 90-95 %.
Антон Арнаутов
- Если б я был оператором колл-центра, я всерьёз бы задумался о переквалификации.
Андрей Филатов
- Представляешь, насколько это тяжелая работа – быть оператором колл-центра, с утра до вечера отвечать на звонки.
Антон Арнаутов
- Я понимаю, вы избавляете их от тяжёлой работы. Это гуманно. На самом деле страшноватые вещи. Есть такая Алёна Владимирская, наш знаменитый евангелист изменений, гуру в хэдхантинге, которая постоянно говорит о том, что все эти когнитивные штуки очень облегчают жизнь, как пользователям, но убивают целые пласты профессий.
Андрей Филатов
- И я думаю, впереди у человечества эти социальные челленджи, они самые сложные. Потому что робототехника убьёт конвейерное производство, умные автомобили или то, что сейчас «Google», «Apple», «Tesla» разрабатывают.
Антон Арнаутов
- Они не могут понять, кого штрафовать. С автобусом столкнулся автомобиль, теперь они ходят вокруг этого места, верёвочкой оградили.
Андрей Филатов
- Это хорошо. Значит, скоро придумают, кого штрафовать. Суть останется той же. В том же США 3,5 миллионов водителей-дальнобойщиков, если они без работы останутся, куда они пойдут, что они будут делать? Как их занимать? И про банки тоже самое. Отделения уходят. Банки закрывают.
Антон Арнаутов
- Катастрофически на самом деле. Не у нас, а там.
Андрей Филатов
- У нас тоже, может быть, чуть-чуть задерживается, но, если посмотреть, все крупные банки в России говорят, что отделения будут сокращать, будут оставлять только для «рrivate»-банкинга, для VIP-клиентов, потому что им надо куда-то прийти в хороший нарядный офис, где-то проконсультироваться и поговорить, а всех массовых клиентов...
Антон Арнаутов
- Я читал, что в Швеции регулятор спохватился, и теперь почти насильно будет заставлять банки продолжать работать с наличными, соответственно, оставлять свои отделения. И сейчас у меня мелькнула мысль, что, возможно, со временем это будет вменяться в обязанность банку как некая социальная нагрузка.
Андрей Филатов
- Не исключено. Потому что это действительно может привести к определенной социальной катастрофе. Когда такое большое количество людей остаётся без работы, государство должно что-то с этим делать. И возможно, это тоже будет сдерживающий фактор проникновения технологий, потому что, как мы видим, регуляторы очень жёстко взялись за криптовалюты, очень жёстко взялись за контроль этих новых технологических веяний. Если вспомним про тот же «Uber», в Германии его просто запретили. Он не может предлагать свои сервисы, потому что таксисты пошли и пролоббировали.
Антон Арнаутов
- Генетику у нас тоже пытались запретить, помню я.
Андрей Филатов
- Хорошие технологии рано или поздно пробьют себе путь. В жизни искусственные ограничения всегда приводят к отставанию, к более существенным проблемам, чем, если разрешать. Но если говорить про серьезные социальные последствия, то государство должно сделать так, чтоб этот переход был плавным, чтоб государство могло справиться с большим количеством людей, которым нужно найти другую профессию.
Антон Арнаутов
- Да, наверное, ты абсолютно прав, но, к счастью, у нас передача не о роли государства в «digital». Это отдельная огромная тема.
Андрей Филатов
- Видишь, мы с тобой все аспекты затронули, со всех сторон.
Антон Арнаутов
- Мы затронули блок «chain», и сейчас я рад был бы улететь в эту тематику, потому что можно весь остаток передачи о ней проговорить. Но есть такая тема, как обычная IT, как странная, обычная и IT. Банки всё-таки одними из первых информатизировались, обросли IT-системами. И сейчас возникает проблема с ранней автоматизацией банкинга, потому что они оказались устаревшими, как говорят, например, «Lego System». Даже придумали специальный термин – «устаревшая, унаследованная IT-система». И получается, с одной стороны, банки все попали, потому что маржа снижается, конкуренты давят. А с другой стороны, чтоб соответствовать требованиям «digital», они должны резко обновить свою «Lego System».
