Анна Воронина
- Добрый вечер, дорогие друзья! В эфире радио «МедиаМетрикс» и новая программа «PRO пиар». В студии я Анна Воронина. Сегодня мы поговорим про новый «закон о забвении», который должен изменить мир личного пиара в интернете. Это один из самых резонансных законов, который обсуждался в последнее время. Впрочем «резонанс» - это, пожалуй, то слово, которое сопровождает нашего сегодняшнего героя на протяжении всей его деятельности, будь то это самый громкий финансовый скандал олигархов или не менее захватывающие войны звёзд российского шоу-бизнеса с их разводами, свадьбами, разделами имущества. О том, насколько уместен и как может использоваться пиар в делах семейных – тоже сегодня поговорим. Итак, сегодня с нами в студии участник самых громких процессов, гроза одних и спаситель других – Александр Добровинский.
Александр Добровинский
- Добрый вечер!
Анна Воронина
- Александр – руководитель московской коллегии адвокатов «Александр Добровинский и партнёры», представлял в суде интересы Киркорова, Байсарова, Мордашова, Березовского, Слуцкера и других публичных персон по резонансным гражданским и уголовным делам, коллекционер, гурман, писатель. Ещё раз здравствуйте, Александр!
Александр Добровинский
- Добрый вечер, здрасте.
Анна Воронина
- Александр, программа у нас называется «PRO пиар», и, судя по тому, что ваша личность мифологизирована, вы мастер в создании этого образа, некоторые даже вас называют «адвокатом дьявола».
Александр Добровинский
- Это большой комплимент.
Анна Воронина
- Вам как такое вообще? Льстит?
Александр Добровинский
- Конечно, это очень большой комплимент. Дайте я попробую объяснить, это надо было заслужить. Как вы понимаете, такое существо (если можно назвать его существом) дьявол может выбрать в принципе любого адвоката. Если он выбирает лучшего, наверно, он выберет самого. Поэтому это такой серьёзный комплимент, с большим удовольствием его воспринимаю.
Анна Воронина
- Вы читаете то, что о вас пишут в публичной плоскости?
Александр Добровинский
- Иногда читаю, когда приносят помощники: «Вот написали. Будем отвечать, не будем отвечать?», или там какие-то оды хвалебные. Большей частью читаю, но не всегда.
Анна Воронина
- Давайте тогда попозже поговорим о вашем имидже…
Александр Добровинский
- Давайте.
Анна Воронина
- А сейчас начнём с «закона о забвении». Действительно вступил в силу первого января, много его обсуждали. И теперь каждый гражданин может обратиться к российскому оператору поисковой системы с просьбой удалить из интернета ссылки на сведения, которые его не устраивают. И в случае отказа поисковика, подать в суд заявление. Если такая жалоба будет удовлетворена, то поисковик откажется выполнять постановление суда, ему теперь уже грозит административное наказание. И в первую очередь хотела поинтересоваться: вы воспользуетесь для себя этим законом?
Александр Добровинский
- Зачем?
Анна Воронина
- Что-то удалить, может быть, хочется?
Александр Добровинский
- Нет, это совершенно… Вообще, история с судами, если про тебя что-то написали негативное, имеет две стороны. Первая – всегда вспоминаю процесс «Forbes» против Батуриной. Когда всемогущая Батурина в Москве всё выиграла, в результате получилась чудная комбинация, по которой «Forbes» напечатал всё то же самое, что она хотела, чтобы не было напечатано, и внизу написало «такая-то фраза не соответствует действительности». А все остальные «Forbes» мира на всех языках опубликовали то же самое. Я её предупреждал, что это будет первая победа 03:51 и всё такое прочее, она меня не слушала. Поэтому это всегда две стороны медали. С одной стороны, надо посчитать, для чего человеку поднимать шум, чтобы все говорили, что: «Это его задело! Он судится против этого, он этого не хочет. Тогда давайте напишем что-нибудь ещё, но чуть-чуть более завуалировано, чтобы он не приставал». А с другой стороны, есть какие-то моменты, по которым судиться надо, если в дальнейшем это тебе пригодится. Например, если человек устраивается дальше куда-то на работу, а над ним эта штука какая-то висит, то его могут спросить в его карьере: «А почему вы не судились с этой пасквилью?» И тут надо думать. Лично для меня, я считаю, что это потерянное время и, главное, ни к чему.
Анна Воронина
- Вы очень правильно сказали про механизм закона, многие говорят о том, что там есть лазейки. То есть удалил в одном месте, они чуть под другим соусом опубликовали в другом месте.
Александр Добровинский
- Конечно.
