Олег Дружбинский
- Привет, друзья, с вами радио «МедиаМетрикс» и программа «Итоги недели», которую сегодня ведут Евгения Петрова. Привет, Женя.
Евгения Петрова
- Привет.
Олег Дружбинский
- И Тимофей Мартынов, привет Тим.
Тимофей Мартынов
- Приветствую.
Олег Дружбинский
- Да, всем привет. Германа Сергеевича Клименко сегодня не будет ввиду его присутствия на важных совещаниях и т.д. А мы попробуем подвести итоги недели, что было интересного за прошедшее время. Мы постараемся сейчас узнать, разобрать и припечатать.
Евгения Петрова
- Олег, ты предложил пару минут назад начать с темы беженцев, ну, тогда и стартуем с этого. Под конец недели Хорватия, Венгрия оказались в центре событий. Министр внутренних дел Хорватии заявил, что страна больше не может принимать беженцев, которые стремятся попасть в ЕС через Сербию. Он также подчеркнул, что, когда власти страны говорили о готовности предоставить эмигрантам свободные пути перемещения, они имели в виду пути из Товарника в Загреб, а не в Словению, куда хотели попасть многие из беженцев. Сегодня то же самое сказал и премьер страны Зоран Миланович, он заявил, что страна больше не может регистрировать и размещать на своей территории мигрантов. По его словам, власти страны вынуждены применить план "Б", оказывается, он у них был, что означает перемещение этих людей дальше к границам соседних стран без регистрации. В свою очередь власти Венгрии говорят, что хорватская система работы с беженцами рухнула за один день, и это свидетельствует о том, что рано еще этой стране идти в шенгенскую зону, не готова.
Олег Дружбинский
-Да, история, конечно, там прикольная, они теперь начали отгораживаться границами. Но мне, вообще, вся история с беженцами кажется более интересной и серьезной, чем вот все это хлопание по хвостам, которое мы наблюдаем в последнее время. Какая-то журналистка там пинала ногой девочку, когда там толпа беженцев пыталась куда-то там перебежать. Все это какие-то истории, они, конечно, очень зажигательны, но, на мой взгляд, сама история, откуда вдруг неожиданно, буквально за пару-тройку недель взялась такая куча беженцев, стоило бы подумать и поинтересоваться – откуда? Дело в том, что лагеря беженцев на границе с Турцией, в частности, существуют с двенадцатого года. То есть три года уже этим лагерям, там очень много людей собиралось, там действительно несколько миллионов в них сидело. И теперь неожиданно масса людей, сотни тысяч, вдруг перешли территорию Турции и дошли до Эгейского моря. Надо обратить внимание на то, что турецкие пограничники и вообще армия Турции, они набили себе руку на борьбе с курдами и отлично могли все это остановить, у них пулемётов хватит на это дело, но тем не менее. Расстояние между основными лагерями беженцев и Эгейским морем составляет около полутора тысяч километров. То есть это не просто, прошел за денек, это довольно большое расстояние.
Евгения Петрова
- Ну, история о том, что они преодолевают тысячу километров до этого, все об этом говорят, что это очень непростая дорога для них…
Олег Дружбинский
- Да, да. Так. Внимание. Продолжаем разговор. На берегу Эгейского моря все эти сотни тысяч молодых мужчин, в основном, женщины с детьми они, вообще, там более для телекартинки. На самом деле, там 90-95 % молодых мужчин. Они садятся на плавательные средства и пересекают границу между Турцией и Грецией. Обращаю на это внимание, что это тоже отдельная история, потому что греки с турками давно не дружат, у них было несколько войн, у них очень напряженные отношения. И у Греции достаточно пограничных катеров, чтобы перегородить это Эгейское море, там не проплывет ни один пловец, ни на чем, понимаешь, да? И не пустить этих беженцев они тоже могли.
Евгения Петрова
- Ну почему, почему…
Олег Дружбинский
- Внимание! Дальше. Продолжаем разговор. И после этого через территорию Греции вся эта толпа ломится соответственно в Македонию, Венгрию и далее в Германию, Швецию. К чему разговор? А с чего вдруг такая толпа молодых мужчин «встала на крыло» и куда-то рванула? Три года они этого не делали, и вдруг все пошли. Вот хороший такой вопрос.
Тимофей Мартынов
- То есть, Олег, ты тут какую-то теорию заговора пытаешься найти, чтобы объяснить суть происходящих явлений?
Олег Дружбинский
- Нет, я пытаюсь, я задаю себе вопрос, и, может быть, и наши радиослушатели тоже над этим подумают.
Тимофей Мартынов
- Может, мы чего-то не знаем?
Олег Дружбинский
- Да. А чего мы можем не знать? Ну, есть всякие предположения, давайте подумаем, кому вообще выгодно то, что беженцы приперлись в Европу.
Тимофей Мартынов
- Ну, судя по тому, как ведут себя европейцы, не европейцам.
Олег Дружбинский
- Не европейцам. И, думаю, что и не американцам.
Евгения Петрова
- Так, становится интересно.
Олег Дружбинский
- Да, совершенно верно. Потому что американцам-то как раз не очень выгодно, потому что европейцы будут задавать себе вопрос, откуда эти все замечательные люди взялись. Начнут разбираться в том, что делало НАТО, например, в Ливии, в Пакистане, Афганистане, Сирии и т.д.
Евгения Петрова
- Так твоя версия?
Олег Дружбинский
- Объективно это выгодно России.
Тимофей Мартынов
- По какой причине?
Олег Дружбинский
- Объясняю, пожалуйста. Во-первых, если Европа будет занята проблемой беженцев, все быстренько подзабудут про Украину, и это мы наблюдаем уже сейчас, потому что все новости об Украине, они переходят, там с первых полос на вторые, потом на третьи, на четвертые.… И, в общем-то, уже никому эта Украина и не интересна, потому что интересно то, что к тебе приперлись под дверь твоего дома какие-то арабы, да? Это раз. Первый профит России. Не хмурь так брови, Женечка, я рассуждаю…
Евгения Петрова
- Ты хочешь сказать, что у России действительно есть такая сфера влияния, которая позволяет ей сейчас регулировать сотни тысяч беженцев, эти мощные потоки для того, чтобы они все разом пересекали границу?
Олег Дружбинский
- Я еще не все такие плюсы России оговорил. У России достаточно сильные позиции в арабском мире. И влияние на Сирию оно действительно всегда было и есть, да?
Евгения Петрова
- Допустим, да.
Олег Дружбинский
- И во многом из-за того, что НАТО, и Евросоюз, и Америка там ничего не смогли сделать, кроме как раздуть пожар войны, то, может быть, произойдет так, что они делегируют руководству нашей страны решение проблемы, да? И Россия на этом может набить себе достаточно много дипломатических плюсов, да? Или плюшек. На самом деле, плюсов действительно много, не будем сейчас их все перечислять, соответственно, и дружба с Россией у Евросоюза, и пошло-поехало. А теперь внимание. Дорогие друзья, хочется задать вопрос. Почему не так давно, буквально несколько месяцев, Путин в закрытом режиме встречался с премьером Турции Эрдоганом, по поводу турецкого потока они все время говорили, и премьер Греции Ципрас тоже летал к Владимиру Владимировичу сюда на разговор? Разговор был, не понятно о чем, честно говоря. Подразумевалось, что Греция будет просить у России денег, но денег она никаких не получила, и вообще ничего не получила, просто слетала и поговорила. Естественно, это конспирологическая некая версия, но объективно все плюсы от нашествия беженцев получает Россия, а больше некому, собственно говоря. А во-вторых, чего они все вдруг поперлись такой большой толпой туда?
Евгения Петрова
- Ну, слушай, предполагаю, что да, такая версия имеет право на существование. Но, с другой стороны, ты сейчас говоришь о лагерях беженцев. Но есть еще и страна, из которой они бегут, в которой они находились до последнего времени, и семьи, и те молодые мужчины, на которых ты делаешь акцент, они же не только в лагерях находились, они, собственно, сейчас из Сирии бегут, из страны, где они жили до последнего времени и верили, что у них, может быть, все более-менее нормализуется. Во всяком случае, они не могли покинуть свои дома, потому что у них там хоть что-то, но оставалось. Это их земля.
Олег Дружбинский
- Подожди секундочку, в Сирии эта заваруха на моей памяти идет уже чуть ли не пять лет.
Евгения Петрова
- Четыре года, четыре по-моему года, да.
Олег Дружбинский
- Ну, четыре года, ну, достаточно давно уже вся возня там идет и ИГИЛ то побеждает, то выигрывает, то Асад ему дает по шее, там это довольно давно все, понимаешь, это не значит, что вот вчера началось. А повалили они все буквально последний месяц.
Евгения Петрова
- Ну, возможно, потому что они поняли, что есть для этого возможность. Потому что пошли первые потоки, их пустили, и они увидели: ага, значит и нам путь открыт, и мы сейчас можем хоть как-то попытаться спасти свои жизни и будущее своим детям хоть какое-то обеспечить.
Олег Дружбинский
- Ну, Okey. Действительно, мы пока всей картины не знаем. Мы можем только задавать вопросы: что на самом деле происходило, почему именно такая группа, сплоченная, организованная достаточно группа людей. Это десятки тысяч людей, которые вдруг неожиданно встали на крыло и поехали.
Евгения Петрова
- Ну, подожди, там же разными путями они сейчас пытаются добраться, там не только Венгрия страдает с Хорватией.
