Юрий Шведов
- Здравствуйте! В эфире программа «Мимонот». Евгений Додорев продолжает находиться в отпуске, и сегодня эфир ведут Александра Панина и я, Юрий Шведов. У нас в гостях замечательный журналист, музыкальный критик, ведущий знаменитой в 90-е годы программы «Акулы пера», а ныне главный редактор издания «МК-Бульвар» Илья Легостаев. Здравствуйте!
Илья Легостаев
- Добрый день!
Юрий Шведов
- Илья, Вы себя больше ощущаете пишущим или телевизионным журналистом?
Илья Легостаев
- Это совершенно разные виды спорта. Их нужно довольно четко разграничивать. Когда ты пишешь, ты полагаешься исключительно на себя. Если ничего не получается, значит, что это ты идиот, что-то недоработал, что-то недодумал, плохо сделал и так далее. На телевидении все гораздо сложнее. Нужна команда, в которой следует быть абсолютно уверенным, потому что может не получается что-то у них, а идиотом в итоге будешь ты. Я всегда очень осторожно относился к телевидению, потому что лучше не работать с теми, кого не знаешь, от кого не знаешь, что ждать. Телепроекты возникали у меня в жизни довольно спонтанно и непоследовательно. По крайней мере, в 90% из них я не получал никаких стрессообразующих ситуаций, чтобы потом мучиться, говорить: «Зачем я это все придумал?» и так далее. Это была интересная работа с интересными людьми.
Юрий Шведов
- Вы уже много лет (и до телевизионных эфиров, и после) работаете в «МК» и связаны с музыкальной тематикой. Когда Вас заинтересовала музыкальная тема, и почему Вы решили стать музыкальным журналистом?
Илья Легостаев
- Она меня заинтересовала еще в школе. У меня был один родственник (он и сейчас есть), у которого была возможность покупать разнообразные пластинки советского и иностранного производства. У него был такой аппарат под названием «Вега», была пластинка и кассетник. Мы, когда ходили к нему в гости, очень много переписывали. Я обычно уходил от него с ворохом кассет. Я очень любил слушать музыку. Мне довольно рано купили простенький магнитофон. Уже потом, когда я учился в институте, это стало все более и более укрепляться. Возникла компания, которая очень интересовалась клубом филофонистов, которые играли на горбушке, который потом перерос в стихийный и спонтанный рынок. Мы время от времени зависали там по выходным. Было невероятно интересно, и мне как-то всегда очень нравилось. Все, что крутится вокруг этого жанра, все, что ему сопутствует. Потом я, проработав лето курьером в «Московском комсомольце», через некоторое время пришел туда и попросил разрешить мне что-нибудь попробовать написать. Как-то так все началось. Началось не с музыки, началось с чего-то больше похожего на светскую жизнь, на какие-то развлекательные материалы, но потом я сумел переквалифицироваться и…
Юрий Шведов
- …и пришли к музыке. Давайте перейдем к «Акулам пера». Тогда для нашего телевидения это был совершенно новый формат. Был гость, ведущие и ряд начинающих журналистов, которые задавали гостям острые вопросы. Журналисты были только начинающие или даже малознакомые гостям, а художественных приемов особо в этой программе не было, тем не менее «Акулы пера» являлась одной из самых популярных программ в то время. Почему?
Илья Легостаев
- Такого еще не было. Сам формат ток-шоу уже использовался и на Первом канале, по-моему (телекомпания «ВИD» что-то делала). Он не был в новинку, но чтобы это было посвящено только музыке… Все-таки это была довольно узкая специализация. Более того, не все люди представляли, что есть такие музыкальные журналисты, потому что сама профессия журналиста стала популярна в начале перестройки, но это были в основном политико-экономические разоблачения, всякие криминальные погружения в 70-е. Здесь же были довольно молодые люди, которые ходили по клубам, ходили на концерты, слушали музыку и спрашивали всякие гадости у звезд, а потом еще и писали об этом не самым лестным образом. Естественно, к ним сохранялся какой-то интерес, тем более что у них не было никакой площадки для того, чтобы увидеть, как они выглядят, показать, что они могут сделать перед камерой. Здесь была предоставлена такая возможность, и они очень плотно ее использовали. Если раньше их знал достаточно ограниченный круг людей, потому что (давайте называть вещи своими именами) в любой приличной газете музыка тогда была на последних страничках, где-то популярнее, где-то менее популярней, но это было не то, с чего начинали первые полосы. Так же они попали в прямой эфир (причем праймовый эфир по тем временам) и стали достаточно популярными людьми, хотя и не получили за это ни копейки денег.
Александра Панина
- Может быть, за интерес отвечала какая-то скандальная составляющая программы?
Илья Легостаев
- Не без этого. Вопросы можно было задавать самые разные. Иногда и не самые лестные. Правда, что отличало ее от нынешних скандальных передач, это то, что сейчас авторы ток-шоу используют прямые конфликты между людьми, у которых прямая конфронтация…
Александра Панина
- Здесь было полунамеками?
Илья Легостаев
- …которые пытаются вцепиться друг другу в горло. Тогда это все-таки было на почве музыки. Так или иначе, в основе была пластинка, песня, видеоклип, концерт, какой-то культурный акт, который потом разным образом обсуждался.
Александра Панина
- Илья, а не было ли некоторых междоусобиц между журналистами? Если кто-то задавал острые вопросы из передачи в передачу, кто-то задавал интеллектуальные вопросы, остальные же были фоном. Не было ли обид друг на друга? Ревности, что ему достается это из передачи в передачу, а мне не дают ничего?
Юрий Шведов
- У вас же там роли были строго распределены, насколько я понимаю?
