Александр Александров
- Вечер добрый, уважаемые дамы и господа! Сегодня понедельник, 31 августа, последний день такого короткого московского лета. На улице стоит уже по-настоящему осенняя погода. В небольшой, уютной студии радио «МедиаМетрикс» собрались культурные люди. В эфире программа «Культурные люди». Я, ее ведущий, Александр Александров, моя коллега Ирина Яковлева.
Ирина Яковлева
- Добрый вечер!
Александр Александров
- И наш сегодняшний гость. Анна, представьтесь!
Анна Львова
- Здравствуйте!
Ирина Яковлева
- Анна Львова - театральный художник.
Александр Александров
- Анна Львова, театральный художник. Причем, это отдельная профессия – театральный художник.
Ирина Яковлева
- О которой я, собственно, хотела сегодня всё выяснить. Всё, что я до сих пор не знаю.
Александр Александров
- Будем говорить о театре, слушать хорошую музыку. В общем, еще раз здравствуйте!
Анна, познакомьте зрителя с собою, пожалуйста, точнее слушателя.
Анна Львова
- Ну, собственно, я окончила Московское академическое художественное училище 1905 года.
Александр Александров
- Серьезное заведение.
Анна Львова
- Кстати, очень серьезное. Я считаю, там одно из самых лучших театральных отделений художественных, мастерской Архипова, Дмитриева, Шумилова. У нас был очень сильный, интересный курс. Мы со многими ребятами общаемся, работаем до сих пор.
Александр Александров
- Скажите, пожалуйста, а есть же еще во МХАТе, если я не ошибаюсь, театральное дело или художественное?
Анна Львова
- Есть.
Александр Александров
- И где-то в Питере.
Анна Львова
- В Питере, наверняка есть, то есть точно есть, в том числе там есть, по-моему, кафедра кукольников – именно театр кукол, художников. У нас есть еще Суриковский институт и ГИТИС, собственно говоря. Есть там постановщики-художники.
Александр Александров
- А почему Вы выбрали именно Ваше учебное заведение? Вы выбирали как-то или само по себе это случилось?
Анна Львова
- Выбирала. Мы просто ездили, смотрели, мне очень там понравилось. Как обычно это бывает. Очень интересные работы, учителя. И вообще, в тот момент, надо сказать, там была какая-то удивительная атмосфера. Сейчас там, к сожалению, всё изменилось (мы регулярно туда приезжаем к нашим педагогам). Тогда там была какая-то совершенно фантастическая творческая атмосфера, такая мастерская, где, собственно, рождались и замыслы, и общение.
Александр Александров
- Это какие года?
Анна Львова
- Это 1996 – 2000. Потом как-то всё стало зажиматься, а сейчас совсем всё грустно.
Ирина Яковлева
- Почему?
Анна Львова
- Потому что… мы там были весной, я была, общалась с преподавателями, они говорят, что у них ставится задача воспитывать ремесленников.
Александр Александров
- Да вы что? То есть, имеется в виду, что неким образом не то что уничтожается или убивается, но нивелируется момент личности художника?
Ирина Яковлева
- Ну, что значит ставится? Кем ставится?
Анна Львова
- Это мы сейчас влезем в такие дебри…
Ирина Яковлева
- Все-таки любопытно, почему? Мастер есть мастер.
Анна Львова
- Естественно, мастер есть мастер. Собственно, нам почему повезло? Потому что нашим преподавателям главное была наша индивидуальность. Сколько мы ходили по просмотрам… Много друзей в разных институтах художественных, иногда приходишь, смотришь. Например, приходишь во ВГИК на просмотр курса анимации - сразу видно, кто мастер. Например, Алимов - наш уважаемый художник заслуженный – ну, они все рисуют, как маленькие Алимовы.
Александр Александров
- То есть некое насаждение.
Анна Львова
- Я не думаю, что это происходит как-то специально. Просто всё, наверное, зависит от того, насколько вытаскивается индивидуальность каждой творческой личности.
Ирина Яковлева
- Я помню, этот момент был в книге воспоминаний у Германа, ныне покойного, старшего. Он говорил, что он ушел из театра Товстоногова (Товстоногов очень любил Германа и пророчил ему большое будущее), и он ушел от него только потому, что понял, что его задача нынче – это угадывать то, что хочет мастер.
Александр Александров
- И он понял, что «нам нет пути».
Ирина Яковлева
- Это конец, абсолютно.
Анна Львова
- Кстати, да, наверное, этот элемент. Потому что очень многие мои друзья потом окончили ВГИК: кто-то анимацию, кто-то постановочный, кто-то костюм. Мы потом ходили к ним на просмотры и, конечно, мы считаем, что самые яркие живописные работы они сделали, когда мы учились в училище художественном.
Александр Александров
- Скажите, вот вопрос сразу возник. А лично Вам, как кажется, как бы Вам комфортнее работать (у вас достаточно обширное количество работ театральных накопилось), вам комфортно с каким режиссером работать - с человеком-деспотом, если так можно сказать, человеком, который будет вас под свое художественное решение подкручивать и продавливать, или человеком, который отдает полностью на Ваш откуп?
Анна Львова
- А я переформулирую вопрос, даже ответом. Я хочу сказать, что мне комфортнее всего работать с режиссером, который знает, что он хочет делать.
Александр Александров
- Изначально.
Анна Львова
- Да. Знает, о чем он ставит, что ставит и как ставит.
Александр Александров
- То есть некое готовое понимание мира. Для меня режиссер настоящий – тот человек, который создает мир со своими правилами.
Анна Львова
- Вот! И тогда я уже с удовольствием буду вписываться в эти правила, предлагать какие-то вещи. Вообще, на мой взгляд, идеальная работа художника-постановщика и режиссера – это такая игра в пинг-понг, когда один предлагает одно, второй отбивает мячик, то есть на основе этого придумывает что-то другое. И вот так, по очереди, друг другу мячик перекидывается.
Александр Александров
- То есть совместное творчество получается.
Анна Львова
- Безусловно. И отделить, на самом деле, если это такого рода процесс идет, самый настоящий процесс, отделить какие-то вещи, сказать, что это придумал он, это придумал я - это невозможно.