Олег Дружбинский
- У них основной путь через Турцию и Грецию. Основной путь. Да. Там плывут на шлюпках и на всяких плотах надувных из Ливии, но их не много, они плывут в Италию. Кто-то, конечно, там перебирается, включая даже наш Мурманск, ходят слухи, что они там как-то пересекают эту границу. Кто-то летит на самолетах, есть обеспеченные люди, да, верно.
Евгения Петрова
- Я сегодня обратила внимание на высказывание кого-то из первых лиц Венгрии, я могу ошибаться, может, кто-то из хорватов сказал о том, что 30-35 миллионов можно ожидать, я имею в виду беженцев, что они придут в Европу. Цифра показалась астрономической, потому что, вообще, не очень понятно, получается несколько стран будут готовы что ли переселиться в Европу? Я не знаю, правда, в новостях, если покопаться, буквально сегодня кто-то такое заявил, сейчас не могу вспомнить, не буду врать.
Олег Дружбинский
- Меня больше всего веселит в этой истории, честно говоря, даже не эти конспирологические теории, почему они вдруг встали на крыло и повалили десятками тысяч. Но меня веселит то, что Европа идеологически не понимает что делать. Вот самый смешной момент, обрати внимание.
Евгения Петрова
- Ну, они пытаются разобраться. Они не были готовы. Это понятно уже давно.
Олег Дружбинский
- О! Это очень хорошо. Ты очень правильно сказала. Что значит, они не были готовы? Весь 20 век Европа воевала с коммунизмом, капитализм воевал с коммунизмом. Советская угроза, там тра-ля-ля, империя зла, мы ее разрушим. В итоге оказалось, что капитализм отлично с коммунизмом подружился, никакой угрозы нету, у всех одинаковые ценности, ездят друг к другу в гости, и российские соотечественники отлично платят деньги за вход в музей Лувр. Все, в общем, дружат и любят друг друга. Европа оказалась совершенно не готова к взаимодействию с Востоком. Ведь, на самом деле, в европейскую цивилизацию, так называемую, пришла абсолютно архаичная культура, с точки зрения культурологии. Пришли потоки людей, которые находятся в совершенно другой системе ценностных координат. Если в Европе есть, например, индивидуализм, то у архаичной культуры, пришедшей из Азии, это совершенно родоплеменной строй, где очень жесткое право старшего в роду, и там в сторону не вильнешь, понимаешь? Никакого индивидуализма не подразумевается в архаичной культуре. В архаичной культуре, я сейчас закончу, коротко, да, в архаичной культуре нет никакого приоритета прав человека и приоритета прав закона, к которой так привыкли в Европе. Сказал старший, так и будет, понимаешь? Совершенно другие представления по отношению к женщине, я сейчас даже не беру религиозные аспекты. То есть Европа даже не знает что делать. То они говорят, мы сейчас поставим границы, то вдруг пожалели утонувшего мальчика: мы будем встречать шариками и цветами всех беженцев, то теперь опять перекрываем границы, они просто не знают идеологически что делать, как переваривать весь этот поток, понимаешь? Вот это самое, на мой взгляд, забавное. Несмотря на то, что Европа всегда хвалилась своим интеллектом, так называемым, там не оказалось ни мыслителей…
Евгения Петрова
- Нет, ну политики же признаются европейские и сейчас, что они не были готовы и часть вины они сейчас накладывают на США, которые, в общем, принимали активное участие в конфликтах на Ближнем Востоке и в Африке, и которые виноваты в том, что сейчас. И они говорят о том, что где же вы сейчас, почему же вы не готовы принимать эти сотни тысяч беженцев и оставляете нас вот один на один с этой ситуацией.
Олег Дружбинский
- Конечно, понятно, что предъявлять претензии лучше, но, извини меня, арабы в Париже живут с 60 годов. Они жгли и взрывали автомобили в Париже не так давно, лет пять.
Евгения Петрова
- Но это не говорило о том, что еще несколько миллионов арабов там придет из других стран в 2015, 2016 годах.
Олег Дружбинский
- О чем же это говорило? Это говорило о том, что есть конфликт культур, вот о чем это говорило. Что есть очень сплоченные анклавы мусульманских, арабских культур.
Евгения Петрова
- Нет и чего, и чего? Забор не закрывается изначально, и всё, никого не пускать? Ну а как?
Олег Дружбинский
- А ответа пока нет, понимаешь? Вот ответа нет. Европа, то она их встречает цветами и шариками, то начинает пинать ногами. Вот что мы видим, да?
Евгения Петрова
- Ну, потому что с одной стороны человеколюбие, гуманность, а с другой стороны, понятно, что страх. Страх за то, что будет с их комфортом, что будет с их культурой после того, как большинство будет другим.
Олег Дружбинский
- Совершенно правильно, все европейские ценности, в том числе гуманизм вступают в острое противоречие в сегодняшней ситуации.
Тимофей Мартынов
- Нет, Андрей, ты мне объясни, почему данная тема вызывает столько интереса? Так сказать, у общественности? Потому что я бы предпочел вообще ничего об этом не знать, потому что эта тема просто является каким-то пустым сотрясанием информационного шума. Что там происходит в Европе, в Сирии, мы никогда об этом не узнаем.
Олег Дружбинский
- А я тебе постараюсь …
Евгения Петрова
- … близко к нам!
Олег Дружбинский
- Уверяю тебя, Тимофей, не так.
Тимофей Мартынов
- Как это нас касается?
Олег Дружбинский
- А напрямую! К нам сюда едут, в Москву, Тимофей, из средней Азии и с Северного Кавказа…
Тимофей Мартынов
- Нет, с Кавказа-то ладно…
Олег Дружбинский
- Что ладно? Они к нам сюда едут.
Тимофей Мартынов
- Это уже привыкли.
Олег Дружбинский
- Это представители точно такой же архаичной культуры. Понимаешь? И твоя дочка будет с ними ходить в один класс в школе. А как ты будешь с ними взаимодействовать? У тебя есть ответ? Хотя бы какой то, концептуальный?
Тимофей Мартынов
- Концептуальный ответ следующий: Россия недонаселена и, в общем-то, если бы там 30 миллионов людей приехали в Россию, наверное, это было бы не плохо. С точки зрения демографической.
Олег Дружбинский
- Все равно, каких?
Тимофей Мартынов
- С другой стороны да, конечно, если это как-то повлияет на культурные особенности общества не в лучшую сторону.
Евгения Петрова
- А это повлияет.
Олег Дружбинский
- Я не хочу, чтобы в Москве на балконах резали баранов. Ну, просто вот лично я не хочу. Я считаю, что это не совсем то, что нужно.
Тимофей Мартынов
- Нет, ну, все-таки есть же примеры, так сказать, мультинациональных городов, мегаполисов, таких как Нью-Йорк.
Олег Дружбинский
- Был я в Нью Йорке и не раз.
Евгения Петрова
- Нет, подождите, Россия вообще мультикультурная страна и Москва, безусловно, как центр этой, такой же город. Но другое дело, когда у нас есть, я сама из национальной республики, из Татарстана, я знаю, как люди живут, представители разных культур, вместе, они сосуществуют в мире. Но мы говорим о людях из регионов, где существуют гораздо более радикальные формы ислама того же самого. И вот возникает вопрос, как представители этих республик, этих стран, будут взаимодействовать. Я понимаю Олег, о чем ты говоришь, и для меня это тоже большой вопросительный знак. Пока.
Олег Дружбинский
- На этот вопрос пока нет ответа. И дело-то в том, что мыслители, ну, я не буду говорить о писателях, философах, идеологах вообще культуры цивилизационной, как всегда себя считала Европа и Россия, кстати, тоже. В России хотя бы есть некий опыт сживания вместе разных культур. Да?
Евгения Петрова
- Нет, ну, с другой стороны ты говоришь в 20 веке, да, уже арабы, например, массово стали осваивать Францию…
Олег Дружбинский
- Уже отлично жили в Париже, да. И Германию. И турки.
Евгения Петрова
- В Германии турок очень много, я сама в Мюнхене неоднократно наблюдала. Из Саудовской Аравии люди очень любят туда прилетать. Я предлагаю нам закругляться с этой темой, потому что мы можем спорить бесконечно, и ситуация пока находится в развитии, и сложные слишком вопросы встают перед нами, мы сейчас не сможем на них ответить, в любом случае. Это не в нашей компетенции.
Олег Дружбинский
- Да, заканчивая эту мысль, ответы все дискредитированы, а вопросов никто не снял, вот так я бы сказал. Ну ладно.
Евгения Петрова
- Ну да, и что касается заборов, 18 сентября премьер-министр Венгрии сообщил о начале строительства заграждений на границе с Хорватией, а тремя днями ранее страна закончила возводить 170 км стену на границе с Сербией. Ну, причиной соответственно стал массовый приток беженцев. Про новости, которые ближе к нам, ближе к Москве, что касается очень многих людей, которые живут в этом городе, давайте поговорим о парковках. На этой неделе пришла информация, что точечная парковка появится на 95 московских улицах. Это произойдет 10 октября, об этом сообщили в пресс-службе Департамента транспорта в столице. Впервые платная парковка вводится не на улицах целиком, а лишь точечно, в проблемных местах, вблизи точек притяжения. «Расширение затронет 2.95% территории парковочного пространства Москвы», – уточнили в пресс-службе. Таким образом, власти города надеются увеличить скорость движения и снизить количество ДТП и нарушений правил стоянки и остановки на 25%. «Коммерсант» выпустил большой материал, в нем говорится, что платная парковка провоцирует массовый наплыв машин во дворы жилых домов, в этом признались столичные власти, городские власти подталкивают жителей к установке шлагбаумов, а столичный градоначальник уже заявил, что город частично компенсирует жителям эти затраты. Решение это принято накануне очередного расширения платной парковки на периферию. Эксперты считают, среди них Петр Шкуматов, лидер движения «Синие ведёрки», что из-за таких решений Москва постепенно превращается в город с закрытой, некомфортной средой. Что думаете по этому поводу?
