Оксана Аульченкова
– Добрый день! В эфире «Бизнес механика» и Оксана Аульченкова на радио «МедиаМетрикс». Сегодня мы говорим о малом и среднем предпринимательстве и о тех возможностях и ограничениях развития предприятий расширения бизнеса на внутреннем рынке, которые возникают в условиях текущей ситуации и в условиях санкций. Сегодня у нас в гостях Президент Группы компаний «Русский огород», Президент Евразийского Союза Продавцов и Производителей семян, первый вице-президент Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России» по экспертной и аналитической деятельности Корочкин Владислав Леонтьевич.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Добрый вечер!
Оксана Аульченкова
– Добрый вечер, Владислав! Итак, эксперты пишут, что после начала санкций у малого и среднего бизнеса в нашей стране появилось больше перспектив и больше пространства для развития именно на внутреннем рынке. Тем не менее, по разным оценкам, в принципе, объем валового продукта, который производит малый и средний бизнес, не превышает 20%, тогда как во всем мире эта цифра где-то начинается от 50%. Собственно, условия для развития малых предприятий во многом зависят и от делового климата, и от благоприятных условий, создаваемых государством. Так вот, что делает наше государство в текущем периоде, начиная с прошлого года, для того, чтобы действительно каким-то образом стимулировать развитие предпринимательства?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Надо, наверное, брать и цитировать поручение Президента по итогам госсовета, посвященного малому бизнесу, где обозначены основные направления тех действий, которые государство должно совершить, чтобы как-то помочь сформироваться более весомой части экономики, состоящей из таких активных независимых субъектов экономической деятельности, которыми являются малые предприятия. Поэтому, мне кажется, что перечислять сейчас все это бесполезно. Лучше слушателей и посетителей сайта отправить просто в конкретное место, где все это написано, чтобы не повторять еще раз в эфире. Я так понимаю, что здесь достаточно активная аудитория, и они могут на этот вопрос легко получить ответ. От себя же хочу сказать, что, к сожалению, все эти вещи каким-то достаточно странным способом, иногда его можно даже назвать когнитивным диссонансом, не достигают своей цели. Мы говорим о многих вещах, начиная с начала 2000-х годов, которые до сих пор не реализованы. Совершенно, казалось бы, понятные и ясные вещи, которые реализуются, но очень медленно.
Оксана Аульченкова
– Например?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Некоторые из наших инициатив, которые мы сформулировали еще в 2001, в 2002 году, в итоге были реализованы где-то в году 2010, 2012, 2014. То есть иногда проходят целые десятилетия для того, чтобы система изменилась. Например, сейчас уже, наверное, все забыли, как милиция шарила по ларькам. Сейчас нет этой проблемы для малого бизнеса, а это было достаточно сложно сделать. Или ввести упрощенную систему налогообложения в 2008 году, которая возникла. То есть сейчас это воспринимается уже как должное, но это тоже заняло 6–7 лет для того, чтобы от правильной идеи прийти к чему-то такому, что хоть как-то помогает выживать в условиях достаточно серьёзной конкуренции. Сейчас во многом эти вопросы безусловно остаются актуальными. Конечно, наша та же самая налоговая система для малого бизнеса все еще слишком сложная. Тот объем отчетности, который формирует наше малое предприятие и индивидуальные предприниматели, даже те, кто находятся на патенте не идут ни в какое сравнение по объему, по трудозатратам и по трудоемкости с любыми другими конкурентами в других юрисдикциях. Наша налоговая система гораздо более обременительна даже по сравнению с налоговыми системами Казахстана и Беларуси, с которыми мы вынуждены конкурировать в рамках Евразийского союза. То есть тут надо что-то делать всерьёз. Вторая большущая проблема – это те неналоговые платежи и, я бы сказал в более широком ключе, все издержки на операционную деятельность, которые несет наш бизнес – и малый, и средний, и крупный. Они тоже в разы больше. И, к сожалению, каждый день, несмотря на прямые политические заявления высших руководителей страны, они только увеличиваются.
Оксана Аульченкова
– То есть мы говорим не только о налогообложении, а, в том числе, обо всех мерах, которые приняты для регулирования бизнеса. Т.е. это и отчетность по социальным фондам…
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Отчетность – это вообще не регулирование бизнеса, понимаете. Отчетность – это вообще что-то такое, государство собирает информацию…
Оксана Аульченкова
– Да.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– И непонятно, как оно, во-первых, ее использует, а оно ее как-то использует, но это даже не регулирование. Это просто достаточно обременительная для многих обязанность.
Оксана Аульченкова
– Тогда виды обязанностей. Потому, что у нас есть обязанности по обеспечению всевозможных пожарных мер, санитарных мер и так далее и все это требует найма отдельных специальных служб по сути, за которые платит малый бизнес.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– И малый, и крупный. У крупного просто процент издержек, наверное, меньше.
Оксана Аульченкова
– Естественно, распределяясь на общий объем производства. По большому счету, речь идет о том, что должны быть упрощены вообще все процедуры, которые, так или иначе, усложняют работу предпринимателя. Особенно, если предприятие небольшое.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Презумпция упрощения была одним из тезисов, которые мы все с середины 2000 годов пытались проводить в жизнь. То есть все, что касается малого бизнеса, должно быть на порядок проще, по сравнению с крупным бизнесом. И, к сожалению, тут пошли немного по другому пути.Большаячасть требований по-прежнему распространяется на всех. То есть, условно говоря, на предприятие из трех человек и на предприятие из 2000 человек общие требования, чтононсенс абсолютный. Риски, которые есть в малом предприятии, несопоставимы с большим. Но требования по оборудованию рабочих мест, оформлению отчетности одни и те же. Соответственно издержки колоссальны. Когда мы говорим, что у нас 2% хотят стать предпринимателями от выпускников…
Оксана Аульченкова
– От всего населения на самом деле. Тогда как в странах более-менее развитых – до 9% доходит.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Там и 12–15 есть в наиболее бедных, потому что там по-другому людям просто не выжить.