Илья Легостаев
- Не то, что прямо были строго распределены…
Александра Панина
- Но были распределены явно.
Илья Легостаев
- Мы встречались перед записью, мы обсуждали, кто к нам придет, мы обсуждали примерно, как можно беседовать с этим человеком, как эту беседу сделать интереснее для зрителя. Естественно, мы понимали, что у кого-то есть умозаключения, например, музееведческого характера, которые могли быть сформулированы очень остро, как это получалось у Сергея Соседова. У кого-то есть конкретно светский интерес. У кого-то есть просто оголтелый наезд на пустом месте. У меня, понятное дело, была в голове картина действия, и по ходу того, как шла беседа, я мог уменьшать или увеличивать её градус. Междоусобиц между журналистами я не помню. Те, кто чувствовал себя, как рыба в воде в этой ситуации, всегда и были на первых ролях. Видимо, все остальные чувствовали себя менее уверенно.
Александра Панина
- Видимо, это все зависело уже больше от рвения. Как звезды относились к журналистам до и после передачи? Приходит известный человек с весом в обществе и музыке, а какие-то малоизвестные люди начинают его довольно резко опрашивать. Какое было различие в отношении до и после программы?
Илья Легостаев
- Эти люди очень быстро перестали быть малоизвестными. Их даже узнавали на концертных площадках, пускали обычно бесплатно и так далее. На первых порах тогда у звезд не было возможно прийти в какой-нибудь эфир и поговорить о себе. Раньше не было музыкальных программ, которые были посвящены именно такому. Была программа «МузОбоз», где показывали видеоклипы, где показывали репортажи с концертов, где были, конечно же, интервью, но не такие большие. Артисты хорошо понимали, что у них есть возможность стать еще симпатичнее для публики, если они хорошо сформулируют свои мысли, если они мягко и доходчиво покажут свое превосходство над теми, кто пришел их щипать за разные места, поэтому многие, конечно, соглашались с удовольствием. Они понимали, что идут на некий риск, потому что мы были достаточно бескомпромиссным коллективом, в том смысле, что мы потом не пускали на монтаж. Если это было записано, мы это и показывали.
Александра Панина
- Вы все это и выпускали, как оно было?
Юрий Шведов
- В 90% случаев.
Александра Панина
- Здорово.
Юрий Шведов
- Вам до эфира ставили задачу как-то выборочно вести себя, например: «Этого мы сегодня прессуем, а этого очень аккуратненько жалеем»?
Илья Легостаев
- Это был мир такого коммерческого телевидения, поэтому всем очень хотелось получить интересную передачу, поэтому…
Юрий Шведов
- Прессовали всех.
Илья Легостаев
- Прессовали абсолютно всех. Мы все хорошо понимали, что у каждого артиста есть какие-то положительные моменты в его биографии, в его музыкальной биографии, и они, как правило, тоже не оставались без внимания. Очень часто сам гость начинал вести себя не очень красиво и это, конечно, слегка его принижало и в глазах публики, и в глазах прессы.
Александра Панина
- Как Вы считаете, это были провокации, или человек просто терял равновесие или самоконтроль?
Илья Легостаев
- Скорее всего, он терял равновесие.
Александра Панина
- Не было специально такого, чтобы люди шли на черный PR?
Илья Легостаев
- Не очень далекие люди обычно очень трепетно относятся к собственной персоне. Если они чувствуют хотя бы толику сомнения по поводу своего величия, сразу начинают нападать, при этом, нужно признать, выглядят очень скверно. Такие были. Если вспомнить эти программа, то они, конечно…
Юрий Шведов
- Часто было такое, что гости (хотя Вы говорите, что вы не пускали их на монтаж) после эфира требовали что-то вырезать из эфира или вообще программу не подавать?
Илья Легостаев
- У нас был случай связанный с Иосифом Кобзоном. Он пришел в каком-то таком говорливом настроении. Его было совершенно не остановить. Мы записали очень длинную беседу, которую потом разделили на две передачи. Тогда еще можно было так забавляться, что одну часть мы показывали в один понедельник, а остальное через неделю (сейчас, конечно, это настоящее безумие, но тогда еще можно было позволить себе такие эксперименты). Программы по рейтингу были очень похожие на программу «Время», то есть шли просто на «ура». Перед первой программой из его офиса позвонили и попросили мастера привезти им и показать всё, что мы и сделали. Однако ситуация заключалась в том, что это был тот день, когда они уже ничего не могли сделать, потому что копия мастера была у них, а сам мастер был на канале. Они могли что-то попросить, но это было поздно. Они ничего и не попросили.
Юрий Шведов
- Обиды были после?
Илья Легостаев
- Таких, чтобы прям…я не помню, чтобы там кого-то жутко унизили или оскорбили.
Александра Панина
- Вы сами говорите, что люди разные. Кого-то действительно не обидели, а кто-то затаил обиду и потом сидел это все лелеял.
Илья Легостаев
- Как было сказано в одном из интервью Игги Попа, что иногда после череды не очень хороших событий просыпаешься и думаешь о том, зачем же все это было. Происходит это недолго. Так и у них. Они тогда могли уходить слегка сконфуженные, но потом довольно быстро отходили. Я не помню, чтобы у нас оставались какие-то враги. Хотя…
Юрий Шведов
- Был кто-то из звезд, кого вы хотели пригласить на передачу, но они ни в какую не хотели, отказывались.
Илья Легостаев
- С Пугачевой не получилось. У нее абсолютно не было планов к нам приходить. Я ее хорошо понимаю, потому что это был немножко не ее уровень. Ей хотелось какого-то более комплементарного разговора. Все остальные (те, которые не получились) просто не получились из-за того, что они были заняты, у нас были другие съёмочные дни, то есть административно не срослось. В принципе, почти всех мы, так или иначе…
Александра Панина
- Есть ли какой-то выпуск, за который стыдно?