Тимофей Мартынов
- Не согласен.
Олег Дружбинский
- С чем?
Евгения Петрова
- С кем? С чем?
Тимофей Мартынов
- С формулировкой Петра Шкуматова.
Евгения Петрова
- Почему?
Тимофей Мартынов
- Потому что Петр Шкуматов находится в такой позиции, что какую бы инициативу московские городские власти не предприняли в отношении парковок, дорожного движения, всегда будет оппозиционная позиция.
Олег Дружбинский
- Позиция? Позиция оппозиционера.
Евгения Петрова
- Почему? Ты полагаешь, что…
Тимофей Мартынов
- Ты понимаешь, я давно уже слежу за деятельностью этого человека.
Евгения Петрова
- Я тоже. Ты полагаешь, что ему неважно, против чего протестовать, он будет это делать в любом случае.
Тимофей Мартынов
- Конечно. Причем, как-то я вот не припомню, чтобы с его стороны…
Евгения Петрова
- Но ведь он говорит разумные вещи.
Тимофей Мартынов
- А какие разумные? Нет, полезность Петра Шкуматова и его сообщества «Синие ведерки», она бесспорно хороша только по той простой причине, что есть некая критика. А критика и вот эта оппозиция, она всегда повышает эффективность.
Евгения Петрова
- Она полезна!
Тимофей Мартынов
- Да. Но в целом, то, что делают московские власти, по-моему, абсолютно адекватно, другое дело, что они это делают не всегда эффективно и с первого раза, так, как хотелось бы. Но это невозможно в рамках такого большого города вот так вот по щелчку пальца взять и превратить парковки в идеальное место. Там всегда будут какие-то издержки, связанные с недостройкой системы. Система только начинает жить. Сейчас мы видим прекрасно, горожане постепенно приучились парковаться правильно, это действительно снизило загруженность на московских дорогах, и, совершенно очевидно, что действительно, там, где поставили знак «остановка запрещена», там действительно полоса теперь свободна, и там не стоят в два ряда машины. Так что это всё положительно.
Евгения Петрова
- Тимофей, а ты автомобилист?
Тимофей Мартынов
- Да.
Евгения Петрова
- Вдвойне значит полезно послушать сейчас Тимофея как человека, который сам находится за рулем.
Тимофей Мартынов
- Конечно, теперь классно, по крайней мере, можно всегда приехать в центр и практически гарантировано припарковаться в любое время, потому что всегда есть платная парковка.
Евгения Петрова
- То есть ты видишь качественные изменения, и ты согласен с этими?
Тимофей Мартынов
- Абсолютно, абсолютно согласен и считаю, что это правильно. Но, насколько я понял, в данных инициативах речь идет про территорию за пределами третьего транспортного кольца.
Евгения Петрова
- Да, там между третьим транспортным кольцом и МКАД. Но о чем Петр говорит, про не комфортную среду. Я не могу с ним не согласиться. Он отмечает, что заборы, детские сады огорожены заборами, в подъезде железная дверь, на окне решетка, а теперь и шлагбаумы во дворах. Москвичи, получается, живут в отдельных друг от друга зонах. Это отнюдь не способствует созданию благотворного эмоционального фона. Ну, это же так, правда. Когда ты идешь и везде натыкаешься на заборы. У меня рядом с домом, например, находится детский сад. Я узнала о том, что это детский сад буквально вот спустя, наверное, восемь месяцев после того, как я въехала сейчас в эту квартиру, потому что там высоченный забор. Центр города, но он огорожен высоченным забором, глухим. И ты идешь, как будто там стройка, очень неприятно, хотя это тихая спокойная улица. Для чего? Я не очень понимаю.
Тимофей Мартынов
- Согласимся, что высокие заборы - это отдельная тема, с парковкой никак не связанная. Да, действительно, может быть, такая претензия есть.
Евгения Петрова
- Это звенья одной цепи во многом, потому что комфортная среда городская, она складывается из разных элементов. В том числе, когда появляются шлагбаумы. Ты идешь, гуляешь, ты постоянно натыкаешься на шлагбаум.
Тимофей Мартынов
- Комфортная городская среда начинается тогда, когда есть правила парковки, которые начинают соблюдаться. Когда люди не паркуются на пешеходных переходах, когда не паркуются на разметке, когда пешеходы могут спокойненько пройти. Когда все это упорядочено какими-то едиными правилами, за соблюдением которых есть какая-то ответственность.
Олег Дружбинский
- Я продолжу, если можно. Может, эти самые заборы и понаставили, чтобы люди не заезжали туда парковаться. Понимаешь?
Тимофей Мартынов
- Шлагбаумы определенно во дворах поставили.
Олег Дружбинский
- Ну, естественно, в том числе. Вот тебе не нравятся эти высокие заборы? Никому не нравятся, я думаю. Но у нас ведь была традиция: есть свободное место за парковкой, там заедут и на газон, куда угодно. Это все было совсем недавно. И наконец, только начали за это штрафовать, может быть, тогда и не будет необходимости в таких высоких и мрачных заборах.
Евгения Петрова
- А что людям с машинами своими делать? Вот я не понимаю.
Олег Дружбинский
- Что значит делать?
Евгения Петрова
- Ну, если места нет, где парковаться, что людям предпринимать?
Олег Дружбинский
- Не надо иметь значит машину.
Тимофей Мартынов
- Я согласен с этим. Пусть дома стоит. На дачу будут люди ездить на машине, а в город на общественном транспорте.
Олег Дружбинский
- Ну а что, тебя заставляют ее иметь?
Евгения Петрова
- Ну, тогда общественный транспорт должен быть очень комфортным.
Олег Дружбинский
- Ну, это, пожалуйста.
Тимофей Мартынов
- А что, какие-то претензии к общественному транспорту московскому? Вроде нормально. Все нормально.
Евгения Петрова
- Ну, конечно. Вы часто спускаетесь в метро?
Тимофей Мартынов
- Да.
Олег Дружбинский
- И я спускаюсь. Нормально.
Евгения Петрова
- Вы знаете о человеческих пробках, которые существуют в метрополитене ежедневно – ежеутренне и ежевечерне?
Олег Дружбинский
- Бывает, бывает, бывает.
Евгения Петрова
- Что там душно? Вот сейчас, например, потеплело в городе, ты спускаешься в метро и ты моментально покрываешься испариной, потому что эти толпы, которые тебя зажимают вокруг…
Тимофей Мартынов
- Okey, Женя, а что с этим сделать можно? Давайте пофантазируем.
Олег Дружбинский
- Ну, давайте, да.
Евгения Петрова
- Что с этим можно сделать?
Тимофей Мартынов
- Вагоны в московском метро ходят с максимальной частотой. Непонятно, как увеличить пропускную способность московского метрополитена?
Евгения Петрова
- Наверно, общественный транспорт делать комфортнее для людей, так можно из метро часть людей вывести.
Олег Дружбинский
- Мягче сиденья, что ли? Что там делать?
Евгения Петрова
- Чтобы не было пробок, чтобы троллейбусы могли беспрепятственно проезжать, чтобы маршруты были понятны и просты, и можно было на них легко добраться.
Олег Дружбинский
- Ну, я думаю что объективно, во-первых, упрощается движение, объективно. И маршруты достаточно понятны. Просто этим очень долго никто не занимался. Мы переживаем историю пятнадцатилетней давности, когда Москва переполнялась. И это были совершенно нормальные вещи, когда на Садовом кольце в восемь вечера машины все становились так, что просто оно замыкало само себя, как змея укусила свой хвост. И все стояли на этом Садовом кольце, потому что ехать было некуда, понимаешь? Вообще. И ты приезжал домой через три часа в лучшем случае. Сейчас мы хотя бы движемся. Спасибо за это, что пробки у нас там не десять баллов, когда вообще, не то, что не выходите из дома, а забудьте, что у вас есть машина. Вопрос о машине. Ты спрашиваешь, что делать людям, у которых есть машина. Надо как то смириться с мыслью, что у любого имущества твоего есть стоимость владения. Мне кажется, это очень важный момент. Вот у тебя есть квартира? Ты платишь за нее какие-то коммунальные там услуги, у тебя есть автомобиль, ты платишь за его владение разные ренты – налоги, ты платишь за бензин, и платишь за его владение, платишь за то, что его надо где-то держать. И парковать.
Тимофей Мартынов
- Причем очевидно, чем больше плотность населения, тем выше должна быть стоимость владения. Потому что среди автовладельцев возникает некая конкуренция. По этой причине я, например, двумя руками «за», чтобы вообще везде сделать платную парковку, даже вокруг домов. Потому что вечером, когда ты приезжаешь домой, не можешь нигде припарковаться около дома, это тоже ситуация не очень здоровая. Хотя, с другой стороны, есть какие-то машины, которые никем не используются, просто стоят во дворе мертвым грузом. А кто-то вообще уехал куда-то на несколько месяцев в отпуск, и его или ее машина стоит во дворе и занимает парковочное место.
Олег Дружбинский
- Да, сплошь и рядом это мы видим.
Евгения Петрова
- Согласитесь, что вместе с тем суммы, которые вы платите за, например, парковочное место, там сейчас абонементы продаются на разных парковках в разных районах. Они должны быть, ну, как-то соизмеримы с вашими доходами.