Александр Александров
- Просто есть же тот же самый Кирилл Серебрянников, он работает всегда и сам как оформитель спектакля своего. Всегда. То есть он, по всей видимости, не сдруживается с людьми, которые…
Анна Львова
- Я могу сказать так: если режиссер настолько многогранно талантлив, скажем так, и имеет свое художественное видение, плюс к этому имеет навык художественный, то есть он может свое видение изложить на бумаге людям, то, наверное, ему комфортнее работать самому с собой. Хотя, наверное, в какой-то момент это становится скучновато, потому что надо питаться идеями…
Александр Александров
- Это игра в одни ворота.
Анна Львова
- Он же не только сам работает, я практически уверена, хотя не знаю точно.
Александр Александров
- Большинство спектаклей, но не все, конечно.
Анна Львова
- Просто, конечно, художник - он… Я помню, я позвала своих друзей (не с театрального отделения) на свой первый спектакль. Они пришли, им очень понравилось.
Александр Александров
- А какой был первый спектакль?
Анна Львова
- Это были «Маленькие трагедии» в театре Образцова, режиссер Андрей Денников. Они посмотрели, вышли, им очень понравилось всё, но мой друг Леша Мальцев говорит: «Ты знаешь, Ань, я бы вот не смог работать в театре». Я говорю: «Почему?» - «Знаешь, мне надо, чтобы люди пришли на выставку, увидели мои картины, поняли – вот это моя работа. А здесь – где Я? Я теряюсь. Я бы так не смог». А мне это нравится.
Александр Александров
- Коллективное творчество. А Вы пишете картины сами?
Анна Львова
- Вот прямо писать - сейчас нет, не пишу. Но рисую.
Ирина Яковлева
- Театр не способствует, да?
Александр Александров
- Во время обучения, по всей видимости, это делали?
Анна Львова
- Естественно, естественно. Нет, почему, летом я делала этюды, но это так, исключительно для себя, когда уже от ничегонеделания просто дуреешь.
Ирина Яковлева
- И все же, что такое быть театральным художником именно?
Анна Львова
- Театральный художник — это человек-фонтан. Серьезно. Ко мне иногда обращаются: «давай поставим постановку». Я говорю: «Мне надо пообщаться с режиссером». И я, после первой же встречи понимаю: «Да, сейчас мы сделаем замечательный спектакль» или я нахожу какой-то благовидный предлог, говорю: «Нет, мы не будем работать». Потому что режиссер должен точно создавать какой-то мир, он создает какие-то правила игры.
Александр Александров
- То есть вы, в принципе, уже «на берегу» (есть такое расхожее выражение) уже понимаете, насколько Вам будет комфортно, хорошо и стоит ли вообще за это браться?
Анна Львова
- Да. Безусловно. Конечно. Понятно, если мы беремся не из меркантильных соображений, а чтобы получить какой-то внутренний кайф, то, конечно, сразу понятно: работаешь ты с ним или нет.
Александр Александров
- Но из меркантильных соображений, если Вы беретесь, Вы же всё равно туда вкладываете душу? Или Вы исполняете только волю заказчика и, как бы, «спасибо, до свиданья»?
Анна Львова
- Многие, кстати, и так работают. Я так не могу. Для меня есть внутри: если я могу на эту работу позвать своих мастеров, педагогов, которых безмерно уважаю, значит, я сделала всё, по крайней мере, на каком-то уровне, не меньше. Я стараюсь на таком уровне и работать.
Александр Александров
- Хорошая оценка: если ты можешь показать это своим педагогам.
Анна Львова
- Потому что они знают всех нас досконально, они нас вырастили, они помогли нам.
Александр Александров
- А первый спектакль.. Театр Образцова – это театр кукол, правильно я понимаю?
Анна Львова
- Так получилось, что, когда я училась на последнем курсе выпускном, у меня назревал диплом, и тут, совершенно случайно вообще, просто случай свел меня с молодым, начинающим, еще никому не известным режиссером Андреем Денниковым, который тоже еще учился на четвертом курсе ГИТИС, по-моему, эстрадного факультета у Иоакима Георгиевича Шароева. И после первой встречи я поняла, что всё, я пропала, потому что… Диплом у меня был самой халтурной, на мой взгляд, работой вообще за все годы. Потому что, диплом — это что? Ты придумываешь декорации, костюмы, какой-то художественный проект, и вот он висит на стенке, как говорили мои друзья, которым это нравится. А тут я попала в театр, когда мои, пусть даже «почеркушки», они дальше жили, создавалось какое-то... магическое что-то создавалось на сцене: это артист, режиссер, свет, а тут еще и куклы. Так получилось, что Андрей работал с куклами, очень это любил и у него, действительно, это замечательно получалось.
Александр Александров
- Я хочу спросить, а работа в кукольном театре отличается от работы в драматическом театре? Люди, куклы - это другой подход или нет?
Анна Львова
- Принципы те же самые - просто какие-то навыки и опыт. Безусловно, индивидуальные какие-то вещи, да, они отличаются, потому что, на мой взгляд, театр кукол сложнее.
Александр Александров
- Сложнее?
Анна Львова
- Для постановщиков - безусловно, да. Потому что больше объектов, большее поле для придумки, для фантазии. Более того, когда это еще и синтетический театр кукол, то есть не то, что у тебя ширма и куклы и всё, а когда подключается живой план, и ты должен всё это…
Александр Александров
- Люди имеются в виду, да?
Анна Львова
- Да, люди, так называется живой план. Когда живые артисты и кукольные артисты, они каким-то образом должны взаимодействовать, у каждого свое место, в какой-то момент один выходит на первый план, в какой-то момент - другой, всё это еще со средой должно взаимодействовать постановочной. В общем, конечно, это одно из самых магических искусств.
Александр Александров
- А вот скажите, как Вы считаете, кукольный театр — это исключительно детское действо или нет?
Анна Львова
- Нет, конечно.
Александр Александров
- Есть же взрослые спектакли? Я понимаю, что это огромное количество…
Анна Львова
- Да, конечно, есть. Более того, на самом деле, я думаю, что это, конечно, образцовское наследие, что в итоге это ассоциируется с детским жанром. Хотя у Образцова были взрослые спектакли, исключительно, конечно сатира, поскольку сатира в то время в таком виде могла только в куклах выйти.
Александр Александров
- «Необыкновенный концерт», собственно говоря.
Анна Львова
- И не только. Ну, это как бы…
Александр Александров
- Одна из самых известных.