Анна Воронина
- А сам механизм, как вы считаете, этого закона будет пользоваться популярностью? Будете ли вы советовать своим клиентам что-то удалить?
Александр Добровинский
- Я всегда говорю, если вы поедете по Рублевке (мы же о пиаре с вами говорим), на Рублевке висят стенды с нашей рекламой: «Ты долго думала, как сделать и что написать там правильно» 05:25. У нас есть слоган, который я сам придумал и в результате он там и размещен. Думаю о том, что я сейчас вам скажу, мало кто думает из адвокатов и из пиарошников. Пиарошники вообще об этом не думают, потому что им отработать, собрать деньги и уйти. А написано очень просто: «Нет другого результата, кроме победы. Но и нет победы без результата». Поэтому можно одержать победу, но в результате надо что-то получить. А победа ради победы, битва ради битвы никого не интересует, по крайней мере, меня. Поэтому я всегда говорю клиентам, что я берусь за дело только тогда, когда в результате мы получим победу, а эта победа вам что-то принесет. А если она вам принесет одни убытки, давайте пойдем поужинаем и поиграем в гольф, и забудем эту историю. И, может быть, поэтому мы сегодня такие успешные, потому что разговаривать надо с человеком, который сидит напротив тебя и неважно, что он называется клиент, и видеть в нём будущее, а не настоящую дойную корову, которая выдаст на-гора какие-то доллары и евро, молоко или что-то ещё. Это немножко другая специфика. Наверно, поэтому мы действительно пользуемся такой популярностью в нашей стране.
Анна Воронина
- Но вам же тоже может мешать эта информация о клиенте, которая есть в информационном поле, где вы взяли его дело, ударили по рукам, вы действительно видите там перспективу, что всё должно получиться, вы сможете ему помочь за большие или за маленькие деньги. Но получается так, что всё информационное поле о вашем клиенте отрицательное и негативное…
Александр Добровинский
- Вопрос понятен, дам пример: дело Байсарова и Кристины Орбакайте. Мы провели опрос общественного мнения, и когда мы начинали это дело, то 8% считало, что Руслан Байсаров прав, что хочет оставить ребёнка в России, а 92% нашей страны находились абсолютно под властью чар потрясающих дам: Аллы Борисовны Пугачевой и Кристины Эдмундовны Орбакайте. Популярность их не могла сравниться ни с популярностью Байсарова, ни с его адвокатом, то есть со мной. 92% против 8%.
Анна Воронина
- Большой процент, а каким способом вы это добивались?
Александр Добровинский
- В начале пути это было в пользу Орбакайте и…
Анна Воронина
- Я помню, они раздавали интервью, говорили об этом.
Александр Добровинский
- Конечно-конечно. А закончили мы этот процесс, когда 38% было за Орбакайте и её маму и 62% за нас. Представляете? За два с половиной месяца.
Анна Воронина
- Как вы этого добились?
Александр Добровинский
- Надо думать о том, что ты говоришь и делаешь, и использовать чужие ошибки. Я довольно удачно использовал чужие ошибки, переворачивая всё абсолютно в другую сторону. Чего только стоил тот момент, когда мы устроили пресс-конференцию, на которую совершенно неожиданно пришел сам мальчик и его сестра, и которые в открытую говорили какие-то вещи. Это очень многое перевернуло на самом деле, и так далее, там много было. Это была ежедневная скрупулезная работа, в которой были задействованы и тактические какие-то вещи и стратегические. Стратегические – это такая долгая штука, рассчитанная на несколько месяцев, а тактические – это вещи, которые играются каждый день, и каждый день надо было обдумывать, что делать. Сейчас уже не помню всех деталей, хотя я вёл дневник, мне было жутко интересно, и всё это записывал. Но победа была, конечно, такая яркая.
Анна Воронина
- Знаете, на этом деле вы как раз заработали себе это имя – «адвокат дьявола», про которое я говорила в начале…
Александр Добровинский
- Руслан – это дьявол? Байсаров?
Анна Воронина
- Я помню, что все говорили о том, что если вы хотите отсудить у жены детей, идите к Александру Добровинскому. И если хотите оставить жену без денег, когда будете разводиться, это тоже всё к нему. Это ещё на одном деле, на таком же резонансном, после этого этот образ к вам очень привязался.
Александр Добровинский
- Да, но тогда если дальше говорить, мы же опять-таки о пиаре говорим, вообще-то сегодня 60% моих клиентов – женщины.
Анна Воронина
- Женщины?