Оксана Аульченкова
– Я про Европу. Европа дает такие цифры 7–9%. Дело в том, что это напрямую связано с таким показателем, как желание стать предпринимателем со страхом, в принципе, предпринимательской деятельности. Вообще, мне кажется, что это связано с развитием в том числе культуры предпринимательской, начиная от того, как ребенок пошел в детский сад, школу.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Я думаю, что все еще хуже на самом деле. У нас, извините, уголовная статья за незаконное предпринимательство до сих пор в Уголовном Кодексе присутствует, которой нет ни в одной стране мира.
Оксана Аульченкова
– Люди реально понимают. Мне кажется, многие вообще не задумываются об этом и, может быть, это на уровне какой-то другой совершенно ментальности, что «я не готов отвечать сам за людей».
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Нет, люди боятся. Это абсолютно точно. Люди боятся ошибиться. То есть они понимают, что вот эта головная боль, связана с отчетностью. Ну, сейчас, может быть получше стало, а раньше, когда ты делаешь ошибку или вовремя чего-то не сделал в финансовой отчетности, тебя могли посадить просто так за нефиг делать, извините за такие слова. И люди многие на с этим сталкиваясь, я просто знаю точно.«Зачем мне эта головная боль?» Или он начинает свой бизнес в качестве индивидуального предпринимателя и, вроде, все нормально. Но, как только он нанял трех человек, у него возникает обязанность по сдаче отчетности во все эти трудовые инспекции, независимо даже от налогов, на которые он будет тратитьпроцентов 10–15 своего личного времени. Это вместо того, чтобы заниматься бизнесом.
Оксана Аульченкова
– Это еще при условии, если он умеет или сможет этому обучиться.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Все равно, он должен сдать, он должен заполнить… Это качественный барьер. Потом там следующие барьеры возникают. Соответственно они все и тормозят движение вперед.
Оксана Аульченкова
– На самом деле существует другая статистика, что, в течении пяти лет, из всех предприятий, которые создаются, у нас выживает не больше 3–4 процентов.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Нет. Я думаю, что это не правда. Я думаю у нас больший процент.
Оксана Аульченкова
– Больший процент выживает? Или больший процент умирает?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Да, выживает. У нас просто очень мало их создается. И потом, у нас очень много однодневок создается, которые искажают картину очень сильно.
Оксана Аульченкова
– Может быть, эта картина статистически искажена. А как вы считаете, сколько примерно выживает бизнесов в этих тяжелых условиях из тех, которые реально создаются не для?..
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Это в какой период, наверное. Но, в общем, довольно много. Просто, еще раз говорю, что у нас мало их образуется, потому что в тех же штатах конкурентная среда очень мощная и чтобы выжить нужно действительно иметь ноу-хау, идеи и что-то еще. Здесь конкуренция не такая сильная. Много бизнесов создаются на тех или других, как мы говорили до этого, псевдо услугах, которые оказываются предприятием. Создался новый административный барьер, возникает новое предприятие.
Оксана Аульченкова
– То есть такие паразитические своего рода…
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Я думаю очень много у нас паразитического малого бизнеса. Даже он не паразитический, я скажу так. Он…
Оксана Аульченкова
– Вынужденно паразитический?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Да, он оказывает востребованные услуги, но которые сами по себе по сути своей не нужны.
Оксана Аульченкова
– Излишние, они избыточные.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Излишние, да.
Оксана Аульченкова
– У вас компания занимается сельскохозяйственным бизнесом. Что вообще в сельском хозяйстве? Есть ли действительно перспективы для того, чтобы сейчас активно начали развиваться массово такие небольшие предприятия именно в этой отрасли?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Я думаю, что перспективы есть и очень хорошие, реальные. Просто сельское хозяйство – это еда. Еда всегда нужна. Что бы в мире не происходило, она всегда будет нужна и, если бы убрали раньше многие барьеры, связанные с избыточными требованиями к производимой продукции, дали волю сельскохозяйственным производителям продавать где хочешь то, я думаю, у нас уже сейчас было бы гораздо больше приусадебного земледелия, пригородского земледелия.
Оксана Аульченкова
– Ну, когда даже людей может быть занимаясь чем-то другим параллельно как это раньше было…
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Личных подсобных хозяйств у нас достаточно много. Там порядка 2 000 000 товарных личных подсобных хозяйств, с которыми сейчас кто-то опять начинает бороться. Типа они крупным мешают жить. Потому, что они неуправляемые и создают какие-то риски. Насколько эти риски оправданы – это другой вопрос. А с точки зрения производства, ниш огромное количество. И то, что сейчас открылось еще большее количество связи с антисанкциями – защита рынка, по сути,возникла, и, я знаю, что многие достаточно успешно сейчас увеличивают объем производства. Я знаю точно, что те, кто раньше что-то делал, понимали, что нужно вкладывать деньги в сельское хозяйство, вкладывалистьдаже крупные компании, сейчас они успешно развиваются и увеличивают объемы.
Оксана Аульченкова
– Если говорить о нишах, ну просто как пример, где открыты ниши? куда могли бы люди действительно вложиться?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Вы знаете, мне кажется везде, вот честно.
Оксана Аульченкова
– Ну что там, начиная от картошки?..
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Вот рыбы не хватает в магазине. Сейчас зайдите в любой магазин, там очень мало карпов и всего остального. Мяса не хватает. Сейчас, слава Богу, опять появились наши утки, гуси, индейки. Два года назад не было на полках реально. То естьоно раньше началось, но их точно не хватает, они дорогие, их с удовольствием покупают. Кролики, молочное, баранина, куда не кинь на самом деле. Единственное, что те ниши, которые полностью заполнены – это курятина…
Оксана Аульченкова
– Куриное мясо, свиноводство, наверное.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Да, которым мы полностью обеспечены и свиноводство, реально, которые выросли за счет крупных компаний, которые сейчас боятся, что у них будет падение спроса.Поскольку падает покупательная способность у населения. Нужно развивать и экспорт.
