Евгения Горкина
- Здравствуйте, снова в эфире «МедиаМетрикс», программа «Обратная сторона» и я – Евгения Горкина.
Людмила Болдырева
- Я – Людмила Болдырева. И теперь у нас в гостях люди, которые занимаются великим делом: они ищут затонувшие корабли, восстанавливают ход истории и отдают почести нашим героям, которые сражались в Первую мировую войну, во Вторую мировую войну на этих кораблях, и, в общем, очень интересное дело, поэтому мы их пригласили к нам в студию. В гостях у нас Константин Богданов и Мурат Курбанов. Здравствуйте.
Евгения Горкина
- Здравствуйте.
Константин Богданов
- Добрый день.
Мурат Курбанов
- Здравствуйте.
Евгения Горкина
- Константин Богданов – руководитель международной подводно-поисковой экспедиции «Поклон кораблям Великой победы», основатель разведывательно-водолазной команды, «Человек года» 2014, 2015 и (еще не назначили), так и 2016 года Русского географического общества, руководитель и организатор экспедиции, посвященной поиску корабля «Лефорт» в 2013 году. Также профессиональный дайвер (или как правильно сказать – водолаз) и инструктор KMAS. Также у нас в гостях участник последней экспедиции по поиску подводной лодки «Щ-408» Мурат Курбанов. Помимо всего прочего, он помогает вашей команде и также занимается печатным делом – он является генеральным директором печатного бюро «Модуль» и дизайнер издательства «Адамант». В общем, всех представила, очень много сегодня регалий. Но прежде чем начать, мы поставим вам видеоролик о том, как находили, и нашли, и что сняли на подводной лодке в мае этого года.
Музыкальная пауза 01:50-04:08
Евгения Горкина
- Мы снова в эфире. «Мое место – Ваендле!» – это последнее, что успели сказать по рации моряки подводной лодки «Щ-408». Расскажите о том, как вы ее нашли, откуда знали, что она там, и почему именно эта лодка. Как проходила экспедиция.
Константин Богданов
- Дело в том, что «Щ-408» – это история достаточно известная. По ней очень много архивных документов. Весь процесс охоты за этой лодкой, ее потопление фиксировался немецкими моряками, а потом и финскими. Кроме того, так случилось, что на вражеских кораблях был еще фотокорреспондент, поэтому сегодня до нас дошли даже фотографии жизни немецких и финских экипажей, процесс бомбометания. И вот в ролике мы видели тот самый пузырь воздуха, который вышел на поверхность с места гибели лодки, после чего немцы посчитали её окончательно уничтоженной.
Евгения Горкина
- У вас было в планах её найти? Именно в этом году.
Константин Богданов
- Да, планы были. Планы были - в прошлом году, но опять вмешалась судьба. В прошлом году, когда мы выделили для себя время – неделю отпусков для того, чтобы выйти в море – разыгрался шторм, а дальше история пошла как снежный ком. В общем, как и многие поисковые истории проекта «Поклон кораблям Великой победы». Мы прочитали в интернете статью о том, что группа бывших учеников одной из питерских школ под руководством заместителя министра энергетики Кирилла Молодцова восстанавливает музей, посвященный этой лодке. В Питере есть улица подводника Кузьмина.
Евгения Горкина
- Капитана?
Константин Богданов
- Командира «Щ-408».
Евгения Горкина
- Да командира.
Константин Богданов
- На этой улице есть школа, в которой с давних времен был музей. Эти ребята учились в школе, водили экскурсии по музею. Сейчас, когда они уже выросли, они придали этому музею новую силу, новую историю, сделали сайт. И вот, причудливым образом мы познакомились. Они сделали музей, нашли родственников. Они много лет жили этой историей, а у нас в планах была надежда найти эту лодку. Усилия объединились, и в итоге в мае этого года все свершилось.
Евгения Горкина
- А какова вероятность? Действительно это была надежда, или вы точно знали, что вы поедете и её обнаружите?
