Ирина Сорокина

- Добрый день. Очередной четверг, с вами программа «Актуальная заграница» и я, ее ведущая Ирина Сорокина, ответственный секретарь российско-китайской палаты по содействию торговле машинно-технической и инновационной продукции. Сегодня в гостях у нас очень интересный человек, с которым можно разговаривать о таком широком круге тем, что я даже не знаю, какую выбрать. Итак, Влад Давыдов, генеральный директор “Icon”. Влад, привет.

Влад Давыдов

- Добрый день. Я могу выбрать тему? Можем перебрать, но всё желательно о музыке.

Ирина Сорокина

- Хорошо. Можем о музыке, но применительно всё-таки к заграничной специфике. У нас же все-таки актуальность, заграница, поэтому хочу поговорить вот о чем. Сейчас очень много разговоров идет об изменении структуры российского экспорта, о ревитализации российской экономики и так далее. И когда говорят об изменении структуры экспорта, подразумевают, что пора переходит от сырьевого к несырьевому, то есть к машинам, оборудованию, может быть, пищевой продукции. Но совершенно забывают такие вещи, которые нельзя потрогать, но которые очень здорово влияют и на восприятие страны в целом, и на мягкую силу, и на кучу других процессов. Влад, что ты можешь сказать об экспорте, о российской музыке российской культуры, как одного из звеньев этой новой структуры экспорта.

Влад Давыдов

- В действительности она совсем не нова, потому что всё время есть совершенно четкие, огромные бренды наши, если говорить о большой культуре, не о той массовой, в которой я работаю, а о большом театре, той же самой «Мариинке». Все наши композиторы, все наши исполнители классические и в балете, и в классической музыке – это всё работает, это продолжает существовать, продолжает приносить лавры не только людям, которые работают, но в том числе и стране. Моя специфика заключается в том, что я больше занимаюсь популярной музыкой, которая сегодня играет из радиоприемников, в интернете, которую смотрят по телику, а больше даже в «YouTube». Это в основном молодежь. И здесь не сказать, что были сильные позиции, но постепенно каким-то образом начинаем выдвигаться туда. Кроме музыки, появляются новые интересные композиторы, которых можно было бы показывать, появляются исполнители. Очень сложно что-то новое изобрести, но изменения серьезные есть. Если ориентироваться на такие страны как Швеция, США или Германия, или Англия, для которых очень большая экспортная статья – это экспорт музыки и музыкально-интеллектуальная собственность, то Россия пока совершенно далеко находится. В принципе, мне кажется, среди десяти экономик, в которых креативная индустрия имеет серьезное выражение в экспортном потенциале, Россия будет точно не на первом месте. Китай должен быть на первом месте.

Ирина Сорокина

- Китай как рынок интересен очень многим странам. Китай сам производит достаточно много контента. Но в Китае, насколько я знаю, с точки зрения проката кино существуют определенные лимиты. Сериалы там самые популярные – корейские, наверное. Что касается музыки, Китай очень здорово абсорбирует новые течения, популярные группы и так далее. До этого ты говорил о том, что Россия могла как-то свой потенциал нарастить, улучшить. С чем связано? У нас недостаточно креативная музыкальная среда? Почему современная массовая российская музыка, культура, она недостаточно конкурентоспособна на глобальном рынке? С чем это связано?