Андрей Филатов
- Не уверен, что надо всё менять и всё обновлять. Понятно, что наверняка есть какие-то «Lego System», которые надо действительно менять. Если говорить про «core»-банкинг, то надо смотреть, во что банку обходится поддержка, внесение изменений, насколько она соответствует стратегии банка. Здесь всегда есть много аргументов за и против, менять или не менять. Второе. Сейчас современные технологии в разработках таковы, что можно надстраивать или выстраивать рядом с «Lego System». Есть хорошие интеграционные продукты, которые позволяют не выбрасывать, а интегрировать. С одной стороны, можно усложнить чрезмерно систему, с другой стороны, эти новые облачные платформы, которые позволяют очень быстро вести разработки новых сервисов, буквально за считанные дни, а то и часы, разрабатывать полноценные приложения, которые реализуют те или иные сервисы, быстро их обкатывать, тестировать и выпускать.
Антон Арнаутов
- Я так понимаю, что сейчас всё-таки минута рекламы. Облачное приложение – это тоже путь «IBM».
Андрей Филатов
- «IBM» не единственный здесь. Я больше не как про рекламу, а как про тренд рассказываю, потому что это действительно работает. Есть открытые средства, есть такие, которые корпорации предлагают. Мы, кстати, предлагаем, основываясь на открытых. Мы используем «Open Stасk» для подобного плана решений, то есть мы не принимаем решения от «IBM». Но это действительно тренд, который позволяет заказчикам реализовывать сервис современных инструментов, который клиенту нужен. Например, подключение мобильных пользователей, обеспечение безопасности мобильных пользователей и быстрые разработки сервисов, которые мы можем предложить. Зачем нам убивать или менять «core»-банкинг? На какой мы его будем менять? А вообще, давайте посмотрим эволюцию кор-банкингских систем, как российских, так и международных. Никто особо туда не лезет. Там нет каких-то прорывных технологий. Там применяют технологии программирования, ядро конструируют более современное. Но, если мы посмотрим, то какой-то эволюции в «core»-банкинге я, например, не видел. Новые сервисы и новые продукты – пожалуйста.
Антон Арнаутов
- У меня сразу два вопроса. Первый про «Open Stасk», про открытое программное обеспечение, про переход на программное обеспечение, которое принадлежит никому, а зарабатывается как «комьюнити» условными добровольцами, хотя там, конечно, бизнес. У меня это всегда ассоциировалось с какими-то наиболее яростными пионерами, любителями нового. Они выступают на конференции, говорят: «Всё можно собрать на «Open Stасk», там всё есть, там есть «open source»-заменители для всего». Но всё-таки, как мне казалось, это никогда не было приемлемо для каких-то больших промышленных решений. А сейчас я слышу, что нет. Вы уже к этому приходите?
Андрей Филатов
- Мы давно уже к этому пришли на самом деле. Это можно назвать другим словом – «стандартизация», когда появляются стандартные интерфейсы, стандартные IP, стандартные протоколы.
Антон Арнаутов
- Да где же они появляются? У нас они не появляются ни у кого.
Андрей Филатов
- На самом деле они появляются. Может быть, надо сказать, что слово «стандарты» – немножко преувеличение. Потому что появляются открытые интерфейсы, открытые протоколы, но для того чтобы стать стандартом, например, на уровне вилки и розетки, даже вилки и розетки в мире разные: в Англии свои, в Америке свои, в Европе свои. Вроде бы очень просто, казалось бы, вилка и розетка: взять решить и сделать везде одинаковые вилки и розетки. Сколько миллиардов экономии для всего человечества, но все равно они разные. И в IT этих вилок с розетками очень много, но они появляются, они открыты. Если кто-то уже публикует спецификацию на свои интерфейсы, значит, кто-то другой может к этому интерфейсу пристыковаться. Дальше весь вопрос, какая технология стает более массовой, более востребованной, какая в итоге займёт большую часть рынка. Она и будет считаться более-менее стандартным решением.
Антон Арнаутов
- Счастье с зарядками для «Android»-фонов уже наступило. Мы уже не бегаем и не ищем: «У кого есть зарядка для «Nokia»?».
Андрей Филатов
- Это хороший пример. Я уверен, что в IT-технологиях двигаются точно так же. Вспомним, что когда-то мы подключались по протоколу х.25 – скорость 9.6 кбит в секунду. Это считалось очень круто и позволяло делать распределённые вычисления в географически удалённых системах. Когда появился «Ethernet», сразу появилось несколько диалектов, которые в итоге устаканились, и остался один.