Константин Богданов
- Нет, мы точно знали. Здесь две составляющие, в такой работе... ну, три. По «Щ-408» еще есть составляющая международная. Это всё-таки эстонские территориальные воды - непонятно, разрешат–не разрешат российской команде работать. Вторая составляющая – это архив (координаты, определение района поиска). Третья составляющая – это, естественно, финансовая. По первой составляющей у нас совершенно шикарная команда сложилась с финнами - финская поисковая команда «Сабзон». Они, со своей стороны, нашли большое количество кораблей советских, немецких и многие годы занимаются поиском. Наша команда имеет какие-то результаты неплохие. В прошлом году мы познакомились с финнами, нашли общий язык, мы вместе ныряем, мы делаем одно и то же дело, мы понимали друг друга, даже не зная финского языка. Район поиска был определен по немецким и финским архивным данным, хотя нужно сразу сказать, что лодка лежала не там, где указывали документы 1943 года.
Евгения Горкина
- Район поиска какой? Площадь какая, чтобы примерно понять? Сколько дней?
Константин Богданов
- Искали её... учитывая, что в финских документах стояла точная координата (долгота, широта) - лодка лежала от этой координаты в двух милях. У наших финских партнеров поиск лодки занял в общей сложности сутки – пока они пришли, где-то часов семь её искали. Как это всегда случается, на последнем галсе, то есть время уже шло к вечеру: «Вот ещё последний раз пройдем здесь и пойдем ночевать», – а дальше на следующий день они собирались уходить севернее от нужной нам точки.
Евгения Горкина
- Я вообще изучала вашу историю - я так понимаю, что вам часто везет. То, как вы нашли корабль «Лефорт»...
Константин Богданов
- Везет – тут сложно говорить, но небесные силы складывают всё так, что какая-то временная неудача оборачивается победой. Это действительно так.
Евгения Горкина
- Здорово.
Константин Богданов
- И здесь, на последнем галсе они находят лодку. Первого числа мы выходим в море... Мы потом ещё выяснили такую интересную особенность: мы для себя запланировали обследование «408» на начало мая (первое, третье, максимум – четвёртоё мая). Первого приехали – нырнули, второго – нырнули, третьего – увековечили память экипажа. А потом ребята буквально подходят к столбу, и там написано, что с четвёртого числа в этом районе начинаются учения НАТОвские, стрельбы какими-то ракетами, и район вообще закрывается. Если бы мы приехали не первого числа, а пятого, то тоже ничего бы не получилось. Мы об этих учениях не знали. Ну вот всё так складывалось, что лодка найдена, обследована, доказано, что это именно она – «Щ-408», что она вела бой, что моряки героически сражались в течение этих десяти минут и потом еще пытались лодку спасти на протяжении двух суток. Они героически погибли. На место приехал Кирилл Молодцов со своими школьными друзьями.
Евгения Горкина
- И были потомки еще.
Константин Богданов
- Был сын и внук командира этой лодки – Павла Кузьмина. У меня было такое понимание... Просто вдумайтесь, что сын приехал и положил цветы на могилу отца спустя 73 года. Ему самому, по-моему, 79 лет. Спустя 73 года после гибели отца он фактически нашел эту могилу и смог положить цветы. Вот это, пожалуй, самый главный момент во всей этой истории.
Людмила Болдырева
- Да, все-таки это очень важно и очень трогательно, наверное. А расскажите, пожалуйста, как вы вообще готовите экспедиции? Ведь вы же не только эти лодки нашли - и «Лефорт», и очень много находите. И чтобы вот так везло, наверное, надо изучить очень много всего. Как вы готовитесь?
Евгения Горкина
- Люда, давай, прежде чем переходить к этой теме, спросим у Мурата, как у участника этой экспедиции – какие твои впечатления? Потому что у меня было ощущение, когда я увидела – просто «Вау!» - нет слов.
Мурат Курбанов
- Команду знаю я уже довольно давно. Мы уже год (наверное, больше) сотрудничаем.
Константин Богданов
- Второй.
Мурат Курбанов
- Уже второй, да. Общие знакомые (Косте нужен был дизайнер) сказали: «Не можешь ли помочь?» Я только узнаю, чем они занимаются – говорю: «Я твой раб буду навечно, всем помогу. Вы просто делаете замечательное дело. Полностью всегда на меня рассчитывайте». Когда я собирался сейчас, Костя говорит: «Можешь поучаствовать – проникнешься духом». Поначалу я думал, что я как турист, но это не так. Как только мы туда поплыли – всё, там уже сопереживаешь. У меня перевернулся мир несколько раз на этой лодке – я с такими глазами ходил круглыми.