Юрий Шведов
- Или неудобно?
Александра Панина
- Или что-то не так пошло.
Юрий Шведов
- Рассказали что-то такое, наехали на кого-то, а потом жалели.
Илья Легостаев
- Я, видимо, как тот Игги Поп, который помнил, но уже забыл. Мне, конечно, было несколько неловко, когда я однажды улетел на неделю в Арабские Эмираты и не смог вернуться на сьемки, потому что там случилась долгая история. Мне нужно было переоформить визу, потому что её сделали неправильно. У меня взяли паспорт на переоформление, а потом у них неожиданно умер шейх какого-то эмирата, и всё закрыли на траур. Три программы записывали без меня. За это мне было действительно очень неудобно, потому что я вроде получил три халявных дня на океане, а здесь было несладко. Все остальное, мне кажется, прошло довольно спокойно.
Александра Панина
- Можно ли назвать «Акул пера» некоторым родоначальником желтизны на телевидении? Со временем зрители уже больше шли на сплетни и на уколы, чем на музыку. Можно ли это отнести к такому жанру?
Юрий Шведов
- Вы же обсуждали не только музыку.
Илья Легостаев
- Мне иногда сама природа этой медиа-желтизны у меня вызывает вопросы. Что собственно имеется в виду?
Юрий Шведов
- Обсуждение личной жизни и каких-то приватных подробностей публичных персон.
Александра Панина
- Не только. Когда это обсуждение ставится во главу угла. Потихонечку народ уже стал идти в рейтинги на это, мне кажется.
Илья Легостаев
- Когда излагаются какие-то факты, (неважно где: в радиоэфире, телеэфире, на газетных полосах) и они не перевираются, то это есть журналистика. Когда это изложено каким-то немного жаргонным языком, то это считается желтой журналистикой. От обычной журналистики она ничем не отличается, только стилем изложения. Наверное, у нас было нечто похожее. Да, таких программ еще не было. Время от времени там возникали ситуации, когда обсуждались прежние жены или прежние мужья, ситуации, не имеющие к музыке прямого отношения, но, честно, мне казалось, что мы используем благородные оттенки желтого.
Юрий Шведов
- Где для Вас проходит граница в обсуждениях или рассказах о личной жизни известных людей, за которую переступать нельзя?
Илья Легостаев
- Здесь очень многое зависит от человек, который приходит в гости. Если о его жизни известно очень многое, то он должен понимать, что это могут обсудить. Если он не хочет, чтобы это обсуждали, он просто не будет давать интервью. Все разговоры насчет того, что звезды бедные, им не дают покоя, все о них знают, к ним пристают и так далее - все это, мне кажется, не совсем так. Если человек хочет оградить себя от какого-то излишнего внимания, он не будет ходить на халявные банкеты, он не будет ходить в места, где нужно позировать около баннеров. Он будет больше заниматься своей непосредственной работой и делать так, чтобы потом было не стыдно. Ни для кого не секрет, что сейчас в большинстве случаев (особенно это связано с актерами) у них нет поводов для серьезных разговоров. Все, что происходит в их творческой жизни, обычно достойно лишь кривой ухмылки. Именно поэтому обсуждают их личную жизнь. Как только это появится, я думаю, что внимание публики переключится.
Александра Панина
- Как Вы думаете, почему так случилось и когда ситуация изменится? Что должно произойти?
Илья Легостаев
- Это очень специфическая вещь под названием «российский кино- и музыкальный потребитель».
Александра Панина
- Получается какой-то замкнутый круг. С одной стороны, телевидение дает то, что потребляет и просит человек. С другой стороны, человек начинает потреблять все менее качественное, и это приводит к регрессу и стагнации. Что должно случиться в формате?
Юрий Шведов
- Вопрос в том, что первично? Запросы зрителя или желание теленачальников?
Илья Легостаев
- В 90-е отношения между медиа и публикой были из серии: «Хотите, я вам фокус покажу? Вы так не умеете». У публики это вызывало любопытство. Сейчас, конечно, сразу предлагаются интим услуги, что не очень хорошо.
Александра Панина
- Потому что публика уже пресыщена.
Илья Легостаев
- Есть у меня сомнения, что во всем виноваты, грубо говоря, торгаши или (как их называют) служба маркетинга. Не без участия, конечно, журналистов, которым захотелось новых коллекций, тачек, домов и так далее. Когда это все сложилось, когда финансовые интересы взяли большой верх, получилось так, что как-то все сами определяют за публику то, что ей хочется посмотреть. Еще чаще определяет то, подо что легче продать рекламу. В общем, все это происходит без участия непосредственно людей. В музыке, конечно, все может быть по более простой линии, потому что как только мы привыкнем платить за то, что нам нравится слушать, то, наверное, ситуация изменится.
Юрий Шведов
- У Вас была программа (одна из скандальных, как ее называют в интернете) с Александром Новиковым. Новиков сказал, что сначала он заплатил 2,5 тысячи долларов за участие в этой программе, а во время программы обвинил Кушанашвили в том, что он требовал деньги за хвалебную статью о себе. Когда я посмотрел этот эпизод, мне показалось, что это сейчас и так всем известно. Это какой-то уже сложившийся стереотип, что в шоу-бизнесе все за деньги, тем не менее ту программу назвали самой скандальной. Как тогда это воспринималось? Это было откровение?
Илья Легостаев
- Мне не показалось в этом ничего откровенного. Я примерно помню эту передачу. Я помню настрой, с которым пришел знаменитый бард. Мне с самого начала показалось, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он был очень агрессивно настроен, а когда агрессивно настроен человек с довольно специфическим взглядом на мир, то обсуждение сразу принимает определённый характер. Он начал наезжать, на него начали наезжать. Масса подробностей сразу исчезла из кадра. Он получил то, чего хотел, мне кажется.