Анна Львова
- Это как бы бренд, это «Чайка» образцовская. Но куклы удивительные дают возможности для трагедии, для высокой трагедии, для высокой комедии, потому что куклы - они самый условный театр, который только может быть. Условней балета. Условней оперы. Безусловно. Это настолько условно, что многие, приходя в театр кукол (если они приходят в посредственный театр кукол), они так и не переходят на этот язык. Они это не принимают. Посмотрели Петрушкин театр, Епишкин театр и ушли. А если повезло взрослому человеку и он попал на хороший кукольный спектакль, и режиссер с художником, с артистами вместе его переключили на эту условность, он все остальное действие, которое он видит, воспринимает с этих правил игры. Это просто фантастические возможноcти.
Александр Александров
- То есть момент воздействия даже может быть больше, чем в драматическом театре?
Анна Львова
- Да, абсолютно точно знаю, потому что переживала это всё сама.
Александр Александров
- Наверно, потому что здесь в моменте договора… когда человек приходит в театр и покупает билет, есть некий договор между зрителем и актером: я вам верю, а мы, актеры, постараемся эту веру не разрушить. А здесь ты еще оказываешься неким моментом совсем ребенком, просыпается детское…
Анна Львова
- Я как раз хотела сказать – те люди, в которых это сохранилось, они вдруг в театре… Ну, как? Гаснет свет, ты сидишь себе в своем кресле, и если на сцене что-то тебя захватывает, ты забываешь про вокруг сидящих людей, ты один на один с тем действом, с тем произведением искусства, которое сейчас творится online, и ты в этом диалоге находишься. И если у человека есть что-то такое, осталось детское (наверное, оно у всех осталось, просто кто-то это совсем закапывает внутри, а у кого-то маленький принц еще живет внутри), в таком случае, если настраиваешься на эту волну, то, конечно, куклы и талантливое исполнение, талантливая постановка, а не поддавки, - это всё, конечно, воздействие колоссальное имеет, просто колоссальное.
Александр Александров
- Андрей Денников - заслуженный артист России, и он на данный момент художественный руководитель театра Образцова, я правильно понимаю?
Анна Львова
- Нет.
Александр Александров
- Нет? Неверная информация?
Анна Львова
- Неверная информация. Андрей Денников, на самом деле, на мой взгляд, трагически в общем-то ушел: он болел очень тяжело, и его не стало год назад, чуть больше. Он умер в свой день рождения, 17 марта. При жизни он очень интенсивно работал, он был очень одаренный человек. Надо сказать, ему действительно от Бога дано было очень много: он был талантливым режиссером, был очень хорошим организатором, за ним люди шли. Он создавал свою команду и в какой-то момент ее создал, но потом жизнь сложилась так, что в какой-то момент команда распалась, и это совпало с тем, что он заболел, и его не стало. Но он за свою короткую творческую жизнь в театре Образцова (за одиннадцать лет, полноценных - десять) создал двенадцать спектаклей.
Ирина Яковлева
- 14, по-моему.
Анна Львова
- 14 - это включая Левшу, но он в Сатире шел. И из них для детей, чисто для детей, был один - «Кот Васька». Все остальные были взрослые, причем названия такие серьезные. Это «Маленькие трагедии» Пушкина, причём спектакль сильнейшее производил впечатление, удивительная трактовка была. Кстати, Андрей очень любил создавать кукол к своим спектаклям сам, и мы, как правило, с ним делили: я была по костюмам, по декорациям, свету, всё-всё-всё, но кукольные образы (я ему, конечно, помогала с ними, потому что нельзя разделить, кто что делает), изначальное зерно он очень любил придумывать сам, он их уже видел. Он поставил «Маленькие трагедии», потом «Исповедь хулигана» - это уникальный спектакль по Есенину, это моноспектакль, на сцене он был один в течение 2 часов. Там было около 60 кукол.
Александр Александров
- 60 кукол!
Анна Львова
- Да, всевозможных, разных, вообще разнообразнейших.
Александр Александров
- И он один с ними работал?
Анна Львова
- Да.
Александр Александров
- Потрясающе.
Анна Львова
- У него были замечательные вокальные данные, он исполнял романсы сам очень многие, причем исполнял хорошо, и сценарии он написал сам. Это такое его детище было, которое он просто родил, и мы с Ириной и еще несколькими артистами присутствовали там и помогали ему в этом. Потом был массовый, огромный спектакль «Тиль» по пьесе Горина - там была задействована, по-моему, вся труппа театра Образцова, которая огромная была на тот момент, человек 40…
Ирина Яковлева
- Были сделаны декорации, невиданные доселе.
Анна Львова
- Да, мы пришли, а там, на мой взгляд, все как-то… ну так, чего-то было… Андрей туда ворвался, в этот театр, просто, как ураган, и снес там многое.
Александр Александров
- Скажите, сколько Вы в результате сделали спектаклей с Андреем?
Анна Львова
- Ну вот, собственно, мы с ним все спектакли и сделали.
Александр Александров
- Все?
Анна Львова
- Да.
Александр Александров
- И для каждого спектакля каждый раз создаются куклы новые, да?
Анна Львова
- Естественно создаются новые куклы, все новые декорации.
Александр Александров
- То есть новый кастинг каждый раз проходят куклы.
Анна Львова
- Да.
Ирина Яковлева
- Да, это очень любопытный момент, потому что куклы, на самом деле, - это законченный образ. Потому что в драматическом театре нам приходится свои тела и голоса приспосабливать к замыслу режиссера, к персонажу, которого нам приходится воплотить, или который в нас влезает. А кукла – это уже законченный образ, там ничего не нужно придумывать, самое главное – этой кукле не мешать.
Александр Александров
- То есть это прямо отдельное живое существо, по большому счету?
Ирина Яковлева
- Безусловно, здесь она закончена, то есть не нужен грим, пластику ты делаешь ей сам.
Александр Александров
- Это же невозможно сложно выразить (извините за тавтологию). Как это можно выразить в кукле? Одна кукла - это одна эмоция? Это не так, наверное, да? Или как?
Анна Львова
- Тут вопрос в чем? Каждая кукла, она на самом деле, для чего-то придумана. Есть куклы для фокуса, для какого-то одного номера - трюковые, так называемые куклы. Они могут быть любой системы: марионетка, планшетная, перчатка, тростевая, маска, тень…
Александр Александров
- А что такое планшетная кукла?
Анна Львова
- Планшетная кукла — это кукла, которая ведется в открытую: рядом артист стоит, ей нужен планшет, собственно (это может быть пол, может быть стол). Ей, чтобы она была живой, чтобы было ощущение, что она идет, падает, спотыкается, прыгает, танцует, ей нужен этот планшет. Это открытая система. Вообще это кукла для страстей.