Александр Добровинский
- Да. И могу вам привести очень много известных имен, которые фигурируют в прессе: это Лиепа, Аршавина (Барановская) Юля, наша знаменитая «Красная Шапочка» – Яна Поплавская, не говоря уже о покойной Майе Плисецкой. Это всё дамы, и счастливы быть клиентками у меня. Но возвращаясь к тому, что вы сказали, что сложился имидж: а вы к кому бы пошли, если бы решалась судьба вас или вашего ребенка? Вы бы пошли к адвокату, который мне проиграл или ко мне?
Анна Воронина
- К вам, наверно.
Александр Добровинский
- Вот и ответ, а всё остальное не стоит абсолютно ничего. Понимаете, вы сами ответили на вопрос. А то, что очень мило меня называют «адвокатом дьявола» – это очень здорово. Вы сами на всё ответили. Значит всё, что я делаю и весь мой пиар – правильный.
Анна Воронина
- Поняла. Вернемся к вашим клиентам.
Александр Добровинский
- Давайте.
Анна Воронина
- Приходит опять клиент, он разводиться, например, решил. И он теперь говорит, что: «Я такой бедненький, совсем у меня ничего нет», а в информационном поле, наоборот, у него там: частный самолет, яхта на яхте, огромные активы; где он даёт интервью в массе изданий, где рассказывает какой он богатый, успешный и так далее. Это же тоже мешает? И «закон о забвении» позволит частично избавиться от этой информации, прочитав которую, жена заволнуется и подумает, что она могла бы отсудить гораздо больше, чем хочется.
Александр Добровинский
- Вы знаете, мы только что закончили процесс один, о котором станет известно, я думаю, что через месяц, когда подведем все итоги. Я думаю, что мы первые адвокаты в стране и в истории нашей страны, которые смогли полностью разделить все активы одного очень серьезного олигарха (в судебном порядке, естественно) и не в нашей стране (и в нашей стране, и за рубежом одновременно активы были) 50/50. Это не удавалось никому, но сегодня мы это сделали. Я представлял интересы дамы, и мы смогли этого добиться. Я прошу у неё сейчас разрешения, потому что мне очень интересно, как отреагируется общественность на это дело. И я надеюсь, что она даст интервью какому-нибудь интересному глянцевому журналу («Tatler» или кому-нибудь ещё), потому что это небывалый случай. Теперь возвращаюсь к вашему вопросу. Приходит там дядька или тетя (совершенно неважно) и говорит, что денег нет, но все пишут о том, что… И что? Что в этом плохого? Пусть пишут.
Анна Воронина
- Нет, они пишут, но это же и правда так. Если погнать условно Шерлока Холмса по его следам, то действительно можно и там активчик найти, и здесь найти. А если бы этого не было написано, то никто бы…
Александр Добровинский
- То никто бы Шерлока Холмса не гнал? В ту секунду, когда мужчина и женщина проводят энное количество часов в кровати, то они знают друг о друге намного больше, чем мы с вами, а ещё больше подозревают. Поэтому даже если ничего не будет написано в прессе, то жена, засыпая на плече у своего любимого, знает о нём достаточно много. Поэтому написано или не написано – вторично, важно то, что будет делать та сторона, остальное это от лукавого.
Анна Воронина
- И как делать, я правильно понимаю?
Александр Добровинский
- Простите?
Анна Воронина
- И как делать? Важно что и важно как?
Александр Добровинский
- Конечно-конечно.
Анна Воронина
- Получается, что вы не сторонник того, чтобы удалять эту информацию, а вы сторонник того, чтобы её просто перенаправлять в другое русло, работать с ней. И все эти информационные потоки… Вы в принципе не нуждаетесь в этом законе?
Александр Добровинский
- Я сторонник того, чтобы быть эластичным. И нельзя всех поставить под один знаменатель, всё зависит от ситуации, и всё зависит от человека. Поэтому одному хочется, чтобы о нём говорили всё что угодно, другому нет. Несколько лет назад был суд над одним человеком, его обвиняли в убийстве. Он получил огромный срок, он там ругался с… Я его не защищал, никакого отношения к нему не имею, просто знаю о том, что происходило, потому что он сидел в одной камере с моим клиентом какое-то время. И он с гордостью говорил о том: «Вот теперь меня знает вся страна». Потому что действительно о его процессе писали абсолютно все. Я не считаю, что это очень здорово в той ситуации. А в ситуации какой-то другой, в которой находился мой клиент, такой Владимир Ильич Некрасов – владелец «Арбат Престиж». Помните, были такие магазины?
Анна Воронина
- Да.