Александра Панина
- Да. Создавалось ощущение, что он за этим на самом деле и пришел.
Юрий Шведов
- Он тогда и написал в анонсе, что идет на передачу для того, чтобы проучить журналистов.
Илья Легостаев
- Конечно.
Александра Панина
- По сути, получается, на всю страну было сделано заявление для журналистов, что можно брать деньги за свою работу, за статьи, за отзывы.
Юрий Шведов
- Я, конечно, не уверен, что прямо так все было, и что это кто-то не придумал, потому что в некоторых ситуациях от правды не остаётся и 5%. Что кто-то с кого-то взял деньги…
Александра Панина
- Мы же поэтому Вас и спрашиваем.
Илья Легостаев
- Конечно, в те времена очень многие журналисты требовали деньги за свои услуги. Это была правда. Многие статьи были заказными. Многие телевизионные сюжеты были заказными. Если вспоминать «Акул пера», я не участвовал в продюсерской части всего этого дела. Я слышал о двух заказных ситуациях. Но больше…
Александра Панина
- О каких?
Илья Легостаев
- Одна была связана, по-моему, с Татьяной Марковой, а другая еще с кем-то, но я не помню с кем. Вот, собственно, и все. Это потому, что потом кто-то проговорился и говорил, что так получилось и так далее. Все остальное шло на абсолютно не коммерческой основе, если там ее и пытались каким-то образом усмотреть, то… Мне известно только это.
Юрий Шведов
- В любом случае эти ток-шоу были острыми и зачастую неприятными для гостей. Когда же я смотрю на современные музыкальные программы на телевидении и радио с участием звезд, то они мне кажутся все какими-то слащаво-хвалебными. Что происходит сейчас с музыкальной журналистикой? Как Вам кажется? Есть ли она?
Илья Легостаев
- Она, конечно, есть. Живы многие из тех, кто занимался этим тогда, есть какие-то новые люди, которые пишут в основном, конечно, не в газетах, а в интернет-ресурсах. Просто у них не так много тем и не такая обширная аудитория, как раньше. Интернет-расслоение привело к тому, что у каждого появилась своя очень маленькая ниша, и людей зачастую совершенно не интересует, что происходит рядом. Именно поэтому иногда бывает сложно собрать большое количество людей на концерт, допустим, какой-то новой звезды. Большие залы в основном собирают старички. Сложно сделать сенсационной новую пластинку, как в свое время были первые альбомы «Мумий Тролля» и Земфиры, когда они стрельнули просто на всю страну. Сложно себе представить, что сейчас какой-то молодая перспективная хорошая группа сумеет создать такой релиз. Это происходит не потому, что музыка плохая, а потому что публика настолько расслоена по нишам, что у них будет своя очень маленькая аудитория, которую они прикармливают при помощи интернета, а все остальные не будут ими интересоваться. В этом, конечно, проблема. Сейчас музыку может записывать каждый, потому что это просто. Это можно делать на кухне без существенной потери качества. Именно из-за этого столько всякого музыкального шлака, что иногда очень сложно услышать что-нибудь интересное. У публики невероятно замылены уши. Так и журналисты. Они пытаются создать вокруг чего-то какой-то эффект присутствия, доказать, что это важно, это интересно и так далее, но их не очень слушают. Не очень симпатично, что каждый сейчас может сам себе ощущать музыкальным критиком. У каждого идиота теперь есть кусок стены, на котором он может написать то, что он думает. Более того, это многие могут увидеть. Если раньше ради этого ты должен был пройти некоторые редколлегии и так далее, то есть должен был убедить людей в том, что то, что ты хочешь написать – это важно, это правильно, это сформулировано, это будет интересно людям. Сейчас к этому совершенно другое отношение. Все это сказывается и на уровне музыки, и на уровне журналистики и на всем том, что вокруг нас в плане медиа.
Юрий Шведов
- Если еще вернуться к журналистике. Есть ли сейчас какие-то персоны, о которых нельзя говорить плохо? Или есть какое-то негласное правило, что о них нельзя говорить плохо, в частности в «МК-Бульвар». Если вы найдёте какую-то скандальную информацию об этом человеке, вы это ни в эфир, ни в прессу не дадите. Например, Кобзон, Пугачева. Можно о них говорить?
Илья Легостаев
- «МК-Бульвар» - это семейный телегид. Там не может быть ничего такого, что могло бы испугать домохозяек и их детей.
Юрий Шведов
- В музыкальной среде.
Илья Легостаев
- Сейчас у всех звезд есть юристы. Во всех медиа тоже есть юристы. Каждый раз, когда возникает скандальная ситуация, она обсуждается на юридическом уровне. Что это принесёт газете, журналу или интернет-ресурсу? Что будет, если на них подадут в суд?
Будет то, что они заведомо проиграют, скорее всего. Сейчас законодательство выстроено так, что звезды достаточно защищены от того, что происходит вокруг них. Как недавно это было с Еленой Ваенгой. Ей не понравились фотографии, которые были сделаны чуть ли не на ее пресс-конференции, она устроила несколько судебных процессов, и некоторые из них выиграла. Что, конечно, не очень нравится юридическим службам средств массовой информации, правильно? К чему это все? С одной стороны, мы пишем, мы вроде бы тоже способствуем их популярности, но в то же время на нас подают в суд, и мы платим какие-то деньги. Сейчас нет никаких икон, каких-то совершенно святых людей, к которым нельзя прикасаться, которых нельзя мазать черным, коричневым или чем-то еще. Сейчас есть совершенно обычные финансовые ситуации, которые могут быть выгодными или невыгодными. Это плохо, отвратительно, но пока это так.