Олег Дружбинский
- Здесь совершенно рыночная история.
Тимофей Мартынов
- Да, абсолютно.
Олег Дружбинский
- Ты понимаешь, ведь никто тебя не заставляет иметь машину.
Евгения Петрова
- Нет, ну подождите, хорошо! У меня, допустим, есть возможность купить, я мечтаю о машине, мне нужно ездить куда-то за город, и также я живу недалеко от работы, мне удобно добираться на машине, выгодно. Я покупаю автомобиль за 400 000 рублей, допустим. У меня парковочное место рядом с домом стоит в месяц 20 000 рублей.
Олег Дружбинский
- Тебе это по карману?
Евгения Петрова
- Ну, с учетом того, что это примерно 140…
Тимофей Мартынов
- Так это что – внутри бульварного кольца?
Олег Дружбинский
- Нет, вопрос, вопрос, подожди секундочку. Тебе по карману?
Евгения Петрова
- Это дальше вопрос, если я только за 400 000 рублей могу себе машину позволить. Наверное, не очень по карману.
Олег Дружбинский
- Не по карману! Тогда, может быть, ты покупаешь не просто машину за 400 000? Ты покупаешь еще необходимость платить эти 20 000 за парковку. Надо просто понимать, что ты купила машину, ты ее не можешь к себе в сумочку положить. Или там, на кухне поставить. Ты покупаешь вместе с машиной одновременно некие ренты и налоги. И если это не по карману…
Евгения Петрова
- Хорошо, допустим, я в таком случае должна понимать, куда идут эти деньги, которые я плачу за парковку?
Тимофей Мартынов
- Это всегда, согласен.
Олег Дружбинский
- Очень хороший вопрос, абсолютно с тобой согласен. И здесь очень много вопросов к Москве, к руководству Москвы, куда, действительно, идут деньги за эвакуацию насильственную, куда идут деньги за платные парковки, почему они платятся с какими-то комиссиями бесконечными. Где, вообще, правда и куда они действительно направлены? Я думаю, что с этим еще долго будут разбираться. И я думаю, что там еще посадочки будут, наверняка.
Тимофей Мартынов
- Но все-таки, в конце концов, это на совести, так сказать, власть имущих мы оставляем, этот вопрос не в нашей компетенции.
Олег Дружбинский
- Да, тем не менее.
Евгения Петрова
- Короткая ремарка на этот счет, вот есть у меня тут выписка: «В начале прошлого года префект ЦАО Виктор Фуер заявил, что деньги, собранные от платных парковок». То, о чем мы сейчас говорим. «Город должен тратить на помощь жителям по установке шлагбаумов». Чтобы закрываться. «За три года с водителей было собрано более четырех миллиардов рублей». Средства идут на благоустройство районов, по его словам. Вот в том числе они будут на заградительные эти штуки тратить деньги.
Евгения Петрова
- Ну, хотелось бы почитать отчет счетной палаты, отчет КРУ Минфина Москвы. Да, это были бы очень интересные документы, жалко, что они пока не очень выкладываются для общественного внимания. Я думаю, что московская городская Дума бы с удовольствием эту тему помяла. Потому что это вообще золотое дно, как гребут деньги у нас.
Тимофей Мартынов
- По поводу общественного транспорта, Олег, я с позволения добавлю, что у нас действительно метро, ну, не скажем так, что оно максимально комфортное. Очень действительно высокие потоки людей в часы пик в Москве. Лично я по этой причине стараюсь в часы пик не попадать в метрополитен. Здесь мы имеем дело с физическими некими ограничениями, с которыми просто приходится мириться, связанными с ограниченной пропускной способностью подземного метро. Но нельзя сказать, что власти не делают. Они пытаются найти решение этих проблем. В частности мы знаем, что вокруг ТТК есть железная дорога, которая раньше почти никак не использовалась. Там, насколько я понимаю, были грузовые какие-то составы ходили, вот сейчас там делается пассажирская, наземная дорога. То есть это как-то должно снизить загрузку метрополитена. С другой стороны, надо отдать должное, что Москва – перенаселенный город, и она имеет очень неважную структуру географическую, связанную с тем, что плотность увеличивается к центру. То есть не децентрализованный город, очень централизованный. Поэтому все потоки, которые сливаются в центр, они проходят через одни и те же точки, в которых скапливается масса людей. Но это уже как бы вопрос, который не имеет быстрого решения, но власти и на этом фоне тоже делают какие-то решения, пытаясь вынести какие-то ключевые объекты из центра Москвы. Ну, в частности, там бизнес-центр, например. Сейчас демотивируют развиваться в центре города.
Олег Дружбинский
- Да, да, да. Я очень кстати надеюсь, что в связи со сменой руководства железной дороги, «Российских железных дорог», я имею в виду Якунина. Я думаю, что как-то сдвинется с места вопрос всех железнодорожных путей, которые идут через Москву. Ведь исторически сложилось так, что все вокзалы Москвы находятся по Садовому кольцу – Белорусский, Курский, ну и т.д., все их все знают. Павелецкая, они все на Садовом кольце. Вообще нет никакой необходимости ехать… Вы понимаете, что железная дорога, это большая достаточно территория, которую занимают, собственно рельсы, и плюс прилегающая территория, которая идет через всю Москву.
Тимофей Мартынов
- Сразу скажу Олег, как этот вопрос решен, например, в Нью-Йорке. Все вокзалы упакованы под землю.
Олег Дружбинский
- Ну, это, во-первых.
Тимофей Мартынов
- И сверху построены небоскребы.
Олег Дружбинский
- И кроме того было два варианта решения: перенести все вокзалы на МКАД, оттуда уже можешь доезжать домой там на метро и т.д. И все эти места, по которым проходят ж/д пути, огромная, кстати, территория, да.
Тимофей Мартынов
- Ну, это фантастический сценарий, согласись. Это надо искать землю.
Олег Дружбинский
- Да, фантастика. Его начали обсуждать еще лет десять назад на моей памяти. Просто эти все места от железных дорог, их если превратить просто в шоссе, в обычные автомобильные дороги, то Москва просто вздохнет. У нас не было бы проблемы, между прочим, с парковками тогда платными, потому что у нас бы развязались все узлы транспортные. Извини, торопишь меня, да Жень?
Евгения Петрова
- Нет, мне просто кажется, что у нас власти в любом случае будут с людей собирать деньги, потому что число новых зон платной парковки, которые появятся с десятого октября, попали, в том числе крупные торговые центры, это самый для меня большой вопрос, а также места у станций метро и пригородного сообщения. То есть люди регулярно, в любом случае, каждую неделю приезжают за покупками. И раньше это было удобно, в том числе и потому, что около торговых центров есть большие парковки, я не очень понимаю, они, получается, будут платными?
Тимофей Мартынов
- Минуточку, нет. Вряд ли. Нет, нет, нет, нет. Например, какие торговые центры? Большинство торговых центров, которые я знаю, они обладают собственными парковками. Какой там «Ашан» ни возьми, условно говоря, там «Мега» какой-нибудь, там везде своя парковка.
Евгения Петрова
- То есть получается, что если парковки будут загружены, то на прилегающей территории парковка уже будет платная.
Тимофей Мартынов
- Зачем платная парковка? Чтобы там не скапливалось огромное количество машин, которые затрудняют движение других автомобилей. Пример, кстати, классический, вот здесь у нас, далеко за примером ходить не надо – торговый центр «Европейский».
Евгения Петрова
- Да. Там был хаос.
Тимофей Мартынов
- Помните, сколько рядов из машин там стояло перед «Европейским», которые реально затрудняли движение.
Олег Дружбинский
- Чудовищно.
Тимофей Мартынов
- С тех пор, как начали эвакуировать, начали ездить машины ЦОДД… В общем, там теперь все рассосалось все. Чистота. Красота.
Олег Дружбинский
- По три тысячи повыписывали штрафы, и всем привет.
Тимофей Мартынов
- А помните еще, как у нас были вот эти сообщества, которые наклейки клеили?
Евгения Петрова
- Стоп! «Стоп Хам».
Тимофей Мартынов
- Вот! «Стоп Хам». Сколько они сюжетов у «Европейского» сняли, сколько там драк было, а теперь ни один хам не паркуется просто потому, что все формализовано и государство следит за исполнением этих правил.
Евгения Петрова
- Про комфорт московского метро несколько слов. В метрополитене открылся туалет с жестяным писсуаром. Это первый туалет, который появился у нас в метро. Наконец-то!
Олег Дружбинский
- Я предлагаю это отметить.
Евгения Петрова
- Можем выдохнуть.
Тимофей Мартынов
- Нет, туалет в метро, кстати, всегда был, просто он был закрыт…
Евгения Петрова
- Ну, так и смысл тогда?
Тимофей Мартынов
- … для людей, для пассажиров.
Евгения Петрова
- Новейший! А кто туда ходил, пардон? Сотрудники, работники?
Тимофей Мартынов
- Сотрудники метро.
Евгения Петрова
- Понятно.
Олег Дружбинский
- Ты сбиваешь с мысли сейчас. Друзья, это, на самом деле, большое дело.
Евгения Петрова
- Роскошь, роскошь в наше время туалет в метро.
Олег Дружбинский
- Это может быть даже лучше, чем WiFi.