Людмила Болдырева
- Ты нырял?
Мурат Курбанов
- Нет, я не ныряю. Чтобы опуститься на такую глубину, надо несколько лет подготовки. Они все профессиональные дайверы. Я в теории думаю, может быть, и стоит заняться, попробовать понырять, но это титанические, честно говоря, усилия. Три часа в трехградусной воде провести – это... Они не выглядят очень бодро, когда выходят. Я не знаю, физически я выдержу ли. Даже страшновато, в какой-то мере. И на церемонии, когда сын командира говорит: «Спасибо!» - я не знаю, как я не зарыдал. В общем, сдержался, но это такие эмоции, вообще сверх чего-то! Понимаешь что это важно, хорошее дело, но между всем - очень сильно цепляет.
Евгения Горкина
- Моральная нагрузка немаленькая, потому что всё это романтика - мне показалось, а потом я поняла, что ты находишь братские могилы, ты видишь, что люди не могли выбраться из лодки, они пытались это сделать когда-то. Ты восстанавливаешь картину того, что происходило. Это не просто. Еще раз могу сказать вам спасибо за то, что вы делаете.
Константин Богданов
- Отвечая на вопрос, как это все удается. Мурат начал говорить, но он сказал не всю правду. Потому что когда он, вроде новый член коллектива, вступил на палубу, некоторое время походил, освоился – после этого у него не было времени размышлять, потому что на него сразу же навесили функции – и съемка, и фотографирование, и баллон поднести, и принять, и подать что-то. Собственно, если говорить, как всё это происходит – в первую очередь – это команда. У нас команда десять человек. Пользуясь случаем (написано, что у нас 10 000) – вот я всем десяти тысячам наших зрителей и слушателей хочу сказать, что у нас - без ложной скромности - у нас, пожалуй, одна из самых лучших поисковых команд сегодня в России. Меня кто-то может осудить, сказать, что это не так, но и с точки зрения обеспечения, и с точки зрения взаимопонимания, и с точки зрения подготовки – одни из лучших. Зима: очень плотное сотрудничество с историками. Районный историк Мирослав Морозов и у нас в команде Михаил Иванов – два человека, которые находят язык. Они способны часами обсуждать, накладывать архивные материалы на карты минных полей (немецких, советских), просматривать радиограммы, копаться в архивах. И после этого определяется какой-то квадрат – это может быть несколько миль, может быть десяток миль, десять на десять или двадцать на двадцать километров, но тем не менее это уже не огромное большое море, это уже понятно, где искать. И после этого...
Евгения Горкина
- Ну а дальше-то что, чтоб подготовить экспедицию?
Константин Богданов
- Дальше, пользуясь случаем, хочу поблагодарить всех, кто нас поддерживал, особенно компанию «Транснефть», которая на протяжении многих лет оказывает нам поддержку, потому что без финансирования такие экспедиции невозможны.
Евгения Горкина
- А сколько стоит одна экспедиция? Примерно.
Константин Богданов
- Много. Это аренда корабля в первую очередь, судна экспедиционного, это газы, это приехать–уехать, это немножко ребятам покушать, чтоб не умерли от голода - это достаточно большая подготовительная работа. Это какие-то расходные материалы и так далее, и так далее. Это достаточно большая подготовительная работа, плюс организационная работа.
Людмила Болдырева
- А ныряют профессиональные драйверы? Я имею в виду, есть люди со статусом профессионального дайвера, но они все-таки больше любители, или люди, именно которые занимаются дайвингом – водолазы.
Константин Богданов
- Значит, смотрите. Профессиональный дайвер или водолаз... Водолаз – это который делает какую-то работу под водой, а дайвер – это который ныряет вроде как для удовольствия. Но слово «профессиональный» предполагает, что человек за это получает зарплату. У нас никто зарплату не получает.
Людмила Болдырева
- Вот я про это.
Евгения Горкина:
- Поэтому вы - дайверы.
Константин Богданов
- Да. Поэтому мы - любители.