Александр Добровинский
- Вот в той ситуации о нём писали все, и действительно это возымело действие. Потому что на суде встал судья и извинился перед адвокатами и перед господином Некрасовым за всё, что произошло. И до вынесения приговора процесс был закончен, он просто извинился и сказал: «Извините за этих людей, это прокуратура виновата. Я процесс прекращаю», - вот что сказал судья. Виноват там пиар, который мы делали или нет, уже вторично, потому что нам важен был результат.
Анна Воронина
- А как происходит по механике этот пиар? Вы клиенту говорите: «Надо-ка нам выйти в СМИ, то есть собрать пресс-конференцию…»
Александр Добровинский
- Или не надо.
Анна Воронина
- Или не надо. И потом сами обзваниваете журналистов?
Александр Добровинский
- Нет-нет.
Анна Воронина
- Или вы всё-таки привлекаете пиарщиков, которые вам помогают собрать этот пул журналистов?
Александр Добровинский
- Нет. У меня есть пресс-атташе, который работает. Для меня кто такой пиарщик? Пиарщик – это человек, который даёт мне идеи какие-то. Я обращаюсь к профессионалам время от времени, когда мне не хватает чего-то или когда я не понимаю рынок. Есть вещи, которые я не знаю. Я не знаю отношение людей к кому-то, к этому клиенту или к этому скандалу, и мне надо это выяснить каким-то образом, тогда я обращаюсь к профессионалам. Что же касается идей таких, которые надо выдать? Не люблю английские слова, но слово такое ёмкое «месседжи», которые надо бросить в народ для чего-то, то это в этой голове там работает. А собрать пулы журналистов – это секретарша может обзвонить, это ж ни о чём. Кроме того, журналисты сами ищут новостей, когда что-то происходит, тот же процесс Орбакайте или тот же процесс с Некрасовым, или с Яной Поплавской. У меня дневали и ночевали журналисты под окнами, охрана вытаскивала их из туалета, они так хотели снимать и узнавать вообще, что происходит.
Анна Воронина
- Пришло время для нашей рубрики «Экскурс в историю».
Александр Добровинский
- Давайте.
Анна Воронина
- Хотела рассказать такой кейс: в основу мюзикла «Чикаго» легли реальные события, описанные в публикации 1926 года журналисткой Морин Даллас Уоткинс. Рокси Харт, узнав, что её любовник, невзирая на обещания, не собирается ей помогать стать звездой кабаре, в приступе ярости пускает лжецу пулю в грудь. Полиция тут же вычисляет убийцу, и Рокси узнает, что за содеянное ей грозит смертная казнь. Она понимает, что ей может помочь только единственная её надежда – щеголеватый адвокат Билли Флинн, ни разу не проигравший ни одного дела. Билли, умеющий вытаскивать своих подзащитных даже из самых безвыходных ситуаций, видит в деле Рокси большой потенциал. Он начинает ловко лепить в прессе из глуповатой, эгоистичной Рокси настоящего ангелочка-мученика. События, о которых рассказывается в Чикаго, в действительности имели место в 1924 году, две девушки-убийцы были оправданы в суде, благодаря усилиям защиты и прессы, охочих до дешевых скандалов. И вот хотела спросить: в каждом судебном деле, там сколько процентов пиара вообще?
Александр Добровинский
- Смотрите, если мы говорим о присяжных, то там есть пиар, безусловно. Дело заключается в том, что люди, которые присяжные, они всё равно читают и смотрят всё, и это где-то откладывается. Судьи. Теоретически судьи неподвластны пиару, потому что есть закон. Но судьи же тоже человеки и тоже что-то слышат, и когда-то рано или поздно это где-то отпечатывается. Но я вам открою тайну: пиар в судебном производстве, в тяжбах (будь то гражданские или уголовные), рассчитан немножко на другое (мало кто это делает и мало кто это понимает) – он рассчитан на то, чтобы вывести ту сторону из себя. Потому что когда человек становится злым, то он делает ошибки. Когда человека несет, он делает такие поступки, которые потом другая сторона может использовать каким-то образом. Вот для чего нужен пиар, мало кто это понимает. Но мы иногда это используем с разрешения клиента, потому что без него на это идти нельзя.
Анна Воронина
- По сути, романтические драмы, свидетелем которых вы являетесь: разводы, люди начинают трясти нижним бельем в залах суда, то есть льют помои друг на друга, достают какие-то ужасные, компрометирующие факты о бывшем супруге, на ваш взгляд, когда компромат уже опубликован, это помогает в суде?
Александр Добровинский
- Много иллюзий в том, что вы говорите, не совсем так всё обстоит. Я сейчас борюсь за то, чтобы наши суды… Я хочу поменять систему. Наши суды абсолютно не заинтересованы, чтобы слушать стороны о том, почему развалилась семья.