Антон Арнаутов
- Как часто этот путь блокчейн проходит.
Андрей Филатов
- Совершенно верно. Семь разновидностей блокчейна, которые сейчас на слуху, извесно. Может быть, их больше, просто не все известны. Есть консорциумы, R3, этериум или эфирум, не знаю, как правильно. Надо узаконить русское название.
Антон Арнаутов
- Сам Бутырин приезжал, уверенно говорил «эфир», но если он его изобрел, значит, «эфир».
Андрей Филатов
- Неважно. Я к тому, что должно стандартизоваться, иначе не полетит, иначе будет слишком много несовместимых друг с другом технологий, которые в рамках глобализации и глобальной интеграции...
Антон Арнаутов
- Значит, делаем вывод: «оbs» не выбрасываем, а все дружно строим вокруг нее то, что называется «middle way».
Андрей Филатов
- Подождём, может быть, выйдут «оbs» новые. Сейчас же есть разработки, стартапы есть, пишут новые системы. Правда, я про новый банкинг не слышал, но я слышал про новые ERP. Сейчас появляются новые разработчики, которые пишут «RP».
Антон Арнаутов
- Delloitte заявил, что они сейчас пилят чуть ли не «оbs» на внекоробный assistant.
Андрей Филатов
- Посмотрим. Они наверняка появятся, потому что это будет следующая волна. Возможно, это будет существенно дешевле и проще, менее громоздкие системы, меньше будут стоить в обслуживании, будут способны обрабатывать больше данных, больше информации.
Антон Арнаутов
- Всё-таки ещё раз я попытаюсь сделать вывод для нормального банка в том смысле, что не цифрового from the scratch , не цифрового с самого начала. Нормальный банк со своей унаследованной системой, 25 различными вариантами приложений, которые у него работают, что ему делать? Ему надо думать о том, чтобы как-то стандартизировать?
Андрей Филатов
- Антон, честно говоря, я думаю, что большое количество таких банков не переживёт следующего этапа технологий.
Антон Арнаутов
- То есть им не надо об этом думать?
Андрей Филатов
- Нет, им надо думать. Но то, что мы видим сегодня, очень много разговоров, очень мало банков, которые реально что-то делают. Потому что этот темп, эта скорость изменений, которая происходит в очень больших масштабах, она недооценивается топ-менеджерами, владельцами, руководством. Они считают, что у них ещё лет 10 впереди есть, и они спокойно что-то сделают и что-то поменяют, а мы посмотрим, как другие. С такой позицией они не переживут этот цикл.
Антон Арнаутов
- Я филолог по образованию. У меня есть такая лакмусовая бумажка, которая позволяет очень чётко отделить одни банки от других. Если в выступлениях топов, в презентациях людей, которые принимают решения, слово «скорость» не употребляется, то банк не убежит. А те, кто реально об этом думают, для них скорость выходит как один из основных KPI.
Андрей Филатов
- А дальше вопрос: какие методы организационного управления применяются, как подход трансформации реализовывается? Потому что трансформировать можно так, что можно и загубить. Сколько бизнеса не справилось с трансформацией, потому что трансформация была проведена неправильно.
Антон Арнаутов
- Так все говорят: «А вдруг мы не справимся?».
Андрей Филатов
- Конечно, будущее неизвестно. Но это подобно тому, как мы едем по дороге и впереди поворот, но мы не видим, что там за поворотом, но мы же едем все равно.
Антон Арнаутов
- Я авантюрист на самом деле и формулирую это для себя таким образом, что, если я буду делать, то не факт, что получится. Но, если я не буду делать, то факт, что не получится.
Андрей Филатов
- Гарантировано, абсолютно.
Антон Арнаутов
- У нас уже не так уж много времени остаётся. Всё-таки про блокчейн. Ты говоришь, что регулятор запрещает криптовалюту.
Андрей Филатов
- Потому что, как только ты начинаешь это использовать как средство платежа, ты сразу вступаешь в конфликт с законодательством, которое достаточно жёстко реагирует, и можно сесть в тюрьму. С другой стороны, как на последнем мероприятии была дискуссия в Сколково, когда регулятор сказал: «Ребята, если у вас есть токины, используйте токины. Токины использовать можно. Хотя, по сути дела, токины – разновидность криптовалюты. Только не надо называть это валютой и не надо предлагать за него товары. Если ты используешь токины для того, чтобы цепь работала в блокчейне и у тебя передача любых данных шла благодаря этому токину, пользуйтесь».