Оксана Аульченкова
– Да.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Дальше. Я про растениеводство не говорю – там везде что хочешь можно выращивать и, наверное, сейчас многие сажаютсады. И не нужно забывать про производство каких-то экзотических продуктов, для которых есть ниши. Мне кажется, их тут немерено. То естьпроблема в другом. В том, что у фермеров не хватает земли. В этой области опять барьеры, инфраструктурные вещи, которые сдерживают этот тренд. Я читаю, что в этом сегменте будет развитие, но медленнее по сравнению с другими.
Оксана Аульченкова
– Вот эти возможности для развития, доступны ли они обычному человеку, начинающему предпринимателю? Ему ведь нужна какая-то базовая инвестиция, нужно понимание, знание всех этих процедур: как организовать себе процесс получения земли, начать какие-то действия по производству того или иного продукта.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Наверное, не просто на самом деле. Поэтому все этим заняться и не могут. Мне кажется, что сельскохозяйственное производство – это не совсем бизнес. Не в полной мере.
Оксана Аульченкова
– Что это, стиль жизни?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Во многом – да. Фермер – это всё таки… Там другие риски, там по-другому строится работа, там человек должен работать своими руками, там все по-другому. Вот, когда уже построена определенная технология – это одна тема, а когда есть масса ниш, там поставка в ресторанчики какого-то фермерского продукта, это выращивание цветов, которых не хватает – это уже совсем другой разговор. Извините, сколько мы тащим…
Оксана Аульченкова
– Из Голландии, из Латинской Америки.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Даже в летнее время, что, казалось бы, совсем не логично, поскольку точно их летом можно выращивать достаточно дешево в России. И те же розы, и многие другие культуры. Поэтому, мне кажется, ниш очень много. Доступность? Да, конечно, нужно сделать ревизию земли, нужно неэффективно используемые земли обложить какими-то сельскохозяйственными налогами для того, чтобы они вышли на рынок. Нужно сделать полностью кадастр, чтобы понять, где, какая земля и кому она принадлежит. Потому что у нас огромное количество земли до сих пор не понятно кому принадлежит. Толи она муниципальная, толи она в федеральной собственности, толи собственника.
Оксана Аульченкова
– Она по сути брошенная?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Она не всегда даже брошенная.
Оксана Аульченкова
– Или она в самозахвате, поскольку она не управляемая?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– По-разному. Но смысл в том, что иногда невозможно выяснить кто хозяин. Иногда это резерв главы местных администраций, которым они распоряжаются. Поэтому не хотели долго оформлять его правильно по каким-то специальным схемам. Поэтому, мне кажется, что, если эту работу провести, то земли окажется в избытке. На ближайшие 10 лет для развития фермерского движения, производства продуктов их будет более, чем будет достаточно. Надо просто выделять эти участки, делать за счет государства какую-то минимальную инфраструктуру, хотя бы в виде дороги, чтобы туда подъехать можно было.
Оксана Аульченкова
– Нужна, наверное, какая-то минимальная система контроля, что действительно это потом используется под фермерские хозяйства или нет?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Зачем?
Оксана Аульченкова
– Или просто отдали землю и всё?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Ну как, менять назначение земли, наверное, не нужно – нельзя разрешать. А построить дом на ней фермеру – это везде, извините. Вся Голландия – это фермерские дома.
Оксана Аульченкова
– Это понятно, да. Но что они действительно что-то производят.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Но никто не будет там за 100 километров от Москвы там просто жить и ничего не производить. Ну какой дурак, извините, реально будет так делать? Поэтому это тоже многие надуманные вещи, связанные с попыткой установить избыточный контроль. Не нужен этот избыточный контроль. Извините, контролировать всю землю элементарно с помощью…
Оксана Аульченкова
– Спутниковых систем?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Да нет, зачем? Запустил беспилотник и контролируй и не надо ни одного контроллера больше. Ты в кабинете тут сидишь у компьютера и видишь всё – кто, что делает. Мы в XXIвеке живем. Но если нужно определить эти самые, извините, датчик поставил. Мы определяем атмосферу Марса, Венеры, Юпитера, планет каких-то…
Оксана Аульченкова
– Ну, То естьнекая система наблюдения, да?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Система, только современная.
Оксана Аульченкова
– Безусловно.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Не та, которая построена для того, чтобы деньги из фермера выкачивать, как это сейчас делается в 90% случаев. Там какие-то анализы почвы. Сделайте нормальную систему скрининга земли с беспилотника, по спектру определите, есть там этот элемент, который вы хотите определить в лаборатории и всё. Просто, как я уже говорил, по предварительным подсчетам, треть страны у нас живет за счет избыточных требований. По сути ничего не производя полезного для жизни, а просто обслуживая эти издержки, которые кто-то хочет получить.
Оксана Аульченкова
– Во многих европейских странах сельское хозяйство преимущественно держится как раз вот на таких малых фермерских хозяйствах. Расскажите, какая система там существует? Почему это возможно? И почему у нас на сегодняшний момент это не так?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– В Японии средний надел земельного участка чуть ли не 20 соток сельского хозяйства.
Оксана Аульченкова
– То естьначиная от 20 соток?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Нет. В среднем там что-то такое. А два гектара – это уже большой участок считается. Поэтому все что-то производят потихонечку. Я не говорю, что там идеальная система. Она родилась тоже постепенно, естественным путем. В Италии, по-моему, два или четыре гектара – средний надел у фермера. Но они все объединены в кооперативы. Все, безусловно. Крупнейшие перерабатывающие компании, элеваторы, которые во Франции, Италии, они принадлежат фермерам.
Оксана Аульченкова
– То естьэто фактически объединения не коммерческие или какие-то общественные?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Они коммерческие.