Александр Александров
- Для страстей?
Анна Львова
- Да, страсти лучше планшетной не выразит никто. Для трагедии планшетная кукла - то, что нужно.
Александр Александров
- Все они, соответственно, еще отличаются моментом изготовления?
Анна Львова
- Безусловно, у всех своя технология. Это вообще отдельная, огроменная сфера, мне вообще с нуля пришлось во все это влезать, но очень интересно.
Александр Александров
- Скажите, а сколько занимает создание одной куклы?
Анна Львова
- Опять-таки, смотря какой.
Александр Александров
- Например, планшетной. Меня очень заинтересовало, что они могут передавать страсти.
Анна Львова
- Планшетные куклы без механики можно сделать (все зависит от технологии) от недели до двух месяцев. Нет верхнего предела, как говорится. Это Вы, барин, задачу ставите. Ну, как-то так.
Александр Александров
- А спектакль сам по себе, вот спектакль кукольного театра? Например, драматический спектакль в драматическом театре - он репетируется, создается, может, три месяца. Есть, конечно, очень-очень протяженные, есть такие в театральной истории.
Анна Львова
- Мы «Левшу» за два поставили в Сатире.
Александр Александров
- За два месяца?
Анна Львова
- Да, в экстремальных условиях, но поставили с Андреем.
Александр Александров
- Он кукольный же?
Ирина Яковлева
- Но в Сатире, там не было кукольного театра.
Александр Александров
- Не был кукольным?
Анна Львова
- Нет, он не был кукольным.
Александр Александров
- Это был драматический…
Анна Львова
- Это был драматический музыкальный спектакль, там оркестр сатировский сидел, играл.
Александр Александров
- А сколько создается? То есть, два-три месяца для создания драматического спектакля - это, в общем-то, нормально, для подготовки. Ну, полгода, может быть. Я знаю даже людей, которые ставят за две недели спектакль, есть такие активисты.
Анна Львова
- У нас была история: мы за две недели поставили оперу «Риголетто» (так, ни много ни мало), которую надо было везти, премьера была в Марселе, потому что Марсель заказал этот спектакль, марсельский фестиваль. Не буду вдаваться в подробности почему, но экстремальные условия выхода. И за две недели репетиций поставил Андрей. Дорепетировали, правда, уже…
Александр Александров
- В поезде?
Анна Львова
- Перед премьерой в самолете, да. Аранжировку последнего квартета, Андрей, кстати, пел этот квартет (Джильда, Риголетто, Спарафучиле, Магдалена) один на четыре голоса, у него был диапазон невозможный, и он услышал аранжировку готовую в самолете. Это серьезно так.
Александр Александров
- Скажите. А у Вас же есть еще работы по музыкальному театру, имеется в виду музыкальный материал, насколько я понимаю. «Ночная флейта»…
Анна Львова
- «Волшебная флейта», «Риголетто», «Кармен» - это всё три оперы, которые тоже были поставлены в театре кукол, там были и живые артисты, и куклы. Более того, в «Кармен» у нас, например, тореадора танцевал солист балета Станиславского Немировича. Андрей пропагандировал в театре синтетическое такое направление, где есть и кукла, и живой артист, и вокалы, и пластика, и маски, и пантомима, и клоунада - абсолютно всё. Причем это не ради того, чтобы было все, а вот что в данный момент действительно нужно, то он и использовал.
Александр Александров
- Момент воздействия театра, да?
Анна Львова
-Да. Вот нужна в данный момент марионетка, чтобы потом под конец обрезать эти ниточки, потому что надо было обрезать их на сцене online, чтобы показать этот момент, насколько с куклой кукловод связан - значит, будет марионетка. В данный момент нужен кусок тряпки вместо куклы, чтобы с ним станцевать как будто это шарф Эйсидоры - значит, здесь будет шарф Эйсидоры танцевать. Вот здесь царица ночи в Луне вдруг идет, - значит, будет театр теней. Здесь нужно, чтобы станцевал тореадор, причем станцевал профессионально – здесь будет танцевать артист балета. Ну и так далее. А вот в «Кармен» мужской танцевальный какой-то номер - значит, здесь придут танцоры шесть человек и с куклами станцуют. Андрей их учил, они танцевали с куклами, и нельзя просто было оторваться.
Александр Александров
- Для этого нужно большое мужество, чтобы так совмещать.
Анна Львова
- Ну, собственно говоря, да.
Александр Александров
- Риск, мужество. Скажите, я понимаю, что, возможно, это странный вопрос, но есть ли любимый спектакль, вот прямо дорогой-дорогой-дорогой? Я понимаю, что они все, как дети.
Анна Львова
- Да, вот они все как дети - это точно.
Александр Александров
- А любимый-то есть?
Анна Львова
- Провокация какая.
Александр Александров
- Провокация?
Анна Львова
- Абсолютная, да.
Александр Александров
- Мы им не расскажем.
Анна Львова
- Они все любимые, каждый чем-то своим, но, я считаю, очень был удачный спектакль по «Мертвым душам» Гоголя. Назывался он «Концерт для Чичикова с оркестром».
Александр Александров
- Сложнейший материал тоже.
Ирина Яковлева
- Но как его брали куклы! Я не знаю, это наверно…
Александр Александров
- Как его «брали куклы»? Это сленг такой? Здорово, никогда не слышал.
Ирина Яковлева
- Да. Фантастически.
Анна Львова
- Да, они его… Так хохотать над Гоголем, над «Мертвыми душами» - фантастический спектакль был, на мой взгляд. Еще я любила… спектакль был по пьесе Бламстейна про Нежинского. Когда его выпустили, в самом начале, мне этот спектакль был очень дорог. Он потом очень изменился. Вообще, у Андрея все спектакли были живые - они могли несколько лет видоизменяться: он что-то придумывал, добавлял сцены, убирал, менял костюмы.
Александр Александров
- Это здорово, потому что спектакль тогда живет.