Евгения Петрова
- Дайте, я расскажу, расскажу. Это важный проект. Туалет был спроектирован по зарубежному проекту. Значит, почему-то там жестяной писсуар, он открылся на станции «Проспект Мира». Стартовали только там, на радиальной линии. После презентации его немедленно введут в эксплуатацию. Сервис будет доступен только владельцам карты «Тройка», которую надо использовать как пропуск. Списания денежных средств не будет вместе с тем. Согласно правилам пользования, дети до 12 лет допускаются в кабинку только в сопровождении взрослых. При этом вход в санитарную комнату находится под видеонаблюдением, хулиганить нельзя будет. Мне вот это очень понравилось: максимальное время пребывания в туалете – 10 минут. То есть кто-то видимо будет стоять снаружи, поставят отдельного человека, будет засекать. В кабине запрещается курить, распивать алкоголь и бросать посторонние предметы в унитаз. Установить туалет в метро просили пассажиры подземки, что вполне понятно. Его планировалось открыть ко дню города, но не успели.
Тимофей Мартынов
- Олег, вот, а Вы за границей были, так сказать?
Олег Дружбинский
- Много раз.
Тимофей Мартынов
- А где-нибудь в метро видели, так сказать, удобства?
Олег Дружбинский
- Ты знаешь, я что-то не припомню.
Тимофей Мартынов
- Я точно такого не припомню.
Олег Дружбинский
- Я тоже это не припомню, просто мне как то в голову не приходило его обыскать, в силу того, что я за границей не передвигался на метро.
Евгения Петрова
- Я пытаюсь сейчас вспомнить. И да, тоже в голову не приходит, где бы я могла видеть значки. Но мне кажется, что вот…
Тимофей Мартынов
- Петр Шкуматов об этом не расскажет.
Евгения Петрова
- …когда ты только, возможно, спускаешься в подземку, потому что есть города, где до входа в подземку находятся, например, уже какие-то торговые центры или ряды. Вот там вполне возможно, наверное.
Олег Дружбинский
- Меня другое порадовало в этой инструкции, которую ты сейчас прочитала, что запрещается то, сё, пятое, десятое. Вот это, на самом деле, у нас, конечно, живет внутри головы. Я просто вспомнил мой папа когда-то…
Евгения Петрова
- Потому что пользуйтесь по назначению. Нефиг всякой фигней там заниматься. У нас люди любят это делать.
Олег Дружбинский
- Вот смотри, именно такие, как ты, пишут эти чудовищные инструкции.
Евгения Петрова
- Почему это?
Олег Дружбинский
- А я тебе отвечу. Потому что это глубоко вбито в нашу голову. Когда-то мой папа в начале восьмидесятых купил автомобиль. Я с интересом смотрел, ему дали в руки такую инструкцию, которая начиналась со слов «водителю запрещается» и двоеточие. И там дальше огромный список, чего запрещается делать. Так вот, и вот здесь мы начинаем как бы тоже с того, что все запрещается. Может, как-то уже переходить на какой-то цивилизованный разговор?
Евгения Петрова
- Разрешите уже людям хулиганить и всякой ерундой заниматься! Им не захочется, потому что хочется того, что нельзя. Правда?
Олег Дружбинский
- Написать одно слово: если вы будете плохо вести в туалете, вы будете выведены на рельсы и расстреляны. Вот и все, наверно, может, достаточно?
Евгения Петрова
- Лукашенко сегодня повеселил госчиновников. Президент Белоруссии рассказал нашему российскому лидеру о своей точке зрения на ненатуральное молоко. И получил в ответ неожиданное замечание. Не видели вы выступление Лукашенко сегодня?
Олег Дружбинский
- Нет, я вот, не успел.
Евгения Петрова
- Он выступал на «Втором форуме регионов России и Белоруссии». Сказал: вот прочитал он выступление своего дорогого друга Нурсултана Абишевича по поводу его озабоченности каким-то не натуральным молоком, которое поступает в страну. «Во-первых, – говорит Лукашенко, – мы живем в рыночных условиях. И самый продвинутый рыночник среди нас, вы это видите и по программам – Нурсултан Абишевич. Покупают в Казахстане молоко такое, им туда и везут его. Не покупают - не повезли бы». Это дословная цитата. «Все прекрасно понимают, – сказал Лукашенко, – что Россия и Белоруссия взаимно сушат это молоко, удаляют воду». Это он так демонстрировал свои знания, я видела эту его речь. «И когда пик молока падает, когда его не хватает, Россия заказывает его в Белоруссии, мы часто покупаем в России это молоко, разбавляем его, то есть, добавляем воду - и получается нормализованное молоко». В этот момент все вокруг начали уже давиться от смеха. И Президент наш сказал: «Это же не пиво. Зачем же вы его разбавляете-то это молоко».
Олег Дружбинский
- Хороший троллинг. Хорошая фраза.
Евгения Петрова
- После чего Лукашенко не нашелся что ответить, замялся и перешел уже на следующую тему. Но всем было очень весело. Так вот, не натуральное молоко, вот проблема.
Тимофей Мартынов
- Так в чем проблема-то? Всё молоко так делают.
Олег Дружбинский
- Оно всё такое, понимаешь?
Тимофей Мартынов
- Которое в пакетиках и по шесть месяцев хранится.
Олег Дружбинский
- Оно же всё…
Евгения Петрова
- А вы такое покупаете молоко?
Олег Дружбинский
- А как? Другого-то нет.
Евгения Петрова
- Как это? Как это нет? Так, стоп! Олег, ты по магазинам ходишь?
Тимофей Мартынов
- Нет, ну есть то, которое три дня имеет срок хранения.
Евгения Петрова
- Как давно ты был в магазине и покупал молоко? Там есть витрины, где стоят пачки, которые хранятся вне холодильных камер. Есть молоко, которое можно хранить только в холодильнике.
Олег Дружбинский
- Причем тут это?
Евгения Петрова
- Это достаточно хорошее должно быть молоко, разве нет? Его тоже разводят?
Олег Дружбинский
- Виктория! Была такая точка зрения…
Евгения Петрова
- Кто такая Виктория для начала?
Олег Дружбинский
- Извини, Жень! Я начал вспоминать автора Викторию Чарскую, которая утверждала в свое время, что булочки растут на деревьях. Понимаешь? Так вот, твои знания о молоке примерно таковы.
Евгения Петрова
- Так я спрашиваю, я же не утверждаю.
Олег Дружбинский
- Я тебе отвечаю. Ты пока все время утверждала.
Евгения Петрова
- Расскажи мне.
Олег Дружбинский
- Я тебе расскажу. Дело в том, что свежее молоко из-под коровы, это не товар. Это продукт, который не может быть превращен в товар. Если ты повезешь просто на телеге или на машине из фермы молоко на молокозавод, через пять километров тряски оно у тебя скисает. Все. Капец. Его можно выливать. Понимаешь? И все. Его уже никто пить не будет. Поэтому с ним можно только делать через сепарацию и сухой порошок можно дальше начинать работать. Понимаешь?
Евгения Петрова
- То есть Лукашенко абсолютно прав в том, что все так делают, это нормальная технология.
Олег Дружбинский
- Там не совсем так. Дело в том, что на разных этапах его разбавляют не обязательно водой.
Евгения Петрова
- А чем же? Расскажи-ка мне.
Олег Дружбинский
- Тем, что получается после сепарации, так называемая молочная сукровица. Я не буду вдаваться в детали, те, кому это интересно, могут прочитать…
Тимофей Мартынов
- Олег, а ты-то, откуда все знаешь?
Олег Дружбинский
- Давно живу, Тимофей, давно живу.
Евгения Петрова
- А Олег, по-моему, был как-то связан с…
Олег Дружбинский
- Молочной промышленностью? Вообще никак не связан.
Евгения Петрова
- Просто очень умный.
Олег Дружбинский
- Со времен грудничкового детства никак не связан.
Евгения Петрова
- Про импортозамещение поговорим? Я сейчас пытаюсь как-то ускорится, потому что очень много еще осталось важных тем. Мы беженцев очень долго обсуждали.
Олег Дружбинский
- Давай, давай. Я буду помалкивать, тогда будет лучше. Пёс сними, Тимофей прав, пёс ними.
Евгения Петрова
- Тема импортозамещения вас волнует?
Тимофей Мартынов
- Абсолютно, да. Что-то Путин сегодня говорил на эту тему.
Евгения Петрова
- А н-е-е-е-т, я сейчас с вами не про Путина хочу поговорить. В Сибири началось импортозамещение бургеров. В России появились свои собственные бургеры. Объясняю, как они выглядят. Значит, есть такая сеть «Подорожник». Это сеть быстрого питания, которая работает в Сибири. Вот они придумали и запатентовали бургер, состоящий из нескольких булочек, соединенных друг с другом, с разными начинками и соусами. Об этом писали Известия. Разработка, официально именуемая «Составной многокомпонентный бутерброд», уже название впечатляет, подразумевает от двух до шести соединенных булочек. Изобретатель называют такой бургер исключительно российским изобретением и не хотят, чтобы его копировали транснациональные конкуренты. Собственно, почему и запатентовали. Подделать российский бургер технологически довольно сложно, конструкции из нескольких булочек делает собственная пекарня этой сети, об этом рассказала её директор. А я когда прочитала эту новость, вспомнила, что лет 15 назад в наших магазинах очень часто среди хлебобулочных изделий продавалась такая булочка, она называлась «Ромашка». И вот она, собственно, состояла из пяти, по-моему, или шести небольших булочек, и я очень удивилась, когда я услышала, что они запатентовали новую технологию. Потому что что-то мне подсказывает, что уже миллион лет назад все было изобретено. И самое интересное, что я не очень понимаю, как есть этот бургер? Потому что это огромная конструкция, там «Известия» привели в пример картинки из нескольких булочек. И как ты ее будешь? Там можно кусать с разных сторон и так и не докусать до середины, потому что она очень, очень объемная.