Анна Воронина
- Всё, она развалилась, уже делят имущество.
Александр Добровинский
- Судья спит на процессе о разводе, - я считаю, что это неправильно. Я считаю, что наша страна, как любая другая, состоит из миллионов ячеек, которые называются семья, и человек, который семью развалил, должен за это отвечать. Отвечать он должен материально, поэтому судья должен, как это делается во многих странах запада, выяснять, а что собственно произошло? Кто пил, кто гулял и так далее, мужчина, женщина? Кто развалил семью? И в зависимости от этого принимать решения, как пропорционально делить имущество. Почему обязательно 50/50? А почему не 40/60, 30/70? Весь компромат, который выливается на судебных процессах, он абсолютно судью не интересует, никаким образом. Мы никогда этим на самом деле не занимаемся, всё потустороннее рядом – это уже интереснее. Потому что, как я уже сказал, заставить нервничать другую сторону – это безумно интересно. И я участвовал в процессе, где против меня было, по-моему, 18 адвокатов, у меня было 11 помощниц. Сидели люди и записывали… Известный процесс с Владимиром Иосифовичем Слуцкером, 18 человек было против меня, я был один с помощницами… И это так доводило ту сторону, которая ничего не понимала. Не было координации в их действии, и каждое моё слово стоило намного дороже, чем слова 18 человек, которые говорили не очень складно. И тактика, которую я выбрал на процессе, была убийственна по сравнению с тем, что было там, с той стороны.
Анна Воронина
- Интересно. Пару слов о лоббизме, вы уже начали об этом говорить, но, безусловно, в адвокатской среде вы человек очень влиятельный, и некоторое время назад начали процесс с бывшей женой Андрея Аршавина Юлией Барановской и занялись тем, что задались целью повлиять на Семейный кодекс, и поменять…
Александр Добровинский
- Да, это правда, мы работаем над этим.
Анна Воронина
- …закон о браке, для того чтобы был признан гражданский брак сожительством.
Александр Добровинский
- Так называемый, да.
Анна Воронина
- И хотите узаконить сожительство для того, чтобы приравнивалось к браку, зарегистрированному в загсе?
Александр Добровинский
- Да. Я думаю, что мы добьемся этого в скором времени. И я думаю, что это правильно, если люди прожили какое-то время вместе, мы исходим из 25 месяца. Если люди прожили вместе больше двух лет, всё дальнейшее их имущество, которое они приобретают, начиная с этого срока, должно в результате делиться 50/50. Потому что я не понимаю, почему граждане нашей страны должны делиться на тех, которые имеют право и тех, которые право не имеют. Почему люди, у которых стоит печать в паспорте, имеют такое право делить своё имущество пополам, а люди, у которых печать в паспорте не стоит, не имеют. И почему люди, которые, например, обвенчались, но не пошли в загс, более ущербные, чем те, которые пошли в загс, но не обвенчались?
Анна Воронина
- Я понимаю это так: когда ты идешь в загс, то ты хочешь признать своего мужчину или женщину не только перед родными, близкими, а именно перед государством. А когда ты хочешь жить с человеком, ты просто с ним хочешь жить, - это чуть-чуть другое. А вы это как воспринимаете? Или для вас это какой-то пиаровский процесс, после чего вы хотите стать депутатом Государственной Думы?
Александр Добровинский
- Боже упаси, никогда не интересовала политика вообще. Мне там безумно скучно.
Анна Воронина
- Что для вас это?
Александр Добровинский
- Для меня, я считаю, что это нормально, если люди живут вместе и создают семью. Для вас семья – это печать, или семья – это дети, например?
Анна Воронина
- Дети.
Александр Добровинский
- Конечно, а не печать.
Анна Воронина
- Не печать.
Александр Добровинский
- И для меня то же самое, для всех нормальных людей. Но по каким-то причинам Юлия Барановская и капитан сборной России по футболу не пошли в загс. Между прочим, у них трое детей. Была у них семья или нет? Я считаю, что была. И я считаю, что все нормальные люди должны считать, что семья была. Но когда они разошлись, он ушёл из семьи, то согласно нашему законодательству она не имеет право ни на что вообще, ноль. Я считаю, что это неправильно, поэтому вместе занялись тем, чтобы это законодательство в семейном праве поменять. И я абсолютно уверен, что мы это сделаем.
Анна Воронина
- А почему прожили два года именно?