Влад Давыдов

- В первую очередь с тем, что рынок локальный, он очень большой, и, в принципе, музыкальная культура чуть-чуть другая, и социальная составляющая тоже другая. Это всё было когда-то сформировано, но у нас она была сформирована по-другому. У нас перенаправляли энергию пионеров в сборку металлолома и уборку территории на субботниках. Взять, например, Англию или Америку, она естественным образом перенаправлялась в то, что брали гитары, зачастую родительские, что тоже очень важно, или какие-то другие инструменты, которые уже в семье находились. В районе 12-13 лет уже формировались какие-то молодежные группы, были соревнования в параллельных классах, во дворах, в гаражах бренчали. Там очень много аспектов, я вряд ли смогу все это как-то системно рассказать. Но среда не очень способствовала тому, чтобы у нас люди самовыражались через музыку популярную, начиная с самого детства. И это только появляется. Я смотрю за своим ребенком (моей дочери 15 лет скоро исполняется), она очень активна в музыке. Она слушает очень много музыки, они обмениваются. Это очень динамичная среда. То, что 2 месяца тому назад было популярно, сейчас это уже нельзя слушать. Если ты слушаешь то, что ты слушал 2 месяца тому назад, возможно ты какой-то отсталый человек, ты совсем не в тренде. Они сейчас реально динамичные, но они потребители динамичные. Всё равно так получается, что они мало создают. Нет таких условий вокруг, которые стимулировали бы их создание. Я ходил с ней на «баттл» гранжевых групп в прошлом году, где были одноклассники или из параллельных классов, еще кто-то. Это реально народ 13-14 лет, которые собирают рок-группы и играют музыку. Несмотря на то, что там 70% кавера, но 30% сами пробуют что-то написать, и это круто. Если бы это происходило массово, везде и по всей стране, то мы бы выдавали огромное количество различного творчества с детских времен, потом бы это количество переходило бы в качество и создавало бы спрос намного больше. Фанатская культура у нас немного просажена, потому что, возможно, мы здесь какие-то холодные, чуть-чуть закрытые.

Ирина Сорокина

- Может, это всё-таки русская ментальность, стремление к определенной сложности, внутренней тоске? А когда легкая, простая музыка, может, априори присутствует легкое чувство вины?

Влад Давыдов

- Я думаю, что подростки легкую музыку не очень слушают. У меня есть стойкое убеждение в том, что подростки слушают в большинстве своем что-нибудь очень разрывное, начиная от гроула адского, где люди просто рычат мелодично. Девочки, может быть, в небольшом количестве слушают что-то мелодичное. Подростки, у них музыка выражает то, что с ними происходит в данный момент, так или иначе, резонируют с этим. Я думаю, что у нас большая территория замерзшая, нам энергию хочется каким-то образом подсознательно сохранять, мы ее не тратим на лишние эмоции. Может быть, дело в этом, но тогда это неизбывная проблема.

Ирина Сорокина

- Такой аутизм в легкой форме.

Влад Давыдов

- Придется ждать, пока потеплеет. Кстати, всё говорит о том, что всё скоро поменяется, здесь уже теплее значительно становится, всё больше и больше групп. Наши артисты, в первую очередь электронные музыканты, если говорить о популярных исполнителях сейчас, они начинают прорываться. Люди с российским происхождением, переехавшие туда или прожившие и полностью сформировавшиеся здесь в России, в большинстве своем где-то в глубинке даже, они достаточно уверенно становятся хедлайнерами крупных фестивалей, если сейчас говорить об электронной музыке, есть куча наших ребят. Моя близкая подруга занимается с «Matisse&Sadko», ребята известными становятся все больше и больше. Или, например, Полина Гудиева, уникальная девушка, в 16 лет уехавшая, учится в «Berklee College of Music». Если я правильно понимаю, она была единственным студентом, которого взяли в 16 лет, ей дали стипендию. И отучившись, она писала музыку, она стала топ-лайнером. Она пишет вокальные партии, слова, мелодию. Она сконцентрировалась на сегменте электронной танцевальной музыки. И предлагает их известным студиям продюсерским и ди-джеям. И так получилось, что практически для всех самых известных мировых ди-джеев она написала песни. В позапрошлом году была номинирована как автор со Стиви Майоки на «Грэмми», как автор в составе альбома. Это была номинация в составе альбома. В этом году она «Грэмми» получила как соавтор песни. Есть люди, есть таланты, российские граждане. Большинство из них живет в России, кто-то живет там. Но то, что они впитали в себя здесь с родителями, с воздухом местным, это в генетике где-то лежит, так или иначе это приводит к тому, что мы начинаем там проявляться.

Ирина Сорокина

- Влад, скажи, пожалуйста, ты имеешь отношение к каким-то историям успеха российских музыкантов здесь в России или за рубежом? Скажи, пожалуйста, какие есть критерии успешности музыкального проекта? Может быть, они какие-то особенные в музыкальной индустрии? Просто я абсолютный профан, поэтому интересно. Какими качествами должна обладать музыка, если мы всё-таки не будем говорить о конкретных стилях? Что должно быть в ней, чтобы она стала популярной?