Олег Дружбинский
- Ну, запатентовали и молодцы. Юрий Михайлович Лужков тоже не так давно запатентовал «Кулебяку». Понимаешь? И отлично себя чувствовал при этом. Все крякнули, потому что «Кулебяку» делали на Руси 500 лет, а он раз и стал её автором, понимаешь. Ну, тоже прикольно, да? Ну и другие всякие там пироги с мясом и яйцами. А тут вот раз, положил пять булочек одна на другую и молодец.
Евгения Петрова
- Тимофей, любишь бургеры? Будешь такие есть?
Тимофей Мартынов
- Ну, тут к импортозамещению тема никакого отношения не имеет.
Евгения Петрова
- Как это? Российский бургер? Запатентованная технология, ты что?
Тимофей Мартынов
- Так вы не найдете в России бургера, который произведен не в России, согласитесь. Только есть бренд не российский, на который все идут, как зомби, так сказать.
Евгения Петрова
- Ты имеешь в виду, что все компоненты в России производятся для этих бургеров.
Тимофей Мартынов
- Ну, конечно, и собираются они в России, и компоненты все в России, просто не имеет никакого смысла там, условно говоря, продавать здесь бургеры произведенные в Америке.
Олег Дружбинский
- Тащить сюда котлеты. Зачем?
Тимофей Мартынов
- Только бренды зарубежные продают бургеры отечественного производства, но под своими брендами. И прибыль, естественно, идет вся за рубеж. Чтобы составить конкуренцию «МакДональдсу», «Бургер Кингу», надо что иметь? Надо иметь сильный бренд, нужно иметь большую сеть, надо иметь привлекательный бренд, который привлечет людей с улицы больше, чем «МакДональдс». Дело не в самом бургере. Дело в целой экосистеме, в которой вбуханы миллиарды долларов в рекламу. И с этим побороться, я думаю, сложно.
Евгения Петрова
- У нас не возникает ни одной такой сети, которая бы могла себе позволить такие бюджеты, так получается?
Тимофей Мартынов
- Кстати, вот возникали периодически истории. Ну, вот смотрите, что мы будем смотреть, «Ёлки-Палки» какие-нибудь, да? Что-то я давно уже не видел. «Му-Му»! «Му-Му» есть. Просто здесь на Дрогомиловской были «Ёлки-Палки» и закрылись. «Му-Му» вроде тоже, как-то я слышал, что они в убытке. В Питере была такая сеть «БлинДональдс». Там даже пиво продавали.
Олег Дружбинский
- Нет, ну объективности ради надо сказать, что есть «Теремок» – это блинная, это большая сеть.
Евгения Петрова
- «Крошка-картошка»
Олег Дружбинский
- «Крошка-картошка», совершенно верно. Есть несколько разного рода полу наших полу не наших там пельменных всяких и хинкальных и т.д. Но речь-то, на самом деле, не об этом. Надо просто понимать, что «МакДональдс», если мы берем его как индустрию, это 30 тысяч ресторанов по всему миру. Просто чтобы мы понимали. Это бренд, который существует уже 70 лет, и в которого вложены огромные деньги. Понимаете? Огромные. И его, кстати, очень сильно поддерживало в свое время правительство Соединенных Штатов Америки.
Евгения Петрова
- Хорошо, вопрос…
Олег Дружбинский
- Внимание!
Евгения Петрова
- Да.
Олег Дружбинский
- Внимание. Не все об этом знают, но как раз в 50 годы, когда шло строительство хайвеев по Америке, именно Рей Крок, в тот момент, возглавлявший «МакДональдс», получал от правительства Соединенных Штатов землю бесплатно по этим хайвеям. Выдавал франшизу на строительство там павильонов «МакДональдс». Просто вдоль хайвеев, понимаете, о чем это идет речь. Именно поэтому «МакДональдс» до сих пор является одним из крупнейших землевладельцев в Америке. Просто надо понимать, что вот когда у нас там, мы можем, конечно, смеяться над Никитой Михалковым, который просит денег для «Едим дома», дайте там миллиард рублей, как говорит он. Мы можем постебаться над этим.
Тимофей Мартынов
- Едим что? Едим в долю?
Олег Дружбинский
- «Едим дома»
Евгения Петрова
- Мне тоже послышалось.
Олег Дружбинский
- Да. Но тем не менее. Да. «Едим в долю». Давайте, мы просто почитаем обычную историю, тому же «МакДональдсу» сыпало денег столько государство, мама не горюй, понимаешь.
Евгения Петрова
- Так, подожди, ты все-таки полагаешь, что если мы хотим создать национальную систему едален, то нужно, чтобы государство мощно ее поддержало.
Олег Дружбинский
- Конечно. Она сама не вырастет. Она сама вырастет через 500 лет, понимаешь?
Евгения Петрова
- Ну хотя бы наши пра-пра-пра-пра- … внуки это все увидят.
Олег Дружбинский
- Но нам-то импортозамещение нужно сейчас, понимаешь? Через 500 лет, кто доживет…
Евгения Петрова
- Ну, вот тебе бургеры из шести бургеров.
Олег Дружбинский
- Ну, okey. Я против бургеров, мне не нравится идея котлеты в булке.
Евгения Петрова
- Ты вообще такое не ешь?
Олег Дружбинский
- Нет. Стараюсь не есть. Это вредно.
Евгения Петрова
- Я сейчас открываю рубрику новости, которые мы не будем обсуждать. Если вам что-то понравится из того, что я буду перечислять, мы за это зацепимся и поговорим.
Олег Дружбинский
- Давай.
Евгения Петрова
- «В украинском Николаеве рабочие закатали разводной мост в асфальт, в результате чего два корабля два дня не могли пройти в акваторию судостроительного завода». Об этом писали местные СМИ, было это два дня назад. «Как сообщали украинские вести, коммунальщики начали разбивать асфальт ломами, однако позже, в обед они приняли решение возобновить движение по мосту. За это время они хотели попробовать разогреть асфальт и контакты моста, чтобы их развести». Ну, в общем, молодцы. «За чертой бедности в России живут 16 миллионов граждан». Об этом заявил на правительственном часе в Госдуме глава Росстата Александр Суринов. Меня что зацепило в этой новости? Даже не эта информация, потому что до этого говорили о 22 миллионах, которые живут с доходами меньше прожиточного минимума, глава Росстата подчеркнул, что в ведомстве не используют понятие «средний класс». Так как для этого нет критериев. То есть, из чего я делаю выводы, у нас официальные органы вообще не представляют, есть ли у нас средний класс в стране или нет, кто эти люди? Хотят ли они развивать этот средний класс? Они даже не понимают, кто это.
Олег Дружбинский
- Знаешь, я помню, в свое время была прикольная дискуссия, ее тоже уже все забыли, но лет десять назад один из миллиардеров русских по фамилии Потанин сказал, что «я знаю, что такое средний класс - средний класс это семья, у которой есть газонокосилка».
Евгения Петрова
- Да. То есть дальше идет логическая цепочка, есть газонокосилка потому, что есть газон, то есть он большой, понятно.
Олег Дружбинский
- Да, да, да. Соответственно загородный дом и машина, на которой ты ее привез. Это была условная, скажем шутка, какая-то, но, по крайней мере, она хотя бы понятна. А у нас до сих пор критерия «среднего класса» нет.
Евгения Петрова
- Вот я вам хотела задать этот вопрос: вы вообще-то себя как-то можете сформулировать?
Олег Дружбинский
- Ну, вот я придерживаюсь тоже, что газонокосилка. Хотя у меня, например, нет. Тимофей, у тебя есть газонокосилка? Но это чепуха, да, ну, есть газон.
Евгения Петрова
- Я честно скажу, у меня периодически возникают споры на эту тему с друзьями, как-то эта тема в наших разговорах всплывает, и мы не можем с ними определиться, как можно классифицировать этот класс людей в нашей стране, существует ли он? Кто этот человек? Житель мегаполиса. С каким доходом? Должна ли быть у него машина или необязательно? Какая квартира? С учетом того, что, например, в Москве огромное количество людей снимает жилье, то есть получается, у них нет своей квартиры. Но при этом они, например, большую аренду платят, в центре, там 100 000, например, рублей.
Тимофей Мартынов
- Нет, а какая разница? Это же абсолютно субъективная сущность. Ради чего пытаться определить. Просто для того, чтобы в речи употреблять какой-то класс, ну, можно как-то обозначить рамки людей, которые вписываются в это понятие.
Олег Дружбинский
- Нет, нет, не соглашусь с тобой.
Евгения Петрова
- Ну, потому что мне кажется, что слово появляется тогда, когда есть явление, то есть получается, мы даже до этого явления не догребли, и вообще не факт, что дойдем до этого.
Олег Дружбинский
- Тимофей, я с тобой не соглашусь, потому что, на самом деле, нужно считать рост или падение благосостояния общества. Если человек считал себя стабильным средним классом…
Тимофей Мартынов
- Для этого есть другие метрики.
Олег Дружбинский
- Какие? Нет никаких метрик. Количество этих денег, которые человек зарабатывает, у него могут быть какие-то накопления, сегодня он получает зарплату, завтра не получает. Это уже как-то не так важно. Важно понять, к какой социальной страте он принадлежит.
Тимофей Мартынов
- Опять-таки когда ты будешь определять, к какой социальной страте он принадлежит, будешь использовать какие-то метрики.
Олег Дружбинский
- Так вот и нет этих метрик.
Евгения Петрова
- Так какие, Тимофей, какие?