Александра Панина
- Мы имеем то, что мы имеем. Скажите, возвращаясь к отзывам, критикам, (как вы говорите, что сейчас каждый мнит себя критиком) как можно доверять какой-то статье музыкального критика про определённого исполнителя? Как понять или оградить себя от того, что это может быть заказная статья? Конечно, если дело не касается каких-то звезд первой величины, которые себя уже зарекомендовали, вроде Земфиры.
Илья Легостаев
- В 90-е, грубо говоря, журналист мог позволить себе быть интересным человеком. Он мог излагать свои мысли, как-то их витиевато формулировать, иметь ко всему свое отношение и так далее. Когда речь касается современных критиков, то здесь уже, конечно, у публики должна быть некоторая работоспособность. Допустим, кто-то написал кинорецензию или музыкальную рецензию. Вы почитайте про человека, который ее написал, почитайте его прежние материалы, изучите его вкус. Покопайтесь вокруг этой персоны, убедите себя в том, что вы ему доверяете. Если вы ему доверяете, наверно, стоит его читать, а если нет, то, может быть, и не нужно.
Александра Панина
- Везде нужно изучать бэкграунд.
Илья Легостаев
- Конечно.
Юрий Шведов
- У нас есть ряд музыкантов, которые давно уже не попадали в эфир (на на ТВ, ни на радио). Причина, как говорят, в их политических убеждениях. В частности, это ДДТ, Макаревич, Океан Эльзы (украинская группа). Причем нет не только интервью с этими людьми, но даже не показывают их клипы. По-вашему, это какой-то запрет сверху?
Илья Легостаев
- Здесь все, конечно, довольно странно. Все эти разговоры о какой-то жуткой кремлевской хунте, которая не может спокойно пообедать без того, чтобы не отменить концерт ДДТ, все это, мягко говоря, преувеличение. Наиболее отвратительным образом ведут себя люди на местах. Там настоящие тупоголовые необразованные придурки, которые имея данную им власть и желая выслужиться перед кем-то, устраивают вещи, о которых их совершенно не просили, но на их взгляд, на всякий случай лучше от этого избавиться. Большинство отмен концертов в регионах, связанных с рок-музыкантами, происходит именно из-за таких ситуаций.
Юрий Шведов
- Как бы чего не вышло.
Александра Панина
- Да. Самое страшное - это деятельный и недалекий человек у власти.
Илья Легостаев
- Кремль тут совершенно ни при чем. Было бы странно, если бы они были озабочены только этим, правда?
Александра Панина
- Илья, скажите, (отталкиваясь от вопроса моего напарника) что для артиста важнее в такой ситуации? Сохранить своё мнение и гражданскую позицию или сохранить отношения к себе его аудитории, его поклонников? Например, если он будет жертвовать, то будет жертвовать своими поклонниками или своим мнением? Что важнее?
Илья Легостаев
- Для артиста, мне кажется, важнее всего писать музыку, придумывать песни, записывать альбомы, давать мощные концерты и…
Александра Панина
- Заниматься своим делом.
Илья Легостаев
- …и таким образом привлекать свою публику. Конечно, своим делом. Если у него есть гражданская позиция, то здесь, конечно, как раньше говорили, нужно четко определиться: вы умный или красивый. Либо вы этим занимаетесь, либо вы не прыгаете с холодного на горячее. Если вы один раз сказали А, то потом не нужно говорить, что на самом деле имели в виду Б. Это самое отвратительное, мне кажется. Если у кого-то появляется наконец-то гражданская позиция, то ее нужно последовательно шаг за шагом отстаивать. Если уж без нее не получается заниматься музыкой. Я не очень верю в то, что они все такие политически мотивированные, политически озабоченные, и им хочется обязательно что-либо сказать. По-моему, это способ привлечь к себе дополнительное внимание. Когда не хватает музыкальных сил, то в ход идет что-то другое. На мой взгляд, если музыка будет действительно хорошо, то все то, что они хотят сказать на митинге, можно будет сказать на концерте, не затрагивая ничьих интересов, и все поймут, о чем идет речь.
Александра Панина
- С другой стороны, мои родители сказали, что они будут слушать Макаревича в любом случае, хоть, что он скажет, потому что им важна его музыка, а не мнение.
Юрий Шведов
- Еще с другой стороны, 20-30 лет назад музыка занимала в нашей жизни, как мне кажется, гораздо больше места, чем сейчас. Любой концерт был значимым событием, и музыка, в частности, рок-музыка была неким открывателем мира, может быть, учителем жизни для молодых людей. Почему сейчас эта роль музыки ушла? Что пришло на место музыки? Как Вам кажется?
Илья Легостаев
- Если мы окинем взглядом эту комнату, то здесь, наверное, найдется десяток предметов, которые могут стать источниками музыки.
Юрий Шведов
- Интернет убил?
Илья Легостаев
- Раньше такого, конечно, не было. Ровно настолько, насколько она была в дефиците, такой на нее был и спрос. И здесь, и заграницей для того, чтобы узнать о каком-то концерте, нужно было спуститься вниз с двумя копейками и позвонить кому-то. Это совершенно другой вид коммуникации, другая скорость и другой объем. Как только этого всего появилось очень много, то, конечно, у публики появилась пресыщенность.
Юрий Шведов
- Куда исчез протест в рок-музыке?
Илья Легостаев
- Раньше рок-концерт мог превратиться в митинг, и это имело большой успех, потому что митинги были запрещены. Сейчас больших проблем с этим нет. Если, допустим, есть проблема с какой-то официальной организацией больших митингов, то вы довольно просто можете устроить флэш-моб и изложить свои идеи.