Анна Львова
- Это здорово, именно! Артисты не расслаблялись, хотя они это очень любят, но Андрей никогда этого не позволял. И спектакль был живым. Можно было смотреть его раз в год, и это были разные спектакли. Потом я любила спектакль «Странная миссис Сэвидж», там на главную роль Андрей поставил Веру Кузьминичну Васильеву, актрису театра Сатиры. Более того, постановка именно на ее актерский материал, было придумано все для нее, такой бенефис. Там тоже были и люди, и куклы, это очень на решение ложилось. Этот спектакль мне был очень дорог, несмотря на трагедию, которая там разыгрывается, после него оставался очень светлый…
Александр Александров
- Светлое ощущение.
Анна Львова
- Да очень было…, он хороший был.
Александр Александров
- Давайте послушаем музыку? Я не знаю, я бы хотел Моцарта, как вы считаете? Мы выбрали по совету Ани несколько музыкальных вещей.
Ирина Яковлева
- А мы выбрали Моцарта?
Александр Александров
- Да, у нас есть.
Анна Львова
- Да, мы хотим Моцарта.
Александр Александров
- Волшебная флейта.
Анна Львова
- Ну, давайте.
Александр Александров
- В эфире радио «МедиМетрикс».
(играет музыка)
Ирина Яковлева
- Великолепное исполнение.
Александр Александров
- Мы здесь все дружно дирижировали.
Ирина Яковлева
- Спасибо за Моцарта.
Александр Александров
- Анна, Ирина вспомнили за кадром эфира историю про меценатку. Расскажите.
Ирина Яковлева
- Да, в начале века, к сожалению, забыли, как звали почтенную даму, она спонсировала театральные постановки, выставки…
Александр Александров
- В начале 20 века.
Ирина Яковлева
- В начале 20 века, да. Она была очень популярна, любима художественным миром Европы.
Анна Львова
- И она очень любила петь.
Ирина Яковлева
- Она при этом ужасно любила петь, не обладая ни слухом, ни голосом.
Анна Львова
- Ни голосом, ни чувством ритма - ничем.
Ирина Яковлева
- И нам удалось послушать ее граммофонную запись. Она как раз исполняла эту арию изо всех своих сил.
Александр Александров
- Ей позволяли, да?
Анна Львова
- Ей, естественно, позволяли.
Александр Александров
- И прощали все.
Анна Львова
- Главное, ей это нравилось самой, и это было слышно.
Александр Александров
- Это прекрасно, когда человеку нравится. Это очень хорошо.
Ирина Яковлева
- Безусловно. Я хочу спросить вот о чем: Ань, скажите, пожалуйста, всё сбылось? те мечты о театре, которые были в начале? В зрелом возрасте, когда человек себя чувствует профессионалом - это то или не то?
Анна Львова
- Не очень поняла вопрос. Что «то»?
Ирина Яковлева
- То, что ожидалось. Профессия дала то, о чем мечталось?
Анна Львова
- Да. Безусловно. Это не значит, что поставлено всё то, о чем мечталось. Очень много есть, что хочется поставить, но, видимо, пока не пришло время, не с кем, негде и т.д. Театр я вообще с ранних лет любила. У меня мама занималась с ребятами в школе - театр кукол у нее был в 57 школе, и я там с шести лет на сцене прыгала, с куклами что-то делала. А потом вдруг вот так судьба сложилась, что сама стала работать в театре кукол художником.
Александр Александров
- Скажите, пожалуйста, Анна, а как Вы относитесь к использованию новых технологий в театральном деле?
Анна Львова
- Хорошо отношусь, но опять-таки… Отлично отношусь…
Александр Александров
- Я договорю. Я имею в виду использование видеоряда, использование…
Ирина Яковлева
- Вот меня этот вопрос тоже очень интересует, потому что театр, всё-таки он несколько для другого, как мне кажется.
Александр Александров
- Не разрушает это? Не делает его близким к кино, к обыденной жизни?
Анна Львова
- Вот, опять-таки, вы говорите о новых инструментах. Вопрос в том, как их использовать. Если их использовать по делу, и это будет подчеркивать ту идею, которая закладывается, работать на нее... Собственно, хороший спектакль, хорошее действие получается тогда, когда абсолютно всё, от людей, до техники, работает на одну и ту же идею. На одну.
Александр Александров
- Вы видели такой спектакль в Москве?
Анна Львова
- Мы старались сами такие спектакли делать. Это зависит от того… Если режиссёр четко знает, что он хочет, и он объясняет каждому, от осветителя до постановщика, что ему нужно от него, то все работают в одном направлении. Если есть эта команда, есть цель, все понимают, что они делают, тогда удивительным, совершенно магическим способом, мне непонятно как, но все это собирается в какое-то удивительное действо, которое происходит on-line, его не повторить, оно происходит на сцене между зрителем и…
Ирина Яковлева
- А как уловить этот момент? Когда открывается занавес и только декорации сопровождаются аплодисментами - публика встает и начинает аплодировать зрелищности, которую они видят в театре, новшество, новаторство по тем временам.
Анна Львова
- Да, я хотела сказать, да, такого еще не видели.
Ирина Яковлева
- Сейчас мы тоже на каком-то рубеже находимся, безусловно, да? В течение 20 века опять же менялось восприятие, менялся подход к театру. Вопрос: задача театрального художника уловить тенденции? что это такое, вообще? как взаимодействовать со зрителем?
Александр Александров
- Профессия театрального художника не так много времени, по большому счету, существует. Сколько она существует?
Анна Львова
- Да, безусловно, 100 с небольшим лет, очевидно.
Александр Александров
- Не так много.
Анна Львова
- Да, до этого был оформитель, который просто там рисовал кактусы и т.д.
Ирина Яковлева
- Оформитель, да.
Анна Львова
- Опять-таки, театр развивался, потребовались какие-то новые средства выражения. Он перестал быть актерским, начнем с этого. Он стал режиссерским в начале 20 века.
Александр Александров
- Да, да.
Анна Львова
- Опять-таки, появилась та самая общая идея. Не то что «кто в лес, кто по дрова», и вот исполнение госпожи Симоновой было сегодня прекрасно, а госпожи такой-то - нет. Это всё осталось в 19 веке. Появился режиссерский театр. Режиссеру, кроме артистов, которые, кстати, в начале 20 века даже были, действительно, как материал.. Они сейчас более самостоятельны, мне кажется, стали. А тогда режиссер просто брал и лепил из артистов, иногда в буквальном смысле, как Мейерхольд, и ему потребовались новые средства выражения. Появился именно художник-постановщик.
Александр Александров
- Это же русская традиция получается, да? Я так понимаю.
Ирина Яковлева
- В таких масштабах, я думаю, что да.