Олег Дружбинский
- Понятно. Отвечаешь примерно как наш госкомстат.
Тимофей Мартынов
- Можно определенные рассматривать доходы на члена семьи, например. Среднему доходу на члена семьи. Можно определять по сбережениям.
Олег Дружбинский
- Да, рассматривают.
Евгения Петрова
- Судя по всему, разрыв доходов в нашей стране так велик.
Олег Дружбинский
- Я боюсь, что за этим нет никакой конспирологической идеи, я думаю, что просто обычный бардак и неумение считать, что такое два плюс два. Я думаю, что вот так всё.
Евгения Петрова
- Еще одна экономическая новость. «Министр экономического развития, Алексей Улюкаев поддерживает предложение Минфина об индексации пенсии только на четыре процента». «Это представляется мне разумной мерой, которую я поддерживаю», – сказал он. Так же Улюкаев отметил, что повышение пенсионного возраста это правильная мера, однако для того, чтобы вводить это повышение в следующем году, необходимы дополнительные консультации и обсуждения. В предыдущие годы индексация пенсии проводилась по фактической инфляции. Сейчас четыре процента, с учетом того, что инфляция у нас огромная. У меня возникает вопрос. Ну, то есть я вообще, в принципе, на пенсию не рассчитываю, когда я доживу до пенсионного возраста, но мне бы не хотелось еще задолжать государству, когда я выйду на пенсию, уйти в минус. Как жить то? Что делать?
Олег Дружбинский
- На самом деле, действительно, на пенсию рассчитывать бессмысленно, и любое государство заинтересовано в том, чтобы, как только человек выходит на пенсию, мгновенно умер. И всем будет тогда отлично, понимаешь?
Евгения Петрова
- Это как раз тот период дожития, о котором все всё время говорят.
Олег Дружбинский
- Потому что для государства этот пенсионер – это тяжелейшая обуза. Это логично просто. Кроме того, что его надо содержать.
Тимофей Мартынов
- И важнейший электорат…
Олег Дружбинский
- Ну, тем не менее. Вот он, мало того, что его надо содержать, он еще гад такой, ходит, он же свободен теперь, у него времени много, он ходит, пишет всякие кляузы и мешает отдыхать.
Евгения Петрова
- Подождите, подождите. Так они нужны или не нужны?
Олег Дружбинский
- Пенсионеры?
Евгения Петрова
- Да. То есть они нужны точечно раз в несколько лет для того, чтобы пошли на участки и проголосовали…
Олег Дружбинский
- Да, я думаю, что и это не нужно. Вообще, это все это чепуха, эта ваша демократия, которую вы так любите, никакого смысла в ней нет. Мне кажется, что самое разумное, чтобы дети содержали своих родителей. Вот это мне кажется разумным.
Тимофей Мартынов
- Какое-то нецивилизованное общество ты приводишь в пример, Олег, потому что в цивилизованном обществе все-таки родители не зависимы от детей и обеспечены социально.
Евгения Петрова
- Так, а Государство где в этот момент находится?
Олег Дружбинский
- Ну, вот смотри. Давай представим себе концепцию, при которой мы заинтересованы в том, чтобы у нас росло население в стране. Чем больше у человека детей будет, тем больше вероятности, что его дети будут содержать после пенсии.
Тимофей Мартынов
- Совершенно точно.
Олег Дружбинский
- Ну, логично.
Тимофей Мартынов
- А, то есть ты хочешь отменить пенсии, чтобы был стимул заводить больше детей. Я, кстати, с этим согласен.
Олег Дружбинский
- Не-не-не. Нет. Боже упаси. Я не собираюсь ничего отменять, и вообще тут резать надо очень осторожно. Я просто думаю, что не надо этих концепций: вот пенсия, мы вам ее индексируем, повысим, еще прибавим 50 рублей и поцелуем куда-нибудь в ухо. Не надо всё это теребенить, извините за выражение.
Евгения Петрова
- Любишь ты это слово.
Олег Дружбинский
- Да. Люблю. Мне кажется, что человек должен свыкнуться с мыслью, что, конечно, ему там, ну на хлеб с водой хватит условно, да? Или молоко, вот это разводимое…
Евгения Петрова
- И на квартплату.
Олег Дружбинский
- Ну, например. Да.
Евгения Петрова
- А больше и не надо.
Олег Дружбинский
- Но, на самом деле, работать надо. Мы тебе не дадим сгинуть с голоду, чтобы ты потом там, в подворотне не вырывал там сережки у наших симпатичных девушек. Ну, например. Вот из этой концепции.
Евгения Петрова
- Это что это в 80 лет что ли в подворотне сидеть?
Олег Дружбинский
- Ну, не в 80 уходят на пенсию. Но в 70 еще некоторые могут.
Евгения Петрова
- Ну, в 70 еще наверно могут подрабатывать, а в 80 уже вряд ли, там уже да, тоска.
Олег Дружбинский
- Но тем не менее. Мне кажется, что надо вот в эту сторону ориентироваться.
Евгения Петрова
- Не знаю, если бы мне сказали, что мне вообще пенсия не светит, я бы о детях тогда вообще не думала. Я бы совсем уже расстроилась и даже бы дальше как-то вообще ничего не хотела от жизни. Ну, как? Совсем без каких-то перспектив жить? Даже без осознания того, что тебя какая-то копеечка потом будет ждать?
Олег Дружбинский
- Нет, ну, какая-то копеечка как раз будет ждать, просто не надо в нее верить, понимаешь? И ждать ее, и надеяться. Тебе помогут, да. Ну, вот немного помогут тебе.
Евгения Петрова
- «Известия» написали, что в общественной палате предлагают ограничить срок работы чиновников десятью годами, член Общественной палаты, вице-президент Федеральной палаты адвокатов Владислав Гриб подготовил обращение на имя руководителя администрации президента, председателя Совета при президенте по противодействию коррупции Сергея Иванова с просьбой рассмотреть возможность законодательного ограничения срока работы на руководящих должностях. Подобная мера должна коснуться министров, вице-премьеров, мэров городов, прокуроров субъектов, ну и т.д.
Олег Дружбинский
- Президентов.
Евгения Петрова
- Возможно, ну, кстати, да. Да, важное замечание. Данный механизм позволяет по возможности сохранить высокий статус и не ограничивает карьерного роста, уточняется, что после десяти лет работы они смогут занять аналогичную должность в другом городе или регионе. То есть я себе представляю это примерно так: десять лет, значит, он вот поработал, потом так поменялся с другом республиками, например, и опять десять лет посидел. И вот так вот по стране. Ну, в общем, от перестановки, мне кажется, мест слагаемых сумма не меняется. Про смешное давайте поговорим, что-то вам не очень стало интересно.
Олег Дружбинский
- Не то, что не интересно, мне кажется, все эти наши социальные новости, вот….
Евгения Петрова
- Да, действительно, зачем об этом. Давайте про «Шнобелевскую премию» лучше поговорим.
Олег Дружбинский
- Давай, вот это интересно, да.
Евгения Петрова
- Награда присуждается за научные достижения, для тех, кто не знает – которые сначала вызывают смех, а затем заставляют задуматься. Вот я сейчас хочу, чтобы вы внимательно вслушались. Церемония прошла в Гарварде, «Шнобелевскую премию по химии вручили исследователям, открывшим способ превращения сваренных куриных яиц обратно в сырые».
Олег Дружбинский
- Это классно, действительно. Это так нужно все, вот зашибись!
Евгения Петрова
- Кстати, за этим ведь могут стоять какие-то важные законы, химические, наверное, если поглубже рассмотреть ситуацию. «Премию по физике присудили за открытие того факта, что время, простите, мочеиспускания не зависит от размера млекопитающих».
Олег Дружбинский
- Ё! Это серьезный фактор, да, действительно.
Евгения Петрова
- Это важный факт для кого-то. «Лауреатом премии по экономике стало руководство полиции Бангкока, предложившее выплачивать подчиненным премию за отказ от взятки».
Олег Дружбинский
- Тоже неплохо, кстати, да.
Евгения Петрова
- «В медицине отличились исследователи, которые выяснили, какую пользу и какой вред приносят поцелуи». Очень романтичное открытие.
Олег Дружбинский
- Да, это надо было разобраться. Вообще, для меня это одна из самых главных загадок человечества - почему люди вообще целуются.
Евгения Петрова
- А чего это для тебя большой вопрос?
Олег Дружбинский
- А с чего вот они целуются?
Евгения Петрова
- Приятно.
Олег Дружбинский
- Да ладно. Ну, вот подумай.
Евгения Петрова
- А что, нет что ли?
Олег Дружбинский
- Ну, вот откуда взялась тогда идея целоваться? Вот в животном мире никто не целуется.
Евгения Петрова
- Как это??? Все! Сплошь и рядом! Ты что, не видишь эти чудесные мимишные ролики регулярно в Фейсбуке? Где все друг друга целуют, котята там, морские котики.
Олег Дружбинский
- Друг друга целуют, да ты что?
Евгения Петрова
- Конечно. Животные целуются.
Олег Дружбинский
- Они лижутся.
Евгения Петрова
- Ну ладно, ладно. Я специально для тебя найду потом, вечером ролик. И пришлю тебе.
Олег Дружбинский
- Ну, вот найди для меня. Я боюсь, что вот за этими поцелуями скрывается тайная передача еды друг другу.
Евгения Петрова
- Ну, Олег.
Олег Дружбинский
- Я готов вас немного посмешить вечером в пятницу.
Евгения Петрова
- То есть целуются исключительно на голодный желудок?
Олег Дружбинский
- Нет, это просто, сейчас уже….