Людмила Болдырева
- Да. Я вот про это.
Константин Богданов
- Но ныряют все очень хорошо. И самое главное - безопасно. Соответственно, у нас есть человек, который проектирует в рамках научно-исследовательского института поисковую аппаратуру. Благодаря этой аппаратуре мы... это наши глаза и уши.
Евгения Горкина
- То есть еще авторская какая-то...
Константин Богданов
- Она не авторская. Нет. Просто в НИИ Тихомирова, с которым мы на протяжении многих лет сотрудничаем, есть подразделение гидроакустики. Руководитель этого подразделения Евгений Тутынин – это наш старый товарищ, член нашей команды. Он со своими разработками приезжает, отчасти испытывает их, и ему всегда удается что-то обнаружить.
Людмила Болдырева
- А расскажите, пожалуйста, более подробно про ваш проект «Поклон кораблям Великой победы». В чем он заключается? Я так понимаю, что вы находите корабли и дальше эти сведения куда-то передаёте. Про эту схему интересно.
Константин Богданов
- Я хочу отдать вам должное: вы уже второй раз (и в подводке, и сейчас) абсолютно правильно говорите – мы находим корабли и дальше... Потому что зачастую слышим: «Ребята, которые поднимают корабли». Мы ничего не поднимаем. Мы действительно находим эти братские могилы, обследуем, делаем фото- и видеосъемку. В прошлом году мы сделали первый опыт представления результатов проекта в качестве виртуального музея. Это подводная лодка «М-95». И дальше готовим отчет, который направляется в Министерство обороны, Военно-Морской Флот и, соответственно, историкам. Потому что каждая такая находка, каждая такая экспедиция - она всё равно приоткрывает какие-то подробности гибели, в данном случае, той или иной подводной лодки. «М-95», когда мы ее в прошлом году обнаружили и обследовали – выяснилось, что лодка подорвалась на мине. Это известно. Но не было известно, что экипаж, скорее всего, пытался выйти. При погружении мы обнаружили, что кормовой люк приоткрыт и придавлен леерным заграждением. Скорее всего, оставшиеся в живых члены экипажа пытались выйти, но леер не позволил им открыть люк.
Евгения Горкина
- А физически это возможно – спастись подводнику с подводной лодки?
Константин Богданов
- В принципе, да. Во время войны было очень много случаев, когда люди выходили... И рубочные люки, вернее, люки лодки - они приспособлены для этого. Плюс экипаж может выйти через торпедный аппарат, как это было на «С-9», которую мы нашли в 2013 году. Там через торпедный аппарат человек вышел.
Евгения Горкина
- И он был жив?
Константин Богданов
- Его тело нашли прибитым к одному из островов. Он вышел из глубины в 40 метров, и по каким-то причинам он погиб уже на поверхности. С «М-95» тоже люди пытались выйти, но не получилось, они не смогли открыть люк. С этой не вышел никто. И даже не пытались выйти.
Евгения Горкина
- А сколько вообще лодок погибло во времена Великой Отечественной войны?
Константин Богданов
- Если по Балтике, то более 30. На сегодняшний день еще не обнаружено порядка десятка лодок.
Евгения Горкина
- Это ваш задел? То, что в планах?
Константин Богданов
- Не только наш. Это такая совместная работа. Это и финны ищут, и эстонцы, и мы в наших территориальных водах. Я думаю, что в ближайшее время, в августе, попробуем еще увеличить счет.
Людмила Болдырева
- Константин, интересно, а как вы пришли к этому? Все-таки, наверное, это какой-то душевный порыв? Всегда мечтали об этом?
Константин Богданов
- Да. Я уже рассказывал эту историю. Вообще нырять я начал за 20 долларов в Крыму, как и большинство наших товарищей.
Людмила Болдырева
- Нет. Нырять – это одно, а искать лодки...
Евгения Горкина
- Когда это было-то? Сколько лет назад?
Константин Богданов
- Это было в 1998 году.
Евгения Горкина
- Недавно, на мой взгляд. Мне кажется, вы прям родились водолазом. Сразу же.