Антон Арнаутов
- До передачи ты успел сказать, что у вас есть новости в области блокчейна. Что там такого интересного происходит?
Андрей Филатов
- Мы уже запустили несколько реализаций блокчейна, мы развернули в своём «клауди» сейчас общедоступный блокчейн, и любой желающий может подключиться к нашей «клаудной» платформе. Она называется «Bluemix», где выложен инструментарий блокчейна, и можно начинать с ним практиковаться. Плюс, мы сделали пилотный проект для одного из крупных банков, мы полностью развернули блокчейн-цепочку на мейнфреймах.
Антон Арнаутов
- Блокчейн-цепочка на мейнфреймах. Кто-нибудь из наших слушателей понял сейчас, что ты сказал. Для этого есть «Google».
Андрей Филатов
- Мейнфрейм – это расхожий термин тех самых компьютеров, которые в начале 1960 года компания IBM развела.
Антон Арнаутов
- Я понял. Просто я не понимаю, как это всё вмещается в одну фразу.
Андрей Филатов
- Мейнфрейм – это тот же сервер, тот же самый компьютер, в котором есть операционная система, есть процессоры. Чем характерен мейнфрейм? Тем, что у него высокая производительность сочетается с высокой надёжностью и высокой защищённостью. Это та система, которая обеспечивает пресловутые 99,99999 производительности.
Антон Арнаутов
- Каждая девятка стоит в квадрат дороже.
Андрей Филатов
- Нет. А вот здесь – нет. Плюс этой технологии в том, что она уже разработана с этой задачей. Она уже позволяет реализовывать подобного плана системы без каких-либо астрономических инвестиций. Технология существенно удешевилась за последние годы. Миф о том, что мейнфрейм стоит слишком дорого, это уже не так. И там принципиально другой подход, архитектура совсем другая, не такая как у серверов традиционных систем. Например, как делается виртуализация на «блейдах»: большие фирмы, много стоек. Как делается виртуализация на мейнфреймах? На каждое ядро до 1000 виртуальных линов, сеансов можно запускать. Вот разница. Соответственно, мы можем на существенно меньшей площади реализовать то же самое. Что это дает для блокчейна? Какая проблема блокчейна. Первое – низкая производительность. Сейчас основные реализации блокчейна заявляют о том, что производительность в среднем – 15 операций в секунду. Это очень мало для большинства бизнес-задач. Самая известная на рынке компания «Qiwi» говорит о том, что у них порядка 900 операций в секунду, а в ближайшие 2 года их будет уже от 5 до 10 тысяч в секунду. Они прогнозируют увеличение. Соответственно, технология блокчейн для них интересна, с одной стороны, а с другой стороны, если она не позволит такое количество операций обрабатывать, они не смогут её применять. То есть надо решить проблему производительности, надо решить проблему защищённости. Понятно, что в блокчейнах всё подвергается криптованию и шифрованию, но до сих пор все уязвимости блокчейна ещё не исследованы и неизвестны. Сколько надо предпринять усилий, чтобы сломать цепочку, сделать так, чтоб она перестала функционировать, неизвестно. И этот перевод на платформу, которая априори защищённая и обеспечивает максимальную защиту при передаче информации из одного сервера на другой, адресует эту задачу. И третье. Есть уже инсталлированная база мейнфрейма во всех крупных банках, которые входят в ТОП-500, используется. Я так понимаю, что из банков ТОП-500 порядка 460-470 работают на мейнфреймах, как на основной системе. Мы можем уже быстро разворачивать.
Антон Арнаутов
- Извини, но как всегда хорошее быстро заканчивается. У нас остаётся буквально минута. У нас осталась масса всего за рамками. Осталась за рамками моя любимая тема «финтех, стартапы и большие компании», «финтех, стартапы и банки», и вообще, надо ли это. Я намекаю, что не последний раз. Еще раз напоминаю, что у нас в гостях был Андрей Филатов, генеральный директор «IBM» в России и странах СНГ. Спасибо, что пришёл. Прощаемся с нашими зрителями, слушателями. До новых встреч.
Андрей Филатов
- Всего доброго. До свиданья.