Оксана Аульченкова
– То естьчто такое кооператив и как формируется?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– По –разному. Допустим, крупнейшие экспортеры и химические компании во Франции, типа «WillMarine» принадлежат фермерам, они родились из кооператива. «RaiffeisenBank», извините, тоже родился из фермерского кооператива, который вложил тудасвои капиталы. И вот этот «RaiffeisenBank» теперь в Москве работает, к примеру. В Австрии системой сбыта производства ферма не занимается вообще, по крайней мере, там, где мы были и видели. Они просто производят определенную продукцию, привозят ее в определенно время под одну крышу, где у них нанятый персонал, который уже занимается сбытом и потом отдает им деньги.
Оксана Аульченкова
– То есть, по сути, фермеры объединяются в группу, формируют некое юридическое лицо, юридический субъект…
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Или не формируют, по-разному.
Оксана Аульченкова
– Или не формируют. Складываются, скидываются некой суммой денег и организуют инфраструктуру, которая их фактически обслуживает. То есть они, таким образом, объединяют затратную базу для себя, минимизируют, объединяют…
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Абсолютно точно. Они делают именно так. Он сосредотачиваются на производстве, а на сбыте уже существуют другие структуры. Тоже самое в Голландии, те же аукционы цветочные – это тоже кооперативы.
Оксана Аульченкова
– То есть, по сути, такая структура позволяет устанавливать единые стандарты качества, потому что, объединяясь под одним неким зонтом, наверное, они принимают условия, в том или ином виде на всё, что они поставляют в единый кооператив.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Безусловно. Это так. Это не значит, что там есть какие-то обязательные требования. Наверное, там реализуется разная по качеству продукция, и регулируется с помощью цены, потому что, люди привыкли оценивать качество. В зависимости от качества, назначают цену, которую он попросит у того же магазина или, где они реализуют, к примеру, на рынке. То естьони устанавливают разную цену. Но для этого есть специальный человек, который идет…
Оксана Аульченкова
– Эксперт некий.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Да
Оксана Аульченкова
– По сути, получается такое естественное регулирование и позиционирование продуктов в нише по цене/качеству.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Естественно. Это формирование инфраструктуры снизу, которая основана на частной собственности. Если нет частной собственности на землю, если нет достаточного количества критической массы фермеров, которые существуют на достаточно небольшой территории, такой процесс невозможен.
Оксана Аульченкова
– То естьнам можно будет начать двигаться в этом направлении, как только мы перевалим через определенные цифры людей?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Не только. Но еще и политика должна быть определенной – кластерная, так скажем. Потому чтоэти кооперативы формируютсяпо производственному принципу. Есть кооператив, который производит молоко или сыры.
Оксана Аульченкова
– Или вино.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Есть срезка, цветочный кооператив. Они располагаются в каком-то достаточно понятном отдалении друг от друга все, все свозят сюда и, таким образом, он формируется. Мини кластер. Яркий пример, наверное, в Голландии, в Боскопе производят саженцы, где-нибудь, в районе Алсмеера,Кейкенхофа производят луковицы тюльпанов, а где-нибудь на юге Голландии на границе с Германией производят розы, саженцы роз. И вот они все объединены в эти кооперативы.
Оксана Аульченкова
– А еще есть такое понятие, как биржа. Биржа, например, производителей картофеля или производителей корнеплодов.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Я, честно говоря, не знаю, что это такое. Где вы видели такое?
Оксана Аульченкова
– Об этом рассказывал эксперт в одной из радиопрограмм. О том, что существует такое. И биржа создается не кооперативом, создаётся сверху. То естьинициатива может быть на уровне государства. Когда создается биржа, куда подключаются фактически производители. По большому счету, это очень похоже на ту модель кооператива, только создается сверху, а не снизу.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– А где такая модель есть?
Оксана Аульченкова
– Сейчас, наверное, не вспомню, не скажу. Может быть, теория. Потому что это был преподаватель высшей школы, специалист по сельскому хозяйству. Он рассказывал…
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Если государство готово на свой страх и риск построить такое помещение, где я смогу продавать и обеспечить маркетинг, чтобы туда приезжало достаточное количество покупателей за всем этим, то честь им. Я вот с трудом вижу, как это будет организовано сверху. С трудом.
Оксана Аульченкова
– То естьэто, скорей всего, некая утопическая идея?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Нет, ну не знаю, если есть деньги на это, и кто-то готов рискнуть, почему, можно попробовать. Это, условно говоря, как рынок. Если есть трафик покупателей, туда все поедут и повезут.
Оксана Аульченкова
– Да. Ну, там, помимо этого, создаются некие площади для хранения, камеры холодильные. То естьэто вот то, насколько я понимаю, что было в советское время.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Овощебазы?
Оксана Аульченкова
– Некие овощебазы, да. Только называемые «биржи» на сегодняшний день. Понятно, что это немножко по-другому должно функционировать.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Кто этим управлять будет?
Оксана Аульченкова
– Вопрос. На самом деле, то движение, которое сейчас происходит со стороны крупного ритейла, оно, в принципе, идет в этом направлении. Когда ритейл с одной стороны делает ряд…
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Они делают свои распределительные центы.
Оксана Аульченкова
– Да. Они делают свои распределительные центы. Часть ритейла уходит в производство.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Вертикальный кооператив …
Оксана Аульченкова
– То естьони, фактически, хотят сами производить, сами делать распределительные центры и дальше, собственно, снабжать свои магазины. В связи с этим, кстати, тоже другой вопрос. На сколько, ведь ритейл такой крупный он обладает финансовыми возможностями и потенциалом, сети на сегодняшний день действительно с ними очень сложно бороться малому бизнесу.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Это отдельная тема.
Оксана Аульченкова
– Это совершенно отдельная тема.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Государственное регулирование этих всех вещей совершенно неадекватно. Я тут случайно узнал, что в Европе в большинстве стран вообще предельный срок платежей – поставщикам сетей 30 дней на любой продукт.