Александр Добровинский
- Но какой-то срок должен быть, должна быть ещё какая-то разница между браком. Люди живут два года, через два года они должны решить по идее, будут они продолжать жить вместе или нет. Но если люди прожили 15 минут вместе, то делить имущество, приобретенное за 15 минут, как-то несуразно. Два года мне кажется нормальным сроком.
Анна Воронина
- Раньше в ваших предыдущих интервью вы чуть по-другому высказывались, вы говорили о том, что для вас важнее: пусть люди не женятся, но заключат брачный контракт и живут себе спокойно как хотят, с кем хотят и так далее.
Александр Добровинский
- Я до сих пор так говорю.
Анна Воронина
- А зачем тогда это вводить для всех? Приравнивать гражданский брак…
Александр Добровинский
- Потому что брачного контракта нет. Люди только могут заключить контракт между собой, если они живут вместе. Но пусть они сделают… Понимаете, немножко разные вещи, объясню вам: люди живут вместе, не расписались, например…
Анна Воронина
- Так.
Александр Добровинский
- И могут заключить какое-то соглашение между собой. Это я предлагаю 50/50, они могут договориться 10/90 или 40… Кто им мешает, так как это есть в браке – есть закон, по которому в случае развода, люди делят свое имущество 50/50. Но мы с вами (извините, я беру вас, потому что вы сидите напротив меня) можем договориться и делить имущество по-другому – вам 70, мне 30, никто ж не мешает. И то же самое в сожительстве, если всё будет принято так, как я говорю, будет разделено 50/50, а можно договориться совершенно по-другому: 30/70, 60/40 и так далее. «Одно другому не мешает, - сказала пионерка со скакалкой», - говорили у нас в институте.
Анна Воронина
- Вы сейчас изучали информационное поле, смотрели, как люди реагируют на вашу такую законодательную инициативу? Поддерживают или нет?
Александр Добровинский
- Я получаю ежедневно письма от людей, которые мне жалуются на то, что мы ещё не привели в исполнение все эти штуки. На самом деле жутко читать эти письма, потому что одно – это когда люди разошлись и кто-то не имеет ни на что право, другое – когда наступает летальный исход, и когда один из людей умирает, и второй не имеет право ни на что. Это ужасно на самом деле, потому что человек остается на улице очень часто. Поэтому я считаю, что это абсолютно необходимая вещь и доказательством тому десятки писем, которые приходят ежедневно. Но точно меня не интересует кресло в Думе или в Совете Федерации, или что-то ещё. Мне очень хорошо там, где я есть.
Анна Воронина
- Я просто понимаю, что нужно пройти очень большой путь, чтобы был этот закон принят. И я не вижу выгоды вам, как адвокату, который мог бы заключать эти брачные соглашения…
Александр Добровинский
- Давайте вам расскажу, где выгода, как адвокату… А для чего она нужна, моя выгода? Я давно мог уйти на пенсию и жить где-то на берегу какого-нибудь океана или плавать на яхте. Я работаю, потому что я получаю удовольствие в жизни. Я вообще делаю только то, что мне доставляет удовольствие. Я думаю, что если я всё-таки сделаю и протолкну эту штуку, то сам процесс и результат доставит мне огромное удовольствие. Денег там, конечно, нет, но какое же счастье – увидеть своё дитя, которое становится на ноги. Ах, потрясающе! Вот ради этого я это делаю.
Анна Воронина
- Мне кажется, очень много мужчин вам звонит и наоборот говорит, что: «Нет! Зачем, Александр? Ни в коем случае!» Обычно женщина, если она уже стала жить с мужчиной, то явно хочет замуж, как правило. А мужчина, наоборот, смотрит на финансовые показатели…
Александр Добровинский
- Я считаю, что это укрепит отношения между мужчиной и женщиной, и они станут лучше. Потому что каждый человек, который будет вступать в такие долгие отношения, он должен будет задуматься. И на самом деле, если они после этого, задумавшись, пойдут в загс, то это ещё лучше. Пусть этот закон подталкивает их к загсу, замечательно. Но у меня нет другого слова, когда я слышу идиотов, которые там на каких-то публичных дебатах мне говорят: «А я тогда буду жить 20 месяцев и потом уходить». Но грош цена таким отношениям. Нужны такие отношения женщине? Я думаю, что нет, да и мужчине не нужны. Потому что нет никакой разницы между проституткой, которую человек может взять на час и подходом, о котором они говорят «я проживу 10 или 20 месяцев, а потом поменяю». Самое главное, что есть в жизни (для меня, по крайней мере) – это любовь и чувства. В таких высказываниях их нет. Поэтому мужчины, которые об этом говорят, недостойны даже того, чтобы о них говорили. Потому что прежде всего мы должны оставаться мужчинами.