Александра Панина
- То есть этот протест стал не нужен, по сути.
Юрий Шведов
- Поменял форму.
Илья Легостаев
- Он поменял форму, он вышел туда, куда он и должен выходить. Потом, конечно, он сменился на некий… Если раньше субкультуры являли собой протест существующим порядкам в культуре, политике, где-то еще, то сейчас все субкультуры, в основном, потребительские. Все обсуждения вокруг того, что нам купить, что примерять, какие телефоны, какие проигрыватели. Тот самый капитализм, о котором мы говорили, сыграл злую шутку. С одной стороны, это здорово, потому что крутые плееры, диски и так далее...
Александра Панина
- Мы имеем то, что имеем, то, к чему мы шли.
Юрий Шведов
- Откуда тогда сейчас такая ностальгия по советским песням и, вообще, по всему советскому? Не наблюдаете такое?
Илья Легостаев
- Если уже говорить по совести, я давно читал интервью Ильи Лагутенко, где он сказал, что, возможно, он не популярно мыслит, но в свое время нужно было загонять всю советскую эстраду в Театр Эстрады и оставлять ей эту площадку, как некий полигон ее действия, и нигде никаких эфиров. Тогда за 10 лет мы стали бы совершенно другой страной, которая по-другому сформировалась бы культурно, появились бы другие культурные запросы и так далее. Лучше, хуже, сложно сказать, но совершенно точно другой. Когда на телевидении неожиданно появились «Старые песни о главном» и все такие штуки, которые очень просто подогревают какие-то былые чувства, то все это вдруг разгорелось. Так как «Старые песни о главном» появляются сейчас раз в неделю (я имею в виду какие-то сериалы 70-х, из 50-х, из 40-х), то…
Александра Панина
- Например, «ДОстояние РЕспублики» на Первом канале.
Илья Легостаев
- Да, все абсолютно. Радиостанции моментально переориентировались: «Друзья, не несите новых песен, если у вас есть хорошие старые». Получилось так, что Россия очень быстро стала страной тотального ретро. Нас никогда и не интриговали какие-то гиперэксклюзивные новинки, но сейчас это вообще никому не интересно. Если есть песня из 90-х, то давайте лучше послушаем ее, чем пытаться убедить себя в том, что сейчас она написана неплохо. Увы, это так и есть. В той же Великобритании крутые группы – это те, которые новые. У нас такого, к сожалению, не происходит.
Александра Панина
- У меня назрел вопрос. У нас в России практически во всех сферах жизни присутствует такое понятие, как кумовство. Нет ли такого в шоу-бизнесе, и к чему оно приводит, если есть?
Илья Легостаев
- В шоу-бизнесе… Шоу-бизнес очень необычная сфера, потому что можно попытаться протолкнуть кого-то по блату, но если он не убедит публику в этом, то для блата это будет только хуже. На сцене, в кино, в телевизоре нужно изо всех сил стараться выглядеть очень внятно, а если вы выглядите невнятно, то никакое кумовство не спасет.
Александра Панина
- В любом случае нужно обладать какими-то талантами и способностями, так?
Илья Легостаев
- Я думаю, что если речь идет о том, чтобы просто получить какую-то должность в развлекательной индустрии, тогда да, ее можно получить по блату. Если же вы работаете фронтменом, то тут, конечно, все зависит от личной харизмы, упорства и всего остального.
Александра Панина
- Хорошо. В 2014 году перед «Новой волной», если не ошибаюсь, Вы в одном из своих интервью на радио сказали, что украинский шоу-бизнес на порядок выше российского, потому что они ориентированы на музыку, на качество. Как бы Вы сейчас оценили шоу-бизнес?
Юрий Шведов
- Это до сих пор так?
Александра Панина
- Чему нам можно в плане шоу-бизнеса у Украины поучиться?
Илья Легостаев
- Они, видимо, в большей степени, чем мы, интересуются новинками. Грубо говоря, у них радиостанции ищут новые группы и новые хиты. У нас они этим не занимаются. У них как-то активнее происходят все музыкальные шоу на телевидении, поиск талантов. Их подхватывают. Вокруг них как-то больше движения. Может быть, они просто более музыкальная нация. Может быть, они больше любят петь. Может быть, из-за того, что страна маленькая, в ней налажены все эти коммуникации. Приехать из Харькова в Киев гораздо легче, чем из Читы в Москву, правда?
Александра Панина
- Да.
Илья Легостаев
- Люди могут передвигаться, обмениваться опытом, и для этого не нужны какие-то сумасшедшие финансовые влияния. У них получается лучше, по крайне мере то, что касается поп-музыки. Все это выглядит как-то свежее, на мой взгляд.
Александра Панина
- У них после музыкальных проектов, таких как «Х-фактор», например, артисты обычно пробиваются куда-то дальше. У нас после «Голоса» мало очень хороших исполнителей куда-то проходят дальше. Почему так происходит?
Илья Легостаев
- Допустим, кто-то победил в похожем телешоу и свалился, как груз, в какой-то продюсерский центр. Продюсерские центры сейчас работают по такой схеме: у них есть ряд артистов, которые участвуют в телешоу, которые катаются на коньках, которые делают это и это, которые снимаются в рекламе и в кино, которые исполняют ретро песни в ретро костюмах в разных больших телевизионных концертах. Этим они занимаются. Новым чем-то они занимаются в последнюю очередь. Человеку из «Голоса» достается репертуар из 80-х и 70-х, и он существует на уровне банкетно-корпоративного артиста. На этом можно заработать. Это, конечно, очень настораживает, потому что никто не заинтересован в том, чтобы писать какую-то новую музыку.