Александр Александров
- Получается, да. Или мы ошибаемся?
Анна Львова
- Я думаю, оно все шло как-то параллельно, просто в России и литература была такая… Вопрос: о чем говорит театр? Он говорит о внешней фабуле какой-то. Ведь в Европе процветала, например, в средние века и потом пошло – комедия дель арте, маски.
Александр Александров
- Да, мистерия, маски.
Анна Львова
- Да. Определенные комедии положений, еще что-то. А в России, особенно на рубеже веков, опять-таки, в силу исторических, очень многих факторов, появилась литература, и, собственно говоря, драматургия, которая не столько событийна внешне, сколько событийна внутренне.
Александр Александров
- Драматическая.
Анна Львова
- Настолько менялся внутренне персонаж от начала до конца, а это не покажешь фейерверком. Новый театр назрел, когда пошла речь о внутренней трагедии, внутренних переживаниях, собственно, оно всё и появилось. Художник дал просто новый инструмент, с помощью которого можно добиться нужного режиссеру эффекта. Скажем так.
Александр Александров
- С новыми технологиями мы разобрались. Если они работают на идею…
Ирина Яковлева
- Относительно.
Александр Александров
- Я не видел ни одного, на самом деле… Может, какие-то спектакли и видел с использованием того же видеоряда, но мне лично это не добавляет ничего, не вижу в этом ничего.
Анна Львова
- Просто у нас, на самом деле, любая новинка используется сначала для того, чтобы написать в афише, что «у нас используется там голограмма»
Александр Александров
- Дым-машина…
Анна Львова
- Да, или что-то еще.
Ирина Яковлева
- Вопрос, для чего человек приходит в театр? Всё-таки сейчас огромное разнообразие времяпрепровождения. Как мне кажется, в театр человек приходит за другим.
Анна Львова
- Вопрос непростой. Каждый приходит за чем-то. Кто-то приходит для галочки - вот он побывал в театре, чтобы потом рассказать, что он был в «Большом театре» и смотрел, слушал «Аиду». Есть театральная публика, которая знает четко, на что она идет, и на кого она идет. Это вопрос очень сложный. Сейчас очень популярны, последнее десятилетие, мюзиклы, потому что народ легче идет на них. Это какая-то смесь шоу, там всегда какие-то эффекты, всегда красиво, особо переживать не нужно, всегда известно всё.
Александр Александров
- А у Вас же есть работы по мюзиклу?
Анна Львова
- В прошлом году я попробовала, поучаствовала в таком проекте. Новая редакция «Бременских музыкантов» вышла в моем оформлении: декорации, костюмы. Сейчас она идет, у них новый сезон сейчас открывается, они на разных площадках играют. Это, конечно, больше театр-развлечение - он хороший, он со вкусом, тем более, там материал и песенный, и текстовой, это классика, всё это знакомо, все это любимо всеми. Мне кажется, туда родители идут с большим удовольствием, вспомнить детство. Иногда я выхожу в зал, смотрю на людей - сияющие совершенно. Даже 50-летние сидят люди, просто сияющие, и дети рядом. Да, хорошо, весело. Но родители, конечно…
Александр Александров
- Скажите, а в театре кукол, какая публика на данный момент сейчас? Что за люди ходят, видите Вы их?
Анна Львова
- Я сейчас в театре кукол редко бываю.
Александр Александров
- Не сейчас, а в тот момент, когда Вы работали усиленно.
Анна Львова
- Когда мы пришли в театр Образцова, это был 2000-й год, туда ходила случайная публика, на мой взгляд. То есть это приезжие, «детские каникулы» – куда повести ребенка: цирк, театр Образцова. А когда там из старого, образцовского репертуара спектакли, практически все без обновления, все выпущенные лет 15-20, а то и 30-40 тому назад, - естественно морально они устаревшие. Конечно, они замечательные, но морально устаревшие. А потом, когда там стал делаться взрослый репертуар, названия какие – «Мертвые души», «Маленькие трагедии», вся эта классика, по Есенину спектакль, туда пошла взрослая публика, причем взрослая публика театральная. Пошел такой слушок по Москве…
Александр Александров
- Что там интересно..
Анна Львова
- Конечно, сарафанное радио никто не отменял. Туда стали ходить. Под конец там была целая армия, которая ходила туда постоянно.
Александр Александров
- Поклонников?
Анна Львова
- Да. В интернете обсуждали, чем отличается спектакль прошлый от этого: «Ой, а вы заметили?». Это, конечно, уже определенные группы людей, но почему бы и нет? А вообще ходила уже театральная публика. У меня, когда спрашивали, на что сводить детей, я ни на что не рекомендовала туда вести детей, потому что, если бы дети увидели, в каком виде были детские образцовские спектакли на тот момент, они никогда бы больше по доброй воле в театр кукол не пришли.
Александр Александров
- Скажите, я понимаю, что опять же в драматическом театре, в общем-то, наверно нет срока действия, срока годности спектакля. А вот в театре кукол есть какой-то примерный хотя бы…
Анна Львова
- А я не разделяю здесь театр кукол. Вообще, в театре спектакль, он устаревает.
Александр Александров
- Как вы считаете, вводы или замена актеров - это нормально, это возможно?
Анна Львова
- Это нормальная практика, если это делает режиссер, который поставил этот спектакль и который, соответственно, корректирует этот спектакль, потому что новый артист, новая роль, новая трактовка - это влияет абсолютно на все. Даже когда второй состав выводили на роль, мне надо было сшить костюм, мы иногда даже костюм другой шили.
Александр Александров
- Под человека непосредственно.
Анна Львова
- Да, безусловно.
Александр Александров
- В таком случае, конечно, да.
Анна Львова
- Это очень тонкая ткань. Если спектакль живой, если его режиссер все время отсматривает, корректирует, то почему бы не вводить? А когда это делают люди, которые не имеют отношения к постановке, которые тупо повторяют всё… А это другой артист, другой материал, может, ему совершенно по-другому надо роль решить? То это, конечно, превращается всё в абсолютный абсурд.
Александр Александров
- У Вас есть работа по Есенину?
Анна Львова
- Да. Собственно говоря, «Исповедь хулигана», моноспектакль.
Александр Александров
- Расскажите про нее немножко.
Анна Львова
- Это, скорее, работа Андрея, я ему помогала. Он же не оканчивал художественный ВУЗ, и я ему помогала технологиями и навыками. Это уникальный спектакль. Во всем там Андрей. Андрей был там во всем.