Константин Богданов
- Я просто хорошо сохранился. А потом - 2005 год. Мы все ныряли в Крыму и постоянно сталкивались с этими погибшими кораблями. И в канун 9 Мая, просто когда планировали нырялку очередную, в интернете переписывались. Ну и помните, как в фильме «Брат-2»: «У меня дед на войне погиб.» - «Бывает». «А вот, ребята, у нас на самом деле, есть уникальная возможность прикоснуться к этим могилам, которых никто не видит». Потому что к братским могилам на земле в канун 9 Мая и пионеры, и ветераны приходят, возлагают цветы, вспоминают. А этих людей не вспоминает никто, и на самом деле десятки и сотни моряков и людей, погибших на кораблях, до сих пор лежат безымянными, а многие числятся пропавшими без вести. Первый порыв был – это просто прикоснуться и возложить цветы к этим могилам на дне. А потом, постепенно – первый год, второй год, на третий год уже начались какие-то поисковые мероприятия. И сейчас команда нацелена на то, чтобы не просто увековечить память уже найденных кораблей, а какое-то количество моряков вычеркнуть из списков пропавших без вести. В мае нам удалось еще 40 моряков… во-первых, найти место, где они погибли, дать родственникам точную координату, что ваши предки – ваши отцы, деды – они погибли в такой-то координате, широта, долгота.
Евгения Горкина
- Я так понимаю, это на карте отмечается (я у вас в ролике слышала)?
Константин Богданов
- Повторюсь, мы передаем отчет в Министерство обороны и, насколько я понимаю, там ведется учет братских могил, и я думаю, что эти координаты заносятся в соответствующие реестры.
Евгения Горкина
- Вы ныряете на достаточно большую глубину. Я про дайвинг знаю мало. На какую глубину возможно нырять, и на какой вы можете вести работу? И какая техническая оснащенность требуется?
Константин Богданов
- До 100 метров можно попробовать что-то сделать. Лодка лежит на 72. Самый глубокий корабль, который мы нашли в Финском заливе – немецкий тральщик «Т-18», он где-то на 98 лежит, 96-98.
Евгения Горкина
- Вы ныряли на эту глубину?
Константин Богданов
- Да.
Евгения Горкина
- А сколько времени погружаться?
Константин Богданов
- Погружаться минут десять. Всплывать потом долго – минут 20. На лодку у нас самое долгое погружение было где-то порядка двух с половиной часов. На «408».
Людмила Болдырева
- Какими навыками должен обладать человек, чтобы войти в вашу команду, чтобы с вами участвовать? Обязательно ли знать историю этой подлодки, технические параметры?
Константин Богданов
- Вы поставили меня в тупик. Не знаю. Люди на протяжении нескольких лет подбираются, просто подбираются. Плюс, естественно, что каждый помимо того, что он умеет нырять, способен ужиться с остальными участниками команды, а это порой бывает непросто. Особенно когда мы на острове Гогланд недели две – там все-таки человеческие качества важны.
Евгения Горкина
- Вы знаете друг друга хорошо?
Константин Богданов
- Да. Он еще и должен выполнять кучу полезных функций. Вот Мурат познакомился с командой. Какие твои впечатления?
Мурат Курбанов
- Каждый профессионал своего дела, это люди, которые не просто ныряют. На самом деле само погружение – это одно, и ещё кроме этого тонны работы и люди это просто делают, потому что считают, что это важно, нужно и делают это очень хорошо. Каждый в своей отрасли очень высокопрофессионален. Совсем близко я ещё всех ребят не узнал. Даже при поверхностном (два дня) знакомстве понятно, что человек просто в своей отрасли звезда. Здесь не до этого – мы лодку все-таки обсуждаем, а не профессиональные качества.
Евгения Горкина
- Мы все обсуждаем.
Мурат Курбанов
- Я имею в виду, у ребят на корабле я у всех не поспрашивал. Сейчас я узнаю уже. Вижу, Коля у нас ролик сделал какой замечательный! Понятно, что такой ролик просто так не сделать, это надо уметь. На телевидении – да, он работает?
Константин Богданов
- В команде разносторонние люди, абсолютно разные.
Евгения Горкина
- То есть у каждого есть какая-то своя деятельность, какая-то работа в разных местах.
Мурат Курбанов
- Да.