Александра Панина
- Люди для себя, грубо говоря, открывают банкеты.
Илья Легостаев
- У меня такое ощущение, что эти телешоу ведут не для того, чтобы сформулировать свой музыкальный вкус, чтобы заявить о себе, как о носителе чего-то интересного, а исключительно для того, чтобы стать знаменитым.
Юрий Шведов
- Давайте обратимся к вашей текущей журналистской работе. Как Вы относитесь к тому, что в журналах публикуются различные сплетни о звездах, и эти сплетни часто бывают выдуманные?
Илья Легостаев
- 90% этих сплетен, если не 95%, выдуманы PR-агентами.
Юрий Шведов
- И в «МК-Бульвар» тоже?
Илья Легостаев
- Очень часто новости, которые пишутся о звездах, исходят от них PR-служб. Они организуют специальные сьемки, которые могут замаскировать под папарацци. Нет проблем. Они могут сделать это, это и то. Они могут поговорить об этом, этом и этом. Они знают свое дело. Так как они понимают, что в творческом плане от их подопечных немного толку, то они всячески пытаются разнообразить их социально-личную жизнь, которая была б интересна широкой публике. Они куда-то поехали, они моментально сфотографировались. У них какой-то новый проект, и уже есть какая-то закулисная сторона этого дела. Это ужасно, но сейчас, конечно, очень немалая часть медиа сделана по звездным Instagram. Они получили довольно большой информационный канал, который пока не иссякает (который пока никто не пригреб к своим рукам и не берет за это деньги). Оттуда можно получать и личные комментарии, и какие-то фотографии, которых вы не добьетесь, и так далее.
Юрий Шведов
- Я правильно понимаю, что большинство скандалов, которые связаны со звездами, этими звездами и срежиссированы?
Илья Легостаев
- Конечно, безусловно. Я скажу больше. За границей примерно такая же ситуация. Насколько мне рассказывали знающие люди, 70% съемок папарацци поставлены PR-агентами.
Александра Панина
- Все работает на индустрию.
Илья Легостаев
- Конечно.
Юрий Шведов
- Слушайте, откройте тогда тайну. Как создаются и как составляются хит-парады? Я в свое время всегда ждал звуковую дорожку в «МК» и следил, кто занял первое место, и как-то даже ориентировал на это свои предпочтения. Это было в 90-х годах. Их придумывают?
Илья Легостаев
- Раньше музыкальный отдел сидел в комнатке в два раза меньше этой, и она была завалена мешками с письмами.
Юрий Шведов
- Все было по-настоящему?
Илья Легостаев
- Абсолютно по-настоящему. Их все считали в поте лица. Потом все это перешло в какую-то электронную сферу и стало, конечно, сложнее уследить. Письмо – это письмо. Нужно купить марку. Здесь же ничего не происходит. Просто нужно кликать, кликать и кликать.
Юрий Шведов
- Если не относительно «МК». Есть другие хит-парады, которых полно на телевидении, на МТV и других телеканалах. Вы им доверяете? Это действительно выбор зрителей, а не проплаченное самим исполнителем место?
Илья Легостаев
- Исполнитель совершенно точно не будет за это платить. Они хорошо понимают, что если клип интересный, то телеканал на нем повышает себе рейтинг. Нужно очень хорошо понимать, что если вы даёте хит, то за него не нужно платить, у вас и так его возьмут. Если вы хотите пропихнуть еще одну песню, возможно, потребуется некоторые подспорные действия. Если песня популярна… На радио, конечно, сейчас все так дотошно устроено, что они постоянно меряют рейтинги и не могут себе позволить, чтобы какая-то непопулярная песня проигрывалась постоянно. Они будут терять аудиторию. То есть велика вероятность, что это то, что нравится публике.
Юрий Шведов
- Если сегодня делать программу «Акулы пера», назовите топ 5 современных исполнителей, которых бы Вы туда позвали. Ваш рейтинг.
Илья Легостаев
- Сложно со звездами. Тогда было очень сложно, а сейчас вдвойне. Наверное, мы бы позвали Басту, наверное, мы бы позвали Земфиру, но она бы не пришла. Вы понимаете, что это все опять из прошлого. Это не кто-то прямо современный. Из современных мы бы, наверное, позвали Oxxxymiron, потому что он талантливый молодой человек, и с музыкой у него явно складывается. Все это на большого любителя, но энтузиазм, с которым он это делает, достоин некоторого…
Александра Панина
- Егора Крида позвали бы?
Илья Легостаев
- Я думаю, что мы бы позвали, потому что мы бы хотели, чтобы нас смотрели девушки. Хотя у меня есть сомнения, что он рассказал бы что-то интересное.
Юрий Шведов
- Опять пришлось бы выезжать на прошлом.
Илья Легостаев
- Естественно. Конечно, куда же без этого. Сколько бы мы не пытались представить новое поколение звезд, все понимают, что если речь заходит о телевидении, особенно о крупномасштабном, то это Пугачева, Ротару, Леонтьев. Что делать?
Александра Панина
- Вам нравится группа «Ленинград»?
Илья Легостаев
- Я не имею ничего против.
Александра Панина
- У Сергея Шнурова есть композиция, которая называется «Любит наш народ всякое не очень хорошее». Вы согласны с концепцией песни?
Илья Легостаев
- Да. Специфический спрос на специфическую музыку и специфические фильмы, конечно, присутствует. Тут острая ситуация: публика не хочет воспитываться сама и ее не хотят немного подтягивать. Есть же какие-то локальные небольшие кинофестивали. Есть кинотеатр «Пионер», который у вас через дорогу. Есть всякие вещи, куда можно ходить и смотреть то, что не вписывается в концепцию больших телевизионных каналов. Такая возможность, конечно, есть все-таки у жителей больших городов.