Влад Давыдов

- Если говорить про бизнес, то еще с советских времен есть такая фраза «встретимся у кассы». Успех артиста выражается, так или иначе, материально. В советское время была сложнее система, а сейчас всё проще. Всё-таки сейчас это деньги, если артист зарабатывает эти деньги, если вся команда зарабатывает эти деньги, то это мотивирует всех дальше двигаться. Если сказать про музыку, то основным компонентом успешности является резонанс. Если музыка или песня резонирует с достаточно большим количеством людей, если она ощущается родной, если слова песни или мелодия выражает какое-то внутреннее состояние, то это одна из предпосылок того, что это будет успешная музыка. Есть специальные люди, они называются айонарами или тейонарами – это люди которые отвечают за артистов и репертуар или талант и репертуар. Они потенциально чутко настроены, они слушают двумя ушами, у них есть внутренний голос, у них есть ощущение социального заказа музыкального, что захотят люди послушать. Они это всё пробуют сбалансировать с тем, что они слышат от артиста. Если это всё совпадает на определенном уровне, тогда этот человек может сказать, что на это стоит обратить внимание. Дальше включается машина, система из “recordlabel”, музыкального издательства, менеджмента, пиарщиков, промоутеров и всего остального, что доносит это артистическое послание до аудитории, резонирует и становится успешным.

Ирина Сорокина

- В голову приходит, когда я училась в Пекине, в мою студенческую бытность, очень был популярен в Китае российский певец Витас. И здесь вопрос резонанса. Существовало такое мнение, что тембр его голоса был похож на манеру исполнения традиционной китайской оперы. Я не знаю, ты слышал что-то об этом кейсе? Есть какие-нибудь комментарии? Почему? Потому что, не знаю как на данный момент (я не отслеживаю), но тогда успех действительно был очень большой. Китайские девчонки просто приходили в экстаз.

Влад Давыдов

- Как я могу поспорить. Я совершенно не знаю китайского рынка, я могу только умозрительно, сидя здесь в Москве в студии. Я думаю, что узнав от тебя эту историю по поводу китайской оперы, я думаю, что основное влияние было именно это.

Ирина Сорокина

- Подсознательно или осознанно, как ты думаешь?

Влад Давыдов

- Я думаю, что неосознанно. В таком случае сочетание нескольких факторов было. До этого я считал, что необычность сначала привлекла внимание, а дальше подсознательная история с искусством и с глубинными культурными пластами сработало, и всё вместе завязалось в популярность. Я считал, что история с Витасом настолько цирковая была. Это как история, где усатая или бородатая женщина на арене цирка, которая висела на цирковом постере 120 лет тому назад. Для меня это выглядело примерно так: человек с жабрами, поющий дельфиньим голосом. Это привлекает внимание в цирковом жанре. Потом все как-то схватывалось и на более глубоком уровне. Плюс еще он кому-то понравился, из тех, кто мог очень широко порекомендовать его. И три момента, они как-то схватились. Никогда не знаешь, мы только потом постфактум можем это всё анализировать. А чтобы сконструировать такую историю, нужно быть гением, наверное.

Ирина Сорокина

- Ты больше занимаешься представлением российских исполнителей на зарубежный рынок или всё-таки организацией каких-то концертов иностранных исполнителей здесь в России? Как это выглядит?

Влад Давыдов

- Я очень много времени занимался импортом сюда и иностранных развлечений. Это было востребовано, это было мне лично интересно. Мне очень хотелось познакомиться со всеми этими людьми. Мне хотелось познакомить всех остальных с этими людьми.

Ирина Сорокина

- Что это были за люди?