Константин Богданов
- Абсолютно. Все зарабатывают на жизнь совершенно другим. Среди нас (вот его сейчас не было) есть только один профессиональный водолаз, а все остальные – кто чем. Один тренирует дельфинов, второй занимается дизайном книг, кто-то занимается IT-бизнесом, кто-то занимается телевидением. Но в какой-то момент, по договоренности, под конкретную задачу люди собираются в одном месте – приезжают, грузятся на корабль для того, чтобы выйти в море и выполнить ту задачу, которую мы сами себе поставили. Плюс все равно постоянно учимся – учимся снимать, учимся светить, учимся искать какие-то новые способы. Это все равно такой процесс постоянного обучения, самообучения. Нырять учимся друг у друга.
Евгения Горкина
- А насколько это рискованно? Потому что вообще-то дайвинг – это рискованное занятие, тем более обнаружить и плыть возле каких-то металлических больших кораблей. Это сопряжено с риском. Мало ли, что там отвалится…
Константин Богданов
- Я же говорю, у нас очень профессиональная команда. Плюс страховка.
Евгения Горкина
- Плюс страховка?
Константин Богданов
- Плюс страховка.
Евгения Горкина
- В общем, абсолютно бесстрашные люди у нас сегодня в студии.
Константин Богданов
- Бесстрашных людей не бывает.
Людмила Болдырева
- На самом деле, когда очень профессиональная команда – это как раз говорит о том, что они очень осторожны. Вот как МЧСники - это ошибка думать, что МЧСники бесстрашные. Нет, они просто осторожны и технически подкованы. Поэтому соблюдение норм безопасности – самое главное в дайвинге. Да? Чему обычно учат.
Константин Богданов
- Совершенно верно.
Евгения Горкина
- Просто хочется подчеркнуть, что это рискованное само по себе мероприятие, для вас в том числе. Я вчера изучала, как погиб корабль «Адмирал Нахимов» в 1986 году. Тогда прекратили поиски тел и вытаскивание тел только потому, что сначала погиб один водолаз, потом погиб второй водолаз – и тогда решили приостановить. Там около сорока тел до сих пор лежат. В общем, достаточно низко получается, и даже в ясную погоду это видно, виден корабль. Поэтому работа для вас достаточно опасна.
Константин Богданов
- Он не виден, он достаточно глубоко лежит.
Евгения Горкина
- Да? Я читала… что прочитала в Интернете, то и говорю. Вы лучше знаете. Скажите нам.
Константин Богданов
- Сам не был, мне рассказывали, но он достаточно глубоко лежит.
Евгения Горкина
- Там 47. Не очень... 40 метров, 50 метров – в ясную не видно, да?
Константин Богданов
- Нет. А то б мы половину лодок нашли так просто, с самолета.
Евгения Горкина
- Моя подруга задала вопрос вам: ее интересует, как же вы все-таки находите? Всё же поросло илом. Как это можно обнаружить?
Константин Богданов
- Нет, илом не поросло. Прошлый год, например – лодка вообще полностью очищена. Вот «408» – она лежит в другом месте, у нее корпус примерно замыт по ватерлинию. На самом деле палуба и палубные надстройки – они возвышаются над грунтом, их находят при помощи звука. Вся эта поисковая аппаратура – это звук.
Евгения Горкина
- Эхолокаторы?
Константин Богданов
- Эхолокаторы, да.
Людмила Болдырева
- А расскажите более подробно про «Лефорт» – чем знаменит этот корабль, и как вы его нашли? Опять же, удачным стечением обстоятельств.
Константин Богданов
- Да. Нашли мы его случайно. Опять-таки, не было бы счастья…
Людмила Болдырева
- Но судьба помогла.
Константин Богданов
- Мы сначала нашли подводную лодку «С-9». Как раз 2013 год. Хотели продолжать ее дальше обследовать, но в какой-то момент нам запретили выход в этот район пограничники. И пока посреди моря… Остров Гогланд – он вообще находится порядка 120 миль морских (больше 200 километров) от Санкт-Петербурга. Финляндия и Эстония гораздо ближе, чем Россия от этой точки. Связи там тоже очень мало телефонной. И соответственно, когда нам сказали, что вам на лодку нельзя, мы… Надо что-то делать. И пока решались административные, разрешительные вопросы – включили гидролокатор и просто начали искать вторую лодку по линиям минного поля. И тоже, как обычно, как мы любим – на последнем галсе, когда уже смеркалось наш специалист-гидроакустик Женя говорит: «Ребята, под нами объект, но какой-то странный».