Александр Александров
- В чем уникальность?
Анна Львова
- Это был моноспектакль с огромным количеством кукол, который вел один человек, ни на минуту не выпадая. Для зрителей эти два с половиной часа пролетали просто как миг.
Александр Александров
- А стихи звучали?
Анна Львова
- Очень много стихов звучало, много песен на стихи Есенина, множество кукол, систем.… Вообще, сама идея сосуществования артиста и кукол на сцене была очень интересной, пьеса, написанная Андреем.. Хорошая пьеса, в итоге, получилась. Спектакль, собственно, как вышел в 2002 году, шёл до последнего момента, объездил множество городов и стран. По-моему, везде он совершенно поражал воображение. Это, на самом деле, венец, наверно, идеи Андрея был.
Александр Александров
- А какой там был Есенин?
Анна Львова
- Хулиган.
Александр Александров
- Хулиган-хулиган?
Анна Львова
- Хулиган-хулиган, да.
Александр Александров
- Такой, как в стихах?
Анна Львова
- Там, вы знаете, еще что здорово? Я почему очень любила этот спектакль – там, кроме судьбы конкретного поэта, Есенина, там очень изящно, не кондово, очень тонко была видна судьба всей страны и судьба народа, которая происходила с 10-х годов, дальше 20 и 30, т о есть бурный, переломный момент. И это, опять-таки, не в лоб, а какими-то штрихами, упоминаниями, нюансами разворачивалась… вот просто под конец было ощущение реальной, огромной пропасти, что произошла со страной.
Александр Александров
- А какой год спектакля, выпуск?
Анна Львова
- 2002.
Александр Александров
- Это, собственно говоря, страна только-только тоже перешагнула такую тоже пропасть социальную, человеческую. Тоже только-только. Давайте послушаем музыку, стихи. Это музыкальный фрагмент из спектакля?
Анна Львова
- Да, это песня из спектакля в исполнении Андрея Денникова.
(играет музыка)
Анна Львова
- Спасибо за чудные воспоминания. Это был Андрей Денников, музыкальный фрагмент из спектакля «Исповедь хулигана».
Александр Александров
- Да.
Анна Львова
- Да.
Ирина Яковлева
- И все в воспоминаниях.
Анна Львова
- Театр, театр.
Александр Александров
- За кадром эфира говорили о театре.
Ирина Яковлева
- Да, это любопытно.
Александр Александров
- А, вообще, как вы считаете, театр - что это? Может быть это местом работы - ты пришел, отслужил и ушел? Не отслужил, отработал. Или это все-таки момент позыва души, как Вы считаете? И надо ли, не знаю, переступать через себя и снова идти на работу, если ты не хочешь? Это же всё-таки театр, ты же должен идти, выходить к зрителю, никому не важно, что лично Вы думаете об этом. Как Вы считаете?
Анна Львова
- Если быть идеалистом, то, конечно, театр должен существовать исключительно по велению сердца, надо гореть, выгорать. Но из моего жизненного опыта могу сказать, что любая профессия и, к сожалению, театр не исключение - рутина есть везде: она есть у художников, у режиссеров, у артистов, безусловно. Просто вспоминается потом, если работа любимая, не рутина, а вспоминаются яркие моменты, когда просто взахлеб… ты был в каком-то действии, что-то вокруг происходило, и вот эти ощущения, вот это все запоминается. Но если этих ярких моментов нет, и рутина преобладает, то это, конечно, тоска. Безусловно, для поддержки должны быть вот эти ярчайшие… На самом деле, у меня очень много знакомых работает в театре, художников и они, когда мы с ними разговариваем, они очень удивлялись. А я, когда спектакль репетировался, я присутствовала, наверно, процентов 95 на репетициях.
Александр Александров
- Обычно художники не ходят.
Анна Львова
- Они придут, чего-то посмотрят и убегают. А мне, для того, чтобы потом идти и заниматься рутиной, выбирать пуговицу в костюмы и краску для куклы, мне нужно было посидеть и подпитаться вот этим чудом, которое происходит на сцене, посмотреть, как это все рождается: как появляется роль, решается сцена. Вот этот самый костюм, на бумаге - это одно, в реальности - другое. На бумаге я создавала образ под конкретного артиста всегда - я не могла создавать костюм, не зная, кто играет персонаж. В мастерской смотрю: «Ну да, сшили костюм, конечно, я люблю гротеск изобразительный, но это не то, что на бумаге». Но когда выходил артист на сцену, когда вот это все рождалось, - это было гораздо круче, чем то, что было нарисовано на бумаге, там гротеск появлялся из сочетания артиста, режиссера, пространства сценического, света, а еще, когда там куклы добавляются - это какая-то феерия. Это самые счастливые часы в театре, когда сидела на этих репетициях. Я сидела на этих репетициях часами, хотя могла пойти, сделать всё, что нужно и пойти домой. Но не могла.
Ирина Яковлева
- Аня, вот такой вопрос. Вот этот постулат, что мы работаем для зрителя. Меня лично он всегда волновал, потому что, если работать для зрителя, то нужно давать то, что зритель от тебя ожидает.
Анна Львова
- Нет. Стоп! Путаете две вещи. Идти за зрителем и делать то, что зритель хочет - это значит идти на потребу публике.
Александр Александров
- Да.
Анна Львова
- Это не русский театр, не великий русский театр.
Ирина Яковлева
- Вот-вот-вот, об этом я хочу послушать.
Анна Львова
- А вести публику за собой… Как говорил Гоголь, по-моему: «Наша публика не смотрела бы этих пошлых фельетонов, если бы наши авторы их не писали». Публику надо учить и воспитывать, ее надо тянуть за собой. Кто имеет на это смелость, имеет талант для этого - тот человек искусства, и тот, в итоге, в этом бою выиграет.
Александр Александров
- Выигрывает человек искусства.
Анна Львова
- Может быть, не сразу, но выиграет. Дальше вопрос: работаем для публики в каком смысле? Можно запереться и петь в ванной «Царицу ночи» и будет хорошо звучать, будет очень красиво - пожалуйста, вперед. По-любому, особенно артист – это, конечно, венец в этом плане - он работает на публику, ему нужна публика. Кстати, вы, наверно, больше могли бы об этом сказать, имея актерский опыт. Я, имея опыт общения с артистами, понимаю, что артисту нужно играть на публику, ему нужен зал. Вот что такое театр? Театр — это тот самый контакт, который рождается между залом и сценой, вот что-то в воздухе рождается, дальше оно западает в одну сторону в сердце зрителя, в другую сторону какие-то моменты после спектакля вспоминаются артисту, потом он заснуть не может ночами, потому что вдруг он почувствовал что-то такое, он даже словами это описать не может.