Влад Давыдов

- Это была масса артистов. Было несколько сотен артистов от крупнейших имен до совсем неизвестных, каких-то нишевых артистов. Было дико интересно даже для саморазвития. Каждый артист – это такой микромир, который еще и мало форматированный, живущий сам по себе. Если человек открывается, общается с тобой, ты вдруг пробегаешь еще какую-то дополнительную милю в своей жизни, очень интересную. Я работал в этом направлении, в основном импортировал развлечения музыкальные. Через какое-то время мне захотелось работать с артистами нашей территории. Так получилось, что это были территории СНГ, и началось с украинцев. Была украинская группа «Gorchitza», с которой мы работали в начале века. Они пели на английском языке. То есть мы еще не приблизились ни к чему русскоязычному, «Gorchitza» пела на английском. Была очень фирменная музыка, ребят очень любили, они стильные были. Мы помогли им добраться до номинации «Открытие года» на «Муз-ТВ», по-моему, в 2011 году или в 2010, сейчас не вспомню, в 2010, наверное. Потом я обратил (мне друг подсказал) внимание на молодого человека, живущего в Украине, Ивана Дорна. Мы подписали менеджерский контракт в 2011 году и начали рассказывать стране про Ивана Дорна. И успешно рассказали, потому что он абсолютно готовый зрелый артист, о котором говорить было только одно удовольствие. У нас была идея, девиз. Идея была такая, мы говорили: «Это песня на русском языке, которую не западло слушать». Это было то, как мы ощущаем. Огромное количество историй, таких как «Ветер с моря дул» и какие-то прочие песни, которые не интересны были нам. Мы услышали то, что нам показалось реально интересным, с чем приятно работать. Тем более, с артистом было приятно работать, потому что парень совершенно цельный, состоявшийся и очень творческий. И мы успешно проработали до 2013 года. Мы угадали – стране понравилось. И всем понравилось, и Ване понравилось, и стране понравилось. Потом мы немножко отдохнули. Мы подписываем одного-двух артистов в год. И немножко переориентировались, и подписали композитора и пианиста Никола Мельникова, тоже как менеджеры. Никола Мельников – совершенно уникальный парень. Когда мы подписали, ему было 24 года, из которых 18 лет он проучился в «Гнесинке», то есть он пошёл в две нулёвки, в детский сад. И вся линейка до последнего курса, откуда он ушел в «академ», связавшись с нами, она была пройдена. И это то, что я называю лицом и звучанием новой России, это точно совершенно. Потому что это умница, пишущий молодую, нежную контент-классику музыку, то, что сейчас становится всё более и более востребованным. У меня есть теория на эту тему. К вопросу о резонансе, что может быть популярным. Я когда-то подумал, что последние десятилетия популярная музыка двигалась в сторону ритмов, это были биты. Мне показалось, что человек разбалансировался. Потому что у нас есть мелодика и ритмы, мы состоим из того и другого внутри, а по природе своей существо наше стремится к балансу. А когда что-то преобладает, то мы подсознательно будем тянуться к тому, чего у нас меньше. И мелодии – это то, чего сейчас мало в музыке.

Ирина Сорокина

- А ритмов много?

Влад Давыдов

- Ритмов очень много. Включив MTV, как канал, или посмотрев, что сейчас становится популярным, что в основном прокачивается через крупные «recordlabel» и каналы информационные, ты услышишь и увидишь, что там «жесткач», там Африка на полную катушку. И до определенной степени это естественно. Но когда этого очень много (опять же, это гипотеза, которая ничем не подкреплена, это просто внутренние ощущения, которые я выражаю), я подумал, что люди будут тянуться к мелодии. И сейчас это всё больше подтверждается. Люди хотят слушать спокойную, мелодичную музыку, даже не спокойную, но всё равно мелодичную.

Ирина Сорокина

- Значит ли это, что общество постоянно подыскивает какой-то баланс? Может быть, это знак того, что мы входим в эру спокойствия, умозрительности, направленности внутрь себя? Сейчас много разговоров о том, что российское общество меняется, видит какие-то определённые срезы. Например, институт родительства. Мы разговаривали на прошлой передаче, что сейчас родители стали совершенно другими. Любое изменение в социуме влечет за собой серьёзные изменения в бизнесе, который, так или иначе, начинает быть связанным с этим трендом. Конечно, сейчас всё про потребление, про потребление не только вещей, но и контенте. И в данном случае речь идёт о потреблении какого-то нового вида контента. И тот, кто первым угадает, тот будет в выигрыше от этой ситуации. Каким образом в российской музыке обстоит дело с такой штукой, которая важна, которую мы тоже обсуждали несколько передач назад, с защитой интеллектуальной собственности? Как здесь обстоит вопрос в России? Что можете рассказать?

Влад Давыдов

- На самом деле ничего страшного не происходит в защите нашей интеллектуальной музыкальной собственности, потому что, по большому счёту, её незачем защищать.

Ирина Сорокина

- Интересная точка зрения. Незачем или не от кого?