Людмила Болдырева
- Непонятный.
Константин Богданов
- Товарищ наш ныряет, говорит: «Час назад я был на «Лефорте». Это абсолютная случайность. На следующий день нам разрешили выход куда угодно – на лодку, не на лодку. Но вот именно этот день, видимо, был нужен – это был канун Пасхи, Великая суббота, и именно этот день и этот запрет был нужен для того, чтобы найти «Лефорт». А знаменателен он тем, что до гибели парома «Эстония» это была самая большая катастрофа на Балтике в мирное время. И по количеству людей, и по своему трагизму, и по своей исторической значимости. 826 человек, 1857 год, из Сталина (из Ревеля тогдашнего) в Кронштадт шли на зимовку: экипаж (почти в полном составе), плюс женщины, дети, семьи моряков, которые ехали, соответственно, в Кронштадт. Между островами Гогланд и Тютерс, это было, по-моему, десятое сентября... Надо представить, что такое у нас сейчас десятое сентября – это лето, тепло и хорошо, а у них, судя по описаниям – это снег, порывистый ветер, шторм и очень низкая температура. Люди были тепло одеты, тяжелая погода. Корабль во время маневра ложится на борт и буквально через несколько минут тонет. Из восьмисот с лишним человек не спасся никто. Эти следы трагедии, эти останки людей хорошо видны во время погружений – люди лежат на палубе, люди лежат внутри, люди лежат под слоем ила. Видно, что некоторые пытались спастись – пытались вылезти в окна, еще как-то, но тем не менее не спасся никто. И, с одной стороны, это большая трагедия, с другой стороны – это действительно... Вот у нас экспедиция называлась «Лефорт – балтийская легенда» - и действительно, это была такая легенда, которую многие поисковики, по крайней мере, Финского залива, мечтали найти. Мы не мечтали найти – мы шли за подводными лодками.
Евгения Горкина
- И поймали удачу.
Константин Богданов
- Ну так получилось.
Людмила Болдырева
- Все лучшее случается.
Евгения Горкина
- Увели у всех.
Константин Богданов
- Ну так получилось.
Евгения Горкина
- Что дальше? «Лефорт» – это была такая резонансная находка.
Константин Богданов
- «Лефорт» это была, во-первых, отправная точка для дальнейшего рывка, а самое главное – это была та планка, тот стандарт, который мы сами себе задали. В самом начале было очень много разговоров с музейными работниками – что надо что-то поднимать, поднимать – не поднимать. Увидев следы этой трагедии, мы внутренне для себя решили, что мы, во первых, ничего не поднимаем, вообще. Ни для музеев, никуда. Потому что любая поднятая с «Лефорта» вещь – это всё равно братская могила – и неважно, пойдет она в музей или куда-то частную коллекцию. Неважно. Это всё равно, что из братской могилы копнуть. А с другой стороны, объект насколько интересный, что оставить его скрытым практически невозможно. И вот сегодня на сайте www.lefortship.ru любой желающий может совершить для себя погружение. Мы сделали виртуальный музей этого корабля. Можно зайти, оплыть вокруг, посмотреть реальные видео, зайти внутрь, посмотреть, как выглядит изнутри корабль, какие там вещи лежат, какие там останки лежат. И для нас это тоже стало новым этапом представления результатов исследований. Вот первым был «Лефорт», второй – «М-95» подводная лодка. И я надеюсь, что дальше эта форма представления результатов подводных исследований войдет в традицию. Действительно интересно не просто написать какой-то отчет или выложить пару-тройку фотографий. Когда ты видишь реальный объект, когда ты видишь реальные детали, подробности – это, конечно же, интересно и привлекает больше людей, которые о дайвинге, об истории хотели бы узнать, но всегда стеснялись спросить.
Людмила Болдырева
- Они просто не знали, у кого спрашивать и где это искать, потому что обычно если отчет - то он падает куда-то в стол. Пока историки его включат в какие-то книги... А так всё в интернете есть, уже можно посмотреть. Мне кажется, это очень ценно.