Оксана Аульченкова
– А у нас?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– 100–120, сколько хочешь.
Оксана Аульченкова
– То есть, сеть абсолютно устанавливает любые правила игры плюс берет деньги за полку – это ни для кого не секрет. Только, наверное, потребители не знают.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Разными способами. Для меня это было открытием. Потому что мы тут боролись за продукты, за сельскохозяйственную продукцию,чтобы установить предельные сроки, а тут выяснилось… Мне, кстати, обещали прислать закон Европейского союза, который устанавливает предельные сроки платежей любым поставщикам любых сетей 30 дней.
Оксана Аульченкова
– Ну как думаете, можно будет бороться за такие возможности?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Я думаю, что в этой ситуации уже можно.
Оксана Аульченкова
– Мой вопрос, он немножко про другое еще. Про то, что сейчас крупные сети, обладая финансовым потенциалом, могут создать? Производство, центры и, в таком случае, даже, допустим, при развитии мелкого сельскохозяйственного, какого-то фермерского бизнеса, не получится ли так, что они всё равно не смогут войти в эти сети, потому что у сети уже есть свои производства.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Это вопрос уже государства. Антимонопольная служба должна следить внимательно за такими вещами, безусловно. Потому что это уже не стабильность, это уже манипулирование огромными рынками со стороны одного хозяйствующего субъекта, обладающего чрезмерной рыночной силой, которой в обществах не заинтересованы, чтобы это было так. То есть, естественно, должны быть разные каналы сбыта, различные форматы торговли на одной и той же территории, чтобы никто не доминировал. Создавать определенные условия для существования ярмарок, семейных магазинов, специализированных магазинов, бутиков, сетевиков в определенном соотношении. И вот здесь политики у нас тоже нет конечно, пока еще. В рамках новых поправок в закон о торговле что-то сейчас возможно будет делаться дальше, но пока, к сожалению, там тоже идет речь исключительно о продуктах питания, хотя, наверное, надо ставить вопрос более широко – о любой продукции, которая поставляется в сети.
Оксана Аульченкова
– Владислав, сколько у нас вообще всего предприятий малого бизнеса в стране?
Корочкин Владислав Леонтьевич
–Как считать? Наверное, миллиона три с половиной.
Оксана Аульченкова
– Ну, это по каким-то общим критериям?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Миллиона 3,5–4.
Оксана Аульченкова
– То естьэто достаточно много, да? При этом они всего производят, разные есть цифры, от 10 до 20%, где-то в этом промежутке.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Ну, вроде как 20 сейчас уже.
Оксана Аульченкова
– Высшая школа экономики, я тут почитала, они в исследовании дают 10% за 2014 год.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– 20% – может быть малый и средний.
Оксана Аульченкова
– Может быть, да. Но, в любом случае, эти 20% какой преимущественно бизнес они представляют? То естьэто услуги или, действительно, какое-то производство, это продукты питания или что-то там?..
Корочкин Владислав Леонтьевич
– И услуги, и продукты питания. Там большая часть малого бизнеса в количественном выражении – это торговля.
Оксана Аульченкова
– Торговля всё-таки.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Но, наверное, есть какой-то рост в последние годы. Это гостиничный бизнес, ресторанный бизнес, что много всё-таки открывается в регионах таких частных точек, ресторанчиков всевозможных. Конечно, есть много сетевых. Но, тем не менее, такие независимые есть везде. Развивают производство какое-то. Но там процентов, по-моему, 12–15 от всего общего количества малых компаний.
Оксана Аульченкова
– Всего 12–15% производящих компаний?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Производственных, да. Могу ошибиться в цифре, но где-то, наверное, такой порядок. Вот они, кстати, упрощенкой почти не пользуются.
Оксана Аульченкова
– Почему?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Она не удобна, потому что там нет НДС, нет компенсации входящего НДС.
Оксана Аульченкова
– То естьони фактически как ООО обычное регистрируются?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Нет, они могут и в качестве ПАО, и ЗАО. Сейчас уже ЗАО нету. Можно использовать любые формы системы налогообложения, перечисленные в налоговом кодексе. Это не связано с юридической формой.
Оксана Аульченкова
– Но, при этом, с НДС обязательно?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Кому-то удобно с НДС. То естьесли у тебя свой магазин, наверное, то можно быть упрощенцем и единый налог на объединенный доход или упрощенка, или патент вообще. А если ты в производственной цепочке, тебе входящий НДС…
Оксана Аульченкова
– Да, ты будешь его выплачивать – фактически терять. Да. Это, кстати, тоже такой момент.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Такой момент, что в сырьевой экономике, где основным экспортным товаром являются сырьевые ресурсы в принципе, НДС как налог не нужен.
Оксана Аульченкова
– Я хочу сказать еще про другое. Что, когда мы говорим о том, что существует 3 млн. предприятий, а, например, если более-менее какой-то бизнес всё-таки уже, где уже не три человека работает, а 50 человек, то многие предприниматели держат 3–4 юридических лица, которые могут быть на разной форме налогообложения : у меня одно юрлицо на НДС, второе – на упрощенке, доход минус расход и третье, например, на шести процентах, по сути, для того, чтобы таким образом регулировать в том числе работу с поставщиками. Тогда мы приходи м к тому, что цифра предпринимателей не 3 млн., а, может быть, миллион.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Представляете, какие лишние издержки вы несете?
Оксана Аульченкова
– Естественно, конечно.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Потому что, из-за неразумной системы, усложненной… Но, я скажу сейчас вообще такую вещь, что, мне кажется, что неуплата налогов никакого вреда экономике страны не наносит. Даже пользу приносит.
Оксана Аульченкова
– При создании рабочих мест в том числе.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Не важно. До тех пор, пока деньги остаются в экономике, не выводятся в офшоры и на них не строятся всевозможные замки на лазурном побережье и в Лондоне, они работают на экономику. Поэтому за мелкими компаниями в Европе никто не следит.