Александр Александров
- Как говорит Марк Захаров, это магическая энергия, которую описать невозможно, ее можно только почувствовать. Что это такое - объяснить невозможно.
Анна Львова
- Вот совершенно точно. И именно этой энергии в кино нет. Там есть другая.
Александр Александров
- Другая, да.
Анна Львова
- Но этой, она есть только в театре. У меня было несколько возможностей уйти снимать кино.
Александр Александров
- Вы никогда этого не сделали, ни разу?
Анна Львова
- Нет, в итоге этого не произошло, не случилось. Не могу сказать про будущее - случится или нет, но пока что не случилось, потому что мне нужен вот этот клубок, который висит в воздухе. Словами сложно объяснить. Он питает в одну сторону артистов, в другую сторону публику, и если он есть - спектакль, это искусство, оно творится. Более того, ничего нельзя повторить дважды, как говорил Аслан в «Нарнии». Это, с одной стороны, безумно грустно. Часто об этом думаю. Хороший спектакль никогда не повторяется дважды. Он был, он прошел, о нем воспоминания каждый унесет с собой - зритель, артист, все.
Александр Александров
- А кино, с другой стороны, это момент некий пиковый, то есть момент, когда все сходится вот в этой точке, и это самое лучшее. Мы же выбираем из дублей.
Ирина Яковлева
- Идеальное.
Александр Александров
- Да, это идеальное. То есть у Вас есть, с другой стороны возможность очень сильно проработать и очень сильно поработать над задачей.
Анна Львова
- Да. Но кино полностью исключает элемент импровизации, абсолютно. Я могу 100 раз пересматривать любимый фильм, я знаю, где артист поведет бровью, я знаю, где он как синтонирует, я знаю наизусть всю роль Фрейндлих - она у меня в ушах в этом «Служебном романе» любимом. А приходя в театр – вот как оно пойдет? Оно вдруг раз, и повелось туда. Я могу смотреть этот спектакль много раз и совершенно разные эмоции от него испытывать.
Александр Александров
- То есть, получается, кино немного мертвое искусство?
Анна Львова
- Нет, оно живое. Оно другое. Нельзя их сравнить.
Александр Александров
- Скажите, а если бы сейчас в эту комнату вошел человек очень важный для Вас в профессиональном плане, во-первых, кто бы это был? И, во-вторых, какой бы вопрос Вы задали ему или ей, и наоборот, собственно говоря. Как Вы думаете?
Анна Львова
- Вопрос я наверно спросила бы: «что будем ставить?»
Ирина Яковлева
- А что хотелось бы поставить?
Александр Александров
- Что будем ставить?
Ирина Яковлева
- Что будем ставить?
Анна Львова
- Я сейчас, например… Давайте я вам расскажу. Сейчас я работаю, как постановщик, с детским коллективом школы 57, московской. Не первый год. Мы в прошлом году поставили спектакль «Снежная королева» с ними, сейчас надеюсь покатать его по фестивалям - ребята молодцы. А сейчас мы будем ставить спектакль «12 стульев». Вот сейчас я горю этим проектом очень сильно.
Александр Александров
- Ильф и Петров.
Анна Львова
- Да. Пишу сценарий, он с куклами, с людьми. А вообще я в свое время мечтала и, пожалуй, пока говорю, понимаю, я бы очень хотела поставить «Лебединое озеро» и «Вишневый сад».
Александр Александров
- Скажите, а какая эстетика, какое время Вам ближе всего, как художнику, интереснее, ближе? 20-е годы? Мы сейчас говорим, вроде бы так и получается. Какая эстетика Вам ближе всего, прямо родная, Вы себя в этом бы времени чувствовали прямо в своей тарелке?
Анна Львова
- Я как я?
Александр Александров
- Вы, как Вы, и Вы, как профессионал, Вы, как художник. Что вас влечет?
Анна Львова
- Как художнику мне интересны все эпохи.
Александр Александров
- Разные?
Анна Львова
- Да, абсолютно.
Александр Александров
- А как человеку? Какая эпоха, какое время Вас влечет, интересует, вставляет?
Анна Львова
- Интересует? Интересует много. У меня муж историк, мы много об истории говорим.
Александр Александров
- Ok, давайте так: есть машина времени, у Вас есть одна поездочка туда-обратно. Куда поедете?
Анна Львова
- Как турист, понимаете, в чем вопрос или на ПМЖ?
Александр Александров
- Давайте туда-обратно. Одна поездочка и всё, один жетончик на машину времени.
Анна Львова
- Одна? Печально. Одна.
Ирина Яковлева
- Там ткани, там фактура, что нужно запомнить?
Анна Львова
- Наверно, куда-нибудь в Испанию или во Францию.
Ирина Яковлева
- Какого века?
Анна Львова
- Век 17-18. Да, ничего оригинального.
Ирина Яковлева
- Конечно. Художники.
Анна Львова
- Ну, фактура же, фактуры, тряпочки. Посмотреть все хотелось бы, очень интересно.
Александр Александров
- А что сейчас читаете, если вдруг есть время?
Анна Львова
- «12 стульев» перечитываю бесконечное количество раз, веселюсь просто в голос.
Александр Александров
- Замечательный разговор получился.
Ирина Яковлева
- Да, замечательно, спасибо.
Александр Александров
- Ну что, Анна!
Анна Львова
- Да.
Александр Александров
- Спасибо Вам большое, что пришли. Замечательный разговор получился.
Анна Львова
- Да, мне тоже понравилось.
Александр Александров
- Желаю Вам всего самого хорошего. Ждем Ваших новых работ, спектаклей.
Ирина Яковлева
- И не только в детском театре, во взрослом обязательно тоже в ближайшее же время.
Анна Львова
- Слушаю и повинуюсь.
Ирина Яковлева
- Очень желаю, чтобы режиссеры Вас удивили неожиданным и заманчивым предложением.
Александр Александров
- Еще раз, спасибо, что пришли. Это была передача «Культурные люди» на радио «МедиаМетрикс». Спасибо. Всего доброго. До свидания.