Влад Давыдов

- Её незачем защищать, потому что защищать зачастую дороже приходится. Так получается, не обязательно, что так происходит, но бывает, что артист, создатель, композитор, сам продюсер, человек, который создал эту самую фонограмму, написал мелодию, он не знает, что с ней делать, он не знает, как её защитить. Представьте, дебютный альбом, человек родился с этим внутри, с музыкой, научился оформлять звуки, материализовать в виде фонограммы. Он написал этот дебютный альбом, и он боится, что у него его украдут. Но в действительности на этом наживается огромное количество бизнесов, в частности «recordlabel», которые берут на себя «заботу» на соблюдение прав правообладателей, снимают эту заботу с творца в обмен на определенную комиссию, которую они получают за свою работу. Суть работы лейблов, она каталожная, и работает это очень просто. Они взяли какой-то контент, протестировали это на аудитории, не сработало – они положили на полку. Потому что им нужно много всего набрать. Они безостановочно находятся в процессе тестирования новых музыкальных идей.

Ирина Сорокина

- Это как очень-очень много стартапов. Ты вкладываешься во все, и какой-нибудь один в итоге выстреливает. Такая, что ли?

Влад Давыдов

- Да, совершенно верно. Но происходит обидная история в этом случае для артиста. Потому что артист лицензирует свои права в управлении «recordlabel» или музыкальном издательстве на какой-то срок и не имеет никакого контроля над ними. Он поручил российскому авторскому обществу собирать за него деньги, он поручил «recordlabel»заниматься дистрибуцией фонограммы его музыки. И всё, процесс отчуждения произошёл, материальных прав в этом смысле, он никакой власти над ними не имеет. Он даже забрать их не может, как следует. Это занудная история. Человек защищается, не зная как защитить себя от воровства, отдает это всё организациям, которым он интересен только в том случае, если он интересен аудитории. Если вдруг не время, не место или неправильно что-то было сделано, как правило, это всё заканчивается на полке, и защита получается не защитой, а чем-то другим. В общем-то, грустно. Зачастую так и складывается. Среди тысяч музыкальных произведений, которые производятся ежедневно, которые выбрасывается на просторы интернета, сотни становятся популярными. Там конкуренция очень высокая, там столько параметров, в которые внезапно нужно воткнуться, пронзить одной стрелой такое количество мишеней, а они постоянно движущиеся. Это очень динамичная история, и можно рассчитывать на людей. Поэтому у «recordlabel» беспроигрышная бизнес-модель: они нагребают, потом, как в вентилятор бросают, это всё разлетается, и то, что начинает работать, они подхватывают, а всё остальное падает.

Ирина Сорокина

- Скажи, пожалуйста, вы являетесь резидентом Сколково. Я знаю, что ты там занимаешься менторством. Можешь немного рассказать об этом. Ты там преподаёшь, чему ты учишь? Что вы обсуждаете на этой площадке, какого рода инновации?

Влад Давыдов

- Эта история немножко давняя. Потому что там была бизнес-академия, сейчас сменились все люди. В ней я был ментором, меня приглашали. Там появлялись стартапы, так или иначе, ориентированные на музыку, и я с огромным удовольствием делился опытом с людьми, если они могли воспринять, потому что иногда это непросто. Люди, особенно стартаперы, они живут в очень динамичном мире. Для того чтобы разобраться в музыкальном бизнесе нужно слегка остановиться. Но я делал то, что мог.

Ирина Сорокина

- Почему остановиться? Сейчас, мне кажется, напротив, говорят, что нужно “embracethechange”, что изменения – это всё, что ты должен быть постоянно в каком-то движении, постоянно меняться. Как ты относишьсяк этому? Ты производишь впечатление очень спокойного, вдумчивого, взвешенного человека, который для меня лично не очень ассоциируется с музыкальной индустрией. Или это какой-то внутренний дзен?