Анна Воронина
- Это в идеальном мире…
Александр Добровинский
- Всегда надо стремиться к идеалу.
Анна Воронина
- Я понимаю, что многие мои знакомые, действительно живут и не задумываются о том, что… Они просто живут, им хорошо вместе, свадьба и дорого, и накладно…
Александр Добровинский
- Конечно.
Анна Воронина
- И в следующий год, в следующий год. А здесь такой автоматизм, который раз и уже всё.
Александр Добровинский
- Вот Юля Барановская – то же самое: они переезжали, он всё время играл где-то, сборы и так далее. И вообще никогда никто не задумывался у них о том, чтобы пойти в загс, дети рождались, всё было замечательно. Потом когда наступил час икс, то неожиданно все задумались, а было поздно.
Анна Воронина
- Но также может произойти, если был год: вот они год жили, родился ребеночек, после этого ещё брак не наступил. То есть всё равно не до конца получается женщина защищена и мужчина тоже.
Александр Добровинский
- Но послушайте, нельзя же всё предвидеть, есть идеал и надо к этому стремиться. Вообще, это отдельная тема: если родился ребенок, то ребенок, на мой взгляд, должен получать не только алименты, а что-то ещё. Есть ещё одна вещь, если уже зашел разговор (я тоже пытаюсь это дело протолкнуть, думаю, что тоже сделаю рано или поздно) – это алименты супругу или супруге, который воспитывал или воспитывала ребенка, и не работала энное количество времени. У нас это отсутствует, у нас есть алименты только на ребенка. А представьте себе ситуацию, с которой я сталкиваюсь постоянно: он и она прожили много лет вместе. Он работал, делал себе карьеру, зарабатывал, строил свою профессиональную жизнь. Она сидела дома, воспитывала детей и создавала ему замечательную семью там, где он приходил уставший, падал на диван и отдыхал. А потом прошло 20 лет, и он снова встретил такую же, какой была она 20 лет назад, и тоже 90-60-90 (знаете, такие размеры существуют). И он посмотрел и решил, что с новым объектом ему будет лучше. И он платит алименты детям, а ей ничего. Вы считаете, что это справедливо? Я считаю, что нет. Я считаю, что должен быть введен институт алиментов супругу… Я, кстати, знаю мужчин, которые сидели дома, а жена работала, в силу тех или иных обстоятельств, особенно во время кризиса. Вот я сейчас знаю несколько пар, где у женщины сохранилась работа, и мужчина перешел на домашнее хозяйство, - это люди, которые любят друг друга. И замечательно, что он на это пошел: он следит за домом, он водит детей в школу, он делает всё по дому. У него сегодня нет работы, а у неё есть. Так вот, человек, который был дома и воспитывал детей, имеет право на то, чтобы получать алименты в случае развода. Я тоже считаю, что я этого должен добиться.
Анна Воронина
- Могу пожелать только вам успеха в вашем деле!
Александр Добровинский
- Спасибо.
Анна Воронина
- Хотел вернуться ещё к вашей личной персоне.
Александр Добровинский
- Давайте.
Анна Воронина
- Вы в одном из интервью рассказывали о том, что когда только начинали свою карьеру юриста, когда заработали первые деньги, вас вызвал к себе ваш начальник и сказал, что: «Отныне, когда ты уже стал юристом, вам нужно заботиться о своём имидже: а именно иметь ручку определенной марки, чемоданчик, костюм, ходить в определенные рестораны…»
Александр Добровинский
- Было такое.
Анна Воронина
- То есть ваш имидж всегда должен быть в порядке, плюс вы должны посещать еще мероприятия и частенько торговать лицом. Вы сейчас уже, заработав себе имя, занимаетесь ли поддержанием своего имиджа, и как это делаете?