Оксана Аульченкова
– Да.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Вообще не следит. Потому что они это понимают. А следят за денежными потоками, которые выводятся из той или иной юрисдикции. Внимательно следят и спрашивают уже не за налоги, которые не заплатила компания, а за вывод этих денег различными способами.
Оксана Аульченкова
– Потому что, самое главное, чтобы они были в экономике.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Всё. У нас всё наоборот. Гоняются за мелочью, которую в принципе малая компания, не заплатив налоги, отдаст своим сотрудникам. Он пойдет в магазин что-то купит, это что-то произведет, будет эффект мультипликации. И не гоняются за теми, кто вывозит миллиарды.
Оксана Аульченкова
– Да. Вообще, много интересных подводных вещей таких, которые для широкой аудитории потребительской, наверное, не очень очевидны, когда люди говорят и выражают свое отношение к предпринимателям.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Есть навязанные категории, которые служат обслуживание определенных интересов.
Оксана Аульченкова
– Да. Вообще, мне кажется, что и такая проблема существует и это вообще имидж предпринимательства. Помимо того, что есть ограничения юридические, экономические и есть еще понятие, всё-таки, имиджа.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Мне кажется, эта проблема надумана, онауже в прошлом.
Оксана Аульченкова
– Нет? Пережили мы этот период?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Мне кажется, что, в большей мере, пережили. Конечно, население еще какое-то есть, это попытки… Мне кажется, это один из источников коррупции. Первые этапы перестройки, когда бывшие госчиновники били себя кулаками в грудь и говорили: «Ты кто такой, предприниматель? Я тут государство, вот и делай, что тебе сказано!» И, на самом деле, только воровали на этих посылах. А сейчас это уже как-то по-другому и, в принципе, мне кажется, и общество более-менее осознано, что предприниматель – это тот, кто создает то, что ты сможешь потребить, тот, кто дает тебе работу, тот, кто содержит госаппарат как таковой вообще весь – от местных органов власти до федеральных. И, по моим ощущениям, отношения кардинально поменялось.
Оксана Аульченкова
– Изменилось в положительную сторону.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Да.
Оксана Аульченкова
– В малом предпринимательстве…
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Во всяком случае оно точно не враждебно ни в коем случае.
Оксана Аульченкова
– Это звучит оптимистично. Хотя бы в этой части нашей жизни. На самом деле есть еще другая проблема, с которой, мне кажется, все сталкиваются – это ограничение в человеческих ресурсах. Насколько, по Вашему ощущению, действительно для малого бизнеса это ограничение даже, может быть, тяжелее влияет на развитие бизнеса, чем для крупной компании.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Эта проблема доступа к трудовым ресурсам в течении нескольких исследований подряд, которые проводила «Опора России», ставилась на первое место. По-моему, до кризиса 2008 года она была на первом месте. Потом, во время кризиса оно как-то ушло на какие-то другие места и перед этим опять уйдет вверх. Сейчас уже другие проблемы, потому что на первых местах проблемы доступа к финансированию и проблемы этих издержек связанных с избыточными требованиями контрольно-надзорной деятельности. Дальше там налоговые вещи идут, и всё остальное как-то менее актуально.
Оксана Аульченкова
– Там разрыв, по-моему, не очень большой. По степени значимости это запросы предпринимателей, процентов десять примерно составляет разрыв по именно значимости таких технических вещей и человеческих ресурсов. Там есть еще такой параметр, как вообще квалификация профессиональная самого предпринимателя. Вот эта вот часть, на сколько я знаю, существует программа господдержки, в том числе есть московская программа по развитию, по обучению малого бизнеса. Насколько эффективно это, и что это дает? Дает ли что-то в принципе? То, что тратятся, в том числе, бюджетные деньги.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– По программе поддержки – она дает реально.
Оксана Аульченкова
– Именно по обучению.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– На счет по обучению я, честно говоря, не знаю. Я не знаю, как оценить этот результат и есть ли вообще методы измерения эффективности.
Оксана Аульченкова
– Ну как. Деятельность предприятия в дальнейшем, то естьусловная успешность в отдаленной перспективе.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Ну да. Кто-то пытался зашить программу поддержки в деятельность предприятия через пять лет. Типа, если через пять лет по результатам учебы предприятия нет – верни деньги.
Оксана Аульченкова
– Ну это конечно нет.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Тем, кто учил. Нет, ну извините.
Оксана Аульченкова
– Нет. С точки зрения оценки эффективности самой программы, без накладывания на предпринимателя обязательств или ответственности.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Нет. Ну ответственность как? Там же тендер, там же есть какая-то компания, которая выигрывает тендер, которая начинает учить этих предпринимателей чему-то там и в программе прописывают, если они сделают пять компаний, значит, ты выполнил условия контракта, а если не сделают, значит верни деньги – не исполнен контракт. Либо, если там не включается… Опять, вопрос оценки. Мне кажется, надо убирать, потому что иначе там просто отмывочная контора получается.
Оксана Аульченкова
– Ну, потому что я вижу это как раз по-другому. Мне кажется, что эффективно здесь не выстраивать отношения с точки зрения, каких-то технических вещей – открыл/не открыл – верни деньги, а сточки зрения скорей наблюдения за тем, как в рамках реализации программы происходит развитие.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Мне кажется, что здесь все должно быть по-другому: деньги должны идти непосредственно самому предпринимателю, а он должен иметь право выбора у кого поучиться. И когда будет конкуренция я, тогда будет понятно, что этот приносит пользу и к нему все идут, а этот не приносит пользу. Всё.
Оксана Аульченкова
– Да.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– То естьрыночный подход сугубо, потому, что здесь он должен быть 100%. То естья хочу учиться там, где мне будет полезно.