Влад Давыдов

- Не обязательно быть Заревичем или выглядеть как артист, чтобы получать удовольствие от работы в музыке и от ощущения себя в ней. Динамичным нужно быть очень, просто сама среда, она очень динамичная. Почему остановиться, если говорить о стартаперах в том конкретном кейсе? Потому что музыкальная индустрия, несмотря на всю структуру, которая в ней присутствует, она настолько матрёшечная. Каждая матрёшка имеет свою кристаллическую решетку. В этом всём разобраться за короткое время вообще невозможно. Для этого требуется время. Кстати, если говорить о менторстве, то так получается, что я иногда выступаю в международных сообществах бизнес-ангелов, которые горят желанием инвестировать в музыкальные проекты. Я рассказываю о том, что ожидать и по временной шкале, и по возвратам так, чтобы люди не разочаровывались, чтобы готовились к совершенно другой траектории, не к такой, какой она изначально казалась. Потому что из-за серьёзной фрагментированности всей музыкальной экосистемы, она различная: она и правовая, и географическая, и культурная. Одна Европа – одно лоскутное одеяло такое, что на одной стороне границы слушают одно, то, что на другой стороне границы, в соседнем городке слушать не будут. Она реально сильно поделена. И мир в этом смысле сильно поделен. Очень сложно придумать какую-то бизнес-модель, если говорить о стартапах музыкальных, которая бы проникла везде, не разрушая экосистему. Айтишники, так или иначе, пробуют проломиться и каким-то образом облегчить жизнь пользователям в первую очередь, а не музыкантам, но не очень получается. «Spotify» облегчил пользователям жизнь, но музыкантам не очень облегчил. И непонятно, как дальше будет развиваться эта история. Непростой музыкальный бизнес, о чём я с удовольствием рассказываю людям.

Ирина Сорокина

- Если честно, я чувствую себя несколько неуверенно. Потому что, чтобы задать хороший вопрос, нужно знать как минимум 70% ответа на него. Я всё-таки совсем не специалист в музыкальной индустрии, в шоу-бизнесе. Поэтому мы поступим следующим образом. Наверняка у тебя есть прекрасный ответ на какой-нибудь вопрос, который тебе до этого тебе никто не задавал. Может, мы по этой траектории пойдём, и ты расскажешь что-нибудь. Пусть это будет ответом на этот незаданный, но очень прекрасный вопрос.

Влад Давыдов

- Шикарная подводка. Я к нему чуть позже приду. Я расскажу об интересных инициативах, которые сейчас происходят. Если говорить про экспорт музыкальный, если говорить про экспорт наших талантов, про экспорт интеллектуальной собственности, в том числе музыкальной, в том числе и экспорт лидеров мнений, то у нас есть достаточно потенциала в стране, точно совершенно, музыкального и другого креативного потенциала как в музыке, так и в стартапах. Но не хватает структуры, которая могла бы это всё поддерживать. Когда я говорил о том, что так сложилось, что у нас неглубокий музыкальный рынок, не растут у нас дети с музыкальными инструментами, играющих популярную музыку и соревнующихся в «баттлах» друг с другом в большом количестве. Смотрите, что происходит. Танцоров поддерживают, передача «Танцы» на ТНТ, она взорвала эту среду. Она принесла очень много пользы. Потому что она показывает людям, что можно делать, как это можно делать. Люди, которые чувствует для себя это родным, они понимают, что имеет смысл этим заниматься. История с масс-медиа, она всё-таки формирует эти запросы. Тот же самый «Голос», который показывает, что, если ты родился талантливым, если ты готовился к этому, то ты как минимум можешь оказаться на экране телевизора и спеть для всей страны. Другое дело в том, что это будет не твоё произведение, это будет что-то неоригинальное, ты будешь петь кавер, ты будешь петь чье-то исполненное в этом случае. Это просто формат передачи такой. Но всё-таки это показывает доступность. Потому что, если я правильно помню, уже шестой сезон будет того же самого «Голоса». Ручеёк не иссекаем, пока это не поток, это ручеёк, но вокалисты есть, вокалистки есть. Это создаёт надежду, и люди идут в музыку, люди тянутся. Понятно, что это массовая история, это всё-таки «Первый канал», это массы, и там определённый формат. Там нужно петь то и выглядеть так, чтобы быть интересными для тех, кто смотрит «Первый канал».

Ирина Сорокина

- Для целевой аудитории.