Александр Добровинский
- Имидж – это такая штука, которая забывается и уходит. Поэтому всегда надо поддерживать на плаву что-то такое, связанное с тобой. О тебе должны помнить, говорить и так далее. Неслучайно давным-давно известный бренд, который в моде… Неважно какой (это может быть от машины до рубашек), он должен быть в моде, и тогда он будет успешным. Потому что если ты моден, значит, ты отвечаешь на самом деле рынку. Специфика адвокатской работы заключается в том, что нас рекламируют наши дела и клиенты. Этого мало бывает, поэтому в подспорье надо что-то предложить ещё. Я пишу рассказы, которые пользуются очень большой популярностью. У меня в прошлом году была издана книга, которая называется «Добровинская галерея» - это сборник рассказов таких смешных, ернических и очень забавных об известных персонажах, которые фигурируют под своими или под чужими именами. Четыре тиража за год разошлось. Недавно пришло издательство, которое попросило меня, чтобы я теперь эти рассказы надиктовал, и сейчас вышли диски с надиктованными рассказами (такой жанр радиотеатра), которые сейчас продаются. Я коллекционер, у меня проходят выставки. Я веду на одном радио свою передачу «Йога для мозгов», такую забавную, интеллектуальную, которая пользуется большой популярностью. Я выступаю с лекциями. Меня часто приглашают на телевидение комментировать какие-то события. Говорят, что у меня хороший русский язык и складная речь, поэтому пользуюсь популярностью. Над речью тоже надо работать, так же как надо работать над своим имиджем. Всё это дает основания считать, что сегодня, если вы остановите кого-то на улице и спросите: «Кто такой Александр Андреевич Добровинский?» Вам скажут, что: «Это адвокат». Если я этого добился, значит, я прав. Но останавливать это нельзя, это постоянный процесс, который требует работы. У меня будет грандиозная выставка в декабре, весь «Манеж», я думаю, будет занят этой выставкой, – и это тоже часть имиджа, на которую уходит время и деньги.
Анна Воронина
- Интересно. Это тоже как такая большая работа параллельная?
Александр Добровинский
- Конечно.
Анна Воронина
- Это всё хобби, которые вокруг юридической деятельности, для того чтобы поддержать себя в информационном поле?
Александр Добровинский
- Абсолютно правильно.
Анна Воронина
- Это всё взаимосвязано?
Александр Добровинский
- И гольф там же, и поездки там же, как я говорил, и рассказы там же, и всё остальное. Смотрите, я сегодня переложил какую-то работу и приехал к вам, потому что я считаю, что я должен побывать на вашем радио, вы должны мне задать вопросы, потому что это часть имиджа. Я не могу позволить себе к вам не приехать. Большое спасибо, что вы меня пригласили.
Анна Воронина
- Спасибо, что вы приехали. И если можно, я ещё успею задать последний вопрос…
Александр Добровинский
- Давайте.
Анна Воронина
- Заходила на ваш сайт, как профессиональному пиарщику, мне было интересно посмотреть, как он сделан, что у вас там написано. И изучив такой большой объем информации, нашла такую фразу: «Если ты пожал клиенту руку, то ты должен быть готов сделать для него всё, что в твоих силах и даже больше. Пока ты не закончил дело, ты не имеешь право на болезнь, личную жизнь, развлечения и прочую ерунду в ущерб делу. Если надо, ты должен умереть за клиента. Почему? Потому что он доверил тебе самое главное – свою судьбу».
Александр Добровинский
- Это правда. Это абсолютная правда, и перейти эту черту невозможно, в противном случае надо уходить из профессии.
Анна Воронина
- А вы дружите со своими клиентами? Это не мешает работе? Потому что, судя по сайту, вы к ним обращаетесь, как к друзьям. Это все ваши какие-то близкие, знакомые, друзья…
Александр Добровинский
- Становятся, когда они приходят…
Анна Воронина
- Это не мешает, когда начинается дело и нужно где-то…
Александр Добровинский
- У меня нет таких дружеских отношений, сверхъестественных, сразу нет, но потом они как-то выстраиваются. В этом плане значительно сложнее работать с женщинами. Конечно, это замечательно – живешь ради любви… И женщины – это олицетворение любви, но приходит дама, и ты для неё становишься братом, отцом, суррогатом всего, что у неё есть. И женщина хочет каким-то образом тебе отблагодарить, помимо гонораров и так далее. И тут есть черта такая сложная, если вы понимаете, о чём я говорю? И не всегда удаётся сохранить дружеские отношения или отношения клиентки, потому что нельзя человека обидеть, который хочет тебя отблагодарить, с одной стороны. А с другой стороны, нельзя переходить всё-таки на другие отношения.
Анна Воронина
- Это ваша всегда большая загадка, то есть всё то, что вы пишите в своих рассказах, это с вами происходит или вы это всё выдумываете?
Александр Добровинский
- А как вы хотите? Как вам больше нравится, скажите?
Анна Воронина
- Давайте на этом и закончим. Александр, поблагодарю вас за беседу.
Александр Добровинский
- Спасибо большое.
Анна Воронина
- Спасибо большое, было очень интересно!
Александр Добровинский
- Приглашайте ещё.
Анна Воронина
- Приходите к нам ещё.
Александр Добровинский
- С удовольствием, спасибо.
Анна Воронина
- До свидания!
Александр Добровинский
- До свидания, всего доброго!