Александра Панина
- Да. На местах такого нет.
Илья Легостаев
- Хотелось бы, чтобы было больше каких-то ресурсов, которые это пропагандировали. Им бы можно было оказывать какую-то поддержку со стороны разных независимых студий производителей интересной музыки, интересных фильмов.
Александра Панина
- Люди просто зачастую не знают, где найти это.
Илья Легостаев
- Они не знают, где найти. Этим, конечно, должны заниматься и медиа. Как было раньше в «Звуковой дорожке», что там обязательно был какой-то андеграунд, так мне кажется, должно быть сейчас. Должна быть полная картина некой музыкальной киножизни, должны быть большие хиты, должны быть стрелялки, бродилки, но в то же время должно быть независимое кино, альтернативная музыка.
Александра Панина
- Альтернатива должны быть всегда.
Юрий Шведов
- В том году Вы в одном из телевизионных интервью заявили, что Beatles не оставили особого следа в музыкальной культуре.
Илья Легостаев
- Я такое сказал?
Юрий Шведов
- Да.
Илья Легостаев
- Какой кошмар.
Юрий Шведов
- В отличие от Давида Боуи, речь тогда шла о нем. Я думаю, что Юрий Лоза был бы счастлив такое услышать. Что для Вас главное в музыке: любовь зрителей и кассовые сборы или талант музыкантов и их вклад в музыкальную культуру?
Илья Легостаев
- Это часто идет рука об руку. Пример того же Девида Боуи, когда он мог записывать очень хитрую и сложно постановочную музыку, но при этом быть очень популярным. Он всегда существовал на территории поп-музыки, но при этом умел так ее подавать, так ее изменять, что за этим было интересно смотреть. Конечно, за этим стоял не только большой талант, но и интеллект, начитанность, образованность, очень большой кругозор. Это чувствовалось в артисте, и это очень привлекало. Что касается Битлов, мне кажется, они оказались в нужное время в нужно месте, они сформулировали песни именно теми словами, которые стали народными. Это удивительно. В плане звуков, в плане продвижения рок-идеи, конечно, были The Who, Rolling Stones, King Crimson и так далее. Группы, которые придумали саунд своего времени, придумали этот самый бунт, который всех будоражит до сих пор. Насколько бы не были искусственно созданы Sex Pistols, но майки с Сидом Вишесом до сих пор являются частью подросткового бунта. Это говорит только о том, что в конце 70-х была придумана довольно сильная фигня, которая не отпускает до сих пор. В плане создания культа они, конечно, были гораздо сильнее. Придумать то, что люди будут петь на любые лады, с оркестрами, под гитару, под пианино (то, что сделали Битлы) - это, конечно, удивительно. Это большой композиторский талант.
Юрий Шведов
- У нас остается мало времени, а нам нужно еще узнать у вас самое главное, потому что вы же в теме шоу-бизнеса, поэтому наверняка знаете все тайны.
Илья Легостаев
- Сплетни?
Юрий Шведов
- Александра.
Александра Панина
- Первый вопрос. Как попасть на обложку «МК-Бульвар»?
Илья Легостаев
- Если вы сниметесь в каком-то большом кинофильме, если студия, которая прокатывает этот фильм, захочет вложить в фильм большой рекламный бюджет и купит у нас обложку, то вы будете на ней.
Александра Панина
- Второй вопрос. Зачем потребовалось выгонять девушку из «Ленинграда»? Правда ли, что Сергей Шнуров может поставить с собой на сцене любую девушку и сделать тем самым из нее звезду? Судя по его заявлениям.
Илья Легостаев
- У него сильный потенциал. Он большой махинатор. Это нужно признать. Он имеет к этому делу талант. Кажется, «Ленинград» - это немного не про девушек, это именно про Сергея, который может с кеглей в кармане дергать за ниточки массового спроса.
Александра Панина
- Следующий вопрос. Земфира действительно больше не будет выступать или это PR-ход?
Илья Легостаев
- Она не поедет в туры, скорее всего. Тур - это довольно масштабное мероприятие, очень нервное. Она девушка, склонная к перфекционизму, ей, наверное, иногда все это психологически тяжело, особенно в городах, где промоутеры не делают ничего для того, чтобы концерт был таким, как хочет артист. Хотя я думаю, что у нее еще будут большие концерты, потому что никуда мы от нее не денемся.
Юрий Шведов
- А альбомы?
Илья Легостаев
- Почему нет? Альбомы сейчас не являются каким-то огромным средством продвижения артиста. Это больше, как сувенирная продукция. Записывать их стало не то, чтобы сильно дорого, поэтому она еще нас порадует, я думаю.
Юрий Шведов
- Главный вопрос, который нам нужно выяснить. Что будет со стеной Цоя? Сейчас в мэрии идут обсуждения, предлагают различные варианты: снести эту стену, перенести в Лужники, может быть, даже закрасить. Ваше мнение.
Илья Легостаев
- Я бы, конечно, посоветовал мэрии заниматься дорогами, тротуарами, социальной политикой, какими-то такими вещами. Со стеной Цоя как-нибудь разберутся. Давайте оставим это в горизонтальной модели демократии. Где они хотят ее новую нарисовать, там пусть и нарисуют.
Юрий Шведов
- Старая пусть останется на своем месте.
Илья Легостаев
- Да, а старая пусть останется на своем месте.
Юрий Шведов
- Ну что ж, Цой жив, Цой наш. Это была программа «Мимонот». Эфир вели Александра Панина и Юрий Шведов. У нас в гостях был Илья Легостаев. Спасибо вам!
Илья Легостаев
- Спасибо.
Александра Панина
- До свидания.