Оксана Аульченкова
– И получать, фактически, дотацию.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– А не там, куда меня загоняют, потому что дали деньги на мое обучение.
Оксана Аульченкова
– То естьэто, по сути, должна быть такая модель субсидирования некого дополнительного обучения?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Субсидирование дополнительного образования.
Оксана Аульченкова
– Дополнительного образования, да. Если мы говорим о том, что вообще вот малые предприятия как таковые в различных сферах они присутствуют и развиваются, то для высоких технологий есть бизнес инкубаторы, какие-то там всевозможные специальные места, где как-то пытаются компании, которые занимаются высокотехнологичным бизнесом, развивать. В том числе есть и системное налогообложение более мягкое. Почему это работает в этой части и не может работать, например, для компаний, которые планируют развиваться в сфере, например, услуг?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Ну, насколько эффективно работают опять я не могу сказать. Мне кажется, что они вообще не эффективны. Потому что я не понимаю, как может вообще существовать бизнес инкубатор такой без последующего технопарка рядом, То естьместа, где можно комерциализировать и наладить опытное производство. Может сейчас что-то начинает меняться, потому что мы об этом много раз говорили. Что инновационная среда она включает много компонентов. Бизнес инкубатор, где формируются идеи и формируется продукт, если нет рядом возможности его произвести, он просто уедет в Соединенные Штаты вместе со своим продуктом. Или куда-нибудь в Европу.
Оксана Аульченкова
– Или в Израиль.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Или в Израиль. Да. Что и делается. А там вообще, по-моему, у нас вообще промышленный шпионаж налажен очень эффективно за счет российского государства вся информация о самых перспективных наработках тут же появляется на сайте Минобразования потому, что финансируют европейские и тут же они все это дело туда совершенно спокойно отсасывают, то, что называется.
Оксана Аульченкова
– Такая схема и в бизнес инкубаторах работает, потому что, когда покупается по какие-то баснословным ценам преподавательский состав зарубежный, а дальше, собственно говоря, все процессы идут под наблюдением, то, в общем то, это прямой выход информации во вне.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Я не знаю, почему бизнес выкладывать должны какие-то преподаватели?
Оксана Аульченкова
– Школы типа всем нам известные школы.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Не знаю. Тут, когда идут проекты, конкретные проекты, когда они финансируются из-за рубежа, особенно по прорывным технологиям, и, когда вся эта информация выдается. Условием финансирования является публикация в открытых источниках, ну извините. Это не иначе, как промышленным шпионажем, возведенным в абсолютную степень, не назовешь. Я не знаю, сколько там этих вещей, которые были созданы или, по крайней мере, на уровне идеи были, созданными в России, сейчас эксплуатируются в других странах.
Оксана Аульченкова
– А на самом деле люди, которые, собственно, вот эта система – она работает. Они не видят в этом какой-то проблемы? Мне кажется, что это, может быть, сделано не по убеждению, они не понимают просто.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Не со зла. Это манипулирование сознанием людей.
Оксана Аульченкова
– Чиновниками, да?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Чиновниками в том числе. И многие вещи делаются из лучших побуждений – это абсолютная правда, но там всегда есть какие-то закладки, которые люди, когда делают, там не дураки сидят в этих фондах. Они вообще собирают информацию. Они грамотно этим занимаются десятилетиями и можно приехать на выставку – пособирать, посмотреть, что здесь делали и предложить, а можно из первоисточника получить еще на этапе разработки. Элементарно. Почему мы так не делаем, я не знаю. Мне кажется, надо было часть российских денег направлять на гранты американским студентам.
Оксана Аульченкова
– В том числе. Да. Вообще. Кстати говоря, проблема внедрения в производство неких разработок и новых технологий – это тоже одна из задач, которая ставилась на госсовете и у нас, насколько я понимаю, вообще эта система не реализуется. То естьмы не видим, во всяком случае, во вне, не выходит эта информация о том, что что-либо разработанное и интересное было действительно внедрено в том же сельском хозяйстве.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Ну что-то есть. Какие-то разработки есть. На сколько оно внедряется – другой вопрос. Но опять, нет инновационной среды. Нет вот этого техносаенса, которому учат специально в Калифорнии.
Оксана Аульченкова
– Как можно эту среду создать? Что нужно? Вообще, можно ли? Вот создали Сколково, но это абсолютно не работающая история.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Я тебе скажу, я не большой специалист. Я думаю, что сейчас у МГТУ им. Баумана достаточно серьезно занимаются этой проблемой, именно технические центры прототипирования, центры коллективных технологий, которые должны быть, кстати, во всех отраслях. Биотехнологии, прежде всего. Это оборудование, где каждый, который может иметь по одной схеме получить доступ. Самое современное оборудование, основанное на современных технологиях манипулирования генетическим материалом, чем угодно. То, что сейчас делают индийцы, тайцы, американцы, китайцы – мы не делаем. И, поэтому, в Китае на сегодняшний момент порядка полутора тысяч селекционных компаний только в овощах, а у нас четыре или пять. Может, шесть.
Оксана Аульченкова
– Понятно. Тогда такие вещи должны создаваться в том числе, например, на базе каких-то крупных образовательных учреждений, у которых есть научная база. Тот же МГУ, например.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Ну, не обязательно. Есть международные проекты интересные по такому типу, когдакак коллективное финансирование идет из разных источников. Там просто идеология определенная закладывается.
Оксана Аульченкова
– Краудсорсинг так называемый или это другая форма?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Не совсем. Это не краудсорсинг. Это всё-таки предприятия. Я знаю один бизнесинкубатор под Бангалором – агробизнесинкубатор. Там несколько десятков резидентов, которые финансируются из разных источников, начиная с крупнейших транснациональных компаний, которые дают деньги и заканчивая различными правительствами и частными лицами. И они, по-моему, 80 000 000$ сейчас набирают в год таким образом. Там список всех есть, «Икрисад» он называется в интернете можно найти и посмотреть. Вот модель, но у них очень интересно один из таких базовых принципов, все наработки, которые там делаются, запрещено патентовать. То естьони должны быть доступны для всех.