Константин Богданов
- Тут еще одна проблема. В первую очередь, археологические отчеты – много обсуждений было: то их засекретить, то не засекретить. По крайней мере, добраться до информации, где, какой корабль лежит крайне сложно, потому что поисковики скрывают свои координаты, историки-археологи скрывают свои координаты. Мы по «Лефорту» взаимодействуем с археологами, и, когда даем им координаты каких-то найденных кораблей, они говорят: «Вот это новое, это - новое, а вот это мы уже находили пять лет назад». Проблема представления данных и обмена данными - она существует и в поисковом сообществе, и в археологическом, и историческом.
Евгения Горкина
- Какие планы на этот год? Сколько у вас еще экспедиций будет?
Константин Богданов
- В этом году у нас еще экспедиции две, я думаю, будет.
Евгения Горкина
- Когда, интересно, и куда?
Константин Богданов
- Мы хотим, в первую очередь, закончить музей «Лефорт». Сейчас у нас сделан внешний осмотр, у нас сделана вторая орудийная палуба. Мы хотим представить третью орудийную палубу и фотомозаику - огромная подробная фотография верхней палубы корабля. Это то, что мы будем...
Евгения Горкина
- Это будете заплывать в сам корабль?
Константин Богданов
- Это будем заплывать в корабль, делать съемку, потом обрабатывать всё это и дополнять музей. Плюс в этом году 75 лет такой трагической страницы истории, как Таллинский переход. В 1941 году эвакуировали таллинскую группировку, и очень много кораблей погибло на минных полях от авиации противника. Я думаю, что мы уделим внимание этой странице. И продолжим поиски подводных лодок на Финском заливе.
Евгения Горкина
- Мурат, у нас осталось почти меньше четырех минут. Что ты скажешь напоследок? Поедешь ли ты в экспедиции? Что ты делаешь еще?
Константин Богданов
- По-моему, поедет.
Мурат Курбанов
- Ребята, друзья сразу накинулись, начали меня засыпать вопросами: «Как там? Что тебе понравилось?» Через какое-то время я понял, что единственный ответ – сказать: «Я нашел дело всей своей жизни». Это нельзя просто взять и бросить – теперь ты узнал такое! Выбора никакого нет. При любой возможности я сделаю всё, чтобы быть частью команды и всем помочь, и самому, конечно, прикоснутся, поучаствовать в этом. Если даже не смогу когда-то в экспедицию пойти, именно на корабль, я же знаю, что и здесь еще куча работы проходит – я в этом участвую. Ну, будет на одну фотографию меньше у меня – не так страшно. Главное, чтобы сам процесс – все завершилось, все удачно было.
Константин Богданов
- Маленькая ремарка. В мае этого года вся команда с гордостью носила нашивку, разработанную Муратом – его дизайн.
Евгения Горкина
- Так что часть тебя будет на корабле – это точно. Будут другие нашивки. Большая часть команды здесь. Кстати, вы же сами везде ныряете? Всегда это не просто организация, это еще и личное участие во всех поисковых работах. Хотели подчеркнуть. В этом и самый интерес. Спасибо, что к нам пришли. Наша программа уже подходит к концу. У меня было сначала ощущение, что это как «Титаник» найти. Что может ощущать человек, который взял вдруг обнаружил корабль? Какие чувства? Радость невероятная? Что?
Константин Богданов
- Подводную лодку?
Евгения Горкина
- Да, подводную лодку.
Константин Богданов
- Есть моменты. Это тема отдельного разговора. Ты понимаешь, что ты пришел сказать - в данном случае, этим 40 морякам - что война закончилась 9 мая 1945 года, что Советский Союз победил, и что потомки их помнят. Пожалуй, это самое важное, для чего мы спускаемся туда, на глубину.
Евгения Горкина
- У нас сегодня в гостях был Константин Богданов – руководитель международных экспедиций, дайвер, также Мурат Курбанов – участник последней экспедиции, дизайнер, генеральный директор печатного бюро. Я – Евгения Горкина.
Людмила Болдырева
- И я, Людмила Болдырева. До новых встреч.