Тимофей Мартынов
- Почему только еды? Может тогда и воды тоже?
Олег Дружбинский
- И других бактерий и вирусов, да? Пока всех не перецелую, пока всю заразу не распространю, не уйду. Ну, мне кажется, ну, откуда эта традиция-то вообще возникла, вот поцелуев? С чего?
Евгения Петрова
- Целуются животные, целуются. Я тебе докажу.
Олег Дружбинский
- Ну, хорошо. Прямо вот так как люди, так вот, с язычком.
Евгения Петрова
- Ну, не прямо, люди усовершенствовали, я думаю, систему. Но у животных она есть. Слушай, ну, мы наполовину животные, не могли мы это сами придумать. Мы не настолько умны.
Олег Дружбинский
- Ты за себя, пожалуйста, говори, а не за всех. Ладно? Говори за себя. Вот я, например, считаю себя божьим созданием, а ты про себя говори, что хочешь, ладно?
Евгения Петрова
- Ладно, ладно. Я, я, я такая, да. Про фильмы давайте под конец эфира.
Олег Дружбинский
- Да, мы уже подходим к концу.
Евгения Петрова
- «Голливуд» назвал «Друзей» лучшим телесериалом всех времен. Кто согласен? Поднимите руки.
Тимофей Мартынов
- Не смотрел.
Евгения Петрова
- Да ну что такое, Тимофей, как не стыдно?
Тимофей Мартынов
- Это ж какое-то старье, по-моему, да?
Евгения Петрова
- «Друзья»??? Это величайший телесериал всех времен и народов, он выходил с 94 по 2004 год, не такое уж и старье.
Олег Дружбинский
- То есть все домохозяйки мира проголосовали.
Евгения Петрова
- Нет, почему? Подожди. Подожди. Издание очень известное, американское, опросило примерно 3000 человек, имеющих отношение к созданию кино, голливудского кино. Мнение узнавали у актеров, режиссеров и продюсеров – это люди, которые разбираются в кинобизнесе. Вот они сказали, что «Друзья» - лучшие, кстати говоря, этот сериал получил «Эмми», «Золотой глобус» в свое время, на втором месте оказался сериал «Во все тяжкие», а на третьем – «Секретные материалы» с Дэвидом Духовны и Джиллиан Андерсон. Скажите, что вы тоже не смотрели эти сериалы.
Олег Дружбинский
- О, господи.
Тимофей Мартынов
- Секретные материалы еще большее старье, чем все предыдущие сериалы, выше названые сериалы.
Евгения Петрова
- Но дело же не в старье, а в величине.
Тимофей Мартынов
- Но для тех времен и для того возраста, в котором я на тот момент пребывал, это была, конечно, бесспорно, великая штука.
Евгения Петрова
- Не разделяешь восторга?
Тимофей Мартынов
- Не разделяю восторга совершено. Вообще не понимаю, чем людям нравится.
Евгения Петрова
- Четвертое место. Вот сейчас все поклонники «Игры престолов» должны радостно взвизгнуть, отдали этому сериалу в жанре фэнтези. Замыкает десятку мультсериал «Симпсоны», между прочим.
Олег Дружбинский
- Это нормально.
Евгения Петрова
- Так же в рейтинге оказались «Карточный домик», потрясающая, по-моему, вообще вещь.
Тимофей Мартынов
- Ну, кроме третьей части.
Евгения Петрова
- «Теория большого взрыва». Вот, хоть это ты смотрел. «Секс в большом городе» там тоже оказался, и «Остаться в живых».
Олег Дружбинский
- Это, конечно, всё великолепно, замечательно, и, на мой взгляд, необыкновенно прогрессивно.
Тимофей Мартынов
- Ну, коллега, поделись, так сказать, особенностями.
Евгения Петрова
- Я знаю, знаю, знаю. Олег сейчас скажет это все фуфло по сравнению с сериалом «17 мгновений весны».
Олег Дружбинский
- Ну, это же правда фуфло. И «17 мгновений» – фуфло.
Евгения Петрова
- Я же сказала! Как я тебя уже хорошо знаю.
Тимофей Мартынов
- Олег, а что не фуфло? Интересно очень твою точку зрения услышать.
Олег Дружбинский
- Друзья мои, если вы хотите услышать лекцию о культурном происхождении человека, вам придется приготовить свое время на два часа вперед.
Тимофей Мартынов
- Нет, так сериал-то какой-нибудь тебе нравиться, вообще?
Евгения Петрова
- Сериал, сериал нам назови ну хоть один, который ты любишь.
Олег Дружбинский
- Да.
Евгения Петрова
- Ну, ну говори.
Олег Дружбинский
- Не скажу.
Евгения Петрова
- Я знаю, «Ефросинья», наверно.
Олег Дружбинский
- А что это? Это сериал? Это, надеюсь, не порно? Я просто не знаю. Ну, хорошо.
Евгения Петрова
- О, как хорошо, что ты вспомнил это слово. Минкультуры отказалось выдать прокатное удостоверение для показа в России фильма Гаспара Ноэ «Любовь». Вы знаете, да, почему?
Олег Дружбинский
- Нет пока.
Евгения Петрова
- В ведомстве пояснили, что причиной такого решения стали многочисленные сцены порнографического характера. Владимир Мединский, наш уважаемый министр культуры, отвечая на вопросы журналистов, пояснил, что не может найти слов для выражения своих эмоций по поводу этой ленты.
Тимофей Мартынов
- То есть сам все-таки посмотрел.
Евгения Петрова
- Он посмотрел и решил, что никому больше нельзя это видеть.
Олег Дружбинский
- А он не мог все-таки найти какие-то хотя бы приставки там «су», «ку», «пу», «ху», да? Их же много разных приставок в русском языке.
Евгения Петрова
- Он был потрясен до глубины души.
Олег Дружбинский
- А, даже приставок не нашел. Черт!
Евгения Петрова
- «Любовь» французского кинорежиссера…
Олег Дружбинский
- И это наш культурный министр? Друзья, куда это годится-то?
Тимофей Мартынов
- По мне так лучше там порно показывать, чем творчество Балабанова какого-нибудь.
Евгения Петрова
- Ну, подождите, значит, что такое «Любовь», для тех, кто еще не слышал. Это эротическая мелодрама и история любви, снятая в формате 3D. Она была показана в специальной, внеконкурсной программе на Каннском кинофестивале, где номинировалась на Квир-Пальмовую ветвь за освещение LGBT темы в кино. Ну, и также на московском кинофестивале ее тоже показывали.
Олег Дружбинский
- А-а-а! Так там еще нетрадиционный секс, небось. Катастрофа.
Евгения Петрова
- Там любовь троих показана. В подробностях. Там две девушки и парень.
Олег Дружбинский
- Ё! Ну, это лучше.
Евгения Петрова
- Теперь ты точно посмотришь. Да. Да. Да. Я смотрю, мужчины так заинтересовались.
Олег Дружбинский
- Я тебя обрадую, Женечка. Дело в том, что у мужчин нет особенных проблем с просмотром этой кинопродукции, понимаешь?
Евгения Петрова
- Что значит этой кинопродукции? Между прочим, Гаспар Ноэ не снимает порнографию, он снимает фильмы…
Олег Дружбинский
- Да ты что?
Евгения Петрова
- Подожди. Его называют режиссером новой экстремистской волны. Это режиссер, который снимает провокационные картины. Ты видел хоть один его фильм? Вообще, он стал после своей картины «Необратимость», которая вышла в 2002 году на экраны. Очень тяжелый, очень тяжелый для просмотра фильм, но я его видела. Я могу сказать, что я не пожалела, что я посмотрела эту картину. Да, в его фильмах много секса, много насилия, но это режиссер, который уже признан в мировом сообществе. Это имя. И он делает действительно очень сильные работы.
Олег Дружбинский
- Как мне стыдно за мировое сообщество, скажу тебе правду.
Евгения Петрова
- Почему? То есть ты не видел, но осуждаешь. Так получается?
Олег Дружбинский
- Нет, я за то, что мировое сообщество признает, ценит и.… Ну ладно, давайте я не буду на эту тему говорить, на меня обидятся сейчас все. И любители женщин, и любители мужчин.
Евгения Петрова
- Ты же признался, что ты не видел его ни одной его картины, так почему ты сразу его записываешь в список тех, на кого не стоит обращать внимание.
Олег Дружбинский
- Хорошо, я специально для тебя его посмотрю и на следующий эфир обязательно скажу, хорошо это или плохо.
Евгения Петрова
- Договорились.
Олег Дружбинский
- Друзья, а наша передача подходит к концу, мы подвели итоги недели как могли. С вами была Евгения Петрова, это она так зажигательно выдавала нам набор новостей. Спасибо тебе большое, Женя.
Евгения Петрова
- Да, пожалуйста.
Олег Дружбинский
- Тимофей Мартынов, активно выступающий то ли «за» то ли «против» парковок, мы до конца этого и не поняли.
Евгения Петрова
- Так «за», же, «за».
Тимофей Мартынов
- Больше «за».
Олег Дружбинский
- Наверно все-таки больше «за». Но против заборов, вот тут вот как надо уточнить. Олег Дружбинский, это мой голос звучал тут чаще всех, в следующий раз я буду стараться быть скромнее.
Евгения Петрова
- Главный зануда нашей программы.
Олег Дружбинский
- Да. Спасибо. Звукорежиссер – Иван Баронов. Спасибо вам всем большое, что были с нами. Будьте здоровы и счастливы. Хороших выходных!
Евгения Петрова
- Пока.
Тимофей Мартынов
- До свидания.