Оксана Аульченкова
– Почему? А, То естьони доступны вообще для всех, да?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Вообще для всех. Но, тем не менее, все эти компании, которые биотехнологические, транснациональные, все считают необходимым там присутствовать, чтобы наблюдать, что там происходит и вовремя скупать те наработки, чтоб внедрять их в производство.
Оксана Аульченкова
– То есть, по сути, это объединение неких заинтересованных лиц?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Это не объединение.
Оксана Аульченкова
– Я имею в виду объединение неформальное, по неформальному критерию.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Это политика. Это определенная политика индийского штата соответствующего и индийского правительства по созданию современных технологий на территории страны.
Оксана Аульченкова
– Да. Но я пытаюсь просто объяснить немножко схему, переформулировать для слушателей, что люди, стейкхолдеры так называемые, То естькомпании, физические лица, может быть, инвесторы, они объединяются вместе, инвестируя в долях вот в этот единый фонд, который фактически обеспечивает развитие проекта.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Там много проектов одновременно в этом агробизнесинкубаторе.
Оксана Аульченкова
– Или это единое: бизнесинкубатор и всё?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Там каждый сидит бесплатно. Ему там помогают со всеми какими-то вещами, начиная с бухгалтерских, чего-то еще, на условиях того, что когда у них начинает комерциализовывать какой-то продукт полученный, бизнес инкубатор получает часть денег.
Оксана Аульченкова
– Некую долю от прибыли?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Да, в бизнесе и, соответственно, часть прибыли.
Оксана Аульченкова
– То есть, по сути, бизнес инкубатор еще и становится совладельцем вот этих многочисленных бизнесов?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Да, да. Потом он либо продает свою долю, допустим, той же «Монсанте» или кому-то еще в этом уже в новом предприятии за хорошие деньги, либо получает прибыль. Я знаю, что там один выход этого хлопка, который там был создан, длинноволокнистого, который там за год или за два завоевал весь рынок Индии, он окупил содержание всего бизнес инкубатора в предыдущие годы.
Оксана Аульченкова
– Такие успешные есть опыты и мировые практики, которые никак почему-то не работают у нас. А вообще в России предпринимательская активность одинакова по всей стране или есть, например, регионы, где процент, плотность, скажем так, предпринимателей выше?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– На 1000 человек?
Оксана Аульченкова
– Да, ну условно на население.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Мне кажется, что, чем хуже в регионе, тем больше предпринимателей.
Оксана Аульченкова
– На самом деле, есть регионы, где действительно руководители всё-таки стремятся создать какие-то более привлекательные условия и там явно люди создают больше.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Ну, тут надо разделить традиционный бизнес, который построен на обслуживании первичных потребностей людей: рестораны, кафе, в которых там что-то кто-то делает. Там полностью зависит от экономической ситуации в регионе.
Оксана Аульченкова
– От платежеспособности населения в том числе, да?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Я это и имею в виду, потому что, если население не платежеспособно, тут же возникают задачи… И есть другой бизнес, который, без поддержки государства, не разовьется. Сейчас в Казани «Технополис» построили по IT, но, наверняка там будет много резидентов. Там уже заявки есть, я насколько понимаю, которые придут туда и там их появится сразу много. Вот там для них инфраструктура создана.
Оксана Аульченкова
– Будем надеяться и ждать новостей. Может быть, какие-то у нас чудеса произойдут?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Посмотрим. В следующем году там полностью запускаются. Там университет, как раз эта инновационная инфраструктура формируется, площадки для резидентов, возможность существовать, жилой комплекс такой нормальный. Посмотрим. Проект достаточно интересный, красивый, привлекательный. Но как бы все айтишники туда не поуезжали со всей страны.
Оксана Аульченкова
– Что тоже будет… На самом они уже давно все убежали в Таиланд и в какие-то аналогичные места и оттуда занимаются своим собственным бизнесом, в том числе, работают удаленно.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Ну сейчас Миниханов намерен их назад пригласить.
Оксана Аульченкова
– Было бы неплохо, я думаю. Потому что нам их явно здесь не хватает. Владислав, наша программа движется, уже подходит к концу за нашей прекрасной, интересной беседой. Я хочу задать вот такой последний вопрос. В принципе, чего не хватает предпринимателям, именно людям, которые начинают свой бизнес, таким малым предпринимателям для того, чтобы развиваться успешно? Над чем надо было бы людям работать и задуматься в первую очередь, когда они входят вообще в сферу собственного бизнеса?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Да вам не надо ни о чем задумываться, надо входить, а потом учиться всё время.
Оксана Аульченкова
– Ну, может быть, какие-то отдельные качества они должны в себе развивать?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Этих качеств очень много. Основное – это желание учиться.
Оксана Аульченкова
– Желание учиться или мечтать?
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Мне кажется, по мере роста и возникновении задач, нужно просто понимать, как овладеть тем или другим навыком. Интернет сейчас есть – это все достаточно просто делается. Не нужно бояться, то естьсобственной необразованности бояться точно не нужно. Вспомним, что самые успешные предприниматели не имеют высшего образования, в мире.
Оксана Аульченкова
– То есть, по сути, нужна просто смелость – это самое главное качество.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Трудоспособность и смелость.
Оксана Аульченкова
– Трудоспособность и смелость. Спасибо большое. Наша программа подошла к концу и у нас сегодня в гостях Владислав ЛеонтьевичКорочкин – Президент Группы компаний «Русский огород», Президент Евразийского Союза Продавцов и Производителей семян, первый вице-президент Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России» по экспертной и аналитической. Владислав, спасибо огромное за интересную, открытую беседу.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Спасибо вам за приглашение
Оксана Аульченкова
– До встречи.
Корочкин Владислав Леонтьевич
– Всего доброго.