Влад Давыдов

- Да. В случае с молодыми, независимыми музыкантами, которым это не интересно, для них огромные возможности сейчас предоставляет интернет, для того, чтобы рассказать о себе, найти себе фан-базу, дальше устраивать отношение с этой фан-базой, чтобы каким-то образом понимать, что это профессия. Если почувствовать, что это профессия, а не хобби, а реально жизнь, что в профессии самовыражение и удовольствие, и беда, и драма, и всё сразу, они там остаются. В этом смысле у нас прослойка и сам рынок, он расширяется и через какое-то время начнёт перетекать и за границу Российской Федерации. Для этого мои коллеги и я (я в этом тоже соучаствую) попробуем создать российский экспортный музыкальный офис. У нас нет абсолютно никакой поддержки. Это ребята из «Colisium». Есть такая музыкальная конференция, которая называется«Colisium», она будет проходить на днях, буквально через 2 недели, в следующие выходные в Питере. Потом они приедут в Москву, в Сочи тоже будет проходить. Это серьёзный образовательный форум для людей из креативных индустрий.

Ирина Сорокина

- Вы в потоке на самом деле, потому что сейчас создаётся очень много площадок, которые занимаются экспортом российских товаров. В данном случае много сказать, что контент тоже может быть товаром.

Влад Давыдов

- Конечно, причём это достаточно знаковый товар. Например, тот же самый Никола Мельников. Абсолютно все, кому я показываю, а я достаточно хорошо интегрирован в музыкальную экосистему, все говорят, что это прекрасно. Почему об этом до сих пор не говорят нам с той стороны, то есть нам не рассказывают, что у вас есть такой прекрасный музыкант Николай Мельников? Потому что пока недостаточно сделано для того, чтобы он мог встроиться в ту экосистему, в ту самую машину, которая начнёт активно выдавать его как большого артиста. Для этого нужно пройти несколько ступенек. Если говорить о рынке американском, то там достаточно традиционно: сначала ты находишь «recordlabel», до сих пор это так и работает. Ты выпускаешь альбом, ты становишься мало-мальски популярным, после этого у тебя появляются контракты. Если «recordlabel» большой, то он тебе обеспечивает контракты с публицистом и с пиаром, и появляется агент, который занимается продажами твоих выступлений по стране, ты присутствуешь там, организуется медийка, зона коммуникаций, работа постоянная в рынке. Мы пока не дошли до этого этапа с Николой, но очень близко. Я только что приехал из Америки, там есть большой музыкальный фестиваль и конференция называется “SelfbyselfWest”, который проходит в Остине в Техасе, по-моему, двенадцатидневный, большущий, кино, интерактив и музыка там. Мы получили предложение от крупного американского лейбла, контракт на несколько альбомов с хорошим маркетинговым бюджетом. А это значит, что основную галочку мы поставили для тех, кто в индустрии, в этой экосистеме вместе в упряжке движется: букинг-агент, музыкальный издатель, «recordlabel», публицисты, пиарщики, основная галочка. Лид-инвестор, он есть в этом случае.

Ирина Сорокина

- У нас пару минут осталось. Просто не хочется смазать конец.

Влад Давыдов

- Мы потом просто всё перемонтируем.

Ирина Сорокина

- Поэтому пару минут, чтобы не получилась смазанная концовка. Просто предупреждаю, поэтому «goon».

Влад Давыдов

- Я бы тогда отметил историю про музыкальный экспорт. Это то, на что нужно ориентироваться. У нас достаточное количество талантов. Если раньше мы учились, глядя на «за бугор», как же эти люди делают, будучи Кулибиными, пробуя изобретать, как же этот звук был сделан, снимая манеру игры и прочее, то сейчас очень много людей путешествует и ездит, и видео-уроки есть. Все средства есть для того, чтобы люди, очень быстро продвигались, повышали свою профессиональную квалификацию, быстро набирались опыта и начинали уже творить. Если говорить об экспортном офисе, то я думаю, музыкальная среда будет одним из интересных и важных моментов для России и для российской культуры.

Ирина Сорокина

- И для изменения структуры российского экспорта тоже.

Влад Давыдов

- Естественно, в том числе. Сначала нужно немного будет поддержать, потому что музыка – это «passionindustry», это реально индустрия страстей, она дальше сама полетит. Как только людям покажешь, что есть возможность, что в тоннеле есть свет, можно о себе рассказывать широко и везде, и это будет благоприятно и радостно воспринято как там, где ты там живёшь, так и в гостях, то всё получится.

Ирина Сорокина

- Отлично. На этой замечательной оптимистичной ноте мы заканчиваем наш эфир. С нами был Влад Давыдов. Влад, большое спасибо.